Текст книги "Поцелуй незнакомца"

Леди Стоу беспокойно заерзала в кресле, стоящем на обтянутом бархатом помосте, возведенном в комнате, специально выделенной для написания ее портрета.

– Андриа, дорогая, я совсем окоченела. И я устала сидеть в этой позе. – Леди Стоу позволила себе расслабиться и уронила на колени руку с красивым расписным веером. – Я не представляла, что ради этого портрета мне придется претерпевать такие муки.

– Уверяю вас, час в день – это не так уж много, – улыбнулась Андриа. – Во всяком случае, от вас не требуется постоянно держать руки на весу.

– И дернуло же меня искать приключений на свою голову, – тяжело вздохнула леди Стоу.

– Сегодня плохое освещение. – Андриа оглядела высокие окна салона, отведенного под студию. – Здесь слишком темно. Да я и сама, похоже, никак не сосредоточусь на портрете.

– Немудрено при подобном развитии событий. Удивительно, как тебе вообще удается об этом не думать. На твоем месте я бы сейчас не смогла работать.

Андриа задержала кисть над баночкой со скипидаром.

– Признаюсь, мой ум занят не только работой.

– Я понимаю. Раф своим появлением всех взбаламутил. Хорошо бы навсегда похоронить прошлое. – Леди Стоу начала неловко спускаться с помоста. – Ох, как же здесь холодно! – Она поправила шерстяную шаль на плечах и подошла к мольберту взглянуть на работу.

– Я понимаю ваш интерес, – вздохнула Андриа, – но мне бы хотелось, чтобы вы потерпели еще немного.

Леди Стоу удивленно подняла брови:

– Неужели это мешает?

– Я не вполне довольна своей сегодняшней работой. – Андриа отскребла ножичком краски с палитры и протерла ее чистой тряпочкой.

– Я нахожу, однако, это весьма приятным для взора. И то аббатство, что просматривается через окно у меня за спиной, исполнено красоты и достоинства. У него такой величественный вид. – Леди Стоу снова взглянула на портрет и вздохнула. – Не то чтобы я против некоторого преувеличения в живописи. Быть может, небольшая ложь приукрасит мое лицо и фигуру. И все же я предпочитаю безжалостную правду. Я хочу, чтобы люди узнавали меня с первого взгляда и не удивлялись, видя этот прямой нос, тогда как на самом деле он круглый, как луковица.

Андриа рассмеялась:

– Ну нет, я бы так не сказала. Он просто слегка вздернут.

– Его никак не назовешь аристократическим, – пробурчала леди Стоу.

– Вы имеете в виду, он должен быть острым как лезвие и с горбинкой?

– О… ты же знаешь, что такое благородный тип носа. Но зато платье, позволю заметить, подчеркивает блеск моих волос.

– Я рада, что вам нравится моя работа. – Андриа закрыла баночки с краской и поставила их в деревянный ящичек. – Ну вот, на сегодня все.

– Пойдем вниз и выпьем по чашечке чаю. Я промерзла до костей. Добавим туда по рюмочке бренди, впрочем, тебе можно две. Это прекрасный способ согреться.

И они рука об руку спустились по лестнице.

Андриа старалась забыть о Рафе, но ее ум никак не переключался на повседневные дела. Куда бы она ни посмотрела, ей всюду виделось его лицо, и в памяти сразу всплывало прошлое. Их отношения с Рафом начали расстраиваться только в последние несколько месяцев перед его отъездом. А перед этим несколько лет они жили вполне счастливо. Но потом начались подозрения и обвинения. Эти воспоминания выводили ее из равновесия.

– Посмотри в окно, Андриа, – проговорила леди Стоу. – К нам едет Дерек. Он, должно быть, замерз, добираясь от Седдон-Хауса. Если ты встретишь нашего гостя, я тем временем схожу посмотрю, что там с чаем.

Андриа встретила своего старого друга в дверях. Дерек до сих пор еще не оправился после ночного нападения, которое произошло год назад. Андриа упорно не верила в рассказанную им историю. Он все придумал, чтобы скрыть от нее страшную правду. Этот Дерек был великим обманщиком. Целый год она с ним возилась, не давая ему покончить жизнь самоубийством, убеждая, что это не лучший способ решения проблем. Дерек тоже любил живопись и был прекрасным художником. Андриа благоговела перед его талантом.

