Текст книги "Возмездие"

Глава пятая

Джейсон Дэвенпорт, оторвавшись от карт, взглянул на новых, подошедших к ним игроков, и в глазах его сверкнуло презрение.

– Садитесь, Харли, – нараспев сказал Коннор.

Бенджамин Харли, прищурившись, приблизился к столу, покрытому зеленым сукном. Открыв табакерку, украшенную драгоценными камнями, он взял щепотку табаку, понюхал его и чихнул.

– Вы приглашаете меня сразиться с вами? Я слышал, что недавно вы обыграли в «фараон» целый полк.

– Вас это беспокоит? То, что я выиграю? – спросил Коннор, тасуя карты.

– Нет. Меня беспокоит ваша уверенность в моем проигрыше…

Наступившее молчание показалось бесконечным.

– Вы хотите сказать, что я жульничаю? – спросил Коннор.

– Вы никогда не проигрываете… и это вызывает подозрение.

– Говорите конкретнее, – настаивал Коннор.

– Что это за разговор о жульничестве? – раздался женский голос. Мария Лавиола в белоснежном платье, подобно свежему ветерку, разрядила напряженную атмосферу. Тонкая рука в красной кружевной перчатке легла на широкое плечо Коннора.

– Дорогая, вы пели словно соловей, – сказал Харли, стараясь отвлечь внимание от разговора о карточной игре.

Его комплимент тут же подхватили другие мужчины, находившиеся в комнате, и стали наперебой восхвалять талант замечательной певицы.

– Вы сегодня еще будете петь? – спросил Харли.

– Не здесь… Может быть, где-нибудь еще… позже… – Она бросила страстный взгляд в сторону Коннора, и он в ответ улыбнулся ей. – Как здесь жарко! – сказала Мария, обмахивая рукой прелестное личико.

– Боюсь, бедняга Дивейн думает иначе, – ухмыльнулся Харли. – Уверен, что он замерзает.

– Почему это?

– Виной тому, должно быть, мисс Мередит, которая вновь холодно обошлась с ним… как когда-то…

– Не найдется ли и нам местечка за вашим столом? – В комнату вошел улыбающийся Эдгар Мередит. Его шурин Натаниэль Чемберлен, опасливо оглядываясь по сторонам, шел за ним. Ему не хотелось бы случайно столкнуться со своей женой Филис, которая непременно начала бы ворчать, увидев мужа в компании Эдгара Мередита.

– Черт возьми! – тихо пробормотал Натаниэль, сердясь на жену и не понимая причины ее дурного отношения к семейству Мередит. Эдгар сейчас, похоже, был в хороших отношениях с графом Дивейном, судя по тому, что они собирались вместе поиграть в карты и выпить. Коннор Флинт не держал зла на Эдгара, хотя и был пострадавшей стороной во всей этой истории.

– Садитесь на мое место. – Коннор встал, предлагая Эдгару свой стул. Загорелой рукой он взял со стола выигрыш и положил в карман. Джейсон, глядя на Бенджамина Харли, тоже взял со стола свои несколько монет и последовал за братом на небольшую террасу.

Натаниэль Чемберлен искоса посмотрел на Эдгара. Судя по всему, он ошибся, считая, что граф забыл прошлые обиды. Эдгару явно стало не по себе, как, впрочем, и хозяину дома Александру Пембертону. Все присутствовавшие решили, что лорд Дивейн оставил их из-за появления в комнате Эдгара Мередита. Натаниэль чувствовал боль и переживания шурина. Он знал, что Эдгар всегда питал теплые чувства к Коннору и был против разрыва с ним.

– Тебе скучно. Я знал, что так и будет. Нам следовало бы отправиться к миссис Кроуфорд… – обратился к брату Джейсон.

– Нет, мне совсем не скучно. Наоборот, я заинтригован, – признался Коннор. Он развязал синий шелковый галстук, снял его и небрежно засунул в карман. Крепко схватившись за железную балюстраду, Коннор вновь вспомнил о Рэйчел… Мисс Мередит…

Что с ней такое происходит? Сегодня вечером она была чрезвычайно эмоциональна. Прежде такого всплеска эмоций у Рэйчел Коннор не мог припомнить. Он не сомневался, что «представление» в этом доме затевалось ради него, и отказывался в нем участвовать. Коннор видел волнение Рэйчел, ее слезы, ее растерянность. Он даже заметил, что ей стало стыдно в какой-то момент. Но потом, когда хозяйка дома вознамерилась унизить Рэйчел, та разозлилась. Было бы странно, если бы Рэйчел повела себя иначе. Ведь Памела Пембертон перешла все границы приличия. Ее поведение возмутило Коннора, и он надеялся, что Рэйчел это заметила.

