Текст книги "Сердце дракона. Часть 1"

Глава 6

Неимоверным усилием заставила себя допеть до конца. Ксавьер смотрел на меня с такой обидой, будто я предала его. А потом и вовсе ушел. Неужели я больше не интересую его? Глаза защипало от навернувшихся слез.

– Тари! – рявкнул кто-то сзади. Я чуть не подпрыгнула.

Максимус. Совсем забыла, – развернувшись, посмотрела на мужчину. На раздраженном лице промелькнуло удивление, сменившееся злобой, а потом и вовсе превратившееся в маску ярости.

– Дорогой, по-моему, твоя подопечная сейчас рухнет от избытка чувств, – вмешалась Сальмира. Она поглаживала мужа по руке, не давая его эмоциям выплеснуться наружу. – Вряд ли человечка может выдержать столько внимания, – презрительно добавила она.

– Проводите тари в ее покои, – процедил Максимус.

Кто-то взял меня под руку и подтолкнул к выходу. На негнущихся ногах я еле преодолела длинный путь от трона до дверей. Будто во сне наблюдала, как расступаются передо мной люди, провожая взглядами, полными восхищения и восторга. Однако стоило только выйти в коридор, как слезы ручьями полились из глаз. Пол куда-то поплыл из-под ног. Я бы упала, если б сопровождающий не подхватил меня за плечи.

– Ле’тари, вам плохо?

– Кто вы? – всхлипывая, спросила я.

– Лимус Карбьен, старший сын рода Бьенов, – гордо представился молодой человек.

Я посмотрела на парня. Темные глаза, впрочем, как и у всех виденных мной драконов. А то, что передо мной дракон я и не сомневалась. Темная шевелюра, в которой просматривались фиолетовые пряди. И чересчур симпатичное лицо. Такие тонкие черты вполне подошли бы девушке. Лишь легкий пушок над верхней губой придавал чуточку мужественности.

– Оч-чень приятно. Можешь называть меня Мали, а то это чертово обращение ле’тари бесит.

– Как скажете. Чем могу вам помочь?

– Мне бы в свою комнату попасть, – попросила я, – дайте только минутку в себя прийти.

– Все, что пожелаете, ле’тари Мали. О! – видимо, вспомнив о просьбе, дракончик поспешил исправиться, – Мали. Послушайте, вы так пели! Я с места сдвинуться не мог, столько чувств нахлынуло одновременно.

– Лимус, давай на «ты», – предложила я. Про пение разговаривать сил не было, поэтому решила увести разговор в сторону, – так достали эти церемонии. Да и разница в возрасте у нас не такая уж большая. Вот, сколько тебе лет?

– Двести семнадцать.

– Сколько? Ты не перепутал? – я закашлялась, – ты хотел сказать семнадцать? – уточнила, потому что парень и выглядел на такой возраст.

– И ничего не перепутал, – обиделся Лимус, – просто выгляжу так. Эльфийская кровь, от матушки досталась. А у нас на службу после ста семидесяти распределяют. Я, между прочим, высшую школу с отличием закончил. А тебе сколько?

– Девятнадцать.

– Правда? – симпатичное лицо дракончика вытянулось от удивления. – А выглядишь на все сто.

Вот это сейчас комплимент был или меня записали в старухи?

– Ладно, мне уже лучше. Показывай, как пройти, а то, если самостоятельно дорогу искать, точно лет сто пройдет.

Лимус повел меня через коридоры, попутно рассказывая, где что находится. Тронный зал, в котором мы были, располагался в центральной части замкового комплекса. Там же находился парадный вход для почетных гостей, апартаменты для высоких особ. Вся аристократия и приближенные ко двору обитали в восточном крыле. Покои регента, его супруги и королевских особ – в южном. Кстати, у повелителя имелся свой штат слуг и охраны, которые жили в юго-западной части комплекса.

– А где находится моя комната?

– В южном крыле. Рядом с покоями регента. Ты же его ле’тари.

– Ого! Какая честь, – настала моя очередь удивляться. – А ты, стало быть, в восточном крыле живешь?

– Да. Если хочешь, приходи в гости, – радушно пригласил Лимус и замер, будто сморозил глупость, – то есть, я хотел сказать, вы можете уведомить меня о встрече на нейтральной территории. С разрешения великого регента, разумеется, и в сопровождении доверенного лица.