Долгое время Дерек не мог пользоваться своей покалеченной рукой. Им овладело глубочайшее отчаяние, и он до тех пор пребывал в этом состоянии, пока Андриа не уговорила его учиться писать левой рукой. После долгой депрессии он наконец с ее помощью вытащил себя из черной дыры и снова начал рисовать. Было трудно, но он не сдавался.

– Дерек, какой приятный сюрприз! – Андриа расцеловала друга в обе щеки, разглядывая его худощавое лицо, раскрасневшееся от холодного ветра. Она с грустью отметила, что в густых черных волосах появились серебряные пряди.

Он взял ее руку левой рукой. Искалеченная рука была в перчатке, и он прятал ее за спиной.

– Я должен был тебя увидеть. Прошел слух, что Раф жив и вернулся в Роуэн-Гейт. Его приезд, должно быть, явился для тебя большим потрясением.

– И я от него еще не оправилась, но стараюсь. Я не позволю ему во второй раз разрушить мою жизнь.

– Да, Раф принесет тебе несчастье, Андриа. Я потому и приехал, чтобы этого не допустить. – Дерек на мгновение крепко прижал ее к себе. – Сейчас моя очередь возвращать долги. Я должен отблагодарить тебя за поддержку в трудные дни моей жизни.

– Ты ничего мне не должен, Дерек. Ты это знаешь. – Андриа обняла его, вдыхая зимнюю свежесть, исходящую от его одежды. – Как продвигается твоя новая картина?

– Та, где горы?

Андриа кивнула, наблюдая, как слуга помогает Дереку снять плащ и шляпу.

– Они… они… получаются не так, как я надеялся, но…

– Это не важно. Ведь ты пока только пробуешь свои силы. Твой талант не погибнет из-за того, что ты перестал пользоваться правой рукой.

– Но это все равно что начинать с нуля. Я знаю технику, но не могу заставить руку подчиняться, и мне никак не удается претворить свой замысел на полотне.

– Сегодня ты необыкновенно элегантен, Дерек. – Андриа с восхищением смотрела на его желтый жилет и темно-синий сюртук с черными галунами. – И на щеках у тебя здоровый румянец. Давай не будем застревать на трудностях, поговорим лучше о других делах.

Дерек согласно кивнул, пытаясь обнаружить жалость на ее лице. Она поняла это и улыбнулась. Теперь она за него не беспокоилась и перестала его жалеть.

– Ты, как всегда, прекрасна, Андриа, – восхищенно проговорил он. – Только слишком бледна. Я вижу твою тревогу, хотя ты искусно ее скрываешь. Но тебе нет нужды от меня таиться. Я тебе если не по крови, то по духу брат родной.

Андриа взяла его за руку и увлекла наверх в одну из дальних гостиных. Леди Стоу любила там устраивать чай для близкого круга друзей. У Дерека была холодная рука. Андриа подумала о Рафе и вспомнила, как он сердился и ревновал ее к Дереку. Он не переносил их дружбы.

– Подумать только, он считал, что мы были больше чем просто друзья детства, – пробормотала она тихо.

Дерек высвободил руку и распахнул перед ней дверь в гостиную.

– Что ты сказала, Андриа? – спросил он, пропуская ее вперед.

– Да так, ничего. Старые воспоминания. Увы, они еще меня беспокоят. Не обращай внимания, Дерек. Мне не терпится попробовать тминный кекс, если от него еще что-нибудь осталось. – Андриа подмигнула ему и с высоко поднятой головой вошла в комнату.

Он тихо засмеялся и, войдя вслед за ней, закрыл дверь. В камине весело поблескивал огонь. Андриа протянула руки к теплу.

Дерек поздоровался с леди Стоу и поцеловал ее в щеку.

– Тебя так долго не было, Дерек! – огорченно произнесла она. – Все сидишь в своем старом мрачном доме и размышляешь?

– Нет, уже не размышляю, только работаю. – Дерек сел в кресло и положил ногу на ногу. Его покалеченная рука покоилась в кармане, а здоровая поправляла кружевное жабо.

– Насколько я слышала, ты отдалился от большинства своих друзей и отказался от всех светских развлечений, – продолжала леди Стоу. – Почему?

