Текст книги "Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей"

– Отлично! Просто отлично! Мне нужно идти, вернусь к вечеринке.

– Куда ты? – спросила я, но он уже исчез в толпе. Я почувствовала странное опустошение.

Два

– Надень что-нибудь поприличней, – сказала мать и вышла из комнаты.

«Спасибо за совет», – подумала я, глядя на беспорядочную кучу одежды на кровати. Я еще не решила, что именно надену на вечеринку, но уж точно не то, что выбрала она.

Сейчас в моих руках было платье, которое мне присоветовала мама. В нем я выглядела как пенсионерка, сбежавшая из дома престарелых. Бросив его на кровать поверх строгих платьев и брючных костюмов, я выглянула из окна. По прозрачному небу плыли пушистые облака, скрывая солнце и смягчая жару. За ними прятался и серебристый диск луны (если он все еще был там).

Вместо того чтобы одеться, я вставила в проигрыватель диск, сдвинула кучу одежды на край кровати и рухнула на покрывало. Из колонок полилась музыка, оживляя воспоминания о том, как я играла на сцене.

Черт побери, Люк Диллон и вправду существует. Трудно поверить. Человек не может просто взять и материализоваться из сна.

Я позволила себе несколько минут помечтать о Люке. Я вспоминала его немногословность: он говорил, будто знал цену каждому слову. Я вспоминала нежный голос его флейты, страстный и готовый поведать все секреты. Я вспоминала его глаза, ясные, как стекло. Я представляла себе, как он берет меня за руку, и я становлюсь одним из его секретов. Мне было неловко, что вместо того, чтобы встать и одеться, я валяюсь на кровати и думаю о парне, но ни один парень никогда не нравился мне так, как он.

Хотя нет, вру. В седьмом классе я влюбилась в одноклассника, Роба Мартина. Он был худощав, темноволос и напоминал задумчивого ангела. Падшего ангела. Пользуясь своей неприметностью, я каждый день неотрывно смотрела на него, но так и не набралась смелости заговорить. Я знала, что он почти святой: он громко рассуждал о защите прав животных и выковыривал мясо из обедов в школьной столовой. Однажды перед всем классом он отчитал учителя за то, что тот пришел в кожаном пиджаке. Он употреблял слова вроде «анафема» и «классовая ненависть». Он стал моим кумиром.

А за несколько дней до летних каникул, когда я тенью следовала за Робом во время перемены, я увидела, как он ест сэндвич с ветчиной.

С тех пор я ни в кого больше не влюблялась.

Закончилась одна мелодия и, навевая сладкую грусть, полилась другая, моя любимая баллада «Если бы я был черным дроздом». Я начала подпевать. Вдруг ухо уловило знакомую фразу. В душе засаднило, будто заноза в пальце. Так вот откуда моя неожиданная способность к импровизации. Мелодия, которую я считала своей, в чем-то повторяла звучавшую из колонок. Не с точностью до ноты, но весьма ощутимо. Я внимательно прислушалась. Нет, не эта часть. И не эта. Постойте, вот эти несколько нот… Да. Стало болезненно очевидно, где я черпала вдохновение.

Я тяжело вздохнула, в глубине души, однако, почувствовав облегчение. Если существует правдоподобное объяснение моих неожиданно пробудившихся способностей, может, и появление Люка можно объяснить. Ведь люди и вправду не приходят из снов. Наверное, я раньше его где-то видела. Он музыкант… может, играл в какой-нибудь группе? Я ничего о нем не знала, кроме того что он красив, талантлив и увлечен мной. Что еще могло иметь значение?

Хотя его неожиданное появление в туалете…

– Дейдре! – крикнула мать. – Ты собралась?

– Да, мам! Уже иду!

Когда мы добрались, я порадовалась, что не пошла у нее на поводу. Конечно, народ пришел не в джинсах, но и маленьких черных платьев не было видно. Голубой сарафан и белые сандалии на ремешках идеально соответствовали обстановке. Плечи и шея были открыты – на случай, если снова появится Люк.

– Ненавижу вечеринки на открытом воздухе, – громко заявила Делия. Ее высокие каблуки застревали в песке. – Хорошо, хоть музыка приличная, а не волынки, как в прошлый раз.

