Текст книги "Звёздные войны. Люк Скайуокер и тени Миндора"

Мэтью Стовер
Звёздные войны. Люк Скайуокер и тени Миндора

Автор с большим уважением посвящает этот роман легендарному Алану Дину Фостеру и памяти ныне покойного великого Брайана Дейли за то, что они показали нам высокий класс писательского мастерства.

Низкий поклон вам за это.

Мы у вас в долгу.

Благодарности

Я хочу выразить свою признательность людям, без которых этот роман бы не стал таким, какой он есть: Майку Коггу, который посоветовал мне описать завершение военной карьеры Люка; Карен Трэвисс за вовремя сделанный небольшой перевод; Сью Ростони, Лиланду Чи и всем ребятам из Lucasfilm за постоянную поддержку и экспертную помощь; Шелли Шапиро, моему редактору из Del Rey, которая сворачивала настоящие горы, чтобы приободрить меня, за ее неистощимое терпение и потрясающую скорость, с которой она выпестовала идею до готовой книги; Робин, моей возлюбленной жене, которую «Звездные Войны» время от времени лишали мужа и которая совершала самый героический подвиг – жила со мной, пока я медленно и кропотливо продирался сквозь перипетии этой книги.

Давным-давно в далекой-далекой галактике…

Задание

Лорц Джептан стоял под дверью у начальства и боялся даже дышать. Безусловно, это было чересчур: именно его, и никого другого, вызвали пред очи самого Люка Скайуокера. Джедая. И не просто джедая, а сына Энакина Скайуокера. И Джептан вот-вот окажется с ним лицом к лицу!

Он потянул за воротник парадного мундира, пытаясь сделать его хотя бы немного просторнее. Но это оказалось невыполнимо. Он поморщился: разумеется, портной ошибся, и в который раз. Не мог же Джептан опять набрать вес с тех пор, как справил этот костюм. Или мог? Сколько там прошло, три месяца? В его-то преклонном возрасте – а пошел уже восьмой десяток – пора остановиться на каком-то одном размере одежды и успокоиться.

Впрочем, на своем веку он никогда не жаловал парадной формы. Несколько десятков лет назад, в начале Войн клонов, он расстался с ней на своей родной планете, переодевшись в штатское: в те дни республиканская разведка большей частью действовала тайно, и мундиры ей были без надобности. Он ушел из разведки незадолго до того, как она стала имперской; его расследование так называемого мятежа джедаев обнажило множество неприглядных фактов, которые имперская власть предпочла замолчать, и Джептану пришлось долгие годы добывать себе средства к существованию в качестве вольного торговца информацией, тщательно избегая внимания властей.

В конце концов он предложил свои услуги Альянсу повстанцев. И хотя его мало интересовали политические взгляды Альянса – в первую очередь его глубоко заботили собственная безопасность и благополучие, – он осознал, что молодое и зеленое доморощенное правительство, которое повстанцы хотели привести к власти, предоставит ему больше возможностей и полную свободу творить что угодно и как угодно. Иными словами, привольно жить и плодотворно работать в тени, за пределами бдительного ока властей.

И вот по иронии судьбы где он сейчас оказался?..

Джептан вздохнул. Человек предполагает, судьба располагает. Впрочем, из всего можно извлечь пользу… Он опять вздохнул и поднял руку, чтобы нажать на кнопку звонка. Но дверь уже скользнула в сторону, и голос, в котором не было слышно ожидаемого юношеского задора и бодрости, произнес:

– Инспектор Джептан, пожалуйста, проходите.

Служащий снова поморщился. Он более двадцати лет прекрасно жил в Галактике без джедаев и не особенно желал их возвращения.

Сделав глубокий вдох, он вразвалку перебрался через порог.

– Генерал Скайуокер, – поздоровался он с легким поклоном. Юридическая служба не являлась частью армии, и честь он отдавать не стал, но благожелательно улыбнулся вышестоящему. – Чем могу служить?

