Текст книги "Нужная работа"

Дверная плита подалась вперед и уехала в сторону, открыв вход в просторный, скудно освещенный зал. Марвин без особого желания вошел туда следом за веселым проводником; дверь с пневматическим вздохом вернулась на место.

Лампы в помещении или окончательно выдохлись, или их нарочно отключили. Вместо самосветок зал освещали расставленные на полу в круг многочисленные свечи, отражаясь нимбом в далеком зеркальном потолке. Внутри круга высился длинный стол, за которым восседали четверо – лиц Марвин не разглядел, одни лишь фигуры. Кресел или стульев перед столом не было, из чего Марвин сделал вывод, что беседовать с обитателями особняка ему придется стоя. Все это напоминало скорее не знакомство, а какой-то экзамен или допрос… Хотя кто знает, как тут заведено. Может, это необходимая процедура для новичков, своего рода знак вступления в братство? В любом случае Марвин не собирался подавать виду, что он озадачен. И даже отчасти напуган.

– Иди, – вполголоса приказал Далий. – Давай-давай, не дрейфь. – Он легонько подтолкнул Марвина в спину.

Между свечей темнел проход, туда Марвин и направился. Войдя в круг, он остановился перед столом – сложив руки за спиной, настороженно разглядывая устроившихся в креслах незнакомцев. Подоспевший Далий замер позади Марвина: то ли ему было не положено находиться вместе со всеми, что показывало его статус в местной иерархии, то ли доглядывал за новичком в роли конвоира.

По левую сторону сидел гражданин лет шестидесяти, до оторопи похожий на виденные Марвином портреты: обширная лысина, впалые щеки, седые усы и бородка, пенсне с колко поблескивающими стеклышками. Академический вид дополнял строгий костюм-тройка с совершенно неуместным золотым галстуком-бабочкой. По всей видимости, это и был тот самый шеф, о котором говорил Далий.

Рядом с шефом расположилась дама не самого цветущего возраста. Худая, в черном, наглухо застегнутом на все пуговички мешковатом платье, с длинным лицом, брюзгливо поджатыми губами и круглым пуком волос на макушке, она напоминала монахиню, случайно заглянувшую в зал на свечной огонек. По привычке.

Следующим был мужчина лет под сорок – давно не стриженный, в старом свитере, с вислым носом и печальными глазами вечного неудачника. Марвин его не интересовал: мужчина с тоскливым видом смотрел куда-то вдаль, то и дело судорожно двигая кадыком. Наверное, именно из-за него Далий попросил не рассказывать о мини-баре в лифте.

Последней за столом сидела совсем молодая девушка. Даже, скорее, девочка-подросток – с накинутым на голову капюшоном легкой куртки, из-под которого выбивались короткие темные локоны. Ей Марвин, без сомнений, тоже был глубоко безразличен: девочка увлеченно крутила в руках пирамидку с подвижными, переливающимися цветными узорами гранями. Что она с нею делала, Марвин не понял, но пирамидка то вспыхивала, то гасла, а иногда еле слышно позванивала, точь-в-точь как серебряный колокольчик.

– Итак, господа, – хорошо поставленным голосом произнес шеф, – у нас нежданное пополнение. Думаю, вы все успели рассмотреть прибывшего к нам… мнэ-э… волонтера. Теперь, уважаемая Жанна, – он повернулся к соседке, – дело за вами. Пожалуйста, приступайте.

– Жанка стерва та еще, – быстрым шепотом, будто театральный суфлер, пояснил стоявший за Марвином Далий. – Устраивалась на работу со своим инфошаром, тот оказался дефектным, взорвался и напрочь снес ей голову. С тех пор она, зараза, знает все и обо всех. В смысле, знает то, что залито в информационную сеть.

