Текст книги "Вольные упражнения (сборник)"

– Чего тебе? – с явной неохотой отозвался Халява.

– Выкинь-ка её отсюда, – продолжал командовать верзила.

– Зачем?

– Не видишь, что ли, прилипла задом и не отлипает! Светит тут не по теме!

Халяве, похоже, совершенно не хотелось выполнять такое распоряжение, но, тем не менее, он поднялся со своего места и склонился над Таней:

– Ты слышала, что Пятиэтажный сказал? Греби отсюда. Таня спокойно продолжала сидеть, не поворачивая головы.

– Не хочет, – повернулся Халява в сторону Пятиэтажного.

– А ты на что? – продолжал настаивать верзила. – Давай действуй!

– Ты как, сама дорогу найдешь, или тебе помочь?

Халява положил руку Тане на плечо. Она тотчас вскочила на ноги и откинула руку ученика в сторону.

– Убери свои грабли! – крикнула она Халяве в лицо.

– Чего-о? – протянул Халява, но больше сделать ничего не успел. В следующую секунду он с силой грохнулся о парту головой. Таня держала его заломленную назад руку.

– О-ой, отпусти, больно же, – взмолился Халява.

В классе все замолчали и, казалось, только сейчас заметили новенькую светловолосую стройненькую девочку невысокого роста в джинсах и ярко-красном свитере. Однако девочка эта с невообразимой лёгкостью выкрутила руку одному из хулиганов класса.

Второй парень, которого называли Пятиэтажным и который затеял весь этот бардак, не скрывая удивления от увиденной картины, нелепо попятился в сторону.

– Ладно, живи до перемены, – процедил он сквозь зубы.

Однако прежнего цинизма и наглости в его голосе уже не звучало.

Таня выпустила руку Халявы и вновь устроилась за партой. Так сложились тогда её самые первые минуты нахождения в новом коллективе. А теперь как отнесутся ребята к её появлению? Однако что гадать зря, надо действовать. Таня переступила порог кабинета десятого «б».

– Привет всем! – громко сказала она в пространство класса.

Немая сцена. Все до единого взгляды обратились в сторону остановившейся в дверях Серебряковой. Кто-то присвистнул.

– Картина Репина «Не ждали», – донеслось с задних рядов.

Опираясь на трость, Таня прошла сквозь застывшие ряды одноклассников и, сопровождаемая гробовым молчанием, устроилась на привычном месте. На сей раз Шурик ей точно не скажет: «Освободи плацкарт».

Никто не произносил ни слова. Ребята и девушки оставили свои занятия и не отрываясь смотрели на Таню. Сюрприз и вправду получился более чем неожиданным.

– Тань, с возвращением! – нарушил затянувшееся молчание Халиков, как будто тоже не знал о её намерении прийти в школу.

– Точно, с возвращением! – донеслось с разных сторон ещё несколько голосов.

– Таня, ты ли это? Не верю, – Пятиэтажный пробился сквозь застывшую толпу ребят к Таниной парте. – Ну, ты даёшь, реально!

– С воскрешением! – вновь донеслось с дальних рядов.

К Тане тотчас подскочили ещё пара ребят и наперебой начали интересоваться состоянием её здоровья.

Однако напряжение в классе, которое создала Серебрякова своим появлением, не растворилось. Оно незримо повисло в воздухе. Таня видела недоверчивые взгляды других одноклассников, заметила, как скорчила недовольную гримасу Маша Шитикова. Несколько девчонок начали о чём-то активно перешёптываться, периодически бросая на Таню мимолётные взгляды.

Кратко отвечая на праздные вопросы ребят, Таня одновременно старалась изучить: у кого из одноклассников её появление вызвало недовольство? кто может встать в оппозицию и начать делать ей гадости? Сложно было определить точные кандидатуры при беглом взгляде. Таня даже не заметила, как в класс вошли завуч Валентина Николаевна и совсем не знакомая Тане учительница.

– Здравствуйте, ребята! – официально поздоровалась Валентина Николаевна. Все ученики немедля разбежались по своим местам и замерли у парт. – Поздравляю вас с началом нового учебного года! Этот учебный год для вас завершающий. Поэтому он будет и самым ответственным. Предстоит многое сделать, чтобы окончить школу достойно.

