Текст книги "Лунный синдром (сборник)"

Молодой подошёл к столу, развернулся к Штейну задом и резко стянул с себя штаны, предъявив главному специалисту белёсую задницу.

– Что вы себе позволяете! – возмутился Штейн.

– Да ты сюда смотри, – остановил его гнев старик, ткнув скрюченным пальцем в тёмное пятно на правой половинке ягодицы вихрастого, – Пятно родимое. Видишь?

– Ах, это. Вижу, и что?

– А то!

Старик встал со стула, и, также развернувшись к Альфреду Каземировичу, предъявил свой зад. В том же самом месте у старика имелось пятно. Но было с этим пятном что-то не так. Штейн, поправив очки, наклонился, чтобы лучше рассмотреть доказательство.

– Позвольте, – изумился он, – да ведь у вас родимое пятно размазалось! Вы его, вероятно, маркером нарисовали. Как же не стыдно вам?

Тут молодой, резко натянув штаны обратно, уничижительно посмотрел на старика и злобно произнёс:

– Ну, ты, старый, и дебил! Чего уселся-то на стул, развалюха? Пять минут постоять не мог. Такой план грандиозный запорол!

– Так ведь от старости пятно-то уж всё выцвело, – заныл жалобно старик, – он бы так не поверил. Было пятно. Было! Да всё с годами вышло.

– И эти мошенники! – всплеснул руками Штейн, – Да что ж за день такой сегодня? Я бы вам никак не поверил! Ну-ка, вон отсюда!

Парочка, кряхтя проклятья, ретировалась. Альфред Каземирович, оставшись один, нервно пил остывший кофе и с грустью смотрел в окно. Включился сигнал селектора, и голос Эллочки спросил:

– Альфред Каземирович, тут последний остался. Примете сегодня?

– Приму. Запускайте этого последнего. И больше на сегодня не записывайте никого. Одни мошенники ко мне ходят!

– Хорошо, Альфред Каземирович.

Спустя минуту в кабинете Штейна появился мужчина лет около сорока. Выглядел он подтянуто-спортивно. Аккуратная щетина, белый пиджак поверх чёрной стильной майки. Чёлка волной. Джинсы в обтяжку. Красивый прищур голубых мудрых глаз. Больше всего вошедший походил на киношного агента 007. Эдакий красавец-мужчина, любимец женщин.

– Вы изобретатель? – недоверчиво поинтересовался Штейн.

– Некоторым образом.

– И вам, конечно же, нужна ссуда?

– Вы крайне проницательный человек Альфред Каземирович.

– А что вы изобрели?

– Да, собственно, всё.

– Всё? Поясните.

– Всё вот это, – посетитель обвёл взглядом комнату.

– Когда же вы успели? – усмехнулся Штейн.

– Триста миллиардов лет назад. Примерно, конечно.

– Так может быть, вы?…

– Именно! Это я.

– Господь Бог?

– В самую точку! – улыбнулся изобретатель ровными белыми зубами.

– Тогда позвольте спросить, зачем вам, господу Богу, деньги?

– А вы разве не понимаете?

– Нет. Раз вы Бог, то пожалуй, можете сотворить их сами.

– Совершенно не могу.

– Значит, вы жулик, как и прочие! – победоносно резюмировал Штейн.

– Почему же сразу жулик? Я не имею к деньгам никакого отношения. Деньги, и это должно быть вам известно, от лукавого. Ведь он давно уже взял мир в свои руки, пока я был занят другой вселенной. Вот решил навестить своих первенцев, а тут такое. И всюду деньги, деньги… Мне-то собственно всего недельку побыть здесь, посмотреть, что да как. Но я пришёл к заключению, что без денег мне в этом мире будет затруднительно. Красть я, сами понимаете, не могу, заработать быстро и много не получиться. Выиграть в лотерею – тоже. Азартные игры, опять же, не моя сфера. Остаётся одно: к вам!

– Интересная позиция. И сколько вам нужно?

– Я думаю, мне на неделю хватило бы тысяч пятьсот – пятьсот пятьдесят. В долларах, разумеется. Но, вы понимаете, что это весьма скромная сумма, для путешественника. А ведь мне нужно посмотреть всё! Везде побывать…

– Да, но мы выделяем деньги не на путешествия, а на конкретные проекты.