Я не могла с ней согласиться. Нет ничего ужасней, чем быть запертым в зале, где воняет чистящими средствами, в толпе из сотни незнакомцев. Вместо этого на улице играл музыкальный квартет, а конкурсанты, родители, учителя и члены жюри бродили между белыми тентами с едой. Еда пахла просто отлично, напоминая о семейных обедах по выходным. Солнце скрылось за линией деревьев, и летнюю жару сменил прохладный ветерок.

– Ну и вонь, – скривилась Делия. Корчила из себя звезду, как всегда. Она прекрасно знала, что еду готовила кейтеринговая компания матери. Отец всегда называл Делию «моя самая нелюбимая невестка». Шутил, конечно, ведь Делия – единственная мамина сестра. Но я его понимаю. Меня тошнило от Делии, как от торта со слишком жирным кремом.

– Ди, ты молодчина! – воскликнул Джеймс, неожиданно появляясь передо мной. Увидев Делию, он замер. – Прости, не видел, что ты не одна.

Делия окинула взглядом его килт, растрепанные волосы, руки, исписанные напоминалками…

– Ты волынщик? – холодно спросила она. Джеймс сдержанно улыбнулся.

– Да, но не по своей воле. Меня заставляют пришельцы.

Судя по лицу Делии, ей было не смешно. Я решила его представить.

– Делия, это Джеймс. Второй в рейтинге волынщиков Виргинии в этом году.

– Скоро стану первым, – пообещал он. – Я уже нанял киллера.

Делия даже не улыбнулась. Мы с Джеймсом переглянулись.

– Рад знакомству. Пойду проверю, не одиноко ли без меня еде.

Я помахала ему рукой и одними губами прошептала «позже». Делия нахмурилась:

– Кого только не встретишь на этих сборищах… Ладно, нужно найти твоих родителей.

– Я тебя догоню. Кажется, я заметила друга. – Я совсем не умела лгать, но и Делия не умела слушать, поэтому мы расстались вполне мирно. Она направилась к тентам, а я – подальше от них. Среди тентов Люка я не увидела, поэтому устремилась к музыкальной группе.

Солнце бросало косые лучи сквозь толщу деревьев. Я шла вдоль такого луча, глядя, как меня опережает моя невероятно высокая тень, и вдруг почувствовала пряный запах трав.

Запах появился так внезапно и был таким сильным, что я посмотрела на землю, подумав, не наступила ли я на что-нибудь. Под ногами был только клевер. Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть листья. Среди обычного клевера попалось несколько с четырьмя лепестками. Я сорвала один на удачу.

– Я слышал, как ты играешь.

Я и не заметила, как передо мной появился парень с рыжими волосами. Все лицо в веснушках, но при этом красивый, как картинка. Похож на мальчика из приличной семьи.

– Правда?

Он обошел вокруг меня, будто оценивая.

– Да. – Он сделал еще круг.

Я повернулась, чтобы не упускать его из виду.

– Очень впечатляет. Лучше, чем можно было ожидать.

Лучше, чем можно было ожидать от кого? От девчонки? От школьницы? От арфистки? От меня?

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила я.

Парень с улыбкой сделал еще круг. Я снова почувствовала пряный запах. Должно быть, запах шел от него. От его одежды.

– Очень, очень впечатляет. Я вежливо спросила:

– Ты тоже играл? Он усмехнулся.

– Я играю не переставая.

Вдруг его улыбка неуловимо изменилась, и у меня упало сердце.

– От тебя приятно пахнет.

– Дейдре!

При звуке знакомого голоса я обернулась. Люк схватил меня за руку и заставил выронить клевер.

– Как хорошо, что ты пришел! – обрадовалась я. – Этот парень… – Я показала было на странно го незнакомца, но он исчез, и о реальности нашей встречи говорил только витавший в воздухе запах розмарина или тимьяна. Он мог спрятаться где угодно, когда я отвернулась. Значит, затевал недоброе, а то зачем ему прятаться? – Только что был здесь…

Люк огляделся.

– Здесь никого нет.

По коже пробежал мороз. Рыжего незнакомца невозможно было забыть.

– Но он здесь был, – с несчастным видом сказала я. – Очень странный тип.

– Не сомневаюсь, – громко ответил Люк. – Пойдем. Вернемся к цивилизации. Кстати, что ты тут делала?

Я огляделась. Ноги занесли меня неожиданно далеко от тентов. Звуки музыки едва слышались.