Жанна встала. Глядя сквозь Марвина, она зачастила монотонной скороговоркой:

– Марвин Клай, двадцать семь лет. Брюнет. Рост средний. Образование среднее. Не женат. Родители разведены, проживают в разных городах. Частный детектив, конкретной специализации не имеет. Берется за любую приносящую доход работу. В методах и способах расследования беспринципен, но всегда выполняет заказ в оговоренный срок. Склонен к авантюрам…

Марвину оставалось лишь удивляться, откуда «монахиня» берет сведения. Сам он ничего личного о себе в инфосеть не выкладывал, это было бы глупо и непрофессионально. Скорей всего, у Жанны в ее бедовой голове имелся мощный поисковик, особая магопрограмма, которой снабжаются только дорогие модели инфошаров. Вот она-то, опознав личность Марвина, и собрала в единую подборку все найденное в сети. Как официальные, имеющиеся в государственных учреждениях сведения, так и личные отзывы бывших клиентов детектива.

– …Обугленные останки идентифицированы по сохранившемуся паспортному жетону, – закончила доклад Жанна. Подумав, добавила: – Уничтоженная кабина трудоустройства восстановлению не подлежит. Сообщение закончено. – Она села.

По правде говоря, Марвину стало жалко всеведущую госпожу докладчицу, уж слишком она была похожа на нечто механическое, неодушевленное. На самодвижную куклу в виде человека – из тех, что развлекают детвору на ярмарках за опущенную в них монетку.

– Спасибо, – поблагодарил ее шеф. – Очень, знаете ли, познавательно. Кратенько, но емко. Что скажут остальные сотрудники?

Остальные, носатый мужчина и девочка с пирамидкой, вопрос начальника проигнорировали. Промолчали, занятые своими делами.

– Скажите, мнэ-э, молодой человек, – шеф явно забыл, как зовут Марвина, – а как вы, собственно, погибли? Какой у вас посмертный бонус? В смысле, необычное умение, если вы понимаете, о чем я говорю.

Далий несильно ткнул пальцем в спину Марвину, напоминая о запретных фаерболах.

Марвин нахмурился и прикусил губу, делая вид, что пытается припомнить хоть что-нибудь из случившегося с ним. Наконец сказал, виновато улыбаясь:

– Простите, я недавно очнулся, голова как чугунная. Ничего не соображаю… Может, после? Когда отдохну.

– Шеф, у парня шоковая амнезия, – подал голос Далий. – Кстати, когда я нашел его возле прототипа, там какая-то хрень из закрытых отсеков лезла. Типа туман или что другое, некогда было разбираться. Я, значит, пустил в дело посох и расчистил этаж, но надо бы проверить состояние печатей на дверях. Подновить, что ли.

– Разберемся, – уклончиво ответил шеф. – Говоришь, в прототипе воскрес? Чрезвычайно любопытно. – Он откинулся на спинку кресла, сложил руки на пиджачном животе. – Уникальный случай, да-с. При мне подобного ни разу не было. Я думал, что старая кабина не действует, но раз такое дело… – Шеф повернулся к Жанне. – Он теперь, получается, навсегда с прототипом связан, да? А если переадресовать на основной приемник? Технически возможно?

Жанна подумала секунду-другую, отрицательно покачала головой.

– Ладно. – Шеф вновь посмотрел на Марвина. – Понимаю, что у вас, мнэ-э…

– Марвин, – подсказал Марвин. – Впрочем, как хотите.

– …много вопросов, – закончил свою мысль шеф. Услышал он реплику или нет, осталось непонятным. – Спрашивайте, я постараюсь ответить. Не на все, но на те, которые удовлетворят ваше любопытство. Остальное, так сказать, в рабочем порядке, со временем.

– Где я оказался? – Марвин повел рукой округ. – Что это за место?

– Вы прибыли в особняк «Обитель черного дракона». – Шеф скучающе пошевелил пальцами. – Здесь наш зал собраний, для принятия важных решений. В остальное время сотрудники работают по личному графику, согласованному со мной. Еще вопросы?

– Да. – У Марвина их было множество, но задавать все не имело смысла, Далий после объяснит. – Для начала – как вас зовут? Ваше имя?

За столом произошло общее движение: и Жанна, и носатый гражданин, и даже отрешенная от происходящего девочка – они разом посмотрели на Марвина. Далий издал кашляющий звук, будто чем-то подавился.

– Вам которое хотелось бы знать? – любезно поинтересовался шеф, выпрямляясь и по-хозяйски кладя руки на стол. – Общепринятое или истинное?