Шесть лет назад, когда Эдгар Мередит сообщил Коннору о побеге его невесты, он надеялся, что Рэйчел, по крайней мере, извинится. Он ждал этого довольно долго, но так и не дождался. Ему следовало бы возненавидеть эту женщину, но он не мог. Душа его была опустошена. Чувства атрофировались.

Теперь, осмыслив пережитое и вновь обретя себя, Коннор пришел к выводу, что мисс Мередит вполне заслуживает возмездия. Но Рэйчел, как оказалось, прочла его мысли и встала у него на пути.

Возможно, раньше состояние Рэйчел, подобное нынешнему, могло бы обрадовать его и заглушить собственную боль. Но только не сейчас. Сейчас ему хотелось лишь одного: овладеть этой женщиной. И Коннор не видел никаких препятствий, которые могли бы ему помешать это сделать. Рэйчел у него в долгу, если принять во внимание все, что ему пришлось пережить по ее милости. Почему бы не воспользоваться ее уязвимостью с выгодой для себя? – подумал Коннор. Достаточно только захотеть. Почему бы сегодня же ночью… не соблазнить Рэйчел?

– Заинтригован? Чем же? – Джейсон неожиданно прервал мысли Коннора.

– Да так… Ничего особенного…

– Ничего особенного… – Джейсон подмигнул. – Кон, вспомни, что с тобой сделала эта женщина! Она распяла тебя! Выставила на посмешище! – закричал Джейсон, не сдержавшись. – И ты готов позволить ей еще раз совершить такое? Да? Ты сошел с ума? Не понимаешь, что это за женщина? Она же издевается над тобой…

Коннор поднял голову и посмотрел на звездное небо.

– Да, я знаю. И знал еще до того, как Памела Пембертон заявила об этом во всеуслышание на сегодняшнем вечере. Конечно, я знал… – тихо сказал он. – Но мне хотелось бы понять, что замышляет Эдгар Мередит. – Тон Коннора вдруг совершенно изменился. – Он слишком часто попадается мне на глаза. Куда бы я ни пошел, он тут как тут. Если я обедаю у Уэйтера, он тоже там обедает. Я собираюсь к Джексону, и он туда же. Следует за мной повсюду словно тень… Вот и сегодня вечером… Нет, я не могу сказать, что он мне неприятен, но он начинает действовать мне на нервы…

– Что же… Это хороший знак, – усмехнулся Джейсон. – У этого человека четыре дочери, и всех надо пристроить. Ты что, не понимаешь, почему он всюду следует по пятам за лордом Дивейном и его сотней тысяч акров земли? Боже, Кон! Это же яснее ясного!

– У него на выданье три дочери, причем одна из них скоро выходит замуж. Другая еще слишком мала…

– Остается третья, самая старшая, которая когда-то тебе нравилась.

– Это уже из области истории… – Чувствуя на себе взгляд Джейсона, Коннор прислонился к перилам и посмотрел на освещенную луной лужайку. – Изабель сейчас было бы двадцать три года, – прошептал он.

– Ужасный случай… – Джейсон приблизился к Коннору. – Насколько я помню, это было воспаление легких?

– Скарлатина. В Йорке вспыхнула эпидемия. Рэйчел ничего не знала об этом. Они приехали к тетушке неожиданно. Если бы их предупредили… Ни один человек в здравом уме не поехал бы в город, где свирепствует эта болезнь.

– Ты уверен, что Рэйчел была в здравом рассудке в тот момент? Я не буду оригинальным, если скажу, что только сумасшедшая способна на такой поступок.

– Она была молода… Девятнадцать лет…

– Ее сестра была на два года моложе, но гораздо мудрее. Я слышал, что Изабель никуда не хотела ехать. Рэйчел, наверно, теперь горько сожалеет о том, что взяла с собой сестру.

– Но Рэйчел здесь ни при чем. Изабель поехала с нею по настоянию матери.

Джейсон тяжело вздохнул и покачал головой.

