Текст книги "Дамский справочник пакостей"

Глава 7

К облегчению Кейт, инспектор не стал допрашивать гостей об убийстве прямо за обеденным столом. Однако, несмотря на это скромное проявление милосердия, она с облегчением вздохнула, когда дамы наконец удалились в гостиную пить чай, оставив джентльменов наслаждаться портвейном и сигарами.

В иных обстоятельствах ее бы задели за живое нелепые социальные условности, согласно которым женщины были слишком нежными и хрупкими, чтобы пить крепкий алкоголь или слушать непристойные шутки. Но после суетливого разговора за обедом и легкого ускорения сердцебиения, которое она испытывала всякий раз, когда бросала взгляд в сторону Эвершема, она была благодарна за передышку.

Не в первый раз она пожалела, что Каро не составила ей компанию в этом путешествии. Эх, будь рядом с ней кто-то такой, с кем можно было бы обсудить тот удивительный факт, что детектив, которого всего пару недель назад критиковали за неумелое расследование убийств, совершенных так называемым Блюстителем заповедей, сейчас находится здесь и расследует убийство, до ужаса похожее на предыдущие.

Ее задумчивость была прервана появлением рядом с ней леди Женевьевы Торн.

– Надеюсь, вы не страдаете от каких-либо негативных переживаний из-за того, чему вы стали свидетельницей на тропе.

Кейт всегда находила сестру Вэла приятной особой, хотя и несколько отстраненной. Как ни пыталась она сблизиться с ней, ее попытки завязать дружбу всегда встречали доброжелательный, но твердый отпор. Возможно, причиной тому было сочинительство Женевьевы, которое заставляло ее придерживаться роли наблюдателя, а не участника. А может, она просто не чувствовала никакого душевного родства с Кейт. И хотя обе дамы были мастерами словесности, между эссе и статьями, которые писала Кейт, и высокой мелодрамой, которую сочиняла леди Женевьева, была глубокая пропасть. Тот факт, что Кейт считала ее брата своим близким другом, не означал, что Женевьева будет ладить с ней столь же легко.

Тем не менее Кейт была благодарна за заботу, отражение которой увидела в лице этой женщины.

– Со мной все в порядке, спасибо. – Женевьева предложила ей чашку чая, и Кейт с кивком приняла ее. – Не буду притворяться, что этот инцидент не расстроил меня, но я больше переживаю о бедном мистере Джонсе, чем о себе. Вы хорошо его знали?

Леди Женевьева опустилась рядом с ней на диван. Из-за несчастного случая в детстве она довольно сильно хромала, но, насколько могла судить Кейт, это не мешало ей делать то, что ей заблагорассудится.

– Он уже работал здесь управляющим, когда Вэл вступил во владение поместьем. Я несколько раз встречалась с Джонсом до этого приезда сюда, но мы едва ли были близки. Он казался довольно приятным в общении, бедняга.

Возникла пауза, и Кейт заметила, как ее собеседница беспокойно перебирает складки платья. Словно почувствовав на себе взгляд Кейт, Женевьева покраснела.

– Знаю, вероятно, мне следует рассказать мистеру Эвершему, – сказала она, слегка нахмурившись, – но вы, как и все здесь, наслышаны о Блюстителе заповедей. И мне кажется, вы в лучшем положении, чтобы понять, могло ли то, что я видела, иметь отношение к убийству мистера Джонса, прежде чем я расскажу об этом инспектору.

Кейт мгновенно нахмурила брови.

– Что именно вы видели?

Женевьева взглянула на другую сторону комнаты: остальные дамы весело болтали за чаем, не обращая внимания на серьезность происходящего здесь разговора.

– Просто несколько дней назад, будучи в деревне, я зашла в писчебумажный магазин за чернилами и подслушала спор между владельцем, мистером Грином, и мистером Джонсом. Не думаю, что они слышали, когда я вошла, потому что… – она наклонилась ближе, – их разговор шел на повышенных тонах.

Лихорадочно соображая, Кейт тихо спросила:

– О чем же они говорили?

