Текст книги "Легендарные герои военной разведки"

«В ходе многократных посещений штаба 8-й воздушной армии, – рассказывал Стемасов, – мне удалось познакомиться поближе и расположить к себе руководство отдела связи. Они передавали мне документы на срок от двух до трех дней. Эти материалы я укладывал в небольшой чемоданчик и увозил в миссию. Там их фотографировали и копии отправляли в Центр, а оригиналы возвращали американцам.

Некоторые секретные издания передавались мне в постоянное пользование. В конце концов меня стали пускать в библиотеку, и я сам отбирал интересующие меня документы.

Центр давал высокие оценки этим материалам. Да это было и не удивительно. Так, к примеру, в четырехтомном обзоре ведущихся в США научно-исследовательских и конструкторских работ в области радиоэлектроники под грифом «совершенно секретно», рассматривалось не только их нынешнее состояние, но и определялись перспективы работ на ближайшие годы.

Поэтому можно сказать, что регулярное получение секретных и особо секретных документов из штаба 8-й воздушной армии США было одним из важнейших результатов работы в должности члена комиссии».

…Союзники всячески оттягивали открытие второго фронта. В ту пору в Англии ходил популярный анекдот. «В кабинете Черчилля раздается телефонный звонок. В трубке он слышит голос Сталина: «Это говорит Джо. Я на французском побережье Ла-Манша. Теперь вы можете высаживаться».

Наконец, 6 июня 1944 года состоялась высадка союзных войск в Нормандии. Через месяц англичане организовали для членов миссии посещение захваченного плацдарма.

В первые месяцы после высадки Стемасову часто приходилось бывать в военном министерстве Англии. Британцы знакомили его с ходом боевых действий союзников во Франции.

«В ходе посещения, – писал позже Степан Иванович, – я обычно переносил на свою карту микроскопические изменения на нормандском фронте – продвижение на 500—1000 метров или просто записывал: изменения линии фронта за сутки не отмечалось.

Несколько раз в порядке подстегивания союзников, после сообщений результатов их действий, говорил: «Вот вы продвинулись на 500 метров, а мы за это время прошли с боями 120 километров. Значит, наши войска скоро встретятся».

В октябре 1944 года подполковник Стемасов получил новый приказ. Он был назначен временным уполномоченным советского правительства и Верховного Главнокомандования Красной армии по репортации советских граждан в Бельгии. Степан Иванович вылетел из Лондона в Париж. Там состоялись тяжелые переговоры с представителями штаба верховного главнокомандования союзных войск в Европе. Союзники настаивали на возвращении в СССР только тех советских граждан, которые сами желали этого. Разумеется, предатели, нацистские прихвостни, власовцы, одним словом, военные преступники, возвращаться на родину не желали. А англо-американская разведка стремилась пригреть их, дабы использовать в будущем против нашей страны. Пришлось потребовать возвращения всех граждан СССР. Однако договоренность по этому поводу не была достигнута, хотя Стемасову и гарантировали свободу действий на территории Бельгии.

Из Парижа уполномоченный вылетел в Брюссель. Он проехал по стране, побывал в лагерях, где были сосредоточены наши соотечественники – в Шерлеруа, Намюре, Антверпене, Льеже. Всюду встречался с советскими гражданами, рассказывал о ходе боевых действий на фронтах, о предстоящем возвращении на родину.

У репатриантов возникало много вопросов и сомнений. Приходилось отвечать на них, объяснять, успокаивать людей.

К началу ноября большая работа по сбору и учету репатриируемых в Бельгии была завершена. Стемасов выехал в Люксембург. Там он побывал на шахтах, где продолжали работать насильственно угнанные советские граждане. Были подготовлены списки угнанных и начата конкретная работа по отправке наших людей на родину.

В ходе этой деятельности, уже по возвращении в Бельгию, подполковнику Стемасову удалось захватить архив белоэмигрантов, сотрудничавших с фашистами. Эти документы были переправлены сначала в Лондон, потом в Москву.

18 февраля 1945 года конвой, состоящий из трех кораблей, вышел из Ливерпуля. Конечным пунктом маршрута была Одесса. На транспортах отправились на родину 9 тысяч советских граждан. Возглавлял конвой временный уполномоченный подполковник Степан Стемасов.

