Текст книги "Бунтарка"

Глава 7

Ее тело ныло. Кости болели от тяжелого удара, когда ее припечатало к земле крепкое тело Спенсера. Наступило утро.

Джейн не любила утро, особенно раннее. Но экономка Фей привыкла к ее недостаткам и, несмотря на жалобы Джейн, не уходила и ласково тормошила молодую женщину, пока та не вставала и не шла умываться. Надзирая с видом милостивого деспота, Фей с удовлетворением смотрела, как горничная помогает госпоже облачиться в черную амазонку и черные сапоги.

Глядя в зеркало, Джейн поморщилась при виде синяка на лице. Хотя отечность губы и вокруг рта значительно уменьшилась за ночь, дотронувшись до синяка, Джейн в сотый раз прокляла свою неосторожность, позволившую англичанину одержать над ней победу.

Оставалось лишь надеяться, что от полученной раны он тоже ощущает боль.

Снова взглянув на себя в зеркало, Джейн подумала, что еще неделю не сможет выходить из дому при свете дня, несмотря на свойственное ей пренебрежение к собственной внешности и одежде. Одно дело – шокировать отца, когда тот потребовал, чтобы она вышла к гостям, и совсем другое – то, что ей предстояло сегодня. Джейн старалась не привлекать к себе внимания.

Улыбнувшись Фей уголками рта, она вышла в коридор и без стука скользнула в комнату Клары. Возможно, сестра поможет ей решить проблему. Клара уже встала и оделась.

Джейн подумала, что сейчас самое время расправиться с маленьким херувимчиком.

– Я могу припудрить тебе лицо, – предложила Клара, – и сделать так, чтобы синяк стал менее заметным. – Она отвела Джейн к кровати. – Только не вздумай говорить, что ты ударилась лицом о край туалетного стола. Никто не поверит.

Джейн откинула с кровати покрывало, как была, в одежде и сапогах, забралась в постель и натянула до подбородка одеяло.

– Поезжай без меня, ворчунья, а мне дай поспать.

– Нет! Мы не можем ехать без тебя, – запротестовала Клара, пытаясь стянуть одеяло с сестры. – Я не могу оставаться с ним наедине так долго. Даже с приставленным к нам лакеем.

– Можешь. Ни для кого не секрет, что твое подвенечное платье почти готово. Матушка позаботилась об этом. Наверняка уже разосланы приглашения на свадьбу.

– Не вредничай. Ты должна поехать! Пожалуйста, Джейн! Приличия не позволяют мне находиться наедине с сэром Николасом.

– К черту приличия! Он приехал сюда, чтобы посвататься к тебе, и этим все сказано. Через две недели вы поженитесь.

Клара не отступала:

– Пожалуйста, поезжай с нами.

– Мне нужно выспаться. – Джейн зарылась головой в подушки, подтыкая под себя одеяло. – Отдохнуть. Отстань от меня.

– Пойми, я не хочу оставаться с ним наедине.

– Почему? – Джейн выбралась из постели и спросила: – Отец заставляет тебя выйти замуж за этого человека?

– Что за чушь!

– Хочешь быть примерной дочерью? Пожертвовать собой ради семьи?

– Ничего подобного!

Джейн пристально смотрела на сестру.

– Тогда скажи, он тебе нравится?

– Еще бы! Как он может не нравиться? Красивый баронет с хорошими связями в лондонском обществе. Мечта любой девушки.

– Ты любишь его?

Клара залилась румянцем, резко отвернулась и отошла к зеркалу. Прошло некоторое время, прежде чем она ответила:

– Разумеется, я не люблю его так, как ты любила Конора.

У Джейн болезненно сжалось сердце, и она поймала взгляд сестры в зеркале.

– Я не знаю женщины, которая бы любила мужчину так, как ты Конора. Вряд ли я когда-нибудь так полюблю. Помню, как ты страдала, когда он ушел из жизни.

Ком подступил к горлу Джейн. Она едва сдерживала слезы.

– Я не питаю таких чувств к сэру Николасу. Но, оставаясь с ним наедине, робею. Ведь он гораздо старше и опытнее меня. Но со временем, думаю, это пройдет.