Валентина Николаевна внимательно осмотрела учеников. Но Таню, которая совсем была не видна за спинами других ребят, она не заметила.

– Я смотрю, летние каникулы для многих из вас пошли на пользу: вы подросли, загорели. Надеюсь, соскучились по школе?!

По прокатившемуся по рядам разочарованному мычанию сразу становилось понятно, что по школе тут мало кто соскучился.

– Тихо! – властным голосом Валентина Николаевна заставила класс замолчать. – А теперь я хочу представить вам вашу новую классную руководительницу. Познакомьтесь, пожалуйста, это учитель алгебры и геометрии Ольга Станиславовна. Прошу любить и жаловать.

Несколько ребят в классе зааплодировали. К ним присоединились и остальные ученики, и через несколько секунд класс стоял, рукоплеща новому педагогу. Одна лишь Таня недвижимо стояла, опираясь на трость.

Новым классным руководителем оказалась дама раза в полтора старше Елены Михайловны, во всяком случае, по внешности ей можно было дать более сорока лет. Высокая, подтянута я, в строгом костюме, застёгнутом на все пуговицы, с вытянутым острым лицом, пристальным взглядом, тонкими губами и с короткой стрижкой чёрных прямых волос. Один вид новой классной руководительницы уже говорил о том, что классу предстоит серьёзный учебный год, без лирических и романтических отступлений на уроках и уж точно без приглашения на чай с пирогом.

– Спасибо за приветствие! – поблагодарила Ольга Станиславовна ребят. У неё оказался басистый, хорошо поставленный голос. Каждое слово гвоздём впивалось в память ученика. Не сравнить с нежным тихим говорком Елены Михайловны. – Надеюсь, мы подружимся и плодотворно проведём этот учебный год.

– Я в этом даже не сомневаюсь, – подтвердила Валентина Николаевна и отправилась к выходу. – Жду вас всех через полчаса на общешкольной линейке!

– Прошу всех садиться, – обратилась к классу Ольга Станиславовна, когда дверь за завучем закрылась.

Ученики, громыхая стульями, сели на свои места.

– Ну, теперь мне хотелось бы познакомиться с вами поближе, – Ольга Станиславовна села за учительский стол и раскрыла большую тетрадь. – Надеюсь, в честь первого школьного дня никто не заболел? Не опоздал?

– Все прибыли, – донеслось из класса.

– Вот и замечательно, – Ольга Станиславовна склонилась над списком.

Далее последовала вполне стандартная перекличка по алфавиту. Каждый ученик, чья фамилия называлась, поднимался, говорил «здесь» или «я», ловил на себе внимательный взгляд Ольги Станиславовны, после чего садился на место. Звучало следующее имя. И так далее.

Ещё раньше, чем была произнесена последняя фамилия, Яшкина, Таня прекрасно поняла, что в список десятого «б» она не включена.

– Ну, на этом закончили, – Ольга Станиславовна закрыла тетрадь. – Надеюсь, я никого не пропустила, не забыла? – для проформы спросила она.

– Пропустили! – раздался голос из класса.

Таня поднялась из-за парты. По рядам ребят прокатился шёпот.

– Вот как? – похоже, что Ольга Станиславовна была искренне удивлена такому упущению. – А я вроде всех назвала. Как ваша фамилия?

– Серебрякова!

Учительница принялась внимательно изучать список. Она пробежала пальцем сначала сверху вниз, потом в обратном направлении.

– Но вашей фамилии нет здесь, – наконец с некоторым недоумением сказала она. – Возможно, здесь какая-то ошибка.

– А в списках она не значилась, – мечтательно прозвучал с соседнего ряда чей-то голос.

– Значит, вам дали неверный список! – уверенно продолжала Таня. – Моя фамилия должна там стоять.

– Ну, это вряд ли, – усмехнулась Ольга Станиславовна. – Списки были подготовлены лично Валентиной Николаевной и переданы мне сегодня. Я не думаю, что она может ошибаться.

