Текст книги "Юмористические рассказы"

Через полчаса начальник всех в Красный уголок позвал: сказал, что Клавдия Петровна с чудесными новостями вернулась.

Сначала она про себя рассказывала. Приехала, мол, в Египет, хотела личную жизнь наладить, поэтому всем громогласно заявляла, что не замужем. Но это никого не заинтересовало (да оно и понятно, внешность у неё… не очень…). Тогда она плюнула на личное и занялась поисками покупателя для нашего самолёта. Вот тут-то всё и началось! Как только выяснилось, что она работает бухгалтером на заводе, который МиГи выпускает – женихи к ней толпами повалили! Да ещё какие женихи – сплошь миллионеры и миллиардеры! Теперь уже она стала ото всех нос воротить, но, в конце концов, на короле одного арабского государства остановилась и за него замуж вышла (какого именно государства, она не знает: они там только один раз ночью были, да и то недолго). А закончила она так:

– В общем, мы с мужем у вас этот самолёт покупаем и делаем заказ ещё на девятнадцать! Вот вам аванс!

Тут она небрежно кейс открывает, а он – полный долларов!

Взяли мы из этих денег небольшую часть и необходимых деталей накупили, а остальные в развитие производства вложили; да, наконец-то, начальник нам зарплату выдал!

Ученик электрика Сашка рьяно за дело взялся. Он молодцом оказался: времени не терял, успел двухгодичную подшивку журналов «Юный техник» просмотреть и всё нужное там нашёл.

Через неделю к лётным испытаниям приступили. Виталь Палыч в кабину забрался, ручкой нам помахал и взлетел. Полетал над городом минут двадцать, на всех режимах машину опробовал и благополучно на заводском дворе приземлился. Мы к нему кинулись: ну, как?

– Для первого раза очень даже неплохо, – говорит он. – Недоделки, конечно, есть; кое-что исправить просто необходимо. Ну вот, к примеру, ковш от экскаватора лучше, всё-таки, снять: и обзор из-за него плохой, да и тяжеловат он. Когда на вираж заходишь, сильно вправо бросает. Трудно машину на курсе держать.

Мы взвыли: там же все гайки приржавели, потому его и оставили, что открутить не могли; но Виталий Палыч стоял на своём. Пришлось гайки бензорезом срезать и ковш снимать.

В общем, устранили мы все недоделки и к концу месяца машину сдали заказчику. Поволновались, конечно, но всё обошлось. Теперь над остальными машинами этой серии работаем. Сейчас много легче пошло: опыт появился. Кое в чём мы даже своих коллег из настоящего МиГа обошли. Например, на стекло кабины пилота «дворники» всё от той же «Беларуси» поставили, так что наш МиГ, в отличие от ихнего, и в дождь летать может.

Что такое задержка зарплаты, мы теперь и не знаем. Да и сама зарплата, как говорят, вполне достойная. Ещё бы: заказчики к нам со всего света съезжаются. Мы ведь не только МиГами – многим другим занимаемся. Видели, у нас на заднем дворе «Шаттл» стоит? Американцы пригнали: что-то у них там с плитами покрытия не получается, очень просили разобраться.

Разберёмся.

Очень глупая сказка

Да-да, это так. Сказка бывает волшебная, бытовая и про животных. Но к какому бы из этих видов она ни относилась, она всегда очень умная, потому что рассказывает о чём-то полезном и чему-то учит. А эта – глупая. Так уж получилось. Во-первых, потому что главные герои в ней глупые, а во-вторых, и сам автор, возможно, тоже, но о нём вы сделаете вывод позже, когда дочитаете. Я знаю, что с этим вы торопиться не будете: известно ведь, что читатель – честный и справедливый судья, он сначала всё узнает и только потом уже решит.

Если с автором вопрос пока ещё спорный, то с героями, к сожалению, всё ясно. Они глупы, и к началу сказки у меня нет никакой надежды, что они поумнеют. Я даже не стану давать им имена, чтобы кого-нибудь случайно не обидеть. Представьте, назову я их, допустим, Дима и Катя, а какие-нибудь реальные Дима и Катя очень расстроятся. Они могут подумать, что теперь все, кто прочитал эту сказку, будут отождествлять их с героями, показывать на них пальцами и смеяться. Лучше уж я буду называть героев, как по тексту получится.

Ну, теперь уже, наверное, можно и начинать.