– Я не слышала начала разговора, поэтому не знаю, о чем именно они спорили, – медленно произнесла Женевьева, – но мистер Джонс очень четко сказал: «Скорее я увижу тебя в аду», – и вышел с лицом темным, как грозовая туча. Вряд ли он даже заметил меня. И когда минуту или две спустя вышел мистер Грин, он был хмур, но, увидев меня, поспешил взять себя в руки. Конечно, я не могла спросить, что случилось, не дав понять, что я их слышала. Поэтому я сделала вид, что ничего не произошло, и попросила продать мне чернила.

Если честно, Кейт была готова к тому, что история будет несколько приукрашенной. Ей нравились романы Женевьевы, но все они были чувственными. Однако слова Джонса говорили сами за себя. Должно быть, он действительно был очень зол, раз так угрожал мистеру Грину. Мог ли продавец писчебумажных принадлежностей быть виновным в смерти стюарда?

Вслух же она ответила:

– Вы повели себя совершенно правильно. Вы не могли знать, что случится с мистером Джонсом. Не говоря уже о том, что вряд ли кто-либо из мужчин оценил бы ваше вмешательство в их разговор, который, несомненно, был их личным делом.

– Я, конечно, не смогла спросить об этом мистера Джонса, даже если бы захотела. – Женевьева печально покачала головой. – Он умчался прочь, прежде чем я успела перевести дух.

В ее глазах, так похожих на глаза ее брата, мелькнула тревога.

– Как вы думаете, это могло быть как-то связано с причиной убийства мистера Джонса? Я знаю, что на теле была записка, как и на других жертвах Блюстителя заповедей, но, возможно, убийца просто хотел отвлечь внимание от себя, переложив вину на кого-то другого.

Это версия не давала Кейт покоя с того момента, как она увидела записку, приколотую к груди мертвеца. Она хотела обсудить этот вопрос с Эвершемом, но, учитывая, что он считал ее ответственной практически за весь крах его карьеры в столичной полиции, вряд ли он захочет поделиться с ней тем, что ему известно.

– Возможно, – сказала она, – вам не стоит говорить об этом мистеру Эвершему. Я расскажу ему за вас.

На лице ее собеседницы отразилось облегчение.

– Благодарю вас. Знаю, что должна набраться смелости и сама сказать ему, но я не люблю привлекать к себе слишком много внимания. Предполагается, что я использую этот визит для работы над своей следующей книгой, но Вэл будет настаивать, что, поскольку я выступаю в роли хозяйки, мне положено быть общительной.

Кейт рассмеялась.

– Вы и так выступаете в роли хозяйки, моя дорогая. Похоже, что быть общительной – это часть договора с Вэлом.

– Вам нет нужды напоминать мне об этом. Я благодарна уже за то, что он не проводит передо мной парад холостых мужчин, как то делает наша мать в надежде, что я выйду замуж за одного из них.

– Так уж заведено, – улыбнулась Кейт. – Даже если дочь сама по себе богата и не нуждается в муже, чтобы тот давал ей деньги на всякие женские мелочи.

– Не думаю, что вы хотите выйти замуж за Вэла, чтобы я могла немного успокоиться? – Обычно серьезное лицо Женевьевы озарила озорная улыбка.

– Даже не надейтесь. – Кейт покачала головой. – С меня хватило первого брака, чтобы навсегда отбить подобное желание. Кроме того, ваш брат слишком упрям, на мой вкус. Если я снова выйду замуж, подчеркиваю, «если», то это будет тот, кто готов стать равным со мной, а не указывать мне, что и как делать.

В этот момент мужчины начали возвращаться в комнату. Кейт невольно отметила, что Эвершем в своем взятом напрокат платье ничуть не уступает Валентину. Его светло-каштановые волосы, немного короче, чем теперь было модно, в свете лампы отливали золотом, а черты лица были тонко прорисованы, как у греческой статуи.

– Не таким я представляла себе полицейского. – сказала Женевьева и криво улыбнулась. – В этом костюме он почти мог бы сойти за джентльмена.

