Текст книги "Тузы и шестерки"

– Желающие есть, да, как говорится, кто им даст. Должность выборная. Акционеры будут решать, кого назначить себе в вожаки.

– Вы, кажется, тоже имеете акции компании?..

– Да, конечно.

– Не собираетесь выставить свою кандидатуру? Опыт вам позволяет возглавить большое дело.

– Зачем мне нужен такой хомут? «Дары природы» на несколько порядков ниже «Лебедя», и то никакой личной жизни…

Наиболее достойным кандидатом на генерального, к некоторому удивлению Бирюкова, Солнышкина назвала коммерческого директора Черемисина при условии, если тот перестанет увлекаться женщинами и сразу заменит главного бухгалтера толковым финансистом. Нынешний главбух «Лебедя» Иосиф Викторович Лискеров, по мнению Аллы Аркадьевны, совершенно не разбирается в сложившейся экономической обстановке. К тому же имеет амбициозный характер. Человек пенсионного возраста, он всю жизнь проработал при социализме, когда главный бухгалтер считался финансовым богом, и сейчас упорно стремится подмять под себя руководство компании, не понимая, что времена изменились неузнаваемо. Где Теплоухов откопал такого «мастодонта», Солнышкина не знала, хотя краем уха слышала, будто протежировал Лискерову какой-то крупный босс из власть имущих. Видимо, столь высокая протекция породила у главбуха иллюзию своей значимости. При недавней встрече с Аллой Аркадьевной Теплоухов просил ее порекомендовать способного финансиста, из молодых, если такой подвернется, чтобы, пока не поздно, заменить Лискерова, и высказал опасение, что упрямый, как баран, старик вот-вот подведет его под монастырь.

Когда зашел разговор о покупке дома у Саблиной, Алла Аркадьевна достала из лежавшей на коленях сумочки три скрепленных металлической скрепкой листка и протянула их Бирюкову. Это были стандартный договор купли-продажи, справка Бюро технической инвентаризации, в которой стоимость дома оценивалась в десять миллионов, и расписка Саблиной Ядвиги Станиславовны в том, что она получила от Солнышкиной А.А. двадцать миллионов рублей наличными деньгами. Договор и расписку заверил районный нотариус 30 октября прошлого года.

– Черемисин мне рассказывал, будто Саблина просила у него за дом тридцать миллионов, – сказал Бирюков. – Как вам удалось сбить цену до двадцати?

Алла Аркадьевна чуть улыбнулась:

– У Ярослава Анатольевича не хватило ума пригласить оценочную комиссию БТИ, без справки которой договоры купли-продажи нотариус не заверяет. Когда Ядвига Станиславовна увидела официальную стоимость своего дома, она и двойную цену за него посчитала манной небесной. Правда, при этом я оплатила пошлину и еще миллион отдала ей без расписки за оставленную в доме старую мебель.

– Дальнейшую судьбу Саблиной не знаете?

– Не знаю, Антон Игнатьевич. Насколько я поняла из разговора с нею, старуха была на перепутье: то ли отправиться к сыну в Москву, то ли осесть в большом городе. Во всяком случае, интересовалась, хватит ли двадцати миллионов, чтобы купить в Новосибирске благоустроенную квартиру. В прошлом году за такие деньги можно было приобрести неплохую квартирку со всеми удобствами. Так я и сказала Ядвиге Станиславовне.

– После не встречались с ней?

– Нет.

– Теплоухов не обиделся, что перехватили у его фирмы покупку?

– Он в такие мелочи не вникал.

– А Черемисин?..

– Ярославу Анатольевичу этот дом нужен был, как зайцу колокольчик. Тем более что намерение открыть в райцентре торговый филиал «Лебедя» блистательно провалилось.

Разговор затягивался. Заметив на лице Солнышкиной напряжение, Бирюков спросил:

– Чувствую, вам не терпится повидать дочь?

Алла Аркадьевна вздохнула:

– Не только, Антон Игнатьевич, хочу увидеть, но и увезти ее к себе домой. Сами подумайте, какое здесь лечение?.. А в Новосибирске я найду отличного врача.

– Поступайте, как хотите.