Вспоминая тайные свидания с Конором, Джейн не испытывала ничего подобного, когда бегала к камням на болото близ Нокнакилла. В тот год ей исполнилось пятнадцать, а Конору – шестнадцать, но застенчивость не была им присуща. Да и откуда ей было взяться? Они знали друг друга с детства. Она – дочь магистрата, он – сын батрака. Голос Клары вернул се к действительности.

– Чтобы спрятать синяк, ты можешь надеть черную шляпку с вуалью, которую матушка надевала прошлой зимой на похороны матери преподобного Адамса. – Клара взяла Джейн за руку и потянула к двери. – Фей сказала, что сэр Николас уже давно ждет. Полагаю, нам нужно поторопиться. Иначе он плохо о нас подумает. Не так ли?

– Так, – проворчала Джейн. – Как его будущая свояченица, я просто трепещу от страха при мысли, что он плохо обо мне подумает.

Николас наблюдал, как Джейн пытается поправить нахлобученную на макушку дурацкую шляпку. Но осенний ветер сбивал ее то в одну сторону, то в другую. Длинные шпильки вылезли из волос, и прическа грозила рассыпаться.

К семейному завтраку старшая сестра не присоединилась. Не видел ее Николас и потом, пока не вышел с Кларой к своим лошадям, ожидавшим их на выгуле. Джейн тоже ждала их на выгуле среди деловито суетившихся грумов и помощников конюхов. Облаченная во все черное, она восседала на черной, как эбеновое дерево, кобыле. Зрелище, достойное созерцания. И никакого дамского седла.

Они ехали в северном направлении по открытой местности. Ветер крепчал. Хотя солнце ярко светило, на северо-западе собрались тучи. Николас никак не мог забыть, как предстала ему прошлой ночью Джейн, которая скакала верхом на этой же лошади, подгоняемая ветром и грозой. В тот момент ему страстно хотелось догнать ее, пока она не скрылась в своей комнате, чтобы поговорить. Он был уверен, что она тоже хочет с ним поговорить. Зная, что Николас раскрыл ее тайну, девушка наверняка мучилась вопросом: выдаст ли он ее и кому?

Всадники продолжали бороться со встречным ветром. Со своего наблюдательного пункта – Николас ехал в нескольких ярдах позади Джейн – он видел, как она подняла вуаль.

Николас пришпорил своего жеребца. Услышав, что он приближается, Джейн тоже подстегнула кобылу, чтобы сохранить между ними то безопасное расстояние, которое установила с момента отъезда из Вудфилд-Хауса. В какой-то миг он хотел ударить жеребца хлыстом и устроить с ней скачки наперегонки. Но мысль о Кларе, ехавшей сзади, заставила его остановиться.

Стерев с лица недовольное выражение, он натянул поводья, давая младшей сестре возможность нагнать его. В отличие от Джейн она пользовалась дамским седлом. Николасу она показалась несколько возбужденной. Поравнявшись с ним, Клара поправила на голове изысканную шляпку с пером.

– Прошу прощения. Мне следовало взять сегодня более шуструю лошадку. – Она провела по лбу тыльной стороной ладони, затянутой в перчатку, и убрала под шляпку золотистые кудряшки. – Я не такая уж плохая наездница, как это может показаться. Все дело в неудачном выборе.

– Не стоит извиняться. Вы прекрасно ездите верхом. – Николас попридержал жеребца. Джейн тоже осадила лошадь и опустила вуаль. – Это я должен извиниться перед вами, что ехал слишком быстро.

– Нет, сэр, – возразила Клара тихо. – Вы ни в чем не провинились, уверяю вас.

Внимание Николаса вновь привлек манящий образ опытной всадницы впереди и жестокая игра, которую она вела. Теперь она снова ехала впереди. Достаточно близко, чтобы дразнить, и достаточно далеко, чтобы до нее дотянуться.

– Я все гадаю, мисс Клара, – произнес Николас, – почему ваша сестра отказывается ехать рядом с нами.

– Она… я полагаю… Мне кажется, она не хочет мешать.

– Мешать в чем? – В его голосе звучала насмешка, и он немного смягчил тон. – Я хотел сказать, что никто никому не помешает и что ехать гораздо приятнее, держась вместе. У меня не было вчера возможности пообщаться с вашей сестрой, и, честно говоря, я не понимаю, почему мы втроем не можем провести вместе час, наслаждаясь обществом друг друга.