Несмотря на всю свою неприязнь к Эвершему, Кейт поймала себя на том, что ее злит намек на то, что он чем-то уступает другим мужчинам в этой комнате.

– Насколько я знаю, он внук баронета. Так что я не соглашусь с тем, что ваше утверждение настолько диковинно.

Возможно, осознав свой снобизм, леди Женевьева покраснела.

– Не обращайте на меня внимания. Иногда, несмотря на мою решимость не быть похожей на мать, ее суждения о мире слетают с моих уст. Разумеется, он джентльмен. И даже не будь он благородного происхождения, это вряд ли имеет значение. Иначе я буду нести такую же чепуху, как и леди Эгглстон, о том, что низшие классы – прирожденные преступники.

Кейт ответила на ее извинения кивком головы.

Их дальнейшему разговору помешало появление рядом с ними мистера Бартона. Но Кейт заметила, как Эвершем посмотрел в их сторону и, прежде чем отвернуться, на мгновение встретилась с ним взглядом.

Не осмеливаясь вновь взглянуть в его сторону, она, чувствуя, как горит ее лицо, замахала веером, чтобы охладить румянец, и обратила внимание на шумного американского промышленника.

* * *

Позже, когда гости поднимались по парадной лестнице к спальням, Эвершем обнаружил рядом с собой леди Кэтрин.

– Я хотела бы переговорить с вами, инспектор.

Хотя Эвершем уже почти смирился с обещанием позволить ей помогать ему в этом деле, разговор с леди Женевьевой о положении Джонса в доме напомнил ему, к какому миру принадлежит леди Кэтрин Баском.

Хотя, на первый взгляд, она и придерживалась более эгалитарных взглядов на британскую классовую систему, нежели большинство аристократов, она все же родилась дочерью графа. А Эвершем по собственному опыту знал: людям из высших классов полностью доверять нельзя.

Он был достаточно честен, чтобы признать, что находит ее желанной. Однако сделает все возможное, чтобы не поддаться своему влечению к ней.

– Чем я могу вам помочь, миледи?

Эвершем заметил, что теперь они отстали от остальных на несколько шагов, и с чувством неизбежности наблюдал, как она остановилась, якобы чтобы рассмотреть поближе особенно уродливую картину с изображением овцы.

– Она очень похожа на мою двоюродную бабушку Эрментруд. – Он кивнул в сторону пасторальной сцены.

– У нее тоже были кудрявые светлые волосы? – спросила леди Кэтрин нарочито серьезным тоном. – Или вы хотели сказать, что у нее имелись копыта?

– Ничего подобного. Просто она немного смущала семью.

Леди Кэтрин нахмурилась.

– Это как же?

– Начнем с того, – серьезно произнес Эвершем, – что она очень плохо играла в карты. – Последовала долгая пауза, прежде чем Кейт издала сдавленный смешок, который эхом отозвался в его спине. И в нижних частях тела.

– Вы несносны.

Он пожал плечами.

– Вы сами выбрали ее в качестве объекта вашего интереса. Я бы предпочел сцену с полем боя… вон там.

Покачав головой, она шагнула мимо него в дверной проем справа от картины с овцой. Сгорая от любопытства и вопреки своему недавнему предупреждению самому себе, Эвершем последовал за ней.

Это была маленькая гостиная с камином, где весело горел огонь и имелась пара глубоких кресел, уютно расставленных рядом с очагом. Но леди Кэтрин не интересовал уют этой комнаты.

Она решительно шагнула вперед и повернулась. Подол ее темно-малинового платья зашуршал по пышному ковру.

– За несколько дней до убийства леди Женевьева подслушала сердитый разговор мистера Джонса с местным продавцом, – сказала она. – Это должно наверняка что-то значить, вам не кажется?

Он видел, что она заинтригована, но за десятилетнюю карьеру ему, увы, не раз случалось следовать ложным подсказкам, и он не мог позволить этому обстоятельству вселить в него слишком большую надежду.

Тем не менее для начала и это неплохо.

– Расскажите мне все.

Леди Кэтрин торопливо изложила то, что ей рассказала сестра Вэла.