– Я занят другими делами, в частности ухаживаю за матерью, ведь она стареет.

– Молодой человек с такой привлекательной внешностью должен общаться с достойными девушками. Многие здешние леди с радостью вышли бы за тебя замуж.

– Меня не интересует женитьба, Ребекка. Во всяком случае, в данное время.

– Гм! – Леди Стоу отпила чаю и оглядела блюдо с ломтиками кекса. – Молодой человек, вас нужно откормить.

Дерек отмахнулся и засмеялся:

– Я приехал сюда не лекции слушать, а поговорить по душам с двумя очаровательными леди.

Андриа заметила, как он нахмурился. Как бы она хотела полюбить его как мужчину, а не только как близкого друга…

– Как поживают твоя матушка и Лилит?

– Мама слишком беспокоится за меня, а Лилит… Ты же знаешь ее. Как всегда, водит за нос молодых людей Йоркшира и сходит с ума по своим лошадям.

– Твоя сестра своенравная девушка, – задумчиво проговорила леди Стоу и принялась помешивать свой чай.

Андриа грела о чашку холодные руки. Теплый пар, вьющийся над горячим напитком, щекотал ноздри.

– Лилит – первая красавица в долине. Сам Бог велел ей иметь кучу поклонников. Вот она и водит их за нос, разбивая сердца всем подряд, – заступилась за девушку Андриа.

– Когда-то ты тоже была первой красавицей в долине, – вздохнула леди Стоу. – Я хорошо помню то время. Жаль, что…

– Давайте не будем говорить о тех днях, – прервала ее Андриа. – Я была юная и очень глупая, – торопливо добавила она, отпивая чай. – Вот проклятие! – пробормотала она. Чай оказался очень горячим, и она обожгла себе язык. Она поставила чашку на блюдце и нечаянно плеснула чай себе на платье. Когда она стала промокать пятно, у нее так сильно затряслись руки, что она выронила салфетку.

– Ты расстроена, это понятно, – участливо проговорила леди Стоу. – Если бы я могла облегчить твою боль… – Она вынула из кармана носовой платок и приложила к расползающемуся пятну на платье Андрии.

Андриа зажмурилась и стала считать до десяти. Растревоженные чувства, словно бьющий фонтан, сотрясали ее грудь. Все замечания и улыбки содержали один и тот же намек – на допущенную ею чудовищную ошибку с Рафом.

– Он наверняка постарается тебе отомстить, Дерек, – опечалилась Андриа. – Я знаю, это случится рано или поздно.

– Надо полагать, ты имеешь в виду Рафа? – со вздохом произнес Дерек. – Да. Я думаю, ты права. Тот Раф, которого я помню, не станет слушать никаких объяснений, если только…

– Да перестаньте! Он тебя вообще не помнит, Дерек, – махнула рукой леди Стоу.

Андриа, помолчав, кивнула:

– В самом деле… В этом смысле его несчастье – благо для всех нас.

Дерек потирал подбородок, погруженный в свои мысли.

– Я не понимаю, что побудило его думать, будто у нас с тобой был роман.

Андриа ничего не ответила. В данный момент она мечтала лишь о том, чтобы с сердца ее свалился свинцовый груз.

Послышался стук в дверь, и в комнату вошел дворецкий. Он протянул леди Стоу поднос, на котором лежала визитная карточка.

– К вам лорд Деруэнт, миледи.

– Его здесь никто не ждет! – вскричала она, хлопнув ладонью по столу. – Отошли его назад. Немедленно!

– Боюсь, уже слишком поздно, – раздался голос из коридора.

Андриа увидела в дверях мужской силуэт в темно-сером сюртуке и таких же бриджах. Человек шагнул в комнату и огляделся. Андриа, замерев, наблюдала за ним. Сердце ее стучало все сильнее. Он остановил на ней мрачный взгляд и, держа шляпу в руке, жестом приказал дворецкому удалиться.

– Воистину поздно! – заклекотала леди Стоу подобно рассерженной наседке. – Это уже слишком! Как ты смеешь вторгаться в мой дом?

– Я прекрасно понимаю, что я здесь нежеланный гость, – ухмыльнулся Раф. – Но не станете же вы отрицать, что я имею право узнать о себе хоть что-то. – Взмахом руки он обвел комнату. – Вы и все это, вместе взятое, поможете мне вспомнить прошлое. Я пришел сюда не для того, чтобы создавать вам трудности.

