Текст книги "Микротренды, меняющие мир прямо сейчас"

11. На десятом десятке

В следующей версии «Микротрендов» мы, наверное, будем писать уже о тех, кому перевалило за 100 лет. Но сегодня новой демографической группой взрывного роста являются люди в возрасте старше 90 лет, то есть находящиеся на десятом десятке. Согласно последней переписи населения, сегодня в Америке насчитывается примерно 2,5 млн человек старше 90 лет, что на 720 000 больше, чем в 1980 г.

При современном уровне развития медицины человек, которому стукнуло 80, доживет до 90 лет с вероятностью 30 %. Примерно такие же шансы и у тех, кто сейчас появляется на свет. В недавнем отчете британского министерства труда и пенсионного обеспечения говорилось, что шансы девочек, родившихся в Великобритании в 2011 г., дожить до 100 лет составляют один к трем, а мальчиков – один к четырем. Можно сравнить это с ситуацией родившихся в 1930 г. – для них такая вероятность составляет лишь 3 %.

Наиболее важными факторами, обусловившими этот тренд, являются сокращение числа курящих, рост популярности фитнеса и более регулярное прохождение медицинских обследований, позволяющих выявить возможные проблемы на ранней стадии. Предотвращению безвременных смертей способствовало также отсутствие войн, глобальных эпидемий и прочих катастроф. Демографы ожидают, что к 2050 г. численность группы населения «за 90» превысит 10 млн человек. Но в демократическом обществе те, чей возраст перевалил за девятый десяток, будут по-прежнему обеспечивать перевес пожилых во властной иерархии.

В 2010 г. Бюро переписи населения США сообщало в своем отчете, что доходы людей старше 90 лет почти наполовину состоят из социальных пособий, а 20 % из них живут в домах престарелых. Простой рост численности этой группы потребует 2 млн дополнительных мест в домах престарелых, где сегодня находятся 1,3 млн человек. Примерно 40 % людей старше 90 лет живут отдельно, а еще 40 % – с ближайшими родственниками.

По данным того же отчета, 74 % достигших девяностолетнего возраста составляли женщины, в большинстве своем вдовы. Учитывая, что богатые живут в целом намного лучше, а также амортизацию активов (не надо забывать, что, по оценке журнала Forbes, инвестированный в 1935 г. $1 млн сегодня равен $2,8 млрд) вполне вероятно возрождение социальной прослойки вдовствующих богатых дам. За ними будут всячески увиваться седеющие холостяки, особенно в случае, если государство отменит налог на наследство. А поскольку мужской части населения не свойственна усиленная забота о своем здоровье, нет оснований полагать, что в обозримом будущем гендерный разрыв в среде долгоживущих сократится.

Наша система пенсионного обеспечения предполагает уход на покой в возрасте 65 или 67 лет, и поэтому те, кому за 90, получают почти вдвое больше социальных благ, чем те, кто уходит из жизни в среднем возрасте дожития. Это значительно усугубит кризис системы социального обеспечения, если ее не реформируют или если не произойдет резкий рост производительности труда благодаря роботам и технологиям.

Жизнь в возрасте за 90 способна быть и пугающей, и приятной. Ужас состоит в том, что каждый новый день может оказаться последним. Но оказывается, что большинство достигших такого возраста вполне довольны своей жизнью. Опросы, проведенные в Великобритании, показали, что, невзирая на разного рода немощи, те, кому за 90, демонстрируют меньше признаков депрессии, чем люди на четвертом, пятом и шестом десятке.

Соединенные Штаты – не единственная страна, где тех, чей возраст перевалил за девятый десяток, становится больше. По данным Национального статистического управления Великобритании, численность населения в возрасте 90 и более лет достигает около 1 % населения страны. В 2015 г. британцев старше 90 лет насчитывалось более полумиллиона, что намного больше, чем в 1985 г., когда их было чуть менее 200 000. Швеция прогнозирует, что к 2040 г. 8 % ее населения будут составлять люди старше 80 лет.