Репатриация прошла успешно, а Степан Иванович вскоре, вернулся в Лондон и продолжил свою работу в составе советской военной миссии.

Успешная работа Стемасова в Великобритании была отмечена высокой наградой. Он удостоился ордена Отечественной войны I степени.

В наградном листе, подписанном главой миссии генерал-майором А. Васильевым, говорилось: «Инициативен и умел, в сочетании с необходимой осторожностью. Умеет поддерживать нужные для службы и работы связи. Успешно решает вопросы освещения радиосвязи в иностранных армиях.

В июле и сентябре 1944 года находился на Западном фронте англо-американских войск.

Провел большую и успешную работу по вопросам репатриации советских граждан на территории Бельгии. Одновременно представил ценные сведения о деятельности фашистских и профашистских группировок в Бельгии.

За весьма успешную и инициативную работу в условиях зарубежной командировки ходатайствую о награждении подполковника Стемасова С.И. орденом Отечественной войны I степени».

Часть третья. Служу Отечеству

Начальник штаба Ленинградского военного округа генерал-полковник Владимир Иванов был немало удивлен и даже возмущен. Он только что прочел докладную записку командира радиопеленгаторного узла. Этот подполковник с птичьей фамилией Чайка настоятельно просил выделить для его части гусеничный трактор. Да еще к тому же упрямо доказывал, что без трактора, считай, и жизнь в части остановится. Мол, в зимнее время продуктов невозможно завезти, а не то, что иных, более тяжелых и громоздких грузов.

Генерал прекрасно знал подполковника Чайку. Толковый, грамотный командир, этакий хваткий, пробивной офицер. Но Гатчина, где стоит его узел, расположена не на Кольском полуострове, а всего в сорока километрах от самого центра Ленинграда.

– Передайте Чайке, что трактора нужны на Крайнем Севере, – сказал генерал, возвращая докладную записку начальнику разведки. – Под Ленинградом нет воинских частей, до которых нельзя было бы проехать на машине в любое время года.

Однако начальник штаба на этом не успокоился. Он решил проучить упрямого подполковника. Утром генерал-полковник приказал подать автомобиль и выехал в расположение части.

К счастью, оперативный дежурный по штабу округа позвонил Виктору Нестеровичу и предупредил, что генерал Иванов выехал к нему. А дальше произошло то, что в народе называют «лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать». Когда Чайка подъехал на лошади, запряженной в сани, к месту, где заканчивался асфальт, он увидел генеральский ЗИМ, завязший в сугробе, возле которого растерянно топтались начштаба округа и его адъютант.

Подполковник с птичьей фамилией домчал генерала в санях с ветерком, укрыв предусмотрительно захваченным тулупом. После этой поездки Иванов выделил из своего резерва для пеленгаторного узла не один, а два трактора.

Более того, через много лет, в конце 60-х годов, когда Владимир Дмитриевич Иванов был уже первым заместителем начальника Генерального штаба, а генерал-лейтенант Чайка возглавлял оперативно-техническое управление ГРУ и ходатайствовал о включении тракторов в штаты северных радиочастей ОСНАЗ, проблема разрешилась на удивление быстро. Выходит, помнил Иванов ту поездку в санях, где возницей был Чайка.

Это лишь один из множества эпизодов жизни выпускника «особого» отделения. А сколько их было?.. Не перечесть… Судьба Виктора Чайки сложилась так, что всю службу он проходил в пионерах. Помните значение слова «пионер»? Дословно из французского – первопроходец, зачинатель. Так вот, когда в 1942 году был образован первый отдельный радиополк (до этого существовали только дивизионы), первым зампотехом стал Чайка. А когда спустя два года развернули 1-ю радиобригаду ОСНАЗ, заместителем по технической части тоже стал Виктор Нестерович.

После войны в конце 40-х – начале 50-х годов в наших Вооруженных Силах развернулось строительство радиопеленгаторных узлов системы стратегической разведки «Круг». В числе первых за это новое дело взялся Чайка. За четыре года под его руководством было осуществлено строительство технических, административных, жилых и хозяйственных сооружений. Пеленгаторный узел укомплектовали офицерами, сержантами и солдатами, которые прошли специальную подготовку.

В 1955 году создается Центральный радиотехнический полигон ОСНАЗ. На нем предстоит испытывать разведывательную технику. Начальником полигона становится генерал-майор Иван Миронов, заместителем по средствам разведки назначен Виктор Чайка, заместителем по средствам радиотехнической разведки, однокурсник Виктора Нестеровича по «особому» отделению – Михаил Прокошин.

