Текст книги "Момо"

Большая серебряная луна стояла над чёрными пиниями и таинственно освещала старые камни развалин. Момо и Джиги долго смотрели на неё, сидя рядом. В это мгновение они чувствовали себя бессмертными.

Часть вторая
Серые господа

Глава шестая
Фальшивый счёт, а всё сходится

Есть на свете один важный, но совсем будничный секрет. Все люди к нему причастны, каждый его знает, но только немногие о нём думают. Многие просто принимают его к сведению, ни капли ему не удивляясь. Секрет этот – время.

Для измерения времени созданы календари и часы, но от них мало толку, потому что каждый знает, что один час может показаться вечностью и вместе с тем промелькнуть как мгновение – смотря по тому, что за этот час пережито.

Ведь время – это жизнь. А жизнь обитает в сердце.

Никто не понимал этого лучше, нежели Серые господа. Никто не знал цену одного часа, или одной минуты, или одной секунды человеческой жизни так, как они. Понимали они это, разумеется, на свой лад, как пиявки понимают на свой лад цену крови, и исходя из этого действовали.

В отношении человеческого времени у них были свои планы – далеко идущие и тщательно подготовленные. Самым важным было, чтобы никто не обратил внимания на их деятельность. Незаметно утвердились они в жизни большого города и его жителей. Шаг за шагом, никем не замеченные, продвигались они в своём деле, опутывая людей.

Каждого, принимавшегося ими в расчёт, они знали задолго до того, как этот человек сам о чём-нибудь догадывался. Они только ждали удобного случая, чтобы схватить его. И делали всё, чтобы это мгновение скорее наступило.

Взять, например, господина Фузи, парикмахера. Он, правда, не был выдающимся мастером причёсок, но пользовался на своей улице уважением. Он не был ни богат, ни беден. Его мастерская, расположенная в центре города, была маленькой, он держал всего лишь одного ученика.

Как-то днём стоял господин Фузи перед дверью своей мастерской, поджидая клиентов. Ученика он отпустил и теперь был один. Стоял и смотрел, как барабанит на улице дождь. День был серый, и на душе у господина Фузи было пасмурно.

«Так и проходит моя жизнь, – думал он, – под клацанье ножниц и болтовню клиентов, в мыльной пене… Что я вижу в жизни хорошего? И когда я умру, всё будет так, будто меня вообще никогда не было на свете».

Нет, господин Фузи ничего не имел против того, чтобы поболтать. Он даже очень любил обсуждать с клиентами разные вопросы и выслушивать их мнение. Против клацанья ножниц и мыльной пены он, в сущности, тоже ничего не имел. Работа доставляла ему большое удовольствие, и он знал, что делает её хорошо. Особенно любил он выбривать подбородки – в этом у него не было равных. Но бывают в жизни мгновения, когда начинает казаться, что всё это гроша ломаного не стоит. Так с каждым случается.

«Вся моя жизнь – ошибка, – думал господин Фузи. – Кто я такой? Маленький брадобрей, вот кто! Жил бы я настоящей жизнью, был бы я совсем другой человек!»

Но какая эта настоящая жизнь, он не знал. Он только представлял себе что-то очень значительное, роскошное, как это изображают на картинках в иллюстрированных журналах.

«Но, – думал он угрюмо, – для всего этого работа не оставляет мне времени. Для настоящей жизни надо иметь время. Надо быть свободным. А я на всю жизнь пленник клацанья ножниц, болтовни и мыльной пены…»

В это мгновение возле парикмахерской господина Фузи остановился роскошный пепельно-серый автомобиль. Из него вышел Серый господин и направился в мастерскую. Он положил на столик перед зеркалом свинцово-серый портфель, повесил на вешалку круглую жёсткую шляпу, сел в кресло, вынул записную книжечку и стал листать её, попыхивая маленькой серой сигарой.

Господин Фузи закрыл дверь парикмахерской – ему показалось, что в помещении вдруг стало необычно холодно.

– Чем могу служить? – спросил он растерянно. – Побрить или постричь? – Но тут же проклял себя за свою бестактность: у Серого господина была зеркальная лысина.

