Текст книги "Уроки любви"

Он хотел напиться, однако сильная тошнота подступила к горлу, и ему пришлось голым выскочить в сад.

Йен полагал, что бренди даст ему хоть несколько часов забвения, но и здесь просчитался, даже в этом ему было отказано. Ладно, он должен отыскать способ выжить, а алкоголь не выход из положения. Если он не найдет себе что-то или кого-то, чтобы разорвать кольцо отчаяния, в котором пребывает, то в любой момент наделает глупостей.

Глава 4

Перед зданием британской администрации развевался флаг Соединенного Королевства, а вокруг толпились просители и любопытные. Кто-то схватил под уздцы лошадь Йена, другой кинулся в здание, чтобы доложить о приезде незнакомого англичанина, и когда Йен поднялся по лестнице, ему навстречу уже вышел чиновник.

– Добрый день, я Джордж Маккитрик, старший судья. – Он с улыбкой протянул ему руку. – Что привело вас в Бейпур?

Решив уйти в отставку, майор перестал носить военную форму, а к титулу барона Фалкирка он еще не привык. – Йен Камерон. Я ищу Кеннета Стивенсона. Он сейчас в городе?

– Мне очень жаль, но Стивенсон отправился в путешествие на восток и вернется только к Рождеству.

– По правде говоря, мне нужна его дочь Лариса, или, возможно, ее зовут Ларой. Вы не знаете, она тоже уехала?

– Лара? У него есть дочь Лора, вернее, падчерица, хотя они не любят говорить на эту тему. Да, она уехала с ним.

– А вы не могли бы дать мне карту района и маршрут Стивенсона?

– Конечно. – Маккитрик отдал распоряжение клерку. – Скоро уже стемнеет, окажите нам с женой честь и переночуйте в нашем доме.

– Сожалею, но мне надо ехать. Я хочу побыстрее разыскать Стивенсонов, а до темноты еще целых два часа.

– Моя жена будет разочарована, мы редко видим новых людей в Бейпуре.

Йен почувствовал угрызения совести. Для маленького городка его приезд действительно событие месяца, но этого еще недостаточно, чтобы менять свои планы.

– Я заеду сюда на обратном пути, – сказал он извиняющимся тоном, – и тогда с удовольствием приму ваше приглашение.

Маккитрик не стал задавать вопросов, и вскоре Йен отправился в путь. Если Стивенсон твердо придерживается маршрута, то он догонит их примерно через день. Конечно, ему необязательно спешить, но раз уж он решил вернуться в Шотландию, надо поторапливаться. Йен сознавал, что его желание поскорее попасть домой сродни страстному стремлению увидеть Джорджину. Вдруг это поможет ему сохранить рассудок?

У развилки пыльной дороги Лора остановила коня.

– Я поверну здесь, отец, иначе застряну в деревне на официальном приеме и уже не выберусь.

– Слуги прекрасно разобьют лагерь и без тебя.

– Разумеется, но мне лучше присмотреть за ними, чем слушать бесконечные речи за столом.

– Представляю, сколько на меня обрушится вопросов, – Ты справишься, ко всеобщему удовлетворению. – Лора изучающе посмотрела на отчима. – Только не задерживайся, ты выглядишь усталым.

– Есть немного. Я постараюсь вернуться пораньше, чтобы вздремнуть перед обедом. И они разъехались в разные стороны. Когда отчим покончит с работой здесь, они направятся на север, потом снова на запад, такая уж у него работа. Хотя он числился сборщиком налогов, в первую очередь налога на землю, но фактически был и судьей, и инженером, и даже врачом для жителей своего округа.

Подъехав к лагерю, разбитому на лесной поляне, Лора увидела, что повозки разгружены, палатки установлены, огонь для приготовления еды разожжен. В дальнем конце на привязи мирно паслись буйволы.

Передав лошадь груму, Лора вошла в палатку. Она всегда удивлялась смеси неудобств и комфорта, глядя на развешанные по брезентовым стенам палатки акварели с видами Британии и ощущая под ногами толстый индийский ковер.