Сочетание бюджетного дефицита, быстро растущей численности пожилых людей и молодежи, которая дольше учится и не торопится пополнять ряды работающих, может оказаться гремучей смесью. По прогнозам, в ближайшие десятилетия в Евросоюзе на одного человека в возрасте старше 65 лет будет приходиться уже один-два в работоспособном возрасте, а не четверо, как сейчас. При прогнозируемом росте ВВП стран – членов Евросоюза на 4,75 процентных пункта к 2060 г. общая занятость сократится на 19 млн рабочих мест. Это означает, что работающей части населения придется работать дольше и платить больше налогов, чтобы поддерживать системы социального обеспечения, здравоохранения, ухода за престарелыми и пенсионные фонды.

Существует только два способа избежать надвигающегося кризиса, при котором молодые будут работать вместо стариков. Первый – увеличение иммиграции, обеспечивающей развитые страны молодыми работниками (никто не уезжает на заработки из Перу в возрасте 85 лет) и в долгосрочной перспективе способствующей экономическому росту. Второй связан с развитием технологий и резким повышением производительности труда. Главными бенефициарами замены все большего числа молодых работников роботами будут те, кто принадлежит к возрастной группе «за 90». Возможно, как считает Билл Гейтс, понадобится ввести новые налоги на роботов, но взлет производительности труда – один из немногих способов обеспечить экономический рост и продолжить заботиться о престарелых гражданах.

В США, Японии и ЕС растет процент пенсионеров. Все эти страны обеспечены мощными, хорошо обученными и в высшей степени компетентными трудовыми ресурсами, и им придется пересматривать системы пенсионных накоплений и практику досрочного выхода на пенсию. Можно прогнозировать изменения в общей картине занятости. Вероятно, люди куда чаще будут работать до более преклонного возраста, скажем 70 лет.

Сегодняшние пожилые необыкновенно хорошо образованны. Согласно последним данным, более продуктивные работники остаются в числе занятых дольше, чем менее продуктивные. Факты подтверждают, что работники в возрасте между 60 и 74 годами в целом продуктивнее, чем более молодые. Если они будут работать дольше, можно рассчитывать на изменения в критериях нетрудоспособности, позволяющие организациям дольше сохранять в своих рядах активных пожилых людей. В Японии уже создана система из 1300 «серебряных центров» трудоустройства для тех, кому за 60.

В Японии любят шутить, что в стране больше взрослых в памперсах, чем младенцев. Но в этом нет ничего смешного. В 2017 г. число японцев в возрасте 90 и более лет впервые превысило 2 млн. Сегодня те, кому за 90 и за 100, составляют уже 1,6 % от общего числа населения страны. Это деформирует обычную модель совместного проживания разных поколений семьи, поскольку трем поколениям уместиться под одной крышей крайне проблематично, особенно когда два поколения уже ушли на покой. Японцы впервые в своей истории начинают строить дома престарелых. Несмотря на предубежденность японцев по отношению к тому, что называется у них «социальной госпитализацией», министерство здравоохранения, труда и социального обеспечения страны заявляет, что к 2025 г. системе домов престарелых и здравоохранения потребуется дополнительно 1 млн работников.

Приятным сюрпризом в этой сфере стали доступные технологические системы, облегчающие жизнь всем. Примером может служить Европа, где одним из приоритетов развития информационных и коммуникационных технологий стала «простота доступа» к ним для пожилых людей. Смартфоны оснащаются крупными иконками и упрощенными функциями электронной почты и камер (я бы сказал, что это на пользу не только старикам). В игру вступили даже автопроизводители. Не так давно фирма Toyota представила робота, помогающего пожилым людям доставать и переносить вещи.

Забавно, что именно разменявшие десятый десяток вдохновляют компании на продвинутые решения в области роботизации и становятся движущей силой развития некоторых из самых прогрессивных технологий. Намного продвинулись в развитии роботы-гериатры: они способны наблюдать за состоянием пациента с помощью сенсорных датчиков и камер, тренировать его умственные способности, сообщать информацию врачам, напоминать старикам о важных вещах, например о необходимости принять лекарства или посетить медучреждение, и проводить регулярное (вплоть до ежедневного) медицинское тестирование. Роботы-гериатры могут даже становиться компаньонами для тех, кто чувствует себя одиноко, и помогать людям передвигаться. В японских больницах наряду с роботами-медсестрами начинают появляться гибридные «конечности», помогающие престарелым пациентам вставать и сохранять устойчивость. Прогресс будет открывать перед нами все новые возможности – достаточно представить себе свободу, которую получат люди в возрасте за 90 с превращением беспилотных автомобилей в элемент реальной действительности.