– Ничего подобного, – ответил Серый господин без тени улыбки странно беззвучным, пепельно-серым голосом. – Я пришёл к вам от Сберкассы Времени. Я агент номер ИКС (384) б. Нам стало известно, что вы хотите открыть у нас текущий счёт.

– Это для меня новость, – ещё растерянней сказал господин Фузи. – Откровенно говоря, я до сих пор даже не знал, что существует такая фирма…

– Ну, теперь вы это знаете, – оборвал его агент. Он ещё полистал в записной книжке и продолжал: – Ведь вы господин Фузи, парикмахер?

– Совершенно верно, – согласился господин Фузи.

– Значит, я попал по адресу, – сказал Серый господин, захлопнув книжечку. – Вы наш кандидат.

– То есть как? – спросил господин Фузи, всё ещё удивляясь.

– Видите ли, дорогой господин Фузи, – сказал агент, – вы растрачиваете свою жизнь на клацанье ножниц, болтовню и мыльную пену. Когда вы умрёте, всё будет так, как будто вас вообще никогда не было. Если бы у вас хватало времени вести настоящую жизнь, вы были бы совсем другим человеком. Самое главное, в чём вы нуждаетесь, – это время.

– Я только что обо всём этом думал, – пробормотал господин Фузи, содрогаясь от озноба; хотя дверь была закрыта, становилось всё холоднее и холоднее.

– Вот видите! – сказал Серый господин, удовлетворённо затягиваясь маленькой сигарой. – Но откуда берётся время? Его надо копить! А вы, господин Фузи, растрачиваете его самым безответственным образом. Я сейчас докажу вам это с помощью маленького расчёта. В минуте шестьдесят секунд. Один час составляет шестьдесят минут. Вы следите за моей мыслью?

– Да, да, конечно, – сказал господин Фузи.

Агент ИКС (384) б быстро написал серым графитом на зеркале несколько цифр.

– Шестьдесят на шестьдесят – это три тысячи шестьсот. Следовательно, в одном часе три тысячи шестьсот секунд.

День состоит из двадцати четырёх часов, умножим три тысячи шестьсот на двадцать четыре – это составит восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд в день.

В году, как известно, триста шестьдесят пять дней. Это даёт нам тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч секунд в году.

Или триста пятнадцать миллионов триста шестьдесят тысяч секунд за десять лет.

Во сколько лет вы оцениваете продолжительность вашей жизни, господин Фузи?

– Ну, – растерянно заикнулся господин Фузи, – я надеюсь прожить семьдесят, может быть, восемьдесят лет, если это будет угодно богу.

– Хорошо, – продолжал Серый господин, – возьмём для осторожности только семьдесят лет. Значит, триста пятнадцать миллионов триста шестьдесят тысяч на семь. Итого – два миллиарда двести семь миллионов пятьсот двадцать тысяч секунд.

И он крупно написал это число на зеркале:

2 207 520 00 °CЕКУНД.

Несколько раз подчеркнув число, он объявил:

– Это, господин Фузи, ваше, так сказать, состояние, которым вы можете распоряжаться.

Господин Фузи судорожно глотнул и провёл рукой по лбу. От этой суммы у него закружилась голова. Он никогда не думал, что обладает таким богатством.

– Да, – кивнул агент и опять затянулся маленькой серой сигарой, – впечатляющее число, не правда ли? Но посмотрим дальше… Сколько вам лет, господин Фузи?

– Сорок два, – пролепетал господин Фузи, вдруг почувствовав себя виновным в каком-то незаконном утаивании средств.

– Сколько вы спите ночью, в среднем? – продолжал выпытывать Серый господин.

– Около восьми часов, – признался господин Фузи.

Агент считал молниеносно. Его графит так визжал о стекло, что у господина Фузи по коже забегали мурашки.

– Сорок два года по восемь часов ежедневно – это четыреста сорок один миллион пятьсот сорок тысяч. Мы с полным правом можем считать эту сумму вашей потерей. А сколько времени вы ежедневно тратите на работу, господин Фузи?

– Тоже примерно восемь часов, – еле слышно сознался господин Фузи.

– Значит, придётся ещё раз вычесть из вашего состояния ту же самую сумму, – безжалостно продолжал агент. – Но вы ещё тратите определённое время на еду. Сколько вы тратите на завтрак, обед и ужин?