– Может! – ответила Таня. – Всякий человек может ошибаться.

– Я выясню этот вопрос у Валентины Николаевны, – остановила её учительница, немного повысив голос. – Садитесь на место, Серебрякова. Я вас запишу.

Таня опустилась на стул.

– Ну вот, начинается, – донёсся до её слуха раздраженный девичий шёпот. – Не успела прийти, а уже выступает.

Таня резко обернулась туда, откуда донеслись эти слова, но вычислить, кто их сказал, не получилось. Все ученики сидели в одинаковых позах, глядя на классную руководительницу.

– Смотри-ка, как зыркает по сторонам, – недоброжелательно прошептал тот же голос. – Прямо съест сейчас.

Похоже, что Шитикова… хотя не факт, Маша сидела в плотном окружении других девчонок. Подобные слова могла произнести любая из них.

– Халиков! – громко объявила между тем Ольга Станиславовна.

Федя медленно поднялся.

– Чего?

– Во-первых, не «чего» а «что»! – заметила учительница. – А во-вторых… Вы, полагаю, помните, что переведены в десятый класс условно. За вами ещё письменная алгебра.

– Помню, – как-то слишком обреченно сказал Халиков.

– Вы готовы к экзамену, надеюсь?

– Ну, так… более-менее.

– Раз «более-менее», то когда сдавать будем? – поинтересовалась Ольга Станиславовна.

– Когда скажете.

– Хорошо, Халиков. А скажу я: давайте в начале следующей недели этим и займемся. Не будем откладывать в долгий ящик. Тем более… – Ольга Станиславовна снова полезла в свою тетрадь. – Вы не одиноки. Ещё в десятом «а» есть один «доктор математических наук»…

По классу прокатилась жиденькая волна смеха.

– И ещё… – продолжала учительница, – есть Серебрякова, – она подняла на Таню глаза. – Вот, в списке должников вы, оказывается, есть.

Вновь в классе прозвучал вялый смешок.

– У вас, я смотрю, ещё ни один экзамен не сдан!

– У неё уважительная причина, – вставил реплику Халиков.

– Ти-хо, – перебила его Ольга Станиславовна. – «Докторам математических наук» слова не давали.

– Ну так как, Серебрякова, сдавать экзамены будем?

– Да, я готова, – Тане уже явно поднадоела назидательно-навязчивая позиция новой классной руководительницы. – Могу хоть сейчас!

Такой однозначный ответ явно был неожиданностью для Ольги Станиславовны. Какое-то время она молчала, внимательно глядя на Таню.

Таня выдержала этот пристальный взгляд, не отводя глаз в сторону.

– Сегодня мы ничего сдавать не будем, – наконец подобрала достойный ответ учительница. – Сегодня у нас праздничный день. И кстати… – она посмотрела на часы, – да, уже пора выходить на линейку. Выходим все организованно, спускаемся вниз и строимся во дворе школы.

Понятие «организованно выйти на линейку» ученики десятого «б» восприняли по-своему. Едва Ольга Станиславовна вышла, как ребята толпой рванулись в дверь.

Образовалась давка. Толкаясь и подбадриваясь примитивными шутками, ребята протискивались в коридор.

Девушки вышли из класса грациозно. Каждая из них уже явно знала себе цену и потому участвовать в ребячьей толчее брезговала.

Таня вышла из класса самой последней. В коридоре её уже поджидали Халиков и Пятнов.

– Ну и как тебе новая училка? – поинтересовался Шурик. – Мне кажется, хлебнём мы с нею немало горя.

– Да-а, – протянул Халиков. – Ещё толком не поздоровалась, а сразу про хвост мой вспомнила, профессором математики обозвала, – он криво усмехнулся.

Таня только пожала плечами.

– Не знаю, – сказала она. – Учительница как учительница. Но на свой день рождения приглашать класс и поить чаем точно не будет.

– А тебе теперь это… долго с тросточкой ходить? – Пятнов не видел Таню с того самого момента, когда она самостоятельно встала с инвалидного кресла. Прогресс, которого Таня добилась чуть больше чем за месяц, не мог не удивлять.