– Как сложно. Теперь мне без разрешения и шагу нельзя ступить?

– Конечно. А если с тобой что-нибудь случится?

– Хм, подумаешь. Я же человечка, – вспомнила, как обидно назвала меня Сальмира.

– В том-то все и дело! Человеческие тела очень хрупкие. Поэтому всех удивил выбор Максимуса. Физиология драконов значительно превосходит возможности обычной женщины. Однако все заметили, как ты можешь влиять на регента.

Когда до меня дошел весь смысл, я сначала задрожала от возмущения, затем почувствовала, как запылали от стыда щеки.

– Я и Максимус? Невозможно! Ты что себе позволяешь?

– Простите, ле’тари Мали, – Лимус переменился в лице, невольно переходя на официальный тон, – я не хотел обидеть вас.

– Благодарю за помощь, дальше я сама, – сухо ответила я. Оставив молодого дракона в полной растерянности посреди коридора, я бодро зашагала вперед. Лимус привел меня в южное крыло дворца. Найти свою комнату легко – она рядом с покоями Максимуса. Наличие стражи у входа подтвердило то, что я двигалась в нужном направлении.

Миновав длинный коридор с витражными окнами и небольшими диванчиками в специальных нишах, я попала в вестибюль. Хотя назвать так зал, обставленный с особым размахом и роскошью, язык не поворачивался. Начать с того, что в центре помещения был обустроен фонтан. Внутренняя его часть, выложенная из необычного материала, светилась, преломляя лучи солнца, падающие на воду с трех сторон. Полы, искусно выложенные мелкой мозаикой, что не видно стыков, создавали впечатление единого целого. Узор грамотно делил площадь помещения на отдельные зоны, создавая идеальную симметрию. Стены были сформированы белой обшивкой из древесины, отделанной золотым кантом, и оснащены системой зеркальных панелей.

Я остановилась в нерешительности, пытаясь угадать, где скрывается проход в мою комнату. Положившись наудачу, открыла первую дверь. За ней находилась лестница, ведущая наверх. Поднявшись по ней, оказалась на антресольном этаже библиотеки. Надо запомнить и наведаться на досуге. Не успела спуститься обратно, как услышала голоса.

– Ты же знаешь, племянник, такое происходит только в том случае, если двое предназначены друг другу.

Максимус! – узнала я. Стараясь ступать бесшумно, спустилась по ступенькам к деревянной панели и замерла, приложив ухо к стенке.

– У тебя уже есть Возлюбленная! Не может такого быть, чтобы истинных избранниц было две.

Мое сердце заколотилось с удвоенной силой. Потому что вторым собеседником был Ксавьер.

– Я сам не пойму, в чем дело. Едва услышал голос в горах, не смог устоять от притяжения. К тому же она подтвердила, что никому не принадлежит. Так что тебе не в чем меня упрекнуть.

Я не видела лица Максимуса, но чувствовала, что говорил он искренне. Но от этого мне стало только хуже. Что они там про избранниц говорили? Какое притяжение? Господи, куда я влипла?

– Она приняла меня, как свою пару, – прорычал Ксавьер, – и не может оставаться твой тари. Я еще понял, если бы ты просто взял Мали под защиту. Но тогда ошейник был бы серебристо-синим, а не золотым! Ты должен отпустить ее!

– Нет! – резко бросил Максимус.

– А как же Сальмира? Ведь это она твоя половинка! Не будь этого, мы бы и сейчас воевали с доррийцами! Только ваш брак и надежда на обретение сильных наследников, которые рождаются у истинной пары, позволили обрести мир нашим народам. Или… – последовала длинная пауза. Казалось, даже воздух сгустился от напряжения, возникшего между соперниками. – Поэтому у вас до сих пор нет наследника! – продолжил, наконец, Ксавьер, – ты водишь всех за нос!

– Думай, что говоришь, мальчишка! Ты обвиняешь меня? Знаешь, какое наказание положено за такое? Смерть.

– Нет. Теперь я уверен, ты предал нас! Заключил мир с врагами, когда мы были близки к победе.

