Текст книги "Взаимоотношения Ирана и Центральной Азии. Тенденции и перспективы"

Персидский залив и Центральная Азия играют важную геополитическую и геостратегическую роль во всей будущей мировой системе как важные источники энергоносителей. Отсюда всякий вопрос, связанный с безопасностью в этих двух регионах, будет привлекать самое пристальное внимание влиятельных мировых и региональных игроков, в связи с чем намечается новая геополитическая перспектива в определении понятия «Хартленд» применительно к этим двум регионам [186: 14–16].

Выдающаяся геополитическая позиция Ирана в качестве центрального звена мировых энергоносителей (с учетом расположения страны между Каспийским морем и Персидским заливом, а также того, что Иран связывает 15 стран с полумиллиардным населением) обязывает Тегеран формулировать свои внешнеполитические цели с учетом необходимости формирования определенной согласованности на региональном и международном уровне. Геополитические реалии Ирана таковы, что его национальная безопасность зависит от пяти звеньев. Эти геополитические звенья являются системами, зависящими от региона, который включает в себя Персидский залив (государства-участники Совета сотрудничества стран Персидского залива), Средний Восток, Кавказ и Закавказье (Азербайджан, Грузия и Армения), Россию, Центральную Азию и Индийский субконтинент (Афганистан, Пакистан и собственно Индия).

Вышеупомянутые регионы, несмотря на многочисленные разногласия между ними, по степени напряженности и нестабильности являются похожими. Это означает, что вокруг Ирана расположены многочисленные очаги кризисов. К проблемным областям в окружающих Иран странах относятся кризисы, связанные с отсутствием общественной активности, легитимности и преемственности власти, с неравным распределением властных полномочий, отсталостью, миграцией, проблемами потребления, распространением и хранением наркотических веществ. Всё это происходит на фоне проблем, связанных с гонкой вооружений, терроризмом, экстремизмом, при наличии богатых запасов нефти и газа, в состоянии этнических и групповых конфликтов, при авторитарных и недемократических режимах, вмешательстве великих держав и политической и экономической зависимости от Запада.

Несмотря на вышеперечисленные проблемы, Иран, желая стать мощной и влиятельной региональной державой, должен использовать возможности, открытые культурной, исторической, расовой, языковой и религиозной общностью. Иран в каждой из упомянутых геополитических областей имеет особые интересы и одновременно сталкивается в них с особенными угрозами. Помимо прочего, в этих областях между политическими игроками существуют многочисленные разногласия, которые ставят народы и страны перед проблемами, связанными с отсутствием безопасности и чувством беспокойства за свою безопасность.

Следовательно, внешняя политика Ирана должна быть направлена на усиление интеграции и снижение дезинтеграции. Стратегия обеспечения всеобщей безопасности требует пути единства и сплоченности всех географических региональных единиц. Исходя из сказанного, Иран должен сосредоточить внимание как на исламской, так и на иранской цивилизационных зонах, используя при этом все свои возможности. Ибо иранская цивилизационная область не является ни чисто иранской, ни чисто исламской, но обе они имеют корни вокруг Ирана, что создает дополнительные возможности для усиления позиции Ирана в Центрально-Азиатском регионе (и не только в нем). Чтобы превратиться в регионального гегемона, Иран должен уделять равное внимание исламской и иранской цивилизационным зонам, должен координировать свою политику с учетом экономической, культурной и социальной составляющих, а также с учетом безопасности всего региона.

Этот подход, который учтен при составлении Документа о двадцатилетней перспективе развития Ирана, создал почву для формирования национальной стратегии в региональном масштабе. На основе этого подхода Иран должен в течение двадцати будущих лет превратиться в развитую страну-лидера с ведущим местом в экономике, науке и технике, должен стать вдохновителем исламского мира, который обладает созидающим влиянием на международные отношения.