– Значит, миссис Мередит тоже виновата… – Он взглянул на профиль брата на фоне бархатного ночного неба. – Ты никогда не говорил мне об этом, Кон. На мой взгляд, все это очень важно.

– Несомненно… – Коннор улыбнулся, глядя на бледную луну. – Нам пора идти.

Сэм Смит спрятался в густой зелени кустов, когда распахнулись двойные двери особняка, и группа людей стала спускаться по ярко освещенным каменным ступеням лестницы. Сэм слышал обрывки фраз и смех. Где-то вдалеке звучала музыка.

Выйдя из своего укрытия, Сэм пошел следом за одной из пар, пытаясь хорошенько разглядеть высокого широкоплечего джентльмена.

Пара подошла к экипажу, и неожиданно луч фонаря, прикрепленного к коляске, осветил лицо джентльмена и его черные волосы. Сэм не сомневался: это тот, кого он ищет. Сэм взглянул на женщину, но ее лицо скрывала вуаль и широкие поля красивой шляпы. Черные локоны, касавшиеся ее плеч, говорили о несомненной красоте этой дамы. Наверное, предположил Сэм, она младшая сестра этого джентльмена, потому что у обоих черные волосы…

Коннор, почувствовав, что за ним и его дамой следят, тут же выхватил из кармана серебряный нож, вспомнив при этом Рэйчел и то, что он сказал ей об оружии, спрятанном за ее спиной. Как странно, подумал Коннор, ведь, говоря об этом Рэйчел, он говорил правду. Раздраженный тем, что даже сейчас мысли о Рэйчел не оставляют его, он резко повернулся навстречу незнакомцу. Но, увидев противника, Коннор не выдержал и засмеялся. Что за нелепая ситуация! Да, впрочем, и весь этот вечер сплошная нелепица!

Сэм Смит подпрыгнул от испуга, подняв руки вверх.

– Я не собирался нападать на вас. Честное слово. Я всего лишь хотел поговорить с вами, милорд, – заикаясь, сказал он.

Коннор глубоко вздохнул, успокоившись, и шагнул вперед.

– Кто вы? – спросил он, внимательно глядя на юношу. Ему показалось, что он уже где-то встречал этого молодого человека.

– Я Смит… Сэм Смит. Недавно вы помогли мне выбраться из затора на улице, когда несколько повозок сцепились колесами… По правде говоря, телега, на которой я ехал, не моя… Она никогда не была моей… Я лишь развозил товар… – Сэм поклонился. – Выслушайте меня, милорд, не прогоняйте. Я не вор и не прошу милостыню… Нет, ничего подобного…

– В чем дело, Кон? – раздалось поблизости. Коннор повернулся и увидел спешившего к нему Джейсона.

– Думаю, я сам смогу во всем разобраться, – ответил Коннор. – Мы познакомились с мистером Смитом в начале этой недели. – Наклонившись к даме, он сказал ей что-то на прощание. – Джейсон, пожалуйста, проводи Марию домой.

Джейсона удивила такая просьба, хотя он был от нее в восторге.

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – спросил он, подавая даме руку. По его тону Коннор понял, что брат предпочел бы услышать его отказ.

– Нет, не нужна, – сухо ответил Коннор, глядя на дрожащего юношу. Отчего он дрожит? От страха? От холода? Одно ясно: в подобном состоянии этот молодой человек не представляет никакой опасности.

Мария вздохнула, не скрывая своего раздражения от такого поворота событий, с ненавистью посмотрела на Сэма Смита и оперлась на руку Джейсона.

Спустя несколько минут фаэтон брата скрылся за углом, и Коннор вновь обратился к Сэму Смиту:

– Я не намерен терять время… – Слова Коннора повисли в воздухе, когда он увидел, как Сэм кивнул в сторону кустов, и меж ветвей появилась девушка. Она грациозно подошла к ним.

– Это Анни… Моя сестра. Ей четырнадцать лет…

Коннор взглянул на копну каштановых волос девушки, потом на юношу… и… О боже! Он разгадал загадку! И это привело его в бешенство. Сэм Смит действительно не собирался его грабить. Сэм Смит предлагал ему свою сестру. Он пытался продать ее. И, судя по всему, Коннор был далеко не первым, кому Сэм делал такое предложение.

– По-твоему, я похож на человека, который не прочь развлечься с юной красоткой? – в ярости закричал он. И тут снова вспомнил Рэйчел, свою бывшую любовь. Бывшую невесту, поправил он себя. Она была его прошлым. Но, кажется, подумал Коннор, он готов вернуть ее в настоящее.

