Текст книги "Спецназ против террора"

ГОД 1996. КОРМИ СОЛДАТА ТЫСЯЧУ ДНЕЙ…

Древний и мудрый Сунь Цзы советовал: «Корми солдат тысячу дней, чтобы использовать один час в нужное время и в нужном месте».

Этот час пришел в Кизляре и в Первомайском. Страна устала от угроз и кровавых дел чеченских террористов. Все надеялись на победу. Напрочь забыв накормить и обучить солдата.

Теперь кричат: кто виноват? Бездарные генералы или даровитые террористы? Полноте убеждать себя, что во всех наших военных бедах виноваты генералы да полковники.

Кто оплевывал и уничтожал армию безденежьем, бездумными сокращениями, безумной конверсией? Кто орал с парламентских трибун о том, что «черного кобеля» КГБ не отмыть и потому его надо убить?

Оказывается, виноваты не они, кто под видом священной войны с тоталитаризмом разваливал армию и спецслужбы. Но тогда кто? Пока мы не ответим на этот вопрос, нас так и будут держать за глотку кровавые пальцы басаевых. Нам не видеть побед в борьбе с террором. Нам не суметь защитить своих граждан на своей земле. Ведь залог этих побед в мудром совете Сунь Цзы: корми солдата тысячу дней…

…А теперь возвратимся в Первомайское.

Из служебного отчета группы «А»

«По первичной информации группа боевиков в количестве 300 человек, вооруженная стрелковым оружием, ведя огонь по мирным жителям, захватила в качестве заложников около 350 человек в больнице Кизляра республики Дагестан. Одновременно боевиками была атакована вертолетная площадка г. Кизляра, в результате чего уничтожено 2 вертолета и топливозаправщик, также захвачен жилой дом.

В 11.30 сто двадцать сотрудников во главе с генерал-майором Гусевым А.В., имея при себе оружие, специальные средства и средства защиты, экипировку, необходимые для выполнения задач по освобождению заложников, выехали на аэродром Чкаловский.

12.00. Личный состав прибыл в аэропорт и в 13.00 на двух самолетах «Ту-154» спецрейсом вылетел в Махачкалу. В 15.30 и 17.00 самолеты совершили посадку в аэропорту Махачкалы.

В 20.00 личный состав на автотранспорте прибыл в управление ФСБ г. Махачкалы, где начальник антитеррористического Центра ФСБ России генерал-полковник Зорин В.Н. довел оперативную обстановку на текущий момент.

В 1.20 10 января по прибытии двух БТРов колонна начала движение в г. Кизляр, куда прибыла в 5.30».

Что же увидели бойцы «Альфы» в Кизляре? По существу, они увидели хвост колонны с террористами и заложниками, которая покидала город. К этому времени руководство Дагестана приняло решение выпустить чеченских бандитов из городской больницы и обеспечить им беспрепятственный проезд до границы Чечни. Террористы обещали освободить заложников на границе.

В 6.40 колонна террористов на 9 автобусах, двух машинах «КамАЗ» и двух машинах «Скорой помощи» начала движение. Кизлярская больница осталась заминированной.

Началось преследование. Первоначально планировалось провести операцию на маршруте: блокировать колонну и освободить заложников. Хотя, признаться, в этом варианте был немалый риск. В заложники пошли некоторые высокопоставленные чиновники, депутаты Дагестана, да и колонна – 9 автобусов. Представьте себе гибель хоть кого-то из заложников. А она была бы неизбежна, поскольку террорист не один и не двое, и вооружены они не ружьями, а автоматами, пулеметами, гранатометами.

Теперь «наложите» эти события на ту военную, кровопролитную, напряженную обстановку на Кавказе, и вы поймете, какие сомнения терзали руководителей операции.

Словом, Радуева и его террористов на маршруте не остановили, не блокировали. Он благополучно дошел до Первомайского, разоружил блок-пост новосибирских омоновцев, которые безропотно подняли руки, пополнил число заложников и свой арсенал.

Из служебного отчета группы «А»

В ходе дальнейших переговоров командир боевиков Радуев выдвинул требования предоставить возможность для прохода колонны на территорию Чечни, где обещал выпустить заложников. В связи с этим штабом управления «А» был разработан вариант проведения операции по освобождению заложников на маршруте движения.

