Текст книги "Главный калибр"

Венёв, полностью растрепавший седую шевелюру и ставший похожим на одуванчик, растерянно переводил взгляд с одного на другого. Офицер за боковым пультом окаменел, услышав такое кощунство.

– Мистер Паркер, – капитан поднял бровь, и Паркер опять увидел лукавый огонёк в его глазах. – Военные, конечно, тугодумы и бюрократы… но мы идём полным ходом к станции с того момента, как приняли вас в шлюз.

За ужином, пользуясь имеющейся на «Независимом» относительной свободой нравов, Володин выбрал место поближе к главному механику. Нуорссулайнен сидел в такой позе, в какой обычный человек сидеть не может – но при его росте и худобе иначе расположиться было трудно. Удивительное дело – он никогда не был предметом для шуток, хотя флотские обычно не упускают возможности подтрунить над кем-нибудь.

Володин подсел поближе, дождался, пока механик доест, и издалека завёл разговор о том, что уже было известно большинству офицеров. Для Володина, да и не только для него, это было первое сёрьёзное дело, и любопытство просто распирало старшего лейтенанта – флагман идёт в район предполагаемого столкновения двух астероидов, на одном из которых находится исследовательская станция. Само по себе столкновение не бог весть какая редкость – Пояс живёт своей жизнью, постоянно «дышит», но одно дело, когда легонько касаются друг друга десятитонные кусочки, и совсем другое – когда речь заходит о таких махинах. Масла в огонь подливал слух о том, что виновник тревоги, девятнадцать девяносто восемь, сдвинулся с места без всяких видимых причин, словно его пнули. Навигаторы будто воды в рот набрали, добиться от них чего-нибудь было невозможно. Володин понимал так, что данное происшествие озадачило их больше, чем кого-либо – им по долгу службы положено знать, какая пылинка сдвинется на сколько метров в следующем году, а тут такое творится…

Механик отвечал флегматично, подолгу взвешивая слова.

– Всё выяснится по прибытии на место. Не беги впереди паровоза.

– Впереди чего?

– Было когда-то такое транспортное средство, очень большое и тяжёлое.

– Смысл понял. – Володин поставил кружку на стол. – Но хотелось бы знать, что мы будем делать? Вот прибудем, осмотримся, и дальше что? Что нам делать с этим астероидом?

Механик повёл плечом, и вечно смятый посредине погон встал домиком.

– А что бы ты сделал?

– Я-то? Да разнёс его… дал бы залп-другой главным калибром.

– Главным? – Тамме помолчал немного, потом произнёс медленно, будто с неохотой. – Можно, конечно, и главным… Ты хоть знаешь, сколько раз использовался главный калибр этого корабля?

– Ну… – Володин подумал. – Наверняка не скажу, а на Рее ведь стреляли.

– На Рее вели огонь в первый раз. А всего стреляли дважды. – Механик сказал это как-то очень твёрдо, словно поставил точку в разговоре.

Главный калибр «Независимого» был весомым аргументом флота. Самым весомым. И самым последним. Оружие, полный залп которого способен оставить на поверхности планеты воронку глубиной километра три – это если на планете есть плотная, подобно земной, атмосфера. Вернее, не оставить ничего, кроме воронки – аннигиляция сжирает всё без остатка. Огромное количество вспомогательных механизмов занимало столько места, что нести боевые аннигиляторы были способны только флагманские корабли – «Независимый» да «Нахимов» из Первой эскадры.

Володин знал о необходимых мерах безопасности: для того чтобы разблокировать управление главным калибром, требовались согласованные действия командира, старпома и главного механика. Даже на учебных стрельбах главный калибр никогда не использовался, только калибровались системы наведения.

Володин не понимал, почему механик так странно отреагировал. Военный корабль должен стрелять, на то он и военный корабль.

Тамме словно читал его мысли.

– Стрелять военный корабль должен. А вот апокалипсис без повода устраивать… И даже если повод есть…

Он поднялся, раскладываясь в несколько приёмов, как перочинный нож, и похлопал Володина по плечу:

– Спроси капитана, что за штука висит у него на стене… Да, кстати – мне показалось, что я видел незакрытый люк в систему охлаждения на второй палубе, сразу под башней. Если мне память не изменяет, твои там закончили работу ещё вчера? – И Володин густо покраснел.