– Вы ошибаетесь, милорд, – пробормотал юноша. – Честное слово. Она моя сестра, а я не сутенер. Я ее защитник…

Коннор мрачно посмотрел на Сэма. Девушка стояла не двигаясь, опустив голову и заложив руки за спину.

– В чем же тогда дело? – спросил Коннор. Юноша подошел к сестре и, взяв ее за подбородок, приподнял ей голову.

Коннор пристально посмотрел на девушку. Анни была необыкновенной красавицей с нежной белой кожей и черными глазами. Сэм развязал ленту в волосах сестры, и на плечи ей опустились тяжелые локоны. Да, подумал Коннор, от таких красавиц у мужчин перехватывает дыхание.

– Я больше не в силах защищать ее. Я боюсь за ее безопасность. Парни ей проходу не дают…

Коннор увидел, как в глазах юноши блеснули слезы.

– Сейчас у меня нет ни работы, ни дома. Сколько времени все это продлится? Улица не место для Анни…

– Кто тебя ударил? – спросил Коннор, глядя на синяк под глазом Сэма.

– Мой дядюшка Нобби.

– Дядюшка приставал к твоей сестре?

– Нет! Ему просто захотелось подраться.

– А где же ваши родители?

– Умерли. Отец умер несколько лет назад. У него были слабые легкие. Мать умерла в прошлом году. Спилась.

– Так что же вы от меня хотите? Как я могу помочь вам в этой ситуации? – осторожно спросил Коннор.

– Я доверяю вам. Тогда… на улице… вы вовсе не были обязаны помогать нам… У вас доброе сердце… Вы кажетесь порядочным человеком.

Коннор засмеялся, услышав похвалу в свой адрес.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы вы взяли мою сестру в свой дом, – ответил Сэм с чувством собственного достоинства. – Может быть, она не слишком умна, но она хорошая девушка. Умеет готовить, убирать, шить. Возможно, кому-нибудь из ваших знакомых леди понадобится… – Сэм закашлялся и виновато взглянул на Коннора. – Может быть, вы знаете какую-нибудь леди, которой нужна хорошая служанка…

Коннор улыбнулся, подумав, что едва ли леди (даже самые респектабельные) согласятся взять себе в служанки такую красавицу, которая могла бы соблазнить их мужей или любовников.

– Вы обращались в агентство по найму служанок?

Сэм грустно улыбнулся.

– Да. Анни работала в хороших домах, у хороших хозяев… Но даже там небезопасно. Вот, например, сэр Перси Монк нанял ее для своего сына, решив, что они будут играть вместе… Анни через день оставила этот дом…

Коннор закусил губу. Он знал юношу, о котором шла речь. В свои шестнадцать лет он был норовист и развратен, под стать своему отцу.

– Я хочу, чтобы вы взяли Анни, – повторил Сэм. – Артур Гудвин тоже признался, что хочет мою сестру. Он не отступит… Но против вас он не пойдет. Он вас боится.

Коннор потер лоб, проклиная себя за то, что сегодня вечером вышел из дома. К Пембертонам его привело вовсе не желание послушать пение своей любовницы. Он пришел сюда, потому что знал: здесь будет Рэйчел. Как и тогда, несколько дней тому назад на дороге, она соблазнила его, привлекла к себе. Если бы не тот злосчастный затор на улице, он не оказался бы сейчас в столь затруднительном положении, думал Коннор. Это Рэйчел во всем виновата!

– А ты? Чем ты собираешься заниматься? – вздохнув, спросил он Сэма.

Юноша пожал плечами.

– Проживу как-нибудь. Мне не привыкать. Я могу работать на конюшне. Я хороший конюх. Меня этому учили.

Коннор посмотрел на своего кучера, дипломатично устремившего взгляд в темноту, открыл дверь экипажа и кивнул Анни, чтобы та садилась.

Девушка молча послушалась его.

– Как ты узнал, что я буду здесь? – спросил Коннор Сэма, заметив слезы на его лице.