– Может, месяц ещё, может два. Точно не знаю. Мышцам силу набрать надо.

Они спустились в школьный двор.

Все классы уже постепенно выстраивались вдоль стены школы.

Первачков во дворе было видимо-невидимо. От их громадных разноцветных букетов, девичьих бантов школьный двор, казалось, превратился в цветущую клумбу.

Таня подошла к площадке, где выстраивались десятые классы.

Только теперь она ощутила, как изменились девчонки за прошедшее лето. Многие из них были румяными, загорелыми, одним словом, целиком и полностью довольными жизнью. Фигуры их сформировались и, чтобы подчеркнуть свои достоинства, каждая ученица пыталась внести в стандартную школьную форму свои тонкости. Кто-то нашил на рукава и воротник элегантные кружева, кто-то надел блузку с глубоким вырезом. Одни девчонки, хотя их уже смело можно было называть девушками, пошили себе либо смогли достать приталенные пиджачки, а другие ухитрились укоротить юбки – явно выше колена. Столь примитивная школьная форма, которую Таня назвала как-то милицейской, стала более разнообразной, и потому учениц уже нельзя было сравнить с безликой массой. У каждой появились свои индивидуальные черты.

У многих девочек была новомодная химическая завивка, по чти все в туфлях на каблуках самой разной высоты. По сравнению с ними Таня выглядела серенькой мышкой: с худенькой фигуркой, бледным личиком и светлыми волосами, собранными на затылке в хвостик. По росту она сейчас уступала всем девчонкам класса без исключения и могла сравниться разве что с семиклассницей. Каб луки Таня никогда не носила, предпочитая исключительно спортивную обувь, и это делало разницу в росте ещё более ощутимой. К тому же она единственная из всех учениц была в джинсах. Таня заметно проигрывала сейчас во внешнем виде своим одноклассницам. Да теперь ещё и эта трость, на которую постоянно приходилось опираться при ходьбе.

Многие девушки бросали на Таню высокомерные взгляды. Из них по-настоящему приветливо поздоровалась только Ирина Рожкова, которая, впрочем, была единственной из девчонок, кто навестил Таню в больнице. Некоторые одноклассницы вообще не удостоили Таню вниманием, словно её и не было вовсе.

Ольга Станиславовна прошлась вдоль рядов десятых классов, пристально оглядывая раскрашенные лица девчонок.

– Не слишком ли много косметики? – поинтересовалась она, остановившись напротив Маши Шитиковой и её закадычной подруги Юли Ерохиной. – Мне кажется, вы явно перестарались.

– Да вроде неплохо получилось, – попыталась оправдаться Шитикова.

– Вот чтобы получилось «хорошо», а не «неплохо», завтра приходите в человеческом облике.

Стоявший поблизости Халиков чуть не поперхнулся от смеха, глядя, как мигом пропала напыщенность с лиц обеих девчонок.

Обойдя класс, Ольга Станиславовна поспешила подойти к директору, который в этот момент пытался выяснить, когда же будут давать первый звонок: до песни «Чему учат в школе» или после.

– Георгий Матвеевич, вы можете оторваться на секундочку? – Ольга Станиславовна понимала, что обращается не вовремя. Но директор школы человек всегда занятой, позже она могла его вообще не поймать.

– Да, Ольга Станиславовна, только быстро, пожалуйста!

– У меня тут в десятом «б» такая ситуация возникла: появилась новая ученица, которой нет в списке. Но она утверждает, что это список неправильный и она там должна быть.

Георгий Матвеевич в этот момент отдавал указание, куда поставить большую корзину с цветами, которую двоим ребятам никак не удавалось пристроить: со стола она почему-то падала, а на земле на неё могли наступить. Информацию Ольги Станиславовны он прослушал.

– Что, что вы сказали? Списки класса неправильные?

– Нет, списки правильные, – пришлось Ольге Станиславовне пересказать ситуацию заново.

– Да поставьте вы эту корзину на два стула! – крикнул директор. – Не держать же её всю линейку на руках.

Чтобы искать стулья, корзину поставили на землю, и она тотчас завалилась на бок.