– Близки к победе? – зло рассмеялся Максимус, – если бы не я, Сертея уже давно стонала под игом доррийцев. Денометрикос практически умер после предательства истинной пары. Ты был слишком мал для того, чтобы оказать сопротивление все еще могучей армии вампиров. К тому же весь свой магический потенциал ты потратил на отца. Да я спас Сертею!

– А ты подумал о том, что будет, когда люди раскроют обман? Никто не вспомнит, ради чего все было сделано. Начнется война.

– Никто не узнает. Истинный цвет ожерелья вижу только я. А ты его заметил лишь потому, что пытался привязать Мали к себе. Ты совершил огромную ошибку, не завершив ритуала.

– Ты… – даже сквозь панель я почувствовала, как ярость закипает в жилах моего дракона. – Я уничтожу тебя Максимус!

– Полегче, племянничек. А не то я быстро устрою тебе казнь за покушение на регента с целью переворота. Или передам тебя аракнидам, а они ловко разбираются с теми, кто попадает им в руки. Ты, конечно, слабая полукровка. Но потомок Берратоксов – лакомый кусочек для пожирателей силы. Без драконьей ипостаси ты не проживешь и суток. Верная смерть.

– Нет! – я выскочила из своего укрытия и бросилась между мужчинами. Они стояли почти вплотную, испепеляя друг друга яростными взглядами.

– А я-то думал, когда же ты выйдешь, – усмехнулся Максимус, ничуть не удивившись моему появлению, – хватит ли терпения дослушать до конца то, что собираюсь предложить.

– Сними с меня этот дурацкий ошейник! – потребовала я, – ты даже не удосужился спросить, хочу ли я быть тари! Черт. Да тогда я даже не знала этого слова! Я не желаю быть тари, и не стану игрушкой!

– О! Сколько экспрессии, чувств. Детка. Я не меняю своих решений.

– Мали, прости, что не смог защитить тебя. Что меня не оказалось рядом, – прошептал Ксавьер.

От этих слов вмиг потеплело на сердце. Я обернулась и… утонула в медово-зеленых глазах. Столько нежности во взгляде и… сожаления.

– Прости, – я всхлипнула. Комок подступил к горлу, не давая дышать. Весь мир перестал существовать. – Это моя вина. Ревность, глупость. Все, что было до нас, не имеет значения, ведь я…

– Хватит, – оборвал Максимус, – меня сейчас стошнит.

Дракон издал звонкий свистяще-шипящий звук. Тут же в комнате появились стражники и встали по обе стороны от Ксавьера.

– Проводите гостя в его покои и проследите, чтобы он не покидал их без моего разрешения, – приказал регент.

– Максимус, опомнись! Она не хочет быть твоей. Отпусти ее, пока не стало поздно.

– Ты должен уважать своего повелителя. На колени!

Ксавьер не пошевелился, ненавистью прожигая родственничка насквозь. Если бы взглядом можно было убить, Максимус уже давно был мертв. Воины схватили моего дракона, скрутили ему руки и попытались исполнить приказ хозяина, когда Ксавьер опомнился. Двинул плечами, раскидывая стражу в стороны. Но им на смену спешили другие. Завязалась нешуточная драка. Ксавьер все же пропустил несколько ощутимых ударов, прежде чем ему удалось справиться со всеми стражниками.

Для меня их борьба вообще пронеслась, как вихрь. Слишком быстрыми были движения. В мелькающем калейдоскопе тел, я не могла разобрать, где мой дракон, а где другие. Когда все закончилось, увидела моего дорогого Ксавьера, стоящего над телами соперников. Тут же бросилась к нему.

– Больно? – спросила, дотрагиваясь до ссадины на лице, – как же все быстро. Они же могли покалечить тебя! Это все я виновата. Не нужно было мне говорить те слова, – вновь вернулась к событиям злополучного утра, – я не считаю произошедшее ошибкой. Это самая потрясающая ночь в моей жизни. Я уже сто раз пожалела. Ты нужен мне.

– Довольно! – проревел Максимус, про которого я думать забыла.

Металл на шее завибрировал и сжался так, что у меня перехватило дыхание. Силясь вдохнуть, отчаянно хватала губами воздух. В глазах замелькали радужные точки, и виски пронзила учащенная дробь.

– Ты убьешь ее! – испуганный голос Ксавьера пробился сквозь пелену, окутывающую сознание. – Не делай этого. Нет. Не убивай. Я отступлю. Даю слово, я не стану претендовать на Мали.

