Текст книги "Георгий Гурьянов: «Я и есть искусство»"

«Мне хотелось показать себя…»

«Летопись». Наше Радио (2003–2005)

О фильме «АССА»

«АССА» – чудовищное кино! Смотреть можно только финальную сцену, когда появляется Виктор. Я снимался в этом фильме, чтобы спастись от сорокаградусного мороза в Петербурге и чтобы не попасть в тюрьму за тунеядство.

Альбом «Группа крови»

«Африка» (Сергей Бугаев. – Примеч. авт.)вообще не умел барабанить. Только мог сбивать с ритма. Правда, меня не собьешь, конечно… Мы всегда играли тем составом, который есть, а остальные – это приятели или какие-то случайные люди, которые никакой музыкальной функции не исполняли.

Да, мы записывали альбом на студии у Вишни, но так и не записали. Ну никак не получался. Тогда из группы ушел Титов и появился Тихомиров. И машинка была дурацкая, и вообще звук никак не получался. Потом мы записали эти песни у меня дома на студии «Yamaha», в комфортных условиях, и еще год дорабатывали. И в конце концов какие-то песни вошли в альбом «Группа крови», а какие-то так и остались брошенными.

Для записи альбома был задействован «Prophet-2000», который удалось поиметь на одну ночь. Курехин его бы никогда не дал просто – только вместе с собой. И вот он напился пьяный и спал, а мы с Каспаряном до утра, пока он не проснулся, украшали аранжировки. «Попробуй спеть вместе со мной» мы на курехинском «Prophet» украшали. И был всего один свободный канал. Поэтому там так налеплено, из-за того что всего четыре канала, – а голос и все остальное было уже слеплено. Но все равно было интересно, не давало потерять чувство меры (смеется).

Об Игоре Тихомирове

Да, было нелегко играть так, особенно джаз-роковому бас-гитаристу из такой свободной джаз-роковой группы, как «Джунгли». Но он профессионал, безусловно, классный бас-гитарист. Быстро научился и понял, что от него необходимо.

О диско-версии «Группы крови»

Был уже готовый танцевальный ремикс, что называется, хаус-версия песни. Абсолютно гламурная. У нас была задача, чтобы звучание на пластинке не отличалось так уж сильно от концертного исполнения. И поэтому мы ориентировались на то, чтобы впоследствии мы могли воссоздать такой же звук на концерте.

О Цое как ритм-гитаристе

Да, ему гораздо комфортнее было с гитарой. Он очень хорошо играл на гитаре, а ритм-гитара – совершенно необходимая вещь. По-моему, он только на одном концерте был без гитары, ну, может быть, на нескольких. И очень здорово тогда танцевал, так высоко прыгал…

О песне «Звезда по имени Солнце»

Музыку к фильму «Игла» мы писали на «Мосфильме». И когда записывали гитарные партии, я задремал в той кабинке, где микрофоны. И сквозь сон слышал, как песня обрастает этими мелодическими моментами. Потрясающе! И песня, конечно, гениальная.

О концертах

У нас всегда была разогревающая группа, потому что мы не могли играть два отделения. У нас была программа, цикл четко расставленных песен.

Я могу рассказать в двух словах одну историю. В Братске мы сыграли один концерт и, поскольку нам за него не заплатили, второй играть бесплатно уже не могли. Но билеты были проданы, так что фаны окружили гостиницу и стали бить витрины. Приехала милиция и сказала, что, мол, мы против своих братков не пойдем, сами приехали, сами заварили здесь кашу, сами и расхлебывайте. В результате уже среди ночи – на открытом стадионе, в дикий холод – пришлось играть, отдуваться.

А в Симферополе, когда моряки плотным кольцом стали сжиматься вокруг нас, в какой-то момент пришлось все бросить и убежать. Спасаться бегством (смеется). Иначе непонятно, что бы произошло.

О составлении альбомов

Песни тщательно подбирались, и, конечно, главное слово было за Виктором. В каждом альбоме существует законченность, последовательность, и не только музыкальная, но еще и смысловая – в словах песен.

О манере играть за ударными стоя

Мне хотелось показать себя, и я не мог сидеть – а стоя играл ритмичнее, лучше. Потому что это был некий танец.