В этом плане Центральная Азия является важнейшим среди окружающих Исламскую Республику Иран регионов – в силу давних исторических и культурных связей с Ираном. В своих отношениях со странами региона Иран опирается на историческую общность, на опыт совместной жизни со времен Ахеменидов до периода правления Сефевидов и Каджаров в XIX веке. Важную объединяющую роль играет ислам как общая вера, большое значение имеет также общность персидского языка для Ирана, Таджикистана и значительной части Узбекистана и Афганистана, а равно наличие таких городов, как Бухара, Балх, Марв (Мары), Хива и Хорезм в качестве колыбелей иранской цивилизации.

Важно подчеркнуть, что геополитическое положение Ирана в регионе несравнимо с другими странами региона. Иран превратился в связующее звено между двумя крупнейшими источниками энергоносителей в Персидском заливе и Каспийском море. Джеффри Кэмп, один из высокопоставленных американских наблюдателей в области геополитики, назвал регионы Персидского залива и Каспийского моря главными мировыми поставщиками энергоносителей в XXI веке и на этой основе сформулировал ряд положений будущей энергетической стратегии. По его наблюдениям, 70 % разведанных мировых запасов нефти и 40 % газа находятся именно в этих регионах [94: 30]. И здесь опять чрезвычайно важным является географическое расположение Ирана: кроме него ни одна страна региона не имеет выхода к свободным водам. Казахстан, будучи крупнейшей по территории страной региона, ограничен сушей; Узбекистан для доступа к морям должен миновать территорию, как минимум, двух стран [70: 7].

Центрально-Азиатский регион имеет превосходный потенциал для развития регионального сотрудничества. Регион богат природными ископаемыми, квалифицированной рабочей силой и ненасыщенными рынками. Региональная коммерческая интеграция возможна путем разделения труда, привлечением иностранных инвестиций и концентрацией производства в каждой стране той продукции, которую можно полностью продавать в регионе. Опыт таких стран, как Китай, Ирландия и Южная Корея, достигших экономического процветания за последние 20–30 лет, показывает, что они в значительной степени сосредоточились на развитии как региональной, так и международной торговли. Следовательно, если страны Центральной Азии желают достичь экономического процветания, они необходимым образом должны развивать региональное торговое сотрудничество и интеграцию [225а: 1]. В этом плане Иран может стать самым надежным партнером для стран региона.

Республики Центральной Азии, после краткого периода начала 90-х годов прошлого века, когда они обеспечивали свое экономическое развитие, а также безопасность и политическую стабильность преимущественно путем сотрудничества с великими державами вне региона, в середине нового десятилетия поняли важность регионального сотрудничества и создания необходимых региональных институтов. Соответствующие изменения во внешней политике России (начиная с 1994 года), большее внимание с ее стороны по отношению к Востоку (и в первую очередь к странам постсоветской Центральной Азии) стали важным стимулом для развития сотрудничества в данном регионе. Активно развивались Содружество независимых государств (СНГ), Центрально-Азиатское экономическое сообщество (ЦАЭС), Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Организация договора коллективной безопасности и Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС) [227: 77].

Период после 2003 года может быть охарактеризован как новый этап проявления интереса к регионализму в Центральной Азии. Выдающейся особенностью этого периода можно считать формирование общего взгляда стран региона на установление политической безопасности и стабильности, снижение уровня дезинтеграции и чувства общей угрозы региону.

В настоящее время страны региона опасаются глобализации. Подобные тенденции могут расшатать общественный порядок и стабильность в регионе. Традиционные правительства и политические системы по-прежнему играют важную роль в региональной политике, защищая политический суверенитет и мобилизуя политические ресурсы.

Энергоносители и их транспортировка, транзит товаров, взаимные экономические потребности, исламский экстремизм, контрабанда и наркотрафик, кризис идентичности и культуры в процессе глобализации являются сегодня важнейшими проблемами региона – наряду с установлением связей между традиционными и этническими ценностями и необходимостью демократизации.

Говоря о региональном сотрудничестве в Центральной Азии, нельзя обойти тему необходимости формирования федеральной системы, в которую бы входили страны региона и соседние с ними государства; нельзя без присутствия и влияния правительств ожидать положительных результатов от одного только частного сектора этих стран. В общем сотрудничестве соприсутствуют обоюдные интересы, потребности и необходимости, которые создают благоприятную почву для роста влияния элит и правительств [227: 78].