Девушка смыла с лица и шеи дорожную пыль, а затем направилась в палатку отчима. Она присвистнула от изумления: вся его мебель была расставлена, даже книга, которую он читал накануне, лежала на столе.

Тем не менее Лора обошла лагерь, чтобы еще раз убедиться, что все в надлежащем порядке, как делали англичанки, живущие в Индии, поскольку они всегда должны быть готовы к возможной опасности.

– Я собираюсь завтра на охоту, – сообщил Кеннет, слезая с лошади. – Старейшина говорит, что в этих местах появился тигр-людоед, который на прошлой неделе растерзал двух жителей.

– Может, нам следовало разбить лагерь в окрестностях Нанды, а не здесь, – заметила Лора, испуганно глядя на окружавший их лес.

– Вряд ли тигр решится напасть на такой большой лагерь, хотя не советую тебе ходить в лес за цветами. И надо предупредить слуг.

– У тебя нездоровый вид. Ты принимал хинин? По-моему, вот-вот начнется лихорадка.

– Возможно, ты права, – ответил Кеннет. – Приму таблетки и сосну перед обедом.

Лора посмотрела ему вслед. Многие европейцы, живущие в Индии, болели лихорадкой и принимали ее как должное, пока не начинались сильные приступы.

Лора направилась к своей палатке, чтобы помыться и переодеться к обеду, когда из лесу до нее донесся громкий рык. Интересно, кто это – тигр или лев? Наверное, лев.

Рычание повторилось, когда она уже вошла в палатку, и ее охватило дурное предчувствие. Но в Индии опасность всегда рядом, поэтому девушка решительно выбросила из головы плохие мысли.

– Мисс Лора, идите быстрей, саиб заболел, – позвал ее слуга Падам.

Дурное предчувствие снова вернулось к ней. Забыв про незаконченную прическу, она бросилась к палатке отчима.

Лора сразу почувствовала запах смерти. Даже сквозь москитную сетку она видела, как посерело лицо Кеннета, слышала его тяжелое, прерывистое дыхание. Господи, в Индии есть болезни, которые могут отправить человека на тот свет за несколько часов. Любая свалит с ног даже здорового человека, не говоря уже об отчиме.

Стараясь не поддаваться страху, она положила руку ему на лоб.

– Крепись, Лора. Мой час… настал, – спокойно произнес он.

– Нет, папа!

Девушка откинула сетку и взяла его руку, чтобы нащупать пульс. Он был учащенным, слабым.

– Постарайся не слишком расстраиваться, – прошептал Кеннет, силясь улыбнуться. – Я всегда говорил… что мне бы… хотелось умереть в Индии.

– Ты когда-нибудь и умрешь здесь, но только не сейчас, – решительно заявила Лора.

– Я думаю, у меня холера, дорогая. Помни, ты обещала… не оставаться в одиночестве. И постарайся не носить траура долго.

Единственными лекарствами, которые Лора могла ему предложить, были настойка опия против болей да микстура против обезвоживания организма. Ей помогали ухаживать за больным Падам и камердинер Махендар, но по их лицам она видела, что они уже простились со своим хозяином. Несмотря на все ее усилия спасти отчима, жизнь уходила из него.

– Лора… – прошептал Кеннет.

– Да, папа? – Она склонилась пониже, чтобы расслышать его слова.

– Вы с Татьяной… были лучшим в моей жизни. – Кеннет тяжело вздохнул, лицо стало умиротворенным. – Татьяна… – словно приветствие выдохнул он и закрыл глаза.

Девушка упала на колени рядом с кроватью, схватила его руки в свои и дала волю слезам, оплакивая человека, который был для нее любящим отцом, наставником и другом.

Около полуночи Йен наконец добрался до Нанды, где ему дали в проводники деревенского юношу. Пройдя по освещенному луной полю, они подошли к опушке густого леса.