После ужина старший лейтенант отправился к люку. Створка действительно была приоткрыта, и теперь краснеть пришлось старшине, которого Володин вызвал. Задерживаться не стал – теперь можно не сомневаться, что пристыжённый старшина наведёт порядок – и отправился на камбуз разбираться с проделками Джока.

Над коком Володин всегда подтрунивал – трудно понять, как можно оставаться таким худым на камбузе. Кок только загадочно улыбался и угощал чем-нибудь вкусненьким. В этот раз Володину достался кусочек какого-то желе, пахнущего клюквой. Володин поблагодарил и принялся за работу. Отодвинул панель, включил терминал и перекинул питание на резервное – камбуз, как и центральный пост, питался от основных систем жизнеобеспечения «Независимого», в этом Володину виделся один из основных постулатов флотской философии. Старлей повесил на бедро планшет с инструментом. Дал команду автоматике открыть нижний люк. Кок наблюдал за его манипуляциями, возясь с кухонным комбайном. Володин подмигнул ему, взял фонарь и нырнул за внутреннюю обшивку. Здесь приходилось бывать нечасто, и Володин на секунду задумался: он иногда проверял себя, пытаясь обойтись без помощи коммуникатора, в который перенёс основные схемы корабля. Прошёл второй рефрижератор, подобрался к третьему. Обогнул толстую трубу, нагнулся, свернул влево и протиснулся между выступом корпуса и клапаном системы вентиляции. Дальше пришлось пробираться на четвереньках, а вскоре и совсем ползком.

Проход сузился ещё, в луче фонаря стала видна задняя стенка четвёртого холодильника. В ней красовалось аккуратное отверстие размером чуть меньше яблока. Володин качал головой, глядя на то, как ювелирно Джок и его шайка обошли трубы криогенной установки и шины энергоснабжения. Оставался открытым вопрос, как они сумели справиться с термоизоляцией такой толщины… Где-то сбоку послышался осторожный шорох. Володин посветил туда, но успел заметить только мелькнувший в луче фонаря хвост. Простучали по металлу коготки, и снова всё стихло.

– Вот черти, – сказал Володин и стукнулся головой обо что-то. – Эй вы там, позовите Джока немедленно!

В ответ что-то прошуршало. Через полминуты откуда-то сбоку высунулась усатая мордочка, втянула носом воздух и пискнула:

– Кто меня звал?

– Это так ты, значит, наводишь порядок в переборке? – свирепо спросил Володин, потирая ушибленный затылок. – Тащишь остатки, пока можно?

– Виноват, – кротко сказал Джок. На хитрющей физиономии не было и следа раскаяния. – За всеми не уследишь. Что я могу сделать, если каждый старается, как может? Они же для общего блага… Запасы…

– Вот я им постараюсь, – пригрозил Володин. – Можно подумать, их не подкармливают! Животы себе отожрали, скоро в вентиляцию пролезать перестанут!

Джок ждал, умильно поблёскивая глазами-бусинками. Сукин сын умел держать паузу, прекрасно зная людскую натуру.

– Ладно, – буркнул старлей. – Если ты ещё способен пузо волочить, подай мне ключ из планшета, а то я достать не могу. Твои, между прочим, проделки исправлять собираюсь.

Тут действительно было тесно – Володин так и не смог дотянуться до ключей. Джок пропал из поля зрения, потом старлей почувствовал бедром осторожное движение.

– Синий или чёрный?

– Синий. Надо холод перекрыть, чтобы реагент в контур не пошёл, пока заплатку ставить будут. У-у-у, зубастое отродье…

Планшет на бедре задёргался, послышался тихий звук соприкосновения металла с металлом – Джок тащил ключ по жёлобу. Пролез у Володина под мышкой и положил ключ прямо возле руки.

– Спасибо.

– Не за что.

– Как вы это прогрызли-то?

– Не скажу, а то в следующий раз не получится.

– Я тебе устрою следующий раз…

Ещё минуту старший лейтенант пыхтел, пытаясь дотянуться ключом до клапана. Джок внимательно наблюдал.