Иран – мощная страна, соседствующая с Центральной Азией, с которой она связана культурными и экономическими узами, а также геополитическим положением. Иран может стать для стран региона наилучшим транзитом – через развитие нефтепроводов, газопроводов и автомагистралей. Иран может кратчайшим, самым безопасным и экономным путем доставлять нефть, газ и другие товары региона до открытых морей.

Иран объединяет исламскую и иранскую цивилизацию и имеет со странами региона исторические и традиционные связи. Одновременно он является крупнейшим центром добычи энергоносителей региона и звеном, соединяющим Каспийское море, Персидский залив, Центральную Азию и Средний Восток. Иран, занимающий четвертое место в мире по объему запасов нефти и второе место в мире по объему запасов газа, омывается водами Каспийского моря на протяжении 640 километров, а водами Персидского залива на протяжении 1200 километров. Иран, контролирует Ормузский пролив, через который ежедневно вывозится 11 миллионов баррелей нефти. Хотя вопрос экспорта энергоносителей из региона находится под влиянием неблагоприятных ирано-американских отношений, всё же Центрально-Азиатский регион никак не может обойтись без использования транзитных возможностей Ирана [227: 79].

Иранский маршрут является самым экономичным, безопасным и кратким путем для вывоза энергоносителей из региона. Железнодорожная сеть страны способна обеспечить транзит 20 млн тонн груза в год. Иран также играет ключевую роль в системе существующих транспортных магистралей – Шелкового пути, Трансазиатской железной дороги и транспортного коридора Север-Юг. Экономики Ирана и Центральной Азии обладают большим потенциалом для взаимного совершенствования.

Интеграция Ирана может быть осуществлена на основе двустороннего и многостороннего сотрудничества, а также в рамках организаций, таких как ШОС. Видимо, одна из основных проблем организаций, существующих в регионе, заключается в наличии вакуума власти и широкой конкуренции, а также дезинтеграционных тенденций среди стран-членов. Наличествующие в регионе общие угрозы привели к тому, что в последние годы ШОС стал объектом серьезного внимания.

Членство России и Китая в этой организации и присутствие в ней Ирана в качестве страны-наблюдателя, а также возможность его вступления в эту организацию в качестве действительного члена могут способствовать повышению эффективности общей работы. Дальнейшее развитие ШОС и членство Ирана в ней могут способствовать разрешению многочисленных парадоксов экономического, политического и культурного характера в регионе. Более того, членство Ирана в этой организации может в рамках единой организации соединить огромные просторы Среднего Востока и Персидского Залива и придать ей новое геополитическое звучание, а конкуренция вокруг транспортировки энергоносителей может превратиться в глубокое и созидательное региональное сотрудничество. Членство Ирана также может привести к улучшению контроля над исламским экстремизмом в регионе и к обмену опытом в этом направлении. Практика показывает, что иранский ислам и его связи с регионом в течение двух десятилетий служат созидательными стимулами, работающими на благо общества.

В) Обстановка и условия региона для ныне действующих в нем игроков

Центральная Азия – регион, который не имеет выхода к открытому океану, что на первый и поверхностный взгляд говорит об его бесполезности. Однако, если взглянуть на Центральную Азию глубоким и верным взглядом, то перед нашим взором появляется регион со многими способностями, возможностями и незатронутыми запасами. Данное обстоятельство привлекло внимание всех региональных и трансрегиональных держав.