Польза от стареющего населения не ограничивается достижениями в области медицины и технологий. Посмотрите на районы, где селятся пожилые, и вы увидите более ухоженные и лучше освещенные улицы, больше продуктовых рынков, кофейни и рестораны, которые открываются пораньше, чтобы обслужить рано встающих стариков, и торговые центры, в которых эскалаторы движутся не так быстро, а надписи на указателях набраны крупным шрифтом. Можно рассчитывать, что сектор потребления, ориентированный на тех, кому за 90, продолжит свой рост.

Схожим образом, можно рассчитывать, что средняя продолжительность жизни в развитых странах в течение ближайших 50 лет будет расти и достигнет практически предельных значений. Все больше ребятишек смогут получать открытки и подарки не только от бабушек и дедушек, но и от прабабушек и прадедушек, а некоторые счастливцы – даже от прапрабабушек и прапрадедушек.

12. Детки на таблетках

Употребление рецептурных лекарственных средств резко возрастает в одной из групп американского населения – среди детей. Наверное, это положительное явление, поскольку так подрастающему поколению легче справиться с вызовами современного мира. Но тренд требует пристального наблюдения – нельзя позволить ему выйти из-под контроля и нанести вред детям.

По мере развития системы медицинского страхования детям все чаще ставили диагнозы, при которых помогает медикаментозное лечение. За последние 20 лет частота выявления СДВГ (синдрома дефицита внимания и гиперактивности) у детей подскочила с 3–5 до почти 15 % (Frances, Psychology Today, May 23, 2016).

Некоторые считают, что этот рост связан с доступностью для американцев психиатрической и психологической помощи – действительно, во многих школах сейчас есть штатные психологи, к которым учащиеся могут обращаться еженедельно. Другие говорят о том, что требования, предъявляемые в наши дни к детям, так высоки, что помощь, позволяющая выдержать бесконечные часы корпения над математическими задачами, потребуется еще очень и очень многим. В любом случае отклонения все чаще диагностируются в раннем детстве, и их лечение обычно продолжается и в юности.

В Америке рецептурные лекарства, как правило, назначаются сразу же, а не в крайних случаях. В результате в наши дни американские дети принимают столько же таблеток, сколько и их родители. По данным центров контроля и профилактики заболеваний, число американских детишек, которым назначается медикаментозное лечение в связи с СДВГ, резко возрастает: в 2003 г. такой диагноз был поставлен 7,8 % детей, а в 2014 г. его получили уже 11 % детей и подростков в возрасте от 4 до 17 лет. Рынок этих медикаментов также на подъеме: в отчете исследовательской компании IBISWorld прогнозируется, что к 2020 г. объем продаж лекарственных средств, назначаемых в связи с СДВГ, достигнет $17,5 млрд. В 1978 г. СДВГ определяли как «синдром детской гиперактивности», характерный в основном для маленьких детей и встречающийся только у одного ребенка из тысячи. С тех пор произошел чуть ли не стократный рост заболеваемости. Одни врачи считают, что виной этому факторы внешней среды, другие связывают его с генетикой. Одни говорят, что главная причина в растущих нагрузках, другие – что в недостатке сна. А есть те, кто возлагает ответственность на воспитание в семье, указывая, что работающие родители просто не замечают изменений в поведении детей.

Сегодня в Америке больше детей работающих родителей, чем когда-либо прежде. А в детских дошкольных учреждениях не очень хотят разбираться с плохим поведением детишек, которые портят настроение всем остальным в группе. Вместо того чтобы потратить время на обследование ребенка, провести соответствующее тестирование, опросить педагогов и сотрудников детского сада, родители и врачи принимают простое и быстрое решение: посадить ребенка на лекарства, хотя бы временно. Лучше поскорее успокоить его, чем рисковать отказом детского учреждения принимать ребенка. Но временное часто становится постоянным.