– Да соберите вы эти цветы! – не унимался Георгий Матвеевич. – Что за народ такой! Ничего поручить нельзя… так, в десятом «б», значит, стало на одного человека больше? – обратился, наконец, он к Ольге Станиславовне. – И кто же эта таинственная ученица?

– Татьяна Серебрякова, вот, пожалуйста, я всё записала. Оказывается, у неё ещё экзамены за прошлый год не сданы.

– Серебрякова – она не новенькая. Прошедшей весною в этот класс пришла. Просто болела долго. А почему её в списках нет, кстати?

– Так я у вас хотела уточнить, Георгий Матвеевич, почему её нет в списках, – недоумевала Ольга Станиславовна.

– Ну, раз нет в списках – впишем! Зайдите ко мне после линейки и Серебрякову с собой возьмите. Разберёмся… Да куда вы флаг понесли? – вновь отвлекся Георгий Матвеевич. – За микрофоном его ставить надо! Несите назад!

Ольга Станиславовна поняла, что более результативным этот разговор всё равно не станет. Действительно, лучше встретиться после линейки.

Торжественную линейку Таня отстояла с немалым трудом, постоянно переминаясь с ноги на ногу. Спина начала потихоньку болеть ещё во время Гимна СССР, который звучал в самом начале линейки. А потом поздравительные речи, зачитывание приказов, номера художественной самодеятельности, первый звонок, который давала первоклассница, сидя на плече у Бори Шлепакова. К этому времени спина Тани и ноги ныли уже на все лады, к такому испытанию она была ещё не готова. Но Таня стойко продержалась до самого конца линейки, хотя временами ей нестерпимо хотелось лечь на землю и не вставать ни за что.

Теперь, после торжественного мероприятия, даже пройтись взад-вперёд, размяться немного для Тани было благо. Всё это лучше, чем стоять на одном месте без движения более часа.

– Серебрякова! – окликнула её Ольга Станиславовна. – Нас с вами директор ожидает. Хочет пообщаться!

Таня молча отправилась следом за учительницей.

– Все возвращайтесь в класс! – объявила Ольга Станиславовна ученикам. – Мы скоро освободимся. Нам ещё нужно будет обсудить предстоящее расписание. А потом будет Урок знаний!

– Смотри, Таньку класснуха уже куда-то потащила, – Пятнов и Халиков переглянулись. – Уж не на разборки ли?

– К директору её повели, – отозвалась Шитикова. – И поделом! Сейчас достанется ей за её поведение.

– Заткнись, коза! – огрызнулся Пятиэтажный. – Иди лучше домой грим свой отмывать. А то завтра на уроки не пустят.

Халиков покатился от смеха.

– Ой, ой, кто бы говорил! Тоже мне защитник выискался! – Шитикова покрутила пальцем у виска и направилась к компании поджидавших её девушек.

Директора в кабинете не оказалось. Дверь была заперта.

– Придётся немного подождать, – заметила Ольга Станиславовна.

Не в силах больше стоять, Таня вспрыгнула на подоконник. Сидеть ей было значительно легче.

– Серебрякова! Что это такое? – поведение ученицы явно возмутило Ольгу Станиславовну: столь нагло при учительнице залезать на подоконник. – Немедленно слезьте!

– Не слезу! У меня спина болит.

– И что?

– А то, что мне больно долго стоять, а скамеек в коридорах нет. Думаете, я вот это для красоты ношу? – Таня приподняла кофту, и Ольга Станиславовна увидела под ней фиксирующий корсет.

Учительница озадаченно посмотрела на Таню, но перечить не стала.

– Главное, чтобы директор этого безобразия не увидел, – вполголоса произнесла она.

Мимо по коридору прошли Халиков и Пятнов.

– Таня, если что, мы в классе будем, – бросил на ходу Халиков.

Таня кивнула в ответ.

Георгия Матвеевича пришлось ждать ещё минут десять. За это время спина у Тани успокоилась, и она сама спустилась с подоконника без дополнительных напоминаний.

– Проходите! – пригласил директор.

Ольга Станиславовна и вслед за нею Таня прошли в кабинет.