Молодой генерал сидел на краешке собственного стола, наклонив голову и скрестив руки. Он был одет в гражданское – облегающую одежду такого глубокого черного цвета, что невольно вспоминались доспехи его знаменитого отца. Джептан почувствовал укол досады: если бы он знал, что Скайуокер будет не в форме, то облачился бы в удобный свитер вместо этого проклятого тесного мундира.

Юнец поднял голову, будто ощутив раздражение посетителя – а может, и вправду что-то почувствовал? Космос побери этих джедаев…

– Инспектор Лорц Джептан, – размеренно обратился к нему Скайуокер, – я немного наслышан о вас. Вы командовали вооруженными силами и планетарной разведкой Конфедерации Независимых Систем во время Войн клонов.

Служащий ощутил, как и без того тугой воротник еще сильнее сжал горло.

– Очень недолго. В начале Войн кло…

– А затем стали республиканским шпионом.

– М-да…

– А затем вы зарабатывали на жизнь, выслеживая для охотников за головами их жертв…

– Не только для них!

– А теперь вы следователь в юридической службе. Из всего этого ясно одно – у вас бесспорный дар.

Джептан осторожно переспросил:

– Какой?

– Талант докапываться до истины.

У служащего отлегло от сердца.

– Ну что вы, мне очень приятно…

– И хорошо на этом зарабатывать.

– Эм-м…

Джептан прочистил горло, но не нашелся, что сказать.

Скайуокер поднялся на ноги. На его лице лежала печать забот, а морщины были глубже, чем обычно бывает в двадцать четыре года. Казалось, он не спал уже несколько дней. Его чуть пошатывало, а под глазами залегли глубокие, почти фиолетовые, тени. Но еще глубже была тьма в его взоре.

– Итак, вот что я знаю о вас. А что вы знаете обо мне?

Джептан моргнул:

– Генерал?

– Смелее, инспектор. – В голосе юнца прозвучала бесконечная усталость. – Все обо мне что-то знают. А что знаете вы?

– Ну так, по верхам – Татуин, Явин, Эндор, Бакура, первая и вторая «Звезды Смерти»… – Служащий понял, что бессвязно бормочет, и замолчал.

Скайуокер кивнул:

– По верхам. Байки. Официальные сообщения. Трудность в том, что в байках и официальных сообщениях говорится вовсе не обо мне. Они про того, кого все хотят во мне видеть. Вы понимаете?

Джептан взглянул на вышестоящего с опаской, почуяв, что они ступили на зыбкую почву.

– Я боюсь, что нет, – осторожно ответил он.

Генерал, устало вздохнув, кивнул:

– Это потому, что вы не в курсе, что меньше месяца назад я убил примерно пятьдесят тысяч невинных существ.

Собеседник вытаращил на него глаза, а затем моргнул и снова прочистил горло, сообразив, о чем только что говорил юный джедай.

– Вы о Миндоре?

Глаза Скайуокера закрылись. Он вздрогнул, будто увидев что-то страшное под веками.

– Да, о нем. Я говорю «примерно», потому что не знаю точное число. И никто не знает. Все сведения погибли вместе с планетарной системой.

– Насколько я слышал, вашу победу в битве при Миндоре едва ли можно назвать убийством…

– Насколько вы слышали? Опять эти байки…

– Ну, я слышал, что… То есть… – Джептан осторожно прокашлялся. – А что, собственно, вы хотите мне поручить?

– Вы следователь. Вот и расследуйте.

– И что я должен расследовать?

– Миндор. – Лицо Люка перекосилось. – Мои действия.

Он был само страдание. Или все страдания во Вселенной одновременно.

– Ох, я… м-м… – Служащий уже мысленно прикинул с десяток способов сколотить на этом поручении небольшое состояние. – Если позволите, могу я узнать, каким образом возникла моя кандидатура?

Скайуокер отвел взгляд:

– Вас рекомендовал один старинный друг.

– Правда? А как ваш старый друг…

– Это был не мой, а ваш друг, – уточнил молодой генерал. – Его зовут Ник.