Свою роль играет и одержимость американцев образованием. В нашем обществе у любого ребенка есть все возможности получить как минимум четырехлетнее университетское образование. Погоня за успехом начинается с трехлетнего возраста. Ваш ребенок не знает алфавит? Похоже, у него проблемы. Существуют летние лагеря, в которых детсадовцев учат чтению, восьмиклассники овладевают высшей математикой, а школьников-спортсменов готовят к поступлению в университеты. Отставать нельзя. Трудно приходится и родителям, и детям. Однако средняя численность детей в школьном классе не снижается, а возрастает, и часто среди них есть дети с особенностями развития. В 1991 г. в американское законодательство об образовании были внесены изменения, учитывающие потребности детей с СДВ и СДВГ. Наличие специальных образовательных услуг сделало постановку диагноза проблемным детям привлекательной и для родителей, и для учителей. Учителя перегружены, им мало платят, и эмоциональные вспышки учеников им совершенно ни к чему. Медикаментозное лечение помогает исправить ситуацию, хотя дети все равно отвлекаются на айфоны, компьютеры, видеоигры и социальные сети.

Мы привычно считаем, что виной всему влияние общества и факторов внешней среды, хотя на самом деле сегодня американские психиатры знают о человеческом мозге намного больше, чем 20 лет назад. Специалисты гораздо лучше понимают причины поведенческих и эмоциональных проблем, а симптомы стали более определенными. Но все же многое остается неясным, а диагностика пока не так точна, как обычные анализы или рентгеновские исследования. Поэтому во многих случаях лекарства детям прописывают методом проб и ошибок.

Изначально я предполагал, что сажают детей на таблетки преимущественно в состоятельных семьях, но это происходит уже давно. Исследовав вопрос, мы обнаружили, что на самом деле нынешний тренд деток на таблетках затрагивает в основном детишек из менее зажиточных слоев населения и из сельской местности, получающих медикаментозное лечение рецептурными препаратами. За период между 1998 и 2013 гг. количество диагнозов «СДВГ» среди детей бедноты возросло на 73 %, тогда как рост аналогичного показателя среди детей из семей, не относящихся к бедным, составил лишь 35 %.

По данным центров контроля и профилактики заболеваний, «рецептурные лекарства назначались в связи с эмоциональными или поведенческими проблемами большему проценту детей, застрахованных по программе Medicaid или программе медицинского страхования детей, чем детей без медицинской страховки или застрахованных в частном порядке», а также «медикаментозное лечение рецептурными лекарствами назначалось большему проценту детей из семей с доходами, менее чем на 100 % соответствующими прожиточному минимуму, и меньшему проценту детей из семей с доходами, составляющими от 100 до 200 % от прожиточного минимума».

Лекарства используются в качестве первого средства против поведенческих проблем как из-за низкой доступности когнитивно-поведенческой терапии (которая недостаточно широко распространена, затратна и требует много времени), так и из-за страха исключения из школы. Ряд школ придерживается принципа нулевой терпимости по отношению к вызывающему поведению или скандалам, и для детей из бедных семей, не принимающих таблетки, угроза исключения вполне реальна.

Рост распространенности медикаментозного лечения затрагивает все возрастные группы. Рецептурные лекарства в связи с эмоциональными или поведенческими нарушениями прописывают более чем 9 % юных американцев в возрасте от 6 до 17 лет. Такие же лекарственные средства прописывают более чем 7 % черных американских детишек и 4,5 % испаноязычных. Это очень высокие показатели – почти каждый десятый белый американский ребенок принимает рецептурные лекарства.

В основном американских подростков лечат от какого-то одного из двух основных заболеваний: депрессии или проблем с концентрацией внимания. По данным центров контроля и профилактики заболеваний, психотропные средства принимают примерно 6 % населения страны в возрасте от 12 до 19 лет, а более 3 % всех подростков лечится от синдрома дефицита внимания. Американские подростки-мальчики с большей вероятностью сидят на лекарствах в связи с СДВГ, чем подростки-девочки, – 4,2 и 3,2 % соответственно. Лишь немногим более половины (53,3 %) этих тинейджеров посещали за последний год специалистов по психическому здоровью. Тренд состоит в том, чтобы полностью полагаться на лекарства.