В 1776 году Адам Смит завершил свое исследование применительно к слаборазвитой экономике некоторых стран Африки и Азии, не имеющих выхода к морю. Двумя столетиями позднее в Докладе ООН о человеческом развитии (2002) было дано описание стран, не имеющих выхода к морю; там же было отмечено, что 9 из 12 подобных стран находятся на самом низком уровне развития. Примечательно то, что ни одна европейская страна, не имеющая прямого выхода к морю, не входила в число слаборазвитых стран. Рассуждая о том, почему не имеющие выхода к морю страны бывают слаборазвитыми, Смит утверждал, что причиной отставания стали трудности, связанные с обменов товаров, а также географическая отдаленность [208: 1–2]. Однако неужели подобная судьба неминуема для всех стран, не имеющих выхода к морю? Разве эти страны только из-за того, что не имеют выхода к морю, должны вечно оставаться слаборазвитыми? Ответ на этот вопрос однозначно отрицательный. Страны, не имеющие выхода к морю, могут для транспортировки своих товаров воспользоваться маршрутами соседних стран. Центральная Азия находится именно в таком положении: несмотря на отсутствие выхода к морю, страны региона могут выйти к свободным водам, используя территории соседних стран. Подобная ситуация не нова в истории – Великий шелковый путь, будучи важнейшим мировым торговым маршрутом, проходил как раз через этот регион.

Через Центральную Азию проходило множество дорог и торговых путей, соединявших ее с внешним миром; важнейшим был Великий шелковый путь протяженностью в 15 тысяч километров, который соединял город Чанъань (ныне Сиань) на востоке Китая с Римской империей. Этим путем перевозились такие товары, как шелк, золото, серебро, ковры, стекло, драгоценные камни, алюминий, бумага и разнообразные приправы. Великий шелковый путь также сыграл важнейшую роль в деле обмена культурными, научными и религиозными ценностями [224: 42].

В советский период было построено множество железнодорожных и других линий транспортного сообщения, большинство которых вело в Россию. После распада СССР предпринимались многочисленные попытки наладить пути сообщения с соседними странами, важнейшей из которых было расширение в южную сторону сети железнодорожных линий Туркменистана, которые в 1996 году были соединены с железными дорогами Ирана.

Следовательно, тот факт, что страны Центральной Азии со всех сторон ограничены сушей, не может служить причиной их слабого развития. С другой стороны, если бы регион не обладал огромным потенциалом, он бы никогда не попал в сферу внимания региональных и трансрегиональных держав. История Центральной Азии всегда служила яблоком раздора между великими державами. Эта история актуальна и поныне.

Термин «Большая игра» впервые был применен Редьярдом Киплингом [9]9
  Редьярд Киплинг (1865–1936) – английский писатель, родившийся в Индии, автор книги «Хозяин джунглей», лауреат Нобелевской премии.


[Закрыть] для описания конкурентной борьбы между Англией и Россией за господство над Центральной Азией [225: 48]. Эта борьба, длившаяся целый век, стала самым известным противостоянием Британской и Российской империй.

Хэлфорд Маккиндер (1861–1947) был тем человеком, который в 1904 году понял специфику Центрально-Азиатского региона. Маккиндер отметил, что данный регион является потенциально крупной мировой силой. Эта земля является подобием высокой и недосягаемой башни, которая расположена в центре непреступной крепости, представляющей собой стратегическую сердцевину азиатского континента.

Николас Джон Спикмэн в 1943 году высказался по поводу Центральной Азии иначе. Он был убежден, что господство над Центрально-Азиатским регионом необходимо, но это не означает, что если кто-то будет контролировать Хартленд («Сердце мира»), то ему удастся контролировать весь мир; весь мир контролирует тот, кто будет господствовать над прибрежной полосой (Римленд), окружающей Хартленд. С точки зрения Спикмэна, господство над окрестностями центрального региона осуществляется с целью недопущения развития Хартленда, как места возможного столкновения двух сил – континентальной и морской. Тот, кто будет господствовать над прибрежными регионами, будет господствовать над всей Евразией и держать в своих руках весь мир.

После распада СССР получил хождение термин «новая Большая игра» [225: 48], а такие авторы, как Збигнев Бжезинский, назвали Центральную Азию «великой шахматной доской».

Постсоветская Центральная Азия вновь, как и в другие исторические периоды, стала ареной конкурентной борьбы между великими державами. Подобная конкуренция предполагает военное присутствие и доступ к энергетическим ресурсам [179: 30–50].