– Понимаю. Готов предложить любой проект.

– Любой?

– Практически. Всё, что в моих силах.

– Проект должен приносить прибыль, – напомнил Альфред.

– Думаю, и такое возможно. Только… вы должны понимать. Мне самому заниматься им будет некогда.

– Кто же тогда?

– Я возлагаю это на вас.

– Но я вам не верю.

– А вот это очень плохо, – огорчился посетитель.

– Вы должны доказать мне, что действительно являетесь Богом! Сотворите, к примеру, чудо.

– Альфред Каземирович, вы говорите вещи взаимоисключающие.

– Почему?

– Потому что я могу сотворить чудо только для того, кто в меня верит.

– Вот как? Ну, что-нибудь совсем простое… Ну, например, превратите воду в вино!

– Есть вода?

Штейн поискал взглядом на столе, но, кроме пустой чашки из-под кофе, не нашёл ничего. Однако на подоконнике увидел пакет яблочного сока. Посетитель тоже заметил сок, подошёл к нему и переместил пакет на стол.

– Раз нет воды, сделаю для вас исключение. Вино будет яблочным, – он хитро подмигнул Альфреду и произвёл короткую манипуляцию рукой над пакетом, – пробуйте!

– Это теперь вино? – ухмыльнулся Штейн.

– Самое настоящее вино, – заверил представившийся Богом.

Штейн взял пакет и отхлебнул.

– Действительно, похоже на молодое вино, – удивился он.

– Вот видите!

– Но позвольте. Этот сок стоял на окне чёрти сколько дней. Наверное, он просто забродил!

– Я вас очень прошу, – строго сказал всевышний, – не упоминайте его имени при мне! И, тем более, применительно к моим деяниям.

– Простите.

– Так значит, моё доказательство вам не нравится?

– Оно сомнительно.

– Что ж. Вы говорили о проектах. Какой вам осуществить проект?

– Осуществите что-нибудь фантастическое! – воодушевлённо попросил главный специалист.

– Например?

– Ну, например, придумайте антигравитационный двигатель.

– Это противоречит законам моей Вселенной. Не могу же я идти сам себе наперекор.

– Тогда, придумайте что-нибудь сами.

– Пожалуйста. Предлагаю вам такой проект: «Детектор греха».

– Что, простите?

– «Детектор греха».

– А что это, и как он выглядит?

– Очень просто. Вот как. У вас бумага и карандаш есть?

– Пожалуйста.

Штейн протянул Богу карандаш и бумагу. Тот быстро нарисовал что-то на листе и протянул Альфреду. На бумаге был изображён человечек, точно такой, каких рисуют дети в своих каракулях, а у головы этого человечка была пририсованная поражающая его молния.

– Как это понимать?

– Очень просто. Как только вы совершите деяние, нарушающее мои заповеди, вас поразит кара. Но не пугайтесь. Это только предупредительная кара. Так сказать, сотая процента.

– Кто же захочет иметь такой прибор? – рассмеялся Штейн.

– Я ничего не говорил о приборе. Прибор не нужен. Это скорее можно назвать – дар. Вы, к примеру, с этой секунды им обладаете.

– Я?

– Да. Вы первый, кто получил этот дар. Надеюсь, теперь вы довольны? Как скоро я смогу получить деньги?

– Вы мошенник! Я не имею права выделить вам и цента!

– Вы совершаете большую ошибку, – предупредил Бог.

– До свидания, аферист!

– Что ж. Я обращусь к другим инвесторам, – легко согласился заёмщик, – но помните – вы теперь обладаете моим даром. Постарайтесь не грешить.

– Убирайтесь вон, жулик!

– Всего доброго, – только и сказал визитёр, скрывшись за дверью.

В этот день посетителей у Штейна больше не было. Он, крайне вымотанный, сходил в уборную, и минут десять, фыркая и кряхтя, омывал лицо холодной водой. Все сотрудники уже покинули офис, и последним вышел из дверей Альфред Каземирович. Дверь за ним автоматически закрылась. Сумерки с трудом разъедал слабый свет уличных фонарей. Альфред направился к своему автомобилю.

Спустя полчаса безуспешных попыток завести двигатель Штейн шёл домой пешком. От чего-то, и совершенно непонятно от чего, машина заводиться не пожелала, и стояла теперь мёртвым грузом возле офиса. Денег у него при себе не было, вся наличность осталась в украденном кошельке, так что и на трамвае доехать была не судьба.