– Какое-нибудь. – Марвин смутился, поняв, что нечаянно сделал глупость, нарушил какой-то местный запрет. – Общепринятое, наверное. На ваше усмотрение.

– Тогда зовите меня «шеф», как и остальные, – подчеркнуто вежливо сказал шеф. – Марвин Клай, я помню. – Он снова откинулся на спинку кресла; Далий слышно выдохнул застрявший в горле воздух.

– Извините, – сказал Марвин. – Я понял. Можно дальше?

Шеф легонько кивнул. Мол, вполне дозволительно.

– Почему сюда попадают именно умершие в кабинах трудоустройства? Зачем? И вообще, что это за особняк такой, с уровнями, печатями, меняющимися лифтами и смерть-лампами? Для чего он?

– Касаемо первого вопроса. – Шеф пожал плечами, по золотому галстуку скользнуло отраженное пламя свечей. – Никто, к сожалению, не знает. Мы стараемся выяснить, но конкретного ответа пока нет, есть только рабочие гипотезы. Скорей всего, кто-то внес особое изменение в программу работы тех кабин. Или сумел подключиться к их системе приема-передачи материальных тел. Или и то, и другое. Кто-то, кто был здесь до нас – иначе откуда взялся прототип, самая первая приемная кабина? Но, должен заметить, попадают сюда далеко не все умершие или погибшие, а лишь те, у кого был с собой какой-нибудь магический талисман. Слишком много условий, не правда ли? Но не я это придумал, не я реализовал.

Марвин вспомнил кроличью лапку, впопыхах сунутую в карман между пачками денег. Значит, вот почему он здесь! Кто бы мог подумать, что талисман везения дважды сыграет в его жизни роковую роль.

– По второму вопросу. – Шеф помолчал, обдумывая ответ.

В тишине вдруг звонко дилинькнула пирамидка; Жанна осуждающе посмотрела на девочку, но та ее взгляда не заметила.

– Особняк создавался многие столетия, – размеренным лекторским тоном начал шеф. – Причем без привлечения какой-либо рабочей силы. Можно сказать, нерукотворно, магически. – Он снял пенсне, потер уставшую переносицу. – Возник вынужденно, сам по себе, но человеческими заботами, да-с. Вернее, трудами всяческих чародеев, колдунов, волшебников, друидов, шаманов и прочих умельцев. Которые понятия не имели, что они невольно творят. Потому как любая магическая деятельность имеет обязательные последствия… мнэ-э… в виде эфирно-магических отходов, так сказать. Вот эти-то эфирные шлаки, – шеф вернул пенсне на место, – и собраны здесь, в особняке. Какие-то уже утилизированы, какие-то в процессе накопления. Какие-то заперты в бункерах-хранилищах до поры до времени. Все как в реальной жизни, где любой крупный город имеет развитую систему канализации, а на ее выходе – очистные комплексы. Дабы не загрязнять реки и не губить окружающую природу.

«Проклятая кабина, – вспомнив о назначенной ему специальности, с ненавистью подумал Марвин, – накаркала, сволочь. Чтоб ты сгорела! Ах да, уже…»

– Мы, избранные трагической случайностью, – с нажимом сказал шеф, – являемся обслуживающим персоналом этого воистину глобального очистного сооружения. Мирового, а то и многомирового масштаба!

– В смысле, сюда не только наше магодерьмо стекает, но еще и из других миров подкачивают? – сообразил Марвин. – Ого! Серьезная проблема.

– Грубо, но по сути схвачено верно, – бесстрастно согласился шеф. – Особняк расположен на стыке тех измерений, где используется одинаковая магия и производятся более-менее одинаковые отходы. Для комплексной обработки, так сказать. Ну-с, пожалуй, это все, что вам пока необходимо знать.

– А есть еще что-то, чего мне знать не положено? – насторожился Марвин, но ответа не получил. Разве что Далий опять ткнул его в спину, намекая, чтобы он не зарывался.

– В общем, кандидат вроде бы приемлемый, – повернувшись к Жанне, вполголоса подвел итог шеф. – Молодой, бойкий. Наглый. Думаю, имеются перспективы роста. Утверждаем?

