Текст книги "Один-ноль в пользу женщин"

Мистер Почти Идеал

Мы с Роном Андерсеном познакомились на торжественном благотворительном мероприятии, где собирали средства для детского отделения госпиталя Филадельфии. Рон красив, умен и образован. Он юрист, работает в престижной конторе и специализируется на недвижимости. Встречи с ним были для меня истинным удовольствием. Он открывал дверцу автомобиля, не позволял мне платить за себя в ресторанах и звонил за три дня до встречи, чтобы уточнить время.

Его вежливость распространялась и на секс. Он интересовался, когда я хочу, что и где, и чистил зубы, прежде чем поцеловать меня.

Через шесть месяцев Рон заговорил о браке. Он хотел детей – как минимум двоих, но не больше троих – и считал, что разница в возрасте между ними должна быть как минимум полтора года. Он хорошо зарабатывал, так что я могла бы не работать и заниматься домом и детьми. А еще он подарил мне шикарное платиновое кольцо с бриллиантами изумрудной огранки. И я сказала «да». Жизнь с Роном была бы очень легкой. Я получила бы внедорожник, совместный текущий счет в банке и супруга-партнера. Он стал бы хорошим мужем и, вполне возможно, прекрасным отцом. О таком будущем мечтают большинство женщин, но мало кому везет. Совет подружек относился к Рону с благоговением. Моя мама была в восторге и перестала беспокоиться, что я останусь старой девой. А отец? Он сказал: «Рон любит тебя сильнее, чем ты его. Неплохой вариант для первого брака».

Его слова потрясли меня. Перспектива развода и так была слишком очевидна.

Я вернула Рону кольцо и попыталась объяснить, что пока не готова выйти замуж, – это было правдой. «Не готова? Тебе ведь тридцать два?» – удивился он. С его точки зрения, это была нелепая причина. Рон был уверен, что есть еще какое-то объяснение, потому что считал абсурдным отказ женщины моего возраста выйти замуж за такого мужчину, как он. И почти все были с ним согласны.

Я сложила вещи Рона в коробку и оставила ее у портье. Больше мы не виделись и не разговаривали.

До сегодняшнего дня… Пока он не оказался в постели с невестой. Почему-то я не могу отвести взгляда от Рона и Рэнди. И меня начинает тошнить от ядовитой комбинации чувств: вины, страха и сомнения.

Когда их время подходит к концу, я словно пробуждаюсь ото сна и понимаю, что Рон вот-вот заметит: я стою рядом и разглядываю его. Это может его шокировать, он, возможно, разозлится и уж точно смутится. А я не хочу так поступать с ним. Рон этого не заслуживает. Он заслуживает большего.

Проскользнув мимо оператора, я прячусь за стойкой с вибраторами.

Когда я прихожу домой, телефон разрывается от звонков. Автоответчик мигает, приглашая послушать сообщения. Думаю, многие хотят обсудить со мной Рона и его новую невесту. В мои планы это пока не входит.

Вместо этого я натягиваю пижамные штаны и футболку, беру лист бумаги и ручку и начинаю писать.

Дорогой Рон!

Я не хотела причинить тебе боль, и, как бы банально это ни звучало, это истинная правда.

По-прежнему не знаю, как объяснить свои действия, но попробую рассказать, как принимала решение о расторжении нашей помолвки…

В течение двух часов я пишу Рону письмо, которое нужно было написать еще четыре месяца назад. Оно никогда не будет отправлено, но это не имеет значения. Я делаю это не для него.

На следующее утро

– Доброе утро, мисс Лекси, – приветствует меня портье Джон.

– Доброе утро, Джон! – Вежливо улыбаясь, я направляюсь к выходу, но он не открывает дверь и встает у меня на пути.

Пристально глядя на меня, говорит:

– По-моему, вчера вечером в «Новостях» я видел мистера Рона.

– Да.

Джон медленно кивает:

– Не знал, что у него есть невеста. Еще одна.

– И я не знала, Джон.

– Очень быстро.

– Он хочет жениться.

Утро после любого мероприятия проходит в суете. Постоянно звонят журналисты, которым нужно подтвердить информацию, получить фотографии, проверить написание имен и цифры. Статья о празднике «В постели» будет основной в воскресном «Инкуайрер», менее крупные газеты публикуют репортажи. Мои сотрудники все утро висят на телефонах, общаясь с журналистами. Я не беру трубку, но телефон звонит постоянно – взволнованные подруги оставляют сообщения. Они пытались поговорить со мной и прошлой ночью, но я не подходила к телефону.