– Пыталась спрятаться от своей занудной тетки.

– Лучше, пожалуй, быть поближе к ней и подальше от невидимых незнакомцев. – Люк легким движением подтолкнул меня по направлению к тентам. – Кстати, отличное платье. Тебе идет.

Я попыталась скрыть гордую улыбку и неожиданно для себя ответила:

– Знаю.

– Как нескромно с твоей стороны, – сказал Люк и с широкой улыбкой добавил: – Ну-ка, расскажи мне о своей занудной тетке.

Я вздохнула.

– Скорее всего, она вон там, у тентов с едой, портит настроение моей матери.

Он стоял рядом со мной и молча рассматривал Делию и маму. Вот что мне нравилось: он слушал. Он наблюдал.

– Твоя тетка кажется совершенно невыносимой.

– Она словно злая мачеха из сказок. Правда, не мачеха, а тетя. Они с мамой никогда не ладили.

Даже отсюда я слышала, как Делия громко рассказывает кому-то, что в юности мама была довольно талантлива, но из нее так ничего и не вышло. «Стерва», – со злостью подумала я.

– Я бы сказала, что о ней думаю, но о родствен никах так говорить не принято.

Люк наклонился ко мне так близко, что донесся его запах. Он пах не как неопытный юноша, а как мужчина.

– Это слово начинается на «с»? Я тоже об этом подумал.

Я рассмеялась, и Делия на нас оглянулась. Она жестом позвала меня, но я сделала вид, что не заметила.

– Быстрее, покажи на что-нибудь. Я смогу при твориться, что не вижу ее.

Люк положил руку мне на плечо и показал на небо.

– Смотри, луна…

– Не мог придумать что-нибудь пооригинальнее? – спросила я, но все равно подняла глаза на бледный таинственный диск в черном небе. И снова почувствовала, что мне хочется смотреть на нее вечно или, по крайней мере, пока я не вспомню, почему она так меня манит.

– Красиво, правда?

Я не думала, что он все еще смотрит на луну, но он ответил:

– Очень.

Я не отрывала взгляда от неба.

– Как ни странно, при виде луны… у меня мурашки бегут по телу.

Мурашки бежали по телу от его близости.

– Это потому, что луна – королева ночи, а ночь хранит все секреты.

Люк тоже умел хранить секреты. Секреты, в существовании которых мы не признавались друг другу.

– Очень поэтично.

– Я могу говорить красиво, если захочу. Я очень разносторонний человек. У меня много скрытых талантов, как и у тебя.

Я опустила глаза.

– Ты думаешь, что у меня много скрытых талан тов? Мило с твоей стороны.

Он словно увидел кого-то за моей спиной. Я обернулась. Грациозной походкой к нам приближалась высокая светловолосая женщина. Ее кожа белела, как лилия, глаза голубели, как море, а с белизной шеи не мог сравниться первый снег. Мое платье внезапно показалось мне убогим.

– Элеонор, – произнес Люк с бесстрастным выражением лица.

– Люк! Какая чудесная встреча… – Она обняла его за плечи и поцеловала в щеку, дотронувшись пальцем до его подбородка. Я посмотрела в сторону. – Сколько лет, сколько зим.

– Да.

– Вижу, ты не в духе, – продолжила Элеонор. – Я ожидала, что такая чудесная музыка приведет тебя в хорошее настроение.

Люк не ответил.

– Дейдре, ты была неподражаема. Твоя игра по разила нас всех.

Я вздрогнула при звуке моего имени. Лучезарная улыбка незнакомки меня ослепила.

– Спасибо. Все благодаря Люку. Элеонор улыбнулась.

– Да, Люк тоже молодец. Люк, милый, ты не хочешь принять участие в разговоре?

Люк спросил ровным голосом:

– Как дела на работе?

Она расхохоталась. Ее красота раздражала.

– Прекрасно.

Он приподнял бровь.

– Как отношения с боссом?

Элеонор начала разглядывать свои ногти идеальной формы.

– О, мы почти друзья.

– Тебе можно позавидовать.

– Простой народ меня любит.

– Какая удача для вас обеих.

– И то верно, милый. – Она повернулась ко мне. – Ты определенно восходящая звезда. Я буду наблюдать за твоими успехами.

Я почувствовала, как Люк окаменел.

– Дейдре, рада была познакомиться. Хорошего вечера. – Незнакомка вновь дотронулась до щеки Люка. – Скоро увидимся.