– Ник? – Джептан нахмурился. – Я не знаю никакого Ника…

– Он просил передать вам это. – Скайуокер протянул ему что-то блестящее, будто бы из металла, и изогнутое, как крючок. – Осторожно, оно острое.

Служащий робко взял предмет. И как только тот коснулся его ладони, его память заполонили образы коротко стриженного темнокожего человека с самоуверенной ухмылкой и пронзительным взглядом голубых глаз.

– Ник Росту? – выдохнул он. – Я не вспоминал о нем много-много лет… Я думал, он давно погиб.

Юноша пожал плечами:

– Возможно, так и есть.

– Не понимаю… – Но Джептан уже начинал понимать. Предмет в его руке был привезен с его – и Ника Росту – родной планеты.

Это была колючка с медной лозы.

– Стало быть, он был прав насчет вас. – Скайуокер кивнул в сторону колючки. – Он сказал, что вы способны считывать информацию с предметов. Что прикосновение к ним рассказывает вам об их владельцах.

Собеседник пожал плечами. К чему все отрицать?

– Это скромный, но полезный для аналитика дар.

– Или для следователя.

Джептан еле заметно кивнул:

– И что еще обо мне поведал Росту?

– Он сказал, что вы безнравственный, продажный и дурной человек и что в вас нет ни следа порядочности, а человечности ровно столько, сколько у ледниковой ящерицы.

Служащий с каменным лицом кивнул:

– Это вполне в его духе.

– Еще он сообщил, что вы мужественный и смелый человек и никого умнее он в жизни не встречал и что если вы начали дело, то обязательно доведете его до конца. Что вы не любите джедаев, но вам все равно, кто правит Галактикой, пока вы можете достойно жить. И все это говорит о том, что вы самый подходящий кандидат.

– А в чем, собственно, будет состоять моя работа?

– Заведите дело. Поговорите со всеми, кто пережил Миндор. Соберите факты, выстройте единую картину. Выдвиньте обвинение.

– Какое обвинение?

– В военных преступлениях, – мрачно произнес Люк. – В преступлениях против цивилизации, преступной халатности, дезертирстве. Во всем, что обнаружите.

Джептан склонил голову набок:

– А кому я его предъявлю? Кто этот военный преступник, которого вы хотите обвинить?

– Я думал, это очевидно. – Тьма в глазах Скайуокера сгустилась еще сильнее, грозя поглотить юношу целиком. – Речь обо мне.

– Я возьмусь, – заявил Джептан.

Кто бы что обо мне ни рассказывал, это не меняет того, кто я такой на самом деле.

Люк Скайуокер

Прошло шесть месяцев после разрушения второй «Звезды Смерти» и низвержения императора Палпатина. Люк Скайуокер и победоносный Альянс повстанцев по-прежнему борются с остатками вооруженных сил Империи, которые упрямо пытаются уничтожить все, что есть хорошего в Галактике.

Облаченные в черную броню штурмовики под командованием таинственного военачальника совершают набеги на еще не оперившуюся Новую Республику, занимаясь пиратством и грабежами везде, где образовалось временное безвластие после развала Империи. Их неожиданные нападения подрывают веру Галактики в способность Республики поддерживать порядок и безопасность.

Где-то в глубоком космосе, на Кореллианском торговом пути, отборная эскадрилья Альянса готовит для налетчиков ловушку…

Глава 1

«Королева Кореллии» была у всех на устах: ее считали самым пышным лайнером, бороздившим пространство, межзвездным дворцом, роскошью, которую могли себе позволить далеко не все, а лишь те, кто баснословно богат. По слухам, по цене одного-единственного коктейля не в самом престижном ресторане «Королевы» можно было купить целый космический корабль; а полный обед стоил как корабль, порт, где он стоял, и завод, где он был собран. Нельзя было просто взять и оплатить место на «Королеве Кореллии»: одного толстого кошелька было недостаточно. Чтобы вступить без оглядки на путь неумеренности и излишеств, нужно было доказать, что твои манеры превосходны, а происхождение столь же высоко, как и цены в барах лайнера. Само собой, все это делало корабль лакомым кусочком для террористов: кого же еще брать на прицел, как не избранных из избранных, могущественнейших среди могущественных, величайших среди великих?