План операции предусматривал блокирование колонны бронетехникой, уничтожение террористов снайперским огнем и подрыв автомашин «КамАЗ», груженных оружием и боеприпасами, склонение террористов к сдаче оружия и освобождению заложников.

Сотрудниками управления «А» была проведена рекогносцировка местности и подобраны возможные места проведения операции. Подразделению была поставлена боевая задача и отработана схема связи и взаимодействия, произведен расчет сил и средств».

Однако усилия командиров и бойцов спецподразделения оказались напрасными. Радуев отказался от выдвинутых требований, остался в Первомайском и начал оборудование огневых позиций. Надо сказать, что это был сильный ход бандитов. Теперь операция из специальной – по освобождению заложников и уничтожению террористов – превращалась в войсковую. Или скорее в специальную – чекистко-войсковую. Кстати, по этому поводу у специалистов и до сих пор нет единого мнения.

Министерство обороны считает операцию в Первомайском специальной, а Федеральная Служба Безопасности – общевойсковой. Кто тут прав, кто виноват?

Поскольку взяты в плен заложники, террористы выдвинули требования и расстреляли некоторых захваченных, налицо все составляющие для проведения операции антитеррора.

Но террористов не один-два и даже не десяток-другой, а более трехсот штыков. На вооружении у них минометы, гранатометы, крупнокалиберные пулеметы, автоматы, снайперские винтовки. Они вырыли окопы полного профиля, создали укрепленный район обороны, по всем правилам военной науки, с передовыми и отсечными позициями, с ходами сообщения и даже перекрытыми щелями. Спросите любого мало-мальски понимающего в военном деле человека: что это? Это не что иное, как мотострелковый батальон в обороне. А поскольку окопался батальон не в чистом поле, а в достаточно большом селе, то для наступающих это еще и штурм населенного пункта. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Что за последствия? Они могут быть весьма плачевными, ежели не исполнить несколько «если».

Если не провести артподготовку и не подавить огневые средства противника, если не создать, как минимум, трехкратный (в годы Великой Отечественной войны создавался и пяти – и десятикратный) перевес сил, если бросить на штурм неподготовленных солдат и офицеров, если… Впрочем, и этого, думается, достаточно. В этом случае попросту погибнут люди, которые идут на приступ, и атака захлебнется.

Что, собственно, и произошло. Артподготовки по большому счету не было. Обстрел из нескольких противотанковых орудий, пожалуй, больше смахивал на психологическое давление, чем на реальное уничтожение огневых точек.

Ничего себе давление… Палили из пушек, разрушили село. Да, и палили, и разрушили. Это все видели на экранах телевизоров. Но вот боевикам, зарывшимся в землю, пальба нанесла мало вреда. Когда после обстрела первые подразделения двинулись на штурм, террористы встретили их ураганным огнем. Дагестанский ОМОН сразу потерял несколько человек убитыми, ранеными и отступил.

По законам тактики это означало лишь одно – передний край обороны противника оказался не подавленным, бандиты сохранили свои огневые средства, и всякого, кто попытается броситься вперед, ждет смерть.

Из служебного отчета группы «А»

«15 января в 8.30 личный состав управления занял исходные позиции. После нанесения огневого удара авиацией и вертолетами боевые группы в составе отделов, выставив передовой дозор, во взаимодействии с подразделением „Витязь“ вступили в бой с чеченскими боевиками и продвинулись в „квадрат четыре“ на юго-восточной окраине поселка Первомайское.

В ходе боевых действий 15-18 января сотрудники управления выявляли, уничтожали огневые точки боевиков, осуществляли огневое прикрытие подразделений МВД, оказывали медицинскую помощь, эвакуировали раненых с поля боя».

За этими скупыми строками отчета кроется многое. Например, вывод из-под огня бойцов отряда «Витязь», которые оказались по сути в огневом мешке. Им помогли сотрудники группы «А».

На войне, когда захлебывалась атака, подтягивали артиллерию и вновь начинали «обрабатывать» передний край. По возможности, вызывали авиацию и наносили бомбовый удар. Или был еще один вариант: наступающие войска обходили очаг сопротивления и двигались вперед.

Такого варианта у «федералов» не было, как, впрочем, не было никакого другого. Возобновить артподготовку не могли, так как уже с первых орудийных залпов поднялся вой: губят заложников.