– Идите этой тропинкой, – сказал проводник, – она приведет вас прямо к лагерю саиба Стивенсона. Я бы пошел с вами и дальше, но здесь ночью бродят пантеры.

Йен понимал мальчика, ему тоже не хотелось ехать через лес одному, но, поблагодарив за помощь, он направил усталого коня в лес.

– Мисс Лора, здесь бродит тигр, – сказал Падам, – он ищет новую жертву.

Почему слуга не оставит ее в покое? Что такое тигр по сравнению с потерей единственного в мире человека, которого она так любила?

Но Падам настойчиво продолжал:

– Душа саиба Стивенсона уже отлетела, надо подумать о живых. Всем в лагере грозит опасность.

Лора вдруг осознала, что теперь ей придется отвечать за безопасность двух десятков людей. Все слова на языке урду, который она хорошо знала, вылетели у нее из головы.

– Разожгите костры по краям поляны, они отпугнут тигра, – сказала она, с трудом подбирая слова.

– У нас мало дров, мисс, а идти в лес опасно. Этот тигр-людоед, должно быть, очень старый, его ранили люди, и теперь вам нужно приготовить ружья.

Ружья? Девушка открыла рот, чтобы сказать, что она плохой стрелок, но передумала. Кроме нее, стрелять больше некому, слуги обращаются с оружием еще хуже, поэтому она должна забыть о своем горе и взяться за дело.

Кеннет не был заядлым охотником, тем не менее прихватил пистолет, двустволку и винтовку. Лора зарядила их, отдала камердинеру и Падаму пистолет с винтовкой, показала, как целиться, а двустволку оставила себе: она лучше подходит для защиты от тигра.

Потом девушка велела разжечь еще один костер недалеко от первого, чтобы люди спали между ними, хотя сомневалась, что им действительно грозит опасность. Тигры редко нападают на людей, и этот скорее загрызет одинокого путника, чем нападет на целый лагерь.

Когда огонь разгорелся, а слуги начали укладываться спать, Лора подозвала трех грумов:

– Мы должны увести лошадей с края поляны. Они в большей опасности, чем мы все.

Мужчины испуганно переглянулись.

– Не бойтесь, я пойду с вами. Падам, ты с пистолетом останешься здесь, а ты, Махендар, бери винтовку и иди за мной.

Лора обошла лагерь, затем направилась к пасущимся лошадям и буйволам, которые нервничали, не давались в руки, поэтому их с трудом отвели в безопасное место.

Взяв у Махендара винтовку, девушка устроилась между животными и лесом. Хотя она убеждала себя, что никакой зверь не посмеет напасть на лагерь, ей было страшно.

Где-то завыл шакал, неподалеку зарычала пантера, и Лора испуганно направила двустволку в сторону леса. Тут за ее спиной послышалось ржание пони, встревожившего остальных животных.

– Тигр! – закричал грум, указывая на лес. Девушка наугад выстрелила в ту сторону, двустволка больно ударила ей в плечо, едкий дым застилал глаза, в ушах звенело, но она выстрелила еще раз, целясь теперь пониже, затем отбросила двустволку и схватила винтовку. Такое оружие может свалить даже слона, и если тигр бросится прямо на нее, она сумеет остановить его.

Тюрьма обострила обоняние Йена, поэтому он уловил запах лагеря Стивенсона до того, как увидел его. Подъехав поближе, он остановил коня.

Похоже, там что-то случилось. В это время люди должны спать, а в лагере царило смятение, раздавались испуганные крики.

Йен нахмурился. Он находился в самой безопасной и спокойной части Индии, вряд ли можно ожидать нападения бандитов. Но поскольку он был солдатом и не привык бросаться сломя голову в опасное место, то спрыгнул с коня, осторожно приблизился к лагерю, привязал лошадь к дереву, а потом, держа наготове револьвер, обошел всю поляну.

Йен выглянул из-за куста. В свете ручного фонарика он увидел юношу, который тащил к палаткам пони, в ту же сторону двигались другие. Прежде чем Камерон успел их разглядеть, поблизости ухнул филин, пони громко заржали, буйволы заревели, кто-то закричал:

– Тигр!