– Точно не знаю, – испуганно ответил господин Фузи, – может быть, часа два?

– Полагаю, что побольше, – возразил агент, – но допустим. Тогда это составит за сорок два года сто десять миллионов триста семьдесят шесть тысяч. Поедем дальше! Как нам известно, вы живёте один со старой матерью. Ежедневно вы посвящаете вашей матери целый час, вы сидите и разговариваете с ней, хотя она глуха и едва ли что-либо слышит. Это выброшенное время составляет пятьдесят пять миллионов сто восемьдесят восемь тысяч секунд. Кроме того, у вас есть ещё совершенно лишний зелёный попугайчик, уход за которым стоит ежедневно четверти часа, в перерасчёте это означает тринадцать миллионов семьсот девяносто семь тысяч…

– Но… – умоляюще заикнулся господин Фузи.

– Не перебивайте меня! – приказал агент, считавший всё быстрее и быстрее. – Так как ваша мать инвалид, вам, господин Фузи, приходится выполнять самому часть работы по дому. Вам надо ходить за покупками, чистить ботинки и исполнять прочие обязанности. Сколько времени отнимает это у вас ежедневно?

– Может быть, час, но…

– Это ещё пятьдесят пять миллионов сто восемьдесят восемь тысяч, которые вы теряете, господин Фузи. Кроме того, нам известно, что раз в неделю вы ходите в кино, раз в неделю вы поёте в хоре, дважды в неделю посещаете ресторан, в другие дни вы по вечерам встречаетесь с друзьями, а иногда даже читаете ту или иную книгу. Короче, вы убиваете своё время совершенно бесполезными занятиями, и на это у вас уходит по три часа ежедневно. Это будет сто шестьдесят пять миллионов пятьсот шестьдесят четыре тысячи… Вам нехорошо, господин Фузи?

– Нет, ничего, – ответил господин Фузи, – но, простите, пожалуйста…

– Мы сейчас кончим, – сказал Серый господин. – Сперва надо коснуться ещё одной главы в вашей жизни. Эта ваша маленькая тайна… вы знаете…

У господина Фузи зуб на зуб не попадал, так холодно ему стало.

– И это вам тоже известно? – пробормотал он беспомощно. – Я думал, что, кроме меня и фрейлейн Дарии…

– В нашем современном мире, – прервал его агент ИКС (384) б, – тайн больше не существует. Подойдём к этому вопросу реалистично, по-деловому, господин Фузи. Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос: собираетесь ли вы жениться на фрейлейн Дарии?

– Нет, – сказал господин Фузи, – ведь это невозможно…

– Совершенно верно, – продолжал Серый господин, – ибо фрейлейн Дария всю жизнь прикована к креслу на колёсах, у неё больные ноги. Несмотря на это вы каждый день приходите к ней на полчаса, чтобы принести ей цветок. Зачем?

– Она всегда так рада, – ответил, чуть не плача, господин Фузи.

– Взгляните на это трезво, – продолжал агент, – для вас, господин Фузи, это потерянное время. А именно – двадцать семь миллионов пятьсот девяносто четыре тысячи секунд. И если мы добавим к этому вашу привычку сидеть перед сном у окна и размышлять о прошедшем дне – четверть часа в день, то мы получим ещё одну минусовую сумму: тринадцать миллионов семьсот девяносто семь тысяч. Теперь посмотрим, что вам, собственно, остаётся, господин Фузи.

На зеркале уже стоял нижеследующий счёт:

1 324 512 000 секунд

1 324 512 000 секунд

___________________

0 000 000 000 секунд

– Данная сумма, – сказал Серый господин и так застучал графитом по зеркалу, что это прозвучало как револьверные выстрелы, – данная сумма означает потерянное вами время. Что вы на это скажете, господин Фузи?

Господин Фузи не сказал ничего. Он опустился в углу на стул и вытер платком лоб: ему стало жарко несмотря на холод.

Серый господин важно кивнул:

– Да, вы правы. Это составляет более половины вашего первоначального состояния, господин Фузи. Но теперь давайте посмотрим, что, собственно, осталось от ваших сорока двух лет. Один год – это, как вы знаете, сто тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч секунд. Умножим это на сорок два и получим один миллиард триста двадцать четыре миллиона пятьсот двенадцать тысяч.