Спустя два года руководством Главного разведуправления принимается решение: в городе Курске развернуть филиал Московского научно-исследовательского института. Создателем и первым руководителем филиала становится полковник Виктор Чайка.

Вот как о том времени вспоминал полковник в отставке И. Малков: «В Курск прибыло четыре человека во главе с Виктором Нестеровичем с целью сформировать филиал интистута. По временному штату численность личного состава всего 23 человека.

На первом этапе перед коллективом поставлены конкретные задачи: провести работы по реконструкции зданий и приспособить их для развертывания научных и производственных подразделений, заказать, получить станки и оборудование, установить их и подготовить к работе.

С октября 1957 года по сентябрь 1958 года помещения были подготовлены, для личного состава построено общежитие, на улице Толстого заложен 40-квартирный жилой дом. Установлено, смонтировано и отлажено более ста единиц технологического оборудования. Одновременно с развитием технологической базы шло формирование коллектива разработчиков и конструкторов.

В августе 1958 года окончательно утвержден штат филиала НИИ – 1200 человек. Сформированы научные и производственные отделы, службы. Началась разработка новых образцов специальной техники, освоение новых научных направлений в области дальней радиотехнической разведки, средств дешифрования, автоматизации, органов управления в различных звеньях разведки».

Однокурсник по академии Петр Шмырев, побывавший у Чайки, скажет: «Через два года, во время посещения Курска, я с удовлетворением отметил, как вырос Виктор Нестерович, став истинным хозяином и организатором нового дела».

В 1960 году Курский филиал института посетил начальник ГРУ генерал армии Иван Серов. Объем работ, проделанный коллективом под руководством Чайки, впечатлил главу военной разведки, и вскоре Виктору Нестеровичу было присвоено звание генерал-майора.

В этот период в научно-исследовательском институте в Москве обстановка складывалась таким образом, что за последние годы сменилось несколько начальников. Естественно, за короткие сроки своего пребывания в должности они не смогли внести сколько-нибудь заметный вклад в совершенствование работы института. И руководство Главного управления решило назначить на этот ответственный пост молодого, но достаточно опытного и энергичного генерал-майора Чайку.

Начало работы Виктора Нестеровича на новом месте было весьма сложным. Дело в том, что перед институтом стояли очень трудные задачи – совместно с Центральным научно-исследовательским радиотехническим институтом провести разработку аппаратуры разведки излучений систем управления ракетно-космическим оружием противника. В целом же тематика научно-исследовательских, опытно-конструкторских и производственных работ была весьма разнообразной. В институте выполнялись правительственные заказы «Стрела-2», «Бор-1», «Бор-2», «Глобус», «Двина», «Ласточка», «Земля-2».

Самоотверженный труд ученых института был высоко оценен руководством страны. За разработку комплекса «Глобус», а также радиостанций «Иркут» и «Земля-2» генерал Чайка и его коллеги удостоились высокого звания лауреатов Государственной премии.

На долю генерала Чайки выпала забота по осуществлению крупных преобразований. Международная обстановка все более насыщалась кризисными ситуациями, и это требовало укрепления разведки, оснащения ее новыми техническими средствами. Но этого нельзя добиться, улучшая деятельность мелкими шагами. Потому генерал Виктор Чайка предложил план больших преобразований. Было разработано и принято соответствующее Постановление правительства. И, как результат, возведены новые лаборатории, выделены крупные ассигнования на приобретение новейшего технологического оборудования. К 1967 году вся научно-лабораторная и производственно-техническая база обновилась полностью.

Главным достижением явилось создание базы микроэлектроники, а значит, появилась возможность разработки специальной техники на новых принципах.

Семь лет возглавлял Виктор Нестерович институт ГРУ. А когда впервые в системе военной разведки было решено открыть оперативно-техническое управление для руководства деятельностью НИИ, выполнения функций заказчика специальной техники, научно-технического сопровождения исследований и разработок, создания системы информационного обеспечения, стало ясно – начинать новое дело опять доверят Чайке. Так и вышло. Начальником первого ОТУ стал генерал Чайка.

