Текст книги "Убийство Спящей Красавицы"

Глава 10

Дисплей мобильного телефона Лори извещал ее, что машина прибыла и ждет на Девяносто четвертой улице, однако Лео по-прежнему продолжал убеждать ее, что это поездка – напрасная трата времени.

– Она посмотрит тебе прямо в глаза, а потом нагло солжет, точно так же, как и во время ареста.

Лори уже пожалела о том, что упомянула причину своей поездки в Коннектикут. Сделав последний глоток кофе – лишняя унция кофеина ей явно не помешает, – она сказала:

– Я пока еще не решила.

– Могу заранее сказать, что скажет тебе эта Кейси. Что-де некий неизвестный злоумышленник опоил ее на банкете какой-то гадостью.

– Да я и сама знаю, – ответил Лори, проверяя портфель, чтобы посмотреть, все ли нужное захватила с собой. – Анализы показали наличие в крови не только алкоголя, но и «Рогипнола». По ее словам, это не препарат типа экстази, для поднятия настроения. Его часто используют насильники, чтобы обездвижить жертву.

– Вот только, Лори, некий злоумышленник здесь ни при чем. Она приняла препарат сама, чтобы потом свалить вину на кого-то другого. – Лео от возмущения даже покачал головой.

– Пап, мне пора, хорошо? Я пообещала Кейси, что по крайней мере выслушаю ее. Ты ведь сам учил меня: раз дал слово, то…

– Но зачем тебе делать это именно сегодня? Куда торопиться-то? Займись другими делами.

Лори едва не сказала: «Потому что Бретт дышит мне в затылок», – однако вовремя сдержалась, чтобы не давать отцу очередной причины презирать ее начальника.

Отец всегда был на ее стороне. Сколько раз он говорил ей, что ее с руками и ногами оторвет себе любая телестудия? Если спросить Лео, то ее кабинет должен быть под завязку набит наградами вроде «Эмми», а «60 минут» – валяться в ее ногах, умоляя стать их ведущей.

– Похоже, мать Кейси не в восторге от того, что дочь хочет участвовать в моей передаче.

– Умная женщина, – с чувством произнес Лео. – Полагаю, она знает, что ее дочь виновна.

– В любом случае я предпочла бы познакомиться с ней раньше, нежели позже, – на тот случай, если все же решу сделать о ней передачу.

– Которую ты, я надеюсь, никогда не сделаешь.

Тимми и Лео проводили Лори до черного автомобиля, поджидавшего возле дома. Лори на прощанье обняла сына, после чего Лео зашагал с внуком в школу. Лори проводила их взглядом.

Пока за окном машины пролетали городские кварталы, журналистка почему-то подумала, что ей крупно повезло с этой долгой поездкой в Коннектикут и обратно. Ее сын не единственный, кому не терпелось увидеть сегодня вечером Алекса. Плотный рабочий график – что может быть лучше, чтобы время пролетело как можно скорее!

Глава 11

Пола Картер стояла в дверях гостевой комнаты, наблюдая, как ее дочь обустраивает импровизированный кабинет. Кейси вышла из тюрьмы с двумя коробками. Судя по тому, что видела Пола, в основном они содержали папки и блокноты, которые теперь были сложены на комоде и обеих прикроватных тумбочках. Не считая вылазки в Нью-Йорк пару дней назад, Кейси проводила все свое время здесь, изучая эти документы.

– Наверное, комната маловата? – спросила Пола.

– По сравнению с моей камерой это королевская опочивальня, – ответила Кейси с печальной улыбкой. – Я серьезно, мам. Большое тебе спасибо за все, что ты сделала для меня. Знаю, тебе было нелегко перебраться сюда.

«Сюда» означало городок Олд-Сейбрук, штат Коннектикут, всего в десяти с половиной милях от тюрьмы, на пятнадцать лет ставшей для Кейси домом.