– Достаточно уже одного твоего присутствия, – процедила Ребекка, указав ему на дверь. – Убирайся!

Раф, пожав плечами, бросил на спинку кресла плащ и уселся на диван рядом с хозяйкой дома.

– Тетя, что за манеры? – насмешливо протянул он. – Вы совсем забыли о вежливости.

Лицо леди Стоу сделалось ярко-красным. Андриа поймала ее умоляющий взгляд, однако ей не хотелось прогонять Рафа. Если она хочет наконец решить свои проблемы, нужно сделать это как можно скорее.

– Ребекка, я надеюсь, он не станет на нас нападать. Чем быстрее мы ответим на его вопросы, тем скорее он уйдет. – Андриа показала на Дерека. – Раф, наверное, ты его не помнишь. Это наш Дерек Жискар. Мы все трое друзья детства.

Раф наморщил лоб и приподнял бровь. До боли знакомый жест! Андриа почувствовала, как на глаза ее навернулись слезы. Раф был рядом, но в то же время его здесь не было, потому что он ушел от нее навсегда. Она стиснула чашку с чаем, словно это могло дать ей поддержку, так необходимую в эту минуту.

Дерек протянул Рафу для приветствия левую руку. Тот удивленно посмотрел на нее, но пожал, будто они и впрямь были друзьями. Андриа вспомнила о том, что произошло между ними, когда они виделись в последний раз. У нее пробежал холодок по спине.

Очевидно, Дерек испытывал те же чувства.

– Раф, – начал он, – ты не стал бы трясти мне руку, если бы помнил нашу последнюю встречу. Ты скорее выдернул бы шпагу и проткнул меня насквозь.

В комнате наступила напряженная тишина. Каждый из присутствующих, казалось, даже перестал дышать под ее тяжестью.

– В самом деле? – Раф испытующе смотрел на мужчину, сидящего рядом, но Андриа не заметила в его глазах и намека на узнавание. И никакого гнева. – Я очень признателен тебе за твою честность, но я ничего не помню. Объясни мне, пожалуйста, пока я не умер от любопытства.

– Ты обвинял меня в прелюбодеянии с твоей женой, – процедил Дерек презрительно. – Во-первых, это отвратительная ложь, во-вторых, Андриа вообще не способна на какие-либо закулисные действия. Потому мы с ней такие добрые друзья. Я могу поручиться за нее своей жизнью, чего, похоже, не сумел сделать ты.

Раф потирал челюсть, чувствуя, как щетина покалывает пальцы. Андриа вспомнила, что борода отрастала у него довольно быстро – темная щетина становилась заметной уже к концу дня.

– Вряд ли я стал бы тебя обвинять, если бы ты не дал мне повода, – невозмутимо отреагировал он.

– Ты всегда был слишком горяч, – возразил Дерек. – Сначала наломаешь дров, а потом задаешь вопросы.

Раф задумался над его словами. На щеках у него проступил легкий румянец.

– Мне трудно узнать себя в человеке, которого ты сейчас обрисовал, равно как и любого другого из здешних мест. Насколько я себе представляю, мне никогда не была свойственна опрометчивость. Поэтому все, что мне остается, это только принять к сведению твои слова.

– Ты хочешь сказать, что мы с Дереком лжем? – хриплым от волнения голосом спросила Андриа.

Раф покачал головой:

– Нет. Но… я не знаю, чему верить. У меня о себе одно мнение, а по вашим словам – я совсем другой.

В комнате опять повисла тишина. Андриа опустила голову, рассматривая яркие цветы на ковре. Дерек бросил на нее вопросительный взгляд, будто спрашивая, настоящий это Раф или его подменили сказочные эльфы.

– Так ты прелюбодействовал с моей женой, Жискар? – спросил Раф.

Дерек вскочил как ужаленный, отшвырнув салфетку:

– Разумеется, нет! Я только что сказал тебе, что…

– Я просто хотел тебя испытать, – засмеялся Раф и посмотрел на присутствующих. – Ну, так кто расскажет мне историю моей жизни?