«В решении комплексных, многовекторных задач, – вспоминал о Викторе Нестеровиче его коллега генерал В. Руденко, – Чайка опирался не только на свой оперативный и технический опыт, но и на глубокую научную подготовку. Он успешно разработал и защитил кандидатскую диссертацию.

Одним из любимых направлений в работе для него была космическая разведка наземными средствами. Он стоял у истоков создания системы радио и радиотехнической разведки космических объектов. Весь комплекс работ по строительству объектов системы «Звезда», обустройству военных городков, материально-техническому обеспечению лег на плечи Виктора Нестеровича. Это был поистине титанический труд».

Завершил свою службу Виктор Нестерович Чайка генерал-лейтенантом, руководителем Государственной технической инспекции.

Ранней весной 1957 года в Главное разведывательное управление приехал подполковник Юрий Мозжорин. Это потом он станет академиком, генералом, а пока его мало кто знал. Но поручение у него было поистине государственной важности. Собравшимся офицерам 6-го управления Мозжорин сообщил, что вскоре в Советском Союзе будет произведен запуск первого искусственного спутника Земли.

Естественно возник вопрос: кто может засечь спутник на первом, самом сложном и ответственном витке и провести его полностью от полигона Тюратам через Сибирь и Камчатку. Прикинули возможности, и оказалось, что сделать это под силу единственной службе в стране – радиоразведке ГРУ.

Было принято решение установить на спутнике радиопередатчик, работающий на частоте 20 МГц, а также для гарантированного прохождения волн через ионосферу – на частоте 40 МГц.

Первое, с чего началась работа радиразведчиков и руководителей космической отрасли, – организация полета самолета Ту-16 по маршруту Москва – Камчатка и обратно. На самолете был установлен макет радиопередатчика искусственного спутника Земли, который в период полета непрерывно передавал сигналы. Делалось это с целью ознакомления и тренировки радиопеленгаторщиков с реальным звучанием в эфире сигналов ИСЗ.

Прошла весна, лето, и по мере приближения даты запуска спутника напряжение росло, число совещаний увеличивалось.

«Настало 4 октября 1957 года, – вспоминает генерал-лейтенант Петр Шмырев. – Уже утром я получил предупреждение, что запуск состоится сегодня около 21 часа по московскому времени.

Вместе с полковником Б. Тузовым мы выехали в Климовск, чтобы самим присутствовать при первом наблюдении за ИСЗ. Борис Георгиевич Тузов в то время возглавлял группу офицеров, занятых руководством системой дальней радиопеленгации. Он любил это дело. Сам несколько лет командовал радиопеленгаторным узлом в Закавказье, был энергичен, настойчив в достижении поставленной цели. Много сделал для завершения строительства южных и северных пеленгаторных узлов, создания сети резервных узлов, расширения возможностей по радиоразведке, внедрения новых технологических средств. Трудами Тузова была значительно усовершенствована система связи радиопеленгаторных узлов.

Прибыв в Климовск, мы вместе с Б. Тузовым и командиром части полковником Викентием Плошаем, проехали на радиопеленгаторный пункт, начальником которого в ту пору был Александр Иванов.

Около 21 часа нам позвонили из Центра управления и сообщили, что запуск состоялся. Минут через 15 поступило сообщение с Иркутского радиопеленгаторного узла о том, что они приняли сигнал ИСЗ, сообщалось время и пеленги. Это были обнадеживающие данные, но Центр управления ждал завершения первого витка, чтобы окончательно убедиться в успешном выводе спутника на орбиту.

И вот, задолго до расчетного времени вхождения ИСЗ в зону радиовидимости московского узла, радиооператор доложил, что слышит сигнал спутника. Вскоре на экране приемоиндикатора из шумового пятна стала вырисовываться пульсирующая полоска, а в динамике начали прослушиваться знакомые сигналы.

К моменту вхождения ИСЗ в расчетную зону радиовидимости его сигналы гремели во всю аппаратную, а визуальная отметка на экране приемоиндикатора была четкой, устойчивой, быстро перемещающейся по азимуту.

Громко крикнув «Ура!», мы тепло поздравили друг друга с успехом советской науки. Доложили в Центр управления, а вернувшись в Москву, оказались свидетелями передачи по радио сообщения ТАСС о запуске в Советском Союзе первого в мире искусственного спутника Земли. Американцы сумели это сделать спустя 4 месяца, запустив 1 февраля 1958 года свой первый спутник «Эксплорер-1».