Гнутые шеи вечерних фонарей бросали кривые тени строений и уличных ларьков. Недружелюбные здания смотрели голодными жёлтыми глазницами окон в ночную мглу. Коты гремели мусорными баками и визжали, сражаясь за свежие объедки. Грязные обёртки и упаковки летали без дела во дворах. Город завоёвывала осень. Порой угрюмые прохожие, втянутые по самые уши в воротники, проходили мимо. И тогда сердце Штейна замирало. Ему казалось, что все вокруг воры, мошенники, и даже, может быть, убийцы.

Штейн смотрел в небо и видел в нём горящий лунный кинжал, вспарывающий своим лезвием рябые облака, плывущие быстрой рекой.

Уныние охватило Альфреда Каземировича.

Наконец Штейн опознал свой дом и подъезд. Войдя в парадную, он протянул руку к кнопке вызова лифта, и вдруг получил резкий и неприятный удар током прямо в палец. Штейн неуклюже дёрнулся, и, приблизившись, рассмотрел обожжённый хулиганами пластик, из которого торчали обугленные проводки.

– Свиньи! Что б вас всех чёрт побрал! – вскрикнул он, сорвавшись на визг.

До квартиры Альфреду Каземировичу пришлось добираться пешком. Наконец он добрался до своего жилища, и, наскоро поужинав, лёг в постель, зарывшись в одеяло с головой. Уснул Штейн моментально и всю ночь снились ему жареные цыплята, угорело носящиеся по улицам города, а Штейн, одетый для чего-то в водолазный костюм, пытался их изловить. Цыплята при этом разнузданно матерились и всюду оставляли жирные масляные следы, на которых ведущий специалист то и дело поскальзывался, набивая себе шишки.

Проснувшись наутро, Альфред первым делом открыл сонник и нашёл в нём объяснение своему сну. Ожидали его мелкие неприятности и козни друзей. А также, предостерегал сонник, что к здоровью своему надо относится бережнее. Однако именно про жареных молоденьких кур в соннике не было ничего. Как, впрочем, не было в нём ни слова и о водолазном облачении.

– Жирного надо поменьше есть! – решил ведущий специалист, и на завтрак съел вместо двух варёных яиц одно, увесистый бутерброд с пошехонским сыром, свежий огурчик, посыпанный солью, и запил всё чашкой растворимого кофе.

Тут с досадой вспомнил он, что автомобиль остался у дверей офиса, и никак, кроме разве что на такси, вовремя на работу он не поспеет.

Штейн быстро оделся и вышел из дома. Спустя полчаса Альфред, находясь в состоянии, приближенном к нервному срыву, поймал-таки машину. Таксист был национальности странной. То ли араб, то ли индиец, то ли ещё какой беженец, скрывающийся от властей. Говорил он на языке, Альфреду Каземировичу неизвестном. Да ещё такой скороговоркой, что у Штейна от его болтовни разболелась голова. Всю дорогу таксист не умолкал и что-то настойчиво рассказывал ведущему специалисту, будто не соображая, что тот его ничуточки не понимает. Однако когда таксист остановил автомобиль, такой же неизвестной марки как и его национальность, возле дверей офиса Штейна, он без толики какого-либо акцента объявил ведущему специалисту цену своей услуги. И она показалась Штейну неимоверно завышенной.

– Да вы в своём уме? – возмутился он, – Сроду таких денег никто с меня не брал!

По правде сказать, Штейну было отчаянно жалко расставаться с суммой, предложенной водителем.

– Вот вам половина, и прощайте, – решительно заявил Штейн и потянул рычаг открытия двери, и снова, как и вчера вечером, ему в тот же палец угодил электрический разряд.

– Да что же это, чёрт побери, такое!!! – заорал Альфред, и вылетел вон из салона, словно его ошпарили кипятком.

На возмущённые крики таксиста он не отреагировал, а только, сплюнув от злости и ругнувшись скверно, вспорхнул на ступеньку, но каким-то невероятным образом промахнулся и упал плашмя, подобно сброшенному из окна шкафу, прямо на гладкий мрамор крыльца.

Мимо Эллочки он пролетел, не здороваясь, зажимая разбитый нос платком, и, вошедши к себе, опустошённо рухнул в мягкое кресло.