Глава 5

— Ты несносен, Раф, – раздраженно проговорила леди Стоу, вставая с дивана. – Откуда такое высокомерие? Ты ожидаешь, что, если ты бросишься нам на грудь, семья примет тебя обратно? Андриа не обязана ничего тебе объяснять, после того что ты натворил. Ты ужасно ее обидел, оставив одну и даже не подумав о последствиях твоей трусости. – Ребекка указала на дверь: – Уходи. Последний раз тебя прошу. И больше здесь не появляйся. Я не могу запретить тебе навещать твоего отца, но твое отсутствие будет для него гораздо полезнее.

Раф поднялся. Его бросило в озноб после такого приговора.

– Я не могу насильно заставить вас помогать мне. Но я не тот, за кого вы меня принимаете, и я не помышляю ни о чем дурном. – Отчаяние распирало ему грудь. Где бы он ни появился, его везде встречали с презрением, даже с ненавистью. Каким же ничтожным должен быть человек, чтобы его так принимали! Разве он сделал что-то плохое? Раф пожал плечами. У него так болела голова, словно он бился ею о каменную стену. – Я пришел сюда получить сведения, только и всего. Но видно, мне не суждено ничего узнать. Похоже, мои попытки бесплодны.

– Да. – Леди Стоу встала рядом с ним, уперев руки в бока.

– Ребекка, – одернула ее Андриа, с беспокойством наблюдавшая за ними. Все посмотрели на нее, но она не стала продолжать. И опять наступила тишина.

– Разговора не получилось, – прервал неловкое молчание Раф и направился к двери. – Ну что ж, не буду вас принуждать. – Гнев душил его, он еле сдерживался, чтобы не сотворить что-нибудь такое, после чего ему придется срочно покинуть Йоркшир.

Он спустился в огромный холл с мраморным полом, украшенный бюстами предков леди Стоу. Когда он направился к двери, на лестничной площадке раздались быстрые шаги. Он поднял голову и увидел Андрию, робко поглядывающую на него. Нерешительность сквозила в каждом ее движении.

– Я хочу поговорить с тобой, – еле слышно произнесла она.

Отчего у нее такой голос? От страха? Раф этого не знал. Он коротко кивнул, не смея надеяться, что найдет в ней союзника. Сердце его неистово заколотилось, пока она шла к нему через холл.

В гранатовом платье свободного покроя, с кружевами вокруг высокого воротника, она выглядела строгой и неприступной. Белокурые локоны падали ей на плечи, а надо лбом кокетливо подрагивали кудряшки. Заново влюбиться в нее было совсем нетрудно, тем более что он находился уже на полпути к этому чувству. Притяжение, возникшее между ними, напоминало бурный поток. Раф с трудом подавил в себе желание заключить ее в объятия. Он мечтал проложить поцелуями дорожку по ее ровной, как колонна, шее и вторгнуться в рот, чтобы добраться языком до самых потаенных уголков.

Он распрямил плечи и безжалостно подавил так некстати нахлынувшие чувства.

– Я признателен тебе, что ты выкроила минуту своего драгоценного времени, чтобы поговорить со мной.

– От этого ничего не изменится, – холодно предупредила его Андриа. – Но ты имеешь право знать правду, так как все это происходило при мне. Я была главным свидетелем твоего поведения.

Она жестом указала на коридор, заканчивающийся зарешеченными окнами. За ними находилась каменная терраса со ступеньками, ведущими в английский сад с ухоженными дорожками и живой изгородью из бирючины.

– Туда, Раф.

– Ты не против, что я обращаюсь к тебе на ты и называю по имени? – спросил он, идя рядом с ней.

– Нет. – Она бросила на него быстрый взгляд. – Но запомни, теперь я называю себя Андриа Саксон, а не леди Деруэнт.

Кинжальный удар вошел прямо в его сердце. Раф стиснул зубы. Она его отвергает. С того дня, как он вернулся в Йоркшир, ему еще никогда не было так плохо.

Андриа, стоя у окна, смотрела на припорошенный снегом сад.

– Мы поженились десять лет назад, – начала она. – Тебе было двадцать два, мне – восемнадцать. Церемония и празднество проходили в Лохлейде, в поместье моего отца. Он умер два года назад. Бокларк по старшинству занял его место, так как мой племянник Джулиан тоже умер. Приблизительно за год до твоего приезда. Ему было десять лет. – У нее задрожал голос.