– Этого недостаточно. Разорви связь, – приказал жесткий голос.

– Умоляю, – простонал Ксавьер, – это навсегда лишит меня возможности найти свою единственную.

– Только так, Ксавьерисандос. Только так. У нее осталось немного времени. Решай.

– Я отказываюсь от Мали, как от своей спутницы. Я разрываю нашу связь по доброй воле.

Давление на шею спало, и воздух хлынул в легкие, вызвав дикий приступ кашля. Грудную клетку разрывало от спазмов, тогда как тело сотрясала крупная дрожь. Я почувствовала, как кто-то взял меня на руки и бережно прижал к себе. А потом завизжала от дикой боли. Жуткое ощущение того, будто неведомый палач раскаленной кочергой выжигал внутренние органы. Только беспамятство спасло от безумия.

Глава 7

Мне снился странный сон. Большой особняк. Много людей. Мой голос, звенящий в сводах зала. После темнота и страх, пронизывающий насквозь. Но все изменилось, как только появился золотистый свет. Он исходил от какого-то небольшого предмета, что медленно плыл ко мне по воздуху. Его сияние и тепло постепенно обволакивали, даря ощущение невероятного спокойствия, умиротворения и… силы. Едва я протянула руку, чтобы взять предмет, рассмотреть поближе, как все резко оборвалось. Пол исчез под ногами, и я полетела в пропасть. Уши заложило, а голова зазвенела, лопаясь от напряжения. От сверхвысокой скорости сдавило грудную клетку. Еще немного, и я задохнусь. Тело скручивало в тугой комок, будто сведенную судорогой мышцу. И далекий голос, пробивающийся ко мне словно через толщу воды, что-то говорил и говорил. Но слов я разобрать не могла.

С судорожным вздохом открыла глаза. Руки непроизвольно потянулись к шее. Хотя дышала я вполне свободно, но ощущение тесноты не покидало. Снаружи тело было липким от пота, а изнутри его сковал жуткий холод.

– Замерзла? – я узнала этот голос, но сейчас он был мягким, заботливым.

Меня бережно укрыли теплым одеялом, а со лба промокнули капельки пота. Я смотрела перед собой, но никого не видела. Не могла сфокусировать взгляд. Разноцветные точки еще кружили радужным калейдоскопом. Но я знала, что рядом находится Максимус. Чувствовала его присутствие, прикосновения. Но после того как он меня чуть не убил, такая забота казалось издевательством.

Пытается починить куклу? Зачем? Чтобы вновь разбить, если она не поддержит его игру? Нет.

В другое время, я бы вспыхнула от злости, дала отпор. Пусть меня бы за это снова наказали. Но не сейчас. Слабость и опустошение заполнили все тело, лишили возможности сопротивляться. Я не могла понять, отчего так плохо. Будто кто-то взял и разделил меня на несколько частей, а потом забыл соединить обратно. Я словно потеряла часть себя.

– Спи, – приказал Максимус. Он взял мою руку, сжал в своих ладонях.

Еще чего, – воспротивилась я. Но тут же почувствовала, как тяжелеют веки, а сознание затуманивается, увлекая в царство Морфея.

Проснулась совершенно отдохнувшей. Единственное, что беспокоило – жажда. Во рту пересохло так, что, казалось, язык потрескался.

– Пить, – прохрипела я.

Тотчас к моим губам была приставлена емкость с водой. Прохладная жидкость полилась внутрь, принося ни с чем несравнимое облегчение. Тогда я сама обхватила чашу руками и осушила ее до последней капли.

– Еще!

– Простите, ле’тари Мали, но хозяин сказал, что можно только одну порцию, – ответила девушка, стоящая подле меня.

Я удивленно посмотрела на нее.

– Но я хочу пить!

– Умоляю, не гневайтесь, эсте! Я не могу ослушаться приказа регента.

В глазах девушки я заметила страх.

О, нет! Опять! Почему она боится? Разве преступление дать мне лишнюю чашку воды?

– Что случилось? Почему мне нельзя пить, может, объяснишь? Ой, ты ведь новенькая? Я же не знаю, как тебя зовут.