– Я увидел вашу леди… вон там… в окне, – ответил Сэм, вытирая слезы грязной ладонью и указывая на ярко освещенное окно. – Нет… не ту, которая только что уехала отсюда с другим джентльменом… – Сэм взволнованно посмотрел на Коннора красными заплаканными глазами. – Я говорю о блондинке, которая была так добра ко мне тогда на улице во время затора… Кажется, она вам нравится… Поэтому, увидев ее здесь, я подумал… – Сэм улыбнулся. – Я подумал, что она смелая, если не испугалась Артура Гудвина и задала ему хорошую головомойку…

Коннор тоже улыбнулся, но совершенно по другой причине. Устами младенца…

– Да, это моя леди. – Больше он ничего не сказал.

Глава шестая

Бенджамин Харли старался скрыть улыбку, глядя на гору денег, которая росла перед ним на зеленом сукне. Вот и еще несколько пятидесятифунтовых банкнот легло на ее вершину. Пряча возрастающее волнение, лорд Харли взглянул на Эдгара Мередита поверх карт, которые держал в руке. Потом очень осторожно он положил их лицевой стороной вниз на сукно. Бенджамин не мог припомнить, когда ему в последний раз так везло в игре. Его взгляд скользнул по деньгам, он попытался подсчитать их, но сбился… Денег было слишком много.

Полтора часа назад восемь мужчин начали играть в карты, и их ставки составили кругленькую сумму. И сейчас двое игроков уже вышли из игры, двое сидели за столом, задумавшись и явно блефуя. Один был на грани нервного срыва, а еще один был доволен, что сумел всех перехитрить. Да, сегодня Бенджамину повезло. Твердой рукой он отодвинул от себя рюмку с бренди. Итак, он разгромил этих слабаков.

– Ничего не скажешь, дорого обошлась мне эта игра, – чуть слышно сказал Натаниэль Чемберлен, с горечью глядя на высокую пирамиду в центре стола. Часть этих денег совсем недавно принадлежала ему. Он выложил свои карты на стол и наклонился к шурину, сидевшему рядом. – Если у тебя осталась еще хоть капля благоразумия, Мередит, ты последуешь моему примеру.

– Налейте мне еще виски! – Эдгар зло посмотрел на Натаниэля и выдвинул вперед пустой бокал.

– Не глупи! – предупредил его Александр Пембертон, поддерживая Натаниэля. – Послушай шурина. Признай свое поражение. Проигрывать больше не стоит.

– Все лезут со своими советами… Я не нуждаюсь в ваших советах… Я хочу выпить.

– Я угощу вас.

Эдгар посмотрел туда, откуда донесся мужской голос с мягким ирландским акцентом, и нахмурился. Он увидел черные брюки, серый шелковый жилет, элегантный фрак, красиво завязанный галстук, высокий белоснежный воротник. Строгое красивое лицо.

– Вот это да! – воскликнул Эдгар. – Посмотрите-ка, кто прибыл! Ирландец! Его сиятельство снизошел, чтобы поговорить со мной. Посмотрите все… Майор здесь, в Палм-Хаус. Так вы хотите поговорить со мной, не так ли? Я польщен, милорд, оказанной мне честью. Не желаете ли сыграть со мной в картишки? А может быть, боитесь, что я вас обману? – Эдгар засмеялся, наклонился к Натаниэлю и подтолкнул его локтем. – Думает, я украду у него деньги, – шепотом сказал он и, видимо вспомнив о своем желании выпить, вновь выдвинул вперед пустой бокал.

Бенджамин Харли, закусив губу, взглянул на своего приятеля Питера Уэйверли, который задумался над последним ходом Эдгара и поднял пять пальцев, показывая Бенджамину, что ему нужно пятьсот фунтов, чтобы остаться в игре.

Жадность охватила Харли. Он вновь посмотрел на гору денег. Выигрыш должен остаться за ним, подумал он.

– Стоит ли продолжать, Мередит? Сегодня вечером меня ждет еще более увлекательное занятие, чем это… С красоткой приятнее иметь дело, чем с вами… пьяным. – Честно говоря, Харли не хотелось продолжать игру. Он боялся проигрыша. Но жадность одержала верх над желанием поскорее завершить игру, и он поднял ставку, выписав долговое обязательство на тысячу фунтов.

Все сидевшие за столом с волнением следили за Эдгаром, который рылся в карманах, пытаясь найти там хоть какие-нибудь деньги.

– Я буду играть с вами. Я принимаю приглашение, – ясно послышалось сзади.

Эдгар продолжал рыться в карманах. Он выложил на стол носовой платок, серебряную табакерку, очки.

– Если вы мною не пренебрегаете, то садитесь вот сюда… – Эдгар кивнул на место Натаниэля.

