Текст книги "Звёздные войны. Люк Скайуокер и тени Миндора"

Принцесса оглядела ангар в поисках подсказок, но в этой сутолоке из хлопотливых рабочих, буксировщиков, клубов пара, вырывающихся из газообменников, и космической пыли, сыплющейся с обшивки кораблей под воздействием электростатического обратителя, подходящий ответ никак не находился. И она подумала: а как бы поступил Люк? Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, она двинулась, выбрав направление…

Несколько минут она бесцельно бродила по ангару, смущенно мечтая о том, чтобы ее посетило еще одно озарение. Она так сосредоточилась на своих чувствах, что долго не замечала красивого высокого пилота, который о чем-то болтал с техниками, чистившими его B-истребитель, а ведь это оказался ее давний хороший знакомый.

– Тайко! – помахала ему Лея, когда наконец вышла из прострации, и стала пробираться ближе. – Тайко, я так рада тебя видеть!

Тайко Селчу, смутившись, ответил:

– Здравствуйте, принцесса. Разве вы сейчас не на переговорах?

– Забудь о переговорах, – отрезала девушка. – Мне нужен корабль и пилот. Дипломатическая необходимость.

Пилот нахмурился:

– Но, гм…

– Я умею стрелять из орудий на этой штуке. – Лея указала на В-истребитель. – Подготовь ее к вылету как можно быстрее.

Тайко нахмурился еще сильнее:

– Ваше высочество, но вы же гражданское лицо…

– А ты был подданным моей матери. – Аргументация, основанная на ее высоком монаршем статусе, всегда вызывала у Леи отторжение, но сейчас это было необходимо. – И ты был алдераанцем гораздо дольше, чем военным. Ты выполнишь мою просьбу или мне попытать счастья с кем-то еще?

– Попытать счастья в чем? – вклинился в разговор Ведж Антиллес, оказавшийся тут как тут. – Привет, принцесса. Как переговоры?

– Ведж… Здравствуй, – вздрогнула Лея. Вот еще один друг, на которого придется положиться. – Видишь ли… Кое-что случилось. Мне нужно одолжить Тайко и его истребитель. Может, всего на несколько часов.

– Если бы это зависело только от меня… – Ведж развел руками, извиняясь. – Но Лэндо – то есть генерал Калриссиан – он, конечно, довольно приятный парень, спокойный, добродушный, – но это когда не на службе. А если нарушить его приказ, то скоро выяснится, что у него нет никакого чувства юмора!

Девушка переводила взгляд с одного пилота на другого. Почему Сила указала ей именно это направление, если здесь нельзя было найти помощь? А как поступил бы Люк?

Она сделала глубокий вдох, закрыла глаза и выдохнула.

Когда она открыла глаза, то увидела с абсолютной ясностью: она отнеслась к Тайко как к транспортному средству, а к Веджу – как к контрольно-пропускному пункту… А тем временем они оба были людьми, хорошими людьми, друзьями, которых искренне беспокоила ее тревога… Они не заслуживали подобных манипуляций.

И она медленно, с расстановкой, сказала:

– Люк в опасности.

Ведж и Тайко обменялись взглядами, в которых невозможно было прочитать никаких эмоций.

Командир эскадрильи спросил:

– А что за опасность?

В голосе Леи послышалась легкая дрожь:

– Смертельная.

Тайко поднял взгляд на Веджа. Тот, сжав губы, пристально рассматривал пол ангара. Но недолго: спустя секунду он громко выдохнул и решительно кивнул Селчу. Пилот развернулся и поспешил прочь, стремительно проталкиваясь через запруженный рабочими и техникой ангар.

Лея проводила алдераанца взглядом:

– Куда это он?

Ведж уже припустил рысцой к собственному X-истребителю.

– Собирать остальных Проныр, – бросил он через плечо. – Четверть часа, и мы будем готовы.