Когда она ушла, я прикусила губу, но спросила:

– Бывшая подружка?

Люк удивленно распахнул глаза.

– К счастью, нет! Помнишь, мы говорили о сказках, где Делия могла быть злой мачехой? Так вот, Элеонор ей сто очков вперед даст.

Я успокоилась. Мы с Люком только что познакомились, и мне не следовало питать иллюзий. Но мысль о том, что Элеонор – моя соперница, меня смущала.

– «Злая крестная» звучит лучше, чем «бывшая подружка».

Люк, почему ты кажешься мне особенным, почему мне не плевать, кем тебе приходится Элеонор?

– Правда?

Я отвела взгляд и, потеряв всю самоуверенность, смущенно кивнула.

Только сейчас я заметила, что громкоговорители уже не молчат.

– Второе место в индивидуальной программе заняла Кармен Мейси.

Раздались вялые аплодисменты.

Мы молча направились к маме, но остановились, увидев, что она с кем-то разговаривает. Делия молчала.

– Я слышал ее игру, и меня поразил ее талант. Мы ищем таких, как она и ее друг. Пожалуйста, я прошу вас, возьмите мою визитку, позвоните нам.

Я посмотрела на говорившего. Мягкий голос не соответствовал его облику: рубашка с длинными рукавами не скрывала огромные бицепсы на руках и мускулистую грудь. Обычно представители музыкального колледжа выглядят совсем иначе.

– Первое место среди групп исполнителей занимают Эндрю Мэнкс, Тина Чин… – Громкоговоритель разрывался, однако мамин голос звучал еще громче.

– Спасибо. Мы подумаем.

Мистер Мускул кивнул мне, потом снова посмотрел на маму и Делию.

– День был долгим, так что не буду отнимать ваше время. Мы вот-вот узнаем обладателя Гран-при. Приятного вечера.

Он ушел.

Объявляли победителей, звучали аплодисменты. К своему удивлению, я обнаружила, что мне все равно, займу я призовое место или нет. Соревнование казалось таким незначительным, таким обыденным по сравнению с тем, что сейчас я стою рядом с Люком и рассматриваю визитку представителя колледжа.

– Торнкинг-Эш, – прочитала Делия и поморщилась. – Звучит как название похоронной кон торы.

Я тоже поморщилась, но только потому, что почувствовала знакомый пряный запах. Неужели незнакомец тоже здесь?

Люк сказал:

– Думаю, мне уже пора.

Я хотела было запротестовать или беззастенчиво попросить его номер телефона, как вдруг поняла, что аплодисменты стихли. Из громкоговорителя послышался голос:

– Дамы и господа, шесть часов вечера. Объявляем обладателей Гран-при. Всем спасибо за участие и за ваш талант. Жюри хотело бы поздравить обладателей Гран-при фестиваля в этом году, Дейдре Монаган и Люка Диллинга.

Люк наклонился так близко, что его губы коснулись моих волос.

– Скажи, что хочешь увидеть меня снова. Я улыбнулась.

Три

– Привет, истеричка, как настроение? Я перекатилась на спину, прижав головой телефонную трубку к плечу.

– Как обычно. – Я посмотрела на часы у кровати и застонала. – Джеймс, неужели уже десять утра?!

Ответ и не требовался. По ярким солнечным лучам, пробивавшимся через белые занавески, можно было понять, что дело к полудню.

– Я слышал, что интровертам нужно много спать, чтобы восстановить силы после стресса от общения с людьми.

– Похоже на правду. – Я села. Правда заключалась и в том, что я почти всю ночь не спала. Я думала о своей победе. О Люке. О Торнкинг-Эш. Главным образом о Люке. Джеймсу я об этом не сказала.

– Итак, сегодня твой день рождения. – Послышался жующий звук. – Извини, заусенец. Так вот. Сегодня отмечаем день, когда ты издала свой первый крик.

– Мой день рождения был вчера, – поправила я, вылезая из кровати. Продолжая прижимать трубку ухом, я нашла в комоде футболку и джинсы. – Я старею. – В поисках денег я залезла в карман брюк, которые носила вчера, но нащупала только четырехлистный клевер, прилипший к мобильному телефону. На удачу.

– Вчера ты была занята. Поэтому я перенес твой день рождения на сегодня.