– Да, да… Садитесь на мое место, пожалуйста, – сказал Натаниэль и выдвинул стул из-за стола. – Я не стану извиняться за тебя перед Глорией, – обратился он к Эдгару. – Ты не выпросишь прощения за это безумие.

– Найди мне что-то, чем можно писать, – грубо сказал Эдгар шурину. – И не суй нос в чужие дела. – Эдгар повернулся к Александру Пембертону. – Я просил его за меня извиняться? Да и делал он это всего лишь раз…

– Вы хотите что-то сказать? – тихо обратился Коннор к лорду Харли, закурив трубку. Взгляд его синих глаз был устремлен сквозь табачный дым на человека со злым лицом.

Эдгар, сидевший рядом, продолжал что-то бормотать и выворачивать карманы в поисках денег.

– Это не по правилам. Если вы хотите играть, Дивейн, подождите до конца этой игры.

– Кто-нибудь возражает против моего участия в игре? – спросил Коннор нескольких мужчин, все еще продолжавших игру.

– Никто не возражает, – заявил Тоби Форстер, улыбаясь. – Я выхожу из игры. – Он откинулся на спинку стула в предвкушении удовольствия, которое надеялся получить. Его друг Фрэнк Вернон, посмотрев на него, взглянул на свои карты, с грустью вздохнул и положил их на стол, тоже отказываясь от игры.

– Значит, мы играем втроем, – сказал Коннор Бенджамину Харли и, вынув сигару изо рта, осторожно положил ее на пепельницу. Он улыбнулся, но взгляд его оставался холодным. – Вперед, Бенджамин, не бойтесь, – мягко сказал он, одновременно наблюдая за Эдгаром, писавшим черными чернилами на белом листе бумаги закладную. Подписав документ росчерком пера, Эдгар откинулся назад. Коннор, не отрывая синих глаз от белого листа бумаги, лежавшего на столе, обратился с усмешкой к Харли: – Думаю, вашей приятельнице придется сегодня подождать…

– Я пошлю нарочного в Бель-Гарденс. Да, я твердо решила это сделать, – заявила Глория Мередит.

Рэйчел вздохнула. Сколько раз она уже слышала это!

– Посылай, мама. Чего же ты ждешь?

Прошло уже два дня, как стихла жесточайшая буря, длившаяся целый день и целую ночь, но Эдгар Мередит до сих пор так и не вернулся в Уиндраш. От него не было ни весточки. По какой причине он задерживался в Лондоне, было неизвестно. Рэйчел не сомневалась (и говорила об этом матери), что виною всему неустойчивая погода, не позволявшая путникам отправляться в дальнюю дорогу.

Но, честно говоря, Рэйчел все же чувствовала что-то неладное. Нет, она не опасалась за безопасность отца, но при этом знала, что, находясь длительное время в мужской компании, отец иногда позволял себе выпить лишнего… Графин или даже два хорошего бургундского вина или бренди. Впрочем, напивался он редко. Всего лишь раз или два Рэйчел видела отца в пьяном виде, и зрелище это было не из приятных. Она была потрясена тем, в кого может превратиться порядочный джентльмен под влиянием алкоголя.

Довольно! Рэйчел отогнала от себя мысли об отце. Сейчас надо думать только о предстоящей свадьбе Джун, и ни о чем больше. Она перевела взгляд на Мэри, служанку, вышивавшую разноцветными шелковыми нитками кайму на белоснежных льняных салфетках.

– Прекрасная работа, Мэри. Очень красиво, – сказала она, искренне восхищаясь тем, как искусно владела ниткой и иголкой эта простая девушка.

– Спасибо, мэм, – поблагодарила Мэри в ответ на похвалу и слегка покраснела, смутившись. Пальцы ее заработали еще проворнее.

Рэйчел поднялась, подошла к окну и посмотрела вдаль, на подъездную дорогу, усаженную по обеим сторонам каштанами. Дорога была пуста. Лишь Пип, сын кучера Ральфа, ровнял на ней граблями гравий. Рэйчел вздохнула и, повернувшись, взглянула на мать, занятую составлением списка необходимых продуктов на субботу и воскресенье.

– Говядину или телятину можно заменить молодым ягненком или гусем, – предложила Рэйчел матери.

