Текст книги "Книжный магазинчик Мэделин"

Тонкий голосок повторял, что я не умею писать об отношениях. Неужели между главными персонажами опять нет искры?

Половина второй книги написана в эмоциональной мертвой зоне. Это так заметно?

Я перечитала последний абзац.

«Бескрайние поля горели, омрачая небо вздымающимся столбом черного дыма. Рейн заковылял к краю обрыва, придерживая рукой открытую рану в боку. Он исцелит себя, как только битва закончится, – если протянет до тех пор. Нужно найти Лиру, пока пламя не достигло портала. Страшно представить, что может случиться, если огонь пробьет брешь в двери между мирами.

И что тогда будет с Лирой».

В голове все звучало довольно неплохо. Теперь я посмотрела на свои слова и задумалась, а не чушь ли это. Вдруг критики решат поиздеваться именно над этим абзацем? А читатели будут закатывать глаза из-за мелодраматичности? Или все же почувствуют безотлагательность? Поверят в отчаянную решимость Рейна спасти Лиру даже ценой тяжелых потерь? Скажут ли, что эта книга еще хуже первой?

Вечно беспокоивший меня синдром самозванца обрел голос. Чертов Серебристый Лис.

Меня снова переполнила враждебность. Знай я, где он живет, постучалась бы в его дверь и потребовала взять назад каждое слово! Не только о книге, но и критику в мой адрес.

Открыла его последнее письмо, нажала «Ответить», и слова вдруг потекли из-под кончиков пальцев – даже если не отправлю, то хотя бы выпущу пар.

«Серебристый Лис!

У вас хотя бы есть имя? Или вы всю жизнь скрываетесь за анонимностью, чтобы унижать людей, не опасаясь ответной реакции? Конечно, я в курсе, что не должна отвечать рецензентам, напоминать не требовалось. И я понимаю, на что подписалась, но знаете, я была пьяна и приняла неверное решение. А вы… вы, вероятно, считаете, что раз никто не привлекает вас к ответственности за ваши высказывания, то можно обижать людей, сколько вздумается.

Не ждите, что я проглочу ваш «сэндвич с дерьмом»: не вам судить, хватает ли мне опыта личных отношений для написания романов. Если память мне не изменяет, придурок…»

Ай. Придурок?

Я стерла последнее слово.

«…я никогда не бывала на планете с двумя лунами, пытаясь решить головоломку, которую никто не мог разгадать тысячелетиями.

Возможно, вы считаете себя экспертом по фэнтези, потому что сидите за компьютером в одном белье и играете в «Зельду»[8]8
  «Легенда Зельды» – серия японских видеоигр в стиле фэнтези.


[Закрыть], пока волосы не покроются коркой, и мама не заставит идти в душ, но мне-то известно: для создания мира нужен не только персональный опыт, будь то мир, полностью выдуманный или взятый из заголовков сегодняшних газет. Нужно воображение!.. а его у вас явно нет, как и хотя бы капли человечности.

Можете поцеловать меня в зад.

Клэр»

Не перебор?.. Я занесла палец над кнопкой «Отправить», снова подвергая себя опасности. Отвечать критикам строго запрещено. Я колебалась. Серебристый Лис не стоит того, чтобы рушить ради него карьеру.

Но потом я вспомнила его комментарий про «больше не публиковать книги», и меня переполнил праведный гнев. Точно Китнисс Эвердин, я показала ему фирменный жест из трех пальцев вверх[9]9
  Особый знак героев серии книг «Голодные игры», выражающий уважение, восхищение и прощание.


[Закрыть].

К черту. Я нажала «Отправить».

Лейла меня убьет. Что-то заставило меня перечитать написанное, и я пришла в ужас, хотя и рассмеялась тоже. Нервно. Моя карьера, наверное, разрушена, но если Серебристый Лис прав насчет моей книги, то меня и не ждал особый успех, поэтому и рушить нечего. Мои сочинения и так пойдут ко дну.

Курсор подмигнул мне, будто тикающая бомба, и я поступила так, как всегда поступала, столкнувшись с жизненными проблемами: достала книгу, которую читала уже много раз, и затерялась среди знакомых слов другого человека. Погрузившись в «Джейн Эйр», я нашла родственную душу. Джейн, страдающая от угрюмости Рочестера, понимала, какие трудности выпали на мою долю.