– Хорошо, пусть так. Мой день рождения сегодня. Дальше что?

– Твоя мать уже обо всем позаботилась. С типичной для себя деспотичностью она пригласила меня и родителей сегодня вечером на праздничный ужин. Мне следовало бы покапать тебе на мозги, что мать вмешивается в твою жизнь, но мне очень нравится, как она готовит, так что я промолчу.

Я состроила гримасу. Мама наверняка решила устроить для меня детский праздник. По-моему, она не понимает, что ее дочь уже взрослая. Не понимает, что нелепо устраивать для подростка день рождения с пирогом и свечами. Хотя, если подумать, она много чего не понимает.

– Очень мило с ее стороны.

– Ты можешь сказать, что хочешь потусить со мной, – предложил Джеймс. – У тебя же день рождения. Стоит только щелкнуть пальцами, и все будет по-твоему.

Ха. Все будет по-моему. Я вспомнила слова Люка: «Для некоторых людей нет невозможного. Можно сказать, они творят чудеса».

– Неплохая мысль, – рассеянно ответила я. Положив четырехлистный клевер на прикроватную тумбочку, я начала его разглядывать. Листок отбрасывал идеальную тень. – Тебе ведь нравится, как она готовит. – Я положила руку рядом с клевером.

Джеймс застонал.

– Детка, ее еда просто сводит меня с ума. Они творят чудеса… Клевер, лети ко мне. Клевер затрепетал, словно от невидимого ветра.

А потом, как маленький корабль, он поплыл прямо в мою руку. Черт побери.

– Что, даже не посмеешься? Тебе не стоит так долго спать. Ты становишься более странной, чем толстяк на каблуках.

Голос Джеймса вернул меня к реальности. Я вспомнила, что в комнате работает кондиционер. Сквозняк. Никакой магии. Я почувствовала странное облегчение.

– Ди?

– Что? Ах да, извини.

Краем глаза я увидела за окном какое-то движение. К дому подъехала незнакомая машина.

– Джеймс, у меня и вправду мысли путаются. Мне надо позавтракать или выпить кофе. Я перезвоню, ладно?

– Конечно. Сегодня у меня репетиция, но после обеда я загляну. Ты и в самом деле в порядке? – озабоченно переспросил он.

Я закусила губу. Раньше я ничего от него не скрывала.

Так ты и сейчас ничего не скрываешь. Скрывать по большому счету нечего.

– В порядке. Интровертам нужно отдыхать от людей.

Его голос потеплел.

– Бедная Ди. Перекуси чего-нибудь, а я приеду, когда ты придешь в себя.

Телефон замолчал. Я подошла к окну и раздвинула шторы, чтобы посмотреть, кто приехал. И чуть не подпрыгнула, когда заметила, что водитель смотрит прямо на меня, высунув голову в окно. Люк. Как он узнал, где я живу?! Хотя какая разница!

Я метнулась от окна к гардеробу, стянула с себя футболку и нашла рубашку посимпатичней. Джинсы можно оставить. В них моя попа смотрится аппетитно. Я положила клевер в карман и бросилась вниз по лестнице.

Тут меня ждало первое препятствие. Делия.

– Приехал твой приятель. Кто он такой? Хороший вопрос.

– Люк Диллон. – Я попыталась ускользнуть на кухню, но она последовала за мной с чашкой кофе в руке. Кофеин был источником ее силы. Хочешь навредить Делии – просто лиши ее кофеина. Только, боюсь, сегодня даже это мне не поможет.

– Из твоей школы?

– У него там друзья.

Маму бы мое вранье не провело, но Делия поверила.

– Он симпатичный. Что правда, то правда.

Из кухни донесся голос мамы. Не везет. Еще одно препятствие.

– Кто симпатичный?

В руках мама держала кофейник. Она долила Делии кофе, не понимая, что тем самым питает ее демонические силы. Я попробовала разглядеть, что происходит на улице, сквозь желтые клетчатые занавески на окне.

– Тот парень, который играл с ней на конкурсе. Он только что подъехал к нашему дому, – ответила Делия.

Мама выглянула в окно.

– Никого не вижу… Он еще не стучал? Я твердо сказала:

– Я сама к нему выйду.