Полчаса Штейн приходил в себя, поражаясь, скольким бедам он вдруг подвергся, и какие-то тревожные мысли вертелись в его голове. Но он настойчиво гнал их прочь. Наконец, успокоившись, он нажал кнопку селектора и сосредоточенно произнёс:

– Эллочка, добрый день. Что у нас сегодня?

– Здравствуйте Альфред Каземирович. Сегодня пятница, не приёмный день, но здесь у меня двое посетителей по долгосрочной предварительной записи. Говорят, по крайне важному вопросу.

– Оба по одному вопросу?

– Минуточку, я уточню, – на секунду голос секретаря пропал, – нет, Альфред Каземирович. Они отдельно друг от друга. Каждый сам по себе. Примете?

– Хорошо, – вздохнул Штейн, – этих двоих приму. Но больше сегодня никого ко мне не пускайте и не записывайте. Или говорите, что нет меня. Что я болен. Ангина или лучше грипп. А ещё у меня машина сломалась. Вы бы на сервис мой позвонили!

– Сделаю, Альфред Каземирович. Может, кофе хотите?

– Пожалуй, это будет кстати, – подумав, ответил он.

– Несу, – пообещала девушка.

Штейн отжал кнопку селектора и принялся рыться в бумагах. Спустя минуту в кабинет к нему вошел импозантный мужчина средних лет, с красивой инкрустированной камнями тростью в руке. Слегка опираясь на неё и прихрамывая, посетитель прошёл к столу и присел напротив главного специалиста.

– Приятно видеть вас в добром здравии, – улыбнувшись тонкими сухими губами сказал он, осматривая заметно припухший нос Штейна, – меня зовут Рубин Львович Пазуко, я представляю фирму «Марио КСАНС-ЛФ».

– Очень приятно, – отозвался Штейн, недоверчиво поглядывая на трость посетителя, – что привело вас ко мне?

– Наша фирма занимается исследованиями в области нанотехнологий, и в данный момент мы нуждаемся в дополнительном финансировании. Беру на себя смелость утверждать, что разработки, ведущиеся в данный момент в наших лабораториях, являются одними из самых перспективных на рынке, а, следовательно, вложения такого рода могут быть крайне выгодны. Из этого следует, что привело меня к вам желание плодотворного сотрудничества.

– Не могли бы вы коротко пояснить, что за область вы исследуете, и каковы перспективы в финансовом смысле?

– Вы читаете мои мысли! – воскликнул Пазуко, – именно с этого я и хотел начать. Как я уже говорил, я представляю фирму «Марио КСАНС-ЛФ» и для начала я расшифрую вам наше название. Итак, КСАНС – ЛФ – означает следующее – Квантовая Антистимуляция Серотонинного Нейрона Светопучком Легетивного Фотона.

Штейн, изобразив на лице выражение полного понимания сути проблемы, значительно кивнул. Из сказанного обладателем трости он не понял ничего, кроме слов «светопучок» и «фотон».

– Как вы понимаете, революция в данной области позволит в разы увеличить КПД мозговой активности человека, что позволит нам проникнуть в такие области познания, о которых сейчас могут мыслить разве что учёные-утописты или писатели-фантасты, – Рубин Львович загадочно улыбнулся.

– Да, несомненно, – подтвердил Штейн, – но не могли бы вы более подробно описать сам, так сказать, процесс… Или действие вашего… эээ… светопучка?

– С превеликим удовольствием, – сладко, как утреннее солнце, улыбнулся Пазуко, – Я понимаю, данная сфера для вас не является открытой книгой, поэтому расскажу вам о нашей разработке так, как рассказывал бы, скажем, будь я гостем популярного телешоу для непосвящённых в тонкости нанофизики телезрителей. Так вот. Представьте себе уменьшенный в миллионы раз, к примеру, марсоход – аппарат, предназначенный для всестороннего исследования Красной планеты.

– Это несложно.

– Именно! – приободрил посетитель, – А теперь представьте, что этот «марсоход» мы посылаем не в космос, а в центр человеческого мозга. И представьте также, что наш аппарат оснащён специальным щупальцем-манипулятором, как самый искусный хирург!

– Да. Это весьма интересно. Продолжайте.