В одиннадцать часов ко мне в кабинет входит Мария и закрывает за собой дверь.

– Можешь уволить меня, я готова, – говорит она.

Глядя на девушку, я понимаю, что она настроена серьезно.

– Не говори глупостей! Ты отлично поработала.

– Я положила твоего бывшего жениха в постель с его новой невестой, и это показали по всем популярным каналам в нашем штате.

– Мария, ты делала свою работу.

– Лекс, честно, я не догадывалась, что это тот самый Рон Андерсон. Видела окончательный'список, но мне такое и в голову не пришло. Мне очень жаль.

– Мария, все в порядке. Не заставляй меня повторять это.

– Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?

– Скажи всем, что с меня ленч. Вы отлично потрудились.

– Серьезно?

– Да.

То, о чем мы молчим

В воскресенье я предстаю перед советом подружек. Все, за исключением Элли, собираются на обед в «Арэкс» – это кафе в университетском квартале. Оно расположено в тени на пересечении улиц недалеко от Пенсильванского университета, примерно на полдороге между моим домом и квартирами Лолы и Грейс. Здесь всегда много профессоров, студентов и жителей западной Филадельфии. Окна выходят на обе улицы, поэтому мы можем поглазеть на прохожих. Кормят здесь отлично, вот только владелец – бывший бойфренд Элли, поэтому мы стараемся собираться здесь без нее.

– Я столько времени пыталась до тебя дозвониться! – с упреком говорит Грейс, когда я опускаюсь в кресло.

– Извини… – Я машу Грегу – владельцу кафе.

– Мы беспокоились за тебя, – говорит Лола. – Чем ты занималась?

– Думала.

– Без нас?

К нам подходит официант с блокнотом. Куда бы мы ни шли, всегда заказываем одно и то же. Грейс берет свои любимые яйца «бенедикт», я налегаю на белок – яйца с беконом, Лола предпочитает любимые многими гренки из халы, а Элли заказывает «блюдо дня», потому что это всегда что-то новое и неожиданное. Но сегодня Элли нет с нами, и я скучаю по ней.

Сделав заказ, Лола резко произносит:

– Хочу обсудить мое шоу. Я готова работать дальше, предлагаю каналу снять еще двадцать два эпизода. Я все продумала, я готова.

– О… – У меня это не вызывает никаких эмоций.

– Лола, мы говорили о том, что Лекси узнала, что Рон обручен… С другой женщиной.

– Нет, все в порядке. Я с удовольствием сменю тему.

– Может быть, стоит начать съемки после выхода книги? – предлагает Лола.

– А что, Лола, отличная идея, – замечает Грейс. – Лекси, странно, что ты об этом не подумала.

Я кладу руки на стол.

– Я и не думала, что это возможно.

Съемки первых двадцати двух эпизодов кулинарного шоу – это ужасная история. Высшая точка карьеры Лолы, обернувшаяся полной катастрофой в личной жизни. Съемки длились два месяца, по двенадцать часов каждый день. Лола привыкла управлять рестораном, поэтому ей было очень тяжело подчиняться режиссеру, продюсерам и съемочной группе. Она конфликтовала из-за оформления студии, рекламы посуды и тех эпизодов, которые решали вырезать. С каждым часом, днем и месяцем Лола уставала все сильнее и в итоге впала в депрессию. Заявив, что не может разорваться, она порвала длившиеся к тому моменту полгода отношения с успешным бизнесменом, который просто обожал ее. А когда съемки закончились, на две недели уехала к родителям в Майами. Там врач выписал ей ксанакс.

Не буду ни о чем напоминать Лоле – она в этом не нуждается. Я просто осторожно спрашиваю:

– Лола, ты уверена, что хочешь снова пройти через все это?

– Да, – твердо отвечает она.

Обеспокоенно смотрю на подругу и вдруг замечаю во взгляде Грейс что-то похожее на раздражение.

– Лекси, почему тебе вечно что-то не нравится? Если Лола говорит, что готова, я уверена, что она справится.

– Хорошо, я позвоню кому нужно. – Решив больше не возвращаться к теме, которая меня волнует, я спрашиваю: – Итак, Грейси, как на той неделе прошел ужин в семье Келли? Сколько раз миссис Келли произнесла слово на букву «с»?

– Ни одного, – говорит Грейс. – Она ни слова не сказала о свадьбе.

– Какие резкие изменения! – замечает Лола.