* * *

В зале для совещаний Лэндо восседал на стуле, который еще недавно занимал Хан. Генерал перестал прислушиваться к спору Шисы с командиром боевиков уже через полминуты после того, как закончились все формальные приветствия. Знания языка мандо’а Лэндо вполне хватало, чтобы поддержать непринужденный разговор или, скажем, обобрать неосторожного мандалорца за столом для сабакка, и за эти полминуты он вполне уловил, что глава наемников не поведется ни на аргументы Фенна Шисы в стиле «Я владыка Мандалор, и я тебя главнее», ни на взывание к чувству гражданской ответственности, ни на призывы защитить честь мандалорцев. Пожалуй, ему стоило предупредить Шису, что подобные доводы воздействуют только на тех, кто верит в такие вещи, а люди, которые в это верят, редко проливают кровь за имперские кредиты.

Как и большинство в основе своей порядочных людей, Фенн верил, что почти все существа во Вселенной в основе своей тоже порядочны. Он как будто считал, что раз он когда-то был наемником, то и все остальные наемники в точности такие, как и он: снаружи циничны, а внутри благородны. Но Шиса никогда не был наемником в классическом понимании этого слова.

А Калриссиан, со своей стороны, был игроком – удачливым игроком. И, как и все умелые игроки, понимал, что врожденное благородство встречается еще реже, чем камень коруска без единого изъяна, и что в долгосрочной перспективе ты вряд ли ошибешься, если будешь исходить из того, что действия других обусловлены жадностью, глупостью и страхом.

Спустя полчаса Лэндо стал недоумевать, как Соло высидел тут два дня, не наложив на себя руки. Спустя час ему стало ясно, что в ближайшем будущем ни Хан, ни Лея не собираются возвращаться на переговоры. Прошел еще час, и мичман, которого он послал за принцессой, вернулся и встал в дверях с видом, который говорил либо о полной неудаче, либо о хронической болезни.

И, пока противная сторона толкала очередную продолжительную и оскорбительно скептическую речь, генерал наклонился, чтобы прошептать Фенну в ухо:

– Мне надо выйти на минуту-другую. Справишься один, ага?

Фенн кивнул без раздумий. Он тоже не особо прислушивался к доводам соотечественника.

– Тебя трудно винить, – проговорил он вполголоса. – Тоже небось тошнит от этого парня?

– Да ну, я всегда хорошо отношусь к людям, – заявил, улыбнувшись, Калриссиан. – Я скоро вернусь.

Мичман в коридоре явно не находил себе места.

– Генерал, в последний раз ее видели, когда она садилась в B-истребитель лейтенанта Селчу.

– Неужто? – Лэндо продолжал улыбаться. Он слишком долго был игроком, чтобы выдавать свои подлинные чувства. – А где последний раз видели самого лейтенанта?

– Ну, э-э… я хочу сказать, генерал, вы ведь должны об этом знать. Разве нет?

Улыбка стала еще шире.

– Допустим, я бы не знал. Тогда где?

– Разбойная эскадрилья стартовала около часа назад, сэр. Диспетчерская говорит, что они вылетели по одному из ваших особых заданий…

– Одному из моих особых заданий?

– Да, сэр. Коммандер Антиллес предоставил код подтверждения.

– Правда?

– Да, сэр. Что-то… что-то не так, сэр?

– Да с чего бы?

– Э-э… Ее высочество недавно заходила в центр связи, спрашивала о генерале Соло.

– Разумеется.

– А сам генерал заходил туда всего несколькими минутами ранее и спрашивал о генерале Скайуокере.

– И что передал генерал Скайуокер?

– Эм-м… Ну… Ничего, сэр. Я хочу сказать, с ним невозможно установить контакт – вся ОГБР пропала из эфира.

– Вся? Так-так…

– Да, сэр. И, м-м… И еще у нас есть вот это, сэр. – Подчиненный протянул планшет. – Это расшифровка автоматической импульсной передачи, которая с интервалом в пять минут постоянно передается по Голосети. Сигналы стали поступать менее чем через минуту после ухода ОГБР из эфира.

Калриссиан взвесил планшет в руке:

– Перескажи кратенько, о чем там.

– Ну, там говорится, что это сообщение от владыки Макабра, сэр. В отделе связи пока не подтвердили, так ли это, но…

– Но ты подумал, что я захочу об этом узнать. Потому что полагаешь, что это имеет отношение к нашей пропавшей принцессе и ее двум любимым генералам.