Не успела я направиться к двери, как мама спросила, указывая на стол:

– Тебе это нужно? Отец нашел в чехле для арфы, когда доставал ее из машины…

Рядом с тостером лежал четырехлистный клевер. Он был так же совершенен, как и те два, что я нашла раньше. Симметричным листикам не повредила ночевка в чехле для арфы.

– Дейдре, ну что ты задумалась? – Мама водрузила на стол миксер (видимо, собиралась готовить тесто для праздничного пирога). – Можно засушить листок в книге, если хочешь его сохранить.

Я не знала, хочу ли сохранить клевер, но все-таки взяла его, покрутив стебелек в пальцах. У меня сосало под ложечкой. Я не знала, что это. Предвкушение? Страх? Голод?

– Да, можно.

Я вышла на улицу к Люку.

Он присел возле машины и, сощурив глаза от яркого солнца, разглядывал мою собаку, Рая. Несмотря на необычный окрас (шерсть белая, как мел, а уши темно-красные), Рай был обычной гончей: преданной, верной, дружелюбной ко всем без исключения. Поэтому то, что я увидела, заставило меня остановиться. Рай ощетинился и, наклонив голову чуть не до земли, не отрываясь смотрел на Люка, готовый зарычать. Люк что-то тихо говорил. Его голос действовал умиротворяюще, почти гипнотически. Слова, которые он шептал, могли быть на каком угодно языке, только не на английском.

Люк заметил меня и выпрямился. На нем были те же джинсы, что и вчера, но рубашку он сменил на черную с V-образным вырезом. Она подчеркивала его светлые волосы и глаза.

– Привет, красавица. Ты сегодня хороша… в смысле хороша.

Кровь прилила к щекам.

– Что ты здесь делаешь?

Он с улыбкой пожал плечами.

– Удовлетворяю свое любопытство.

Взгляд его прозрачных голубых глаз упал на клевер в моей руке, и улыбка исчезла.

– Где ты это взяла?

– Мама нашла. Разве четырехлистный клевер не приносит удачу?

– Не только удачу. – Люк показал на Рая. – Твоя зверюга?

В его голосе прозвучала симпатия, хотя Рай ее и не заслуживал (он все еще щетинился, низко припав к траве).

– Рай? Да. Он старенький, живет с нами, сколько я себя помню. Никогда не видела собак с таким окрасом.

– Хороший пес. – Люк не смотрел на меня. Казалось, он задумался. – Умный.

– Так и есть.

Мы оба вздрогнули, услышав скрип двери. Появилась Делия.

– Не хотите войти? На улице жарко! Нам явно предстоял допрос с пристрастием. Не успела я ответить, как Люк крикнул:

– Вернемся через час! Мы за мороженым!

Я пристально на него посмотрела.

– Тебя надо было спасать, разве нет?

Я не знала, что ответить. Мне недоставало опыта общения с парнями. Но даже опыт вряд ли помог бы в общении с Люком Диллоном.

Люк достал связку ключей. Много ключей, пятнадцать или двадцать. Без брелка. На моем кольце висело два ключа и брелок в форме рыбы. Интересно, можно ли судить о человеке по его связке ключей.

– Мне нужно взять деньги, – в конце концов сказала я.

Люк открыл для меня дверцу машины.

– Я угощаю. Извини, машина выглядит не су пер. Но внутри не так плохо.

Я почти не раздумывала, прежде чем сесть в старенькую «ауди». Внутри было жарко и душно, голубые мягкие сиденья напоминали сиденья в бабушкиной машине. В салоне все пропиталось запахом Люка. Тем же запахом, который я почувствовала, когда он вчера ко мне наклонился.

Люк сел за руль и начал включать кнопочки так же умело, как он обращался с флейтой. Заработал кондиционер. Почувствовав веяние воздуха, я вспомнила, как подлетел к моей руке клевер. Я задрожала.

– Холодно? – Люк выключил кондиционер и, будто прочитав мои мысли, посмотрел на клевер. – Тебе это не нужно.

Он выехал со двора. Я положила клевер на панель.

– Всем нужна удача.

– Только не тебе, Ди. Ты справляешься сама. И твои успехи впечатляют.

Он притормозил, открыл окно и выбросил клевер на дорогу.

– Ты выбросил мою удачу, – сказала я. – Кстати, я работаю в кафе-мороженом.

– Так ты сладкая девушка… Хотя и с кислинкой.

С некоторым запозданием я рассмеялась.