– Мне бы тоже очень хотелось, чтобы вы получше познакомились с моей сестрой, – ответила Клара, и он снова увидел, как Джейн поправила свою ужасную шляпку.

– Что, если мы оба ее догоним и скажем, что она не помешает нашей беседе?

– К сожалению, у моей сестры свое мнение на сей счет. Я его не разделяю.

– Не сомневаюсь в этом. Можно мне задать вам один вопрос? – Клара настороженно кивнула. – После вчерашней встречи с мисс Джейн меня мучает любопытство. Не можете ли вы объяснить, почему ваша сестра не ездила с семьей в Лондон прошлой весной?

– Не захотела. Она вообще с нами никуда не ездит.

– Тогда почему в вашей семье ни разу не упоминали о существовании старшей дочери? – Николас пытливо посмотрел на Клару. – Это тоже решение Джейн, чтобы ни родители, ни сестра ее не признавали? Скажите, Клара, ее в младенчестве не подбросили к порогу вашего дома цыгане?

– Что вы, сэр! – Клара не отводила глаз от поводьев, надежно обмотанных вокруг ее кистей. – Джейн – моя единственная сестра. Она очень дорога мне и всем нам.

– И все же вы не можете объяснить, почему ее существование окружено тайной. Попытаюсь выяснить это у сэра Томаса.

– Я… я… как вам будет угодно, сэр. Но должна вам честно сказать, что моя сестра никогда не горела желанием быть представленной обществу, как была представлена я. Балы в ее честь никогда не устраивались. Официально за ней никто не ухаживал. Джейн никогда не стремилась найти мужа в лондонском светском обществе. – Помолчав, Клара нерешительно добавила: – Правда, на мой счет у моих родителей были другие планы. Ни для кого не секрет, что родители вывезли меня в Лондон с намерением выдать замуж за достойного человека, имеющего титул и состояние.

При наличии соответствующего титула, характеристик и богатства, подумал Николас, на эту роль сгодился бы любой, кто носит штаны. Брак вновь явил Николасу свою коммерческую сторону, и он испытал отвращение. Весь этот процесс слишком уж смахивал на то, как хозяин породистой кобылы отправился на сельскую ярмарку подыскивать для нее жеребца. Оставалось только сойтись в цене, и сэр Томас, несомненно, хорошо к этому подготовился.

Весной прошлого года приятель Николаса Стенмор женился на Ребекке Невилл. Перед поездкой в Ирландию Николас навестил их в Солгрейве. Сэмюел Фредерик Уэйкфилд родился в конце июля. Старший мальчик, Джеймс, приехавший домой на каникулы, смотрел на младенца с обожанием. Николас не мог припомнить второй такой счастливой семьи, как Стенморы.

Однако Николас искал себе невесту так, как и большинство мужчин.

Впереди на вершине холма Джейн вынула из головы шпильку, чтобы закрепить шляпку, когда резким порывом ветра ее сорвало с головы вместе с вуалью и пронесло мимо них. Не мешкая ни секунды, Николас развернул лошадь и, выхватив из ножен шпагу, пригвоздил беглянку к земле. Подняв шляпку на острие клинка, как драгоценный трофей, убрал шпагу в ножны и подъехал к сестрам, которые во все глаза смотрели на него.

Однако Николас видел в этот момент только лицо Джейн с распущенными по плечам волосами, танцующими на ветру. Ее темные глаза настороженно следили за каждым его движением. Перед ним снова была женщина, которую он вчера стащил на землю с лошади. Он пожирал ее голодным взглядом, начиная от кончиков сапог и кончая гордым подбородком и припухшим от синяка ртом. Он не мог отвести глаз от ее чувственных губ и запретить себе думать об их возможном вкусе.

– Что ж, сэр, – произнесла Джейн, когда он приблизился к ним. Она была взволнована, словно прочла его мысли. – Похоже… похоже, вы не только догнали ее, но и нанесли ей смертельный удар!

– Возможно. – Николас вставил палец в отверстие, прорезанное шпагой в бобровой шкурке. – Я возмещу нанесенный ущерб.

– Нет нужды, – ответила Джейн. – Я и такую могу носить. Когда вернемся в Вудфилд-Хаус, Фей ее починит.