Выходит, оставалось одно: погубить наши спецподразделения – «Альфу», «Вегу», «Витязь», бросив их под кинжальный огонь бандитов.

Я часто думаю о страшной дилемме: да, государство должно, обязано спасти жизни заложников. Но какова цена этого спасения?

В последнее время мы часто смотрим на проблему глазами захваченного в плен безоружного человека. Горькая, унизительная роль смертника, к тому же ни в чем не повинного. Но сколь унижен и раздавлен профессионал, бессильный в своем главном деле – освобождении пленников и наказании бандитов. Что мог боец «Альфы» в Первомайском? Даже самый опытный, первоклассный боец. Подняться во весь рост в атаку и геройски погибнуть? Но это, по меньшей мере, глупость. Хотя и такого хватает на войне.

Не погибнуть самому, спасти как можно большее число заложников, уничтожить террористов – вот триединая задача специальных подразделений.

Бойцы группы «А» с успехом умеют штурмовать захваченные автобусы, самолеты, дома, в которых засели террористы, но не научены ходить в цепи и не сильны в общевойсковой тактике. Не их это дело. Но тогда чье? Мотострелков, артиллеристов, танкистов…

«Приехали, – скажут мои оппоненты. – Восемнадцатилетних, необстрелянных, необученных мальчишек бросить в огонь, а отменные стрелки, спортсмены, опытные бойцы, побывавшие не в одной переделке, останутся в стороне».

Вот тут и возникает главный вопрос, с которого я начал свои размышления и который лежит в основе всех наших поражений последнего времени – почему солдат российских вооруженных сил необстрелян, необучен, плохо экипирован, а то еще и голоден?

Все это, кстати говоря, присутствовало в Первомайском. И водители, которые совершили свой первый марш на БМП, и многодневный холод, и отсутствие элементарных условий жизни.

Мне рассказывали сотрудники группы «А», как просились к ним в автобусы на ночь замерзающие российские солдаты. «Альфовцы» и рады бы пустить, да сами спали сидя, считай, на коленях друг у друга. А наше телевидение все долдонило: оцепление, кольцо, блокирование. Забывая, что за каждым словом – люди. Сколько дней и ночей без сна и отдыха можно «блокировать» боевиков, сидя в окопе или в зимнем поле? Учитывая, что боевики грелись в это время в домах Первомайского.

Теперь многие с удивлением задают вопрос: как ускользнул Радуев? Да так и ускользнул, прорываясь с боями. Потому что, по большому счету, не было там никакого кольца. И не то что внешнего и внутреннего, а даже обычного окружения. Ну, разве что «островки» обороны, один из которых обороняли три десятка армейских спецназовцев. Горстка бойцов, на которую вышла радуевская банда. Они и перебили основную массу террористов, подпустив их почти вплотную. Однако помните, сколько было у Радуева людей – более трех сотен. Так что перевес почти в десять раз. Эти российские ребята-спецназовцы, несомненно, герои. Они почти все ранены, есть и погибшие.

Как это было – мало кому известно. Их вообще осталось немного после того боя – спецназовцев 22-й бригады. Кто уволился в запас, кто уехал в другие города, военные округа. Через два года после тех событий мне с трудом удалось найти нескольких героев. Вот как рассказывает о том страшном бое один из них:

«Нас в очередной раз подставили. В прессе тогда писали – три кольца окружения, снайперы. Все это ерунда. Никаких колец там не было. Ребята из нашей 22-й бригады специального назначения и приняли удар.

Плотность фронта была 46 человек на полтора километра. Представляете! По всем нормативам превышение протяженности на каждого бойца в три раза. А вооружение – только стрелковое, легкое, да два БТРа придали.

Наш участок был наиболее вероятным для прорыва. Почему? Да потому, что только здесь, в единственном месте можно переправиться через Терек. Подчеркиваю, в единственном. Там труба нефтепроводная через реку протянута, а над ней мостик. И дураку было ясно: больше идти некуда.

Мы предлагали взорвать трубу. Нет, это же нефть, «бабки» большие. Люди дешевле. А взорвали бы, и «духам» некуда деваться.

Кстати, с той стороны два «КамАЗа» чеченских подошли. Стояли, ждали. С нашей стороны – ничего, «вертушки» по ним не работали.