О «бойз-бэнде»

Была неплохая мысль создать коллектив из молодых людей, чтобы они исполняли все песни, которые мы не исполняем. А именно – все песни про любовь. Такие, как «Разреши мне», «Братская любовь», «Малыш, ты меня волнуешь…», «Когда твоя девушка больна» – целое направление, целый стиль. Грандиозный самостоятельный коллектив мог бы появиться. Даже были наработки, мы искали какого-то симпатичного парня… Бойз-бенд абсолютно! То, что мы хотели (смеется). Без этого героического пафоса, образа. Потому что стилистически неверно было нам петь эти песни, и нужно было найти какой-то выход. Да, много было мыслей в этом направлении.

О песне «Следи за собой»

В первый раз записывали ее на порто-студии. Потом для альбома «Звезда по имени Солнце» в то же время, что и весь альбом, на студии Валерия Леонтьева. Но песня не поместилась в альбом, потому что выпадала – out-take такой. Она планировалась для использования в фильме. Хотелось ее, конечно, выпустить синглом, но понятия «сингл» тогда вообще не существовало. Хотя это великолепный, на мой взгляд, формат пластинки. Я не знаю, чья была идея поставить эту песню последней на «Черном альбоме», но… написать такую песню!..

О записи и сведении «Черного альбома»

Не было присущей радости и веселья, сопровождавшего записи всех предыдущих альбомов. Стоит ли описывать наши чувства в это время – они понятны. Трудно было работать. Не было никаких радикальных перемен. Мы, наоборот, старались максимально сохранить звук и стиль.

«Судьба барабанщика»

Георгий Гурьянов о Вестбаме (27.04.2006)

Георгий Гурьянов – художник, ударник группы «Кино» и организатор первых рейв-вечеринок – рассказал о своем друге Вестбаме в преддверии московского пре-пати фестиваля «Mayday». Это полная версия речи Гурьянова, частично использованная при подготовке материала в журнале «TimeOut». Мы оформили его в виде отдельных цитат.

«Хотите мою личную историю? Я с детства любил британскую культуру, изучал английский язык и дружил с английскими студентами, учившимися в Ленинграде. Было начало 86-го года, и одна очаровательная англичанка подарила мне кассету «Jack Tracks». Я уж не говорю про Kraftwerk или про всю «новую романтику» – OMD, Duran Duran, Dead Or Alive. Вы помните их «Spin Me Around»? Все истоки моего увлечения электронной музыкой здесь. Виктор Цой тоже очень увлекался танцевальной музыкой: ритм для него – это было все. Я с полной уверенностью могу назвать его человеком электронной культуры, который не имеет ничего общего с упырями, рок-н-ролльщиками, бородачами и прочими уродами. Они до сих пор пытаются отстоять свое право на Виктора, но Витя был со мной».

«Ту девушку я с тех пор ни разу не видел. В общем, с 1986 года я был в курсе, что такое современная танцевальная музыка, как бы ее там ни называли. Хочу похвастаться. В конце 80-х, когда в Питер приехал Джон Пил – я слышал его до последней его программы, царствие ему небесное, – и я уже не помню, как оказался с ним на встрече, где были Артемий Троицкий, Алик Кан, еще какие-то музыкальные деятели. Они спросили, какая самая интересная, прогрессивная и современная музыка? Он сказал: «хаус», а они не знали, что это такое. Только я оказался в курсе – было смешно».

«В детстве я слушал диско, когда все балдели от Deep Purple. Я всегда любил музыку больше, чем все остальное. Родители купили мне приемник, с помощью которого я ловил «BBC World Service» и радио Люксембурга. Был еще один альтернативный источник информации – моя сестра, вышедшая замуж за моряка, который привозил мне жевательную резинку и пластинки из-за заграницы. Ну а в чем еще тогда нуждался советский подросток?»

«Никакого Хааса тогда еще не существовало. Где он был в те времена? В Кривом Роге, или откуда он там?»

«Итак, 1987 год. «Популярная механика» в полном составе вместе с группой «Кино» едет в Ригу. Мы тогда близко дружили с Курехиным и играли с ним решительно все. Нас было человек 7–8, плюс несколько шоуменов. Гаркуши, кажется, не было. Из придурков участвовали только Бугаев и Тимур Новиков. Мы ехали на фестиваль авангардной музыки, а параллельно в городе проходила большая выставка современного искусства. Тогда возникло первое прямое пересечение искусства и современной музыки на территории бывшего СССР. И там я впервые увидел Вестбама. В качестве гостя на выставке он выступал с мастер-классом – показывал и объяснял, что такое «record art». Демонстрировал он это, сводя на двух проигрывателях Technics песню «Boim Um Chak» Kraftwerk с Santa Esmeralda. Все свои действия он предельно наукообразно комментирует, ведь Вестбам – семи пядей во лбу. У него чуть ли не два высших образования, и он из очень культурной семьи, его мама – достаточно знаменитый художник, которую я очень уважаю как живописца. Процесс микширования нас рассмешил. Нам это показалось жутко несерьезным делом, и я помню, как смеялся Виктор. Вестбам сводил диаметрально разных исполнителей».