Когда она дошла до угрозы, которую Джонс бросил в лицо мистеру Грину, Эвершем ее остановил:

– Это были его точные слова?

Кейт кивнула.

– Очевидно, Грин собирался сделать нечто такое, с чем мистер Джонс был не согласен.

– Или же Грин выдвинул Джонсу некие требования. Шантаж? Вымогательство?

– Что бы это ни было, этого было достаточно, чтобы, по общему мнению, невозмутимый мистер Джонс повысил голос и стал публично угрожать местному торговцу. – Глаза леди Кэтрин вспыхнули интересом. Эвершем же подавил в себе желание предостеречь ее от излишнего оптимизма по этому поводу. Может, она и знает, как писать для газет, но в репортажах о том, что происходит после, нередко игнорируется рутинная ежедневная работа по выяснению обстоятельств, получению показаний от людей, чьи рассказы подчас ничего не добавляют к конечному разрешению дела.

Хорошая полицейская работа состояла из терпения, многочасового корпения над документами, поиска свидетелей, имеющих алиби, и складывания мозаики из такого количества фрагментов, которое необходимо, чтобы получить общее впечатление о произошедшем, но отнюдь не о полной картине.

– По-вашему, это не важно? – спросила она, явно уловив направление его мыслей.

Эвершем поймал себя на том, что хочет смягчить удар по ее самолюбию, поэтому вместо того, чтобы высказать свои мысли вслух, он произнес:

– Это важно, хотя пока рано утверждать, что это имеет отношение к убийству Джонса. Однако спасибо, что рассказали мне. Завтра я съезжу в деревню и узнаю от Грина всю историю.

– Отлично. – Похоже, она собиралась сказать что-то еще, но, должно быть, передумала.

Между ними внезапно установилось молчание. Эвершем смущенно откашлялся.

– Спасибо, что сообщили мне эту информацию, леди Кэтрин.

– В конце концов, мы договорились работать вместе, – кивнула она.

У Эвершема возникло ощущение, что она чего-то ждет. Может, приглашения сопровождать его завтра? Что ж, если ей этого хочется, то ждать придется долго. Да, он согласился сотрудничать с ней, но это не изменило его мнения о целесообразности ее участия в работе полиции. Тем более что речь шла об убийстве. Будь он проклят, если он подпустит леди Кэтрин к убийце – будь то Блюститель заповедей или просто какой-то авантюрист, пытающийся скрыть свое злодеяние, используя почерк другого, более известного преступника.

– Хотите подняться первой? – спросил он. Молчание затягивалось и грозило неловкостью.

Как будто услышав его мысленное подтверждение того, что он держит ее на расстоянии вытянутой руки, она вздохнула.

– Нам нет необходимости в уловках. Вряд ли пребывание здесь богато событиями, которые вызывают пересуды.

Он почувствовал, как вспыхнули его щеки.

– Я не имел в виду…

– Я ничуть в этом не сомневаюсь, инспектор, – сказала она. Веселье в ее голосе было неподдельным. – Но ваша храбрость оценена по достоинству. Вы ступайте наверх, а я немного побуду здесь, внизу.

Ее глаза, еще недавно блестевшие от волнения, теперь затуманивала усталость. Эвершем напомнил себе, что прошло менее суток с того момента, как она наткнулась на тело человека, с которым была знакома.

Ему часто казалось, что одним из аспектов работы, в которой он был наиболее искусен, являлась его способность успокоить людей, помочь им пережить самый травмирующий опыт в их жизни. Но в случае с леди Кэтрин знание того, что она писала о нем в своих статьях, мешало ему увидеть в ней ту, кем она была – свидетельницу ужасной сцены самого жуткого вида насилия, какому человек может подвергнуть другого человека.

– Все в порядке? – спросил он, смягчив голос, чего за ним не водилось раньше. Но если он думал, что она поведется на любую мягкость с его стороны, то сильно ошибся.

Кейт демонстративно выпрямила спину и вздернула подбородок.

– Да, все в порядке, – ответила она и, словно желая предотвратить дальнейшее проявление сочувствия, добавила: – Спокойной ночи, инспектор.