Он и она жили в обыкновенном доме обыкновенного города. Все соседи знали, что они – очень глупые, это было заметно сразу. Сразу бросалось в глаза, что он по уши в неё влюблён, и поэтому она очень счастлива. А влюблённый мужчина и счастливая женщина всегда выглядят очень глупо. По крайней мере, в глазах окружающих, а особенно – соседей. И вот как раз соседи-то больше всех за них переживали. Это и понятно. Ведь нет на свете более близкого человека, чем сосед: дети вырастут и уедут, жена или муж может от тебя уйти, а соседи будут с тобой всегда. И им ведь не безразлично, кто живёт с ними в одном доме и подъезде! Поэтому соседи не раз обсуждали, как бы помочь им поумнеть.

– Смотрите, – негодовала соседка Таня (кроме главных героев, все остальные – весьма достойные люди, поэтому им имена я давать не боюсь), – смотрите на него: он же никого кроме неё не замечает! Разве это не глупо?

– Да, – соглашался сосед Егор, – я к ней вчера и так, и эдак, такую историю ей рассказывал – про мужа в командировке и сантехника, знаете? (Ха-ха-ха! – засмеялись женщины, – знаем! ). А она даже не улыбнулась, слушала рассеянно и всё высматривала: не идёт ли он?

Конечно, соседи не ограничивались только разговорами между собой. Не такие они люди, соседи, чтобы спокойно смотреть, как человек ведёт скучную и неинтересную жизнь и не попытаться помочь.

– Поехали с нами на рыбалку! – предлагали ему мужчины. – На все выходные! Только удочку не бери: все равно потеряешь. Мы всегда оттуда такие возвращаемся, что как зовут, не помним! Знаешь, как там здорово… наверное… и красиво: природа, солнышко, и речка наверняка есть!

Но он очень глупо улыбался и говорил, что – нет, к сожалению, не может: они сегодня договорились пойти в театр. И это ещё больше подчёркивало его глупость: сидеть три часа, почти не двигаясь, и смотреть на выдуманную жизнь вместо того, чтобы по полной программе окунуться в настоящую!

– Машины у вас нет, – говорили ей женщины, – наверное, муж мало зарабатывает? Интересно, чего он тогда так за эту работу держится? Поди, есть у него кто-то! Служебные романы – вещь обычная, про это даже кино сняли!

– Ах, что вы! – глупо улыбалась она. – Этого не может быть: ведь он так меня любит! А машина нам и не нужна: мы очень любим гулять пешком в парке. Он забрасывает меня листьями и читает мне стихи… Свои… – тихо добавила она и засмущалась, потому что, наконец-то, и сама поняла, как это глупо: писать ещё и свои стихи, когда их и без того очень много.

Правда, может быть, она смущалась не из-за этого, а из-за того, что он ей стихи посвящает: нам, умным людям, трудно их понять. То есть, я-то умный пока условно, до конца сказки, но вы-то уж – без всякого сомнения!

Соседи пробовали ещё не раз и по-всякому, но вынуждены были признать, что ничего у них не получается. Убедить в чём-то можно только человека умного, а чтобы победить такую непроходимую, непробиваемую глупость, нужен настоящий специалист. И тогда они обратились к Дьяволу…

Небольшое отступление. Я долго колебался, вводить ли мне этот персонаж. Всё-таки Дьявол – это как-то… Но я ведь поторопился назвать своё произведение сказкой, а до сих пор все мои герои – реальные, да и события тоже. Так что ничего не поделаешь, сказочный персонаж просто необходим, а то ведь меня могут обвинить в том, что я нарушаю чистоту жанра.

Ну, а почему соседи обратились именно к Дьяволу – это понятно. Дьявол – он очень демократичный. Чтобы иметь возможность и право воззвать к Богу, нужно вести чистую в моральном отношении жизнь. А Дьявол ничего такого от людей не требует, он может заявиться к любому – хоть к закоренелому грешнику, хоть к праведнику. И кроме того, он плюёт на формальности. К нему совсем не нужно обращаться в молитвах, вполне достаточно просто подумать: слушай, мол, явись, а? – и он уже тут как тут. Тем более, многие из соседей уже давно были знакомы с ним лично, и это совсем упрощало процедуру вызова. Словом, не успели ещё женщины обсудить всех любовников Ирки из второго подъезда – да что там! даже просто перечислить! – а мужчины на первую бутылку набрать, глядь – а Дьявол уже рядом с ними на скамеечке сидит, всех иркиных любовников уверенно по именам называет, а из кармана литровую бутылку достал и мужчинам протягивает: спрячьте, мол, ваши жалкие гроши, я угощаю.