Глава 7

Неделя прошла в блаженном спокойствии – в хорошем смысле. Критик не ответил, и я предположила, что он поджал хвост и спрятался под маминым фартуком. К пятнице я сумела выбросить его из головы и написать новую главу.

В книжном, к счастью, затишья не было. Чем теплее становились дни, тем лучше шла торговля.

Благодаря близости к Индианаполису Орион был удобной остановкой в пути для антикваров и путешественников, желающих посмотреть на разнообразные крытые мосты на западе. Хотя Джентри был недоволен моим ветхим магазинчиком, привлекательности Ориону добавляли в том числе и старомодные фасады. Потертая наружная часть книжного часто появлялась в Инстаграме. Витрину составляли двадцать пять старинных стекол с надписью «Каменный мох», сделанной яркими красками. Иногда к названию прибавлялось кое-что от местных хулиганов.

Внутри было уютно, как под теплым одеялом в дождливый день. Большинство посетителей заходили из любопытства, а оказавшись внутри и почуяв манящий запах кофе, проходили дальше в кафе, как и пара, разглядывающая сейчас мои витрины.

Женщина взяла сувенирную кружку, перевернула, чтобы посмотреть на цену, поставила обратно. То же самое проделала с конфетами местного производства. Мужчина обнаружил полку с рекомендованными книгами в передней части магазина – они были отобраны вручную для того, чтобы потешить самолюбие увлеченных литературой читателей. Я называла этот стеллаж «Стеной внушения», потому что на нем стояли книги, которые люди обычно побуждают прочитать других, превращаясь временно в моих продавцов. Фраза «О, тебе обязательно понравится!» частенько раздавалась у этой полки, когда покупатели изучали подборку.

Мужчина приподнял очки и глянул на названия книг.

– Сандра, ты когда-нибудь читала «Лордов дисциплины»?[10]10
  Роман американского писателя Пэта Конроя, опубликованный в 1980 г.


[Закрыть]

Сандра подошла и бегло осмотрела стеллаж.

– О, смотри. «Аня из Зелёных Мезонинов»[11]11
  Детский роман канадской писательницы Люси Монтгомери, опубликованный в 1908 г.


[Закрыть]. – Она достала книгу, точно это был ее старый друг. Знакомое чувство.

Я оставила их наедине: пусть уговаривают друг друга купить книги, которые они уже читали. Подойду, только если понадобится помощь. Или если они рискнут забрести к дальним стеллажам. Люди, уходящие от красиво разложенных, заманчивых томов, обычно ищут что-то особенное – бывает, просто рассматривают ассортимент, но иногда просят совета.

Когда вечернее небо укутало сумерками, я закрыла кассу, с облегчением понимая, что еще держусь на плаву. Пошла заносить книги с улицы и обнаружила, что мимо проходил Макс, потому что на доске теперь было написано:

В: КАКОЕ ЗДАНИЕ МОЖНО НАЗВАТЬ ИСТОРИЧЕСКИМ?

О: КНИЖНЫЙ МАГАЗИН, ВЕДЬ В НЕМ ПОЛНО ИСТОРИЙ!

Я глубоко вздохнула.

Мама предложила покормить меня, поэтому я зашла в квартиру и надела спортивное трико, чтобы пробежаться до ее дома. В ожидании спокойного сытного вечера я вдруг почувствовала себя немного виноватой из-за колких замечаний в адрес Серебристого Лиса.

Выйдя на длинную проселочную дорогу, я взяла средний темп, неосознанно повторяя про себя «Снегг, Снегг, Северус Снегг» в ритм шагов. Навстречу приближался какой-то пикап. Когда машина замедлила ход и остановилась, я увидела, что это грузовичок отца Дилана, но стекло опустил сам Дилан. И тут я поняла, что после почти километровой пробежки выгляжу ужасно. В спортивных штанах была дыра на коленке, а волосы я завязала в хвост, даже не причесавшись. Не знаю, с чего бы вдруг это меня волновало – может, потому что взгляд Дилана блуждал по моему телу от головы до пяток? Впрочем, сам он в бейсболке и с отросшей бородой выглядел не лучше.