– А общий перекрыть не проще будет?

– Не проще. Остальные должны работать. Или ты и их распотрошил?

– Да нет, не трогал я их. Там ничего интересного нет.

– А-а-а… – Володин наконец дотянулся, нажал на ключе клавишу. Клапан дважды мигнул и встал в положение «закрыто».

– Ну, я пошёл? – осведомился Джок.

– Слушай, – сказал Володин, вспомнив что-то. – Скажи-ка мне, а что в каюте капитана висит на стене? Ну, кусок брони в рамке. Откуда он?

– На стене-то? – Джок остановился. – А тебе шеф не говорил?

– Да нет. Джок помедлил.

– Ну, тогда и я не скажу.

– Да что за секреты, в самом деле! – рассердился Володин. – Тоже мне, тайны мадридского двора!

Но Джок не ответил, нырнув в свою вентиляцию, а Володин опять ударился затылком.

В центральном посту капитан слушал доклад Вонга.

– … километров, масса – два и два на десять в двенадцатой степени килограммов. Если направление и скорость не изменятся, прогнозируем столкновение через девять часов тридцать три минуты. Станция безусловно пострадает, скорее всего – несущий астероид будет разрушен полностью. Последствия разлёта обломков сейчас рассчитываются, все возможные варианты будут доложены через полтора часа.

Капитан кивнул.

– Когда мы окажемся у станции, сколько у нас будет времени до столкновения?

– При соблюдении текущих условий – минут тридцать пять – сорок.

– Негусто… но лучше, чем ничего. Капитан помолчал.

– Скажите-ка мне, Ли… Скажите вот что. С чего это он вдруг рванул с орбиты, по которой крутился столько лет? Если мне не изменяет память, этот участок Пояса очень давно не «дышит».

– По правде сказать, сэр, – навигатор помялся, – нам это тоже кажется странным. Память вам не изменяет, этот сегмент всегда считался спокойным – насколько спокойно могут себя вести астероиды. Этот чёртов камень… прошу прощения, сэр… он сдвинулся с места и пошёл так, как будто точно знает, куда ему нужно. С постоянной скоростью. Постоянным курсом. И не по орбите, а по прямой. Это астероид-то! Конечно, прошло совсем немного времени, чтобы говорить точно – но мне кажется, сэр, что Юпитер должен был намного оттянуть его на себя, раз уж он решил зашевелиться. Совсем немного, но должен был. Возможно, отклонение настолько незначительно, что мы его не замечаем… Но у меня ощущение, что отклонения нет.

– Я тоже так думаю. – Капитан кивнул. – Прямее некуда. Хотите, подкину ещё задачку? Не одному же мне голову ломать… Чак, ты нас слышишь?

– Так точно.

– Присоединяйся. Джентльмены, я тут сопоставил время – и у меня получилось, что девятнадцать девяносто восемь соскочил с места в тот самый момент, когда на станции «посветили» лазером в скважину – плюс-минус несколько минут. Может быть, и случайность. Но если верить Паркеру, сразу после включения лучевого бура – он не уточняет, когда именно «сразу» – у него остановились генераторы.

Раскосые глаза Вонга медленно расширились.

– Я тоже не очень поверил. – Капитан опёрся о пульт локтями. – И попросил механика разобраться. Сначала он, конечно, решил, что на станции поселились недоучки. Однако – нет, ребята там оказались вполне квалифицированными… Тамме уже полчаса сидит с ними на прямом канале, наши связисты качают в эфир киловатты – станция-то на батарейном питании, даже антенны повернуть не может… Так вот, наш механик сейчас выглядит как портативная шаровая молния – волосы дыбом и вот-вот взорвётся. Факт остановки генераторов для него всё равно что отмена закона сохранения энергии. Ему кажется, что такого не может случиться никогда. Мне тоже так казалось, но теперь я уже не уверен. В принципе, случиться может всё, что угодно, уж мы-то с вами помним…

… Да уж, случиться может всё. Всё, что угодно. Например, на должность начальника штаба Адмиралтейства могут назначить Саровски. Контр-адмирал отнюдь не был глуп (всё-таки он был контр-адмиралом), но и умным капитан его назвать не мог. Какая-то логика в его действиях была, но вот какая, оставалось загадкой для большинства офицеров. Возможно, контр-адмирал хотел прослыть реформатором, но уж очень нетрадиционные пути он для этого выбрал.