Жанна неопределенно повела плечом – то ли да, то ли нет, на ваше усмотрение, начальник.

– Решено. – Шеф встал. – Марвин Клай, вы принимаетесь в «Обитель черного дракона». Первая ступень посвящения, испытательный срок месяц. Надеюсь, вы впишетесь в наш коллектив, это здесь главное… Далий, ты назначаешься старшим, введешь стажера в курс дела. Особо не перегружай, пусть привыкнет, осмотрится. Подбери ему на этажах соответствующую комплектовку, ну, ты знаешь, о чем я.

– Есть, шеф! – молодцевато козырнул Далий. – Организую в лучшем виде.

– Погодите, – предупреждающе поднял руку Марвин. – А если я не желаю? Может, я не хочу в ассенизаторы, даже в колдовские. Что тогда?

– Тогда? – поднял брови шеф. – Тогда вы просто будете нам мешать. А тот, кто нам мешает, изолируется. Поверьте, у нас есть замечательные комфортабельные помещения, где человек может прожить долгую, полноценную, насыщенную событиями жизнь и быть счастливым до глубокой старости. До естественного ухода в бесконечный путь. Но это будет, гм-гм, несколько ненастоящая жизнь. Потраченная впустую.

– Я согласен, – не раздумывая сказал Марвин. – Хорошая работа, нужная.

– Вот и славно, – одобрил шеф. Он достал из бокового кармана пиджака небольшой планшет с белым, ровно светящимся экраном, положил его на столешницу и пододвинул к Марвину. – Прижми ладонь, – переходя на «ты», потребовал шеф, – необходима регистрация допуска. Чтобы тебя смерть-лампы не сожгли. Да и лифтами можно было пользоваться.

– Я думал, у вас только один лифт, – прикладывая руку к белой поверхности, заметил Марвин.

– Не у вас, а у нас, – поправил шеф, забирая со стола планшет с темно-серым отпечатком ладони. – И лифты, и этажи, и проблемы. Ничего, скоро ознакомишься. Далий, – он показал пальцем куда-то в темноту, – отведи Марвина в буфет, накорми. После организуй ему ночлег… мнэ-э… да хотя бы у себя, пусть выспится. Завтра обдумаем, куда его поселить.

– Шеф, у меня соседний номер свободный, – подсказал Далий. – Немного прибрать, наладить климат-контроль, и будет вполне сносно.

– Можно, – не стал возражать шеф.

Далий подхватил с пола одну из свечей, пригашающее махнул рукой: Марвин вышел из круга и, озабоченно похмыкивая, направился следом за старшим. Ему много чем приходилось заниматься в жизни, далеко не в белых перчатках, однако он твердо знал, к чему стремиться – к успеху, славе, богатству.

Но быть магическим дерьмочистом Марвин никогда не планировал.

Глава 2

Марвин проснулся и некоторое время лежал с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить тревожный сон. Однако воспоминания были смутными и отрывочными: единственное, что осталось в памяти, это ощущение опасности. То ли Марвин преследовал кого-то, чтобы убить, то ли, наоборот, кто-то охотился за ним с той же целью – больше не вспомнилось ничего. Впрочем, Марвин мало придавал значение ночным видениям, какими бы они ни были. В вещие сны прагматичный детектив не верил, да и не приходилось их ему видеть. Обычно Марвину снилось что-нибудь нейтральное, скучно-бытовое; кошмары случались редко и, как правило, только во время какого-нибудь расследования. Когда оно заходило в тупик.

Пора было вставать, приводить себя в порядок и идти в съемную контору, ждать очередного заказчика. Отдых, конечно, дело хорошее, но, как говорится, волка ноги кормят: Марвин сбросил одеяло, сел и открыл глаза. Осмотрелся, не понимая, где он, куда подевалась привычная домашняя обстановка, лишь затем вспомнил вчерашнее.

– Твою мать, – уныло сказал Марвин, – то-то мне всякая бредятина снилась. Ну, с добрым утром, гражданин покойник, он же ученик-стажер. – Шлепая босыми ногами по теплому с подогревом мраморному полу, Марвин отправился в ванную.