Она протянула руку, чтобы взять у Николаса шляпку, но в тот момент, когда Джейн хотела взять ее, он разжал пальцы и шляпку унес порыв ветра.

Джейн смотрела, как шляпка набирает высоту. Вместо того чтобы броситься в погоню, Николас воспользовался возможностью разглядеть прелестное лицо женщины вблизи.

– Вот видите, теперь вам придется позволить мне найти замену.

– На самом деле это шляпа нашей матери, – пояснила Клара, выезжая вперед. – Уверяю вас, искать ее она не станет.

Джейн еще некоторое время смотрела, как шляпка катится по болотным кочкам, после чего перевела взгляд на сестру.

– Что ж, видно, так угодно судьбе. И все же я не могу сопровождать вас в Балликлоу. Но если вы извинитесь за меня перед преподобным Адамсом и миссис Браун…

– Нет, Джейн. Ты обещала приехать.

– Знаю, что обещала. Но, учитывая мой вид…

– Он еще вчера видел синяк на твоем лице.

– Но миссис Браун не видела.

– На свету он не особенно заметен. – Клара наклонилась, касаясь локтя сестры. – Ты хорошо выглядишь, Джейн. Скажите ей, сэр Николас, что она хорошо выглядит.

– Я бы сказал, что мисс Пьюрфой выглядит не просто хорошо, а восхитительно, – тихо произнес Николас. – Я буду очень огорчен, если она лишит нас своего очаровательного общества в столь приятный день.

– Поехали, Джейн, пожалуйста. Преподобный Адамс давно просил тебя наведаться в Балликлоу, тем более что мы почти на месте.

Прекрасные черты старшей сестры омрачило выражение досады, и она вновь бросила тоскливый взгляд в сторону, куда улетела ее ужасная шляпка. Еще видимая вдали, она полоскалась в грязи заполненной водой канавы, зацепившись вуалью за ежевичный куст.

– Джейн! – Той Клары свидетельствовал о том, что она не хочет оставаться с Николасом наедине, чему тот был очень рад.

– Я провожу вас до околицы, а потом поеду навестить подругу в окрестностях Баттеванта. На обратном пути заеду к преподобному Адамсу, и мы вместе вернемся в Вудфилд-Хаус.

Клара испытала явное облегчение, и все трое вновь повернули лошадей на север. Пока Джейн не ускакала вперед, Николас завел с ней разговор:

– Я удивлен, мисс Джейн, что в ваших поездках вас никто не сопровождает. Вы не боитесь «Белых мстителей»?

– Нет, сэр Николас. – Она смотрела прямо перед собой. – После инцидентов, подобных вчерашнему, они никогда не появляются повторно в той же местности. Вас это как-то смущает, сэр?

– Вовсе нет.

– А как ваша рука?

– Гораздо лучше. А ваше лицо?

– Я в полном порядке. Спасибо.

Николас подавил улыбку, и некоторое время троица продолжала путь в молчании.

– Вчера ночью была сильная гроза. Как вы обе спали?

– Сон – единственное, что ценит Джейн в жизни, – заметила Клара. – Сегодняшние капризы моей сестры объясняются тем, что ее слишком рано разбудили.

– Искренне ей сочувствую, – ответил Николас. – Я тоже никак не мог уснуть прошлой ночью, вышел на улицу и наблюдал за грозой из-под укрытия арочной двери, выходящей на конюшни. Ночь бывает поистине завораживающей.

Джейн бросила на него вопросительный взгляд, и Николас выдержал его. Ее глаза потемнели, сверкая, как сапфиры, и он обрадовался, что вновь сумел привлечь ее внимание.

– Вот и деревня, – сказала Клара. – Маленькая, но очаровательная, не правда ли, сэр Николас?

Впереди, приютившись в лощине в окружении заплат коричневых, сжатых полей и зеленых пастбищ, где пасутся коровы и овцы, стояли несколько домишек, а напротив древнего замка в конце деревни – приземистая серая башня часовни.

– Замок был построен много веков назад Дезмондами, – пояснила Клара, проследив за взглядом Николаса. – Теперь здесь живут Перденсы, но мы с ними не общаемся. Еще здесь есть каменоломня, где добывают известняк…

– Я покидаю вас. – Джейн направила лошадь на дорогу, ведущую на запад. – Встретимся ближе к вечеру.