«Я был, мягко сказать, под впечатлением. Та кассета, гастроли в Риге – я обожал эйсид-хаус. В конце 80-х я уже мечтал и жил только этим».

«Саму технику микширования уже тогда активно применял Курехин в «Поп-механнике», но Сергей руководствовался абсолютно другой идеологией, принадлежал другой школе, другой эпохе. Чекасин, Курехин – они были джазистами, импровизаторами».

«Мы знакомились с Максимилианом, дружили и выступали экспромтом все вместе: «Кино», «Поп-механика» и Вестбам. Дядя Вестбама, его приемный отец Уильям Родгар, создал электронную империю техно-музыки в Берлине. Конечно, он не смог бы сделать этого без гения Максимилиана Ленца. Компания Low Spirit – вообще полусемейное предприятие. Dr. Motte – вдохновитель и организатор берлинского Loveparade – из другой семьи».

«Все думали, что Вестбам означает неправильно произнесенное словосочетание «западный автобан» или «западная задница», но это не так. Псевдоним, разумеется, двусоставный. Он означает «Вестфалия Бамбаата», Вестфалия – земля в Западной Германии, где он родился, а Бамбаата – дань его уважения Африке Бамбаате».

«Сначала ко мне приехали друзья из Берлина, потом я поехал к ним и побывал во всех клубах. Это было еще до падения стены».

«Расскажу, как первый раз Вестбам вместе с диджеем Роком приехал к нам в Ленинград. У нас был домашний клуб, были средства и огромное желание. Мы с Тимуром Новиковым не жалели средств, чтобы развеселить себя и наших друзей. И берлинские диджеи жертвовали своими гонорарами в копилку всеобщей радости. Тогда уже Цой погиб, значит, был 1991-й. Планетарий, «Новые композиторы», Фонтанка, 145, – тогда все работали вместе. Я был спонсором – от начала и до конца. Я заплатил за печать билетов и за обеспечение какого-то элементарного комфорта. Все ребята жили экономно – в квартире моей подружки. Мы расходовали свои деньги ради своего же удовольствия. Для нас это было как благотворительность. Я был так наивен, так человеколюбив, я был готов на все, и я был доволен. Вечеринка была, что называется, супер! На следующий день мы провели афтер-пати на Фонтанке, 145».

«Некоторые персонажи тогда уже были not welcomed – например, Курехина мы не пускали на наши молодежные вечеринки. А Новиков был одним из первых зажигателей. Он был жутко чувствителен, с одной стороны, ко всему изящному, с другой стороны – ко всему современному; но – вот беда! – Тимур совсем не понимал музыки. Хотя первые рейвы – это скорее социальное, а не музыкальное явление».

«В начале 90-х в представлении москвичей рейв выглядел так: это огромный стол с закусочками, всякая селедка «под шубой», водочка и прочая дрянь. Прибалтийский диджей Янис (Янис Крауклис. – Примеч. авт.) играет какие-то пластинки. Но все это было глупо и мало адекватно. Понадобилось много лет, чтобы Москва пришла к тому, чем она является. Сейчас я восхищаюсь ею, но тогда она казалась полным убожеством».

«После вечеринки в планетарии Вестбам превратился в абсолютную звезду в Петербурге, в отличие от Москвы. Корреспонденты московской «Афиши» мне говорили, что считают Вестбама полным бездарем и не понимают, с чего это он гений».

«У меня огромная коллекция пластинок, однако я никогда не пытался сводить их на публике. Я, вообще, рожден быть диджеем, и только потому, что в СССР не было такой профессии, превратился в барабанщика».

«Минимализм, ирония, призывность или миссионерство – вот эти категории объединяют мою живопись с тем, что делает Вестбам. Тут нет компромисса, и мы оба пропагандируем эти идеи – он в музыке, я в живописи».