Ну, женщины тут давай удивляться: смотри-ка, говорят, мы, оказывается, не про всех знали! – а мужчины, конечно, быстренько из дьяволовой бутылки налили, по первой выпили и ну восхищаться! Вот это, говорят, продукт! Прямо, говорят, ощущаешь, как все компоненты в тебя переходят и тут же усваиваются: и змеиный яд, и ослиное упрямство, и волчий голод, и бульдожья хватка и ещё много всего от обезьяны, носорога и других таких же животных.

Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается – это в хорошей, умной сказке. А в этой – дело делается ещё быстрее, чем она сказывается. Пока мы с вами восторги мужчин слушали, Дьявол уже к ней в квартиру заявился.

Тут я просто вынужден сделать ещё одно отступление. Вообще-то, в сказках никогда отступлений не бывает, но в этой можно: она же сама по себе глупая да и автор… Хотя нет, про автора вы мне обещали пока выводов не делать! Так вот я о чём отступаю – о Дьяволе, конечно. Что бы про него ни плели, а он всё-таки очень умный. Во-первых, потому что начал с женщины. Такие прецеденты у него уже были: вы Еву вспомните. Тогда у него всё очень результативно получилось. Во-вторых, он в правильном обличье к ней явился. В своём, разумеется, нельзя. У него же и рога, и копыта… Правда, против рогов женщины никаких предубеждений не имеют; наоборот, многим из них даже нравится, когда у мужа на голове такая красотища. А вот копыта не любят: окажись они у мужа – вмиг ускачет, ищи его потом! Дьявол всё это учёл и явился к ней в облике кандидата в мэры города. Ему, конечно, ничего не стоит и любой другой принять, но в этом у него лучше всего получается. Особенно, когда до обещаний доходит, тут нужные слова и аргументы как-то сами собой на ум приходят. Опять же – красноречие.

– Я, – говорит, – и не знал, что на моём избирательном участке такая ослепительная красавица проживает! Вы не возражаете, если я тёмные очки надену? А то глазам очень больно от вашего неземного сияния. Нет, вы просто права не имеете замыкаться в этой убогой квартирке, ваш долг перед обществом – всё время быть на виду и своей красотой дарить людям радость! Я настаиваю, чтобы вы стали моим пресс-секретарём! А когда я стану мэром, вы, без сомнений, будете королевой всех балов, приёмов и званых ужинов! Ваши фотографии украсят обложки самых престижных журналов!

Тут он и в самом деле вообразил себя мэром, и из него как попёрло! Про роли в кино, подиумы в Париже, яхты и гольф-клубы… Феномен-то этот давно известен, только вот объяснению не поддаётся: какого-нибудь косноязычного человека можно всю жизнь риторике обучать – и всё без толку; а стоит ему стать кандидатом в кого-то, такие трели начнёт высвистывать – ни одного соловья больше в городе не увидите, все от зависти на своих же деревьях и повесятся.

В общем, поёт ей Дьявол эту привычную мужскую песню и видит: есть результат! Глазки у неё затуманились, стали мечтательные такие, личико раскраснелось от удовольствия – словом, почти готова. Осталось только для верности лирики немножко подбавить. И он ей выдал:

– Я, – говорит, – помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты. Как, – говорит, – мимолётное виденье…

Вот тут-то у него всё и сорвалось! Только она про мгновенье – да ещё мимолётное – услышала, сразу в себя пришла. Хоть и глупая очень, а сообразила, что за мгновения на яхте и подиуме всю жизнь рушить не стоит.

– Хорошие, – говорит, – стихи! А вы вот такие знаете:

– Тебя я в детстве полюбил,

И до сих пор не позабыл,

И вся-то наша-то любовь…

Вот только последняя строчка у него пока ещё не получается. Он хотел, чтобы рифма была «кровь», а мне не нравится.

Как Дьявол про любовь услышал – даже с церемонией более-менее вежливого ухода возиться не стал.

– Пусть тогда «морковь» попробует! – рявкнул он и прямо у неё на глазах растворился в воздухе, чего ни один кандидат в мэры пока ещё делать не умеет, хотя уже после года мэрства такое умение при визите прокуратуры для них крайне необходимо.

Дьявол, конечно, могущественный очень. Ему, скажем, ничего не стоит ход морского сражения – или даже футбольного матча – в ту или иную сторону повернуть. Но против Любви он бессилен. Он уже тыщи раз пробовал, но у него никогда не получалось.