Например, Саровски реанимировал проект «Саламандра», зарубленный ещё десяток лет назад, и даже смог выбить под него финансирование. Разработчики спешно привели проект в соответствие с требованиями сегодняшнего дня, пробный крейсер в рекордные сроки был построен на верфи «Флокс».

Капитан, тогда ещё не настолько седой, как сейчас, тщетно пытался получить хоть какую-то информацию об этой затее – крейсер должен был войти в его эскадру, и капитан, по идее, имел право знать его сильные и слабые стороны. Адмиралтейство отмалчивалось, но делало это как будто с ухмылкой – время от времени приходили депеши, вроде бы никак не связанные с его запросами, но на самом деле исключающие саму возможность воздействия на ход работ. Было ощущение, что Адмиралтейству вообще не до того – кого-то назначали, кого-то снимали, бурно создавались управления. Строевые офицеры морщились, наблюдая за этой вознёй.

Капитан расположился в кают-компании поздно вечером, в очередной раз разложив перед собой распечатки – по старой привычке. Напротив сидел Санчес – тогдашний старпом. Санчесу до пенсии оставалось всего ничего. Капитан иногда чувствовал неловкость от того, что отдает приказания человеку гораздо старше и опытнее себя, но старик, похожий на индейца, видел капитана насквозь и только невозмутимо поднимал бровь, когда чувствовал слабину. Капитан был благодарен ему за это. Сейчас разговор шёл о насущном.

– …откуда он вообще взялся?

Санчес поморщил медный лоб, вспоминая.

– Кажется, он ходил у Тихонова навигатором. Или старпомом, не помню точно.

– Давно?

– Ещё до Реи.

– А потом?

– Потом его перевели куда-то, когда Четвёртую расформировывали. Тихонов ушёл на «Резкий», но с собой его не взял.

– А мог?

– Конечно. Ему тогда дали полную свободу в подборе экипажа.

– Мог, но не взял. – Капитан облокотился на стол. – Значит, не за что было брать. Хороших офицеров Тихонов не отпускал… Не нравится мне это.

– Выскочки никому не нравятся.

– Да я не про него. Мне вся эта затея не нравится, как яблоко с червоточиной. Запросы устал посылать. Документацию не дают, к проекту не подпускают. Кое-что я всё-таки получил, неофициально… Подняли из старого проекта… Вроде бы должен получиться не корабль, а сказка. Красивый. Бронеплиты из другого материала, тёмные. Но – не нравится мне, почему – не могу объяснить. Пожалуй, ещё один рапорт напишу, прямиком на имя командующего. Знаешь, душа не на месте. Старею, что ли.

– Кто бы говорил. – Санчес улыбнулся как-то устало, погладил ладонью бритую голову. – Это у тебя не старость, это твоя хитрая интуиция, которую ты слушаешься чаще, чем приказов. Пожалуй, в этот раз я тебя понимаю. Обычно я тебя понимаю потом, после того, как всё случилось… Послушай-ка, тебе известно, что на «Саламандре» расчёт второстепенных целей будет выполнять автоматика?

– Нет, по боевой части вообще ничего узнать не удалось, как ни пытался… Ну и что – автоматика? Так и у нас не вручную.

– Да нет, ты не понял… Трофейный «Тор» помнишь?

– Ещё бы не помнить. – Капитан настороженно оглянулся через плечо, словно мог видеть сквозь переборки давнюю пробоину в прочном корпусе «Независимого». Он даже опустил ладонь под стол, чтобы Сан-чес не видел, и украдкой погладил корабль. Санчес продолжал:

– Ты же помнишь, к нему подобраться можно было только… Как в древности Суворов ходил? Через Альпы, вот именно… А почему? Потому что на нём похожая система стояла, даже с погибшим экипажем эта штука огрызалась будь здоров. Наши умники расковыряли её, как умели, и решили, что могут сделать такую же и даже лучше. Почему, как ты думаешь, экипаж такой маленький – сто шестьдесят восемь человек на целый крейсер?