– Привет, Мэдди.

– Куда едешь? – Последний раз я видела его в этом пикапе, когда нам обоим серьезно досталось за то, что с выпускного мы вернулись только к утру. Оно того стоило – я спала в объятиях Дилана, а постелью нам служил кузов этого самого грузовика.

– В город. Тебя подвезти?

Дилан прикусил губу – коронный финт. С тем же успехом мог бы просто выйти и сказать, что хочет немедленно заняться сексом. Интересно, сколько девушек запало на этот взгляд в прокуренных клубах?

– Я собиралась к маме, подкинешь?

– Без проблем. Сделаем небольшой крюк.

Пассажирская дверь открылась с мучительным скрипом, и я залезла в кабину, будто на лошадь, а очутившись внутри, стала внимательно изучать Дилана, каким-то образом ставшего совсем неузнаваемым. Те же черты, те же пальцы, что перебирали струны, те же плечи, за которые я держалась, сидя на его мотоцикле, те же глаза, что видели меня насквозь. Однако он примерил на себя чужую личину, и хотя я видела Дилана Рамиреза, Дилан Блэк тоже никуда не девался.

Некоторое время мы ехали в тишине, а потом одновременно заговорили. Я сказала:

– Очень рада снова тебя увидеть.

– Я тебя не избегал, – в тот же момент произнес он.

Я изумленно посмотрела на него:

– Я так и не думала… А ты избегал?

Он запустил пальцы в свои темные волосы.

– Можно поделиться секретом?

– Конечно.

– Я уже месяц как вернулся домой.

– Но ты сказал…

– Знаю. Мне нужно было отдохнуть от всего, и я решил приехать сюда, поработать на ферме, вывести из организма всю дрянь.

– Все это время ты был здесь?

Защелкал поворотник, и Дилан свернул направо к микрорайону моей мамы, бросив на меня быстрый взгляд.

– В основном сидел в амбаре и читал. Пытался сбежать от реальности.

– А как же твои слова о студии звукозаписи?

Он покачал головой:

– Не, это все правда. Голова что-то не варит. Мне надо принять решение: попробовать перейти в «высшую лигу» или остаться звездой одного хита.

– Серьезный выбор.

– Иногда мне кажется, что я просто хочу вернуться домой и вести обычную жизнь. Обучать игре на гитаре детишек.

– Разве это плохо?

Дилан сунул свою руку в мою ладонь и серьезно на меня посмотрел. Я бросила все попытки сдерживать давно запертые на замок желания.

– Ты когда-нибудь думала, что все могло быть иначе, сделай мы другой выбор?

Я что, пересказала ему свой вечный внутренний монолог?

– Все мы об этом думаем.

– В смысле, в последнее время. – Он провел большим пальцем по моей ладони. – Я хотел бы узнать.

Я не поняла, что Дилан имел в виду, и ничего не ответила.

К счастью, мы подъехали к дому моей мамы.

– Придешь в пятницу на встречу книжного клуба?

– «Джейн Эйр», верно?

Удивительно, запомнил!.. Я похлопала его по руке и выпрыгнула из пикапа.

Когда Дилан уехал, послышался крик из соседнего двора:

– Мэдди, это ты?

Я помахала:

– Здравствуйте, миссис Бекетт!

– Как раз хотела собрать клубнику и подумала, что с твоей помощью мне было бы гораздо легче. Найдется минутка?

Хотя живот урчал в ожидании еды, я не могла отказать в просьбе миссис Бекетт.

– Конечно.

Солнце ушло, оставив на небе сиреневатые разводы, однако просторный участок за домом был залит светом прожекторов. Когда-то во дворе Бекеттов находились лучшие качели и трамплин; со временем из первых мы выросли, а второй сломали. Теперь все пространство занимал сад, но главным его украшением были вовсе не цветы, как у моей мамы. Дальний угол зарос черничными кустами, а в их тени зрела клубника. Клубника миссис Бекетт означала, что лето официально началось.

Когда я была моложе, а миссис Бекетт еще не занималась продажей выпечки, она разрешала мне помогать ей в саду. Позже я осознала, почему двери ее дома всегда были открыты для меня: она хотела, чтобы я, не знавшая настоящих родителей, никогда не нуждалась в семье.