– В этом сообщении, сэр, владыка Макабр утверждает, что взял в плен всю оперативную группу, и клянется, что убьет всех через три дня, если Республика не согласится на немедленное прекращение огня… И не признает его право на имперский престол.

– Действительно? Хм… Так-так.

– Но, как я уже сказал… – Мичман слизнул с губы капельку пота. – Мы не знаем… И связисты не подтвердили источник сообщения. И даже если оно действительно от Макабра, мы никак не можем установить, правду ли он говорит…

– Конечно, можем. Все это правда, – заявил Лэндо. – Люк уже там, и Хан с Леей на пути туда, не говоря уже о Разбойной эскадрилье.

– Сэр, я не понимаю.

– Это потому, что ты тут еще новенький, сынок.

– Сэр?

– Направь свое личное дело моему заместителю… Мне пригодится такой сотрудник, как ты.

У мичмана раскрылся рот от удивления.

– Сэр?.. Я не… То есть… Я же не справился…

– А когда принесешь свое дело, сделай в нем пометку, что я повышаю тебя до младшего лейтенанта.

Глаза подчиненного округлились так же, как и рот.

– Ты только что не дал генералу умереть со скуки. Я бы даже медалью тебя за это наградил, если бы мне сошло это с рук.

Мичман остался в ошеломлении ловить ртом воздух, а Лэндо направился обратно в зал.

Войдя, он подмигнул Шисе и отбросил в сторону свой пустой стул:

– Давай теперь я.

Обойдя торец стола и оказавшись на стороне мандалорцев, генерал присел на край стола и ухмыльнулся изумленному командиру боевиков:

– Отлично. Переговоры окончены. Вы победили.

– Как это победили? – нахмурился Фенн.

Главарь наемников моргнул:

– Как это победили?

– А вот так. Я так и запишу. Республиканские силы не станут высаживаться на планету, оставаться на орбите или иным образом оккупировать вашу систему, покуда вы служите Империи. Довольны?

– Ну-у… Я, э-э… Ну да, видимо, довольны.

– Отлично! – Ухмылка Лэндо стала шире. – Что теперь?

– Теперь? – Командир боевиков опять моргнул. Он был настолько поражен происходящим, что полностью позабыл, что он якобы не понимает общегалактический. – Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что вы победили. Окончательно и бесповоротно. И что теперь?

– Ну, мы… Я думаю… То есть…

– Как вы намерены получить плату?

– Плату?

– Я должен предупредить: наши датчики не зафиксировали ни одного выходящего из гиперпространства имперского корабля, который бы сбрасывал за борт чемоданы с деньгами или что вам там полагалось.

Взор наемника затуманился.

– Ах вот оно что…

– По моему мнению, – небрежно бросил генерал, изучая свои безупречные ногти, – несвоевременность оплаты – это ведь нарушение договора, не так ли? Не говоря уже о том, что они удрали и оставили вас здесь на убой. А впрочем… Думаю, они и вовсе платить не собирались – считали, что вы все равно погибнете. А если останетесь живы, то все равно застрянете на планете в глубине республиканской территории. Как вас намеревались отсюда забрать?

Мандалорец оскалился:

– Ты хочешь меня надуть.

– Нет, отнюдь, – подмигнул ему Лэндо. – Я собираюсь тебя нанять.

Боевик впал в раздумья.

– Вдруг ты и твои люди захотите, к примеру, новую работу? – наседал Калриссиан. – Потрудиться на тех, кому не плевать, останетесь вы в живых или умрете? Которые действительно – хочешь верь, хочешь нет – вам заплатят?

Главарь наемников хмурился все сильнее и сильнее, просчитывая в уме последствия такого предложения. Текли тягостные минуты, но наконец он обратил свое хмурое лицо к генералу и спросил:

– Оплата вперед?

Глава 6

– Что значит «Люк Скайуокер погиб»?

Голоизображение владыки Макабра было всего в полметра высотой, но сама его поза, его нечеловечески мертвенно-бледное лицо и кипучая злоба, сочившаяся из каждого слова, заставляли командира эскадрильи Норриса Пранга нервничать и ощущать себя простым ничтожеством, кашиикской паукомышью, очутившейся под пяткой вуки.