После успешного запуска первого спутника покорение космического пространства продолжилось. Уже через месяц, 3 ноября 1957 года, в космос улетел корабль с живым существом – собакой Лайкой. Ее полет доказал, что животное способно перенести все сюрпризы космоса – перегрузки, состояние невесомости.

4 января 1959 года с Земли стартовала станция «Луна-1». Она прошла на расстоянии 6000 км от поверхности Луны и вышла на гелиоцентрическую орбиту.

14 сентября 1959 года станция «Луна-2» впервые в мире достигла поверхности Луны в районе Моря Ясности и доставила вымпел с гербом СССР.

4 октября 1959 года была запущена станция «Луна-3», которая впервые в мире сфотографировала невидимую сторону Луны.

28 июля 1960 года в космос улетели собаки Чайка и Лисичка, 19 августа – Белка и Стрелка, 1 декабря – Пчелка и Мушка, 22 декабря – Шутка и Комета.

Что и говорить, график запусков был достаточно плотный. И всякий раз радиопеленгаторные узлы ГРУ привлекались к обеспечению наблюдения за космическими аппаратами. Разумеется, выполнение главной задачи – непрерывной, круглосуточной работы радио– и радиотехнической разведки стратегических сил США и НАТО, никто с 6-го управления и подчиненных ему частей не снимал. Таким образом, нагрузка на службу многократно возросла, и «космическое дежурство» так или иначе отвлекало специалистов радиоразведки от выполнения основных обязанностей.

Однако пока все шло, как и прежде. П. Шмырев или Б. Тузов принимали участие в совещаниях по космической проблематике, получали указания и как люди военные выполняли их.

Все изменилось, когда началась разработка космических разведывательных аппаратов. Пришло ясное и четкое понимание, что будущая космическая разведка – это новая, неизученная, неизведанная область. Она велика, сложна и специфична, а значит, требует полной отдачи сил, энергии, опыта, и заниматься ею время от времени нельзя. Словом, встала проблема, как сказал мне однажды Петр Спиридонович Шмырев: «Либо бросать старую добрую радиоразведку и переходить на космос, либо создавать какое-то новое подразделение, которое будет отрабатывать эти вопросы».

Вскоре состоялось решение: выделить из состава 6-го управления группу офицеров и поручить им заниматься изучением возможностей космической техники в разведывательных целях.

Группу возглавил полковник Александр Щепотин. Вскоре эту группу преобразовали в самостоятельное подразделение, правда, пока в структуре 6-го управления.

Однако космические технологии развивались стремительно, и, чтобы идти в ногу со временем, в 1961 году был развернут Центр космической разведки ГРУ. Его начальником утвердили только что получившего генеральское звание Петра Костина.

К тому времени Петру Трофимовичу исполнилось 45 лет. За плечами была учеба в Ленинградском политехническом институте, откуда нескольким лучшим студентам предложили перейти в военную электротехническую академию

По возрасту Петр Костин оказался самым старшим в «отделении особого назначения». В академию из политеха пришел уже членом партии, комсомольским активистом. Поговаривали, что он дружил с самим секретарем ЦК комсомола Косаревым.

Костин попал на Юго-Западный фронт заместителем командира 313-го отдельного радиодивизиона ОСНАЗ. Вскоре возглавил дивизион.

Шел дорогами войны. Со своим дивизионом принимал участие в Курской битве, в освобождении Львова, в Сандомирской и Берлинской операциях в составе Воронежского и 1-го Украинского фронтов. Это именно его дивизион в кульминационный момент Курской битвы добыл особо ценные сведения об изменении направления главного танкового удара немцев с Обояни на Прохоровку.

Ветеран радиоразведки Валентина Ивановна Кашкарова, воевавшая в составе 313-го радиодивизиона, так вспоминает о Костине: «Он не только командир был хороший, но человек добрый. Никогда не повышал голос на подчиненных. Представляете, война, всякое бывало, а он ни на кого даже не прикрикнул.

Заботливый был. Его уважали и любили. Горжусь, что 5 мая вместе со своим командиром Костиным и подполковником Воропаевым, командиром соседнего дивизиона, побывала в поверженном Берлине и расписалась на колонне Рейхстага. Такое не забывается».