Пола никогда не планировала покидать Вашингтон. Она переехала в столицу в двадцать шесть лет, чтобы выйти замуж за Фрэнка. Тот был на двенадцать лет старше ее. Познакомились же они в Канзас-Сити. Фрэнк был партнером в одной из крупнейших в стране юридических фирм, она работала помощницей адвоката одного из его местных корпоративных клиентов. Производственный брак, случившийся на заводе клиента в Миссури, означал долгие месяцы дачи показаний. К тому моменту, когда дело было улажено, Фрэнк сделал ей предложение, а также спросил, не согласится ли она переехать в Вашингтон, округ Колумбия. На что Пола ответила ему, что единственная негативная сторона такого решения – это то, что она будет страшно скучать по Робин, дорогой сестре-близнецу, и своей маленькой племяннице Анжеле, которая только-только научилась называть ее тетя По. Робин была матерью-одиночкой. Пола нашла для нее место секретарши в своей фирме и помогала ей растить дочь. В юности обе сестры мечтали поступить в юридическую школу.

Всего за три дня Фрэнк нашел решение: Робин и ее дочь тоже переедут вместе с ними в Вашингтон. Его фирма наймет Робин в качестве секретарши и даже даст ей гибкий график работы, если она захочет получить лицензию помощника адвоката или даже поступит в юридическую школу. Так они все втроем – Пола, Робин и крошка Анжела – переехали в Вашингтон.

Это было главное приключение в их жизни! Пола и Фрэнк поженились в течение года, а накануне второй годовщины их свадьбы на свет появилась Кейси. В отличие от Робин, Пола так и не осуществила свою мечту стать адвокатом. Зато она была счастлива замужем за Фрэнком.

У них был прекрасный дом в Джорджтауне, с небольшим двориком, где обе девочки могли играть в полной безопасности. Белый дом, Верховный суд, Национальная аллея – до всего этого было рукой подать. Ну кто бы мог подумать, говорили они с Робин, что их дочери будут расти в американской столице?

Этот город как будто сам стал членом их семьи. И вдруг, в тридцать шесть лет, всего через два года после окончания юридической школы, Робин услышала диагноз – рак. Она прошла через все лечение – у нее выпали волосы, ее постоянно тошнило… Увы, все безрезультатно.

Анжела училась в школе, когда они похоронили ее мать. Она жила вместе с ними в Джорджтауне, пока не окончила школу и не перебралась в Нью-Йорк, мечтая сделать там карьеру модели. Через четыре года Кейси тоже выпорхнула из родительского гнезда – сначала в колледж университета Тафтса изучать историю искусств, а затем в Нью-Йорк, чтобы воплотить полученные знания в карьеру искусствоведа.

В Вашингтоне остались лишь Фрэнк и Пола. Но, по крайней мере, двоюродные сестры снова были вместе, пусть и в другом городе. Вернее, так было сначала, до истории с Хантером.

Три года назад, когда Пола и Фрэнк поднимались по ступеням мемориала Линкольна, Фрэнк упал и умер. Врач в мемориальном госпитале Сибли сказал Поле, что ее муж ничего не почувствовал. «Ему как будто выключили свет». По мнению Полы, муж умер от разбитого сердца. Разбилось же оно в тот день, когда Кейси признали убийцей.

Без Фрэнка их джорджтаунский дом опустел и сделался слишком большим для нее одной. Пола регулярно ходила на прогулки, посещала достопримечательности, которые когда-то посещала с теми, кого больше не было с ней рядом. Робин и Фрэнк. Сестра и муж. Увы, оба были мертвы.

Анжела по-прежнему жила в Нью-Йорке. А Кейси – в Коннектикуте, в крошечной камере шесть на восемь футов. Столица Америки перестала быть членом ее семьи. Ее семья – это Кейси, Фрэнк, Анжела, Робин. И Пола продала дом и купила таунхаус в Олд-Сейбруке лишь для того, чтобы быть поближе к дочери. По правде говоря, она была готова заплатить миллион долларов, если б ей разрешили поселиться в соседней с Кейси камере.