Напуганный шумом хищник проскочил мимо Йена, рядом раздался выстрел, пуля впилась в дерево, чуть не угодив в майора. Тот бросился на землю и откатился в сторону. За первым выстрелом последовал второй.

Йен спрятался за деревом и осторожно выглянул, но в темноте более или менее отчетливо различал только фигуру человека, державшего ружье. Этот глупец целился прямо в него. Видимо, пытался защитить лагерь от воображаемой опасности, а Йен оказался на линии огня. Сделав два больших прыжка, майор сбил его с ног, оба упали, но Йену удалось выхватить у противника ружье и отбросить в сторону.

– Черт побери! – воскликнул Камерон, уставившись на женщину, которую всем телом придавил к земле.

Он тут же вскочил, хотя успел подумать, что она слишком взрослая для племянницы его друга – полковника. Наверное, Стивенсон женился снова, и это его вторая жена.

– Простите, что сбил вас с ног, – сказал Йен по-английски. – Вы не ушиблись?

– Значит, вы англичанин. – Девушка села.

– Вернее, шотландец. Надеюсь, вы не собирались по английской привычке использовать шотландцев в качестве мишени?

– Я… думала, что вы тигр, – смущенно пробормотала девушка.

– Вам следует быть внимательнее. У меня только две ноги, нет ни хвоста, ни полосок. – Йен помог ей встать. – Слава Богу, что вы плохой стрелок. С чего вы решили палить? Ни один тигр не осмелится напасть на такой большой лагерь.

– Здесь появился тигр-людоед, я услышала рычание в кустах, поэтому и выстрелила.

– Похоже, вокруг лагеря бродили пантера и рысь, которые, столкнувшись нос к носу, зарычали друг на Друга.

– Рысь? – удивилась Лора.

– Вы что, никогда не видели рысь? Она похожа на огромную домашнюю кошку, только с кисточками на ушах. – Йен протянул девушке ружье. – В следующий раз, когда снова решите им воспользоваться, не забудьте первую заповедь охотника: никогда не стреляй по невидимой цели. Сегодня вам повезло – вы никого не убили.

– Извините, – ответила Лора, чуть не плача.

– Ладно, все в порядке. – Он посмотрел вокруг, но увидел одних индусов. – А где же Кеннет Стивенсон? У меня к нему разговор.

– Вы… не сможете…

– Это ведь его лагерь?

– Мой… мой отец умер. От холеры. Всего несколько минут назад…

– Господи, – прошептал Йен.

Неудивительно, что девушка не владеет собой. И при таком горе она пыталась защитить лагерь от мнимой опасности.

– Вы Лора Стивенсон?

Та кивнула, слегка покачнувшись, и он подхватил ее.

– Вам надо лечь. Разрешите представиться: Йен Камерон.

– Почему вы здесь?

– Мое дело подождет до завтра. Кто из вас горничная мисс Стивенсон? – спросил Йен у слуг, переходя на урду.

– Я, саиб, – выступила вперед женщина.

– Отведите хозяйку в палатку и уложите в постель. Если у вас есть настойка опия, дайте ей выпить, чтобы она скорее уснула. – Горничная с опаской поглядела на лес. – Не беспокойтесь, остаток ночи вы проведете в полной безопасности.

Йен привык командовать, поэтому ему не составило труда успокоить слуг. Но пока он собирал ружья, перезаряжал их, выводил из леса свою лошадь, его не покидала мысль о судьбе маленькой Ларисы.

Глава 5

Настойка опия погрузила Лору в ночной кошмар. Перед ней стоял живой отчим со знакомой доброй улыбкой, но когда она протягивала к нему руку, он исчезал во мраке. Если бы ей только узнать какое-то магическое слово, она бы сумела убедить Кеннета остаться. Но может, она сама должна идти за ним во мрак? Лоре удалось встать на онемевшие ноги и броситься вслед растворяющейся во мраке фигуре, отчаянно крича: «Папа!"