Так что когда один, по-видимому, нечистоплотный экспедитор из глубоких недр корпорации «Пределы туманности» втихую предложил на продажу определенным группировкам повсюду, от Киндлабетии до Нар-Шаддаа, наводку на возможный маршрут «Королевы» в предстоящем круизе, это вызвало живой интерес.

Впрочем, два относящихся к делу факта остались сокрытыми от конечного покупателя. Первый состоял в том, что этот предположительно нечистоплотный служащий не был нечистоплотным, да и в сущности служащим-то не был, а являлся умелым и опытным агентом разведки Новой Республики. Второй важный факт заключался в том, что «Королева» и вовсе не совершала круиз в этом сезоне, а вместо нее бороздить просторы космоса отправилась пустая оболочка, годная только на то, чтобы до поры до времени служить тайным вместилищем целого полка истребителей под командованием – как это было принято – знаменитых пилотов Разбойной эскадрильи.

* * *

Именно в тот момент, когда R4-G7 завопил об опасности сближения, а внутришлемный дисплей пилота высветил шесть значков СИД-защитников, висящих у него на хвосте, лейтенант Дерек Кливиан по прозвищу Хобби из почившего Альянса за восстановление свободы в Галактике, а ныне Новой Республики, начал подозревать, что блестящий замысел коммандера Антиллеса устроить засаду не был таким уж блестящим, и тогда он прямо, без экивоков, высказался об этом. Если опустить сказанное сгоряча, его комментарий звучал так: «Ведж, план был дурацкий. Как слышно? Ду-рац-кий, ду… Ой-й!»

«Ой» означало, что множественные попадания только что испарили его орудие правого борта и значительную часть крыла, на которое оно крепилось. Кливиан вцепился обеими руками в ручку управления и давил обеими ногами на регуляторы высоты, силясь выровнять полет срывающегося в пике корабля. Ему это почти удалось, но тут пара СИД-защитников, шедшая первой, вдруг превратилась в два вздувшихся шара из пламени и разлетающихся во все стороны обломков. Две огненные волны настигли его как нельзя некстати, и Х-истребитель Кливиана, кувыркаясь через нос, полетел прямо навстречу другой группе СИДов, мчащихся к нему в лоб. Или в хвост? Нет, в лоб… И снова в хвост, и так до бесконечности…

Затрещал корабельный комлинк, и мимо промчался истребитель Веджа Антиллеса – да так близко, что Хобби различил на лице старшего по званию ухмылку.

– Надо говорить «План был дурацкий, сэр!», лейтенант.

– И что тут смешного?

– Ну, если ему не смешно, то я просто животик надорвал, – вклинился еще один пилот, который был у Хобби ведомым.

– Когда я захочу ознакомиться с твоим мнением, Дженсон, я обращу твою машину в пыль и поищу его среди обломков.

Звезды стремительно совершили полный оборот вокруг лобового щита истребителя, и ломоть копченой корейки из террафина, съеденной на завтрак, неудержимо запросился наружу. Решительно вцепившись в ручку управления, Кливиан ухитрился чуть подправить вращение корабля, так, чтобы тот оказался обращен носом к преследователям. Космос прочертили красные полосы, вырвавшись из трех уцелевших пушек, и строй СИДов лопнул, как перезрелый снекфрут.

Хобби взорвал этим залпом только одного, но пара осколочных торпед с неконтактным взрывателем, которые он предусмотрительно выпустил одновременно с выстрелом из пушек, ушла по расходящимся дугам, чтобы оказаться на пути врагов. Снаряды эффектно взорвались, и три оставшихся СИД-защитника раскололись, словно тухлые яйца.

– А вот теперь дела пошли на лад, – возликовал Кливиан, борясь с управлением поврежденного корабля. – Суфле из «колесников» – пальчики оближешь!

– Осторожнее, Хобби. Продолжишь в том же духе – и могут подумать, что ты на этой штуке летать умеешь!