И вот теперь ее дочь здесь, и этот дом отчасти можно было назвать домом. Пола смахнула слезу в уголке глаза в надежде на то, что дочь не заметит. «Фрэнк умолял тебя сделать чистосердечное признание, подумала она. “Я стар, – сказал он тогда, – и моложе не стану”. Кейси, ты ведь могла выйти на свободу девять лет назад. У отца было по меньшей мере еще шесть лет – а может, и больше, – которые он мог бы провести с тобой…»

Мысли Полы прервал стук в дверь.

– Должно быть, это Лори Моран, – сказала она. – Не знаю, зачем тебе это понадобилось, но, Господь свидетель, ты никогда не прислушивалась к моим советам.

«Точно так же, как ты не прислушалась к совету отца», – добавила про себя Пола.

Глава 12

– Вы уверены, что не хотите чаю? – спросила Пола уже в третий раз. Между этими тремя разами она то разглаживала подол юбки, то поправляла висевшую на стене картину, то нетерпеливо ерзала, сидя на своем конце дивана.

– Спасибо, не отказалась бы. – На самом деле чаю Лори не хотелось. Она была готова выпить что угодно, даже стакан кислого молока, если только это оградит ее от заряда нервной энергии хозяйки дома.

Как только Пола вышла из комнаты, Кейси сказала:

– Я постоянно вспоминаю два своих последних дня под одной крышей с родителями. Сразу после убийства Хантера. Они приехали ко мне из Вашингтона и заночевали в моей квартире. По их словам, не хотели оставлять меня одну. Впрочем, мне и самой было неуютно одной. В течение этих двух дней мать предлагала мне фрукты, сыр, сок, чай. Она могла встать посередине нашего с ней разговора и начать вытирать кухонный стол. Полы были начищены ею до такого блеска, что в них можно было увидеть свое отражение.

К тому моменту, когда Пола вернулась с серебряным чайным подносом и чашками, Лори незаметно перевела разговор на тот вечер, когда был убит Хантер.

– Во сколько часов вы уехали с банкета в «Чиприани»? – спросила она.

– Вскоре после девяти. Мне было неприятно, что из-за меня Хантер вынужден уйти с собственного банкета. Официанты только начинали подавать десерт. Я сказала, что возьму такси, но он возразил – дескать, поедет со мной. Мне было лихо, я едва держалась на ногах. Наверное, Хантер видел, что со мной что-то не так. Лишь позднее я поняла, что кто-то подмешал мне в бокал какой-то наркотик.

«Об этом мы еще поговорим», – подумала Лори. А пока она хотела услышать, как развивались события, от начала и до конца.

– То есть шофер отвез вас обоих к Хантеру домой?

– Да, Рафаэль. Он ждал нас в машине.

– Вы не захотели оставаться в Нью-Йорке, потому что чувствовали себя плохо? – Помимо дома Хантера в Нью-Милфорде, у обоих были квартиры на Манхэттене.

Кейси покачала головой.

– Это был волшебный дом. Я действительно считала, что там мне тотчас станет лучше. Пока мы ехали туда, я то засыпала, то просыпалась. Я должна была сразу догадаться, что со мной что-то не так. Обычно я засыпаю плохо. И никогда не сплю ни в машине, ни в самолете.

Даже обвинение признало наличие в крови Кейси «Рогипнола». Вопрос заключался в другом – приняла ли она препарат сама после того, как убила Хантера, с целью создать себе алиби или же кто-то подмешал ей его в вино еще на банкете?

Изучив материала дела, Лори знала, что у полиции имелся снимок машины Хантера, когда та проезжала пункт оплаты при выезде на Генри-Хадсон-паркуэй. На этом фото Кейси прямо сидит на заднем сиденье рядом с Хантером. На суде прокурор ссылался на этот снимок как на главное доказательство того, что на банкете в бокал Кейси никто не подмешивал никакого наркотика. «Рогипнол» она приняла сама уже после убийства Хантера.