– Не знаю. Я решил, что это только для ходовых, потом доукомплектуют…

– Вот и нет. Сто шестьдесят восемь – весь экипаж.

– Откуда информация?

– Не скажу. – Санчес пожал плечами. – Мне тоже стало интересно, и я кое-какие справки навёл.

– Вот оно что… – Капитан задумался, помедлил немного. – В принципе – почему бы и нет? Наверное, так и должно быть – корабли становятся мощнее, а экипажи меньше.

– Ты меня уговариваешь или себя? – Санчес поднял брови. – Автоматика – дело хорошее, но вот на «Саламандре» автоматика будет не только вторичку считать, но и определять приоритет огневых задач.

– Даже так?

– Именно так. Так что твоя заноза имеет вполне логичное объяснение – Мэрфи помнишь?

– Кого?

– Не помнишь. А говоришь – старость… Старость – это когда и рад бы забыть, да уже не можешь. Был когда-то в наземной авиации офицер, который после испытаний изрёк знаменитую фразу…

– Вспомнил. – Капитан улыбнулся. – «Если неприятность может случиться, она обязательно случается».

– Не то. Это выжимка, суррогат для прессы. – Сан-чес вздохнул. – На самом деле фраза звучала так: «Если существует больше одного способа сделать что-либо, наверняка это сделают тем самым способом, который ведёт к катастрофе».

– Ну уж прямо так… – слабо попытался возразить капитан.

– Так или не так – время покажет, а тогда это привело именно к катастрофе… Просто ты мне сказал, что тебе проект не нравится, а я попытался тебе объяснить, почему именно он тебе не нравится. Ты ведь деталей не знал, да?

– Не знал.

– Зато заноза твоя и без деталей всё знала.

– Далась тебе эта заноза! Такая у каждого есть…

– У каждого есть, не каждый чувствует.

– Джок научил. Ты же помнишь, как тогда на «Бойком»…

– Помню.

– Если бы не этот негодяй, было бы совсем плохо.

– Это да.

Они помолчали немного.

– Жалко, у Шеппарда такого Джока нет.

– А ты ему предложи. – Санчес улыбнулся, немного разгладились рубленые морщины на лице, медный индейский загар с которого не сошёл даже за столько лет пребывания в космосе.

– За сумасшедшего сочтёт. – Капитан пожал плечами. – Он хороший парень, но прагматичный. Не повзрослеет, пока не попадёт в какую-нибудь передрягу.

– Лучше бы не попадать.

– Конечно лучше, кто же спорит? Только ведь у нас получается так – пока не узнаешь, почём фунт лиха, ничему не научишься.

– Хочешь сказать – ты чему-то научился? – Санчес смотрел на капитана с улыбкой. – Вон как Саровски тебя из колеи выбил, а всего-то – ещё один адмирал от письменного стола.

– Н-ну… – Капитан помолчал. – Не думаю, что Саровски и есть тот самый фунт лиха.

– Кто знает, кто знает… – Санчес поднялся. – Прошу разрешения отбыть ко сну.

– Разрешаю. – Капитан опять почувствовал себя неловко.

Санчес козырнул и вышел из кают-компании, а капитан остался размышлять о «Саламандре», Шеппарде и ещё ста шестидесяти семи ребятах, которых ему предстояло доставить на базу «Флокс».

Шеппард был ему симпатичен. Такой молодой, но уже капитан второго ранга, он должен был принять под командование «Саламандру», провести ходовые испытания и ввести крейсер в строй Второй эскадры. Сейчас весь экипаж будущего крейсера отсыпался в кубриках «Независимого», пока команда флагмана стояла вахты. Некоторых капитан знал, с кем-то успел перекинуться словечком, насколько хватало времени – команда «Саламандры» поднялась на борт позавчера, а скоро уже должна была сойти. До «Флокса» оставалось всего полсуток ходу. Вот так и проходит служба – только потом, на берегу, узнаёшь, что одноклассник ходил с тобой борт о борт… Капитан посидел немного и тоже пошёл спать.