– Да, – радостно щебечет Грейс. Я вижу, что она сияет от восторга.

– Чему ты так радуешься?

– Не сомневаюсь, что он вот-вот сделает мне предложение, – заявляет она.

Лола поднимает чашку с кофе и смотрит в нее так, словно перед ней волшебный шар, предсказывающий будущее. Я изучаю содержимое сахарницы.

– Что? – удивляется Грейс. – Что такое?

– Ничего, – отвечает Лола за нас обеих. Некоторое время сидим молча.

Но я все-таки не могу удержаться:

– Почему ты так уверена в этом?

Лола закатывает глаза к потолку. Ну вот, я опять испортила всем ленч. В очередной раз.

– Именно потому, что миссис Келли не сказала ни слова о свадьбе, – объясняет Грейс. – Все эти два года она вспоминала о ней во время каждой нашей встречи. А в прошлое воскресенье – нет. Почему? Мне в голову приходит единственное объяснение. Видимо, Майкл сказал ей, что скоро хочет сделать предложение, и миссис Келли успокоилась. – Грейс смотрит поочередно то на меня, то на Лолу. – Разве это не очевидно? – спрашивает она.

Я вижу, что Лола кивает. Похоже, она струсила.

– Грейси, – говорю я и чувствую, как Лола пинает меня под столом. Отодвигаюсь и начинаю снова: – Грейси, дорогая! – В конце концов, зачем молчать, ведь я все равно в немилости. – Думаю, тебе не стоит придавать такое значение тому, что говорит миссис Келли. Или в данном случае – не говорит.

– В тебе, Лекси Джеймс, столько негатива! – возмущается Грейс и одной рукой перекидывает через плечо прядь светлых волос. В другую руку она берет чашку с кофе, подносит ее к губам и начинает дуть, хотя кофе не горячий.

Честно говоря, Грейс не любит кофе. То есть она пьет фрапуччино и остальные варварские интерпретации этого напитка, а классический кофе не жалует. И все же каждое воскресенье перед ней оказывается полная чашка, потому что она не может остановить официанта, когда тот поднимает кофейник. Грейс молчит… и получает полную чашку нелюбимого напитка.

– Грейси, есть разница между негативом и реалистичным взглядом на жизнь.

– Предлагаешь спросить твоего совета о личной жизни? – резко произносит Грейс.

– Chicas,[23]23
  Девчонки (исп.).


[Закрыть] – укоризненно произносит Лола, и мы замолкаем, пока официант расставляет тарелки.

ДД

– Берегитесь! – приветствует меня Младшенький, когда я выхожу из лифта.

– Что такое?

– Сегодня у нас детский день.

В «Голд груп» его называют ДД. Это день, когда отпрыски Сьюзен Голдберг появляются в офисе, потому что школа закрыта, а договориться с няней она забыла.

ДД устраивается не ради детей, а ради Сьюзен. Проблема в том, что она приносит в офис, или, скорее, не приносит. Ни книжек, ни игр, ни еды – ничего. Вместо того чтобы позаботиться, чем занять детей, она разрешает им бегать по кабинетам и считает, что все должны их развлекать. И в итоге, чтобы мои сотрудники могли работать, я целый день занимаюсь детьми.

В холле появляется создание ростом в пять футов, в белой футболке, мешковатых джинсах и толстовке команды «Сикстерс» с цифрой «три» и надписью «Айверсон» на спине. Каштановые кудряшки, белая бандана, на голове – наушники. Это Джошуа Голдберг.

– Смотри, кто пришел, – говорю я Младшенькому. Джошуа пытается перекричать музыку, которая доносится из наушников:

– Эй, Лекси! Здорово!

Я поднимаю бровь и качаю головой:

– Что ты сказал, Джошуа?

Отбросив подростковую браваду, одиннадцатилетний паренек направляется ко мне, широко раскрыв руки.

– Привет, Лекси, – улыбаясь, говорит он.

Я обнимаю его и, не отпуская от себя, целую в круглую щеку. Он тут же стирает рукавом след от губной помады.

– Чем обязаны чести видеть вас, мистер Голдберг?

– Сегодня день рождения Вашингтона, а мама забыла пригласить няню.

– А твоя сестра?

– Она уже у тебя в кабинете.

– В самом деле? – Я беру Джошуа за руку и веду через холл к себе.

– Лекси, – умоляет он, – отпусти мою руку, я уже достаточно взрослый.

– А я нет. Побалуй меня.