После войны Костин был начальником отдела радио– и радиотехнической разведки в Центральной группе войск (Австрия), потом служил в Москве в 6-м управлении.

«Мы тогда создавали совершенно новую технику, – вспоминает сокурсник Костина по военной академии генерал-лейтенант Петр Шмырев. – Не буду скрывать, использовали немецкую разработку – уникальный радиопеленгатор, обладающий очень высокой чувствительностью, большой дальностью и точностью. Так вот немцы сделали два таких радиопеленгатора. Один был направлен на запад против англичан и американцев, другой – против нас.

Американцы захватили западный пеленгатор и сделали по образу и подобию германского свой. Мы же взяли восточный пеленгатор и поступили примерно так же. Ленинградский институт разобрался в этой системе и на его базе создал свой образец. Построили, установили его под Москвой.

Но потом вышло постановление, подписанное Сталиным. Он фундаментально подошел к проблеме и приказал установить на территории страны 30 таких аппаратов. Главному разведуправлению досталось 12 образцов, остальные распределили в НКВД, ВВС. Было решено установить их в Мурманске, Ленинграде, под Москвой, в Одессе, в Алма-Ате, Ашхабаде, Иркутске и других городах страны.

Так вот эту большую и сложную работу поручили возглавить Петру Костину. Проект получил условное название «Круг».

Петр Трофимович успешно справился с задачей».

К словам Шмырева остается добавить, что система «Круг» в 1961–1962 годах стала основным участником секретной операции, получивший кодовое наименование «Операция К». В ходе этого мероприятия следовало определить влияние высотных ядерных взрывов на состояние ионосферы и магнитосферы Земли.

С помощью ракет ядерные заряды различной мощности выводились в заданные точки в акваториях Тихого и Северного Ледовитого океанов. Производился их подрыв. А радиопеленгаторные узлы системы «Круг» вели наблюдение, фиксировали изменение уровня сигнала и пеленга. На основании их наблюдений определялось влияние высотных ядерных взрывов на характер распространения радиоволн различных диапазонов, проходящих через эпицентры взрывов.

Эксперимент дал свои результаты: в ходе «Операции К» было доказано, что высотные ядерные взрывы сильно влияют на распространение коротких радиоволн.

Значительно возрастает их поглощение в ионосфере, которое может длиться от нескольких часов до суток. Эти выводы дали возможность изготовить аппаратуру, расширяющую диапазон КВ передатчиков.

Радиоразведчики так же расширили диапазон своих радиопеленгаторов.

Так в данной операции сработала система «Круг», становлением которой и занимался Петр Костин. Когда же был создан Центр космической разведки, генерала Костина назначили руководителем этого важнейшего подразделения в системе ГРУ.

Сочетая в себе способности прекрасного организатора, высококвалифицированного инженера и опытного разведчика, Петр Костин, будучи обязательным и трудолюбивым человеком, с головой окунулся в новое дело.

А дело было неимоверно сложным. Следовало научить космические аппараты работать на оборону. Практически все из того, что делал генерал Костин на посту руководителя космической разведки, засекречено до сих пор. Однако многое рассказали в печати, в своих книгах, воспоминаниях люди гражданские – конструкторы, ученые, инженеры, космонавты. Они не были в подчинении у Костина, не служили непосредственно в его Центре, но тесно работали, общались, контактировали с ним в ходе создания уникальной аппаратуры для космической разведки. Эти специалисты видели Петра Трофимовича с другой стороны, у них свой взгляд. И этим он ценен.

Вот академик Борис Черток в книге «Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны» подробно рассказывает, с каким трудом и напряжением создавался спутник для разведки.

Он вспоминает, что в 1959 году запуск ракеты «с человеком на борту» еще не был первоочередным, а вот создание спутника для фото– и радиоразведки считалось неотложной оборонной задачей.

В этом деле американцы ушли вперед, создали спутники «Мидас» для фоторазведки и «Самос» – для радиоразведки. И пусть они были недовольны первыми результатами испытаний, но продолжали упорно работать.

Работали и наши конструкторы.

«Управлять космическим разведчиком, который назвали «Зенит-2», – пишет Б. Черток, – было куда сложнее, чем «Востоками». Для гарантии попадания в поле зрения фотоаппарата нужных объектов предусматривалась довольно сложная программа управления с Земли по специальной командной радиолинии. По сравнению с «Востоками», «Лунами», «Венерами» и «Марсами», для которых управление осуществлялось с помощью разовых команд и установок (заданное числовое значение для ограниченного числа параметров), объем информации, которую надо было передавать на борт «Зенита», возрос в десять раз. Каждый сеанс фотографирования требовал своей индивидуальной программы».