В общих чертах геополитическая значимость Центральной Азии основана на двух позициях. Во-первых, Центральная Азия есть важный источник энергии; во-вторых, она обеспечивает транзит энергоносителей в Россию, Китай, Европу, на Кавказ и к Индийскому океану. И русские цари, и большевистские руководители, и нынешние правители региона всегда лелеяли амбиции проложить маршрут до теплых вод Персидского залива и Индийского океана [200: 162]. Поэтому система безопасности региона должна быть разработана с обязательным участием Таджикистана, Кыргызстана, Туркменистана, Узбекистана и Афганистана. Их соседство друг с другом, а также их нахождение под влиянием внешних сил примерно одинаково актуальны [181: 219–246].

Центрально-Азиатский регион, который в период холодной войны потерял свою конкурентную актуальность, после распада двухполярной системы вновь оказался в центре мирового внимания. Причина возрастания актуальности Центрально-Азиатского региона во многом связана с трагедией 11 сентября 2001 года. Данный регион может сыграть огромную роль в обеспечении баланса сил в Евразии. Его территориальное расположение между Китаем, Индией и Россией может придать особую динамичность экономическим отношениям между этими странам, будучи актуальным также и по соображениям безопасности.

Страны Центральной Азии, которые в годы советского правления имели обширные торговые связи, после распада СССР столкнулись с резким упадком взаимного торгового обмена, что в значительной степени способствовало повышению степени уязвимости всего региона.

Принимая во внимание экономические возможности стран Центральной Азии и то обстоятельство, что региональная интеграция может способствовать снижению уровня уязвимости региона, следует понимать важность таких аспектов, как рациональное управление водными и энергетическими ресурсами, борьба с контрабандой наркотиков, торгово-коммерческие соглашения, снижение уровня таможенных сборов, создание транзитных линий и формирование новых маршрутов для транспортировки товаров. Однако пока что региональная разрядка не воспринимается как фактор улучшения управления системой региональной безопасности.

По этой причине Центральную Азию можно охарактеризовать как пример региона, в котором каждая страна стремится к решению своих проблем в одиночестве и без необходимого кооперирования.

В настоящее торговое сотрудничество региона проходит в рамках СНГ, Шанхайской организации сотрудничества, Организации экономического сотрудничества и Евразийского экономического сообщества.

Настоящая схема указывает на экономические организации, членами которых являются две или более стран Центральной Азии (см. таблицу № 1).

Таблица № 1

Содружество независимых государств было учреждено в 1991 году под руководством России и при участии 11 бывших республик Советского Союза. Нижеследующая карта дает общее представление об этих странах и об их границах.

Хотя торговое соглашение между Арменией, Азербайджаном, Белоруссией, Кыргызстаном, Казахстаном, Молдовой, Россией, Таджикистаном, Украиной и Узбекистаном в рамках Содружества свободных стран (СНГ) было заключено в 1994 году, тем не менее на пути его реализации возникли многочисленные препятствия.

Все 11 стран-членов СНГ приступили в 1994 году к подписанию Соглашения о свободной торговле, в котором предусматривалась отмена всех таможенных сборов, пошлин и налогов с целью создания общего режима свободной торговли. В 1999 году, после ряда неудач по реализацию первого соглашения, 11 стран-членов СНГ подписали Протокол с поправками к соглашению 1994 года в целях его качественного улучшения [225а: 6].

В 2000 году было вновь указано на важность свободной торговли в рамках СНГ [225а: 13].

Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС: 2001–2014) было создано в качестве более развитой формы Таможенного союза, в который входили Россия, Казахстан, Кыргызстан, Беларусь и Таджикистан. Данное сообщество служит показателем регионального доминирования России. Важным здесь является упоминание об условиях, при которых страны вступили в Евразийское экономическое сообщество, и их обязательства относительно предоставления друг другу таможенных льгот и низких тарифных ставок. Хотя отношения, основанные на таможенных соглашениях не так уж и просты, всё же Таможенный союз отличается заключением соответствующих соглашений между его участниками, особенно в области транспорта, торговли и энергоносителей. Со времени вступления в силу соглашения о Таможенном союзе с 1996 года товарооборот между его членами ежегодно рос; в 2000 году уровень его роста составил 57 % [250].