Он угнетенно сглотнул и крепче прижал свой блестящий черный летный шлем к неприятно вспотевшей подмышке. В черном цвете доспехов его радовало одно: пот был не слишком заметен, даже если и просачивался через ткань на стыках и тонкой струйкой стекал по нагрудной пластине – а именно это произошло, когда владыка Ар Макабр начал улыбаться.

Интересно, а зубы у владыки всегда были такие огромные? И такие белые… И даже, пожалуй, заостренные?

Он не помнил. На самом деле, именно сейчас он не мог вспомнить, случалось ли такое, чтобы Макабр при нем когда-нибудь улыбался. До этого момента. Что не сулило ему в будущем ничего хорошего.

Может, именно поэтому его непосредственный начальник, командир летного подразделения Клик, настоял на том, чтобы он подал рапорт лично.

– Я думал… эм-м… думал, владыка, что владыка обрадуется этим новостям.

– Неужели?

– Ну, э-э… Смерти Люка Скайуокера, – храбро боролся со страхом Норрис Пранг. – Ведь это наносит повстанцам непоправимый урон…

– Гораздо более непоправимый урон это наносит мне. Расскажи снова. И помедленнее.

– Гравитационная гильотина сработала так, как и ожидалось, хотя повстанцы и ударили первыми, – начал пилот.

– Мы знали, что они так поступят.

– И, хотя повстанческий флагман не был уничтожен полностью, гильотина сумела расколоть его на три части. Две из них, наиболее крупные, все еще висят на орбите безжизненными обломками. Третья, поменьше, включающая в себя капитанский мостик, на котором сохранились некоторые…

– Коммандер…

Пранг снова невольно сглотнул:

– Да, владыка?

– Расскажи мне, как ты собираешься поймать Люка Скайуокера.

– Поймать?.. Владыка, единственное свидетельство того, что он там находился, – это одно-единственное незашифрованное сообщение, которое легко может оказаться уловкой.

– Уловкой? Скайуокер не прибегает к уловкам. Кто-то посадил треть мон-каламарианского крейсера на планету на одних маневровых двигателях – вот бесспорное доказательство. Это дело рук Скайуокера.

– Владыка, мостик взорвался при посадке!

Черные, как сам космос, зрачки Макабра угрожающе сузились.

– Если бы Люк Скайуокер погиб, я бы почувствовал это во Ть… в Силе. Найдите его, коммандер. Найдите и приведите ко мне. Живым. С ним ничего не должно случиться, вы понимаете? Помните, что от ваших действий зависит ваша собственная жизнь.

Пилот энергично отдал честь:

– Будет сделано, владыка!

* * *

Люк с трудом взобрался на внешний склон воронки, выбитой в земле взрывом, который окончательно разрушил его флагман. Склон представлял собой кольцо оплавленной вулканической породы высотой пять метров посреди каменных холмов, которые и сами были грудами камней – простых или оплавленных. По сути, отсюда вся планета выглядела просто скоплением колотых и оплавленных булыжников: куда ни кинь взгляд, всюду виднелись тускло-красные, бледно-голубые, ядовито-зеленые и грязно-желтые наплывы – выходы минералов на поверхность – и радужные металлические отметины от ежедневных метеоритных бомбардировок.

Юноша распластался у кромки кратера и осторожно поднял радиационный датчик над краем. Он сделал это своей искусственной рукой. Спасшиеся со «Справедливости» смогли добыть из-под обломков очень скудные запасы бакты, и ее уже не хватало раненым, так что ни к чему было добавлять к числу потерь лишнее радиационное заражение.

Внизу, позади, его ждал R2-D2, подпрыгивая с опоры на опору и насвистывая предупреждения.

– Знаю-знаю, – отвечал ему Люк, косясь на датчик. – Но я должен убедиться, что корабль полностью уничтожен: не могу же я позволить противнику завладеть мон-каламарианской техникой следующего поколения.

Дроид просвиристел что-то ворчливое, и Люк не сдержал улыбки:

– Как только приведешь в порядок колесико, ты снова сможешь этим заниматься. А пока, увы…

На этот раз в трели астромеханика прозвучали оправдывающиеся нотки.