– Скажите, усталость была единственным симптомом? – спросила Лори. Когда ее подруга Маргарет утверждала, будто ее опоили каким-то наркотиком, по ее словам, ощущение сильно отличалось от обыкновенной усталости.

– Нет. Я чувствовала себя ужасно. Кружилась голова, мутило. Бросало то в жар, то в холод. Я с трудом ворочала языком, как будто позабыла все слова. Помню одно: что не владела ни разумом, ни телом. И лишь молила Бога, чтобы Он избавил меня от этой пытки.

Точно так же описывала это состояние и Маргарет.

– Вы позвонили в полицию после полуночи, – заметила Лори. – А точнее, в семнадцать минут первого. Что произошло между тем моментом, когда вы приехали к Хантеру домой, и вашим звонком в полицию?

Кейси сдула от глаз челку.

– Как странно рассказывать об этом снова… Все эти годы я раз за разом прокручивала в голове события той ночи, но с момента моего ареста никто не пожелал услышать мою версию.

В голове Лори раздался отцовский голос: «Если она невиновна, то почему не дала показания?»

– Позволю себе не согласиться с вами, Кейси. Все отчаянно желали услышать вашу версию, но вы упорно молчали.

– Так мне посоветовала мой адвокат. Она сказала, что у суда имеется пара свидетелей, по словам которых, между мной и Хантером случались ожесточенные ссоры. Что, разумеется, сработает на суде против меня. Обвинение разорвет меня на мелкие клочки, рассказывая мне, сколько раз я выходила из себя и что говорила в таких случаях. Но если я привыкла честно высказывать свое мнение, это ведь еще не делает меня убийцей.

– Если вы согласитесь участвовать в нашей передаче, вам будут заданы те же самые неудобные вопросы. Вы это понимаете? – спросила Лори.

– Абсолютно, – сказала Кейси. – И я отвечу на любой из них.

– Даже на полиграфе?

– Даже не полиграфе, – согласилась она без малейших колебаний.

Вообще-то в планы Лори не входило прибегать к детектору лжи, ибо эта штука ненадежная. Однако готовность Кейси подвергнуть себя такому испытанию говорила в ее пользу. Тогда журналистка решила проверить ее честность еще одним способом: а именно, спросила, готова ли она передать свои права адвокату, чтобы тот общался с Лори напрямую. И вновь Кейси ответила согласием.

– Хорошо, продолжайте свою историю, – сказала Лори.

– Дорогу до дома Хантера я почти не помню. Как уже говорила, я то засыпала, то просыпалась вновь. Когда мы подъехали к его дому, Хантер разбудил меня. Видя, что я не могу выйти из машины, Рафаэль предложил свою помощь. Затем, держа Хантера за руку, я кое-как вошла в дом. А войдя, по всей видимости, рухнула на диван и вырубилась. Потому что, когда я очнулась, на мне все еще было вечернее платье.

– И что было после того, как вы проснулись на диване?

– Шатаясь, я побрела в спальню. Я была все еще сонная, но кое-как сумела пройти по коридору. Хантер лежал на спине на кровати, но не под одеялом. Было не похоже, что он спал. Он как будто упал навзничь и остался лежать в такой позе. По фотографиям я знаю, что у него на рубашке и на одеяле была кровь, но тогда мне показалось, будто он в крови с ног до головы. Я подбежала к нему и потрясла, умоляя проснуться. Затем потрогала его пульс. Мне показалось, что тот еще слышен, но затем я поняла, что это просто дрожит моя собственная рука. Хантер был мертв. И холоден, как лед.

Глава 13

Мать Кейси снова заерзала на диване.

– Я знала, что твой первый день дома для тебя – это слишком большой стресс. Мисс Моран, может, мы продолжим этот разговор позже?

Лори была готова поклясться, что в глазах Кейси промелькнуло раздражение.