Поняв, что ему в двух словах велено убираться прочь, Эвершем так и сделал.

Глава 8

После бессонной ночи, наполненной воспоминаниями о моменте, когда она наткнулась на тело Джонса, Кейт вошла на следующее утро в столовую и обнаружила, что Эвершема там нет. Более того, его отсутствие сразу бросилось ей в глаза. Несомненно, он уже был на пути в деревню, чтобы допросить продавца магазина писчебумажных принадлежностей, мистера Грина.

Она была разочарована – в этом он был прав – что он не счел новость о ссоре между покойным Джонсом и Грином столь же многообещающей, как она. Или же его опыт расследования убийств, совершенных Блюстителем заповедей в Лондоне, научил его избегать поспешных выводов.

Тем не менее это может быть лучшая возможность поймать убийцу, на чьей совести столько смертей. И она сделает все для того, чтобы не упустить этот шанс.

Ей все еще было трудно примирить представление об Эвершеме, составленное по газетам, с ним самим во плоти. То, что раньше она принимала за робость и нежелание действовать, теперь стало в ее глазах тем, чем было на самом деле: осторожностью и уважением. Он больше слушал, чем говорил, и за обедом она не раз чувствовала на себе этот внимательный взгляд.

Может, он интересовался ею так же, как и она им? Или же, вздрогнув, напомнила она себе, он просто пытается придумать способ, как отомстить ей за то, что она едва не разрушила его карьеру.

Удивляясь своей склонности романтизировать этого мужчину, Кейт даже покачала головой. В конце концов, это был… просто мужчина. И каким бы красивым он ни был, ему довольно ловко удалось обмануть ее, выудив из нее сведения о ссоре, не пообещав взамен, что она сможет сопровождать его на встречу с Грином. Что, как она недвусмысленно напомнит ему, противоречило их договоренности. Эвершем пообещал, что позволит ей следовать за ним на протяжении всего расследования, а допрос свидетелей, как они оба хорошо знали, был жизненно важной частью поиска истины.

– Доброе утро, леди Кэтрин.

Кейт налила себе чаю, взяла тосты и, найдя место за столом, заметила, что садится одной из последних.

– Надеюсь, вы смогли уснуть после назойливых расспросов этого ужасного полицейского? – сказала леди Эгглстон, скривив губы. – Знай я, что с нами будут обращаться как с преступниками, я бы ни за что не приняла это приглашение.

– Полноте, графиня, – сказал Вэл со своего места во главе стола. – На мой взгляд, вопросы мистера Эвершема вполне оправданны. Он просто попросил вас рассказать, что произошло на прогулке.

– Даже чересчур вежливо, если вы спросите меня. – Бартон забрасывал в себя яичницу с энергией кузнеца, сгребающего уголь. – В Нью-Йорке наша полиция не боится взъерошить парочку перьев. Наши копы не ходят на цыпочках вокруг светских особ.

Услышав такие речи, леди Эгглстон ахнула, и даже ее супруг, граф, который даже в своем самом разговорчивом состоянии бывал немногословен, буркнул искреннее «Ого!».

– Я, например, – мягко произнесла Кейт, – думаю, что со стороны мистера Эвершема весьма разумно собрать факты, прежде чем он начнет выдвигать обвинения. В конце концов, мы ведь хотим, чтобы был задержан настоящий преступник, верно?

– Да, именно так, леди Кэтрин. – Мисс Бартон, хранившая молчание на протяжении всего разговора, покраснела, словно ей было неловко привлекать к себе внимание. После чего, к удивлению Кейт, она обратилась к отцу: – Папа, согласись, что полиция Нью-Йорка весьма почтительна по отношению к представителям нашего класса. Ты сам хорошо знаешь это. Вспомни, как они избили нашего конюха, когда приняли его за беглого каторжника. Именно к тем, у кого нет влияния или богатства, они применяют самые жестокие методы.

После этих слов Кейт поставила девушку на несколько ступеней выше в своей мысленной иерархии.

– Я знаю достаточно, дочка, – недовольно сказал Бартон. – Но, как и все остальные, я хочу, чтобы этот демон был пойман, прежде чем он перережет нас всех в собственных постелях.