– Если бы ты так же заботился о себе, как обо мне, мы бы тут не разговаривали. По-моему, ты переобщался с C-3PO.

Датчик загорелся поочередно голубым, красным и снова голубым; уровень радиации был достаточно низок, чтобы Люк мог рискнуть высунуться и осмотреть воронку. В самой низкой точке воронка была глубиной всего пятнадцать метров, зато в диаметре расходилась на целые сотни: пористая вулканическая порода, по всей вероятности, погасила большую часть энергии удара. Что до самой «Справедливости», то Люк видел, что подрывные заряды, как и любые другие механизмы мон-каламари, сработали весьма эффективно: вокруг не было заметно ни единого обломка корабля крупнее человеческого кулака. Можно было поозираться еще, но удушающе горячий ветер бросал клубы пыли прямо в лицо.

Он юркнул обратно за край, борясь с желанием потереть глаза, чтобы выступившие слезы вымыли из них песок, но в отсутствие бакты получить царапину на роговице означало бы весьма скверный исход. Джедай задержал дыхание и потратил пару секунд на то, чтобы поплотнее затянуть лоскут от гимнастерки, который носил на лице. Вдыхать эту пыль было еще вреднее, чем тереть ей глаза.

Но пыль – это еще полбеды: сама атмосфера планеты была весьма едкой. Он не пробыл на поверхности и часа, когда в горле началось жжение, и с каждым вдохом оно усиливалось.

Настойчивая встревоженная трель вырвала Люка из раздумий, и он повернул голову:

– Что такое?

Астродроид высветил голопроекцию: голубоватые огненные стрелки летели вперед, навстречу кривой линии, обозначавшей поверхность планеты. Юноша прикусил нижнюю губу и повернулся к югу, где оранжевое небо уже алело из-за надвигающейся метеоритной бури.

– Отлично… – Он вытащил комлинк и переключил его на командную частоту «Справедливости». – Тубрими! Тубрими, ответь.

В ответ послышался только шум помех. Сильно ионизированная, насыщенная окисями металлов атмосфера Миндора в лучшем случае сильно затрудняла передачу сообщений. Мощности корабельного передатчика хватало только на то, чтобы отправить подпространственную передачу на один-два километра, особенно во время пылевой бури, ведь сама пыль в основном и состояла из этих окисей – остатков метеоритов и камней, разбитых метеоритами. Со своего места Люк мог даже разглядеть пещеры, где укрылся экипаж, – в паре километров от него, за грядой холмов, но сигнал комлинка попросту не мог пробиться сквозь помехи.

– R2! Перешли Тубрими и Стоннарту предупреждение по узконаправленному лучу! Пусть уйдут с периметра обороны и укроются в пещерах…

Юноша нахмурился: в Силе внезапно произошел всплеск эмоций: потрясение, паника, ужас, гнев… И там, в пещерах в двух километрах отсюда, он увидел пурпурные и ярко-белые вспышки: бластерный огонь, взрывы термических детонаторов. Там шел бой!

Астродроид вопросительно засвистел.

– Нет, не надо, просто поспеши в укрытие! – приказал Люк, спрыгивая с края воронки. – Я скажу им сам.

На бегу он сорвал с пояса световой меч.

* * *

Лейтенант Тубрими смял в здоровой руке распечатку расшифрованного импульсного сигнала и поднялся.

– Что ж, вы слышали приказ, – обратился он к двум мичманам, работавшим у передатчика. Его огромные черные глаза вращались в такт словам. – Пакуйте все и без промедления бегите в пещеры! Все спрятать до тех пор, пока нас не отзовут!

Каждый шаг точно пикой пронзал его сломанное плечо, несмотря на фиксирующую пену, наложенную десантником-санитаром. Может быть, когда для всех остальных раненых минует опасность, останется немного бакты, и тогда…

– Майор, – позвал он, приблизившись ко входу в пещеру, – генерал Скайуокер приказал собрать…

Он осекся: пещера внутри пустовала.

Не было ни санитаров, ни даже раненых… Все просто исчезли, оставив только груды спасательных одеял, фляжек с водой и старых бактовых повязок.

