Текст книги "А у жирафа шея длиная! Поэзия"

А у жирафа шея длиная!
Поэзия
Михаил Буканов

© Михаил Буканов, 2017

ISBN 978-5-4485-5840-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бабки у подъезда

 
Есть же бабки на Руси,
Их ты хоть о чём спроси,
И получишь враз до дна,
Не видали, мол, говна!
 
 
Ты их хочешь удивить,
Только легче удавить,
Коль на всё один припев,
Но, во весь беззубый зев!
 
 
В целом, тот ещё народ,
Мечут камни в огород,
Просто мимо не пройти,
Всё обскажут по пути!
 
 
Им про жизнь известно всё,
Мимо всех поток несёт,
Всем по сергам, по ушам,
Взрослым, юным, малышам!
 
 
Все закутавшись в платок,
Рта сломавши вороток,
В стужу, в лужи, или в зной,
У подъезда зла стеной!
 
 
Может быть придёт хана,
Вдруг не хватит им гавна?
И начнут струить елей,
Становясь добрей, не злей!
 
 
В сказке – сказочный конец,
На добро одет венец.
Только жизнь для сказки враг,
Бабки скажут: Верь, дурак!
 
 
Жизнь прекрасней чем вчера,
Бабки примут на ура!
Есть конфеты, чая пар,
Но, заешь тебя комар!
 
 
Что там в мире, всё равно,
Мерят жизнь в одно гавно!
Коль лишь это за душой,
И, притом, в цене большой!
 

Скоро зима придёт

 
На просёлочной дороге,
Что размыта донельзя,
Где сам чёрт сломает ноги,
По ухабинам скользя,
 
 
Где дорожные кюветы
Полны грязи и воды,
Через летних гроз наветы
Проложил октябрь следы!
 
 
Утром серебристой дымкой
Закуржавилась трава,
Погашённой недоимкой,
В серебре, хоть чуть жива!
 
 
Багровеет ситец неба,
Ситом светит через ржу,
Нет зверям и птицам хлеба,
Трактор вышел на межу.
 
 
Выйдет поутру хозяйка,
Плесканёт ведро в кювет,
Телогрей, на теле майка,
И галоши метят след.
 
 
Ветер – тот ещё охальник,
Так и лезет между ног!
Он над всем теперь начальник,
Старший местных всех дорог!
 
 
Скучно, тяжело и грустно,
Небо сыпет склизь в низы!
И гласит преданье устно,
Смертность множится в разы!
 

Гимназист в ситуации

 
Ох, мальчишечка-чиграш,
Зря ты кажешь свой кураж,
Не на ту ты, блин, попал,
Не расплатишься – пропал!
 
 
Что с того, что ты хорошь?
Не на мне молотишь рожь.
Не с меня тебе мука,
Расплатися, и пока!
 
 
И, давай, не гоношись,
А оденься, причешишь,
К маме быстренько домой,
Да лицо своё умой!
 
 
Вижу, крепенько подпил,
Ночьку ты со мной купил,
Только утро на дворе,
День встаёт в своей поре.
 
 
С чаевыми? Молодец,
Просто ухарь – удалец,
Деньги будут, заходи,
И со мной, иль с кем, гуди!
 
 
Не забудь сходить к врачу,
Я нисколько не шучу.
Или, всё же, шутка тут,
Пусть врачи её сметут.
 
 
Вот подхватишь два креста,
Станет жизнь твоя проста,
Нос в провал, иль пуля в лоб!
Люэс – он тебе не клоп,
 
 
Не раздавишь, не сбежишь,
Сделку с ним не совершишь.
Только, может, я шутю,
До свиданья, и тю-тю!
 

Слон

 
Слон над ослами был куратор,
И славный был в собраниях оратор!
 
 
Такие разведёт турусы на колёсах,
Такое нагнетёт и напряжёт,
Чижи внимали даже с дальних плёсов,
Мол, лучше даже Троцкий не солжёт!
 
 
Сереет слон среди холмов столицы,
И что ни речь, « на голубом глазу,»
А за еду из местной чечевицы,
Ослов разит, им делая козу!
 
 
Привычка в жизни – дело индивида,
Сперва она, затем характер в рост,
Наш слон отверг соузие аида,
Ему был ближе мусульманский пост!
 
 
Посланцы мира – избраные люди,
Оливы ветвь, да Нобеля клеймо,
В ушко иголки лезут на верблюде,
И к ним не липнут лесть или дерьмо!
 