Наутро они с Шеппардом разглядывали на обзорном экране центрального поста медленно приближающуюся базу. В левом доке темнел бронёй новёхонький крейсер, возле него ещё суетились челноки снабжения. Обводами он отличался от тех, что сейчас стояли в строю: узкий в миделе, вытянутый силуэт с приземистой надстройкой. Шеппард разглядывал «Саламандру» влюблёнными глазами. Капитан прекрасно его понимал – не часто за время службы удаётся увидеть собственный корабль со стороны. Именно поэтому на флоте так популярны модельки, которые личный состав, стесняясь сослуживцев, хранит в личных вещах.

– Волнуешься?

– Конечно, шеф. – Шеппард улыбнулся благодарно. – Конечно, волнуюсь. Хорошо, команда не видит.

– Если и увидит – ничего страшного, поверь мне. Команде полезно знать, что ты тоже человек.

– Хорошо вам говорить…

– Это мне-то хорошо? – Капитан прекрасно знал, что имеет в виду Шеппард. – Станешь и ты старым волком, вот как Санчес, и это тебе ещё наскучит… Только бороду не отпускай и попугая не бери, начальство не поймёт.

– Есть. – Шеппард засмеялся. – Да и жена не одобрит.

Капитан знал, что Шеппард женат – не частый случай среди флотских.

– В центральный-то пустишь? Хоть одним глазком взглянуть?

Шеппард покраснел. Настойчивость, с которой Адмиралтейство сохраняло в секрете проект до окончания ходовых испытаний, стала предметом едких острот среди офицеров – и не только среди них, подшучивали все, кому не лень, даже сантехники на верфи. Но капитан поглядывал добродушно, и Шеппард, поняв, что в этот раз над ним не смеются, пробормотал, словно оправдываясь:

– Само собой, шеф. Куда угодно. Кто это всё придумал, интересно?

– Кто придумал, тот тут же и засекретил, чтоб остаться неизвестным дураком… Иди готовь своих, скоро швартоваться будем.

– Есть.

– Стив, – остановил его капитан. – Что ты заладил «есть» да «есть»? Ты ведь теперь тоже капитан, привыкай.

«Независимый» подходил к базе. «Флокс» дал фарватер, и капитан, поприветствовав командира базы, которого знал давным-давно, с лёгким сердцем оставил швартовку вахтенному навигатору. Выставив корабли охранения у ближнего буя, флагман аккуратно подошёл к пирсу. С мягким щелчком присоединился стыковочный рукав, внутри него наполнился воздухом другой.

На второй палубе капитан наблюдал за тем, как раскрасневшийся от волнения Шеппард перед строем экипажа «Саламандры» – а на флагмане было где построиться – принимает рапорт от своего старшего помощника. Затем сам принял доклад от Шеппарда и провожал глазами выходящий строем экипаж крейсера. Замечая знакомые лица, еле заметно кивал, получая в ответ благодарные улыбки.

После швартовки капитан зашёл к себе в каюту. Джок в углу хрустел печеньем, капитан прихлёбывал кофе. Болтали о пустяках.

– А знаешь, ещё была традиция такая на новоселье…

– Что такое «новоселье»?

– Ты хоть прожуй сначала. Новоселье – был такой праздник у людей, когда они впервые входили в новый дом. Ну, они могли ходить по нему и раньше, но когда приходили в дом именно жить, то первой за порог пускали кошку.

Джок перестал жевать.

– Ну что ты уставился? Кошку, обычную кошку, – поддразнивая, подтвердил капитан.

– Бред. – К Джоку понемногу возвращался дар речи. – Не может быть.

– Может, может. – Капитан допил кофе и поставил кружку на стол, косясь на Джока.

– Нет, не может, – мрачно повторил Джок. – Не верю. Бред. И вообще…

Он покрутил мордой, не зная, что сказать, потом демонстративно повернулся к капитану спиной (чтобы не сказать задом) и опять захрустел, от обиды давясь крошками и фыркая. Капитан с удовольствием наблюдал за ним.