– Ты вообще в бою, Дженсон? Или отлыниваешь да шуточки глупые отпускаешь, пока я пашу как проклятый?

– Я еще не решил. – Х-истребитель Уэса Дженсона возник из ниоткуда и быстро промчался впритирку к его борту. – Может, я протяну руку помощи. Или, точнее, парочку торпед…

Из торпедных аппаратов вырвались две сверкающие голубоватые звезды и помчались навстречу СИДам.

– Эй, Уэс! – Хобби передернуло. – Ведь это же были не осколочные торпеды, да?

– Они, конечно, какие же еще?

– Ты вообще заметил, что машина меня почти не слушается?

– Что-что? – с искренним недоумением в голосе переспросил Дженсон. И спустя секунду, понаблюдав, как истребитель Кливиана хромает навстречу конечной цели его торпед, произнес: – А, понятно. Извини!

Осколочные торпеды Разбойной эскадрильи были разработаны и собраны специально для этой операции. Их основное предназначение заключалось в том, чтобы уничтожать СИД-защитников.

Этот тип кораблей был самым важным в имперской военно-космической программе. Машина была быстрее и маневреннее «Инкомов» Т-65, больше известных как Х-истребители; быстрее даже, чем самые новые и навороченные 65В, бывшие в ходу у Разбойной эскадрильи. Кроме того, СИД-защитник был лучше вооружен: помимо лазерных орудий, на нем имелись спаренные ионные пушки, а также пусковые установки двойного предназначения, способные выпускать как протонные торпеды, так и ударные ракеты. А щиты-отражатели, которые вырабатывали сдвоенные генераторы от «Новалдекс», были почти такими же мощными, как на крупных боевых кораблях. Впрочем, СИД-защитники не обладали противоударными щитами, и в столкновении с материальными объектами вся надежда возлагалась на усиленный титаном корпус.

В каждую протонную торпеду наряду с традиционным взрывчатым веществом вложили тысячи маленьких зазубренных кусочков дюрастали. После детонации они превращались в быстро расширяющееся облако шрапнели и развивали приличную скорость. Оказываясь на пути СИД-защитников, они представляли собой значительную угрозу, так как сила соударения объектов зависит от их относительной скорости. А на тех скоростях, которые обычно развивались в бою, попадание в облако дюрастальной дроби могло превратить истребитель в неприлично дорогую кухонную терку.

Четырех защитников из середины строя просто разнесло в щепки. Летевшим сбоку кораблям удалось отпрянуть в сторону, но мгновение спустя их догнали две новые ударные волны: взрыв энергоядра одного СИД-защитника повлек за собой взрывы энергоядер остальных трех, и теперь горемычного лейтенанта Кливиана влекло прямо в небольшую туманность из плазмы, озаренную таким количеством жесткого излучения, что пилот чувствовал себя как стейк из банты на обсидиановой сковородке под лучами двух солнц Татуина в зените.

– Машину не спасти, Хобби, – окликнул его Дженсон. – Катапультируйся!

– Да ты что, правда, что ли? – огрызнулся сквозь зубы Кливиан, упрямо стараясь совладать с управлением. Беспорядочное вращение истребителя начало замедляться. – У меня все схвачено, Уэс!

– Космос тебя побери, немедленно катапультируйся, Хобби, немедленно!

– Порядок, Уэс, я сейчас, только… Только…

Нос его истребителя замер неподалеку от края расширяющегося облака обломков, летевших ему навстречу почти со световой скоростью, и Хобби Кливиан, признанный мастер сквернословия и бранной лексики, а также знаток пошлостей на добром десятке языков, распространенных в сотнях звездных систем, не нашелся что сказать, кроме:

– Твою ж мать…

Он задрал нос истребителя вверх и врубил досветовые двигатели, чтобы уйти по касательной, но он и раньше знал, что именно ему из всей эскадрильи не стоит надеяться на удачу. Он положил руку на рычаг катапульты.