– Меня зовут Лесмия, эсте. Вам стало плохо позавчера. Организм ослаблен. Хозяин приказал…

– Я не ослышалась? Позавчера?

– Да, ле’тари Мали, вы проспали почти два дня. Вам стало плохо после праздника. Неужели, забыли об этом?

– Плохо? Мне? – я смутно помнила тот день. В голове вертелся пазл из отдельных фрагментов жизни. Но вот соединить его в единую картину пока не получалось.

Что это за злые шутки с памятью? Пора бы уже разобраться с этим. Моя жизнь (все, что помню) началась на плато. Как я там оказалась? Кем была раньше? Ответов нет. Потом появился дракон. Он спас меня. Принес в башню. А там… мы стали близки. Это было… было… – даже в мыслях не могла подобрать определение того, что чувствовала в тот момент. – Я же не могла переспать с ним просто так? Или могла? Черт. Скорее всего, это просто минутная слабость. Благодарность за спасение. Конечно. Ксавьер – красавчик. Я помню точно, мне понравилось.

Затем передо мной всплыло лицо другого дракона. Черты лица более жесткие, волевые. Сразу видно, что он всегда добивается того, что хочет. При этом использует любые средства для достижения цели. Я почувствовала легкую дрожь в теле. Так оно реагировало на любые воспоминания, что связывали с этим нечеловеком. Это всегда боль и желание подчинить, сломить волю.

От этого дракона стоит держаться подальше. Но как? – вспомнила свое появление во дворце регента. Удивление и восхищение многих других драконов, увидевших меня впервые. Страх и желание угодить, исходящее от слуг. Слуги… Грир! – осознала и то, что из-за меня невиновного подвергли наказанию.

– Лесмия, а где Грир? – спросила служанку, скромно ожидающую моих приказов.

– Она… – от охватившего волнения, девушка едва могла говорить, – на заднем дворе. Ее вейр Максимус приказал заковать в колодки.

– Она что, уже два дня там? – ужаснулась я.

Девушка кивнула, в уголках ее глаз заблестели слезы.

– Я хочу ее видеть. Проводи меня, – потребовала я.

– Как прикажете ле’тари Мали.

Я соскочила с кровати, направилась к двери, порываясь пойти немедленно. Но, увидев, как округлились глаза Лесмии, остановилась. Причину такого поведения поняла сразу, как только опустила взгляд. На мне была всего лишь ночная сорочка, сквозь которую просматривался каждый изгиб тела. В таком виде точно не стоило появляться на людях.

– Лесмия, есть во что переодеться?

– Конечно! – девушка оживилась. Бросившись к сундуку, стоящему у кровати, она стала доставать наряды, поочередно показывая их мне.

– Нет, – отбраковывала я платья одно за другим, – это слишком блестит. Это задушит своим корсетом. Много кружев. Слишком большое декольте. Чересчур помпезное, – в общем, перебрав весь гардероб, так и не нашла подходящего наряда. Ну, не одевать же опять свое, красное? Оно успело набить оскомину.

– Неужели вам ничего из этого не понравилось? – спросила служанка.

– Нет. А что бы выбрала ты?

– Вот это! – девушка ткнула пальцем в платье, утопающее в кружевах.

– Ладно. Давай его одену, – обреченно согласилась я, – не идти же голой.

Облачившись с помощью Лесмии в кобальтовые цвета фееричную конструкцию, я стала похожа на грозовое облако. Широкий подъюбник с металлическими кольцами приподнимал подол платья, делая меня похожей на гигантский колокольчик.

– Так дело не пойдет, – я не на шутку разозлилась, – как в этом ходить-то? – задрала верхнюю юбку и безжалостно рванула нижнюю.

Лесмия в ужасе наблюдала за моими варварскими действиями. На ее лице явственно отражалось мнение о моих умственных способностях. Но мне было абсолютно наплевать на это. Я избавилась от лишних юбок, и также умудрилась отсоединить нижнюю кромку кружев с подола. Теперь чувствовала себя более-менее комфортно.

Служанка подала мне замшевые полусапожки в тон платью, которые оказались очень даже удобными. Еще заплела волосы в красивую многослойную косу и предложила на выбор несколько украшений. Я остановилась на удлиненных сережках в форме капель насыщенного темно-синего цвета в обрамлении матового металла. Отличным дополнением стал длинный плащ с капюшоном, в котором можно было укутаться полностью. Я накинула его на плечи, сколов ткань булавкой у самой шеи. Таким образом, мой ошейник не бросался в глаза.