Моя мама, конечно, потрясающая. Просто после смерти моего папы ей пришлось найти работу на полный день и быть двумя родителями одновременно. Работающая мать-одиночка и единственная приемная дочь – это не шумное семейство, как у Бекеттов. Они тоже приняли меня как своего ребенка, и я нашла в мистере Бекетте заместителя отца, не говоря уже о Лейле и Максе, моих воображаемых сестре и брате. К тому же Макс унаследовал от папы более прозаичные каштановые волосы лишь с намеком на великолепную рыжину Лейлы и поэтому скорее походил на меня. Незнакомые люди, увидев нас троих, думали, что я тоже из Бекеттов, что мы с Максом родня. Лейла держалась особняком, точно редкая райская птица.

Пока мы занимались сбором клубники, миссис Бекетт спрашивала, как дела у Лейлы, словно ведя ничего не значащую беседу, но я-то знала, что ей нужен отчет, которого от самой Лейлы не дождешься. Довольная тем, что дочь не принимает наркотики, она резко сменила тему.

– А как Макс – все пристает к тебе со своими планами?

Она наблюдала за нами достаточно долго, чтобы понять: зачастую мы ссорились как настоящие брат и сестра.

– Ничего страшного. – Я бросила в корзинку огромную клубничину, борясь с желанием впиться в нее зубами. – А вы как относитесь к его планам?

– Полагаю, решать вам, – ответила миссис Бекетт. – Для меня это всего лишь хобби. Макс же хочет покорить весь мир.

Как только корзинка наполнилась, она встала.

– Идем в дом. Макс там готовит слоеные кексы – надо бы проконтролировать.

Мы вошли в кухню, и при виде Макса со следами муки на подбородке, отмеряющего сахар, я перенеслась в прошлое.

Он искоса глянул на меня, раскладывая ингредиенты на кухонном островке, как когда-то делала его мама. Она хотела научить Лейлу печь пироги и вести хозяйство, а та закатывала глаза и говорила, что не намерена жить «как положено». Я завидовала ее бесцеремонности. Пока Лейла игнорировала указания мамы, мы с Максом вместе учились делать слоеные кексы под присмотром миссис Бекетт.

От вида крупных ягод, блестящих в дуршлаге, у меня потекли слюнки. По сравнению с тем временем, когда мы впервые раскатывали тесто для пирога, руки Макса стали намного больше и намного увереннее. Предплечья теперь такие крепкие, плечи широкие, а глаза смотрят прямо на меня…

Я быстро отвела взгляд. Еще подумает, что я за ним слежу. Миссис Бекетт отвернулась с хитрой ухмылкой.

Что тут происходит?

Я уже начала подозревать, что он специально подослал ко мне маму, и это часть его плана по захвату мира. Ради того, чтобы показать, как хорошо мы бы сработались?

Что ж, я так не играю. Мне надо писать книгу. Ностальгия и кексы не помогут оплатить счета. Кексы, пожалуй, помогут, но я все равно поблагодарила миссис Бекетт, попрощалась с Максом и пошла искать убежища в доме моей мамы.

Субботним утром, после того как я почитала детям, Макс с мамой привезли коробки и пару контейнеров. Я заглянула в одну и обнаружила два десятка слоеных кексов без начинки. Я поняла, что они задумали, но сдалась и позволила занести все на мою кухню. Ну кто не любит клубничные кексы?

Макс вернулся с полной тарелкой клубники и свежих взбитых сливок. Подняв вверх один кекс, он крикнул Чарли:

– Не хочу перебивать тебе аппетит перед обедом, но глянь, что тут у нас!

Макс действовал нечестно. Чарли – тот еще сладкоежка, так что это было несправедливо по всем возможным стандартам.

Чарли бросил все дела и подошел, чтобы рассмотреть кексы.

– Ух ты. Они продаются?

Было бы глупо отказываться от гарантированных покупателей, поэтому я вышла на улицу, чтобы обновить надпись на меловой доске. Пока я писала «Сегодня свежие клубничные кексы!», позади фургона Макса остановился грузовик службы доставки. Я расписалась за три коробки, и Макс помог отнести их в кладовую. Я заметила, что одна из них от издательства, лишь когда открыла и увидела около пятидесяти финальных экземпляров моей книги. До тех пор я держала в руках только пробные копии, совсем другое ощущение. Я закрыла рот кулаком и тихонько закричала от головокружительного восторга.