Кроме торгового стимулирования, Евразийское экономическое сообщество взяло на себя четкие обязательства относительно капиталовложений по отношению к странам-участникам. Для каждой страны из числа членов сообщества с учетом ее потенциального вклада предполагался соответствующий объем инвестиций. Евразийское экономическое сообщество также назначило своих постоянных представителей и определило календарный план регулярных заседаний для осуществления намеченных им мер. В общих чертах цель данного сообщества заключалась в обеспечении в регионе интеграционных процессов, то есть в интегрировании законов, экономических систем и создании межправительственной комиссии для рассмотрения состояния товарооборота и тарифов [193: 19].

После отказа от плановой и централизованной экономики страны региона путем заключения соглашений о свободной торговле стремились создать общий центральноазиатский рынок. Если соглашение такого типа будет направлено в верном направлении и вступит в стадию исполнения, страны региона станут соблюдать его на всех уровнях [193: 19]. Прозрачность законов, состояние торговли в регионе и наличие четкого соглашения об иностранных инвестициях должны быть учтены и юридически обоснованы.

В начале 90-х годов прошлого века страны Центральной Азии, будучи недовольными неэффективностью соглашений, заключенных под эгидой Москвы, разработали особую формулу для налаживания регионального сотрудничества. Их цель состояла в устранении представления о Москве как о «старшем брате» и в стремлении к объединению политических усилий в рамках региона. В начале 1994 года центральноазиатские лидеры собрались на встречу в Чолпон-Ате (город в Иссык-Кульской области Кыргызстана). Они заявили о своем намерении создать специальную региональную ассоциацию стран Центральной Азии. В июне 1994 года главы государств Центральной Азии встретились в Алма-Ате, чтобы заявить о принятых ими мерах. Данная форма соучастия, которая была названа Центрально-Азиатским экономическим сообществом, в 2001 году была переименована в Центрально-Азиатский экономический союз, а в феврале 2002 года – в организацию Центрально-Азиатского сотрудничества.

Центрально-Азиатское сотрудничество в начальном этапе своей деятельности была малоэффективным и слабым: заседания проходили периодически, но без достижения фундаментальных соглашений. Таможенная служба, тарифы, торговля, транспорт и другие формы регионального сотрудничества не оправдали возлагаемых на них ожиданий. В течение этого периода Россия демонстративно отказывалась от участия в обсуждениях и не желала играть роль заинтересованной или контролирующей стороны. Неожиданное заявление России в мае 2004 года о вступлении в организацию Центрально-Азиатского сотрудничества разительно отличалось от ее позиции в предыдущем десятилетии, когда страны региона стремились формировать рабочие отношения без участия России. Решение центральноазиатских стран о принятии России в состав данной организации стало показателем успеха внешней политики этой страны в целях усиления ее влияния в регионе. Опубликованное в конце мая 2004 года в городе Астане заявление глав государств региона о принятии России в состав организации Центрально-Азиатского сотрудничества вызвало удивление мирового сообщества. Подобное принятие означало важный поворот на поприще усиления роли России в центрально-азиатских делах [209].

На практике экономические связи приводят к укреплению безопасности в регионе, однако ужесточение политического контроля находит отражение в централизованной экономике, поэтому экономические реформы в странах региона осуществляются медленными темпами. Отсутствие демократических институтов и неопределенная роль закона в управлении республиками, низкий уровень кооперации между странами, высокие поборы и пошлины, коррупция и невыгодная инфраструктура транспорта и торговли стали причиной неудовлетворительного состоянии регионального сотрудничества. К примеру, Узбекистан противостоит любому движению в сторону тесного политического сотрудничества между постсоветскими республиками и однажды даже вышел из состава СНГ. В этом плане можно также упомянуть Туркменистан, который, руководствуясь политикой нейтралитета, оказался вне сферы многосторонних региональных инициатив.