И вдруг случилось чудо: она почувствовала, как его руки обняли ее.

– Папа, – шептала она, кладя голову ему на грудь. – Папа, мне снилось, что ты умер.

– Мисс Стивенсон… Лора, проснитесь. Девушка с трудом подняла голову и увидела не отчима, а незнакомца с черной повязкой на глазу.

– Вы бредили, – сказал он. – Ну как, теперь проснулись?

Лора, вырвавшись из его объятий, посмотрела вокруг. Невидимый барьер, который она старалась преодолеть во сне, был, видимо, брезентом палатки, ибо она, босая, стояла в нескольких футах от костра.

Постепенно девушка вспомнила и про смерть отчима, и про внезапное появление странного незнакомца. Кажется, он назвался Йеном Камероном.

– Значит, это мне не снилось, – прошептала она. – Мой отец действительно умер.

– Боюсь, что так. Я заварил чай, выпейте. Он подвел ее к расстеленному у костра одеялу, налил в кружку чаю, положил в него сахар и сунул кружку ей в руку. Лора медленно пила, глядя на порозовевшее небо. Еще немного – и кошмарная ночь закончится.

Наверное, она должна стыдиться, что сидит в ночной рубашке перед чужим человеком, но почему-то не испытывала никакого стыда.

– Простите, я доставила вам столько беспокойства, – сказала Лора, протягивая ему кружку, и он налил еще чаю.

– Вы хорошо держались, большинство женщин в таких обстоятельствах впадают в истерику.

Заметив лежавшее рядом с ним ружье, она спросила:

– Вы не спали всю ночь, охраняя лагерь?

Йен кивнул:

– В этом не было необходимости, однако люди меньше беспокоятся, зная, что их сон охраняют.

– Вы служите в армии? – поинтересовалась девушка, вспомнив, как он вел себя.

– Я был майором сорок шестого пехотного полка. Выражение его лица не располагало к дальнейшим расспросам, возможно, он подал в отставку, но Лора продолжала думать о нем как о майоре Камероне, ибо ей казалось странным называть этого сильного человека просто мистером Камероном.

Уже достаточно рассвело, чтобы различать цвета леса, наполненного щебетом птиц. Люди начали просыпаться, и вскоре на поляне запахло испеченными лепешками.

Йен внимательно изучал девушку, поскольку ночью не смог ее рассмотреть. У нее были необычные янтарные глаза, почти того же цвета, что и длинные прямые волосы. И хотя она не обладала прелестью Джорджины, в ее лице таилось нечто загадочное, оно привлекало взгляд больше, чем просто хорошенькое личико. Ночью Лора проявила несвойственную женщине твердость, но ее фигура под ночной рубашкой выглядела очень женственной.

Вздохнув, Йен подумал о своей мужской несостоятельности. Он никогда не относился к бабникам, пытавшимся уложить в постель любую женщину, но у него всегда было чисто мужское влечение к слабому полу, и он даже представить не мог, что это влечение настолько существенная часть жизни, пока не утратил его.

– Мисс Стивенсон, боюсь, есть дела, которые требуют вашего участия.

– Какого участия?

– Вы хотите отвезти тело вашего отца в Бейпур? – И, поколебавшись, он добавил:

– Погода жаркая, а путешествие займет несколько дней.

– Отца можно похоронить здесь. Он любил Индию, и не имеет значения, в какой ее части он обретет вечный покой. – Лора провела дрожащей рукой по волосам. – Я пошлю человека в деревню, чтобы узнать у старейшины о месте захоронения.

– Я уже сделал это, – ответил Йен. – Думаю, старейшина придет сюда и поговорит с вами.

Бесшумно подошедший слуга поставил на землю поднос со свежими лепешками и миской сдобренной пряностями чечевицы, но Лора равнодушно посмотрела на еду.

– Вы должны поесть, – сказал Йен. – Впереди трудный день.

Она повиновалась и в результате съела больше, чем майор, у которого давно не было аппетита.