– И представьте, что этих «марсоходов», или, скажем лучше, «мозгохирургов», у нас не один-два, а миллионы. И все они в считанные часы способны переустроить нейронные связи клеток головного мозга так, как мы этого пожелаем. Они способны создать любые конструкции, каковых сама природа не смогла изобрести за долгие столетия эволюции. Человек обретёт возможности такие, о которых раньше люди могли только мечтать! Парапсихологические возможности. Магнетизм. Левитация. Чтение мыслей! Да всё что угодно!

– Впечатляет, – только и сказал Штейн.

– Ну, ещё бы! Надеюсь, пояснять не нужно, какие чудесные перспективы в финансовом плане открываются перед обладателями такой технологии. Кто же не захочет многократно расширить свои возможности? И, конечно, в первую очередь нашими клиентами станут богатые люди. Очень богатые!

– Потенциал огромный, – воодушевлённо согласился Штейн. – Конечно, при условии, что всё это реально, – поправился он.

– Чтобы наши разработки стали реальностью, нам необходима ваша поддержка.

– Ну что же, я, пожалуй, внесу вас в число первых кандидатов, – сказал ведущий специалист, – но мне потребуются некоторые документы относительно вашего проекта. Наши аналитики проведут первичное исследование. Вы же понимаете, что нам необходимы некоторые гарантии.

– Конечно, конечно, – согласился Рубин Львович, – вся документация у меня при себе.

Он поставил на стол дипломат и вытащил из него увесистую папку. На чёрном бархатном переплёте золотыми буквами горела надпись «КСАНС – ЛФ».

– Всё это я оставляю вам. Вот мои контакты, – он приложил к документам визитку, – будем с нетерпением ожидать вашего решения. Поймите, вы олицетворяете в наших глазах огромную надежду. Такой большой человек, как вы…

– Ну, что вы, что вы, – раскрасневшись, отмахнулся Штейн, – зачем же? Какой я большой человек…

– Это так! – твёрдо ответил проситель и почтительно взглянул на Альфреда Каземировича.

В эту минуту Штейн почувствовал себя фигурой столь важной, что у него непроизвольно на лице возникло выражение, какое бывает у царственной особы в часы аудиенции с придворной чернью. Штейн встал, расправив плечи, и снисходительно подал руку на прощанье Пазуко. Тот, в свою очередь, благоговейно принял столь ценный дар. Но, как только ладони их соприкоснулись. Штейна весьма ощутимо и неприятно ударил электрический разряд. Судорожная волна прошла по руке до предплечья и лопнула где-то возле шейных позвонков.

– Ай! – взвизгнул Альфред, – что это вы делаете?!

– Простите?

– Зачем вы током меня ударили?

– Я? Как? Я не понимаю…

– Только что! В руку, – он показал травмированную конечность.

– Возможно, это статическое электричество? – предположил посетитель.

Штейн недоверчиво всмотрелся в глаза Пазуко, и понял, что тот искренне не понимает о чём идёт речь.

– Да. Должно быть, оно, – задумчиво пробормотал Альфред, – Ну что же, всего доброго. Я в самое ближайшее время рассмотрю вашу заявку, – пообещал он. Налёт высокомерия тут же схлынул с него. И Штейн опасливо сел в кресло.

– Благодарю, – с этими словами посетитель ушёл.

«Вот чертовщина! – задумался Альфред Каземирович, – Что за напасть? Целый день меня поражает ток…»

Но мысли его были прерваны следующим посетителем. В проёме двери возник силуэт. Яркий свет, бьющий из приемной, затемнил его, как бывает порой на высокохудожественных фотографиях. Штейн увидел лишь стройные, чуть расставленные в стороны ноги, притягательную талию, а выше скрытую элегантным жакетом грудь и россыпь золотистых волос. Штейн зажмурился и сухо сглотнул. Посетительница прошла, и Альфред Каземирович увидел прекрасную картину полностью. Это была невероятной красоты девушка, лет, может быть, двадцати. С чертами ангельскими. Такими, что сердце главного специалиста нервно затрепыхалось взметнувшейся в утреннее небо птицей.

– Алиса Матисс, – представилась красотка.

– Штейн, – ответил он.

– Я к вам, – улыбнулась она.

Штейн истомлённо вздохнул.

– Можно присесть? – она нежно улыбнулась.

– Садитесь, – он еле выдохнул.