«Последний раз с Вестбамом мы виделись год назад: он привез мне из Германии кухню. Хорошую немецкую мебель, которую я установил в своей разбитой квартире-мастерской. Мои друзья меня любят и заботятся обо мне. А еще хочу пожаловаться: недавно ваш герой – Богдан Титомир – подрезал мою любимую пластинку «Oldschool, Baby», которую Макс мне прислал. Я очень за нее переживаю. Попросите его вернуть».

«У меня много его винила, а в коллекции Максимилиана, и Маруши, и Уильяма много моих картин. Кстати, Уильям Родгар покинул Low Spirit и открыл галерею. Брату Макса Фабиану – диджею Дику – тоже наскучили клубы, и он занялся искусством».

«За прошедшие 15 лет Вестбам ничуть не изменился. Он совершенный монолит, но нисколько не маньяк. Типичный немец. Любит блондинок. Очень адекватен, остроумен, харизматичен, сознательно несет свою идеологию. Он выше всего, что происходит вокруг. Когда он стоит за вертушками, выглядит как демон, как черт, но притом жутко очаровательный и соблазнительный».

«Два года назад я оформлял графическое сопровождение «Mayday». За основу взял Родченко, но вместо диктатора Кирова изобразил эмблему фестиваля. Конструктивизм на своем излете – вот эстетика «Mayday».

«Сначала клубы и электроника были искусством, страстью и любовью, а теперь это превратилось в бизнес, к которому я не имею никакого отношения. Я ничего не требую от истории, только восхищаюсь тем, что это произошло. Хотя когда-то у меня даже возникло мимолетное ощущение, что у меня украли все».

ПТВ: пиратское телевидение

Беседа с Георгием Гурьяновым и Андреем Хлобыстиным о Пиратском Телевидении (из книги Е. Андреевой «Тимур. Врать только правду!» (2 августа 2006 года))[2]2
  © Е. Андреева.


[Закрыть]

Георгий Гурьянов: Юрисприобрел видеокамеру и не знал, что с ней делать. Камеру он выменял в Париже. Я его учил монтажу, ритму на фильме, где я ему позирую, показываю стриптиз, который был снят у меня дома с Мовсесяном как ассистентом году в 1988-м. Хотя я был в разъездах и занимался этим эпизодически. А Тимур, конечно, всех организовал; ты делаешь это, ты – это, а называется все Пиратское телевидение, или ПТВ. И пошло, и поехало. Программы придумали в процессе, реагируя на то, что происходит вокруг, «Новости культуры», «Музыкальные странички», «Спартакус», сериал «Смерть замечательных людей». Оператором стал Юрис. Тимур строил кадр. Монро солировал в сериале, был актером, исполняющим все роли. (Он снимал фильм про Адольфа и Еву еще до ПТВ, Мамышев был также режиссером и сценаристом, а оператором у него тогда работал Андрюс Венцлова). Еву Браун исполняли Николетта, Света Куницына и сам Мамышев. По сюжету, Ева Браун – советская разведчица, и исполнители меняют друг друга. Это суперфильм!

Андрей Хлобыстин: Адольфа и Еву сняли уже на видео, а Монро и Кеннеди еще снимали узкопленочной камерой.

Г.Г.: Снимали весь сериал у Козлова в мастерской, в его отсутствие. Козлов очень переживал, потому что видно в кадре, как Монро катается и валяется на его коллекции холстов два на три метра.

Екатерина Андреева: Фильм «Опять двойка» снимался при вашем, Георгий, участии?

Г. Г.: В моем присутствии, и мой портфель там принимает участие. Я был на этом фильме консультантом.

Е. А.: Кого и как вы консультировали?

Г.Г.: Как пытать Мамышева.

А.X.: Это был момент наиболее близких отношений Мамышева с Новиковым, год 1991-й. Я помню, как толпа выбежала из сквота на Мойке и носилась по Дворцовой, и называлось это все «Свадьба Новикова и Мамышева».

Е. А.: Была и другая съемка ПТВ, сделанная в дни путча 1991 года. Меня она поразила крайней веселостью: там вы, Георгий, с палкой под счет «Делай раз! Делай два!» наступаете на «гидру ГКЧП», которую, естественно, исполняет Мамышев.

Г. Г.: Фашизм не пройдет! В стиле раннереволюционных постановок. Это тоже Тимур придумал всем занятие тогда.