Как таковой подготовки у террористов не было. Они начали обстрел, и их ударная группа пошла в атаку. Подойдя к опорному пункту метров на сто, передние бандюги залегли, начали оказывать огневое давление. Тем временем подтянулась группа прикрытия, и все скопом кинулись вперед.

С точки зрения тактики они действовали правильно. По-другому и не могли. После боя мы проверяли документы у убитых. Афганцы, сирийцы. Около пятидесяти наемников-профессионалов.

У каждого, как правило, по два вещмешка – в одном боеприпасы и консервы, в другом – наркотики, шприцы и прочее. Так что атаковали они в состоянии наркотической дури. Говорят, бесстрашные смертники. Боялись, бандиты.

Да, Радуев улизнул, но многих мы положили. В бой пошло около 200 террористов. 84 человека мы уничтожили. Не считая раненых и пленных. Утром по следам посмотрел – вырвалось человек двадцать, не более. С ними и Радуев.

Бригада тоже понесла потери: пятеро погибли, шесть человек ранены. Если бы на нашем участке посадили две-три роты, итог был бы иным. Многое было сделано бестолково. В оборону маленькую горстку посадили, минировать подходы не стали. На что рассчитывали? Может, такой прорыв кому-то нужен был?»

Вот такие горькие признания.

В том бою погибли начальник разведки 58 армии полковник Александр Стыцина, командир роты связи капитан Константин Козлов, медик, капитан Сергей Косачев.

Потеряла в Первомайском и группа «А» двух своих офицеров – майоров Андрея Киселева и Виктора Воронцова.

Воронцов был из пограничников, служил в отдельном отряде контроля в «Шереметьево-2». Сначала попал в «Вымпел», а в 1994 году перешел в группу «А». Отличился при освобождении заложников в г. Буденновске, за что и был награжден медалью Суворова.

Андрей Киселев – выпускник Рязанского воздушно-десантного училища. Служил в роте специального назначения полка связи ВДВ, был инструктором по воздушно-десантной подготовке. В 1993 году принят в подразделение «А».

Оба офицера принимали участие в сложных оперативных мероприятиях и боевых операциях. За мужество и отвагу, проявленные при спасении заложников, Андрей Киселев и Виктор Воронцов награждены орденами Мужества (посмертно).

А в группу «Альфа» недавно пришел новый сотрудник – офицер-спецназовец из 22-й бригады. Он вместе со своими боевыми друзьями встретил террористов Радуева на том поле. И многих навечно уложил в сырую землю. Судя по всему, бой у Первомайского он запомнил на всю жизнь. А жизнь решил посвятить борьбе с терроризмом.

ГОД 1996. ПЕРУ: 126 ДНЕЙ ПРОТИВОСТОЯНИЯ

В тот роковой вторник 17 декабря 1996 года японский посол в Перу устроил пышный дипломатический прием по случаю национального праздника – дня рождения императора Японии.

В роскошных залах посольства собралось почти 500 сановных лиц. Шампанское текло рекой, перуанские министры общались с зарубежными дипломатами, дамы блистали невиданной красоты нарядами.

В залах звучала мелодичная японская музыка. Казалось, ничто не может потревожить эту идиллию.

К 1995 году перуанец японского происхождения, президент страны Альберто Фухимори засадил в тюрьму большинство лидеров революционного движения «Тупак Амару» и организации «Сендеро луминосо» («Светлый путь»). Эти организации в народе получили прозвище «кровавых сестер». Они подрывали магазины, нападали на полицейские участки, грабили банки, обрывали линии электропередачи.

С приходом к власти Фухимори все изменилось. Он наводил порядок железной рукой – уничтожал кокаиновые плантации и фабрики, громил лесные лагеря и конспиративные квартиры «кровавых сестер».

Наконец, перуанцы вздохнули свободно, они перестали бояться за свою жизнь, ожидая терактов на каждом шагу. Правительство сочло, что эти движения разгромлены и не представляют больше угрозы… И просчиталось.

В тот декабрьский день на приеме, словно по команде, юные обходительные официанты и официантки отбросили подносы и выхвали из-под салфеток на тележках автоматы.