 
И слон в его столице величавой,
Что прослыла сияньем на холме,
По миру слыл почти бессмертной павой,
Но, с долей прагматизма на уме!
 
 
Вот потому слова, оно словами,
А интересы дела впереди,
Пускай твой путь усеян головами,
Во имя мира смело в путь иди!
 
 
И ничего, не будет трибуналов,
Ну, кто там лично выйдет супротив?
Давно известно среди все анналов,
Рожон не пряник, даже коль ретив!
 
 
Восславим же слона во имя мира,
Речам внимать – зачем нам этот труд,
У нас ТиВи рокочет словно лира,
А слон тяжёл, да и по-жизни крут!
 
 
Живи же, слон, во имя всяких целей,
Тебя избрали нонешним царём!
Жаль нету мавзолея среди елей,
Помрёшь, и с лона мира уберём!
 

Одинокая

 
Слава Богу – от порогу,
Красный угол, образа,
Дом выходит на дорогу,
Из животных лишь коза!
 
 
Да убогая старуха,
В этой старенькой избе,
Ночевала здесь разруха,
Вон конёк в глухой мольбе.
 
 
Нет ни сына, нет и мужа,
Сколько ж лет с войны прошло?
Велика у дома лужа,
Видно дождь провёл коло!
 
 
Керосинка, свет коптящий,
Печка с ситцевой канвой,
И в неведомье летящий
Вместе с печкой домовой.
 
 
Не готовит, не кухарит,
Силы нет на рубку дров,
Вечерами самоварит,
Есть чаёк, так будь здоров.
 
 
Существо родное – Манька,
Так и трётся под рукой,
Да будильник – Ванька-встанька-
Не даёт уйти в покой.
 
 
Застарелые обиды
В пропасть время унесло,
У седой Семирамиды
Взгляда мутное стекло!
 

Гость у Владимира Соловьёва

 
Птичка пела и порхала,
Ясно, что не соловей,
Но, в приятствии вокала,
Только слушай и совей!
 
 
И ложились лыки в строки,
Были смыслы и напев,
В меру боли и упрёки,
Да ещё и в срок успев!
 
 
Там где надо, указала,
Подчеркнула что не так,
Птичка в словесах дерзала,
Средь искусов и атак!
 
 
И внимали ей угрюмо
Седовласые коты,
Вон что вылезло из трюма
Селюков и мутаты.
 
 
Почему тебя не съели? —
В настороженных глазах.
До тебя другие пели,
И не путались в азах.
 
 
По субботам с Украины
Косяки залётных к нам.
Пожелать Руси руины,
А Украйне светлый храм.
 
 
Дребездят, поют, регочут,
Птицы цвета ореоль,
И над русскими хохочут,
Наслажденьем наша боль!
 
 
На хрена их слушать речи?
Мелкой дробью, и в ягтдаш!
Посреди вселенской сечи
Надо б делать дашь на дашь!
 

Литва

 
Как огромная фаланга,
Что свернулась на песке,
Жёлто-серая Паланга
Летом в соснах и тоске.
 
 
Хороши пески и дюны,
Сосен ветряной простор,
Рвёт Перунас моря струны,
И грохочет в небе Тор.
 
 
Гедиминас, Ольгерд, битвы,
Той Литвы пропал и след,
Есть костёлы и молитвы,
В небо готики стилет!
 
 
Только если разобраться,
Вильнюс польский городок.
Не пришлось литовцам драться,
Немцы драли без порток.
 
 
Мемель – Клайпеда и порты-
Это русская земля,
Князь Курляндский строил форты
На деньжонки от Кремля!
 
 
А Паланга – кус латвийский,
Тоже с барского плеча,
Тот песочек аравийский,
Хапанули вы молча!
 
 
Место же Литвы в болотах,
Там, откуда родом жмудь!
При вселенских поворотах,
Как бы в бучу не свернуть!
 

На смерть

 
Это просто ошибка,
Нам бы с неба, да вниз!
Опуститься, где сшибка,
Где воюй и не гнись.
 
 
Мы ж направлены в небо
Предночною порой,
Рюмка с корочкой хлеба,
Да могила горой!
 
 
А ведь где-то живые,
Те кто всех нас убил,
Все дельцы центровые,
Что на дело забил.
 
 
Раздербанили долю,
А ремонт как всегда,
Наши души на волю,
В семьях боль на года!
 