Подождала, пока Макс вернется на кухню, затем достала один экземпляр и провела большим пальцем по рельефным золотистым буквам на обложке. Лицо мужчины загадочно скрывал капюшоном; у него были глаза Дилана.

В моей книге Тень – это незнакомец, который является Лире и побуждает отправиться в приключение. Со временем Тень признается, что он могущественный маг по имени Рейн, обвиненный в преступлениях против своей семьи. Благодаря магическому наследию, о котором Лира и не подозревает, она способна оправдать Рейна. Выясняется, что Лира лишь удочерена людьми, а на самом деле она происходит из расы эльфов, заклятых врагов народа Рейна. Тем временем их чувства становятся все более сложными – и запретными.

Я хотела, чтобы история любви развивалась постепенно, чтобы читатели переживали за персонажей, ведь притяжение между ними, на мой взгляд, было очевидным. Видимо, над последней частью еще надо поработать.

До официального выхода книги оставалась пара недель, но я с трудом сдерживала желание поставить книгу на полки магазина и оценить реакцию.

Нахлынули мечты об автограф-сессиях, списках бестселлеров и отзывов с пятью звездами. Не зря я отключила уведомления от Гугла: поняла, что чтение рецензий не сделает меня счастливой.

Зазвонил колокольчик над входом, и я очнулась.

Благодаря Бекеттам в следующие пару часов клиентов заметно прибавилось. Я не выходила из-за кассы, все пробивала заказы и делала кофе. Постоянные посетители сидели за столиками с ноутбуками и кружками кофе, поглощая мой бесплатный вай-фай.

Должна признаться: на один день Макс и правда оказался незаменим.

Глава 8

После сумасшедшей оживленной субботы утро понедельника казалось очень спокойным – лишь Чарли печатал что-то в углу. Макс доказал свою правоту, однако не убедил меня в том, что сумеет поддерживать такой поток клиентов постоянно. Не каждый день случается волшебство, а я не хотела делать ставку в бизнесе на удачу.

Хотя какая разница, если в книжном будет тихо, как в склепе.

Выдался идеальный день для того, чтобы достать ноутбук и, сидя неподалеку от Чарли, написать еще одну главу, однако пустая страница продолжала надо мной усмехаться. Желая убить время, я села на шаткий табурет и погрузилась в мир Джейн Эйр: Сент-Джон Риверс добивался ее, а я мысленно кричала: «Беги! Беги как можно дальше!» Почему Джейн вообще рассматривает его кандидатуру? Конечно, от Рочестера одни проблемы, но бедняга Джейн заслуживала больше страсти, чем ей мог предложить черствый Сент-Джон. Я достала листок, чтобы набросать вопросы для книжного клуба.

Что такого Джейн может дать Сент-Джон, чего не может Рочестер?

Тишину нарушил сигнал «Вам письмо!», и я совершила ошибку, проверив телефон. На превью высвечивалось входящее письмо от Серебристого Лиса. Я подготовилась к неизбежной язвительности и открыла послание, собравшись с духом перед смертельной атакой. Совершенно незнакомый мне человек, – а от одной мысли о том, что же он такого написал, сердце колотилось сильнее, чем во время чтения романа Стивена Кинга.

Стуча ногой по перекладине табурета, я погрузилась в чтение письма, уверенная, что оно будет полно резкой критики.

«Мисс Кинкейд!

Не пойму, зачем я вам отвечаю, но, признаюсь, я постоянно мысленно с вами спорю, вот наконец и решил кое-чем поделиться.

Во-первых, вы не правы, если считаете, что критикам не достается от авторов. Достается и еще как – ответы бывают довольно злобными, уж поверьте. Порой я не обращаю на них внимания, но, представьте себе, я осознаю, что писатели – тоже люди, и поэтому мне хочется призвать вас к спокойствию. Вся суть в том, что не стоит отвечать рецензентам, так как ваше мнение уже не важно. Или, другими словами, не более важно, чем мое.