Мон-каламари ошеломленно позвал еще раз:

– Майор Стоннарт? Эй, что у вас происходит? Есть тут кто-нибудь?

И у него за спиной разом раздалось несколько бластерных очередей и оглушающих взрывов термических детонаторов, а следом послышались голоса: кто-то орал приказы, коротко вскрикивали раненые десантники. Тубрими рванул обратно – туда, где мичманы разбирали передатчик. Сейчас тарелка передатчика покоилась на боку, его антенна покачивалась под песчаной поземкой, а сами мичманы пропали.

Он перебрался через складку земли и успел увидеть одного из них: тот лежал на спине и расширенными от ужаса глазами таращился вверх, утопая в твердом камне, будто вулканическая скала была густым маслом… Мон-каламари прыгнул, чтобы схватить мичмана за руку, но тот уже скрылся из виду, поглощенный землей… А камень, который сомкнулся вокруг него, стал вновь твердым и холодным. Но когда Тубрими снова поднялся, ошарашенно оглядываясь по сторонам в поисках сотен десантников и членов экипажа крейсера, что-то коснулось его лодыжки, и все покрылось мраком.

* * *

Бой окончился еще до того, как Люк достиг пещер. Подкрепляя прыжки Силой, он перемещался с камня на камень так быстро, что почти летел, и это избавляло от необходимости смотреть, куда ступают ноги. Два километра юноша одолел примерно за две минуты.

Сражение просто прекратилось. Никто не уводил пленных, никто не уносил раненых. Не происходило вообще ничего.

Нигде не было тел – ни внутри пещер, ни снаружи. Нигде не было видно ни экипажа корабля, ни десантников. Ни астромехаников, ни дроидов-медиков. И единственным звуком посреди тишины был лишь шорох песка, вздымаемого ветром, и потрескивание остывающих камней. Воздух в пещерах еще пах озоном после бластерной перестрелки, и желтые пятна окалины еще сияли там, где были подорваны детонаторы. Люк не стал доставать свой бластер и прикрепил меч обратно к поясу. Сейчас он не чувствовал никакой угрозы.

Пол в пещерах был усеян одеялами, старыми бактовыми повязками, сухпайками и флягами с водой. Валялось даже несколько карабинов DH-17, излюбленного оружия десантников. Люк бродил по пещерам, полуопустив веки, водя кончиками пальцев по стенам. Он ощущал отзвуки тех чувств, что бушевали здесь, когда он находился вдалеке отсюда, у края воронки. Но сейчас это было просто эхо в Силе. Он завел целое войско в ловушку и каким-то образом ухитрился потерять из виду несколько сотен солдат. Их взяли в плен? Кто? Разумеется, не имперцы… Их убили? Как? Распылив на атомы? Не осталось даже кучки пыли… Невероятно. Невозможно в принципе.

Это было даже не огорчение – масштаб события был слишком велик, чтобы вызвать адекватную эмоциональную реакцию. Люк был просто ошеломлен. Оглушен произошедшим.

У него подкосились колени, и он привалился к стене пещеры, уронив голову на грудь.

– Бен! – позвал он тихо, печально, безнадежно. – Бен, ты слышишь меня? Что я должен был сделать? Учитель Йода, как я должен был поступить?

Ответом ему было лишь шуршание песка, переносимого ветром. Ясно одно – он поступил неверно.

Джедай соскользнул по стене и сел, прислонившись спиной к камню. Откинул голову назад и зажмурил глаза. И внезапно ощутил: неверно было все.

Каждый раз в своей жизни он делал неверный выбор. Перед его мысленным взором предстали все, кто погиб из-за него. Все, кто был из-за него ранен. От Миндора до Эндора, а потом и до Явина – и даже те два тела, которые лежали, все еще дымясь, у разбитой двери влагодобывающей фермы Ларсов.

«Наверное, я почему-то решил, что все закончилось. Что наступил счастливый конец. Мне казалось, что он наступил… Я хочу сказать – разве я не сделал все, о чем вы меня попросили? Учитель Йода, вы хотели, чтобы я прервал правление ситхов. И они исчезли.

Бен, ты просил меня уничтожить Дарта Вейдера. Я выполнил и эту просьбу. Отец… Даже ты, отец… Ты сказал, что вместе мы свергнем Императора. И мы свергли его. С ним покончено. Но это еще не конец… Он никак не настанет».