 
Табуреткин с командой,
Смех Васильевой тут,
Столько сделано бандой,
А срока подождут?
 
 
Отмените законы,
Снова смертную казнь,
Иль ворюги иконы,
Положили на власть?
 

Дела телевизионные

 
Вижу я в телеокне,
Старичок сидит на пне.
Шёл, устал, да и присел,
А может с ханки окосел.
 
 
Не, видать он всё ж устал,
Отдохнул, спокойно встал,
Рядом заяц толк ведёт,
Видом бодр, не пропадёт!
 
 
На меня вдруг звук напал,
Я всю ночь спокойно спал,
Но, работал наш экран,
По мозгам он как таран!
 
 
Я беду преодолел,
А потом с вина сомлел,
Сон глубокий – в цвет и масть,
Кайфу не даёт пропасть!
 
 
Да, ещё жевал грибы,
Мы ж водяры не рабы.
Деду дал и зайцу дал,
Знаю толк, я ж срок мотал!
 
 
Утром, или может днём,
Дед опять припёрся с пнём.
Заяц ел мои цветы,
Жрал, урча от простоты!
 
 
Я потом махнул стакан,
Деда скушал таракан,
Заяц стал пеньком, а я
Вижу баба шасть моя!
 
 
С нею Змей Горыныч шасть,
Жуть, огнём разила пасть,
И с собою мне прикид.
Очень странненький на вид.
 
 
Страшно длинны рукава,
Есть прорез, где голова,
На меня прикид как раз,
Только вширь он как Камаз!
 
 
Уезжаю я в ТиВи,
Средь программ меня лови!
Персональный мой Змей Гор,
Вон, уже завёл мотор!
 

Царь Боян

 
Сказка о царе Бояне
И жене его, Марфуте,
Что рассказана по-пьяни,
У буксира на шкафуте.
 
 
Три бича гудят неделю,
Кореша вернулись с лова,
Так попили и поели,
Что пришло и время слова!
 
 
Маханув на опохмелку
Две бутылки для начала,
Мужики не строят целку,
Льются байки у причала.
 
 
«Царь Боян имел супругу,
Черноброву, да соборну,
А она ходила к другу,
Притая измену чёрну!
 
 
Чо там было, что причина,
Вот про это дело глухо.
Может быть имел мужчина,
Хер, что доставал до уха!
 
 
А Боян был с укоротом,
Дар природы есть, но жалок.
Что-то там болталось кротом,
Мало годное для палок!
 
 
Ну, а может это враки,
Потому служанки выли,
При лихой царя атаке,
Став «собачкой», три, четыре!
 
 
Друг с царицей согрешили,
А потом дружок отзынул,
С другарём замельтешили,
Пидрожребий каждый вынул!
 
 
Царь с супругой не ведётся,
Стал посматривать на друга,
А где тонко, там и рвётся,
И друган стал как подруга!
 
 
Да и тот что кент по-воле,
Что грешил с ним до Бояна,
У Бояна нынче в доле,
У Марфуты в сердце рана!
 
 
Хорошо по интернету
Порносеть тебе поможет,
Там ограничений нету,
И мораль тебя не гложет!
 
 
Заказала сексигрушки,
Два вибратора и проче,
Мол, у нас тут не старушки,
И проводит в сексе ночи!
 
 
Голой перед зеркалами
Воплощает в жизнь мечтанья,
И рюмашки соколами,
И оргазма очертанья!
 
 
Стал дворец гнездом разврата,
Треугольник есть с Бояном,
Каждый там гребёт собрата,
Без эксцессов и изъяна!
 
 
У царевны же овчарка,
Кобелёк не из ревнивых,
И у них бывает сварка,
Но, без мужиков гугнивых!»
 
 
Эх, едрёныть, вспомнить жутко,
Как моя в бреду кричала!
Умерла, и жизнь Марфутка,
Побираюсь у причала!
 
 
Так что, братцы, скоро время,
Судно в порт, а мы к причалу,
Мысль одна стучится в темя,
Крутит мозг мой как мочалу!
 
 
Хорошо что нам не надо,
Бабы в прошлом, водка в дело.
Богом дадена преграда,
Что б душа на воле пела!
 
 
Ну, а если уж окова,
Прикрутит нужда тугая,
Есть тут Дунька Кулакова,
Всем поможет не ругая!
 