Во-вторых, я снова попал в ситуацию, где мне приходится защищать свое личное положение. Да, мне и правда нравятся видеоигры, как и большинству моих ровесников, но это не главное мое занятие. Да и написание отзывов – тоже хобби. Возможно, я пишу их в одном нижнем белье, однако не обязательно нахожусь при этом в доме моей матери.

В-третьих, у меня хорошее воображение, и я умею читать между строк. Пусть у вас имеется опыт романтических отношений, но вы, похоже, забыли, каково это – влюбиться по-настоящему. К сожалению, я слишком близко знаком с этим чувством и сразу распознаю подделку. Если позволите дать вам совет, то я бы порекомендовал набраться опыта: вперед, вас ждет романтика, секс, душевная боль! Поживите немного. Если вы не чувствовали, как внутри все сжимается от чьего-то прикосновения, если по спине не бегут мурашки при воспоминании о первом поцелуе, то не сумеете передать все это читателям.

Или же забудьте обо мне. Наверняка многим нет никакого дела до любовных отношений между героями. Можете писать для них.

СЛ

P. S. Я скажу вам, как меня зовут, когда вы раскроете свое настоящее имя. Клэр Кинкейд – это явно псевдоним».

Душевная боль? Он хочет, чтобы я снова намеренно окунулась в пучину беспокойства? Мне понадобилось полгода, чтобы наконец впиться ногтями в края глубокой пропасти и вытащить себя оттуда. Опять на это идти? Еще чего!

А вдруг он прав? Вдруг уютный кокон не дает мне реалистично описывать отношения? И, что еще хуже, не позволяет мне двигаться дальше?

Я потыкала свое раненое сердце, и оно не откликнулось мучениями. Неужто сжалось и погибло?

«Поживите немного». Так просто.

Я сделала свежий латте и присела рядом с Чарли, моим товарищем по романтикофобии.

– Над чем работаешь, Чарли?

– Читаю. – Он закрыл ноутбук и потянулся. – Почему в литературе всегда так много ожидания? Почему она не может состоять только из интересных частей? Почему я должен преодолевать сотни страниц в шахтах Мории, пока не начнется настоящее действие?

– Ты имеешь в виду Толкина?

– Это просто метафора. Слишком много скитаний. Терпение на исходе.

– Прямо как моя жизнь. Я сошла с тропы в Лихолесье и не могу найти путь назад.

– Не пробовала перелистать страницы?

– Жизни? – Я засмеялась, пытаясь представить, что из этого получится.

– Почему нет? Выбери свое приключение. – Чарли направил указательный палец на невидимую лампочку. – Застряла в шахтах? Иди через гору.

– Безумие.

– Возможно, но это все равно выбор. Или сразу переходи к следующей главе.

Я задумалась о таком допущении.

– Если пропустить все скучные и трудные времена, то окажешься прямиком на смертном ложе!

– Хм-м. Всегда можно сойти с тропы… Поэтому я, пожалуй, начну читать новую книгу. – Чарли посмотрел на меня со всей искренностью. – Ты тоже так можешь.

Летописец Чарли снова нанес удар.

«Выбери свое приключение»…

Питера даже не было в этой главе моей жизни. Долго мне еще ждать возвращения короля? И обязательно ли возвращаться на первоначальную тропу?

Или стоит исследовать иные пути?

Что, если перестать купаться в жалости к себе и отправиться на опасные, полные трудностей поиски, успех которых кажется невозможным? Хотя прятаться в шахтах тоже рискованно. Я уже провела шесть месяцев в темноте, спасаясь от пещерного тролля по имени «Эмоциональное разрушение». Может, я и не умру от несчастья, но одиночество восставало с адского дна пылающим Балрогом, и надо улететь от него куда-нибудь повыше.

Я хотела выбраться и стать героиней собственных приключений. Крутой героиней, контролирующей свою судьбу.

Как же это сделать?

Я уже пробовала действовать самостоятельно, стойко добиваться результатов в одинокой жизни после расставания. Общалась с друзьями. Проводила время за чтением, саморазвитием, писательством, продвижением карьеры, работой и улучшением книжного магазина. Мне хотелось большего.