Загремели выстрелы, раздались женские крики. Когда встревоженная толпа притихла, из рядов вооруженных людей вышел мужчина:

– Я Нестор Серпа Картолини, – сказал он. – С этой минуты вы являетесь заложниками революционного движения «Тупак Амару». За каждого из вас я получу нашего товарища. Они томятся в тюрьмах у Фухимори. Но скоро выйдут на свободу.

Картолини зло оскалился и помахал кипой бумаг. Это были списки «товарищей».

Через несколько минут о захвате японского посольства в Лиме доложили президенту Перу Альберто Фухимори. Никто не знает, какие чувства пережил «железный» Альберто, услышав эту весть. Никогда еще в истории человечества в руки террористов не попадало такое количество заложников. Исключением являлся лишь захват мусульманских паломников в Мекке в 1979 году. С тех пор на протяжении 17 лет мир не знал подобного кошмара. Это потом, значительно позже, почти через такой же временной промежуток произойдет трагедия в Буденновске, а еще через 7 лет захват театрального центра на Дубровке в Москве, и тяжесть разрешения конфликта ляжет на плечи другого президента – российского.

Но тогда Альберто Фухимори был один. А в его столице заточили и держали под страхом смерти полтысячи заложников.

Он предложил террористам выехать либо на Кубу, либо в Доминиканскую республику, но наотрез отказал освободить заключенных.

За происходящим в Лиме следил весь мир. Здание посольства окружили журналисты, направив свои фото – и телекамеры на осажденную цитадель.

Вот как описывает увиденное спецназовец США Билл Солсбери, работавший в Перу военным советником в 70-е годы и побывавший в этой стране в дни кризиса: «Мне повезло встретить еще одного выпускника центра подготовки „тюленей“ ВМС США по имени Рафо, который сказал, что может провести меня в зону для прессы, находящуюся в одном квартале от резиденции японского посла в Лиме.

– Предупреждаю, – кричал он мне, пытаясь быть услышанным на фоне оглушающего музыкального ритма, – ты окажешься в настоящем загоне для скота. Там полным-полно религиозных фанатиков, уличных торговцев, передвигающих полисменов, которые едва распознают, где ствол, а где приклад их оружия, и, разумеется, куча журналистов, которые устраивают потасовки за право обладания лестницами и ветвями деревьев, с которых открывается лучший вид на резиденцию.

Представление, названное Рафо придорожным балаганом РДТА (революционное движение «Тупак Амару»), было в самом разгаре. На перекрестке шумная компания журналистов, пристраиваясь на складных лестницах, нацеливали телескопические объективы своих камер на место, которое специалисты иронично именуют «кризисной точкой». Молодые полисмены со щитами в руках разгуливали между журналистами и «кризисной точкой».

На противоположной стороне перекрестка две элегантно одетые женщины держали оборону против небольшой банды шаманов племени кечуа, выряженных в цветастую церемониальную одежду, предназначенную для изгнания бесов…

Все происходящее вызывало во мне довольно скверное чувство».

Начались долгие и трудные переговоры. Кто в них только не участвовал – министры правительства, священнослужители, звезды телевидения и эстрады.

Спустя сутки коменданте Картолини отпустил несколько заложников. Еще через неделю, к католическому рождеству, он отобрал 220 наиболее значимых или ослабленных заложников и дал им волю.

Более того, разрешил передать захваченным рождественские подарки и допустил в здание представителей Красного Креста. Разумеется, этим воспользовались спецслужбы. Теперь у них были глаза и уши в здании посольства – многочисленные переговорщики, те, кто вручал подарки, сумели начинить их радиозакладками.

Тот же Билл Солсбери так рассказывает о встрече со своим старым другом, перуанским вице-адмиралом Луисом Гиампиери после его освобождения из заточения в захваченном посольстве: «Адмирал Гиампиери удобно расположился на софе напротив меня в своем кабинете. Мы говорили о пережитом им, об операции по освобождению заложников.

– Это было военное чудо, – сказал он, – но одновременно и трагедия.

– Как ты узнал, что агенты правительства установили микрофоны внутри резиденции? – задал я вопрос.

– Я не знал, но предположил, что эта задача будет одной из первоочередных для разведки. Вот я и начал говорить в каждый из предметов, который поступал к нам с воли. Другие заложники думали, что у меня поехала крыша».