Далее Борис Евсеевич отмечает, что в сравнении с «Востоками» требования к точности ориентации оказались очень высокими. Задел, имевшийся по «Востокам», здесь не помогал.

Полная автоматизация всех процессов на борту при постоянном контроле с Земли и вмешательстве с помощью программно-командной радиолинии требовала разработки системы управления бортовым комплексом на новых принципах.

Оказалось, что и возвращение «Зенита» на Землю также отличалось от возвращения «Востоков». Проблем, что называется, хоть отбавляй, но их предстояло решить, во что бы то ни стало. Все предельно ясно: советский спутник-разведчик должен заработать на орбите.

«Первый «Зенит-2» погиб, так и не выйдя на орбиту», – скажет с сожалением Черток. И тут же вспомнит Костина.

«Мы благодарны Петру Трофимовичу (я имел в виду генерала Костина) за постоянную поддержку, но понимаем, что не все генералы в Минобороны такие энтузиасты, как он».

Второй запуск «Зенита-2» состоялся 26 апреля 1962 года. Спутник летал три дня и три ночи и, можно сказать, открыл эру важнейшей космической деятельности – стратегической разведки.

После проявления первых снимков генерал Костин пригласил в лабораторию ГРУ, где шла обработка и дешифровка снимков Сергея Павловича Королева. Потом «пейзажами Америки» полюбовались Черток, Цыбин, Осташев – конструкторы, которые вложили много сил в создание разведывательного корабля.

Министр обороны Родион Малиновский ознакомил со снимками Никиту Хрущева.

«На них, – самокритично писал Черток, – еще трудно было отличить грузовой автомобиль от железнодорожного вагона, но лиха беда начало».

Следующий «Зенит-2», а для открытой печати «Космос-7» вышел на орбиту 28 июля 1962 года. Он отлетал четверо суток. Здесь уже были опробованы различные режимы фотосъемки – малыми сериями и протяженными трассами, при разной освещенности и положении Солнца.

Этот полет дал фотографии районов общей площадью 10 миллионов квадратных километров, учитывая, что вся площадь США 9,36 миллиона километров.

Неспроста, на заседании одной из очередных Госкомиссий генерал Костин назвал этот фотоматериал исключительно ценным для обороны страны.

В 1962 году было произведено пять удачных пусков «Зенита-2». За три месяца 1963 года, с марта по май – четыре запуска.

Полет «Космоса-20», осуществленный 1 октября 1963 года, был последним в испытательной серии. Надежность космического разведчика была отлажена, и началась работа.

В 1967 году генерал Каманин в своем дневнике запишет: «Был у меня на приеме генерал Костин – начальник Центра космической разведки ГРУ Генштаба. Он показал альбом отличных снимков из космоса многих объектов США. Самолеты, морские корабли, ракетные установки, железнодорожные вагоны, узлы связи, мосты, заводы различаются по типам невооруженным глазом. Мы уже давно засняли всю территорию США и других стран. США еще раньше нас сделали то же самое над территорией СССР с той лишь разницей, что полученные ими снимки более четкие и с большей разрешающей способностью.

Костин предложил свои услуги в подготовке космонавтов по разведке с «Алмаза» и 7К-ВИ. Я согласился с его предложениями, подписал все необходимые документы и дал команду генералу Кузнецову организовать взаимодействие».

А это, собственно, и есть результаты работы космической разведки, о которых пишет Каманин.

12 лет возглавлял Центр генерал Петр Костин. За эти годы он, по сути, создал и поставил на ноги нашу космическую разведку.

С тех пор прошло много лет, но о Петре Трофимовиче помнят. Недавно в Интернете я нашел слова неизвестного пользователя. Есть только его номер 10831.

«У нас начальником по части разведки был генерал-лейтенант Костин Петр Трофимович, – пишет пользователь, – высочайшей культуры человек. Талантливый инженер, стратег и тактик незаурядный. Он никогда не ругался матом и не позволял этого подчиненным. Рядом с таким командиром культура расцветает. И космическая разведка была на уровне…»