На пещеру обрушилась каменная буря, и своды затряслись, точно под артиллерийским обстрелом. Люк опустил голову, но остался сидеть; метеориты молотили по каменным холмам, из-за чего пыль и песок сыпались юноше за воротник.

«Наверное, я до сих пор вроде как надеялся, что “жили долго и счастливо” бывает по-настоящему. Пусть даже не для меня. Я был готов умереть. Я до сих пор готов… Я говорю об остальных. Иначе ради чего мы прошли через все это? Мы по-прежнему воюем и всегда будем воевать… Получается, что я никого на самом деле и не спас…»

«Нет прошлого, – так сказал однажды учитель Йода, – и лишь вообразить можно будущее. Настоящее есть только, даже в вечности». Люк всегда толковал это так: «Не переживай из-за того, что уже сделано, и не задумывайся о том, что станешь делать потом, – лучше делай что-то сейчас».

Чудесный совет… Но если бы он только понимал, хотя бы чуточку, что следует сделать. Может, имей он больше генеральского опыта, он имел бы представление: искать ли ему пропавших или вернуться на место крушения и ждать, когда его подберут. А может, стоило поискать способ отправить сигнал силам ОГБР в космосе.

«Мне не нужно было соглашаться на эту должность. Я просто не понимаю, как должен поступать генерал. Знаю только, что делать джедаю…»

Люк поднял голову.

«Точно. Я же знаю, как должен поступать джедай. Для начала уж точно не рассиживаться на месте, жалея себя».

Теперь, когда он об этом подумал, земля уже перестала содрогаться, и рокот бури снаружи сменился гулом множества сверхзвуковых хлопков. Юноша поднялся и вышел из пещеры.

Небо кишело СИД-истребителями, проходящими поисковым строем выше скорости звука.

Люк снял с пояса меч и надавил на кнопку включения. Сияющий зеленый клинок издал скрежещущий гул, когда его плазма впитала немного песка, витающего в воздухе. Истребитель снизился, чтобы его пилот мог поближе взглянуть на происходящее внизу, и юноша, улыбнувшись, взмахнул мечом, точно работник космопорта, направляющий корабль на посадку.

Затем он убрал меч и уселся на теплом камне в позе для медитации, скрестив ноги и сложив руки на груди.

Он застыл в ожидании. Сначала СИДы просто выписывали над ним круги, затем появились штурмовые транспорты и стали приземляться в нескольких сотнях метров от него. Несколько сотен штурмовиков в черных доспехах шеренгами высыпали наружу и двинулись на него широкой дугой, выставив вперед оружие. А он продолжал ждать. Наконец штурмовик с планкой командира летного подразделения на грудной пластине осторожно приблизился к нему и позвал по имени:

– Генерал Скайуокер!

И тогда Люк встал.

Штурмовики в строю напряглись, и несколько сотен бластерных карабинов поднялись в позицию для стрельбы.

Командир летного подразделения начал снова:

– Генерал Скайуокер! Вы ведь Люк Скайуокер?

– Фраза, конечно, порядком затертая, но… отведите меня к своему главарю. – Юный джедай протянул имперцу свой выключенный меч на раскрытой ладони. – Ну а если, по-вашему, фраза и впрямь сильно истрепалась, то все равно отведите.

* * *

R2-D2 скоротал метеоритную бурю в уютной лавовой пещере у края воронки, хладнокровно починяя свою неисправную конечность. Когда удары небесных камней грозили вмешаться в процесс – земля вздрагивала так, что маленький дроид подпрыгивал в своем убежище, как торанийский прыгающий камень в стаканчике для игральных костей, – R2 просто вкручивал четыре своих дополнительных манипулятора в стенки пещеры, чтобы достигнуть устойчивости, и продолжал работу. При таком разнообразии встроенных инструментов ремонт прошел вполне успешно, но R2 все же создал в своем эксплуатационном архиве файл-напоминание о том, что в следующий раз, когда он окажется в полностью оснащенной ремонтной мастерской, нужно будет заменить конечность на новую.