Николасу очень хотелось под каким-нибудь предлогом удержать ее.

– Как жаль, что мы не можем сопровождать вас в Баттевант! Мне бы очень хотелось полюбоваться местными красотами.

Джейн взглядом дала ему понять, что это невозможно.

– Какая замечательная идея, сэр Николас! Почему бы вам не съездить с Джейн в Баттевант? – подала голос Клара. Джейн и Николас повернулись к ней. – Знаете, это изумительный край, известный своими лошадьми. Долины реки Обег известны во всей Ирландии. Даже тамошние ирландцы начинают ездить верхом с детства. Мой отец частенько расхваливает прекрасных животных, которых лошадники разводят в речной долине.

– Но я не собираюсь к торговцам лошадьми, Клара, – процедила Джейн сквозь зубы.

Ее темные глаза метали молнии.

– Я знаю, но так безопаснее, – заверила ее сестра. – Пока будешь навещать свою подругу, думаю, сэр Николас с удовольствием подождет тебя в деревне, любуясь восхитительными пейзажами. Там даже есть развалины аббатства. Говорят, они такие же старые, как церкви в Дублине. Там действительно очень красиво.

– В самом деле? – с неподдельным интересом спросил Николас.

– Прошу нас простить.

Джейн подъехала к сестре и заговорила с ней шепотом. Но кое-что Николас услышал.

– Зачем ты это делаешь?

– Ты знаешь зачем.

– Даю слово, что вернусь. Я поеду одна!

Клара покачала головой. Джейн залилась румянцем.

– Полагаю, сэр Николас прав, «Белые мстители» все еще болтаются где-то поблизости, – громко сказала Клара, повернувшись к Николасу. – Не окажете ли честь моей сестре, проводив ее к подруге и обратно, сэр?

Он перевел взгляд со счастливого лица одной сестры на напряженное лицо другой.

– Вы полагаете, преподобного Адамса устроит такая перемена планов?

– Не сомневаюсь в этом.

– А как же вы? Мне бы не хотелось, чтобы вы чувствовали себя брошенной.

– Не беспокойтесь, сэр. – Клара подарила ему ослепительнейшую из улыбок. – Ведь это моя идея. На самом деле я с нетерпением жду возможности провести время в обществе святого отца. Я буду спокойна, зная, что вы охраняете Джейн от разбойников и что в скором времени возвратитесь. И позабочусь, чтобы миссис Браун заварила чай к вашему возвращению.

– Сделаю так, как вы желаете.

– Значит, решено. – Клара улыбнулась и тронула лошадь хлыстом. – До скорой встречи.

Джейн смотрела, как сестра спускается по склону холма.

– Никто не спросил меня, хочу ли я брать его с собой…

Николас подъехал к Джейн.

– Очень сожалею, мисс Пьюрфой, но вам придется провести со мной все утро. Так что призовите на помощь все ваше английское очарование и радушие и хотя бы притворитесь, будто терпите меня.

– Как бы не так, сэр! – Джейн многозначительно посмотрела на его руку. – Вы не смогли справиться со мной вчера, когда не были ранены. Но если не поостережетесь, сегодня все может закончиться для вас гораздо хуже.

Глава 8

– Мисс Клара, как замечательно, что вы приехали! – Миссис Браун встретила гостью у дверей дома приходского священника. – Святой отец выразил надежду, что вы дождетесь его возвращения. А где же ваши сопровождающие?

Экономка удивленно уставилась на одинокую лошадь Клары, привязанную к воротам перед домом.

В колдобинах дороги, проходившей через деревню, все еще стояли лужи, в которых отражалось солнце. Из труб домишек вился дымок, однако деревня выглядела пустынной.

– Моей сестре понадобилось навестить подругу в Баттеванте, и я отправила нашего гостя сэра Николаса сопровождать ее. Мне нужны были гарантии, что Джейн возвратится сюда вовремя, чтобы погостить немного.

– Вот и славно, – поддержала ее миссис Браун и, закрыв дверь, проводила по узкому коридору в гостиную. – Последнее время мы не так часто видим ясное личико мисс Джейн. В деревне не проходит и дня, чтобы кто-нибудь не справился о ее здоровье и не спросил, когда она здесь появится. По ней здесь очень скучают, а святого отца беспокоит, что она не наведывается в Балликлоу.