Следуя за девушкой, покинула комнату. Мы долго шли, петляя в вереницах коридоров и лестниц, пока не попали на задний двор. Средних размеров площадка, очевидно, часто использовалась для различного рода наказаний. В глаза сразу бросалась кованая клетка с шипами, направленными внутрь. Заостренные части кольев покрывали бурые пятна. В центре двора стоял широкий столб высотой под три метра с вмурованными в верхушку железными кольцами. Через каждое из колец были продеты цепи, заканчивающимися разного размера кандалами. Поодаль еще парочка пыточных приспособлений, о назначении которых даже думать не хотелось.

Грир я увидела в самой дальней части площадки. Ее голова и запястья были зажаты с двух сторон деревяшками с прорезями. Стоять в такой позе двое суток, в луже из собственных испражнений, жесточайшее испытание. Грир не шевелилась. Ее голова безжизненно свисала вниз. Я бросилась к несчастной, резко затормозив за пару шагов до нее. От резкого запаха нечистот меня чуть не вырвало. Бухнувшись на колени, взяла ее лицо двумя руками, развернула к себе.

– Грир! Как же так? Прости, – я гладила ее по спутанным волосам, а из моих глаз лились слезы. Сердце разрывалось от осознания того, что во всем виновата я. – Прости. Пожалуйста. Что я могу сделать? Я… я сейчас же пойду к Максимусу. Я потребую, чтобы он…

– Пи-ить, – прохрипела она.

– Сейчас принесу, – я поднялась, оглядевшись в поисках воды. – Лесмия, мне нужно дать ей попить. Где взять воду?

– Там, – указала она на бочку, стоящую в десяти шагах от нас, – только нельзя помогать. За это можно оказаться на ее месте, – служанка не на шутку испугалась, – не делайте этого, ле’тари Мали. Умоляю. Нас всех накажут.

– Но… – я запнулась. Грир ведь тоже просила меня надеть то платье, предупреждала, что ее накажут. Я не послушала, и вот он, результат. А сейчас все серьезнее, чем просто платье. Если я рискую своей шеей, то, какое наказание будет Лесмии, подумать страшно.

– Не делайте этого, ле’тари Мали, – стоном сорвалось с потрескавшихся губ несчастной Грир, – я выдержу. Потерплю.

– Но я не могу все так оставить! Что можно сделать, чтобы помочь и не навлечь на тебя или кого-то еще из слуг, неприятности?

– Мои младшие братья. Они совсем одни остались. Я ничего не принесла поесть. Помоги лучше им.

– Как их найти? Я схожу, проведаю.

– Тут недалеко. Нужно пройти через восточные ворота. Там, сразу за стеной, начинается наше поселение. А дом без труда найдете. Он стоит немного поодаль. Спросите у любого, где живут Тольвинены, вам укажут. Скажите им, что у меня все хорошо. Что я скоро вернусь. Я не хочу, чтобы они знали… стыдились…

– Я все сделаю, Грир. Прости меня, если можешь, – я в сотый раз извинилась. – Лесмия, собери мне чего-нибудь съестного.

Когда служанка ушла, я все же решила сделать кое-что для Грир. Оторвав от своего платья кусок кружев, смочила его в воде из бочки. Затем приложила влажный лоскут к губам несчастной девушки. Несколько капель скатились ей в рот. Грир жадно сглотнула.

– Спасибо, – девушка попыталась улыбнуться. Только вместо улыбки на лице отразилась гримаса. А на потрескавшихся губах проступили алые капельки.

– Не надо, Грир. Тебе не за что благодарить, – я промокнула ее губы, а затем очень осторожно лицо, – это моя вина.

– Нет. Вы не могли знать. И то, что вы сейчас здесь, говорит о том, какая у вас добрая душа. Я никогда не забуду этого.

– Это самое малое, что я могла сделать.

– Вам лучше уйти. Пока никто из надсмотрщиков не увидел.

– Хорошо. Я приду еще. Как только смогу. Обещаю, – оставив Грир одну, я отправилась к Лесмии. Служанка встретила меня на пороге кухни. В руках она сжимала корзинку, наполненную различной снедью.