– Что у вас за дело к моему отцу? Может, я чем-то помогу? Наверное, вам хочется побыстрее отправиться назад.

– Я никуда не спешу и, если хотите, провожу вас в Бейпур.

Она не просила его остаться, но Йен видел, что она благодарна ему за поддержку. Он бы помог любой женщине, попавшей в беду, однако Лора Стивенсон вызывала у него желание ее защищать.

– Вы еще не сказали мне, зачем проделали путь до Нанды, чтобы разыскать моего отца? – спросила девушка, понемногу успокаиваясь.

– По правде говоря, я разыскиваю не вашего отца, а его падчерицу, Ларису Александровну Карельян. У вас нет сводной сестры?

– Лариса Александровна – это я. Вернее, была ею когда-то. – Вы?! – воскликнул Йен.

– Да. Чему вы так удивляетесь? Майор покачал головой, чувствуя себя полным идиотом.

– Прошу меня простить, но я думал, что Лара – девочка тринадцати-четырнадцати лет. Я не ожидал увидеть взрослую женщину.

– Я стала Лорой Стивенсон в десять лет, меня давно уже не называют Ларой, – ответила девушка с необъяснимой враждебностью.

– Так называл вас дядя.

– Мой дядя? – Враждебность сразу исчезла. – Вы знаете дядю Петра?

– Боюсь, я принес вам дурные вести. Полковник Касаткин умер в прошлом году в тюрьме.

Лора закрыла глаза, лицо исказилось от боли.

– Я подозревала, что с ним что-то случилось. Прошло много времени, с тех пор как я получила его последнее письмо, а виделись мы, когда мне было тринадцать лет. Тогда он в последний раз приезжал в Англию.

– Так вот почему он запомнил вас девочкой.

– Как вы с ним познакомились?

– Мы вместе сидели в «черном подземелье». – Йен не любил вспоминать об этом, но Лара имела право все узнать. – В Бухаре было много русских рабов, и наше правительство опасалось, что царь попытается освободить их, захватив Бухару, поэтому меня послали, чтобы просить эмира освободить рабов. К сожалению, я сначала заехал в Коканд, и эмир принял меня за шпиона. Я оказался в «черном подземелье», где уже полгода сидел Петр. Мы целый год провели с ним в этой могиле. И он спас мне жизнь…

– Каким образом? – удивилась Лора.

– Эмир решил казнить меня, но когда стража пришла за мной, Петр Андреевич настоял, чтобы его казнили вместо меня. Он сказал, что лучше быстрая казнь, чем медленная смерть от чахотки, которой он болел.

– Почему стража согласилась? – нахмурилась девушка.

– Возможно, им не пришло в голову, что кто-то пожелает пойти на казнь раньше времени. Мы с Петром были одного роста, оба изможденные, заросшие. Хотя волосы у него были темнее моих, но грязь сделала нас едва различимыми, особенно для людей, которым все европейцы кажутся на одно лицо.

– Значит, только потому, что вы были моложе и у вас оставалось больше шансов выжить, дядя пожертвовал собой, – заключила Лора.

Да, и то, что Йен принял этот бесценный подарок, мучило его, но девушке необязательно знать обо всем.

– Полковник умер достойно. Перекрестившись, он сказал, что умирает как христианин.

– Странно, я не знала про его набожность.

– Тюрьма странным образом меняет человека.

– Как его казнили? – спросила Лора, делая над собой явное усилие.

Йен все больше восхищался ею. Индия делит женщин на сильных и слабых, Лора относилась к числу сильных.

– Петра обезглавили. Я понимаю, вам неприятно это слышать, но виселица намного хуже. Эмир считает, что поступил гуманно, заменив повешение на быстрый и безболезненный способ казни.

– Прошу меня простить, – сухо ответила девушка, – однако гуманность эмира меня не впечатляет. Британское правительство сделало какие-нибудь шаги, чтобы освободить вас?

– Не думаю. Меня освободили моя сестра и ее муж.

– Ваша сестра?