В середине холла замечаю, что из двери моего кабинета торчит нижняя половина тела Сьюзен.

– Эшли, – зовет моя начальница. – Эшли! Я не разрешала тебе заходить сюда. Эшли! Эшли, послушай меня! Эшли! Ты должна научиться уважительно относиться к чужим вещам.

– Это поможет! – шепчет Джошуа, округляя глаза. Я улыбаюсь, хотя не стоит потакать неуважительному отношению к матери.

– Доброе утро, – приветствую я задницу Сьюзен. Она с виноватым видом оглядывается. – Сьюзен, что происходит?

Она откашливается, а потом объясняет:

– Эшли хотела поиграть в офисе и зашла сюда, хотя я не разрешала. Так ведь, Эшли? Нет, не разрешала. – Сьюзен отходит в сторону, и я заглядываю внутрь. Эшли – девочка с каштановыми кудрями, обрамляющими бледное личико, – сидит за моим столом и пишет что-то в блокноте. Она ничего не сломала и не разбила, но Сьюзен все обостряет до «оранжевого» уровня угрозы.

– Доброе утро, Эшли! – здороваюсь я, заходя в офис.

– Доброе утро, мисс Лекси, – бормочет она.

Эшли теперь называет меня так, потому что ее преподавательницы танцев и фортепьяно требуют, чтобы она обращалась к ним «мисс». Не знаю, почему я удостоилась такой чести, ведь мне нечему учить эту девочку.

– Мисс Лекси, можно, я сегодня буду твоим ассистентом? Пожалуйста. Ну пожалуйста! – Эшли привыкла к постоянным отказам матери, поэтому начинает умолять еще до того, как слышит слово «нет». Она любит играть в ассистентов, то есть копировать документы, вводить информацию в компьютер и выполнять другие задания, которые обычно поручают Младшенькому. Только Эшли делает все это прямо в моем кабинете.

– А мама разрешила тебе здесь находиться?

– Да, – решает солгать девочка. У меня за спиной раздается пыхтение Сьюзен. – Нет, – признается она.

– А я разрешила?

– Нет. – Эшли поднимается с виноватым видом. Она подросла с момента нашей прошлой встречи. Удивительно, как быстро меняется лицо девочки, из детского оно становится все более взрослым. Если напасть с прыщами ее минует, к большим карим глазам и целой копне причудливых кудряшек добавится красивый цвет лица. Она будет очень хорошенькая. Сейчас же, пока я усаживаюсь за свой стол, малышка бредет к матери, понурив голову.

– Эшли!..

– Да?

– В офисе, как и дома, есть определенные правила. Одно из них – не трогать чужие вещи и не заходить в кабинет без разрешения. Уверена, тебе не нравится, когда Джошуа заходит в комнату, когда тебя нет, и без разрешения берет диски.

– Это точно, – вступает Сьюзен. – Молодец, Лекси, отличный пример.

– Мисс Лекси, мне очень жаль.

– Я принимаю твои извинения. И знаешь что? У меня есть предложение. До десяти часов я буду на совещании. Я дам тебе поручение, и если ты с ним справишься, будешь моим ассистентом до конца дня.

– Отлично! – Эшли хлопает в ладоши. – Какое поручение?

Нажимаю на кнопку интеркома:

– Мистер Майк?

Никто не отвечает.

– Эй? Мистер Майк?

– Вы ко мне обращаетесь? – спрашивает Младшенький.

– Да.

– Я немного смутился, услышав обращение «мистер». Слушаю?

– Ты подготовил рассылку по ста адресам?

– Нет, еще нужно разложить все по конвертам и заклеить их.

– Отлично, этот проект мы поручим мисс Голдберг, она займется им в конференц-зале. Подготовь все, пожалуйста. – Я протягиваю Эшли руку. – Договорились?

– Да. – Девочка крепко жмет мне руку и отправляется к Майку.

Сьюзен улыбается мне:

– Отлично сработано, Лекси. Как насчет Джошуа?

– Мама! Пожалуйста!

– Для него тоже кое-что есть. Не волнуйся. Если Джошуа тебе понадобится, он будет у меня в кабинете.

– Прекрасно, – говорит Сьюзен и уходит.

А я поворачиваюсь к компьютеру и зову мальчика к себе. Кликаю по значку папки с названием «Вип», улыбаюсь ему и прикладываю палец к губам. Папка открывается – в ней десять компьютерных игр.

– Лекси, ты потрясающая! – выпаливает он.