Печаль вроде

 
Парашютик одуванчика,
Ветерок уносит вдаль,
На веранде у диванчика
Остро песенок печаль.
 
 
Диск с Вертинским себе крутится,
Старый клоун, белый Бим,
Сингапур с лимоном мутится,
При погонах белый Крым!
 
 
Негр лиловый среди челяди,
Португальца злой оскал,
Счастье мира грабят нелюди,
Зверь наш Млечный путь лакал.
 
 
То во фраке при регалиях,
То в одеждочке Пьеро,
Во вселенских аномалиях,
Что бы так, да повезло!
 
 
И в кино жена по случаю,
Дочки вовсе при делах,
Зря себя я грустью мучаю,
Ведь артист, а не галах!
 
 
Где Боярская и Лещенко,
Да Русланова? В Аду!
Это что, они из грешников,
А Вертинский на ходу?
 
 
Заслужил, похоже, с лихвою,
Уберёг себя и род!
И почил со славой тихою!
Не без грешников народ!
 

Миротворец

 
Смит и Вессон скачет в руку,
Под ладонью в ход курок,
Нам кино снимает скуку,
И рисует быта крок!
 
 
Только правда побеждает,
Пусть не сразу, но всегда!
Справедливость в мире тает?
Мы поможем, не беда!
 
 
Есть герой, он бдит и дышит,
Демократии боец!
Всё что надо, он услышит,
Злу всегда придёт конец!
 
 
Сколько б враг ни гоношился,
Сдастся, будет посрамлён.
Раз он нам дерзить решился,
Разнесём, пусть и силён!
 
 
Мир Америки прекрасен,
Нам завидуют враги,
Кто приблизился – опасен,
Мочим мы с любой руки.
 
 
Вот такие вот герои,
Весь нам рукоплещет мир,
А вражин мы всех уроем,
Деликатность наш кумир.
 
 
Так вперёд и под панфары,
С нами Бог, оливы ветвь!
Светят «Абрамсов» нам фары,
За спиной «Фантомов» плеть!
 

Петух и кошка

 
Полюбила кошечка
Петуха,
До последней крошечки,
Жизнь легка!
 
 
Ах, любовь до небушка,
Словно мёд,
И не надо хлебушка,
Так сойдёт!
 
 
Петуху до кошечки
Дела нет,
Червячки, да мошечки
На обед.
 
 
Ну, и были б курицы,
Да не одна!
День средь них на улице,
Цель ясна!
 
 
Кошка однолюбица,
Зла любовь,
Замуж бы, и слюбится,
Дело вновь.
 
 
А петух куражится,
Всех могу,
Кошка не отважится
Гнать пургу!
 
 
И ушла болезная
Жить к коту,
Тут она полезная,
Хвост к хвосту!
 
 
А петух как водится
Топчет кур,
С ними хороводится,
С сонмом дур!
 

Идёт жизнь

 
Странными дорогами
Жизнь бежит и крутится,
То клячёнкой с дрогами,
То припрёт, да ссучится.
 
 
Или быстрой тачкою,
Да такой, что здорово,
Или старой прачкою,
Что с бельём для орова!
 
 
И, давно замечено,
Всё вперёд, зигзагами.
Пол пути освечено,
Половина сагами.
 
 
Что порой в спасение,
А порой к обрывчику,
Там где потрясение,
Укоротик живчику!
 
 
Нет назад дороженьки,
Есть обходы дальние,
Утомятся ноженьки,
Мысли вслух печальные.
 
 
Даже не пытайтеся,
Все давно с скрижалями,
Можно коль, спасайтеся,
С тугами и жалями.
 
 
На роду написано,
Вот оно, народное,
Прямо с жизни списано,
«При рожденьи – вводная!»
 

Соблюдайте правила гигиены!

 
Не целуйте проститутку,
Постулат совсем простой,
После, в каждую минутку,
Станет люэс на постой!
 
 
Ну, а может и не станет,
Есть у вас иммунитет,
Так ещё чего нагрянет,
Заживёте тет на тет!
 
 
Славлю я кондома силу,
Можно сразу даже два!
Кажем мы болезням «вилу»,
Оберег не трынь трава!
 
 
Расплатился, разбежался,
Уберёгся, нет проблем,
А вот коль не удержался,
Заискрит без всяких клемм!
 
 
Алкоголь с болезнью дружит,
Страха часто вовсе нет,
А потом братишка тужит,
Что здоровье слил в кювет!
 