Далий еще спал, затерявшись где-то среди подушек на громадной, с парчовым балдахином, резной кровати – более соответствующей королевской спальне, чем комнате рядового ассенизатора. Тем более находившегося на той же первой ступени посвящения, что и Марвин.

Ванная комната еще вчера поразила Марвина своей бессмысленной роскошью и помпезностью. С мозаичными рисунками на стенах, небесно-голубым самосветным потолком, просторным туалетным отсеком, сауной, плавательным бассейном и гулким эхом – она была не то что неуместна, а просто нелепа в подобном месте. Хотя, что говорить, вызывала некоторую зависть.

Номер, где жил Далий, был под стать ванной комнате: громадный, а потому неуютный, он напоминал по убранству дворцовый зал. Скорей всего приемный, где пышность – одно из условий оформления интерьера. Марвин едва не заблудился, отыскивая в потемках «гостевую», как назвал ее Далий, кровать. На которой запросто можно было разместить не только стажера, но еще и пару человек в придачу.

Вчера Марвин был слишком усталым, чтобы расспрашивать Далия о местном житье-бытье, упал в сон как в омут, хорошо хоть раздеться успел. Что ж, именно этим он сегодня и займется, – решил Марвин, заходя в туалетный отсек. Зашел и замер, остолбенело глядя то на блестящую золотом раковину с серебряным краном-гусаком, то на пристроившийся неподалеку от нее такой же золотой унитаз. Насколько он помнил, вчера здесь была самая обычная фаянсовая сантехника. Качественная, но не драгоценная.

– Час от часу не легче, – пробормотал Марвин. – С ума сойти. – После чего воспользовался золотыми изделиями по назначению.

Перед уходом Марвин ополоснулся в бассейне. Ругаясь, натянул липнущие к ногам штаны и, на ходу приглаживая мокрые волосы, вернулся в номер.

Далий уже проснулся, выбрался из подушечного завала на край безбрежной кровати – где теперь громко, с собачьим прискуливанием, потягивался. Увидев Марвина, он радостно крикнул: «Общий физкульт-привет! Моя очередь», – и потрусил в ванную. На предупреждение о том, что в туалете сегодня другая сантехника, Далий лишь беззаботно махнул рукой, сказав: «Какая, блин, разница». Похоже, для него случившееся было в порядке вещей.

Марвин озабоченно почесал в затылке – что ж, еще одна загадка в общем списке непонятного. Ничего, разберется. Всему свой срок.

Он прошелся по номеру, бесцельно открывая многочисленные шкафы, тумбочки и комоды – в основном пустые, пахнущие заводским лаком, в которых никогда ничего не хранилось. В конце концов Марвин обнаружил шкаф, битком набитый новой, аккуратно развешенной на плечиках одеждой разных фасонов. И это при том, что хозяин номера ходил в старой, ношеной одежке и в потертых до драных клякс кроссовках.

«Одно из двух, – решил для себя Марвин, – или Далию безразлично, в чем ходить, или вещи появились сами по себе, ночью. Как в случае с ванной комнатой».

Так или иначе, но грех было не воспользоваться удачной возможностью. Да и то, не бродить же по особняку в гостевой униформе, с черным драконом на груди. Как-никак, но Марвин теперь был штатным сотрудником с назначенным обеспечением – или что там ему нынче полагалось по работе.

О зарплате, к сожалению, говорить не приходилось.

Вся примеренная одежда оказалась Марвину впору, словно ее специально для него шили. Лишь одно портило радость обновки – то, что на майках, рубашках и свитерах присутствовал силуэт дракона. Марвин без сожаления вернул на место броские наряды – перед кем красоваться, перед Жанной, что ли? – оставив практичные черные джинсы, темно-серую рубашку и черную же куртку. Серую рубашку пришлось взять потому, что подходящей по замыслу черной в шкафу не оказалось. Наверное из-за того, что на ней не был виден общепринятый дракон. А делать силуэт белым, скорей всего, название особняка не позволяло.