И на следующий день он на мужчину переметнулся. Ева, думает, Евой, но надо же когда-то методы и менять, нельзя же всё время на одну и ту же наживку ловить. А уж все мужские-то соблазны он знает! Самый главный – женщины, конечно. И страсть. Любовью оперировать ему не дано, а вот страстью – сколько угодно. Но тут надо правильно с обликом попасть! Долго он выбирал между восхитительной Мэрилин Монро и популярной Ксенией Собчак и всё-таки последнюю забраковал. Она же умная очень, столько всяких слов знает – некоторые нам даже слушать не дают, свистом приглушают: всё равно, мол, не поймёте, так что это вам ни к чему. Словом, Мэрилин как-то понятнее, роднее и ближе.

И ведь угадал! Едва тот Мэрилин увидел, последнего ума лишился. Но и это его не спасло, потому что когда мужчина такую красавицу встречает, он мозгами и не пользуется, для таких случаев Природой совсем другое предусмотрено. И про то, что женат и жену любит, тоже сразу забыл: ведь «Нет такого мужа, который бы не мечтал хоть на час стать холостяком» – это, по-моему, ещё Гёте сказал или даже Тит Лукреций Карр. А Дьявол-Мэрилин смотрит на него так доверчиво и с восхищением… Вот с восхищением – это, я вам скажу, совсем плохо. Потому что когда на нас женщина с восхищением смотрит – пиши пропало. И вот что интересно: если мужчина – это приятно, но терпимо, а вот когда женщина, сразу начинаем о себе с уважением думать. А поскольку такое случается с нами не часто, то в благодарность за это на любые глупости готовы. Так и наш герой. Мэрилин ему поулыбалась и дальше пошла, а он, конечно, за ней. А она – молодец! – идёт не быстро, чтобы он поспевал, потом в парк сворачивает и на скамеечку садится. Скамеечка сначала занята была, на ней сосед Егор с соседкой Таней сидели; у них тут свои дела были, пока у одного жена на работе, а у другой муж в командировке, но когда этого с Мэрилин увидели, то без звука её освободили, на все свои личные дела плюнули и скорее к дому помчались, чтобы первыми несчастной женщине о её горе рассказать. У хороших соседей всегда так. Они в беде не оставят, и после того, как всё в подробностях расскажут, обязательно посочувствуют, а потом помогут заявление на развод грамотно составить, вещи мужа в чемодан сложить и в подъезд выставить. И непременно проследят, чтобы заявление она не швырнула куда попало, а тот же день в суд отнесла. Что и говорить, если б не соседи, половина супружеских пар так никогда бы и не развелись и продолжали вместе мучиться.

Да вот только с этой у них ничего не получилось. Она же глупая очень, как заладила своё «Не может быть, он ведь меня любит!», так на этом и стояла. Уж как Егор с Татьяной ни старались! Даже в лицах всё изображали, а когда стали показывать, как тот с Мэрилин якобы на скамеечке целовался, увлеклись не на шутку и даже с трудом смогли остановиться.

А тут и он прибежал. Оказывается, ничего у них с Мэрилин и не состоялось, но в этом, правда, случайность помогла. Когда уже та вроде бы ненароком верхнюю пуговку на платье расстегнула и наклонилась, чтобы он увидел… Ой, да чего я вам это буду рассказывать! Женщины и без меня знают, как это правильно проделать, а мужчины – им хоть сто раз это рассказывай или даже показывай, всё равно мало будет, им снова и снова подавай. В общем, в самый ответственный момент мимо скамейки собачка пробежала, а в пасти у неё – морковка. А он как морковь увидел, сразу про стихотворение своё недописанное вспомнил, и про жену, и про любовь, а про Мэрилин – наоборот забыл. Ну, вы же знаете поэтов, у них у всех с головой что-то не так, как у нас, нормальных людей. Мы бы сначала эпизод с Мэрилин до конца доработали, а потом бы уже рифмовать стали. А этот вскочил, заорал: «И вся-то наша-то любовь – то не на грядке вам морковь!» и на радостях к своей жёнушке кинулся, чтобы стихотворение ей уже полностью прочитать. Как Дьявол про любовь услышал… ну, это я вам уже описывал.