– Мама, я почти полжизни ждала, чтобы сказать эти слова. Прошу тебя, не мешай… В общем, я позвонила в полицию, а затем – моей кузине Анжеле. Как хорошо, что она у меня есть! Не знаю, как бы я жила эти пятнадцать лет, если б не она…

Кейси посмотрела на Полу и добавила:

– И, конечно, если б не мама… Полиция обнаружила меня на той кровати, обнимающей Хантера. На мне было платье без бретелек, поэтому мои руки и плечи все перепачкались кровью. На Хантере была белая рубашка и брюки от смокинга; сам смокинг брошен на скамеечке в изножье кровати.

– А как полицейские попали в дом? – спросила Лори.

– По их словам, входная дверь была приоткрыта. Правда, проснувшись на диване, я этого не заметила.

– Не кажется ли вам это странным – я имею в виду открытую дверь?

– Кажется. С другой стороны, мы часто оставляли входную дверь незапертой, пока не ложились спать. К тому же в доме была сигнализация. Но ее мы обычно включали, когда уезжали в город. По всей видимости, когда Хантер помогал мне войти в дом, он совершенно забыл замкнуть за собой дверь. Предполагаю, что убийца проскользнул в нее еще до того, как Хантер об этом вспомнил, а уходя, тоже оставил ее открытой.

Вдобавок к двум пулям, убившим Хантера, полиция также обнаружила два пулевых отверстия в стене между гостиной и главной спальней.

– Когда полицейские прибыли в дом, они нашли пистолет Хантера в гостиной? – спросила Лори.

Кейси кивнула.

– Как я уже сказала, когда прибыла полиция, я лежала на кровати, обнимая Хантера. Полицейские накричали на меня, требуя отпустить тело. У меня возникло ощущение, будто я снова во сне. Не знаю, что тому причиной – шок или наркотик, – но я подчинилась не сразу. Я все еще была сонная. Меня до сих пор мучает вопрос, было бы все иначе, если б я сразу подчинилась их требованию?

Полицейские были везде – они бегали по дому, заглядывали в туалеты и кладовки. Со мной они были бесцеремонны, требуя, чтобы я вышла в прихожую. Они оттащили меня от Хантера. Как только я оказалась в прихожей, женщина-полицейский пронзительно крикнула: «Пистолет!». Я пришла в ужас, уверенная в том, что они обнаружили прячущегося в доме преступника. Но нет, женщина лишь подняла пистолет, который нашла под диваном в гостиной. Она спросила у меня, видела ли я когда-нибудь его раньше. Пистолет был похож на тот, что был у Хантера, – «вальтер Р99». Калибр девять миллиметров, – пояснила Кейси. – Это было его недавнее приобретение.

– Хантер был заядлым стрелком и собирал оружие, – вмешалась Пола. – Я думала, Кейси сумеет убедить его оставить это хобби, но вместо этого узнала, что она вместе с ним ходила в тир… Мы с Фрэнком были в шоке!

Лори про себя отметила, что семье Кейси могут быть присущи определенные политические взгляды.

– Это было его любимое хобби, – пояснила Кейси. – Некоторые мужчины играют в гольф. Хантер собирал оружие.

– И какова была ваша реакция на то, что полиция обнаружила под диваном, на котором вы якобы спали, пистолет? – спросила Лори.

– Я была потрясена. Обычно Хантер держал свою коллекцию в сейфе под замком. За исключением одного пистолета, который всегда лежал в тумбочке рядом с кроватью. Когда я сказала полиции, что этот пистолет – его последнее приобретение, мне и в голову не могло прийти, что меня заподозрят в убийстве.

Согласно протоколам судебных слушаний, с которыми Лори ознакомилась накануне, Кейси заявила полиции, что ни разу не стреляла из нового пистолета Хантера. Когда он приобрел его, она решила, что ее жених будет хранить его в тире. В любом случае она клятвенно заверяла, что ни разу не держала его в руках. Но потом полиция обнаружила на пистолете отпечатки ее пальцев, а на руках – остаточные следы порохового дыма.