– Хотел бы я знать, откуда тут мебель, носильные шмотки и кто готовит еду в буфете, – одеваясь, сказал Марвин. – И кто по ночам меняет сантехнику. Я понимаю, если бы ее сперли, нормальное дело, но монтировать новую, позолоченную? Дурацкое пижонство. – Он с сомнением оглядел развешанные на дверце галстуки и решил, что обойдется без них. Даже если они обязательны для повседневного ношения. У Марвина был случай, когда его чуть не удавили шейным платком, с тех пор он сильно недолюбливал эту деталь мужского гардероба.

Вернувшийся из ванного зала Далий – с каплями воды на плечах и с несобранными в хвост мокрыми волосами – был похож на свежего утопленника, только что поднятого из реки. Бодрого такого, жизнерадостного, пахнущего зубной пастой и хорошим одеколоном. Увидев раскрытый шкаф с одеждой, он восторженно сказал: «Ни фига себе», после чего немедленно полез осматривать-ощупывать вещички, примеряя наиболее понравившиеся.

– Слушай, – глядя на увлекшегося Далия, как бы невзначай поинтересовался Марвин, – а разве ты не знал, что у тебя есть такой «ни фига себе» гардероб?

– Нет, конечно, – глухо отозвался из платяного нутра Далий. – Сам видишь, сколько тут шкафов, запаришься каждый день проверять. Да и лениво мне… Это ты удачно досмотр устроил, очень вовремя. – Он ухватил в охапку выбранные одежки, отнес их на кровать.

– То есть ты хочешь сказать, что вещи в шкафах появляются сами по себе, причем непредсказуемо? – уточнил Марвин, заранее зная ответ.

– Конечно, – забрасывая в шкаф свои старые джинсы, согласился Далий. – Это же «Обитель черного дракона», а не просто так. Можно сказать, натурально живой особняк, в котором все время что-то происходит, меняется. Ну, как в любом живом организме. – Он захлопнул дверцы шкафа.

– Можно взглянуть? – Марвин отодвинул Далия, открыл дверцы и отчего-то нисколько не удивился, обнаружив, что шкаф пуст. – Чертовски убедительно. – Марвин с некоторой опаской посмотрел на колдовской ящик. – Впечатляет. Значит, говоришь, особняк живой? Тогда ясно, что произошло с сантехникой… Кстати, если не ошибаюсь, на стенах ванной вчера был другой мозаичный рисунок?

Далий пожал плечами.

– Ха, откуда мне знать, я там стены не разглядываю. Пришел, сделал дело и ушел. Картинки как картинки, цветные, что еще нужно. – Он выдернул из кучи новые джинсы. – Повезло, что у нас размер одинаковый, – оценивающе глянув на Марвина, отметил Далий. – Интересно, а для кого, собственно, предназначалась одежда, для тебя или меня? Э, все равно. Да, и еще… – Далий махнул рукой в сторону королевского ложа. – Там под кроватью запас нормальной, не тряпичной обуви. Выбери что-нибудь, и пойдем. Сначала в буфет, а после на этажи, будешь с особняком знакомиться. Или он с тобой, хе-хе.

– К начальству разве не надо? – Марвин, стоя на четвереньках, пошарил рукой под кроватью, нащупал выставленную в ряд обувь. – Инструктаж, пожелания, напутствия. Ценные указания, в конце концов.

– Чудак человек, – развеселился Далий, – вчера уже были и пожелания, и ценные указания. В общем, я без всяких напутствий знаю, что нам делать, потому лишний раз беспокоить шефа не будем. Не любит он этого, раздражается.

– Кстати, о шефе. – Марвин выбрал кожаные сандалии, стряхнул с коленей пыль и сел на кровать, переобуться. – С чего это он на меня взъярился, когда я про имя спросил? Будто от этого что-то важное зависит.

– А, не обращай внимания, – надевая кроссовки, посоветовал Далий. – Здесь у каждого свой бзик, сам скоро поймешь. У шефа, например, типичная паранойя на предмет тайны его имени. Считает, что если кто-то узнает, как он звался при жизни, то этот кто-то сможет им управлять – скажем, наслать на шефа порчу или заставить плясать под свою дудку. В общем, больше про имя не спрашивай, а то может случиться неприятность. – Далий надел куртку, вытащил из-под матраса запрятанный туда посох ифрита. Постучал им легонько по полу, прислушался к загудевшим медным кольцам и вроде бы остался доволен услышанным.