– Вот, – Лесмия показала свою добычу, – этого хватит?

– Думаю, да, – ответила я, разглядев каравай хлеба, сыр, окорок, яблоки и что-то похожее на персики.

– Еще это, – девушка показала завернутые в матерчатый мешочек румяные пирожки.

– Ты, молодец! – похвалила я, – а теперь покажи, пожалуйста, как выйти к восточному входу.

– Я могу проводить вас до деревни, – предложила Лесмия, – я знаю, где дом Грир.

– Чего ж мы ждем?

Служанка провела меня через черный ход и подсобные помещения к парку. Далее, мы миновали сеть коридоров восточного крыла, пока не вышли к воротам. Благодаря плащу, который полностью скрыл меня от посторонних глаз, мы беспрепятственно миновали стражу, и вышли за территорию дворца. Мощеная гладко обтесанными булыжниками дорога уходила вниз, ведя через поле к лесу. Дворец находился на возвышении, поэтому прямые участки пути сменялись наклонными, сопровождаемые чередой ступенек. Путь, казавшийся поначалу коротким, растянулся на несколько сот метров. Представив, что обратно придется преодолевать те же самые ступени, только в гору, тяжело вздохнула. Но это все же мелочи, по сравнению с тем, ради чего я отправилась сюда.

Преодолев половину спуска, мы свернули на боковую тропу, уводящую в сторону от дороги. Около двухсот метров я шла, опасаясь посмотреть вправо. Край обрыва резко уходил вниз. Случайные камешки, вылетающие из-под ног, уносились в пропасть, заставляя меня каждый раз вздрагивать. Наконец, перед нами открылся вид на селение. Оно раскинулось на выступе скалы, который выдавался вперед, словно гигантская чаша. Аккуратные домики вились вдоль дороги, расступались перед горной речушкой и смыкались на другом берегу. Островок жизни просто утопал в синеве. Сочная трава бирюзового цвета, низкорослые деревца и мелкие цветы голубого, желтого и белого оттенков, покрывающие землю причудливым ковром.

Домишко Грир находился за речкой. Перейдя через узкий, но бурный поток по каменному мостику, нам пришлось пройти по кряжистому склону на вершину пригорка. Завалившийся забор и само строение, покосившееся и грозившее вот-вот упасть, представляли жалкое зрелище. Решительно толкнув дверь, вошла внутрь дома. В единственной комнате царил полумрак. На полу кто-то закопошился. Я подошла ближе. На старом полусгнившем матрасе лежал мальчонка лет пяти. Меня поразили его глаза. Огромные, широко распахнутые от удивления. Ребенок с опаской смотрел на меня.

– Привет, меня зовут Мали, – я улыбнулась малышу, – меня прислала Грир. Ты голоден?

Глаза мальчонки радостно заблестели, когда я поставила рядом корзинку и стала доставать припасы.

– Как тебя зовут?

– Матиас.

– Ты один здесь?

Ребенок мотнул головой.

– Кид школо плидет.

– Кид – твой брат? – уточнила я, – бери, не стесняйся. Что хочешь съесть первым?

Мальчик схватил яблоко и жадно впился в него зубами. Я присела на край матраса и погладила Матиаса по волосам. Ребенок забрался ко мне на колени.

– А где Глил? – спросил Матиас, расправившись с яблоком.

– Она занята. Поэтому и прислала меня, продукты вот передала.

– Шпашибо, – искренне поблагодарил ребенок.

– Ну, что же ты не ешь? Смотри, вот тут пирожки вкусные. Они еще теплые.

Мальчонка потянулся к лакомству, но отдернул руку.

– Нет. Я Кида подошду. Он голодный.

– Да не бойся ты, ешь, тут и брату твоему хватит.

– Я уж наелся, – Матиас обхватил меня за шею ручками, – школо Кид плидет, обладуется. Мы уж два дня… ничего…

Обняв мальчика, я чмокнула его в лоб.

– Господи, ты же горячий! Матиас, ты заболел? – я не на шутку переполошилась. Что делать? Как ему помочь?

– Шкоро… Кид… – мальчика клонило в сон. Болезнь лишала сил двигаться или говорить.