– Присаживайтесь, – Георгий Матвеевич указал на стоявшие у стены стулья. – Ну как, Таня, твоё здоровье?

Воспользовавшись приглашением, Таня тотчас села, вытянув вперёд ноги и откинувшись на спинку стула. Ольга Станиславовна осталась стоять.

– Здоровье нормально, Георгий Матвеевич, – ответила Таня. – Вот, пришла учиться.

– Учиться – это похвально. В наше время стараются всеми способами отлынивать от учёбы, а тут человек сам инициативу проявляет. Поощрять такие вещи нужно, Ольга Станиславовна.

Учительница только развела руками.

– Я человек новый в вашей школе. Многих учеников ещё не знаю. Сама пока только обвыкаюсь, – заметила она.

Георгий Матвеевич подошёл к окну и оглядел двор школы, где всё ещё толпились ученики, потом повернулся к собеседникам.

– Ну, в таком случае вносите дополнение в список: Таня Серебрякова будет учиться в десятом «б», как и положено. Вот только… – он обратился к Тане. – Педсовет ведь на основании медицинских справок принял решение перевести тебя на домашнее обучение. Разве тебе не удобнее обучаться дома? Травма-то у тебя была серьёзной.

– Я пришла учиться в свой класс, – уверенно ответила Таня. – И состояние моего здоровья позволяет ходить на занятия. Я уже почти поправилась.

– Ну, вот и молодец, – Георгий Матвеевич улыбнулся. – Тогда попроси свою маму написать письменный отказ от домашней формы обучения, передашь его мне или Валентине Николаевне, и… никаких проблем. Учись на здоровье.

– Спасибо, Георгий Матвеевич.

– Пожалуйста, Таня, можешь быть свободна. А с Ольгой Станиславовной мы ещё немного пообщаемся.

Таня поднялась со стула и скрылась за дверью.

Георгий Матвеевич устроился за своим рабочим местом.

– Ну и как у вас прошло знакомство с Таней? – поинтересовался он.

– Я, признаться, не знаю, что там с Таней произошло и почему она не сдавала экзамены, – не слишком уверенно ответила Ольга Станиславовна. – Но мне она показалась трудной девочкой. Перечить мне стала почти с самых первых слов… – Немного помолчав, она добавила: – Про Валентину Николаевну сказала во всеуслышание, что она ошиблась.

– Ну, что Валентина Николаевна тоже умеет ошибаться, это совсем не новость, – Георгий Матвеевич ухмыльнулся в усы. – И я могу ошибаться, и вы тоже, Ольга Станиславовна.

Учительница только пожала плечами:

– Но какой смысл об этом так прямолинейно заявлять?

Однако вопрос Ольги Станиславовны остался без ответа.

– Сразу хочу вам сказать, Ольга Станиславовна, что к этой девочке следует быть особенно внимательной, – сменил тему Георгий Матвеевич. – У неё очень непростая жизненная ситуация. В прошлом она была спортсменкой с очень громким именем. Но случилась трагедия: она сломала позвоночник, и долгое время вообще было неизвестно, сможет ли она ходить. Плюс семья неполная. Насколько мне известно, она живёт только с матерью. Отсюда и её не совсем привычное для нас поведение.

– Неужели правда, Георгий Матвеевич? – искренне удивилась учительница. – Эта худенькая девочка, оказывается, известная спортсменка?

– А вы сомневаетесь в моих словах? – Георгий Матвеевич покачал головой. – Нет, Ольга Станиславовна, я вам тут не сказочные истории рассказываю, а реальные факты биографии. Вот, у меня даже записано: «Татьяна Серебрякова – экс-чемпионка мира по спортивной гимнастике, мастер спорта международного класса».

Ольга Станиславовна молчала, внимательно слушая директора.