Он написал число под суммой потерянного времени:

Сон………………………………..441 504 000 секунд

Работа……………………………441 504 000 секунд

Питание………………………….110 376 000 секунд

Мать………………………………..55 188 000 секунд

Зелёный попугайчик. ……….13 797 000 секунд

Покупки и т. д. …………………55 188 000 секунд

Друзья, пение и т. д………….165 564 000 секунд

Тайна……………………………….27 594 000 секунд

Окно…………………………………13 797 000 секунд

_____________________________________________

ИТОГО:…………………………1 324 512 000 секунд

Он убрал графит и сделал долгую паузу, чтобы дать нулям воздействовать на господина Фузи.

И нули оказали-таки своё действие.

«Вот он – итог всей моей жизни», – подумал господин Фузи, чувствуя себя совершенно раздавленным.

Неумолимый счёт подействовал на него так сильно, что он принял всё без возражений. Да и счёт сам по себе был правилен – всё сходилось. Это был один из тех фокусов, с помощью которых Серые господа обманывали людей в тысячах случаев.

– Не находите ли вы, господин Фузи, – мягко начал агент ИКС (384) б, – что такое мотовство недопустимо? Не хотите ли вы начать копить своё время?

Господин Фузи молча кивнул, сжав посиневшие губы.

Пепельно-серый голос агента всё ещё бубнил у него над ухом:

– Если бы вы начали двадцать лет назад сберегать в день хотя бы по одному часу, вы бы имели сегодня актив в сумме двадцать шесть миллионов двести восемьдесят тысяч секунд. Два часа сэкономленного за день времени дало бы вам, конечно, вдвое больше, то есть пятьдесят два миллиона пятьсот шестьдесят тысяч… Я спрашиваю вас, господин Фузи, что значит два пустяковых часика по сравнению с такой большой суммой?

– Ничего! – воскликнул господин Фузи. – Смехотворная мелочь!

– Меня радует, что вы это признаёте, – хладнокровно продолжал агент. – Если бы мы подсчитали, сколько времени вы сэкономили бы при тех же условиях в течение других двадцати лет, то мы получили бы кругленькую сумму в сто пять миллионов сто двадцать тысяч секунд! И всем этим капиталом вы могли бы свободно распорядиться на восемьдесят втором году жизни!

– Грандиозно! – пробормотал господин Фузи, широко раскрыв глаза.

– Не спешите, – сказал Серый господин, – я вас ещё больше обрадую. Мы, то есть Сберкасса Времени, не только сохраняем вам сэкономленное время, но ещё и выплачиваем проценты. Это значит, что в действительности вы сберегли бы намного больше.

– Сколько? – спросил господин Фузи, затаив дыхание.

– Всё зависит от вас, – объяснял агент, – смотря сколько вы собираетесь накопить и на какое время вы оставляете накопленное у нас.

– Оставить у вас? – переспросил господин Фузи. – Как это понять?

– Очень просто, – сказал Серый господин. – Если по истечении пяти лет вы не потребуете ваше время назад, мы приплатим вам ту же самую сумму. Ваше состояние удваивается каждые пять лет, понимаете? Через десять лет это составит четырёхкратное от первоначального, через пятнадцать – восьмикратное и так далее. Если бы вы начали копить двадцать лет тому назад ежедневно по два часа, то к шестьдесят второму году жизни, то есть по истечении сорока лет, вы имели бы в своём распоряжении двухсотпятидесятишестикратное сэкономленное время. Это составило бы двадцать шесть миллиардов девятьсот десять миллионов семьсот двадцать тысяч.

Он вновь достал графит и нацарапал на зеркале:

26 910 720 000 секунд.

– Вы сами видите, господин Фузи, – сказал он и впервые скупо улыбнулся, – что это более чем в десять раз превышает всё отпущенное вам первоначально время жизни. И это при экономии только двух часов в день! Подумайте, стоящее ли это предложение.

– Стоящее! – обессиленно изрёк господин Фузи. – Без сомнения! Мне не повезло, что я раньше этим не занялся. Только сейчас я всё понял и признаюсь вам: я в отчаянии.

– Для отчаяния нет никаких оснований, – мягко возразил Серый господин. – Никогда не поздно. Если вам угодно, можно начать хоть сегодня. Вы увидите: дело того стоит.