Вскоре грохот каменной бури утих, и аудиодатчики дроида засекли характерный свист воздуха, проходящего через аккумуляторные панели СИД-истребителей – такой звук всегда сопровождал их полет в атмосфере. Встроенный алгоритм оценки угрозы рассудил, что источники звука находятся в нескольких километрах выше, а значит, на короткий промежуток времени можно было относительно без риска выглянуть наружу. Сначала из пещеры высунулась выдвижная мини-тарелка, с помощью которой R2-D2 наскоро проверил округу на наличие работающих дроидочувствительных сканеров; не обнаружив ничего, он втянул все манипуляторы, выдвинул исправную наконец двигательную конечность и с шумом выкатился на поверхность планеты.

– Вот ты где, мой красавчик!

Этот крик датчики R2 зарегистрировали как последовательность аудиоимпульсов, чьи волновые характеристики свидетельствовали о том, что их издавал человек мужского пола, говоривший на общегалактическом языке с отчетливым акцентом уроженца Внутреннего кольца. Астромеханик немедленно сохранил эту запись в логах памяти, поскольку по долгому опыту знал, что C-3PO получал массу дроидного аналога человеческого удовольствия, когда анализировал особенности взаимодействия гласных и согласных звуков, дабы определить планету и регион происхождения не только самого говорившего, но и его родителей, друзей детства, учителей и, если таковые имелись, жены или мужа, а то и нескольких. Сам R2 был уверен более чем на семьдесят три процента, что этот акцент был миндорским, но его вполне устраивала перспектива предоставить подлинному эксперту сделать конечные выводы. В конце концов, каждый дроид должен иметь свою специальность… А C-3PO уже довольно давно с весьма неприятной, достойной иного человека настойчивостью утверждал, что в подобных вопросах он превосходит любого. И поэтому астромех также создал файл-напоминание о том, чтобы разыграть полное невежество при следующей встрече с протокольным дроидом, дабы предотвратить, по его расчетам, около тридцати семи минут бессмысленного брюзжания.

Встроенный алгоритм оценки угрозы также зафиксировал местоположение источника крика: он находился примерно в восьмидесяти семи градусах относительно северного полюса планеты и на расстоянии менее трех метров от R2-D2. И поэтому, когда человек схватил маленького дроида, взломозащитные конденсаторы последнего были уже полностью заряжены и готовы дать отпор.

– Эона! Он у меня! Я его держуо-о-ойгх… – раздался новый крик, и этот самый «уо-о-ойгх» стал следствием выпущенного дроидом электрического разряда, который отбросил человека на метр назад. Неудачливый ловец скорчился на затвердевшей лаве, а с его полуобуглившихся перчаток посыпались искры.

– Боуки! – крикнул другой, но с тем же акцентом. – Этот маленький паршивец убил Боуки! Дай сюда ионный бластер…

– Прекратить! – Этот голос, в противоложность двум первым, принадлежал человеку женского пола, которая, судя по командирским ноткам, явно привыкла к немедленному повиновению. – Убери бластер, Трипп.

– Но… Он же убил Боуки…

– Он не умер – просто научился не распускать руки. А теперь убери бластер, иначе я возьму его сама и затолкаю тебе в глотку.

– Но я же только…

– Трипп…

– Хорошо, Эона… Но нельзя же придираться к тому, кто просто…

– Очень даже можно. А теперь отойди. Я хочу пообщаться с этой штуковиной.

Среди камней началось движение. Оптические датчики R2 восприняли картину так, будто сама лава ожила и решила подойти к нему поближе. Это было абсолютно незнакомым для него зрелищем, и маленький дроид из чувства долга принялся записывать в свои банки данных приближение лавы.

Одновременно с этим астромеханик подверг запись многоспектральному анализу и, считав показатели излучения теплового и биоэлектрического полей, обнаружил, что под личиной оживших камней скрываются девятнадцать людей, одетых в лаву: эти бойцы соорудили грубый аналог доспехов имперских штурмовиков, каким-то образом прикрепив кусочки лавы к изношенным защитным комбинезонам. И, как дроид записал в заметке к видеофайлу, это являлось поразительным примером бесконечной человеческой изобретательности в области камуфляжа.