– Правда?

Клару удивила резкость собственного тона.

– Не проходит и дня, чтобы он не думал об этом, доложу я вам.

Экономка кивнула и отворила дверь в гостиную.

Шторы были уже раздвинуты, жалюзи подняты. Струившиеся сквозь открытые окна солнечные лучи освещали скромно обставленную, но уютную комнату. В воздухе пахло по-домашнему торфом и трубочным табаком. Стоило Кларе вдохнуть знакомый запах, как на душе у нее стало спокойно.

Миссис Браун опустилась на стул у очага, отапливаемого торфом, и позвонила в маленький серебряный колокольчик, который вынула из кармана передника. Клара села на скамью напротив.

– Надеюсь, вы простите мне мои слова, мисс Клара, но, думаю, ваша сестра многое потеряла, что прошлой весной не поехала со всей семьей в Англию.

В комнату заглянула служанка, и миссис Браун велела ей принести чайник свежезаваренного чая.

– Как я уже говорила преподобному Адамсу нынче утром, если бы мисс Джейн нашла себе английского мужа, такого же хорошего, какого нашли вы, она забыла бы печаль, которая не отпускает ее все эти годы.

– На самом деле, миссис Браун, я не нашла себе мужа. Сэр Николас просто гость моего отца. Он еще не просил моей руки. Все это домыслы и сплетни.

– Вы совершенно правы, дорогая, – сказала миссис Браун, вынимая из корзины свое рукоделие. – Цыплят по осени считают. Но вам нечего волноваться. Вы такая хорошенькая.

– Это первый визит баронета в Ирландию. Неизвестно, понравилось ли ему здесь. – Клара подошла к окну. В прелестном саду у дома покачивал головой на ветру запоздалый розовый бутон. – Миссис Браун, позвольте вас спросить, преподобный Адамс ничего не говорил о моей сестре?

– Он сказал, что среди сотни английских аристократов не найдется и одного джентльмена, достойного вашей сестры. Ну разумеется, кроме вашего избранника.

– Правда?

Не поднимая взгляда, миссис Браун продолжила:

– Преподобный вместе с ними учился и говорит, что они не блещут умом. И если предполагаемый жених, не приведи Господь, узнает о молодых годах Джейн, то открестится от нее и оставит бедняжку одну у алтаря. А я говорю: пусть найдет себе приличного человека и ничего не рассказывает ему. Любой мужчина будет рядом с ней счастлив.

– Видите ли, Джейн не стремится выйти замуж. – Клара сняла шляпку. – Она вполне счастлива в Вудфилд-Хаусе и проведет там всю свою жизнь. – Положив шляпку на подоконник, Клара вернулась к экономке.

– Святой отец думает по-другому. Он давно наблюдает за Джейн.

– В самом деле, миссис Браун?

– Да, и если он говорит, что ваша сестра несчастна в Вудфилд-Хаусе, я склонна ему верить.

Клара хотела возразить, но в этот момент в комнату вошла служанка с подносом, на котором стояли чайник с чашками и лежали пирожные. Миссис Браун взяла поднос и поставила на стол рядом с собой. Пока она готовилась разлить по чашкам чай, в коридоре раздались шаги, сообщившие о приезде священника.

– Ну, вот и он. – Наполнив чашки, миссис Браун проворно поднялась на ноги. – Пойду скажу ему, что вы здесь. О Боже, мне еще нужно предупредить кухарку, чтобы подождала с обедом до приезда мисс Джейн с вашим англичанином!

Клара проводила взглядом пожилую женщину, поспешившую к двери, и тоже встала. От новостей, услышанных от миссис Браун, у нее болезненно сжалось сердце. Клара подошла к окну, положила перчатки рядом со шляпкой и подняла руки, чтобы поправить прическу.

– В этом нет нужды, мисс Клара, ваш жених еще не прибыл.

Вздрогнув, Клара быстро повернулась к двери. На пороге стоял Генри Адамс и пристально смотрел на нее.

– Миссис Браун сказала мне, что вы отправили своего английского баронета с Джейн в Баттевант. – Стягивая перчатки, священнослужитель вошел в комнату. – Полагаю, что, вмешиваясь в деятельность сестры, вы можете вызвать ее гнев. Да вы и сами это знаете.