– Мистер Эвершем – опытный детектив. – Кейт отлично видела иронию в том, что именно она защищала Эвершема от критики. И все же она верила, что он справится с расследованием лучше, чем, например, Адольф Уоргроув. Эвершему хватило здравого смысла признать, что ради достижения скорого результата в процессе расследования были пропущены важные шаги. – Он известен по всей стране тем, что раскрыл ряд крайне запутанных преступлений.

– Однако вы не были его самой большой сторонницей, не так ли, леди Кэтрин? – Задавая этот вопрос, мистер Томпсон, молча наблюдавший за их разговором, прищурился, как будто пытаясь оценить, попадет ли в цель его колкость. – Разве не вы намекали в своем разговоре со свидетельницей по делу об убийстве Бетси Кример, что Эвершем допустил оплошность и не допросил ее первым?

Услышав из уст читателя критику Эвершема, которая в то время казалась ей обоснованной, Кейт внутренне поморщилась.

– Вы правы относительно моей критики, мистер Томпсон. Однако мои претензии к определенным действиям со стороны мистера Эвершема не означают, что я считаю его некомпетентным. Как раз наоборот. Я бы не стала возлагать на него больших надежд, будь я низкого мнения о его способностях.

– Не знаю, что на это сказать, леди Кэтрин. В конце концов, благодаря вашей встрече со свидетельницей Скотленд-Ярд смог найти убийцу. Он сейчас в тюрьме и ожидает вердикт суда, не так ли? – Томпсон покачал головой. – И тем не менее бедный мистер Джонс убит, и способ его убийства до ужаса напоминает другие злодеяния Блюстителя заповедей.

– Что, разумеется, не может не тревожить, мистер Томпсон. – Кейт не знала, как ответить на вопросы этого молодого человека. Все сказанное им было правдой. А единственное, чем они могли быть полезны, так это тем, чтобы не мешать Эвершему заниматься его работой, и надеяться, что он найдет настоящего убийцу.

– Полагаю, я буду вынужден объяснить изменение вашего отношения к Эвершему тайнами женского ума, – с улыбкой сказал Томпсон. Кейт показалось, будто она услышала в его тоне нотку иронии, но выражение его лица было бесхитростным.

– В этом нет никакой тайны, Томпсон, – рассмеялся Бартон. – Женский ум отнюдь не сложен. Просто время от времени он нуждается в похвале. Я подозреваю, что размышления на столь мрачные темы немного расстроили нервы леди Кэтрин, верно?

– Стоит ли мне напомнить вам, мистер Бартон, что я сижу за этим столом? – Чтобы воздержаться от более резких фраз, Кейт сосчитала в уме до трех. Нет резона злиться на вздорные высказывания американца. Он просто заявил бы, что она тем самым подтвердила его точку зрения.

– О, я помню об этом, леди Кэтрин. – Бартон имел наглость подмигнуть ей, и Кейт невольно стиснула зубы.

– По-моему, чем скорее это убийство будет раскрыто, тем лучше. – Мисс Бартон, которой, казалось, хотелось провалиться сквозь землю, тем не менее попыталась вернуть разговор к прежней теме. – Мы собирались завтра поехать в Лондон, но вряд ли мистер Эвершем разрешит нам.

– Он не может держать нас здесь. – Леди Эгглстон нахмурилась. – Особенно если убийство совершил Блюститель заповедей.

– Если только он не подозревает в этом одного из нас. – Томпсон сделал глоток чая, и у Кейт сложилось отчетливое впечатление, что ему нравится всех подначивать.

Что ж, с нее хватит его провокаций.

– Думаю, нам нужно отвлечься, – решительно сказала Кейт. – Сегодня утром я собралась сходить в Льюистон, чтобы купить писчебумажные принадлежности. Кто-нибудь хочет составить мне компанию?

Кейт знала, что, скорее всего, пожалеет о своем приглашении, но ей не хотелось привлекать к себе внимание, отправляясь в деревню в одиночестве. И поскольку она все еще не была уверена, что Эвершем поделится с ней всем, что узнал, она решила лично расспросить Грина.