Я глажу его по бандане и отправляюсь на совещание.

Эшли справилась с заданием, а Джошуа удалось улучшить мой результат в «Брик бласта».

– Мама сказала, что ты можешь взять нас с собой на ленч, – сообщает мне Эшли. – Пожалуйста, давай сходим в китайское кафе.

Она имеет в виду не ресторан, а забегаловку самообслуживания, где вся еда продается на вес.

– Ты не против? – интересуюсь я у Джошуа.

Мальчик пожимает плечами:

– Мне все равно. – Он часто так говорит, и меня это расстраивает.

– Мне два таких, еще два тех и один этот. – Эшли набирает себе салаты. Мы с Джошуа уже давно заказали себе ленч и теперь ждем, прислонившись к автомату с содовой. Вот почему Эшли нравится это место – она может взять один кусок огурца, или десять, или вообще не брать. Для нее это равноценно шопингу.

Джошуа держит в руках пластиковую коробку с надписью «Свит энд сауэр Филли» – в ней порция белого риса и цыпленок в кисло-сладком соусе. Ему не так сложно сделать выбор, как его сестре. Открыв коробку, парень отправляет в рот кусок цыпленка – он очень голоден.

– Эшли! Уже ужин скоро! Пойдем.

За ленчем Эшли съедает меньше половины салата, который обошелся мне в двенадцать долларов двадцать пять центов, и мы пешком отправляемся в долгий путь до офиса. Сегодня замечательный прохладный день, ярко светит солнце. Июльское солнце в Филадельфии можно сравнить с эспрессо, а в нынешнем феврале оно напоминает кофе без кофеина. Хотя ультрафиолет вредит коже, лучи приятно согревают лицо.

Я веду детей в Риттенхаус-сквер. Сделав круг, мы садимся на скамейку. Джошуа достает из кармана «Гейм бой», а Эшли принимается с восхищением разглядывать хорошо одетых людей, которые проходят мимо нас: в одной руке у каждого из них мобильный телефон, а в другой – пластиковая чашка с кофе.

– Я хочу быть такой, как они, когда вырасту, – говорит Эшли.

– Какой? Замученной и упившейся кофе? Так и будет.

– Нет, знаешь, я хочу быть… – Эшли не находит слов, чтобы выразить свои чувства, но я понимаю ее. Ужинать в самых модных ресторанах, смотреть фильмы независимых режиссеров, носить шикарные туфли. В воскресенье днем сидеть на площади в дизайнерских шлепках, с большой чашкой капуччино и читать «Нью-Йорк таймс». Тратить на оплату мобильного сумму, равную стоимости туфель. Я понимаю, что Эшли видит в этих людях, к которым отношусь и я, – то же самое, что двадцать лет назад я видела в яппи. Хотя мы не яппи. А кто тогда? Мы утонченные, раскованные, образованные, деловые… Складываю первые буквы этих слов. Мы… уроды? – Мисс Лекси, я хочу быть такой, как ты.

– Что? Нет, только не это!

– Но это правда!

Внимательно смотрю на нее и спрашиваю:

– Но почему?

– Потому что… – Девочка тянется к моим волосам и осторожно отделяет одну прядь. Мы много раз обсуждали прически, и я знаю – она просто мечтает о том, чтобы Сьюзен разрешила ей выпрямить кудри. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты была моей мамой.

– Не может такого быть!

– Это правда.

– Во-первых, я по возрасту не гожусь тебе в матери, – говорю я и тут же понимаю, что это не так. – Во-вторых, я бы запретила тебе половину всего, что разрешает Сьюзен.

– Что, например?

– Ну например, общаться со мной.

– Ха-ха, Лекси, это не смешно! – Эшли оглядывает Риттенхаус-сквер. – Ты такая классная! Моя мама другая.

– Послушай, твоя мама была круче, чем я. – Глаза Эшли недоверчиво округляются. – Эш, я серьезно! Когда я пришла на работу в «Голд груп», Сьюзен было примерно столько же лет, сколько мне сейчас. Она была уверенная в себе, хорошо одетая, очень умная и ничего не боялась. Сьюзен была для меня кумиром.

– Что же с ней произошло? – спрашивает Джошуа. Я и не подозревала, что он прислушивается к разговору.

– Ничего, – пожимаю я плечами. – Просто все меняется. И в любом случае, Эш, я бы тоже не разрешила тебе распрямлять волосы.

– Почему?

– Потому.

– Почему потому?