Клара подошла к маленькому столику.

– Позвольте, я налью вам чай!

Адамс кивнул. Ветер взъерошил его короткие черные волосы. Он не сводил с Клары пронзительного взгляда.

– Как вам это удалось? Точнее, зачем вы отправили их вместе?

– Я надеялась провести несколько минут с вами наедине, чтобы мы могли поговорить.

– О чем? – холодно спросил Адамс.

– О… о нас.

Он принял из ее рук чашку, и их пальцы соприкоснулись.

– Нам больше нечего сказать друг другу. Наедине. И покончим с этим.

– Пожалуйста, позвольте мне объяснить.

– Вы уже все объяснили, Клара. Ясно и исчерпывающе. Шесть месяцев назад. Я пережил это и постараюсь забыть.

Когда она подняла голову, его красивое лицо расплылось у нее перед глазами, и Клара усиленно заморгала, едва сдерживая слезы.

– Не думала, что вы такой жестокий.

– Жестокий? – Он поставил чашку на каминную полку. – А теперь я должен вас оставить. Считаю в высшей степени неприличным оставаться наедине с почти замужней женщиной. – Он холодно поклонился. – Похоже, я забыл свою… свою «Дейли медитейшнз» в часовне. Можете послать за мной миссис Браун, когда прибудут ваша сестра и ваш жених.

Он направился к двери, но Клара загородила ему путь.

– Умоляю, Генри!..

Он остановился и сделал шаг в сторону.

– Клара, не стройте из себя дурочку.

– Но я и есть дурочка. – Она прислонилась спиной к двери.

– Вы не должны таким образом подвергать риску свою репутацию.

– Репутация ничего для меня не значит. – По ее щекам покатились слезы. – Я не могу позволить тебе уйти. Пока ты не выслушаешь меня.

– Клара, открой дверь.

– Я люблю тебя, Генри. Пожалуйста, прости меня. Я сама не знала, что говорила. Я знаю, что оскорбила тебя, причинила боль. И все из-за собственной глупости.

– Клара, слишком поздно. У тебя есть кавалер, приехавший из Англии с одной-единственной целью.

– Меня это не волнует. – Клара бросилась к нему на грудь, обняла. – Шесть месяцев назад ты попросил меня стать твоей женой. Сказал, что любишь меня. Пожалуйста, Генри, попроси меня об этом еще раз.

– Нет.

– Пожалуйста!

– Я тогда был недостаточно хорош для тебя. – Генри оттолкнул ее и заглянул ей в глаза. – Но с тех пор ничего не изменилось. Я по-прежнему не соответствую требованиям, которые ты предъявляешь к будущему супругу. Не имею ни титула, ни богатства. Я как был, так и остаюсь вторым сыном, бедным священником, который счастлив трудиться здесь, вдали от удовольствий светской жизни. Шесть месяцев назад я по глупости думал, что могу составить конкуренцию тем радостям, которые ждали тебя в Лондоне. Роскошным нарядам, приемам, балам. «Я должна выйти замуж за человека с титулом», – объявила ты.

– Пожалуйста, Генри, – всхлипнула Клара. – Ты же знаешь, что я думала не о себе. О родителях. После того как Джейн опорочила их имя, я должна была что-то сделать.

– Джейн! Ты всегда винишь Джейн! – выкрикнул он. – Не притворяйся бескорыстной, Клара. Возможно, другие и поверят тебе. Но меня не одурачишь.

– Нет, – прошептала она. – Это правда. Я делала это для них и думала, что смогу с этим справиться.

– А теперь?

Он навис над ней.

– Я не могу. Теперь, когда сэр Николас здесь, когда в любой момент он может сделать мне предложение, меня охватило отчаяние. Я не питаю никаких чувств к этому англичанину. Мое сердце принадлежит тебе. – Дрожащими пальцами она коснулась его губ. – Он слишком опытный. Слишком светский для меня. Я его боюсь. Но ты, Генри… мой нежный Генри…

Она привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам. Затем покрыла поцелуями его лицо. Она целовала его так же целомудренно, как он целовал ее полгода назад, когда сделал ей предложение.

Генри схватил ее за волосы и грубо оторвал от себя, заставив вскрикнуть, и заглянул ей в глаза.