– Какая неприятность? – полюбопытствовал Марвин, вставая с кровати: сандалии оказались впору, нигде ничего не жало. Действительно, повезло, что у него с Далием одинаковые размеры одежды и обуви. Прямо-таки братья-близнецы, а не сотрудники.

– Шеф ведь от разрыва сердца умер, – охотно пояснил Далий. – Потому запросто может устроить тебе сердечный приступ, а то и небольшой инфаркт. Такой, понимаешь, у него посмертный бонус.

– Ну ты, гражданин начальник, даешь, – опешил Марвин. – А говорил, мол, ерунда, ничего особенного. Веселенькое дельце, однако.

– Это ж только если шефа сильно огорчить, – резонно возразил гражданин начальник. – Довести до нужного состояния. А ты не доводи, и будет тебе спокойная жизнь, светлая и восхитительная. Местами, типа.

– Несомненно, – буркнул Марвин. – Ладно, пошли куда собирались.

– Тогда в буфет! – скомандовал Далий. Они вышли из номера, который – как убедился Марвин – не запирался. Только дверная ручка-щеколда и никаких иных замков, входи кто хочет.

Буфет, по вчерашнему сонному впечатлению Марвина, роскошью не поражал.

Не поразил и сегодня: стандартное помещение, кафешка-забегаловка, каких Марвин повидал во множестве. С той лишь разницей, что тут не было обслуживающего персонала – ни медлительных официанток в форменных платьях, ни повара, маячащего белой курткой в окошке выдачи. Как, впрочем, не было и самого окошка.

Маленький, по-своему уютный зал с парой осветительных шаров на потолке. По левую сторону вдоль стены полдюжины столиков с плетеными креслами; чистый, покрытый линолеумом пол. В дальней части зала рукомойник, а неподалеку от него урна для использованной одноразовой посуды.

По правую сторону высились металлические шкафы-стеллажи со стеклянными дверцами и набором закусок на полках. К сожалению, все представленные блюда были порционными и холодными, по принципу «съел – ушел». Никакой гастрономической изысканности, сплошная функциональность.

Марвин взял картонную тарелочку с нарезанной бужениной, пару неопознанных им салатов и пакет апельсинового сока. Сказав с отвращением:

– Не еда, а какая-то заправка для желудка, – он уселся за столик. Выбрал из стоявшего на столе лотка со столовыми приборами пластиковую вилку и начал «заправляться», не ожидая замешкавшегося у стеллажей Далия. – И не скучно вам так… мнэ-э… питаться? – с начальственной интонацией шефа поинтересовался Марвин у севшего напротив Далия. – Заметь, я не говорю «есть», «кушать» или «харчить», а именно питаться. То есть принимать пищу. Потреблять калории.

– А чего? – не понял Далий. – Меня, например, вполне устраивает. Хочешь что-нибудь повкуснее салата – ну и закажи, получишь. – Он снял крышку с принесенного судка, над столом тут же запахло горячим рассольником. Или чем-то другим, но однозначно наваристым, со специями.

– Здорово, – откладывая вилку, обрадовался Марвин. – Где взял? Давай показывай. А то я уже решил было, что в вашей богадельне вечный пост. Ошибся, но удачно!

– Сиди уж, – Далий ухватил за рукав встающего Марвина, – все равно ничего не получишь. Надо, понимаешь, загодя личное меню придумать, можно на день, можно на неделю вперед. Записать и оставить на столе: кому надо, тот найдет, прочтет и, хе-хе, учтет. Ей-ей, настоящие стихи получились, – восхитился Далий. Глянул на помрачневшего Марвина, пододвинул к нему судок. – Ешь-кушай-харчи, не стесняйся. Мне что-то расхотелось. – Подмигнув Марвину, он забрал себе невзрачные салаты.

– Благодетель, – вздохнул Марвин, беря из лотка ложку, – что бы я без тебя делал? – И принялся есть: в судке действительно оказался рассольник.