 
Только русская рулетка
Нашей жизни вечный спорт,
На хрена волку жилетка? —
Выноси в удачу чёрт!
 
 
Я имел, что ты имела,
Значит дело баш на баш!
И кому какое дело?
Очень надо, и шабаш!
 

Не сотвори

 
Не сотвори себе кумира,
Какие мудрые слова,
Их ценит половина мира,
Идея где Христа жива!
 
 
Не сотвори, отбрось сомненья,
К чему кумирники творить?
Не может быть иного мненья,
Не стоит даже говорить!
 
 
Мы верим в троединство Бога,
Христос и Бог и человек!
Дорога в жизни так полога,
Недолог человека век.
 
 
И вот уйдя к Престолу Бога,
На самый страшный в мире суд,
У предпоследнего порога,
Куда нас мысли унесут?
 
 
Назад, в пучину дней прожитых,
Вперёд, в неведомого темь,
С страстями болей здесь нажитых,
Иль в счёт грехов, что ровно семь?
 
 
Коварно наше поколенье,
Кумиры – это не для нас!
Давно в страны кумирнях тленье,
Нам все кумиры не указ!
 
 
Так уж пришлось при нашей жизни
Такой снести кумиров пад,
Что не осталось их в Отчизне,
Да и страна вошла в распад!
 
 
Нам Троица гораздо ближе
Чужих кумиров и своих,
Сказать про них не можно «иже»,
Не принимаем их до сих.
 

Харрикейн

 
Тревожным, с умыслом к угрозам,
Висело небо, шла гроза,
Ревущим чёрным паровозом
Выл харрикейн, открыв глаза.
 
 
Два ока силы сверху, снизу,
Ломали, мучали, несли,
Летели вывески, карнизы,
Деревья, даже корабли!
 
 
Неистово, жестоко, грубо,
И непонятно почему,
Играла ветерюги туба,
Но, Люциферу одному!
 
 
И нет предела, силы нету,
Способной изменить накал,
Шёл харрикейн себе по свету,
И самого себя ласкал!
 
 
А человек – венец творенья,
Был тварь, поверженная в прах.
В процессе адского горенья
Тут с Саваофом шёл Аллах!
 

Кто ты?

 
Я имею право?
Или тварь дрожащая?
Не при чём тут слава,
Масть в руках держащая!
 
 
Не поможет золотцо,
Кореша с кастетами,
Звёзд погонных оловцо,
Шлейф с авторитетами!
 
 
Голыми и сирыми
В мир приходим, маемся,
Нимбами и лирами
Самонаграждаемся.
 
 
А приходит времечко,
Вовсе не желанное,
Тюк тебя по темечку,
И ушло обманное!
 
 
У судьи небесного
Взгляды архистрогими,
Жди разбора честного,
Умные с убогими.
 
 
В царство кто небесное,
Кто во тьму во внешнюю,
Положенье честное,
С силою нездешною!
 
 
Вот родись ты полностью
Дураком без разума,
И накрыт ты полостью,
Неприятность смазана!
 
 
А уж коль с идеями,
Жил ты, или с гонором,
Будешь со злодеями,
И под «чёрным вороном!»
 
 
Где взять жизнь безгрешную
На земле, да в людости,
Роль коль вёл потешную,
И на сцене узости?
 
 
А грехов немеряно,
Только смертных – семь!
Согрешишь, проверено,
Сгинешь насовсем!
 

По живому рвём!

 
Чита-дрита, -пела птичка,
Как любили Мимино,
Человек, не обезличка,
Это редко для кино!
 
 
Гордый нрав, кавказский гонор,
Темперамент, пыл и кровь
Нёс Союзу этот донор
Дружбу, к Родине любовь!
 
 
Что б народы жили вместе,
Что бы не было войны,
Словом был невольник чести,
Другом русской стороны!
 
 
Бог бы дал, не разбежались,
Сохранили общий дом,
И с друг другом не сражались,
А сейчас вражда кругом!
 
 
Все абхазы, осетины
Просто засланцы Москвы,
Мира дни не для рутины,
Коль не согнуты главы!
 
 
Нет границы, всё здесь наше!
Ну, и как с такими жить?
Мастера тут варят каши,
Что бы людям не дружить!
 
 
Птичка малая шальная,
И увязший коготок,
Не киношная – смешная,
Тут истории виток!
 