– Спасибо. Я представляю интересы моего мужа.

– Мужа? – Штейна кольнула жгучая ревнивая тоска.

– Да. Мой муж, Питер Матисс, известный ученый. К сожалению, он не может лично навестить вас.

– Отчего же? – Штейн прищурился.

– Питер парализован, – в глазах её возникла неподдельная горечь.

– Мои соболезнования, – внутренне Альфред воспылал смутной надеждой.

– Три года назад он попал в аварию. Чудом остался жив. Доктора сделали всё возможное, но прогнозы неутешительные. И лечение стоит крайне дорого.

– Понимаю…

– Но дело сейчас не в этом. Я пришла к вам с новым проектом Питера. Это проект аппарата, способного синтезировать энергию солнечного ветра в любой химический элемент.

– Вот как? И даже?..

– Да в любой! Но, конечно же, для синтеза драгоценных металлов или лития, плутония и урана требуется большее количество времени и морской воды.

– Морской воды?

– Да. Морская вода является непременным компонентом синтеза. К сожалению, сама я далека от науки, и могу лишь в самых общих чертах описать вам изобретение моего мужа.

– Я – весь внимание! – Штейн, замирая дыханием, кинул взгляд на стройные ножки посетительницы.

– Принцип его таков, – будто и не заметив его взгляда, продолжала Алиса, – На орбиту Земли выводится специальный спутник, конденсирующий энергию солнечного ветра. Эта энергия накапливается в специальных энергонакопителях, которые доставляются на Землю в лабораторию синтеза, расположенную у берега моря, где и происходит финальная стадия процесса.

– Понятно, но вы могли бы привести цифры? – Штейн, раскрасневшись, расстегнул пуговицу рубашки.

– Некоторые, да. Возьмем, к примеру, синтез драгоценного металла, – томным голосом продолжила красотка, – Скажем, золота. Для производства одного килограмма золота нам потребуется двадцать тысяч плазма-ионов солнечного ветра и тысяча литров морской воды. Это средние цифры, всё зависит от концентрации изначального сырья. Если сказать более просто, то на производство одного килограмма золота требуется один аккумулятор спутника, как я уже сказала, тысяча литров морской воды и три часа синтеза. А на спутнике одновременно могут находиться до сорока тысяч аккумуляторов. Запасы морской воды, как известно, неограниченны. Так что, по сути, мы делаем деньги из воздуха. А точнее из ветра. Солнечного ветра, – убийственно улыбнулась красавица Матисс.

От этой улыбки у Штейна внизу живота пробежала вибрация вожделения.

– Что ж, всё понятно, – сказал он, – я готов оказать вам самую горячую поддержку.

– Нам требуется огромная сумма, – сногсшибательная Алиса пламенно посмотрела на Штейна.

– Сумма не имеет сейчас значения, – он встал со своего кресла, и, обогнув стол, приблизился к девушке. Всё в нём горело. Он чувствовал себя изголодавшимся хищником, увидевшим задремавшую на поляне стройную косулю. Он готов был растерзать её. Упиться её роскошным телом прямо сейчас. Здесь. В своём кабинете. Он словно сошёл с ума.

– Как, не имеет значения? – затрепыхала ресницами Матисс, – что вы имеете в виду?

– Я? Как вы не можете этого понять? – жарко задышал Штейн, и, изловчившись, положив свои лапы на плечи красавицы, – Как только я увидел вас… Ваши глаза… Почувствовал запах ваших духов, ваших волос… – он нагло ткнулся раскрасневшимся носом в её тонкую шею, – Я погиб! Пропал! Я хочу вас сейча-а-а…

И в этот момент прямо в щёку ведущему специалисту уткнулось что-то металлическое и колкое. Раздался щелчок, и невероятной мощи разряд тока поразил Штейна прямо в мозг. Синяя вспышка ослепила Альфреда Каземировича, и он, обмякнув, упал без сознания на пол.

– Хам! – бросила презрительно Матисс, резко поднявшись с места, – Я люблю своего мужа и никогда не изменю ему! Тем более с таким грязным ничтожеством, как вы, – и она, превозмогая отвращение, перешагнула бездыханное тело обезумевшего от любви Штейна. Спрятав электрошокер обратно в сумочку, красавица вышла из кабинета и больше уже никогда не появилась в нём.