– Пойдемте, девушки, пора на работу. – Джошуа выключает «Гейм бой», встает, протягивает мне руку и поднимает со скамейки. Милый мальчик! И сколько бы родители ни обнимали его, этого недостаточно. Мы с Джошуа идем вперед, и я кладу руку ему на плечо. Сзади плетется Эшли:

– Лекси, но почему? Лекси?

Модный бар

Грейс каким-то образом удалось уговорить меня пойти в модный бар. Я уже много лет не была в подобных местах. Перестала ходить по таким еще до знакомства с Роном Андерсоном.

– Что тебе терять? – поинтересовалась подруга, и я не смогла придумать более разумного ответа, чем «чувство собственного достоинства».

Грейс хмыкнула, и мне показалось – подруга считает, что у меня его и так уже не осталось.

Итак, Грейс, Лола и я оказались в «Чест нате» на Честнат-стрит – модном заведении, отделанном внутри цинком, хромом и бархатом. Элли по-прежнему в Ванкувере, и мне очень хочется быть рядом с ней.

Сегодня четверг – не самое популярное время для развлечений на неделе, но это единственный день, когда Грейс и Лола смогли оставить работу. Так что теперь мы сидим на бархатном диванчике насыщенного красно-коричневого цвета и разглядываем толпу.

«Чест нате» наряду с другими барами расположен в Старом городе – историческом центре Филадельфии. Десять лет назад самым привлекательным местом здесь был дом Бетси Росс, а сейчас развлекаться в Старом городе – это круто.

– Я так странно себя чувствую! – пытаюсь я перекричать музыку.

– Здесь есть мужчины нашего возраста! – выкрикивает в ответ Грейс, пытаясь мыслить позитивно.

– Да, но они высматривают девушек помоложе, – со стоном говорю я.

Мы двадцать минут сидим на диване. Музыка слишком громкая, чтобы разговаривать, поэтому мы просто глазеем на веселящуюся толпу.

Уголком, глаза замечаю молодого человека, который приближается к нашему столику. Толкаю сидящую рядом со мной Лолу. С широкой улыбкой на лице парень направляется прямиком к нам.

– Прости, – кричит он. – Ты Лола Брэвиа?

– Да, – улыбается она.

– Вот это да! У тебя отличное шоу!

Улыбка Лолы становится еще шире.

– Muchas gracias,[24]24
  Большое спасибо (исп.).


[Закрыть] – откликается она.

– Да! – продолжает кричать парень. – Моя мать постоянно его смотрит.

– Боже! – шепчу я.

Грейс прикрывает рот рукой, пряча усмешку.

Но Лола не теряется:

– Пожалуйста, передай ей от меня привет.

– Да, да! Она свихнется от радости, когда узнает, что я тебя видел. – С этими словами парень удаляется. Я обнимаю Лолу за плечи и смеюсь ей на ухо – просто, чтобы быть уверенной, что подруга меня слышит.

– Лекси! – пытается перекричать музыку Грейс. – Только не оборачивайся, там один парень с тебя глаз не сводит. Он такой классный! Но ты не смотри!

Я оглядываюсь. Высокий брюнет в обтягивающем бежевом пуловере и черных брюках ловит мой взгляд. Круто! Он смотрит на меня, а потом нерешительно машет рукой. Я машу в ответ.

– О Боже! – вскрикивает Грейс. – Не маши ему! Это слишком откровенно!

– Замолчи!

Улыбаясь, брюнет подходит к нашему столику и садится на корточки рядом со мной.

– Мисс Джеймс? – кричит он.

– Да? – Я рассматриваю его лицо. Оно кажется смутно знакомым.

Склонившись ближе, он представляется:

– Пол Кроуи. – И улыбается.

Я улыбаюсь в ответ.

– Проходил практику в вашей компании два года назад.

– О, – я киваю, – Пол. Конечно. Как дела?

– Отлично. Удивительно, что я встретил вас здесь, потому что собирался на этой неделет звонить в офис. Я оканчиваю университет и хочу заняться маркетингом. Вы не могли бы написать мне рекомендацию?

– Без проблем.

– Правда, это было бы, как сказать… супер!

– Обратись к Майку Дибьоно. Он все организует.

– Спасибо большое, мисс Джеймс, – выпаливает он. – Вы, как сказать… супер!

– Удачи, Пол! – И я хлопаю его по плечу. Он удаляется, а я, повернувшись к Лоле и Грейс, сообщаю: – Уходим.