Ну, вот и всё. Я же предупреждал, что сказка эта – очень глупая. В умной сказке с героиней всегда что-нибудь трагическое случается – то Кащей её похитит, то лягушечью кожу у неё спалят – и герой потом повсюду свою любимую разыскивает, а мы за них обоих переживаем. А за этих – чего переживать! И так понятно, что они по глупости своей всю жизнь друг друга любить будут и даже никаких соседей слушать не станут. Вы как хотите, а я в их отношения больше соваться не буду: пусть так живут, раз им это нравится! И даже по секрету вам признаюсь, что очень они мне этим симпатичны! Хотя, конечно, понимаю, что таким признанием я вас сам к неприятному для себя выводу обо мне и подтолкнул. Мол, скажи мне, кто твой друг… Но тут уж ничего не поделаешь.

Через полчаса будет готово!

– Послушайте, – сказал мне редактор журнала «Семейное чтение» Иван Семёнович, – почему вас приходится разыскивать? Вы хотите, наконец, опубликоваться в нашем журнале? Странное дело, когда не надо, вы неделями сидите в моей приёмной и надоедаете просьбами напечатать хоть какой-нибудь ваш рассказ, а когда мы решаем дать вам шанс, вы пропадаете неизвестно где целых десять минут!

Я сконфуженно пробормотал извинения.

– Ну, ладно, – сказал редактор, – так и быть, попробуем. Но скажу сразу: все ваши рассказы я читал, и ни один из них нам не подходит. Так что придётся вам написать что-то новое. Но тут есть одна сложность…

И он внимательно посмотрел на меня, как бы пытаясь определить, стоит ли со мной иметь дело. Я тут же попытался придать своему лицу уверенное выражение. Кажется, это его убедило.

– Нам нужен рассказ на определённый сюжет: в семье готовятся встретить папу, который возвращается из… Вот как раз в этом и есть проблема. Видите ли, мы в своём журнале стремимся помещать равное количество рассказов с позитивными и негативными сюжетами. И сейчас пока не знаем, какой именно из них нам понадобится. Поэтому и не можем сказать, откуда возвращается папа: из арктической экспедиции или из заключения. Узнаем только часов в пять вечера, а к восьми ваш рассказ должен быть уже готов. Ну, как, справитесь?

Я горячо заверил редактора, что не подведу, и всё будет исполнено в срок и в лучшем виде.

– Ну, хорошо, – он протянул мне руку, – тогда идите домой и ждите нашего звонка. Приступайте сразу же, как только мы вам сообщим. И не забудьте: без пяти восемь рассказ должен лежать у меня на столе. Отправите по электронной почте. Успеха!

Только придя домой, я осознал всю сложность задачи. Получается, я должен написать рассказ всего за два с половиной часа! Но это же нереально! Я уже хотел звонить редактору и честно предупредить, что, согласившись, очень погорячился, но тут мне в голову пришла одна идея, которая могла обеспечить положительный итог этой авантюры. В общем, чтобы успеть, надо начать писать рассказ уже сейчас, имея в виду сразу оба варианта. Значит, широко использовать фразы с двойным смыслом, а там, где это невозможно, перед глаголами и прилагательными ставить в скобках частицу «не» или слова-антонимы. А как только выяснится, какой вариант им нужен, я смогу легко минут за десять убрать или сами скобки, или слова вместе со скобками. Эта мысль вернула мне утраченную, было, решимость, я включил компьютер, открыл Microsoft Word и начал:

Возвращение домой.

С утра в семье Ивановых царило (не) радостное настроение: ведь вечером должен приехать папа! (…). Все члены семьи собирались отметить это событие так, как оно того и заслуживало: мама на кухне готовила (не) вкусный ужин, старший сын Петя сочинял про папу стихотворение (эпиграмму), а младшая дочь Катя повесила на стену (спрятала подальше) свои Почётные грамоты (его ремень).

– Надеюсь, ты (не) будешь похож на своего отца! – с (не) весёлой улыбкой сказала сыну мама. – Я очень (не) хочу, чтобы твоя будущая жена была так же (не) счастлива, как я!

И она снова повернулась к плите и бросила в аппетитную рассыпчатую (чёрную от пестицидов) картошку янтарный (прогорклый) кусок сливочного масла. А Петя вдруг с гордостью (с ужасом) вспомнил, как однажды, очень давно, когда он был ещё совсем маленьким, папа взял его с собой в филармонию (в забегаловку).

Там было очень много народа и громко играла музыка. Чувствовалось, что многие из присутствующих бывают здесь очень часто, и всё вокруг для них родное, привычное. Петя вглядывался в их лица и пытался понять: что привело их сюда? Ведь то же самое можно делать и дома. Особенно запомнилось ему лицо одного мужчины, сидевшего рядом с ними. Он сидел с закрытыми глазами, покачивался в такт музыке и негромко мычал игравшую мелодию. По щекам его текли слёзы. Петя посмотрел на папу и увидел, что с ним происходит то же самое. Но почему же он, Петя, не испытывает ничего подобного?