А. X.: При этом был директор МАКа из Вены, и его поразило, что вокруг многие в ужасе, а здесь все веселятся очень бодро.

Важно еще, что не было никакой официальной версии ПТВ, существует множество архивов и фрагментов.

Е. А.: Еще были два морских фильма с Мамышевым, один безымянный, а другой – «Профессор Хлюстин», где Владик носится по кораблю в зеленом бархатном платье Беллы Матвеевой.

Г. Г.: «Профессор Хлюстин» снимался без Тимура и без меня. Тогда все плыли на корабле во Францию, на фестиваль, куда пригласили всех мало-мальски заметных деятелей петербургской культуры. Плыли «кораблем дураков». Какие-то рок-группы, типа «Двух самолетов». И Мамышев придумал всем занятие, все стали наряжаться, сниматься в фильме. Юрис был оператором.

Е. А.: И вот еще фильм, снятый во время парада кораблей в честь Военно-морского флота. Там на Неве выстроились корабли, экипажи стоят на палубах, ждут командующего, который будет принимать парад. А вместо командующего появляется моторка с Мамышевым-Монро в алом платье, который матросам машет рукой и что-то кричит.

Г. Г.: Это импровизация. Сейчас такое себе не вообразить. А тогда было очень эффектно, тем более на такой дистанции. Мы гуляли, где-то оказывались, у Юриса была камера, а Мамышев постоянно играл. Кстати, оператором этой съемки на лодке, где Мамышев подает неприличные знаки матросам, был Миша Палтус.

А X.: А помните еще съемку, где Монро с Фроловым идут четко посередине проезжей части Невского? Монро в белом платье и беспрерывно что-то кричит.

Г.Г.: Ну конечно, помню. Это мы шли из американского консульства обратно на Мойку. И Мамышев заигрывал с морпехами. Под музыку «да-да-ди, ла-ду-да»… У меня есть даже фотографии Мамышева с морскими пехотинцами. На Невском у всех был шок. Мужчины приставали, машины останавливались, все были в восторге, хотели знакомства или общения.

Е. А.: На таких съемках случались какие-то экстремальные столкновения с народом?

Г. Г.: Никогда. Только доброжелательность, восторг, удивление.

А X.: Поразительно, ведь время тогда было гораздо более стремное, но люди свободно позволяли себе публично то, чего сейчас не встретишь. И такое же у меня в этом году сложилось ощущение от Непала: на улицах автоматчики, все жестко, и в то же время идет толпа странно наряженных девушек, и одна мне машет, и тут я понимаю, что это какой-то местный Мамышев из компании «драг квинс». При гораздо большей опасности, чем сейчас, люди радуются.

Е. А: Где были публичные показы ПТВ?

А.Х.: В «Мужском клубе» на Мойке. Возможно, у Шолохова на программе.

Г.Г.: В сквотах или культурных центрах. Юрис показывал в Доме кино фильм, где я позирую.

Е.А.: Как по вашему, почему ПТВ само собой иссякло году к 1993-му?

А.Х.: Все стали разъезжать. Случайно пересекаться за границей.

Г. Г.: Потом, перестали существовать сквоты на Мойке и на Софьи Перовской. Виктор Тузов сильно болел. Мамышева там уже не было. В Москве Мамышева уже приглашали на настоящее телевидение, но он так и не сподобился из-за своей распущенности.

Е. А.: Из фильмов авторского кино, примыкавших к ПТВ, мне очень нравится фильм Венцловы «Новая Монро», в котором Мамышев поет «Гремит январская вьюга». Это был, собственно, первый отечественный музыкальный клип.

Г. Г.: Это же ранний очень фильм. Чуть ли не первый фильм Монро. А звук, кстати, записывал Каспарян.

А. X.: А мы недавно с Котельниковым заходили к Каспаряну, и он говорил, что когда ему плохо, он как раз вспоминает эту запись, и ему становится легче на душе.

У меня еще есть запись, где Мамышев одет женщиной-Гитлером, в платье и с усиками, и поет «Умчи меня, олень, в свою страну оленью!». Было еще множество побочных съемок…

Г. Г.: А он хорошо поет, у него хороший голос. Я думаю, Пиратское Телевидение без Мамышева вообще бы и не состоялось. Как же он говорил? «А сейчас мы покажем вам еще один фильм, украденный нами из коллекции Госфильмофонда». Сидел при этом перед камерой с «Калашниковым», в морской форме и с накрашенным лицом.