– Более того, – продолжал Георгий Матвеевич. – Сложилось так, что ваша предшественница, которая была классным руководителем в девятом «б», куда пришла учиться Таня, не смогла найти с нею общего языка. Она буквально загнала девочку в угол своей тиранией, и в итоге та была доведена практически до состояния аффекта. Вы можете себе представить? – Георгий Матвеевич даже и в мыслях не мог допустить, что реально ситуация обстояла несколько иначе. – А ведь поначалу, когда Таня только пришла в класс, она подавала очень большие надежды, – Георгий Матвеевич вздохнул. – У неё сложный характер, я не спорю. Но если смотреть с другой стороны: перенести такие непростые события, тяжёлую травму, долгое лечение. Здесь, мне кажется, у любого человека начнутся проблемы с характером. Так что я прошу вас, Ольга Станиславовна, относитесь к девочке внимательнее. Всё-таки ей тяжело свыкнуться с тем состоянием, в котором она находится сейчас.

– Да, я всё поняла, Георгий Матвеевич, – кивнула учительница. – То, что вы рассказали, просто ужасно. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы Серебряковой было хорошо в классе.

– Ну вот и замечательно, – Георгий Матвеевич вновь улыбнулся. – Будем считать, что наш разговор прошёл продуктивно. А освобождение от физкультуры мы Тане сделаем. Согласно медицинским справкам, она вообще может быть освобождена от физкультуры на весь учебный год. И военруку подскажем, чтобы он не гонял её в противогазе по коридорам. В остальном, полагаю, проблем быть не должно.

– Спасибо за совет, Георгий Матвеевич, вы сообщили мне очень ценные сведения. Я могу идти?

– Чуть не забыл! – Георгий Матвеевич даже привстал из-за стола. Учительница остановилась у двери. – В прошлом у Серебряковой возник серьёзный конфликт с классной руководительницей по поводу школьной формы. Она призналась, что ей удобнее ходить в брюках, а предыдущая классная её пожелание устойчиво игнорировала. Мы с Валентиной Николаевной посоветовались и приняли решение, что Серебряковой в качестве исключения можно ходить на занятия в свободной форме. Так что этот нюанс мы оставляем в силе. Если она хочет ходить в брюках – пусть ход и т.

Ольга Станиславовна кивнула и скрылась за дверью. Снова устроившись за рабочим столом, Георгий Матвеевич принялся разбирать накопившиеся документы.

– Ну что там тебе директор сказал? – поинтересовался Халиков, когда Таня вернулась в класс.

– Ничего особенного, – ответила она с невозмутимым видом. – Меня действительно забыли вписать в список. Обещали всё исправить!

Последнюю фразу она нарочно сказала достаточно громко, чтобы могли слышать все ребята в классе без исключения.

– Ха! Теперь Валентину точно натянут! Чтобы внимательнее в следующий раз составляла документы, – воскликнул Пятнов и с ухмылкой посмотрел в сторону Шитиковой. – А ты иди умойся!

Шитикова сделала вид, что не расслышала его слов.

Так и потекли школьные будни. Уже на следующий день начались первые уроки и первые домашние задания. Тане пришлось внести изменения в свой режим дня, поскольку упражнения теперь приходилось чередовать с посещением школы и выполнением уроков. Количество свободного времени у неё резко сократилось. Но Тане был привычен такой расклад. Ощущая себя постоянно при деле, она уже не могла позволить себе впасть в депрессию, как с ней случалось летом. Различные печальные мысли она выгоняла из голо вы постоянной занятостью.

Первая неделя школьных занятий оказалась самой тяжелой. Слишком резкое увеличение нагрузки сказалось на состоянии здоровья незамедлительно. Спина у Тани начинала болеть уже на первых уроках, а ближе к окончанию занятий, казалось, уже разламывалась на части. Временами Таня даже начинала думать, что она и вправду поторопилась с идеей возвращения в школу. Возможно, мама всё же была права и Тане следовало заняться обучением на дому. Однако Таня гнала от себя эти сомнения и стойко терпела ежедневную боль в спине, которая подчас становилась просто невыносимой.