– Твой отец теперь уже не так любит жирное мясо, как бывало когда-то. С возрастом вкусы меняются. О, я должна написать записку и немедленно отправить Ральфа на почту. Я чувствую, что твой отец заболел…

– Думаю, мама, тебе не нужно этого делать, – сказала Рэйчел, улыбаясь. Отпрянув от окна и приподняв подол юбки, она бросилась к двери. Распахнув ее, Рэйчел повернулась к удивленной матери: – Папа… вон там… на дороге…

– Что произошло? – прошептала Джун. В ее округлившихся карих глазах читалось волнение. – Что случилось с мамой?

– Думаю, ничего страшного. Мама просто ворчит из-за того, что отец так задержался. – Рэйчел попыталась засмеяться. Но смех ее прозвучал неубедительно. Она посмотрела на Сильвию. Даже младшая из сестер, которая до сих пор не задумывалась об отношениях в семье, была взволнована и подавлена.

Пронзительный крик потряс дом. Крик отчаяния. Джун тут же вскочила с кресла, подбежала к двери, но остановилась, встревожено взглянув на Рэйчел.

– Думаю, нам стоит пойти и посмотреть…

– Нет, – спокойно ответила Рэйчел. – Что бы там ни произошло, думаю, мы очень скоро обо всем узнаем. Пусть родители поговорят с глазу на глаз. Мы скоро обо всем узнаем, – мрачно повторила она.

Эдгар Мередит приехал в Уиндраш час назад.

Но Рэйчел, встретив отца на пороге, с трудом узнала его. Он, казалось, не мылся и не брился несколько дней. Однако его неопрятный внешний вид был ничто по сравнению с его внутренним состоянием. Он выглядел так, будто на его голову свалились все несчастья мира.

Холодно поздоровавшись со старшей дочерью, Эдгар медленно снял помятые пальто и шляпу.

– Вначале я поговорю с матерью, моя дорогая, – сказал он в ответ на вопросы Рэйчел. – С тобой я поговорю позже. У нас будет для этого время…

Рэйчел была в недоумении, но больше ни о чем не стала спрашивать. Отец с серым лицом, больше похожий на призрак, медленно, волоча ноги, прошел мимо дочери в дом. Рэйчел стало не по себе. Она поняла, что произошло нечто ужасное, непоправимое, что-то, что касалось ее больше, чем всех остальных. Даже больше, чем ее мать…

В последний раз Рэйчел видела отца пьяным шесть лет назад. Тогда же она слышала душераздирающие крики убитой горем матери, когда ей сообщили о смерти ее любимой дочери Изабель. Значит, решила Рэйчел, сейчас произошло нечто подобное, если мать находится в таком состоянии. Ей захотелось убежать в свою комнату и спрятать голову под подушку, как она делала это когда-то в детстве. Но сейчас ей уже не спрятаться. Это не поможет. Она должна узнать, какой удар приготовила ей судьба. Вздохнув, она и две ее сестры, бледные и притихшие, вышли из комнаты.

– Рэйчел, тебя, судя по всему, это нисколько не удивило. А мне казалось, ты будешь по-настоящему потрясена, – заявил Эдгар Мередит, нарушив молчание в комнате. – Я боялся, ты станешь ругать своего старого отца.

Рэйчел посмотрела на него холодными синими глазами. Слабая улыбка исчезла с его лица. Эдгар застыл от этого леденящего взгляда, потом прокашлялся и потер подбородок. Поднявшись с кресла, он начал мерить шагами комнату.

– Я сказал вашей матери, что это не катастрофа. И насколько я понимаю, мои благоразумные дочери согласны с обдуманным, взвешенным решением их отца. – Эдгар посмотрел на трех юных леди, присевших на стулья в богатой библиотеке особняка. Ни одна из дочерей не смотрела на отца, даже маленькая Сильвия. Она сидела, склонив голову, положив руки на колени и попеременно ударяя каблуками туфель по ножкам стула.

– Ради бога, Сильвия, прекрати! Мои нервы… – вдруг, не выдержав, закричала мать и тут же отвернулась к стене, скрывая красные, опухшие от слез глаза.