– От чего умер Джулиан? Он же был совсем юный!

– Джулиан был замечательный мальчик. Я его очень любила. Он родился в Италии. Брат с женой умерли, когда он был совсем маленький, и он воспитывался у нас. – Андриа прикрыла рукой глаза. Раф страстно желал ее утешить, но не смел прикоснуться, зная, что она его оттолкнет. – На него напала какая-то странная хворь, и никто не мог ему помочь.

– Как жаль, что я его не помню. Мы с ним… ладили? – Раф напрягся, приготовившись к новым обвинениям. Но Андриа молча кивнула.

– Ты любил Джулиана, и он тебя тоже, – помолчав, сказала она. – Он был для нас как сын, пока не появилась Бриджит. – У нее снова задрожал голос, и она умолкла.

Раф вспомнил, как держал на руках умирающую дочурку, и у него защемило сердце.

– Бриджит была смышленой девочкой, – неуверенно произнес Раф. Больше он ничего не помнил.

– Нам было очень хорошо вместе, но сейчас я понимаю, что наша семейная жизнь была обречена. Мы вели себя так, словно во что бы то ни стало хотели разрушить наше счастье. Как выяснилось, у нас было не так уж много друзей, и я не знаю, почему. И тогда, в самое трудное время, рядом со мной оказался Бо, он помогал мне выяснять, что произошло с Бриджит.

– Я уверен, он преследовал какую-то цель, – хмыкнул Раф. На него снова накатила волна ярости. – Объясни мне, почему ты оставила Бриджит? Или, если, как ты говоришь, с ней и вправду что-то случилось, почему ты позволила кому-то отвезти ее в приют?

– Об этом поговорим в другой раз, – хмуро произнесла Андриа.

На ресницах у нее блестели слезы, но она отлично владела собой. Пряча горе за решительно поднятым подбородком, расправив плечи, она направилась в другой конец коридора. Раф последовал за ней.

– Как я уже говорила, – продолжила Андриа, – мы с тобой были счастливы, но ты не ладил со своим отцом. Он всегда осуждал тебя за легкомыслие и безответственность. Боюсь, он был прав. Ты был единственным сыном, и тебя все баловали. Няня в тебе души не чаяла. И слуги тоже. В общем, все вместе они тебя и испортили. Не могли устоять перед твоим обаянием, – криво усмехнулась она. – И не только они. Мы все тебя обожали. Я даже самой себе не смела признаться, что замечаю в тебе какие-то изъяны. А они, увы, имелись. И остались. Со временем ты стал невероятно подозрительным и ревновал меня к каждому, кто бы ни приблизился ко мне. Ты мог вышвырнуть из дома любого джентльмена, приходившего к нам с визитом, и в конечном счете нажил себе кучу врагов. Ты доводил меня до того, что я чувствовала себя узницей в собственном доме. Кульминация наступила позже, когда ты обвинил меня в неверности. Ты считал, что я тайком делю ложе с Дереком. Это с Дереком-то! С человеком, который был предан нам обоим. Лучшего друга у тебя никогда не было. Как ты мог его заподозрить? Когда я пыталась тебя вразумить, ты ничего не желал слушать и прерывал мои объяснения. А потом просто взял и уехал.

– Мне очень жаль.

– И с того дня я жила с позорным клеймом, потому что о нас поползли слухи. Но мы с Дереком знали, что наша совесть чиста, и не позволили гнусным сплетням разрушить нашу дружбу. Поэтому все эти годы он оставался рядом со мной.

– Я аплодирую твоему мужеству, – криво усмехнулся Раф, проклиная себя в душе на чем свет стоит.

– Оставь этот саркастический тон, Раф, – строго проговорила Андриа, холодно взглянув на него. – Я не обязана рассказывать тебе о твоем прошлом. А если ты еще будешь делать мне замечания, как раньше, я вообще перестану с тобой разговаривать! Тебе ясно?

Он кивнул, чувствуя, как стыд накатывает на него горячей волной.

– Худшее началось после смерти Джулиана. Как я уже говорила, он умер от какой-то загадочной болезни. Доктор так и не смог поставить диагноз. Джулиан становился все слабее и таял на глазах, пока не превратился в скелет, обтянутый кожей. Я день и ночь молилась у его постели, но это не помогло. Когда он умирал, ты стоял рядом со мной на коленях и плакал.