Этот вопрос мучил его долгих три года, пока, наконец, и он не прочувствовал музыку (не попробовал спиртного)…

В этом месте я вдруг осознал, что написание рассказа даётся мне всё легче и легче. Это меня напугало: выходит, я начинаю привыкать к двойному образу мышления? Значит, становлюсь лицемером? А как же я буду жить дальше, после того, как закончу рассказ? Но время поджимало, обдумывать было некогда, и я продолжил:

…Раздался звонок в дверь. Это пришли бабушка и дедушка – папины родители. Они тоже принесли для сына подарки: бабушка испекла торт в форме льдины (решётки), а дедушка вылепил из глины фигурку полярника (тюремного надзирателя). Бабушка прошла на кухню, и между ней и мамой, как всегда, завязалась дружеская беседа (драка), а дедушка совсем по-взрослому пожал руку (отвесил подзатыльник) Пете и дал конфетку (показал язык) внучке. В ответ Петя основательно почистил (порезал бритвой) дедушкино пальто, а Катя незаметно сунула ему в карман «валентинку» (гнилую луковицу). В таких привычных развлечениях время побежало значительно быстрей, и, наконец, случилось то, чего все давно уже ожидали с таким нетерпением (страхом) : открылась дверь, и на пороге появился папа…

…Чёрт, подумал я, мне уже пора описывать папашу, а я ещё до сих пор не знаю, кто он: зек или полярник. Ну, ладно, как-нибудь выкручусь. Я мельком взглянул на часы – ого, уже 16.30! Мне следует поднажать…

… Папа, как обычно, был одет в телогрейку и ушанку: ведь там, откуда он вернулся, очень сильные морозы. И ещё там есть медведи и приходится много работать. Увидев папу, все стремительно бросились к нему (разбежались по комнатам), и в доме воцарилось безудержное веселье (напряжённое молчание). А папа вдруг сорвал с головы ушанку и громко засмеялся (выругался).

– Наконец-то я дома! – радостно (зловеще) сказал он. – И теперь уже надолго!

Он и раньше так говорил, но все знали, что пройдёт совсем немного времени, и папа снова отправится к своим медведям и работе. Подумав об этом, все горько (с облегчением) вздохнули.

– Пора бы тебе вспомнить, что ты – семейный человек! – с упрёком сказала мама. – Дети совсем не видят отца!

– Как ты права! (Заткнись, не твоё дело! ) – ответил папа и, немного помолчав, добавил: – А это ты уже видела?

И он показал ей свой орден (кулак). Не только мама, но и остальные члены семьи внимательно его рассмотрели.

«Какой большой! – подумал Петя. – Ну, ничего, когда вырасту, у меня обязательно будет такой же. И я тоже буду всем его показывать. В первую очередь – папе»».

– Что же, мы так и будем стоять? – спросила бабушка. – Давайте ужинать!

И все (не) весело отправились к праздничному (обшарпанному) столу. Когда они увидели, что им приготовила мама, настроение, и без того радостное (пакостное), ещё больше поднялось (опустилось). А папа достал из своей сумки разные деликатесы (бутылку водки) и стал всех угощать (выпил один).

Спать ложились в прекраснейшем расположении духа (в тягостном молчании). Бабушку и дедушку упросили остаться (выгнали домой).

«Какой (не) счастливый был сегодня день! – думал каждый, засыпая (всю ночь ворочаясь с боку на бок). – Завтра будет ещё лучше (хуже) : ведь сегодня приехал папа»!

…И тут, наконец, зазвонил телефон.

– Ну, всё, мы определились, – сказал Иван Семёнович. – Сюжет нам нужен негативный. Очень негативный. Правда, есть небольшие изменения: там не папа приезжает, а мама уезжает. И нужен не рассказ, а поэма. И закончить нужно не к без пяти восемь, а к без десяти семь.

Думаете, я испугался? Ничуть не бывало! Да после того, как я написал ТАКОЕ, мне вообще ничего не страшно.

– Через полчаса будет готово! – сказал я редактору и повесил трубку.

Но прежде, чем приступить к новому сюжету, я ещё раз с (не) удовольствием перечитал всё, написанное мной, и нажал на кнопку «Сохранить» («Удалить» ).