– Ладно, нечего тут дуться. У Шеппарда кошки нет, да и на «Флоксе» наверняка тоже нет… И вообще эту традицию почти никто и не помнит.

– Наконец-то вы поумнели, – мстительно заявил Джок из угла. – Это же надо – кошку…

– Не уверен, что поумнели. – Капитан поднялся. – Глядя на некоторых контр-адмиралов, этого не скажешь… Ладно, собирайся. Прогуляемся на «Саламандру».

– Чего мы там забыли-то? – фыркнул Джок.

– Чего, чего… Пройдёмся, посмотрим. Неужели неинтересно? Новый совсем корабль.

– Наш тоже не старый…

– Ну вот что. – Капитан начал было раздражаться, но потом усмехнулся, решив, что Джок просто отыгрывается за кошек. – Есть возможность привести старую традицию, как говорят, в соответствие с требованиями времени. Эпохальный момент. Никаких кошек нет, зато у нас есть ты. Конечно, команда уже вступила на борт, так что момент новоселья почти прошёл… да и не могу я торжественно обставить твоё прибытие, сам понимаешь. Придётся тебе как-нибудь самому потихоньку… Но если ты откажешься, я просто решу, что ты уже не способен сам лазейку найти.

– Я? Лазейку не способен? – Джок даже подпрыгнул. Похоже, мысль о том, что можно первым из четвероногих взойти на борт, только что до него дошла. – Посмотрим, кто из нас там раньше окажется!

– Посмотрим, посмотрим, – миролюбиво кивнул капитан и коснулся настенной панели.

– Слушаю, – отозвался вахтенный.

– Когда там у нас следующее увольнение на берег?

– Через семнадцать минут, старший капитан третьего ранга Вайс.

– Я пойду с ними, командование принимает Санчес. Постараюсь не задерживать, но если что – пусть подождут минутку, скоро буду.

– Есть.

Оглянувшись, капитан увидел мелькнувший под койкой хвост. Усмехнулся, поколдовал немного над панелью, перекинув управление аварийными функциями старшему помощнику, и шагнул через комингс. Удачно, что удалось отправить Джока на «Саламандру» – пусть полазит, пощупает своими локаторами. Может, выяснится, отчего так тревожно на душе.

В шлюзе его ждала команда сходящих в увольнение. Капитан завел на «Независимом» порядок: если есть возможность, на берег поочерёдно сходит весь экипаж без исключения. Глупо лишать возможности прогуляться людей, и без того запертых пусть и в очень большой, но всё-таки консервной банке. Если среди экипажа и есть нарушители корабельной дисциплины, разбираться с ними надо на корабле, но никак ни на берегу. Да и берегом космобазу называли весьма условно – вот сравнялось давление, открылись створки люка, и ноздри почуяли чуть другой запах – но это всё тот же кондиционированный воздух, отделённый от ближайшей планеты миллионами километров пустоты…

Откозыряв Старику, увольняемые разбежались кто куда, остался один Вайс. Вдвоём с капитаном они не спеша дошли до лифтов. Вайс отправился вниз, в гражданский сектор, капитан окинул взглядом настенную схему базы – вот и ещё один сегмент пристроили, скоро без провожатого не разберёшься.

База «Флокс» была, наверное, самой старой в Системе. Когда-то именно отсюда стартовали близнецы «Байконур» и «Канаверал» – два корабля-прототипа, которым суждено было впервые испытать возможности новых двигателей, установленных теперь на большинстве кораблей. Тогда, собственно, и было положено начало современному флоту… С того времени доки дважды перестраивались, появился новый жилой комплекс с оранжереей и ещё много чего.

На «Флоксе», само собой, имелись батареи охранения и несколько приданных сторожевиков, но на самом деле это была скорее верфь, чем настоящая военная база, и большинство флотских знало об этом – здесь было полно гражданских специалистов, не очень-то признающих военные порядки. Поневоле хорошо знал и командир, вынужденный заниматься не только базой, а ещё и строительством и текущим ремонтом разрастающегося хозяйства, снабжением, обеспечением, улаживанием бесконечных конфликтов и ещё чёрт знает чем. Капитан только головой качал, глядя на него – коммуникатор не умолкал ни на секунду, на панелях перемигивались лампы вызова. Командир базы, уже немолодой, но весёлый толстячок, ухитрялся управляться со всем этим хозяйством, одновременно прихлёбывать чай и рассказывать капитану свежие новости. Он многих знал – так или иначе, каждый корабль хоть раз да побывал здесь.