– Без вашего разрешения Вику отпустят из больницы?

– Она не арестована, – Бирюков поднялся из-за стола. – Поедемте к ней вместе.

Глава IX

Усаживаясь рядом с Солнышкиной в приземистую белую «Тойоту-Корону» с широкими синими полосами по бокам и правосторонним рулем, Бирюков улыбнулся:

– Первый раз прокачусь в иномарке да еще под управлением обаятельной дамы.

– Вы знаете, очень удобная машинешка, – плавно трогая с места, ответила Алла Аркадьевна. – Привыкла к ней. Не люблю громоздких лимузинов.

– Обходитесь без шофера?

– Как правило… – Солнышкина, скосив взгляд, шутливо подмигнула. – Телохранителя привлекаю лишь тогда, когда везу большую сумму денег.

– Оформлять покупку дома с ним приезжали?

– Естественно. Как-никак двадцать с лишним миллионов наличными везла.

– Саблина не с вами из райцентра уехала?

– После оформления документов и расчета Ядвига Станиславовна передала дом Вике спустя полмесяца. Уехала она отсюда где-то в середине ноября, когда большой снег уже выпал…

Алла Аркадьевна вела машину по узким улицам райцентра профессионально. Бирюков едва поспевал показывать ей путь к больнице. Вскоре они въехали в больничный городок, расположенный на опушке соснового бора, и остановились возле терапевтического корпуса.

Вика находилась в небольшой светленькой палате одна. Одетая в больничный халат девушка сидела на застеленной серым байковым одеялом кровати и сосредоточенно читала, как приметил Антон, учебник анатомии. Увидев внезапных посетителей, она побледнела. Уставившись на мать растерянным взглядом, резко спросила:

– Ты зачем приехала?

– Чтобы увезти тебя в Новосибирск, – ласково ответила Алла Аркадьевна.

– И упрятать там в психушку?!

– О чем ты говоришь, Вика?..

Алла Аркадьевна, присев рядом с дочерью, хотела ее обнять, но та отстранилась:

– Не надо нежностей. – И, взглянув на Бирюкова, опустила глаза. – Мы ведь не одни.

Бирюков, чтобы не стоять истуканом, сел на табуретку у тумбочки. Алла Аркадьевна, словно ища поддержки, посмотрела на него. Получив в ответ только улыбку, снова заговорила с Викой:

– Чего ты ершишься? Это районный прокурор. У следователя к тебе нет никаких претензий. Быстренько собирайся, и поедем домой.

– Никуда я не поеду, – упрямо сказала Вика. – Через два дня последний экзамен. Видишь, сижу с учебником? Подруга утром принесла.

– Нина Кавазашвили?..

– Мам, не лезь в душу!

– Ну ладно, ладно. Извини.

– Ты уже тысячу раз извинялась.

– Это последний. Объясни, что случилось?

– Откуда мне знать, что… Ночевала в общежитии… После экзамена пришла домой, а там… ужас…

– Как же ты не узнала Теплоухова?

– Какого?..

– Генерального директора компании «Лебедь», Николая Валентиновича.

– А при чем тут Николай Валентинович?

– Ну его же нашли у… у тебя в доме.

– Опомнись!

– Так, во всяком случае, мне сказали.

Вика широко открытыми глазами посмотрела на мать, потом перевела ничего не понимающий взгляд на Бирюкова и потупилась:

– Не знаю, почему не узнала. Наверно, с перепугу крыша поехала. Я привыкла видеть Николая Валентиновича одетым с иголочки, при галстуке, улыбающимся, а там… сидел какой-то лысый старик со стеклянными глазами. Если бы ты, мам…

На глазах у Вики навернулись слезы. Внезапно она обхватила мать руками за шею и, уткнувшись лицом ей в грудь, судорожно разрыдалась.

– Успокойся, доча, успокойся, – тревожно заторопилась Алла Аркадьевна. – У тебя с Николаем Валентиновичем была договоренность о встрече или он без твоего разрешения тайком забрался в дом?