Недоверие стран Центральной Азии друг к другу служит основным препятствием на пути совместного использования водных ресурсов, обмена товарами и транспортных услуг. Подобное недоверие должно быть устранено путем формирования у руководителей региона чувства заинтересованности в налаживании сотрудничества. Пока что политические руководители вместо того, чтобы играть положительную и направляющую роль в управлении регионом, направленном в сторону интеграции, сдерживают интеграционные процессы. Эти руководители не желают уступить власть своим политическим оппонентам и ровно так же гнушаются предоставить властные полномочия региональным организациям. Всесильные правители боятся того, что организации, занимающиеся вопросами регионального сотрудничества, могут повлиять на региональные дела, что сказывается на пути достижения общей системы безопасности.

Многосторонние соглашения в области обороны между странами Центральной Азии фактически оказались незначительными и ограниченными. В настоящее время отсутствие общего участия в деле регионального сотрудничества по делам обеспечения безопасности стало поводом, чтобы страны региона стали искать пути решения вопросов своей безопасности в рамках СНГ во главе с Россией или посредством сотрудничества с ШОС под эгидой Китая. Соглашения в рамках двух вышеупомянутых организаций наряду с двусторонними соглашениями, заключенными некоторыми странами региона с США, говорят о заинтересованности стран Центральной Азии в участии в механизме обеспечения безопасности, куда входят как региональные, так и трансрегиональные державы [181: 219–242].

По этой причине среди стран Центральной Азии в большей степени наличествуют тенденции к сотрудничеству с трансрегиональными державами и игроками, чем стремление к развитию региональной интеграции. Подобная тенденция особенно четко наблюдается в ходе конкуренции большинства стран региона за установление близких связей со сверхдержавами (США и Россией). Поэтому идея, которая была бы способна обеспечить безопасность стран Центральной Азии, пока не сформулирована. Следствием данного положения является то, что создание национальных армий осуществляется с учетом отрицательного взгляда на соседей, что само по себе есть фактор усиления нестабильности. Судя по всему, отношения между центральноазиатскими странами будут строиться на основе взаимной конкуренции, а не на почве сотрудничества.

Подобно тому, как сотрудничество на почве безопасности как важный метод обеспечения стабильности в Центральной Азии игнорируется, экономическое сотрудничество также стало жертвой нецелесообразных отношений. В настоящее время свободная торговля между странами Центральной Азии и ее соседями буксует из-за большого числа препятствий, таких как непрозрачность торговой политики, большие пограничные поборы, наличие взяточничества, неподходящее состояние транспортных услуг, высокие таможенные пошлины и т. д.

Распределение водных ресурсов является одним из спорных вопросов, который сталкивает страны региона. И пусть Центральная Азия является регионом, богатым энергоносителями и водными запасами, разделение значительной части промышленности и сельского хозяйства в период советского правления, а также прямая зависимость различных областей региона от Москвы привели к утрате значительной части этих ресурсов.

Можно найти различные пути устранения кризисной ситуации – путем улучшения управления водными, энергетическими и природными ресурсами и налаживания двустороннего и многостороннего сотрудничества. Однако по сю пору никакие действенные меры в этом направлении не предприняты, и водный кризис серьезным образом подвергает жизнь населения опасности. Страны, расположенные в верховьях рек (Таджикистан и Кыргызстан), в горах которых берет начало большая часть водных ресурсов региона, говорят о несправедливом использовании этих ресурсов. Гористый рельеф не позволяет этим странам должным образом использовать водные запасы, зато страны, расположенные в низовьях рек (Казахстан и Узбекистан), пользуются водными запасами в полной мере, получая большую экономическую выгоду и желая потреблять необходимый объем воды без дополнительных затрат на содержание расположенных в верховьях рек плотин и каналов.

Именно по этой причине способ использования водных ресурсов региона пока что не отвечает интересам всех жителей центральноазиатских стран. Если в ближайшем будущем не будут приняты надлежащие меры по управлению водными потоками трансграничных рек Амударьи и Сырдарьи и по использованию новых технологий водосбережения и мелиорации и если не возникнет согласованное управление водными запасами, страны региона столкнутся с различными бедствиями.