А.Х.: Он был хорош и в роли украинского или польского диктора, в костюме, с бачками.

Г.Г.: Да, мастер перевоплощений.

А. X.: Была еще масса представлений, не зафиксированных камерой. Как, например, Мамышев, загримированный под профессора-пенсионера, с портфелем, с бородой, едет в троллейбусе в час пик и ругается со старушками. Или как он является на лекцию Жака Деррида. В «Академию» на Пушкинской приходит Деррида, и тут появляется второй такой же седой господин, но в физкультурном костюме и с олимпийской медалью на груди. Начинает конкурировать с Деррида. Или еще приезжал другой французский философ…

Е.А.: Лиотар…

А.X.: Ну да, в первом ряду сидит наряженная публика. Философ на трибуне…

Е. А.: И вдруг заходит Мамышев в зеленом пиджаке, в профессорских очках, прижимая к груди портфель, и очень вежливо по очереди просит извинения у каждого сидящего за то, что он опоздал. Философ в это время удивленно молчит, и все только Мамышева и разглядывают…

А. X.: Или как Владик на суд явился в образе Аллы Пугачевой. Я слышал об этом: его поймали с наркотиками, и был суд…

Г. Г.: Да, это как прийти на открытие выставки «Москва – Берлин» в Берлине в образе Гитлера. Рассказывали, что Мамышев идет, вокруг него пустое пространство, а народ теснится впритирку. Такое магнитное поле.

Пиратское Телевидение на редкость увлекательное. Начинаешь смотреть, и не оторваться.

А X.: Еще были собственные монтажи Тимура, когда он вырезал понравившиеся куски фильмов, например танец «Мамушка» из «Семейки Аддамс», делал Пиратское Кино. Например, из «Жизни Брайана»…

Г. Г.: Он сделал ремейк «Смерти в Венеции».

Е.А.: Но ведь и вы, Георгий, делали такие римейки, я помню ваш вариант «Олимпии»…

Г. Г.: Смотреть трехчасовой фильм «Олимпия», конечно, тяжело. Потом еще был заказ Пиратского Телевидения, чтобы всё было гей, и я сделал две версии. Одну – нормальную, где были выбраны без комментариев и титров все поэтические моменты, когда нет слов и душа поет, – их, между прочим, выбирала сама Лени Рифеншталь. Мы с Палтусом микшировали ночью на студии. А вторую, выполняя заказ, – с этим, как же сказать-то?… Это был метод перекомпозиции в действии: все уже давно сделано, и можно все «перекомпозировать». Чему и последовали. Появились диджеи, «Новые композиторы». Тимур, следуя этой идее, сделал очень много перекомпозиций, и в частности фильмов.

А. Х.: Тимур создал целое направление телеарта, снимая за границей множество местных телепрограмм. Он мне также рассказывал, что, еще работая киномехаником, собрал все, что было вырезано по цензурным соображениям, всех голых, и сделал такой небольшой фильм.

Г. Г.: Заболев, Тимур уничтожил свой видеоархив. И всех «голых».

А. X.: Божественный парадокс: тот, кто больше всех наслаждался визуальной стороной жизни, оказался этого лишен. Казалось бы, это должно было его обрушить, но ничего такого не произошло. Это показывает нам, что в основе видимого – какая-то другая природа.

Но я бы не сказал, что Тимур по жизни страдал, хотя я и видел некоторые моменты страданий. Он и ослепнув сохранял свою способность делиться. Как сказал Георгий, жил для других. Сам с собой он давно уже все выяснил и поэтому столько всего наполучал! Странное шло такое накопление, не свойственное современным людям. Теперь все здесь и сейчас, а Тимуру важно было это пространство за чертой, он именно туда очень много вкладывал. И это странная и непонятная сегодня позиция. Художник, который романтически ценит вечность, хочет стать великим. Но он-то знал, что будет дальше,

Он сейчас все получает, и это ему и было нужно.

Г. Г.: Я с ним спорил: зачем все нужно потом, когда тебя не будет? Нужно все сейчас.

Е. А.: Мне всегда казалось, что его собственные желания неудовлетворимы, и поэтому он так разработал пространство мечты и фантазии.

Г. Г.: Да, и мог его имитировать в любой момент подручными средствами, как, например, Пиратское Телевидение. Нет настоящего – еще и лучше, ведь есть пиратское.

А. X.: И в такой позиции есть неуязвимость и безупречность.