И как только он это сделал, корабль затрясся и задребезжал, будто Хобби застрял головой в гонге, которым вуки сзывают на ужин. Должно быть, вуки страшно проголодались, потому что лязганье все продолжалось и становилось все громче, а рычаг таинственным образом никак не хотел срабатывать. Впрочем, тайна эта быстро разрешилась, когда через дыру размером с кулак в колпаке кабины со свистом вырвался наружу воздух. У дыры были зазубренные края, потому что проделавшую ее шрапнель замедлил титановый сплав в днище корабля. Что же тогда говорить о панели управления, откуда шрапнель не только унесла с собой весь механизм включения катапульты, но и левую ладонь пилота?

Хобби уставился на свое начисто срезанное запястье, испытывая скорее неудовольствие, нежели панику. Не было ни крови, ни обожженной плоти – только искры и дым от перегревшихся сервомоторов. Он давно потерял свою настоящую левую руку – еще до Явина.

Гораздо больше его тревожил свист вылетающего в отверстие воздуха, и он обнаружил, что в системе жизнеобеспечения его скафандра потек генератор кислородно-азотной смеси.

Он подумал: «Вот отстой…» Стоило пережить ужасы Галактической гражданской войны, чтобы погибнуть от небольшой неполадки оборудования! Он исправился: «Преотстойнейший отстой!»

Он не стал говорить это вслух: в кабине не было достаточно воздуха, чтобы там распространялся звук.

От покалеченной левой руки теперь не было никакого проку, и Хобби решил заткнуть ею дыру в колпаке кабины. Автоматика его скафандра заклеила зубчатые края отверстия, но генератор воздуха не смилостивился. И к тому же стало явственно припекать позвоночник, будто к спине прикрутили незащищенный термоядерный сердечник.

Разумеется, подумалось пилоту. Наверняка есть еще одна дыра.

Он утопил кнопку отстегивания привязных ремней, изогнулся и потянулся левой ногой вниз, ощупывая пол кабины носком ботинка. Отверстие нашлось, и растущее давление тут же затянуло ногу, не став ждать, пока автоматика запечатает дыру. Кливиан ощутил еще одно-два попадания в корабельное брюхо, но не смог определить с уверенностью, на месте ли его левая ступня.

Прошло уже несколько лет с тех пор, как она у него вообще была.

Как только кабина загерметизировалась, генератор постепенно пришел в чувство и стал производить вполне годный для дыхания воздух, лишь немного отдававший паленым волосом, и Хобби уже начал думать, что все обойдется. Единственная трудность заключалась в том, что ремни безопасности были отстегнуты, а сам он распят по кабине на боку в крайне неудобной позе, в которой было невозможно даже повернуть голову, чтобы понять, куда движется истребитель.

– R4, – тихо позвал он. – Ты сможешь довести нас до точки сбора?

Ответ дроида-астромеханика он все-таки сумел рассмотреть, даже несмотря на свою скрюченную позу. Этим ответом был прерывистый столб искр и несколько случайных электроразрядов, вырвавшихся из купола дроида, который уменьшился ровно наполовину.

Пилот вздохнул.

– Ладно, – произнес он в передатчик. – Катапульте каюк, астродроиду тоже. На борту инвалид, одна штука. Спасайте меня, что ли.

– Я сейчас малость занят, Хобби. Мы вернемся за тобой, как только разделаемся с этими СИДами.

– Ага, не спешите. Я никуда не денусь. Разве что вон туда – медленно, очень медленно…

Остаток битвы он провел, надеясь, что ему поможет Сила. Когда Ведж выслал ему подробности плана спасения, он тихо взмолился: «Пусть, пусть это будет Тайко! Или Нин. Или Стандро – кто угодно, только не Дженсон!»

Он стал молиться об этом так, как, по словам Люка, обычно медитируют: закрыл глаза и представил, как Ведж самолично прилетает к нему и буксирует его истребитель к точке сбора. Спустя несколько минут Хобби понял, что это маловероятно – так повезти ему просто не могло, и он принялся перебирать в памяти других Проныр, а когда ему это надоело, он решил, что за ним прилетит сам Люк. Или Лея. Или, скажем, Уинсса Старфлер – блистательная, сильная, независимая молодая особа, которую порой приходилось выручать из беды в тех старых довоенных имперских голодрамах. Все равно он тут мечтает о всяком несбыточном – так пусть это хотя бы его развлечет.