Но прощальных слов Алисы ведущий специалист к несчастию, или, наоборот, к великой радости, не слышал. Ток, поразивший его, оказался настолько мощным, что его мозговая деятельность нарушилась на целых полтора года, которые он провёл в больнице, подключённый к реанимационному аппарату. Врачи полагали, что Альфред Каземирович вообще не придёт в сознание никогда. Последние полгода он существовал точно как овощ, питаясь одним физраствором через капельницу и вдыхая кислород при помощи аппарата искусственного дыхания. Но, по неизвестной причине, произошло чудо, и Штейн очнулся. Конечно же, он не понимал, где находится, и сколько времени прошло, но самое удивительное было в том, что он отчётливо помнил цепь событий, предшествовавших его трагедии.

Очнувшийся от комы организм Штейна незамедлительно послал сигнал аппарату, поддерживавшему всё это время его жизнь, и на его сигнал тут же примчался лечащий врач Альфреда.

– Голубчик! – обрадовался доктор, – Как я рад за вас! Как вы нас удивили? Я был уверен, что мы потеряли вас навсегда. Но вот что странно… За час до вашего пробуждения к вам пришёл один посетитель, которого я ни в коем случае не хотел к вам пускать. Однако он утверждает, что вы будете рады его видеть.

– Кто это? – встрепенулся Штейн.

– Он не назвал имени, но сказал, что вы сразу поймете, о ком идёт речь, когда я скажу вам о некоем «Детекторе греха», – во взгляде врача возник интерес, – он сообщил, что этот детектор был его даром вам.

– Что-что? Он здесь? – вскричал Альфред.

– Он за дверью вашей палаты. А что это за детектор? – любопытный доктор загорелся глазами.

– Детектор? Я сам бы хотел знать, что это за чёртовы фокусы! Зовите его немедленно!

– Но ваше состояние…

– Зовите этого подлеца!

– Хорошо-хорошо, Альфред Каземирович, но я буду просить вас позже рассказать мне…

– Зовите его! Всё остальное потом!

Когда в палату к Штейну вошел посетитель в белом пиджаке, с чёлкой волной и красивыми чертами лица, тот самый, что полтора года назад представился Богом, появившись в кабинете ведущего специалиста, и по вине которого, как полагал Штейн, в жизни его началась чертовщина, первым желанием ведущего специалиста было задушить его на месте. Но за время болезни он настолько ослаб, что смог только вяло приподнять руку и дрожащим кулачком погрозить вошедшему, испепеляя его при этом ожесточённым взглядом.

– А я рад видеть вас во здравии, – ответил тот добродушно и озарился улыбкой ангела.

– Что вы со мной сделали!? – зашипел Штейн, – Как вы провернули все эти фокусы с током!?

– Я с вами ничего не делал, – изумился тот, – вы сами это с собой сделали. Я же вас предупреждал. Что отныне вы обладаете моим даром, но вы пренебрегли этим знанием, и, мало того, успели за одни сутки испробовать на себе практически все смертные грехи.

– Я? Да что вы такое говорите? Какие смертные грехи?

– Все, все, – улыбаясь, ответил Бог.

– Не может этого быть!

– Пожалуйста, я вам напомню. Смертных грехов, как известно, всего семь. Вот они: Гордыня или попросту – Высокомерие. Зависть, Чревоугодие, то есть – Обжорство, Блуд – так называемая Похоть, Гнев, или, скажем просто, Злоба. Алчность, Жадность и Уныние, ещё называемое ленью. И все они скопились в вас, дорогой мой, как рой диких пчел в дупле подгнившего дуба. Пожалуй, что не проявилось в вас во всей мере чревоугодие, но зато при встрече, что и привела вас в эту больницу, вы совершили сразу два греха, испытав зависть и похоть одновременно, приревновав к мужу и тут же возжелав бесспорно прелестную Алису Матисс. Естественно, детектор сработал с удвоенной силой, и вот вам результат. Но теперь-то, я надеюсь, вы будете вести себя иначе, и постараетесь не нарушать мои заповеди. Не так ли?

– Уберите из меня это! – закричал Штейн, – Я не хочу!

– Это невозможно. Дар есть дар. Одарённые мной люди становятся вечными обладателями дара. А дары, друг мой, бывают разными.