Тут в их разговор снова вмешалась Пола.

– Когда полиция попросила Кейси пройти тест на остаточный пороховой след, ей сказали, что это якобы нужно для того, чтобы исключить ее из числа подозреваемых. Нет, скажите мне: так честно? Сначала в полиции уверяют ее, будто они на ее стороне, а потом объявляют ее преступницей!

– Разумеется, я согласилась пройти тест. Я была готова оказать любую помощь. Вы даже не представляете, каково мне было осознавать, что я была там в ту кошмарную ночь! Я была там, когда кто-то с пистолетом в руках гнался за ним из гостиной в спальню и стрелял в него! Когда кто-то убивал моего любимого, я мертвым сном спала на диване в гостиной! Меня до сих пор мучает вопрос, звал ли Хантер меня на помощь? – Голос Кейси дрогнул.

Пола сокрушенно вздохнула.

– Не понимаю, зачем ворошить все это снова? Прошлого не вернуть. Будь у меня такая возможность, я бы заставила тебя сделать чистосердечное признание. Вместо этого ты послушалась присяжных. А потом твоя некомпетентная адвокатша фактически сама упекла тебя за решетку, утверждая, что в тот вечер ты якобы была не в себе. Ведь если Кейси была готова пойти в тюрьму за непредумышленное убийство, то она могла бы сразу сделать такое признание и получить легкий срок.

– Мама, прекрати! – Кейси вскинула руку. – Уж кому, как не мне, знать, какую цену я заплатила за этот суд!

Лори пробежала глазами список альтернативных подозреваемых, который вручила ей Кейси: ее бывший бойфренд, Джейсон Гарднер; Габриэль Лосон, светская львица, домогавшаяся Хантера; Эндрю Рейли, младший брат Хантера, завидовавший его успеху; Марк Темплтон, финансовый директор фонда; Мэри Джейн Файндер, личная помощница генерала, которую Хантер заподозрил в дурных намерениях.

– Может, есть еще кто-нибудь? – уточнила она.

– Нет, это все имена, что пришли мне в голову, – подтвердила Кейси. – Любой из них мог подмешать мне в бокал наркотик, а затем уехать с банкета сразу после нас, будучи в полной уверенности, что когда мы приедем в Коннектикут, я уже буду без сознания.

– А если нет? – спросила Лори. Из того, что она слышала про «Рогипнол», ей было известно, что его действие может быть самым разным. Мог ли киллер быть на все сто процентов уверен, что застанет Кейси в глубоком обмороке?

– Я думала об этом, – сказала Кейси. – С одной стороны, мне больно думать, что я была без сознания и не могла помочь Хантеру. С другой – вынуждена признать, что тот, кто убил его, убил бы и меня, если б вдруг заметил, что я прихожу в сознание.

Пола умоляющим взглядом посмотрела на дочь.

– Только не надо скоропалительных выводов, – сказала она. – Называть чьи-то имена в телешоу… Ты подумала, как отреагируют эти люди? Да они сотрут тебя в порошок! И тогда любые твои надежды перевернуть в своей жизни новую страницу пойдут прахом.

– Мама, меня уже и так стерли в порошок, и мне не нужна новая страница. Я не хочу жить дальше другим человеком. Я просто хочу вернуть себе мою жизнь. Я не желаю ходить по торговому центру, видя, как ты оглядываешься на каждого второго посетителя, опасаясь, что тот меня узнает.

Затем, не добавив больше ни слова, Кейси внезапно поднялась с дивана и вышла в коридор. Назад она вернулась с фотографией.

– Я провела два дня, изучая каждый документ моего дела в новом свете. Не могу поверить, что я не видела этого раньше. Наверное, выйдя из тюрьмы, оказавшись в новом месте, я как будто прозрела. Я пятнадцать лет думала о том, как мне доказать, что в тот вечер в дом вошел кто-то еще. И, похоже, теперь я знаю, как это сделать.