– Да, это не катастрофа, – повторил Эдгар. – Мы не бедны, мы не разорены. Нам просто необходимо пересмотреть наши планы. Гости, приглашенные на свадьбу и сейчас находящиеся в городе, ясно дали понять, что из-за поездки на несколько дней в Хартфордшир им не хотелось бы пропустить другие значительные события сезона. Так что они только обрадуются нашим переменившимся планам. К тому же бал у Уинтропов не совпадает с празднованием свадьбы Джун. В Бель-Гарденс можно прекрасно разместить любое количество именитых гостей. Кроме того, местоположение усадьбы удобно для всех…

– Значит, по-твоему, мы должны радоваться? – оборвала Рэйчел отца и резко поднялась со стула. – Объясни мне, отец… Да, объясни мне еще раз, что ты сделал, потому что я никак не могу взять в толк, почему любящий отец и верный, преданный муж мог поступить так… эгоистично, так глупо, так безответственно… Подвергнуть опасности…

– Как вы смеете, мисс, не повиноваться мне! – зарычал на дочь Эдгар. Услышав крик мужа, Глория схватилась руками за кресло, а Джун низко опустила голову, пряча блестящие от слез глаза. – Со своей собственностью я буду поступать так, как сочту нужным, как пожелаю и когда пожелаю, и не стану выслушивать мнение по этому поводу какой-то девчонки, у которой нет никакого права судить меня и мои поступки…

– У меня есть все права. Дом мой! Он мой со дня моего рождения! – закричала Рэйчел, не выдержав. – Ты проиграл то, что принадлежит мне по закону.

Эдгар ощетинился. Он подошел к дочери, расправил плечи и поднял подбородок.

– Нет, мисс… Дом мой! Он был моим, моим и останется. Вашим он станет только после моей смерти. А я, как видите, все еще дышу и буду продолжать дышать, несмотря на ваше желание поскорее загнать меня в гроб. – Эдгар увидел, как лицо старшей дочери пошло красными пятнами. – Повторяю еще раз, – продолжил он властным тоном, – если вы не поняли то, что я сказал вам. Со всем своим имуществом я буду поступать так, как сочту нужным. И мне не указ советы и претензии тех, кого я кормлю и кому даю кров. Я не потерплю укоров… и я не собираюсь оправдываться перед вами за то, что играю или пью. Я имею право на удовольствия…

Глория укоризненно посмотрела на мужа, но он притворился, что не заметил этого.

– О, папа… Ты сделал это нарочно… Ты так и не простил меня, да?

– Повторяю, мы не бедны. Мы не разорены. Обещаю вам, что вы никогда не окажетесь на улице, без средств к существованию. Если вы хотите, чтобы я продолжал защищать вас, прекратите эти разговоры! – Выпалив это, Эдгар вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.

– Сильвия, хватит стучать! – закричала Глория на младшую дочь, продолжавшую ударять каблуками по ножкам стула.

Сильвия вскочила и выбежала из комнаты, сдерживая рыдания.

В комнате воцарилась тишина.

– Тебе, Рэйчел, не следовало говорить с отцом в подобном тоне, – сказала Глория, прокашлявшись. – Это невежливо с твоей стороны. Я не оправдываю отца, но мужчины всегда играли и будут играть в азартные игры, и всегда кто-то будет выигрывать, а кто-то проигрывать. С незапамятных времен на кон ставилась собственность: дома и имения. Собственность переходила из рук в руки. Да, твоему отцу в этот раз не повезло. Он поступил неразумно. Но он прав: это еще не конец света.

– Не повезло! – выкрикнула Рэйчел. Горькая усмешка скривила ее губы. – Ты действительно веришь, что все это имеет отношение к удаче и везению? – Злость переполняла ее. Разум помутился от отчаяния. Она никак не могла поверить в случившееся. Может быть, это все же ошибка? Может быть, шутка? Нет, все это было наяву. Рэйчел закрыла глаза, пытаясь найти в себе силы выдержать это испытание. – Мне кажется, все это было заранее спланировано, и невезение тут ни при чем. Отец проиграл имение Уиндраш намеренно. Он хочет свести старые счеты и очистить свою совесть. А этот негодяй ирландец потворствовал ему. Он всему виной…

– Рэйчел! – оборвала ее мать. – Прекрати! Не желаю это больше слушать. Ты забываешься. Забываешь, с кем говоришь, и становишься вульгарной. Ты же слышала, что сказал отец. Лорд Дивейн выиграл честно. Есть свидетели. Твой дядя Чемберлен присутствовал при игре. А также мистер Пембертон. Ты ведь не сомневаешься в честности этих джентльменов? Отец сказал, что у него нет никаких оснований в чем-то обвинять лорда Дивейна.