Когда речь зашла о «Саламандре», он вдруг нахмурился, отставил кружку и одним щелчком вырубил всю свою коммуникацию. Повисла тишина.

– Слушай, какое дело… – он прокашлялся. – Не знаю, что они там себе в штабе думают, как-то странно это всё выглядит… В общем, мне приказано выпустить крейсер в одиночку. Без охранения, то есть без тебя. К моменту выхода надо очистить два сектора на подходах, левый и средний верхние. И связь заглушить.

– В смысле? – удивился капитан и тоже отставил кружку. – То есть как без охранения? А мы?

– А вас к этому времени должен и след простыть. Я думал, ты в курсе.

– Да нет. – Капитан пожал плечами. – Приказа не было.

– Значит, будет. Я сам получил часа полтора назад.

– Интересно… – Капитан не успел договорить, теперь зажужжал коммуникатор у него. Мигал индикатор закрытого канала.

– Извини, – сказал он командиру базы, вставляя в ухо наушник.

– Да ничего. – Тот щёлкнул переключателем, и кабинет опять наполнился шумом.

Капитан нажал пару кнопок. Вызывал Санчес.

– Есть связь с Адмиралтейством, получен приказ на твоё имя. Могу подключить прямо на выход дешифратора.

– Давай.

Приказ предписывал именно то, о чём говорил командир «Флокса» – высадить экипаж «Саламандры» на базу, отшвартоваться и убраться за тридевять земель – на дальнюю площадку. По прибытии обеспечить безопасность полигона, дождаться «Саламандры» и ни в коем случае не совать туда нос, пока крейсер будет проводить учебные стрельбы. Капитан дослушал всё это, пытаясь оставаться бесстрастным, заново вызвал Санчеса и вкратце пересказал ему основное.

– Понял, – ответил Санчес. – Увольнения отменяю, возвращаю всех на борт. Когда выходим?

– Через тридцать минут. Я всё-таки хочу взглянуть – хочется понять, что на «Саламандре» такого, что это нужно прятать даже от нас. Вряд ли увижу, конечно, но кто знает…

Капитан вынул наушник, повернулся к командиру базы, который в это время распекал кого-то за челнок, оставшийся без связи. Тот заметил взгляд капитана, вопросительно поднял брови.

– Ты был прав. – Капитан развёл руками. – Выгоняют нас отсюда.

– Хорошо хоть не сказал, что это я вас выгоняю… Когда вернётесь?

– Пока не знаю.

– Как там Чак у тебя служит?

– Хорошо служит, такого стрелка поискать.

– Привет ему. И… удачи. Извини, если что не так.

– Да ладно. Спасибо.

Капитан прошёл в зону лифтов, по дороге отвечая на приветствия военных. Немного постоял у настенного монитора, который давал панорамную картину доков. «Саламандра» всё-таки получилась красивым кораблём. Капитан разглядывал стройный, с хищными обводами корпус крейсера, стараясь не думать о том, почему ему, командиру эскадры, не позволено знать подробности о корабле, поступающем под его командование.

Подошёл лифт. Капитан поднялся на третий ярус, прошёл в зону шлюза с «Саламандрой». Через дежурного офицера запросил канал связи с Шеппардом и попросил разрешения подняться на борт.

Шеппард встретил его прямо у люка, безуспешно пытаясь сдержать гордую, мальчишескую улыбку. Крейсер изумительно пах новым кораблём. Тихонько шумели за обшивкой вспомогательные механизмы, по палубам деловито сновал экипаж. Коридоры были просторнее и светлее, чем на флагмане, капитан отмечал про себя иное расположение внутренних помещений. Шеппард провёл его в центральный пост, и капитан остановился на пороге, заложив руки за спину. Вспомнил Джока и улыбнулся – интересно, успел тот добраться или нет? Не видно вентиляционных решёток, здесь всё построено иначе…