Когда компания двинулась по тропинке, ведущей в деревню, их было шестеро. Кейт и Вэл, согласившийся присоединиться к ним сразу после утренней прогулки, шли сзади, а мисс Бартон, ее отец, мистер Томпсон и Женевьева – впереди.

– Надеюсь, этот поход в деревню не имеет отношения к тому, что моя сестра рассказала тебе о разговоре Джонса с Грином? – спросил Вэл, когда они подошли к ближайшей к поместью окраине деревни.

Кейт почувствовала, как ее щеки вспыхнули.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду.

– Ты отлично знаешь, что я имею в виду. – Он закатил глаза. – Ты не можешь просто доверить этому сыщику его собственную работу, не так ли?

– Я доверяю ему его собственную работу, – парировала Кейт, – но я не верю его обещанию держать меня в курсе всего, что он выяснит.

– Почему он еще не попросил тебя написать об этом для «Газетт»? – задумчиво спросил Вэл. – Я бы предположил, что он будет кричать со всех крыш о том, что все это время был прав. Он бы наверняка так и делал, будь бедняга Джонс очередной жертвой Блюстителя заповедей.

– Я полагаю, он хочет сначала убедиться, что это действительно тот же самый убийца. – Кейт пожала плечами. – Кроме того, у меня нет желания писать что-либо, имеющее отношение к Блюстителю заповедей, не зная, как это может отразиться на несчастном мистере Кларке.

– Разумно. – Вэл вздохнул. – Я просто жутко переживаю из-за бедняги Джонса. Вчера мне пришлось написать его семье в Уэльс. Я просто не знал, как поделикатнее сообщить им о случившемся.

Конечно же, он знал Джонса лучше, чем кто-либо другой в доме, поняла Кейт и даже устыдилась того, что не проявила больше сочувствия к своему старому другу.

– Сочувствую тебе, Вэл. Это ужасно. Но я уверена, они оценят, что ты сообщил им о его смерти.

– Спасибо. – Вэл провел рукой по искусно уложенным кудрям – жест, говорящий о том, насколько он расстроен. – Все это крайне неприятно. Если честно, я даже пытался найти причину, почему это произошло и за что его убили. Но не нашел. Ни единой.

– Эвершем выяснит, кто виноват. – Кейт удивилась, поймав себя на том, что сама в это верит.

– Даже несмотря на то, что ты ведешь собственное расследование? – Валентин явно ее поддразнивал.

– Я не занимаюсь этим.

Однако именно этим она и занималась. Но как еще она могла приблизить поимку истинного убийцы и добиться освобождения Джона Кларка?

– Ну ладно, – сказала она после паузы. Вэл слишком хорошо ее знал, чтобы поверить откровенной лжи, и поэтому Кейт решилась сказать полуправду: – Возможно, этим я и занимаюсь. Но лишь потому, что я хочу сначала самостоятельно проверить все факты.

Вэл тихонько усмехнулся.

– Ты всегда хотела, прежде чем во что-то поверить, увидеть это своими глазами.

В ответ Кейт лишь пожала плечами.

– Можешь сколько угодно называть меня Фомой неверующим. Но я не буду извиняться за это.

– Ты и не должна, моя дорогая. Я лишь надеюсь, что ты больше не столкнешься с Эвершемом. У него уже есть причины не доверять тебе.

– Не волнуйся, я справлюсь с мистером Эвершемом, – сказала она с большей уверенностью, нежели сама чувствовала.

Хотя она пришла к некоторому взаимопониманию с загадочным детективом, было нечто тревожное в тех чувствах, которые он будил в ней. Словно между ними оставалось нечто незавершенное, никак не связанное с убийством.

* * *

Большую часть первой половины дня Эвершем провел, опрашивая слуг об их местонахождении в утро убийства и собирая сведения о Фенвике Джонсе. Выделить из них возможных подозреваемых ему не удалось, зато он узнал больше об убитом.