Лекарствами пичкают также младенцев и детишек ясельного возраста, хотя для них, как и для детей постарше, нет стандартных процедур оценки состояния. На недавнем симпозиуме в Картеровском центре упоминались данные центров контроля и профилактики заболеваний, согласно которым «не менее 10 000 детей ясельного возраста получают психостимуляторы, например метилфенидат (риталин)», а число американцев моложе 18, регулярно принимающих психостимуляторы, возросло пятикратно. В самом разгаре очередная лекарственная эпидемия.

Еще большее беспокойство вызывают нейролептические средства, прием которых за тот же период увеличился в шесть раз, о чем сообщает Национальный центр медицинской статистики. Цифры растут с пугающей скоростью: в недавней статье в The New York Times сообщалось, что «по данным компании IMS Health, в 2014 г. детям не старше двух лет было выписано почти 20 000 рецептов на рисперидон (известный как риспердал), кветиапин (сероквель) и прочие нейролептики, что на 50 % больше, чем за предыдущий аналогичный период. Всего за один год для этой возрастной группы было выписано на 23 % больше рецептов на антидепрессант флуоксетин (прозак) – примерно 83 000».

Кроме того, огромное число американских деток на таблетках злоупотребляет этими лекарствами. По данным факультета здравоохранения Университета Джонса Хопкинса, «резко возросло» количество обращений в отделения экстренной медицинской помощи в связи с передозировкой популярного стимулирующего средства (применяемого при СДВГ) риталина. Его употребляют, чтобы взбодриться и справиться с учебными нагрузками. Чем доступнее рецепты и слабее контроль, тем больше может стать несчастных случаев, связанных со злоупотреблением лекарствами подобного рода. Отношение к увлечению рецептурными препаратами стало также намного более либеральным. Изучавшие отношение американских подростков к злоупотреблению медикаментами ученые отмечали, что «предрассудков в отношении психических заболеваний становится меньше» и что наблюдается «рост немедицинского потребления медикаментов психиатрического назначения».

В том, что касается американской семьи, феномен деток на таблетках влияет на отношения детей и родителей, причем, судя по всему, и в положительном, и в отрицательном смысле. С одной стороны, эти лекарства порой помогают детям с поведенческими проблемами лучше, чем традиционная психотерапия или обычные воспитательные меры, снижая уровень стресса и тревожности и возвращая покой родителям. Однако они способны также порождать зависимость, а готовность родителей сразу начать медикаментозное лечение (или последовать указаниям сделать это) не дает им изучить альтернативные методы.

Происходящее в большой степени связано с законом непредвиденных последствий. С расширением страхового покрытия, предоставляемого системой здравоохранения, психиатрическая помощь стала доступной большему количеству семей, и детей посадили на лекарства, без которых они вполне могли бы прожить. А это, в свою очередь, открыло фармацевтическим компаниям новые рынки продаж.

Есть как минимум одна область, в которой тренд «детки на таблетках» способствовал улучшению жизни американцев, – дестигматизация психических расстройств. Когда детки на таблетках и их друзья без предрассудков относятся к антидепрессантам или откровенно обсуждают свои проблемы, постепенно исчезает ощущение изоляции, страха и неуверенности, сопутствующее многим психическим заболеваниям.

Рост числа деток на таблетках говорит очень многое о традиционной американской вере в чудодейственность лекарств. Она передалась и американской молодежи, и, хотя лечение некоторыми из этих препаратов идет обществу на пользу, оно может привести к и появлению нового поколения зависимых, даже притом что средства, применяемые при СДВГ, в принципе не вызывают зависимости. Чтобы полностью осознать влияние подобных трендов, требуется немалое время, но их нужно тщательно отслеживать, чтобы миллионы детей не оказались на неверном пути. В целом же многие из этих лекарств, особенно применяемые при СДВГ, помогают детям становиться более внимательными и усидчивыми и, если верить психиатрам, лучше адаптироваться к требованиям информационной эры. Остается надеяться, что психиатры не ошибаются.