– Должно быть, это было очень тяжелое время.

– Именно тогда ты резко переменился, Раф. Ты перестал делиться со мной своей болью. Ты стал холодным и отстраненным. Солнце, так ярко сиявшее нам, закатилось, и счастье наше пошло на убыль. Наш разрыв был уже вопросом времени. На этом фоне появление на свет Бриджит казалось почти ошибкой. Я подумала тогда, может, это начало возрождения? И какое-то время так и было. Но вскоре произошел тот инцидент с Дереком. Ты не стал ничего слушать и уехал, не сказав никому ни слова. Тебе не хватило порядочности даже попрощаться с Бриджит. И после этого ты ни разу не написал нам, Раф. – Андриа резко повернулась к нему.

Он увидел ее маленькие кулачки, но ему не хватило времени, чтобы защититься от нее.

Андриа принялась колотить его в грудь, крича:

– Я ненавижу тебя, Раф! Я так ненавижу тебя, что готова тебя убить! Ты разрушил все на свете! Ты загубил мою жизнь!

Он осмысливал эти слова, и его душили слезы. Он схватил ее за запястья и сжал их. Лицо ее раскраснелось от гнева, синие глаза метали молнии. Вглядываясь в ее лицо, Раф не увидел в нем ничего, кроме ненависти. Он застонал. Какая-то неведомая сила настойчиво подталкивала его покончить с этой болью и мрачным призраком прошлого. Но как это сделать? Разве можно что-то поправить словами?

Андриа пыталась освободить свои руки, но он только сильнее притягивал ее к себе, и в конце концов их руки оказались зажатыми между телами. Ему показалось, что он вот-вот лопнет от напряжения. Он застонал и заключил ее в объятия, крепко прижимая к себе, чтобы она наконец успокоилась.

Ее волосы сохранили свежесть роз, кожа источала еле уловимый сладковатый аромат. Все чувства его враз обострились, и голова пошла кругом. В это было трудно поверить, но Раф вспомнил этот неповторимый запах, который когда-то он так любил. Он был такой родной и знакомый, хотя и принадлежал чужой женщине.

Время перестало для них существовать. Их души беззвучно говорили друг с другом. Раф прижимал к себе хрупкое тело когда-то любимой женщины, думая о том, что готов стоять так целую вечность.

– Ты больше не сможешь причинить мне боль, – прошептала Андриа. – Я тебе не позволю. Никогда.

– Мне достанет ума этого не делать. – Раф прижался щекой к шелковистым волосам и погладил Андрию по напрягшейся спине. – Я не собираюсь снова калечить твою жизнь. Спасибо, что ты нашла в себе силы рассказать мне о том, как недостойно я вел себя раньше.

Андриа подняла к нему лицо, не делая попытки вырваться.

– Я однажды увидела тебя в Лондоне. С тобой был какой-то джентльмен. Он интересовался художницей, работавшей у миссис Хопкинс.

– Да, я припоминаю, что тоже видел тебя. Ты быстро скрылась за дверью, ничего мне не сказав. А тот джентльмен – мой друг, Ник Терстон. Он разыскивал Серину Хиллиард. Теперь они муж и жена. А сейчас она живет в Роуэн-Гейте, в гостинице.

– Это правда? Я беспокоилась за нее. После того как она покинула магазин миссис Хопкинс, я все время думала, не случилось ли с ней чего.

– Считай, что ты приглашена к ней в гости, – улыбнулся Раф. – Ты можешь увидеть ее в любое время, когда захочешь. Я уже сказал, они с Ником мои друзья. И похоже, единственные.

Андриа слегка отодвинулась от него. Ее гнев явно пошел на убыль.

– Я бы охотно с ней повидалась, – проговорила она, растерянно оглянувшись по сторонам. – Ох, я совсем выдохлась. И все же хорошо, что я наконец-то все тебе высказала. – Она вытянула руки и уставилась на свои пальцы, как будто они тоже могли что-то рассказать о прошлом. – Я делала все, что в моих силах, чтобы разыскать Бриджит, и с каждым днем страх все сильнее терзал меня. Я боялась, что ее может постичь страшная участь. Я боялась, что она попадет в плохие руки. Или ею заинтересуются джентльмены, которые проявляют специфический интерес к маленьким детям, – добавила она, брезгливо поморщившись. – Я должна признаться, мне легче смириться с ужасным концом, лишь бы нашей девочке не пришлось страдать от подобного надругательства.