– Джульетта – замечательная женщина. Если хотите, я расскажу вам о ней позже, а сейчас мне нужно выполнить последнюю волю Петра. – Йен достал из вещевого мешка небольшой пакет и протянул Лоре. – Он просил меня при случае передать вам это. Когда я узнал, где лагерь вашего отчима, то решил доставить пакет лично.

Девушка сняла водонепроницаемую обертку и увидела небольших размеров Библию, с обложкой из тисненой кожи и фронтисписом с изображением Девы Марии с младенцем. Но самое бесценное заключалось в том, что все поля и пробелы на страницах были заполнены карандашным текстом.

– Это тюремный дневник Петра, – объяснил майор. – Он хотел, чтобы вы его прочитали.

Лора перелистывала книгу, и сердце у нее болело от сознания того, что дядя, писавший эти строки, уже мертв.

– Вы читали дневник? – спросила она.

– Петр научил меня немного говорить по-русски, в основном бранным словам, но я не умею ни читать, ни писать на этом языке. Вы сумеете разобрать почерк?

– Я свободно говорю по-русски и хорошо знаю почерк дяди Пети, ведь он часто мне писал. Но похоже, тут он экономил место и часто прибегал к сокращениям. «Слава Богу, у меня теперь есть компания. Жаль, что это англичанин, но лучше он, чем вообще никого». – Девушка улыбнулась. – Уверена, он не хотел оскорбить вас.

– Не надо извиняться. Я испытал такое же чувство, когда обнаружил, что буду делить камеру с русским. Только потом я понял, как мне повезло.

– Вы знаете дядю гораздо лучше, для меня он был кем-то вроде сказочного персонажа, почти нереальным. Каждый год привозил мне подарки, рассказывал сказки. Например, об огромном белом медведе, который блуждал во льдах в поисках Полярной звезды, а вместо нее нашел девочку по имени Лара. – Она поглаживала золоченый переплет, как бы стараясь понять душу своего дяди. – Спасибо, теперь у меня будет хоть что-то на память от него.

– Если бы он не пожертвовал собой ради меня, то остался бы жив. Джульетта с Россом все равно освободили бы его из тюрьмы.

– У дяди всегда были слабые легкие, и он бы там не выжил.

– Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, – твердо заявил Йен. – Возможно, у него хватило бы сил протянуть еще шесть месяцев.

Боль, прозвучавшая в голосе майора, вызвала жалость в сердце девушки. Петру и Кеннету уже ничто не причинит боль, а вот живые будут страдать долго.

– Не корите себя, – с нежностью сказала она. – Без вас я никогда бы не узнала, что случилось с Петром, и не держала бы в руках его дневник. А сейчас мне пора одеться, ведь нам предстоит трудный день.

Старейшина Нанды, воздав должное мудрости и справедливости Кеннета, предложил похоронить его на холме, возвышавшемся над маленькой речушкой, две женщины из касты неприкасаемых подготовили тело к погребению. Лора с удивлением узнала, что они приехали сюда по просьбе майора Камерона.

Девушка шла за носилками рядом с Йеном, готовым в любую минуту поддержать ее. За ними следовали все жители деревни, женщины голосили от горя, оплакивая человека, который был не только представителем британской власти, но и лучшим другом.

Могилу уже вырыли, в головах укрепили деревянный крест. Перед самим погребением, когда положено было произнести отходную молитву, наступила неловкая тишина. И здесь опять на выручку пришел майор Камерон, прочитав по-английски псалом, который Кеннет любил при-жизни.

– Человек познается по его делам, – сказал он в заключение. – Хотя я лично не был знаком с Кеннетом Стивенсоном, но уважение, которое вы ему оказали сегодня, говорит о том, что он был прекрасным человеком. Пусть покоится с миром.

Майор повторил свою речь на урду, и все одобрительно закивали. Да, они любили саиба Стивенсона, только никто не любил его больше Лоры. Возвращаясь в лагерь, она чувствовала себя бесконечно одинокой.