Наступил новый 1997 год. Переговоры продолжались. Они время от времени заходили в тупик. Иногда коменданте Картолини нервничал, грозил расстрелять заложников. Но угрозы оставались лишь словами. Видимо, Нестор Серпа понимал: если это случится, Фухимори отдаст команду на штурм. Тогда – явная погибель. А террористы никак этого не желали. Они рассчитывали только на успех. Мирный успех.

Тем временем служба безопасности Перу не сидела сложа руки. Заместитель начальника управления специальных операций (УСО) приехал в командно-штабной колледж в пригороде Лимы. Он набирал добровольцев в подразделение по освобождению заложников.

Своих лучших бойцов и офицеров выделил флот – морские силы специальных операций (МССО) и спецподразделения морских пехотинцев.

Таким образом, было сформировано подразделение, утвержден план штурма, распределены обязанности. В свою очередь, лучшие специалисты – психологи составили психологические портреты террористов. На полигоне военной академии выстроили макет здания посольства в натуральную величину.

Сто сорок лучших спецназовцев, в основном офицеров войск специального назначения, а также офицеров и сержантов морской пехоты, распределили по подразделениям – в штурмовое, поддержки, безопасности. В отдельную группу были выделены снайперы.

Бойцы морских сил специальных операций не участвовали в операции, так как выполняли задания на границе с Эквадором, в бассейне реки Амазонки.

План операции был таков. Перуанские военнослужащие прокапывают сеть подземных ходов, которые выходят на территорию посольства. Так будет организовано проникновение в резиденцию.

Другая группа штурмующих проникнет на территорию посольства, взорвав главные ворота. Потом они должны снести дверь посольства и пройти внутрь здания.

Третья группа должна была атаковать резиденцию с тыла, через проход в ограде.

Снайперское подразделение было готово уничтожить любого террориста.

Хорошо сработала разведка. Первые агенты проникли в резиденцию японского посла, когда президент Фухимори 20 декабря разрешил прессе взять интервью у террористов и заложников. Потом микрофоны встраивались в передаваемые в захваченное здание посольства библии, матрацы, картины, контейнеры для воды и пищи.

Когда адмирал Гиампиери «предложил свои услуги», ему передали несколько гитар и настольные игры. «Сумасшедший адмирал» теперь постоянно напевал набор каких-то несуразиц под гитару. Но в этих несуразицах содержалась информация о количестве террористов, их вооружении, расположении в здании. Словом, все то, что было очень ценным для разведки.

В ходе подготовки к операции свою «положительную» роль, как всегда, сыграла пресса. Вездесущие журналисты заметили, что полицейские фургоны каждую ночь разъезжают туда – обратно рядом с домами, расположенными у резиденции японского посла.

Сразу же в газетах, журналах, на телевидении появились комментарии – на этих машинах вывозится земля из туннелей, которые прокладываются в сторону посольства.

Террористы, разумеется, тоже смотрели телевизионные передачи, и им тут же стало известно о туннеле. Но они были настолько неопытны и беспечны, что даже не отреагировали на это сообщение. Только переместили заложников на второй этаж, оставив на первом этаже всего несколько человек – японских бизнесменов.

Это подсказало спецслужбам ход – подложить заряд и уничтожить террористов, которые будут находиться на первом этаже. Было известно, что половина бандитов каждый день после полудня играют в футбол. Оставшиеся в здании следили за игрой из коридора. Этой приверженностью к футболу решили воспользоваться спецназовцы. Однако существовала сложность – заряд следовало рассчитать так, чтобы убить террористов и в тоже время заложники-японцы должны были остаться живыми и здоровыми.

Чтобы рассчитать требуемую мощность заряда, перуанские коммандос провели серию подрывов под копией здания резиденции, которая была специально построена для обучения бойцов.

Наконец и эта работа завершилась. Однако производить взрыв не понадобилось. Вскоре террористы и оставшихся на первом этаже заложников-японцев перевели наверх, к остальным.

Спецназовцы были готовы и ждали сигнала к штурму. Со дня захвата посольства прошло уже четыре месяца, но президент Фухимори молчал. Он вылетел на Кубу, договорился с Фиделем Кастро о переправке террористов на остров.