– Не отслужить ли нам молебен за упокой ее души? – предложил Раф. – Я похоронил ее в Лондоне, но можно перевезти ее сюда.

– А кто тебе сказал, что это была Бриджит? – Андриа испытующе посмотрела ему в лицо. – Как звали ту служанку, которая ее опознала?

– Салли Вейн. Довольно вульгарная особа. Она уверяла меня, что раньше работала в Роуэн-Холле.

– Нет, ни в Роуэн-Холле, ни в Лохлейде не было девушки с таким именем. Может, кто-то специально ее подослал, чтобы убедить тебя, что… – Андриа не договорила и зажала ладонью рот. Глаза ее сделались огромными, как плошки.

– А что, если это и правда была не Бриджит? – хрипло произнес он. – Я больше ни от кого не слышал об этом ни слова. Что, если наша девочка жива?

Андриа побледнела так сильно, что Раф испугался, как бы она не упала в обморок.

– Жива? – прошептала она. Вспыхнувшая надежда погасла так быстро, что сердце не успело поверить в такую возможность. – У меня был медальон с ее портретом, но я его потеряла, когда занималась ее розысками. Это было последней каплей.

– Если твои подозрения верны, значит, кто-то подговорил Салли Вейн. Но кто? Этот человек должен хорошо знать Йоркшир. – Раф ослабил руки, и Андриа отодвинулась, всматриваясь в его лицо, чтобы понять, не играет ли он с ней злую шутку. В прошлом с ним это нередко случалось, правда, не при таких серьезных обстоятельствах.

– Во всем этом нужно еще разобраться, но я уверена, та девушка здесь не работала. Иначе бы мне было знакомо ее имя. Я знаю всех служанок в долине, вплоть до последней судомойки.

– Она могла изменить имя, – задумчиво произнес Раф, уверенный, что еще немного, и он разгадает эту головоломку. – Как я мог не узнать собственную дочь? Мне так больно сознавать это.

– Ты заслужил эту боль, – заявила Андриа с непреклонным видом. Она посмотрела на дверь, словно ей не терпелось прямо сейчас броситься на поиски Бриджит. Надежда увидеть ее живой придала ей сил и новый заряд энергии. – Ты собираешься что-то предпринимать, Раф? – спросила она, заметив, как у него заходили желваки на щеках.

Он выглядел оглушенным, как после сильного удара по голове.

– Да… но мы должны действовать вместе, а не вставлять друг другу палки в колеса. Ты будешь со мной, Андриа?

Как же ей хотелось сказать «нет», но она сказала совсем другое:

– Да – поскольку это касается нашей дочери. Но не думай, что тебе удастся таким образом залатать брешь в наших отношениях. Не рассчитывай на это даже на секунду. Мне от тебя ничего не надо – ни сейчас, ни впредь. Нашего брака больше не существует. И даже если он не будет официально расторгнут, мы никогда не будем жить вместе.

Раф отшатнулся. В глазах его вспыхнуло темное пламя. Он провел рукой по лицу, будто смахивая назойливые мысли.

– Расскажи, что с тобой произошло во Фландрии, – попросила Андриа, не в силах совладать с любопытством.

– Я знаю об этом только с чужих слов. Поначалу я был довольно храбрым воякой, но об этом я тоже ничего не помню. Как мне рассказали, однажды в бою подстрелили мою лошадь, и она случайно ударила меня по голове. Неделю я пролежал без сознания. Вот, пощупай. – Раф взял ее руку и приложил к своей голове. – Чувствуешь?

Андриа обследовала кончиками пальцев вмятину в кости с зарубцевавшимися сверху тканями. Она быстро отдернула руку, будто обжегшись.

– Ты мог умереть, – прошептала она.

– Это доставило бы удовольствие вам всем, не так ли? – горько произнес Раф. Он помедлил и, не дождавшись ответа, продолжил: – С тех пор я кажусь себе покойником и больше не воспринимаю себя как личность. Впрочем, после того, что я о себе услышал, может, это и к лучшему.