Эти мысли оказались настолько приятны, что он чуть не заснул, широко улыбаясь, и чуть не пропустил момента, когда ход битвы был переломлен.

Но улыбка стремительно угасла, когда сквозь веки прорвалась особенно яркая вспышка, и он очнулся в мрачной уверенности: что бы ни взорвалось рядом с кораблем, оно его точно укокошит. Но последовала вторая вспышка, а вслед за ней и третья, и Хобби, поморщившись от боли, разглядел, что в нескольких метрах от него идет истребитель Уэса Дженсона. Вдобавок товарищ прижал к колпаку объектив камеры, которой делал снимок за снимком.

Кливиан снова прикрыл глаза. Он предпочел бы такому исходу взрыв.

– Я просто обязан был это запечатлеть. – Улыбка Дженсона была озорная, но добрая. – Ты выглядишь так, будто родился от брака пилота истребителя с батравийским смолоедом.

Хобби устало покачал головой: иметь дело с дженсоновским своеобразным чувством юмора всегда его утомляло.

– Уэс, я даже не знаю, кто это такой.

– Еще как знаешь, Хобби! Пилот истребителя – это тот парень, который летает на Х-истребителе и не взрывается. Посмотри в толковом общегалактическом словаре! Хотя я понимаю, что тебя смутило.

– Да нет же, я о… – Кливиан до крови закусил губу. – Гм, Уэс?

– Да, приятель?

– Я сегодня говорил тебе, как сильно я тебя ненавижу?

– Разумеется. Но на словах одно, а по глазам я вижу, что…

– Что когда-нибудь я задушу тебя во сне?

Дженсон хихикнул:

– Что-то в этом роде.

– Все закончилось, а?

– Пока да. Они почти все смылись.

– А как наши?

– Восьмой и одиннадцатый сбиты, но Эван и Фейлис катапультировались. Ничего серьезного: пара неделек в бакта-камере – и будут как новенькие. Ну и, конечно, мой ведомый батравийский смолоед…

– Сам ты ведомый, дубина. Я бы даже сказал – веданутый. – Кливиан тяжело вздохнул. – А Ведж небось все равно прыгает от счастья – все прошло по плану…

– Ненавижу этот твой тон.

– Да? И почему же?

– Не знаю… Просто у меня от твоего нытья сосет под ложечкой. Давай я наконец прицеплю трос, а дальше можешь и подремать: до точки сбора еще грести и грести.

– Ничего против не имею, – обронил Хобби, опуская веки. – У меня как раз подходящий сон недосмотрен…

* * *

– Отлично справились, Ведж! – Генерал Лэндо Калриссиан, командующий войсками специального назначения Новой Республики, с одобрением кивнул голубой мерцающей фигурке Антиллеса, парившей над его рабочей панелью. – Потери были?

– Ничего серьезного, генерал. Хобби… То есть лейтенанту Кливиану понадобится еще одна левая рука…

Лэндо усмехнулся:

– В который раз это будет, а?

– Я уже потерял счет. А у вас как дела?

– Хорошо, да не очень. – Бывший предприниматель вывел на экран результаты слежения. – Похоже, что наши налетчики засели в Таспанской системе.

Блестящий план Веджа получился таким блестящим целиком по необходимости: обычный метод обнаружения пиратских баз – а именно: подвергнуть одного-двух взятых в плен пилотов нейронному зондированию – ко всеобщему удивлению, оказался неприменим. Главарь налетчиков по имени Ар Макабр очень пекся о сохранении в тайне своего местопребывания: несмотря на десятки набегов в течение почти двух месяцев, совершенных глубоко на территории Новой Республики и стоивших множества жизней ее жителям, ни один из его налетчиков не был захвачен живым.