– Лесмия, – позвала служанку, которая ожидала на улице, – мальчик болен. Найди врача. Ему срочно нужна помощь.

Девушка понимающе кивнула и отправилась исполнять мое поручение. Я же стала убаюкивать малыша, напевая ему колыбельную. Матиас заснул, прильнув к моему плечу. Стараясь не нарушить сон ребенка, я сидела на полу, дожидаясь возвращения Лесмии.

– Матиас, собирайся! – в дом влетел мальчишка постарше.

Наверное, это и есть Кид, – он замер, увидев меня с малышом на руках.

– Тсс, тише, – шикнула я на паренька, – только заснул ведь. Куда вы собрались, у него ж, – я погладила мальчика, – температура высокая. Ему уход нужен.

– Кто вы? – изумился паренек.

– Мали. Меня Грир прислала. Иди лучше, поешь, – я пододвинула корзинку со снедью. При виде еды глаза мальчишки загорелись, а желудок так заурчал, что даже я расслышала.

– Нам нельзя тут оставаться. Сюда направляются стражники.

– Зачем?

– Мы задолжали целых восемь цхертов поставщику. Он не захотел ждать, пока мы сможем вернуть эти деньги, и продал долг наемникам. Они забирают должников в замок, а те потом не возвращаются.

– Но ведь в замке работает твоя сестра, ты окажешься рядом с ней.

– Нет, уважаемая эсте. Люди исчезают. Поговаривают, что доррийцы убивают несчастных. Выпивают их кровь, а тела сбрасывают в подземелье.

– Ты уверен? Неужели Максимус допускает это?

– Ему нет дела до простых людей.

– Почему же меня это не удивляет? – пробормотала так, чтобы Кид не расслышал. – Ничего не бойся! Я поговорю с ними. К тому же я уже послала за доктором. Матиасу нужна помощь.

В этот момент в дом ворвались трое. Дверь, сорванная с петель, рухнула на пол. От жуткого грохота Матиас проснулся и, испуганно захныкав, прижался ко мне в поисках защиты.

– Отлично! Все в сборе, – сказал один из наемников, затем достал из кармана бумагу и стал зачитывать приказ.

Из длинной и витиеватой речи я поняла одно: Кид сказал правду. Ростовщик продал долги Грир этим вейрам, и они прибыли взыскать нужную им сумму. Причем вместо восьми цхертов доррийцы требовали шестнадцать.

– Послушайте, – обратилась я к мужчинам, – для начала, как мне вас называть?

– Вейр Кальмин Ван Доррен, – представился старший из троицы, смерив меня оценивающим взглядом, – но для тебя, детка, можно просто Кай. Это Эдвин и Горди Ди' Скайленты, – назвал своих спутников.

Кальмин был еще одним красавчиком, наверное, заставляющим чаще биться не одно женское сердце. Но меня дорриец совершенно не впечатлил. Все портил наглый плотоядный взгляд, которым он буквально раздевал меня. И ладно бы вампир смотрел на меня как мужчина. В его глазах читалось предвкушение трапезы. Так гурман смотрит на любимое блюдо, представляя, как растягивает удовольствие, смакуя каждый кусочек. Я чуть не забыла, что хотела сказать. А дорриец, видимо, поняв мое замешательство по-своему, распорядился:

– Я забираю девчонку себе!

Тут возмутились двое других наемников.

– А нам что достанется? Вечно ты забираешь самый лакомый кусок!

– Можете взять мальчишек, – снизошел до просьб Кальмин.

– А ну, стойте! – разозлилась я, – по-вашему, жизни троих людей стоят каких-то шестнадцать цхертов? Получите вы свои деньги! Вот, – я сняла серьги, что Лесмия надела на меня утром, и протянула их наемнику.

Дорриец чуть не поперхнулся. Он явно не ожидал, что ему просто заплатят, и оставят без «лакомства». Я передала притихшего Матиаса на руки Киду, и поднялась на ноги. Пусть ростом я пониже мужчин, но, сидя на матрасе, мне приходилось слишком высоко задирать голову. Я считала конфликт исчерпанным и намеревалась выпроводить гостей из дома. Однако Кальмин, покрутив серьги в руках, неожиданно расплылся в хищной улыбке. У меня похолодело внутри от нехорошего предчувствия.