Джонс получил должность управляющего Торнфилдом еще при прежнем владельце поместья, малоизвестном поэте, который, как известно, проиграл дом и землю в карты, в результате чего ими завладел лорд Валентин.

Как и сам Эвершем, Джонс был младшим сыном джентльмена – отцом покойного был преподаватель классической филологии, лишившийся наследства по причине брака, заключенного им по любви и не одобренного его семьей.

Джонс был близок с семьей местного сквайра, где он научился основам управления поместьем, и с рекомендацией этого человека в руках приехал из своего родного Норфолка в Камбрию, чтобы занять должность стюарда в Торнфилде.

Хотя слуги в доме плохо знали этого человека, но, похоже, он им нравился. Более того, он до такой степени расположил к себе экономку, что та говорила о нем со слезами на глазах. Конечно, Эвершем недостаточно хорошо знал эту женщину, чтобы сказать, обычное ли это явление, но ее слезы показались ему вполне искренними.

После первоначального осмотра дома, помня, что леди Кэтрин рассказала ему о ссоре Джонса с Грином, он пешком отправился в Льюистон.

Как и вся окружающая местность, обсаженная деревьями тропа, что вела в деревню, была живописной. На округлых холмах на огороженных пастбищах мирно щипали траву овцы. Вдоль самой тропы с обеих сторон тянулась низкая каменная стена, как будто выраставшая из земли.

Эвершем так долго жил в Лондоне, что разучился наслаждаться радостями сельской местности. Гул голосов уличных торговцев, стук лошадиных копыт и грохот подземки успокаивали его больше, нежели задумчивая тишина зеленых полей и живописных холмов. Тем не менее он был вынужден признать, что воздух здесь казался чище, и без копоти лондонских фабрик он мог видеть небо над головой и окружающий мир ясно и четко. Такое было невозможно в городе.

Работа в столичной полиции дала ему возможность увидеть даже больше уголков Англии, чем он мечтал в детстве. Но хотя он был способен по достоинству оценить разнообразие пейзажей других мест, он всегда с радостью возвращался в Лондон с его грязью, смрадом и прочим.

Добравшись до самой деревни, он с интересом отметил, сколько же туристов – их можно было узнать по путеводителям и картам в руках – толпятся на здешних узких улочках! Раньше он сомневался, что посторонний человек может остаться незамеченным в такой маленькой деревушке. Увы, он не учел тот факт, что из-за ее географического положения и того факта, что она была прославлена поэтами Озерного края, эта местность притягивала к себе путешественников со всего мира.

Возможно ли, что убийца прячется среди этих гостей? Местные жители, привыкшие к тому, что их окрестности наводняют незнакомые лица, вряд ли заметили бы среди них еще одно. Это обстоятельство могло затруднить его работу, но Эвершем был полон решимости не дать убийце вновь ускользнуть от него.

Помня об этом, он направился к магазину писчебумажных принадлежностей. Найти его, учитывая размеры деревни, оказалось легко: он расположился между шумной гостиницей и лавкой торговца кожей.

Подходя к лавке, он заметил компанию из Торнфилда с американцем во главе. За Бартоном следовали лорд Валентин, леди Кэтрин, мистер Томпсон и мисс Бартон.

Эвершем с первого взгляда невзлюбил промышленника-янки не только из-за его высокомерных манер, но и потому, что жадные глаза этого бесцеремонного выскочки слишком часто останавливались на высокой груди леди Кэтрин. Бартон был откровенный хам и фигляр. Хотя Эвершем и старался сдерживать эмоции и не забывать о том, что он официальное лицо, он хотел ненадолго, хотя бы минут на десять, стать штатским, чтобы высказать Бартону все, что он о нем думает.

К сожалению, он все еще был при исполнении служебных обязанностей и не смог найти нестыковок в рассказе американца о его местонахождении в день убийства. А значит, ему придется ограждать леди Кэтрин от его назойливых приставаний иными способами, нежели устное предупреждение.

Даже сейчас ему было видно, что американец схватил ее за руку. Решив догнать их, Эвершем ускорил шаг. Однако, приблизившись к их компании, он понял, что леди не нуждается в спасении.