И это был не просто отказ сдаться в плен. Оказавшись в непосредственной опасности, налетчики выказывали прискорбную тенденцию: прокричав «За Макабра! Да возродится Империя!», они немедленно подрывали себя. Инженеры-криминалисты, обследовавшие обломки СИД-защитников, предполагали, что корабли были оснащены неизвестным механизмом, который уничтожал истребитель и убивал пилота даже в том случае, если тот просто терял сознание.

Самым блестящим пунктом блестящего плана Веджа было спрятать в осколочных торпедах Разбойной эскадрильи посреди картечи сотни тысяч миниатюрных маячков, а затем задать налетчикам хорошую взбучку и отпустить выживших восвояси. В отличие от обычных следящих устройств эти маячки сами по себе не передавали никакого сигнала и поэтому не требовали источника питания, из-за чего их было достаточно трудно обнаружить. Они бездействовали до тех пор, пока их не достигал особенный досветовой сигнал, на который они откликались не менее особенным образом. А поскольку такие маячки загружались всего однократно и исключительно в торпедные аппараты Разбойной эскадрильи, а после успешной засады, устроенной во тьме глубокого космоса близ Кореллианского торгового пути, застряли в обшивке совершенно определенной группы СИД-защитников, то обнаружить систему, в которую сбежали означенные СИДы, становилось совершенно несложной задачей.

Лицо голографического Веджа приняло озадаченное выражение.

– Таспан… Звучит знакомо, но не могу вспомнить, где это…

– Во Внутреннем кольце, чуть в стороне от Хайдианского пути.

– О, это как раз не очень хорошо.

– Да уж. Напрямик ни добраться, ни выбраться, и большинство входящих гипертрасс пролегает через системы, где до сих пор правят имперцы.

– Прямо хочется добыть один из старых добрых Палпатиновых планеторазрушителей!

– Хочется… – Лэндо перестал улыбаться, и следующие его слова прозвучали куда серьезнее: – Империя производила на Таспане-2 оружие: именно там испытывали разные типы генераторов гравитационного поля…

– Ага, вспомнил! – Голубоватый силуэт беззвучно щелкнул пальцами: шумовой фильтр голопроектора счел этот звук лишним и заглушил его. – Большой Бум!

Лэндо кивнул:

– Большой Бум.

– Я слышал, что от Таспана ничего не осталось, кроме астероидных полей – как на Алдераанском кладбище…

– Есть еще одна планета – Таспан-1, небольшой курорт, который называется Миндор. Этот мир не слишком известен, но там очень красиво. Мои родители, когда я был маленький, держали там летний домик.

– Что-нибудь еще удалось узнать о личности этого Макабра?

– Мы узнали только, что никого с именем Ар Макабр в актах гражданского состояния Империи не значится. Очевидно, что имя ненастоящее.

– Парниша, должно быть, чокнутый.

– Сомневаюсь. Базу он выбрал на редкость удачно: останки планеты после Большого Бума еще не распределились по постоянным орбитам.

– Значит, это вроде Алдераанского кладбища.

– Это хуже, Ведж. Гораздо хуже.

Светящийся образ Антиллеса, казалось, присвистнул – снова неслышно из-за шумового фильтра голосвязи.

– Звучит погано. Ну и как нам их выкурить?

– А ты и не выкуришь. – Лэндо глубоко вздохнул и продолжил: – Это как раз тот случай, для которого мы создали Оперативную группу быстрого реагирования.

Голографический Ведж медленно, понимающе кивнул:

– Огреем их нашей большой дубиной, значит. Бахнем по ним хорошенько и смоемся.

– Ничего лучше у нас нет.

– Думаю, ты прав: обычно так и бывает… Но это обидно – просто остаться в стороне.

– Куда уж правее… Но нам тоже есть чем заняться – да и ОГБР находится в надежных руках.

– Принято. – Ведж вдруг ухмыльнулся. – Кстати, говоря об этих надежных руках… Передавай мой теплый привет генералу Скайуокеру.

– Передам, Ведж. Не сомневайся.