 
Кровь когда народ народу
Пролил, помнят на века!
Это в общую невзгоду,
Нас не примирить пока!
 

Ивановы

 
Раньше было Ивановых,
Как монеток в банках новых!
Коли прадед был Иван,
Ивановых караван!
 
 
Мы держались на России,
Шла она не на буксире.
Всех тянула, весь Союз,
До распада скреп и уз!
 
 
Разбежались, расплевались,
Дрались или целовались,
Ивановы тоже в дверь,
Всюду есть, иди проверь!
 
 
Иванов стал оккупантом.
Нежелательным мигрантом,
Он и ватник и совок,
Жрёт и спит без задних ног!
 
 
Только вдруг Иван проснётся,
Да своих проблем коснётся?
Скажет громко: Честь имею!
Искушающему змею.
 
 
И потянется к Руси.
Мол, прими меня, спаси!
Испокон на Ивановых
Русь держалась не хреново,
 
 
Плюс Егоровы, Смирновы.
А удержат их основы?
Наций титульных угар
Вечный посетит кошмар!
 

Гайдар, всадник скачущий впереди!

 
Улетела птичка
В тёплые края,
Дружбы перемычка
Манит соловья.
 
 
Там патрон известный,
Грозный Мишико,
Правит повсеместно,
Властно и легко!
 
 
Дева заместитель-
Кандидат в гарем,
Мишико-растлитель,
Всем известный мем.
 
 
И не нужен Киров,
Мурманск, Коктебель.
Есть АТО в мундирах,
И грузин-кобель!
 
 
Для одной – на кадры,
Для другой в соцы,
Взвёл их как петарды,
Блейте две овцы!
 
 
Галстук с белой лентой,
Неземной задор,
Поц с приличной рентой,
Сочность помидор.
 
 
Что по самы гланды,
Жуй Одесса-мать!
Повторяя мантры,
Нас, мол, не сломать!
 

Куда ты делась? На что оделась?

 
Была Одесса, бандиты были.
Свою Одессу они любили.
Япончик Миша, да Беня Крик,
Таков Одессы бандитов лик.
 
 
ЧеКа, бандиты, герои, урки,
Ну, кто угодно, но не придурки.
Литературе дала Одесса
Локомотивы, что для прогресса!
 
 
Евреи, греки, татары, турки,
Народ Одесский, а не окурки.
Чекисты были, румыны были,
А одесситы своё любили!
 
 
Хохлов здесь много, да и хохлушек,
Мацу тут ели среди галушек.
И хачапури, кефаль, ставрида,
И для кацапа, и для аида!
 
 
Как вы попали под власть рагулей,
Не отвечая на вызов пулей?
Сидите тихо, мол, хата с краю,
Я, чисто, шланга, и здесь канаю.
 
 
Ты быстро сдулась, Одесса-мама!
Под селюками случилась драма.
Одесса город, что был герой,
Покрыт Иуды осин корой!
 

На отдыхе

 
Только три аккорда
Рвут гитары струны,
Песни не для лорда,
И не скальдов руны.
 
 
Тихо серебрится
Ветерок заката,
Ночь не повторится,
Пальцев пиццикато.
 
 
О любви и вере,
И далёкой маме,
Всё тут в равной мере,
Как молитва в Храме.
 
 
Костерок, да водка,
Хлеб, рыбец, тушёнка.
Эх, была б в охотку
В эту ночь девчонка.
 
 
Только нет подружек,
Бой не за горами.
Среди звона кружек
Судьбы с топорами!
 

Франция

 
Стары стихи, но намешили,
Не то рондо, не то сонет:
«Когда уж бабушки грешили,
То внучкам и запрета нет!»
 
 
Век девятнадцатый сурово
И спешно нравы изменял,
Мораль ушла за будь здорово,
Для профурсеток и менял.
 
 
Капризны Франции извивы,
И в деле мира, и в войне.
Её сыры порой червивы,
А куртизанки злы вдвойне!
 
 
Людовики грешили тайно,
И Мазарини с Ришелье,
Роман родился не случайно
Про Бэкингема и колье.
 
 
Французы впереди планеты
По части секса и идей,
Там брак лесбийский и минеты,
В ходу среди простых людей!
 
 
Весь мир решивши перетрахать,
Содом в реале воплотить,
Французы продолжали ахать,
Коль кто забыл чего спросить!
 