Перед уходом Марвин потребовал у Далия ручку, из-за отсутствия бумаги записал свое завтрашнее меню на обратной стороне картонной тарелки. Далий прочитал написанное, похмыкал, сказал, что он таких названий слыхом не слыхивал, наверняка эстетские ресторанные блюда. И вообще, нечего выпендриваться, лучше заказать что-нибудь понятное, общепринятое, а то вдруг получишь такое, что в рот взять противно. Марвин возразил, Далий ответил – беседуя о ресторанах, кто в каких бывал, они направились к выходу.

Перед дверью Марвин оглянулся: тарелки на столе уже не было.

В зал собраний они не пошли, свернули в малоприметный ход, который Марвин вчера не заметил. Ничем не примечательный коридор – без портретов, дверей и окон, только крашенные зеленой краской стены – навевал тоску. Создавалось впечатление, будто Марвин попал в какое-то казенное учреждение с ожидаемым впереди лабиринтом грязных коридоров, лестниц и мрачных тупиков с пожарными выходами.

– А почему не на лифте? – скучая, спросил Марвин. – Шеф говорил, тут их несколько.

– Будут лифты, – успокоил его Далий, – но потом, сейчас ножками придется. На тот этаж, куда нам надо, лифт не ходит. Вернее, ходит, но проскакивает мимо. Во всяком случае, когда я в нем еду. – Далий, вспомнив, что он старший в группе и должен обучать подчиненного, указал рукой куда-то в тускло-зеленую даль. – Запоминай дорогу, стажер. Ясен пень, что сразу в голове не отложится, поэтому поглядывай по сторонам, в нужных местах нарисованы меловые стрелки с надписями.

– Ты, что ли, рисовал? – зевнул Марвин. – Художественный наш. Модернист, елки-палки.

– Не перебивай, – строго потребовал Далий. – Коридоры время от времени изменяются, куда денешься, но основные элементы остаются: типа окраска стен, количество дверей. Ну и всякое нарисованное на стенах тоже. – Он захихикал по непонятному Марвину поводу.

Марвин с подозрением глянул на спутника, но промолчал.

Коридор закончился перекрестком с двумя уходящими в разные стороны туннелями: левый был арочный, со стенами тревожного красного цвета, гладкими черными дверями и с чем-то огненно-алым в далеком, едва различимом конце пути. Правый же опасений не вызывал – обычный коридор с паркетным полом, длинными бархатными занавесями на стенах и конечно же с обязательными дверьми. Привычными, не пугающими.

– Нам направо. – Далий заглянул в багровый коридор, поежился. – Хреновое место. Я туда только по приказу хожу, да и то – гляну на печати и бегом назад.

– А что там такое яркое? – Марвин прищурился, стараясь разглядеть. – На дверь не слишком похоже. Окно, что ли?

– Черт его знает, – занервничал Далий. – Никакого желания проверять. Авось посветится да и погаснет… Пошли-пошли. – Он подтолкнул Марвина к менее опасному ходу. – И учти, окон в особняке нет. Двери, коридоры, проходы, залы – этого добра валом. А окна в проекте не предусмотрены.

– Тогда для чего шторы? – не поверил Марвин. Он остановился, с любопытством заглянул за ближайшую тяжелую занавесь: под ней, на глухой стене, тлели синим завораживающим светом неизвестные Марвину письмена, то ли магические, то ли изначально нечитаемые, вроде древних пиктограмм. Исписанный от пола до потолка участок стены напоминал страницу гигантской книги – тайную, нарочно закрытую от случайного взгляда.

– А вот этого делать не надо. – Далий резко отдернул Марвина от занавеси, осторожно поправил материю посохом. – У нас уже был один, тоже на руны любил глазеть. Типа, изучал… Теперь в запертой комнате иллюзий живет. И кричит все время, а чего кричит, не разобрать. – Он зашагал дальше, сердито стуча посохом по полу.

– И много у вас таких, в комнатах? – сдавленным голосом спросил Марвин; оглянувшись на ходу, он успел заметить, как медленно колыхнулась потревоженная им штора. Словно ее сквозняком изнутри тронуло.

– Хватает, – остывая, буркнул Далий. – Работа у нас специфическая, рискованная. Запомни: не суй нос куда не надо, не касайся того, чего не знаешь, не делай того, чего не понимаешь. Короче, будь осторожен.