Так что, пожалуй, пришло время рассмотреть другие варианты. Пора выйти наружу и получить новый опыт.

Ведь именно это Серебристый Лис и советовал? Романтика, секс и душевная боль?

Я знала, где найти один из пунктов. Стоит лишь позвонить Дилану, и по телу побегут мурашки, как выразился Серебристый Лис. Если Дилан серьезно подумывает остаться в Орионе, то, возможно, и я поразмыслю над его кандидатурой, однако случайный секс меня не интересовал. Это мы уже проходили, и я в курсе, чем кончилась та глава. Мне по-прежнему требовалась романтика. Я по-прежнему боялась душевной боли.

– Мэдди?

Вырвавшись из мира грез, я посмотрела на Чарли. Посмотрела внимательно. Если где-то меня и ожидала новая глава, то вот она, прямо передо мной.

Чарли по-своему привлекателен, словно вышел из девятнадцатого века. С ним легко и комфортно. Внутри ничего не сжималось, но не переоценено ли это ощущение? Если что, живот мне скрутит и на американских горках.

Главное, у нас с Чарли нет общего прошлого, нет никаких воспоминаний о разбитом сердце и потере. Можно начать все с нуля.

– Слушай, Чарли, я собираюсь погулять вдоль ручья после работы. Хочешь со мной?

Мы никогда не проводили время вместе за пределами книжного магазина, однако мое предложение, кажется, ничуть его не смутило.

– Отличная идея. Сходим к тому самому мосту?

К тому самому мосту. Я рассмеялась. Он явно вырос не здесь.

– В смысле, просто к мосту.

Мост у нас в городке один-единственный, и с этим строением у меня связано больше воспоминаний, чем у большинства людей с целыми мегаполисами, если, конечно, они не живут там же, где выросли. Пригласив сюда Питера, я пыталась представить Орион глазами чужака, и с такого ракурса улицы казались меньше, ручей выглядел не так волшебно, а тот самый мост был просто мостом. Приезжим вроде Чарли и Питера никогда не увидеть, как трое подростков свешивают с моста загорелые ноги.

– Встретимся тут после закрытия?

Может, одна бабочка и взмахнула крыльями в животе при мысли о свидании с Чарли.

Он остался готовиться к занятиям, а я пошла обслуживать других клиентов, время от времени поглядывая на него и представляя, какой могла бы быть моя жизнь, если я дала бы Чарли шанс завоевать мое сердце.

Профессор литературы. Я уже знала, что мы можем вести долгие беседы о книгах, хотя они обычно превращались в лекции или споры. Однако темы для разговора у нас никогда не кончатся. Я набралась бы смелости признаться ему, что пишу книги, и у меня появился бы первый читатель. Лейла смогла бы покинуть эту должность.

Все получится, если я переборю страх перед критикой.

Я была так уверена в своих новых жизненных решениях, что села и написала Серебристому Лису ответ, который формировался в моей голове с тех самых пор, как я прочитала его письмо. Вот бы писать роман было так же легко, как ругать незнакомого человека.

«Серебристый Лис!

Хотите давать мне советы? Пожалуйста, поделитесь своим опытом любовных отношений. Если, рассказывая об отношениях, вы говорите «к сожалению», то вы просто идеально подходите для того, чтобы учить нас, простых смертных, успешному общению с другими людьми. Вы действительно верите, что любовь сводится к волшебству первого поцелуя? Или бабочкам в животе? Мы что, опять в старших классах, где в чувствах не больше глубины, чем в быстро проходящем увлечении?

Послушайте, в том, что вы не оценили романтическую составляющую моей книги, не может ли быть вашей собственной вины? Я не стану заходить так далеко и советовать вам жить полной жизнью, но, пожалуй, если вы будете не только мечтать о девушках, а поговорите хотя бы с одной, то поймете: нам нужно нечто большее, чем падать в обморок от прикосновения какого-то парня. И когда я пишу об отношениях, я хочу, чтобы между героями чувствовалось не только искрящее напряжение, но и уважение, настоящая ощутимая любовь. Та самая, которая сумеет преодолеть все препятствия, разлуку и культурные различия, из-за которых люди якобы несовместимы. Вот это романтично.

Я пишу для читателей, желающих увидеть реальные прочные отношения.