– Я не сразу поняла, что ты пытаешься шутить. Люк вздохнул.

– Твои беспечные слова «пытаешься шутить» ранят меня в самое сердце.

Я широко улыбнулась.

– Просто надо пытаться усердней.

– Верно подмечено. Так как добраться до твоего кафе?

– Ты правильно едешь. Оно в миле отсюда, поворот налево. Называется «Лед Дейва».

Но ты же это знаешь, разве нет? Я пристально на него посмотрела, и он ответил на мой взгляд.

– По-моему, я проезжал мимо. Помню, как по думал, что сегодня неплохо было бы съесть мороженого.

Да, неплохо. Меня поразила мысль, что мы заключили странное молчаливое соглашение. Он притворялся обычным человеком, а я притворялась, что верю ему. Мне хотелось ему верить. Но я не могла. Я не могла понять, в чем заключалась его странность. Оставалось надеяться, что его странность не имела ничего общего с топорами и кляпами.

Воздух был тяжелым и грязным, от асфальта поднимались испарения. Листья от жары поникли. Двигались только автомобили, медленно проплывая мимо деревьев по двухполосной дороге.

– Сюда, – сказала я, хотя могла и не уточнять. Люк повернул на парковку.

Мне казалось, что я была здесь миллион раз. Можно сказать, что в кафе я узнала больше, чем в школе.

Люк, припарковавшись в тени, посмотрел на невысокое бетонное здание.

– Почему кафе называется «Лед Дейва?»

– Когда-то давно, когда еще не было холодильников, тут продавали лед. Теперь продают мороженое, в том числе фруктовый лед. Логично, разве нет? Такая игра слов.

– Тебе здесь нравится?

Его вопрос застал меня врасплох. Никто раньше не интересовался моим мнением.

– Да. Глупо, наверное, но мне нравится делать шарики идеальной формы. Сначала заполняешь вафлю мороженым, потом льешь немного горячей карамели в самый центр, украшаешь сливками и шоколадными крошками, так чтобы они располагались симметрично…

Люк засмеялся, и я смолкла.

– Что?

– Похоже, ты перфекционистка во всем.

– Заткнись, – сердито сказала я. – Мы пойдем за мороженым или нет?

Он заглушил машину, нисколько не обидевшись на мой тон.

– Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так быстро вспыхивал, как ты. Пойдем, моя снежная королева.

– Я не снежная королева, – возмутилась было я, однако последовала за ним. Асфальт обжигал даже через подошвы туфель.

Люк с непроницаемым лицом шел по одной из нарисованных на асфальте линий, стараясь не сойти с нее. Я шла за ним след в след, осторожно, словно гимнастка по бревну, которая знает: один неверный шаг, и можно разбиться.

– Ты говорил, что четырехлистный клевер приносит не только удачу, – продолжила я. – Мне любопытно, для чего еще он годится?

– Например, чтобы кормить лошадей.

Так нечестно. Нельзя говорить загадками, а потом делать вид, что ничего такого не имел в виду.

– Для чего еще нужен четырехлистный клевер? Его голос оставался все таким же невозмутимым.

– Чтобы отпугивать змей.

– Еще?

– Чтобы лечить укусы скорпионов.

– Еще?

– Чтобы видеть фей. – Люк прыгнул с нарисованной линии на тротуар. – Все. Закрыли тему. – Он взял меня за руку и потянул за собой. – Перестань умничать, и давай съедим мороженого.

Пусть и не мечтает замять разговор!.. Я остановилась у входной двери.

– Что значит «умничать»? Он ткнул в меня пальцем.

– Именно это мне в тебе и нравится. Ты внимательно слушаешь. Внимательно смотришь. Поэтому у тебя все хорошо получается. Ты во всем добиваешься совершенства. Может, хоть на минутку перестанешь мучить меня вопросами, и мы купим мороженое?

Он потянул меня в прохладное помещение, и я уступила, хотя мое сердце билось как сумасшедшее. Необычный. Не такой, как все. Я знала, что мне стоит как можно быстрее бежать от него, бежать домой… Но я на него запала. Запала в смысле запала, как сказал бы Люк.

Он изучал меню. Я неожиданно выпалила:

– Раньше я считала, что плохие парни мне не по душе.

Его лицо озарила широченная улыбка.

– Больше никаких вопросов, мы же договорились. Что тут самое вкусное?