– Я не верю! Вы всё это подстроили! – вскипел Штейн, беспомощно пытаясь вскочить с больничной койки, – Этого не может быть! Вы такой же аферист, как и все остальные. И я это докажу! Докажу, слышите вы?!..

– Воля ваша, Альфред Каземирович. Прощайте. И, кстати, должен вам сообщить, что пробыли вы здесь довольно долго. Мир претерпел некоторые изменения, о которых вам, несомненно, будет интересно узнать.

– Сволочь! – крикнул вдогонку Альфред, но дверь уже закрылась, и он только обессилено рухнул головой в подушку, кипя от гнева. Кровать его качнулась, задев многофункциональный реанимационный аппарат и два электрода дефибриллятора, по случайности ненадёжно закреплённые над кроватью Штейна, свалились ему на грудь. Штейн услышал звук быстрой зарядки, похожий на приближающийся из тоннеля скоростной электропоезд, и его, жалкого и несчастного, пылающего бессильным гневом, опять шибануло током.

– Чёртов детектор, – прошептал Штейн и отключился.

* * *

Очнувшись к вечеру и плотно поужинав, Штейн узнал у медсестры, что выпишут его никак не раньше чем через пять дней. Известие это огорчило его крайне. Заявив, что ему одному скучно и совершенно нечем заняться, а также узнав, что полтора года жизни потеряны им впустую Альфред Каземирович выпросил себе в палату телевизор.

Посмотрев 567-ю серию неизвестного ему до этого момента сериала о неразделённой любви школьниц-шахматисток-лесбиянок Кассандры и Марианетты, он уже хотел было уснуть, но тут в эфире зазвучали позывные ночных пятиминутных новостей и Штейн с живым интересом принялся их смотреть. И то, что узнал он из новостей, повергло ведущего специалиста в шок. Тихий инфернальный ужас поселился в его сознании и смотрел он в экран, замерев сердцем, открыв рот, как окунь, увидевший воочию рыбозаготовительный комбинат изнутри, и только тихо постанывал.

Среди прочего информационного хлама о циркуляции политических сил в стране и бессмысленных новостей из мира шоу-бизнеса, Штейн услышал следующее:

Сообщалось, что в связи с массовой атакой змей на все мировые державы, а также малые города и населённые пункты, резко повысились продажи ППС (пилюли против страха) изобретенной, как известно, Валентином Эсмеральдовым, ставшим в одночасье миллиардером год назад, когда пилюля была запущена в массовое производство. До сих пор, как сообщал диктор, остается неясным, откуда в городах взялось такое количество змей, в том числе экзотических видов, среди которых множество и ядовитых.

Далее ошарашили Штейна новостями с Марса. Оказалось, что концерн «Орл-Руд», управляемый изобретателем телепортатора Отто Рудольфи и его партнёром-производителем армии искусственных людей, питающихся стекловатой, Магнуса Орли, начал обширную добычу алмазов в марсианских кратерах и теперь акции концерна растут как на дрожжах. Однако рано ещё говорить о реальной конкуренции с Питером Матиссом, ежемесячно производящим пятьсот тысяч тонн золота и платины в своей лаборатории синтеза «Солнечный ветер».

Далее корреспондент независимого информагентства СМАСС сказал прямо следующее:

– Как сообщил нам из будущего Иван Пантелеевич Рассольников, первый человек, нашедший способ перемещения во времени, в следующем году акции компании «Марио КСАНС-ЛФ» многократно возрастут, в связи запуском в массовое производство «Квантового Светопучка», позволяющего увеличить мозговую активность мозга на триста-четыреста и более процентов. Также Рассольников сообщает, что первым его апробатором, не по своей воле, а науки для, станет подопытный шимпанзе Чикки из зоопарка Южной Калифорнии, и результат апробации будет поразительным для всех. Чикки за один вечер разовьёт свои интеллектуальные способности до уровня сверхмыслителя, что ранее было просто невозможным, и первым овладеет всеми тайнами бытия. А ещё через полгода после применения Светопучка, шимпанзе Чикки станет первым в истории мира президентом планеты. Сейчас, – сообщал бесстрастным голосом корреспондент, – ведутся активные дебаты в парламенте: стоит ли перевести шимпанзе Чикки на улучшенное питание и содержание его в апартаментах президентского номера отеля «Гранд-Палас», или мера эта является преждевременной.