– Ещё бы! – вскричал господин Фузи. – Что мне делать?

– Но, дорогой мой, – ответил агент, подняв брови, – вам, наверное, известно, как экономится время! Вы просто должны быстрее работать и не делать ничего лишнего. Своим клиентам посвящайте вместо получаса только пятнадцать минут. Избегайте крадущей время болтовни. Час у матери сократите до получаса. Лучше всего отдайте её в дешёвый дом для престарелых, где о ней будут заботиться, тогда вы выиграете ежедневно целый час. Ликвидируйте ненужного попугайчика! Посещайте фрейлейн Дарию только раз в две недели, если это вообще необходимо. Отбросьте ежедневные размышления у окна и – главное – не тратьте драгоценное время на пение, чтение и на ваших так называемых друзей. Между прочим, советую повесить в парикмахерской хорошие стенные часы, чтобы контролировать работу вашего ученика.

– Хорошо, – согласился господин Фузи, – всё это я могу сделать, но с оставшимся временем – что я с ним буду делать? Должен я его куда-нибудь сдавать? Но куда? Или сохранять? Как всё это делается?

Серый господин улыбнулся во второй раз:

– Можете спокойно предоставить это нам. Будьте уверены, что из сэкономленного вами времени мы не потеряем ни секунды. Вы увидите, что ничего лишнего не останется.

– Значит, хорошо, – обалдело пробормотал господин Фузи, – значит, я полагаюсь на вас…

– Будьте покойны, мой дорогой, – сказал агент и встал. – Итак, я могу поздравить многочисленную общину Сберкассы Времени с новым членом. Теперь вы, господин Фузи, действительно современный, прогрессивный человек. Мои наилучшие пожелания!

Он взял шляпу и портфель.

– Одну минуточку! – крикнул господин Фузи. – Разве нам не надо заключить какой-нибудь контракт? И я не должен ничего подписать? Получу ли я какой-нибудь документ?

Агент ИКС (384) б повернулся в дверях и окинул господина Фузи с головы до ног презрительным взглядом.

– К чему? – спросил он. – Накопление времени не сравнимо ни с какими другими накоплениями. Это дело полнейшей доверительности с обеих сторон. Нам достаточно вашего согласия. Оно необратимо. О накопленных вами сбережениях мы позаботимся. Но сколько вы сбережёте, это целиком зависит от вас. Мы вас ни к чему не принуждаем. Будьте здоровы, господин Фузи!

С этими словами агент сел в свой элегантный серый автомобиль и укатил.

Господин Фузи долго смотрел ему вслед, потирая лоб. Постепенно ему становилось теплее, но он чувствовал себя больным и жалким. Сизый дым маленькой сигары агента не рассеивался и ещё долго висел в помещении густым облаком.

Только когда дым растаял, господину Фузи стало лучше. Но по мере того как таял дым, бледнели и числа на зеркале. И когда они наконец совсем исчезли, потухло в памяти господина Фузи и воспоминание о Сером посетителе – о посетителе, но не о решении! Это решение он воспринимал теперь как своё собственное. Намерение экономить время, чтобы начать в будущем другую жизнь, засело в его душе, как жало рыболовного крючка.

И тогда появился первый в тот день клиент. Господин Фузи мрачно обслужил его, не позволив себе ничего лишнего, молчал и кончил не через полчаса, а через двадцать минут.

Так он поступал отныне с каждым клиентом. Его работа больше не приносила ему удовольствия, да это и не имело уже никакого значения. Он нанял ещё двоих учеников и строго следил за тем, чтобы они не теряли ни секунды времени. Каждое движение было рассчитано. В парикмахерской господина Фузи висела теперь табличка с надписью: «СБЕРЕЖЁННОЕ ВРЕМЯ – ДВОЙНОЕ ВРЕМЯ!»

Фрейлейн Дарии написал он короткое, деловое письмо – что из-за недостатка времени больше к ней не придёт. Попугайчика он продал в зоомагазин. Мать он поместил в дешёвый дом для престарелых и посещал её там раз в месяц. И вообще он выполнял теперь все советы Серого господина, – советы, которые считал своими собственными решениями.