В середине апреля президент Альберто Фухимори и его советник по разведке Владимир Монтесинос прибыли в учебный центр управления специальных операций и подняли коммандос по тревоге. Было объявлено, что через полчаса начинается генеральная репетиция штурма резиденции.

И репетиция началась. Она прошла успешно. Президент похвалил спецназовцев и предупредил о скором начале операции по освобождению заложников.

А в стране произошли события, которые и вовсе убедили террористов, что правительство растеряно и не знает, как действовать дальше. Об этом много писали газеты, передавали радио и телевидение.

18 апреля 140 коммандос получили приказ: скрытно, в закрытых фургонах, натянув поверх камуфлированного обмундирования полицейскую форму, прибыть в район проведения спецоперации.

Секретность этого мероприятия была повышенная. Спецназовцы покидали автофургоны после того, как они заезжали в гаражи домов.

В воскресенье 20 апреля все участники штурма находились на своих местах.

Через два дня, 22 апреля коммандос спустились в туннели. Сработали заряды С-4. Уже первыми взрывами было убито несколько террористов. Однако остальные во главе с Нестером Картолини бросились наверх, на второй этаж. Они хотели расправиться с заложниками.

Спецназовцы, вбежавшие в резиденцию через взорванную парадную дверь, в дыму и пламени тоже искали лестницу, ведущую наверх.

Один из коммандос вдруг сквозь облако дыма увидел на лестнице голые ноги бежавшего человека. Он дал очередь из автомата. «Бегун» рухнул. Это был Нестор Картолини. Вслед за ним замертво упал другой террорист, тоже большой любитель футбола.

Ворвавшись на второй этаж, группа спецназовцев во главе с лейтенантом Раулем Чавезом попала на мини-ловушки, установленные террористами. От шрапнели погиб лейтенант Хименезу.

Группа подполковника Валер после взрыва зарядов покинула свое укрытие – туннель и, выбравшись наверх, оказалась у западной стены резиденции. Их задачей было во что бы то ни стало спасти посла Японии Аоки и министра иностранных дел Перу Тудела.

Здесь же должна была действовать еще одна группа спецназовцев, которая выходила наружу из тоннеля под эстакадой.

Однако эта группа не успела вовремя пробить дыру и выйти из тоннеля, и подполковник Валер повел своих людей во внутренний дворик, куда выходили окна спальни посла. Там, по данным наблюдателей, и находились посол и министр иностранных дел.

На лестнице Валер столкнулся с человеком, который полз ему навстречу. Это был японский посол. Он передал посла бойцу из своей группы, а сам побежал дальше.

Вскоре он увидел министра Туделу. Тот так же полз навстречу спецназовцу. В это время Валер заметил, как в сторону министра террорист бросил гранату и хотел дать очередь из автомата.

Валер бросился вперед и закрыл Туделу своим телом. Пуля террориста пробила бронежилет спецназовца. Он был смертельно ранен. Однако граната, к счастью, не взорвалась. Террорист забыл снять клейкую ленту, которой был примотан спусковой рычаг запала к корпусу гранаты.

Двое коммандос, следующие за Валер, открыли огонь по террористу.

Несмотря на успешные действия бойцов спецназа, одному из террористов – заместителю Картолини по военным вопросам – Тито удалось добраться до места, где бандиты хранили оружие. Он стал забрасывать штурмующих гранатами. Был ранен один боец спецназа.

Однако это продолжалось недолго. Офицер и морской пехотинец выскочили на крышу здания и установили над комнатой, где находился Тито, направленный заряд. Прозвучал взрыв, в комнате сдетонировали боеприпасы, и от Тито мало что осталось.

Через полчаса бойцы спецподразделений овладели резиденцией. В ходе штурма два спецназовца погибли, 12 было ранено. В перестрелке убит один заложник, 71 – спасены.

Президент Перу Альберто Фухимори сразу же прибыл в резиденцию японского посла. Информационные агентства мира разнесли радостную весть об освобождении заложников.

Фухимори стал всеобщим любимцем в стране и успешно победил на следующих выборах.

Потом, черед два года, руководитель столь блистательной операции Владимир Монтесинос будет обвинен в злоупотреблениях и коррупции и арестован. А президент Фухимори покинет страну и найдет убежище в Японии. Ему поставят в вину в том числе и расстрел «невинных футболистов» в японском посольстве. Однако стоит ли этому удивляться?