Ходить по школьным коридорам у Тани получалось медленно. Ноги не окрепли ещё в достаточной степени и тоже гудели на все лады после перехода из кабине та в кабинет. Некоторые девчонки в классе посмеивались, глядя, как Таня, сидя за партой, массирует ноги, чтобы немного расслабить мышцы после очередной перемены. А мальчишки из младших классов не скрывали своего смеха, видя в коридоре медленно идущую девушку, которая опирается на трость. Они даже иногда пытались выкрикнуть в её адрес что-нибудь обидное. Таня старалась не обращать внимания на примитивные и грубые детские шутки. Ей с трудом удавалось держать себя в руках, но она даже не поворачивала головы в сторону мелких ребят, которые бегали вокруг неё, кричали и хихикали, указывая пальцами на трость. Тогда за Таню незамедлительно вступались либо Халиков, который неотступно следовал за нею, помогая переносить сумку, либо Пятнов. Одного грозного выкрика любого из этих ребят хватало, чтобы малыши с визгом разбегались кто куда. Пятнов и Халиков оставались единственными, кто помогал Тане в эти непростые для неё дни. Всё-таки, несмотря на свой хулиганистый нрав и низкую успеваемость, эти ребята оказались неплохими друзьями. Таня явно недооценивала их поначалу.

Остальные ученики десятого «б», как Таня и предполагала, держались от неё в стороне. Лишь немногие проявляли интерес к её здоровью. С кем-то из одноклассников можно было немного пообщаться на перемене, а с кем-то трудно было перекинуться и парой слов. Но это были лишь первые дни обучения в десятом классе. Вполне возможно, что ситуация со временем изменится. А вот в худшую или в лучшую сторону, об этом оставалось лишь догадываться.

Постепенно позвоночник Тани привык к новым нагрузкам и боли в пояснице стали заметно слабее, хотя полностью пока не исчезали. Но даже это состояние Таня оценивала как явный прогресс. У неё получилось перенести этот критический момент, и теперь надежда на то, что ходить в скором времени она уже сможет и без помощи трости, только окрепла. Вот тогда отпускать смешки в её адрес уже точно никто не посмеет.

Одновременно с началом изучения дисциплин десятого класса Тане пришлось повторно пробежаться и по курсу девятого класса по тем предметам, по которым предстояло сдавать экзамены. Несмотря на то, что Таня на протяжении всего лета уделяла внимание алгебре и заставляла делать то же самое Федю Халикова, бесконечные формулы так и не пришли в порядок в её голове. Способности к точным наукам у неё оказались весьма средненькие. Поэтому предстоящий экзамен доставлял ей немало беспокойства. А Халиков вообще паниковал и готовился к отчислению.

Тем не менее, пересдача алгебры прошла на удивление благополучно. Ольга Станиславовна поначалу внимательно следила за тем, как трое должников решают поставленные задания, а потом попросту вышла из класса, оставив, как она сама выражалась, «докторов математических наук» в одиночестве более чем на десять минут. За это время Халиков успел списать решения почти двух задач, и этого ему хватило, чтобы получить заветную тройку. Наконец-то Халиков мог вздохнуть спокойно. Сама Таня осталась недовольна решением своих задач. И когда Ольга Станиславовна объявила, что у Тани за экзамен четвёрка, она была немало удивлена.

Вообще с каждым днём Таня всё сильнее замечала, что классная руководительница старается особенно не нагружать её по своим предметам. Она почти не спрашивала у Тани домашние задания и не вызывала к доске, требуя лишь изредка ответы с места. Оценки по алгебре и геометрии у Тани тоже выходили в основном положительные. Даже более высокие, чем Таня поставила бы сама себе.

По другим предметам успеваемость Тани скакала в самых разных пределах. Её чтение литературных произведений принесло свои плоды: за написание экзаменационного сочинения у неё появилась твёрдая пятёрка за содержание и… три за грамотность. Сказалось, что во время обучения в спортивной школе преподаватели не уделяли достаточного внимания нюансам русского языка. Таня с трудом разбиралась в бесчисленных правилах.

И тем не менее, курс девятого класса она могла считать завершённым. Теперь предстояло уделить максимум сил и внимания на изучение дисциплин десятого класса.

Понимая, что по физическим возможностям она теперь отстаёт почти от всех одноклассников, Таня решила-таки приналечь на общую успеваемость и подняться хотя бы до уровня хорошистки.