Я столько раз ела мороженое вместо обеда, что не задумалась ни на секунду.

– «Шоколадная мечта».

За прилавком стояла Сара Мэдисон, которая иногда работала со мной в одну смену. Рыжая, фигуристая, она с нескрываемым интересом посмотрела на Люка.

– Чем могу помочь?

Он вежливо попросил две «шоколадные мечты», и Сара, делая вид, что мы незнакомы, старательно продемонстрировала ему белозубую улыбку. Я облокотилась о прилавок и сделала вид, что мне все равно. Она флиртовала с любым хотя бы слегка симпатичным парнем, а Люк был более чем симпатичным. Она заигрывала с ним не для того, чтобы досадить мне. И если Люк чего-то стоит, он не поведется на ее кокетство. Но я не могла не проверить, какое действие оказывает на него преувеличенное внимание Сары. Пока он отсчитывал купюры, его лицо оставалось невозмутимым, как и всегда, но губы тронула чуть заметная озорная улыбка. Он сделал шаг ко мне.

– У тебя что-то на плече. – Под взглядом Сары Люк легонько провел пальцем по моей коже. Мое сердце забилось так сильно, как будто хотело про бить дырку в груди. – Всего лишь пылинка. – По вернувшись к Саре, он забрал мороженое. – Можете оставить сдачу себе. Ди, давай поедим на улице.

Улыбка Сары исчезла. Интересно, скажет она мне что-нибудь потом или нет. Интересно, дотронется ли Люк до меня еще раз.

Показав подбородком на дверь, Люк повел меня назад на невыносимый солнцепек. Стоянка была пуста. Мы сели прямо на асфальт в тени машины. Сидеть в тени и есть мороженое приятно даже на асфальте.

– Ну и что там с моим плечом?

– Тебя надо было спасать, разве нет? – Люк улыбнулся и лизнул мороженое.

– Нельзя так делать без предупреждения. Я могла упасть от неожиданности.

В его голосе послышалось что-то вроде самодовольства.

– Тебе понравилось?

Кровь прилила к щекам. Я сделала вид, что изучаю капельки мороженого на краю вафли.

– Дурацкий вопрос.

– Для меня это ново. Я никогда не пробовал ухаживать за девушками. Здорово, что я хоть чему-то научился по фильмам.

Мне очень хотелось ему верить, но я не могла.

– Раньше ведь у тебя были подружки. Он покачал головой.

– Ни одна девушка не нравилась мне настолько, чтобы я свернул со своего темного пути. Можно я потренируюсь на тебе?

Слово «потренируюсь» меня взбесило.

– Нет, нельзя. Люк вздохнул.

– Да, ты умная. Ну хорошо, ты не возражаешь, если я буду поблизости еще какое-то время? Я то бой увлекся и хочу понять почему.

– Сильно сказано. Растениями увлекаются садоводы. Звездами увлекаются астрономы. Жуками увлекаются… мм… жукологи. Не уверена, что хочу стать предметом изучения. Не знаю, стою ли я та кого внимания.

Люк немного подумал.

– Стоишь. Ты совершенна во всем, что делаешь. Без всякой помощи со стороны. Ты совершенна во всем, потому что стараешься добиться совершенства. Никаких сверхъестественных сил. Просто упорный труд. Потрясающе!.. Ну вот, я снова тебя разозлил.

Я пыталась сделать невозмутимое лицо. Он ошибался, я совсем не злилась. Я была разочарована. Впервые мне не хотелось, чтобы мной восхищались за что-то. Я хотела, чтобы кто-нибудь увидел меня такую, какая я есть, – и восхитился. Я устала слышать, какая я чудесная и удивительная, от людей, которые ничего обо мне не знали. Я позволила себе поверить, что Люку нравлюсь я, я настоящая, а не будущая звезда, чье лицо появится на обложках дисков.

– Боже, ты так сердишься, что не хочешь разговаривать! – Люк придвинулся ближе, чтобы заглянуть мне в глаза. – На этот раз я действительно влип, да? Причем даже не понимаю, что я сказал не так!

Какой стыд – мой голос дрожал. Как я могла позволить довести себя до слез?

– Я устала слушать про свои способности. Я хочу, чтобы кто-то восхищался мною, даже если бы я была самой заурядной девушкой на земле. Во мне ценят только эту дурацкую арфу. Никто не видит, какая я на самом деле.