Клэр

P. S. Да, я взяла псевдоним. Там, откуда я родом, это не считается преступлением».

Довольная собой, я продолжила работать, напевая «Here Comes the Sun».

Когда магазин опустел, я заперла дверь. Чарли уже расхаживал по тротуару. Он сменил брюки цвета хаки на темно-синие шорты, а плотную белую рубашку – на гавайскую с короткими рукавами. Превратился в совсем другого человека.

Вдруг Чарли поможет мне открыть новую главу? Или даже целую новую книгу?

В дружеском молчании мы пошли по Мэйн-стрит, затем мимо беседки к тропе, которая тянулась вдоль ручья. Прохаживаясь у бурлящего потока, я решила сделать первый шаг.

– Можно задать тебе вопрос?

Чарли вскинул брови.

– Наверное.

– Почему ты решил поселиться в Орионе?

Он потер подбородок, на губах заиграла лукавая улыбка.

– Знаешь, Орион не выбирают. Он сам выбирает тебя.

Я фыркнула. Наш городок и вправду обладал до нелепого раздутым чувством собственного «я».

– Говорят, за пределами Ориона ничего не существует. Лишь бесконечный туман.

– А если кто и посмеет перейти границу, то все равно вернется в Орион.

Боже, лучше не скажешь.

– Ага.

Вдруг мир на самом деле заканчивается на окраине города? В конце концов, Питер ушел и больше не вернулся, кроме моей мамы, его никто уже не помнит. Для всех местных он просто исчез. Питер словно пересаженный орган, который не прижился; город его отторг.

Или же Орион – это действительно отдаленное созвездие, быстро удаляющееся от всех остальных небесных тел. В некотором смысле Питер и не покидал Орион. Это Орион покинул его, забрав меня с собой.

Чарли пнул камешек, и тот без всплеска ушел под воду.

– А можно у тебя спросить: почему ты вернулась? Ходят слухи, ты ступила на земли за пределами города.

В объяснениях не было нужды. В нашем городке чувствовалось что-то особенное, будто он замер во времени и пространстве, являясь нетронутой частью огромного мира. Прозвучит странно и глупо для тех, кто подобного не испытывал. Я пыталась объяснить это друзьям из большого города, а в итоге приехал сюда только Питер. Я думала, он поймет, но либо он меня обманул, либо я сама заблуждалась.

– Вернулась мстить тем, кто лишил меня наследства.

Чарли улыбнулся.

– Не думала о писательстве? Красиво выражаешь мысли.

Я ушла от ответа.

– А кто не думал? Ты вот, например? Есть такое желание?

– Любой читатель мечтает написать роман. Но чистый лист пугает, когда ты преподаешь классику. Он как бы спрашивает: «Какое ты имеешь право добавлять еще одну книгу на забитые полки?»

Это чувство было мне знакомо.

– Значит, ты не пробовал?

Он неопределенно покачал головой.

Я решила не давить.

– Сейчас ведешь занятия по классике?

– Нет, по мифологии.

– О, люблю мифологию.

– Я тоже. – Его лицо засветилось.

– Греческая или римская?

– Курс летний, поэтому мы особо не углубляемся и изучаем подборку мифов разных культур: греки, римляне, майя, коренные народы США, даже городские легенды.

– Здорово! Я бы не прочь пройти такой курс.

На мосту я уперлась локтями в ограждение и стала смотреть на быстрый поток воды в паре метров под нами, стараясь выбросить из головы непреодолимые воспоминания, связанные с этим конкретным местом какой-то черной магией.

Дорожка по другую сторону ручья вела к моему любимому малиновому домику, и я вытянула шею, чтобы увидеть его, затем прошла чуть дальше по тропинке.

– На что ты там смотришь? – догнал меня Чарли.

– Да так. – К водостоку была приставлена лестница, а значит, кто-то поддерживает домик в порядке. – Нравится тут один дом…

Я положила глаз на этот домик с тех пор, как в конце подъездной дорожки появилась табличка «Продается». Обшитый малиновым сайдингом, уютно устроившийся среди белых берез, он напоминал вишенку на ванильном коктейле, а сводчатая дверь навевала мысли о тайных садах и норах хоббитов.