 
Свои идеи продвигая,
Народ французский прёт вперёд,
И лихо ноги раздвигая,
Про хрупкость идеалов врёт.
 
 
Не раз Французы приходили
Звеня оружием на Русь,
Всего и столько получили,
Что это вызывает грусть.
 
 
Но, ничему не научились,
Пора бы вспоминать слова,
Уж коли бабушки лечились,
Так внучка может не права?
 

Северный конвой

 
Вода до клотика достала,
Там даже флаг оледенел.
Эсминец лезет из провала,
А вал девятый засинел.
 
 
Медвежий остров точкой малой,
Здесь каравана ждёт конвой,
На горизонте лентой алой
Пожар пылает гробовой.
 
 
Советских интересов зона,
Отсюда в охраненьи мы,
Идёт война, тут нет закона,
Не будет пленникам тюрьмы!
 
 
Союз последними деньгами,
Но платит за сакральный груз.
То что загублено врагами,
Усилит прочность вражьих уз.
 
 
И мы досюда от Кильдина
В суровом море, да зимой,
Корабль и сам сплошная льдина,
Так можно к рыбам, не домой!
 
 
Эсминец всё же режет воду,
На боевых постах народ,
Не нас, а нам ломать природу,
Найдём и в этом море брод!
 

ОРЗ

 
Припирает мира злоба,
Телефон молчит в ответ,
Не квартира, створки гроба,
Иль с отстоями кювет!
 
 
Боль ломает головная,
Бродят боли по спине,
Есть мыслишка центровая,
Вот бы бошкой по стене!
 
 
Шибануть, мозги наружу,
Пусть посмотрят миру в зрак,
Ощутят земную стужу,
А потом стекут в овраг!
 
 
Ни друзей, ни женщин рядом,
Даже книги мне в отврат,
Телевизор крутит задом,
Он кому-то друг и брат!
 
 
Тридцать девять, я измерил,
И чего по мелочам.
Только зря лекарствам верил,
Да замученным врачам!
 
 
Ближе к вечеру всё хуже,
Пухнет с мыслей голова,
Шея стала тоньше, уже,
Даже держится едва.
 
 
Надо меры и крутые,
Что б увидеть утра свет,
И рецепты есть простые,
Жизнь на всё даёт совет.
 
 
Маханул стакан перцовой,
В ледяную ванну прыг,
И на ноте на басовой
Слышу ОРЗ я крик!
 
 
Ну, связалась с идиотом,
Нет, что б просто помереть,
Ухожу, с таким проглотом
Может и болезнь сгореть.
 
 
Я обтёрся, нырк под пледик,
Колотун, но пробрало,
ОРЗ же словно педик
Пляшет нежное коло!
 
 
Утром встал совсем здоровым,
Маханул ещё чуть-чуть,
Мерам резким и суровым
Всяка бяка – просто муть!
 

Был Союз!

 
Мы родились в стране без красок,
Царил голубзовый везде,
И шёл парад не лиц, а масок,
Трусы с начёсом на звезде!
 
 
Такое женщины носили,
Что лучше б их не раздевать,
Мужчины под блатных косили,
Что б «деловому» подпевать!
 
 
Подгорный и Хрущёв – титаны,
Такие рожи Бог им дал!
Страны пороки и обманы
Он с ними ввёл на пьедестал!
 
 
Покуда Сталина заначки
Ещё имелися в стране,
Народом покупались «тачки»,
Да и с едой ажур вполне.
 
 
Крутился барабан, и мантры
Мы хором исполняли все,
И открывали кварки, кванты,
Бежали белкой в колесе.
 
 
Движенье без конца, по кругу,
Понятно стало, что тупик!
И анекдот травился другу,
Водяра двигалась на пик.
 
 
Лажают наши диссиденты,
Врут о суровых временах,
Смеялись и ГБ и менты,
Храня свой партбилет в штанах!
 
 
Страны верховные витии,
Что сели с шулером за стол,
Куски поверженной России
Бросали с плеч своих на пол!
 
 
И нет страны, где я родился,
Служил и нажил сыновей.
Там, где я в Храме окрестился,
Народовластья суховей!
 
 
Нас многих понесло по свету,
Искать себе на старость край,
Перепахали мы планету,
Теперь мы все Шалтай-Болтай!
 
 
Которого не стронешь с места,
Пустили корни, в грунт вросли,
Мы затерялись в дебрях Веста,
Куда нас бури унесли!