Он становился всё нервознее и беспокойнее, ибо странно: от времени, которое он выгадывал, ему ничего не оставалось. Это время странным образом исчезало. Дни сначала незаметно, потом всё более ощутимо укорачивались и укорачивались. Не успевал он оглянуться, как наступала новая неделя, новый месяц, год, и ещё год, и ещё…

И так как Фузи больше не вспоминал о посещении Серого господина, он должен был бы всерьёз спросить себя, куда его время, собственно, девается? Но этого вопроса он себе никогда не задавал, как и все другие члены Сберкассы Времени. Его охватила какая-то одержимость. И когда он иногда со страхом замечал, как всё быстрее и быстрее проносятся его дни, он ещё ожесточённее экономил время.

Со многими в городе произошло то же самое, что и с парикмахером Фузи. Каждый день всё больше становилось людей, начинавших то, что они называли «экономией времени». И чем больше становилось таких людей, тем больше у них появлялось последователей, ибо даже тем, которые не хотели этим заниматься, ничего не оставалось, как делать то же самое.

Ежедневно по радио, по телевидению и в газетах разъяснялись и восхвалялись преимущества новой организации сбережения времени, единственной, которая дарит людям свободу для ведения «настоящей» жизни. На стенах домов и тумбах для афиш появились плакаты с нарисованными на них картинами грядущего счастья. Внизу светились буквы:

Экономия времени идёт всё лучше!

Или: Экономии времени принадлежит будущее!

Или: Продлевай свою жизнь – экономь время!

Но действительность выглядела совсем иначе. Хотя члены Сберкассы Времени и одевались лучше, чем те, что жили возле старого амфитеатра, и больше зарабатывали, и могли больше тратить, у них были угрюмые, усталые и какие-то ожесточённые лица, неприветливые глаза. Им же неизвестна была поговорка: «Навести Момо!» У них не было никого, кто мог бы их выслушать, чтобы они ушли примирённые и радостные.

Но если бы у них и был кто-нибудь, кто готов был бы их выслушать, они бы всё равно к нему не пошли, потому что хотели бы закончить это дело в пять минут. В ином случае они сочли бы своё время потерянным. Даже свободные часы, думали они, должны быть полностью использованы: как можно больше удовольствий, как можно больше развлечений.

Но по-настоящему праздновать они уже не умели. Мечтать казалось им почти что преступлением. Но более всего боялись они тишины. В тишине их охватывал страх, они начинали догадываться, что на самом деле происходит с их жизнью. И они принимались шуметь – только бы не наступила тишина. Но шум их не был весёлым, как на детской игровой площадке, – это был шум свирепый и угрюмый, день ото дня он всё громче раздавался в огромном городе.

Если кто делал свою работу с удовольствием и любовью – это не радовало остальных, напротив, это только задерживало всех. Важно было одно: быстрее и больше.

Повсюду на фабриках и в учреждениях лезли в глаза вывески с надписями:

Время дорого – не теряй его!

Или:  Время – это деньги!

Такие же вывески были прикреплены над письменными столами начальников, над креслами директоров, в кабинетах врачей, в ресторанах и магазинах.

Большой город тоже менял свой облик. Старые кварталы снесли, были построены новые дома, где уже не было ничего лишнего. Вкусы людей во внимание не принимались, ибо тогда надо было бы строить разные дома. А куда дешевле и экономнее строить все дома одинаковыми.

На севере города поднялись огромные новостройки. Там протянулись бесконечные ряды четырёхэтажных жилых казарм, похожих друг на друга как две капли воды. А так как все дома выглядели одинаковыми, то одинаковыми стали выглядеть и улицы. Эти однообразные улицы росли и росли и протянулись прямиком до самого горизонта. Так же протекала жизнь живших здесь людей – прямиком до горизонта! Всё здесь было точно высчитано и запланировано, каждый сантиметр и каждое мгновение.

Никто, казалось, не замечал, что, экономя время, он экономит в действительности нечто совсем другое. Никто не хотел признать, что его жизнь становилась всё беднее, всё однообразнее и холоднее.

Ясно ощущали это только дети, ибо для детей не оставалось больше времени ни у кого.

Но время – это жизнь. А жизнь обитает в сердце.

И чем больше люди экономили, тем беднее они становились.