– Что будет, если я тебе поверю? Я снова стану в твоих глазах посмешищем. Допустим, ты отправишь прочь ухажера, пугающего тебя своей… зрелостью. Хочешь знать? Завтра же твоя ненасытная, жадная натура поднимет голову, и появится другой, чтобы занять его место.

– Нет!

– Да! Потому что ты знаешь, что у жены сельского священника не будет каждый сезон новых платьев. Не будет заграничных путешествий и приемов в Лондоне. И десятки поклонников не будут увиваться за тобой по гостиным Бата. Ты умрешь от скуки, Клара. Ты проклянешь меня навеки.

Она покачала головой:

– Я останусь верна своему обещанию. Я никогда не пожалею, что связала с тобой жизнь. – По ее щекам продолжали струиться слезы. – Мне хватит нашей любви. Я больше ни о чем тебя не прошу.

– А что будет с твоими родителями? С честью, которую ты якобы собиралась вернуть вашему имени?

– Я… я не в состоянии думать об этом сейчас. Когда существует опасность потерять тебя навеки.

– Ты такая красивая, – прошептал он с горечью, пожирая взглядом ее лицо. – Такая молодая, наивная и красивая.

Не успела Клара возразить, как он прильнул губами к ее губам. Поцелуй его не был целомудренным, в нем была страсть долго подавляемого желания. Зарывшись сильными пальцами в ее волосы, он терзал ее губы, понуждая раскрыться. Она подчинилась, и его язык скользнул внутрь. Клара сдавленно ахнула и почувствовала, как от его жара плавится ее тело. Ощутив вдруг свое тело, она поняла, что хочет большего. Она обвила руками его шею.

Но он неожиданно оттолкнул ее от себя.

– Теперь я понимаю тебя лучше, чем раньше. Ты, как ребенок, хочешь иметь то, что тебе недоступно.

Клара качнула головой и попыталась вернуться в его объятия, но он отстранил ее.

– Твоего «нежного Генри» больше нет, – произнес он насмешливо. – По глупости своей он обращался с тобой как с редкостным хрупким цветком, но лишь обжегся о его прекрасные лепестки. Ты выбрала свой путь шесть месяцев назад. – Его голос посуровел. – Выходи замуж за своего англичанина. Желаю тебе получить все то, о чем ты мечтаешь, а меня оставь в покое.

С этими словами он исчез за дверью.

Ошеломленная Клара смотрела на закрытую дверь, затем отвернулась к стене и разрыдалась. Стоя в одиночестве, она оплакивала свою единственную любовь, которую по глупости потеряла.

Ее лошадь была приспособлена к мягкому торфу и ухабам пересеченной местности Ирландии. Джейн обладала всеми качествами опытной наездницы, чтобы справиться с горячим животным.

С четверть часа женщина лидировала в захватывающей гонке. Вверх и вниз по холмам. С развевающимися за спиной черными волосами она с поразительной легкостью и грацией перепрыгивала через ручьи, канавы и живые изгороди.

Высокий темп скачки, заданный этой чертовкой в юбке, не позволял Николасу поддерживать с ней разговор. Если путь пролегал по ровному зеленому лугу, она срезала углы, продираясь через какой-нибудь узкий проход с торчащими в крутых склонах острыми краями белого камня, таящими угрозу для лошади и всадника.

Отстав от нее на полполя, Николас выбрался из широкого стремительного ручья и покачал головой, дивясь ее энергии. Он не мог не отдать ей должного. Джейн Пьюрфой с успехом использовала каждую уловку, чтобы замедлить его движение и увеличить расстояние между ними. То, что ее вынудили взять его с собой, не значило, что она согласилась терпеть его общество. На вершине следующего холма Николас заметил, что Джейн натянула поводья, и быстро догнал ее.

Щеки Джейн покрылись здоровым румянцем. Она повернулась к нему в седле, сверкая черными глазами. От изнурительной гонки ее грудь высоко и часто вздымалась.

Прекраснее зрелища Николас не видел.

Когда он подъехал, она отвела глаза. Отсюда открывался вид на реку Обег. Там вдоль обрывистых зеленых берегов реки он увидел строения и разрушенные стены старого аббатства с аккуратной маленькой деревушкой к северу от него.