– К-какая до-договоренность… – захлебываясь слезами, через силу заговорила Вика. – К-как ты ушла из «Лебедя», ни разу не ви-видела его… Я с ум-м-ма схожу от эт-этого у-ужаса. Может, правда, по-полечиться в психушке?..

– Ну что ты городишь! Это пройдет. Время – лучший лекарь. Понадобится врач – найдем.

– Не м-могу я, мам… Клянусь тебе, не м-могу!..

– Прошу, успокойся, ради бога. Сейчас мы быстренько приедем домой, примешь хвойную ванну…

– А как же экзамен?.. Если не с-сдам, с-столько времени пропадет…

– Пустяковая проблема! Когда надо, привезу тебя сюда. Дождусь, пока сдашь, и уедем обратно.

– А вдруг я следователю понадоблюсь?..

– У тебя есть что-то еще к тому, что следователь уже записал? – спросил Бирюков.

Вика, успокаиваясь, крутнула головой:

– Честное слово, я рассказала всю п-правду. А почему не узнала Теплоухова, с-сама понять не могу. Мельком вроде подумалось о нем, но побоялась присмотреться к мертвецу. Разве так не бывает?

– Бывает, – согласился Антон. – Если понадобишься следователю, он и в Новосибирске тебя найдет.

– Видишь, доча, прокурор тоже считает, что здесь тебе делать нечего, – ободренная поддержкой Бирюкова снова заговорила Алла Аркадьевна. – Давай-ка быстренько собираться. Где твоя одежда?

– Где-то здесь, в больнице. Надо у сестрички спросить.

– Переставай кукситься, а я сейчас мигом все организую.

Алла Аркадьевна легко поднялась на ноги. Бирюков, тоже встав с табуретки, спросил ее:

– Из дома будете что забирать?

– Господи, чего там брать! Пусть стоит опечатанный.

– В таком случае желаю всего доброго.

– Спасибо, Антон Игнатьевич, за ваше внимание. – Алла Аркадьевна торопливо достала из сумочки золотистую визитку и протянула Бирюкову. – Возникнут какие-то вопросы, звоните, пожалуйста…

Расставшись с Солнышкиными, Бирюков зашел в кабинет судебно-медицинского эксперта. Медников, придвигая ему стул, ухмыльнулся:

– Через окно засек, как с красивой женщиной в иностранной машине катаешься. Накапаю Марине, возьмет тебя женушка за грудки по подозрению в измене.

– Не шантажируй. Приехала Викина мать. Пришлось обстоятельно с ней поговорить. Потом по долгу службы послушал ее разговор с дочерью.

– Ну и как мамочка?

– Приятная в общении и не глупа. На первый взгляд, вроде бы искренна.

– Дочка что новенького рассказала?

– Ничего.

– Какое впечатление произвела?

– Хорошее. Учеба – на первом плане. Но в душу ведь не заглянешь.

– Чужая душа – потемки. Как Вика маму встретила?

– Недружелюбно, но, когда узнала, что обнаруженный в доме мужчина – не кто иной, как Теплоухов, разрыдалась у мамы на груди.

– Выходит, беда помирила Солнышкиных?

– Помирила. Собираются ехать домой.

– Отпустил девочку?

– У меня нет оснований задерживать ее.

– Значит, очаровался. Еще раз прокатишься с мамой в иномарке и можешь Викиным папой стать.

Бирюков улыбнулся:

– Я плохо поддаюсь женским чарам, особенно когда дело грозит папиными обязанностями. Старею, Боренька, старею.

– Не прибедняйся. Любви все возрасты покорны, а на тебе еще пахать можно… – Медников достал из лежавшей на столе пачки сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурил. – Может, ошибаюсь, но у Вики с родительницей какой-то «крутой» был конфликт. А к учебе она действительно относится серьезно. Утром, едва пришла в себя, сразу позвонила в общежитие подруге, чтобы та срочно принесла ей учебник по анатомии. Через полчаса просьба была выполнена.

– Кто принес книгу?

– Яркая грузинка, как говорит Голубев, в юбочке до пупка.

– Долго Вика с ней разговаривала?

– В больнице как раз утренний обход был. Так что им даже встретиться не удалось. – Медников затянулся сигаретой. – Из фирмы «Лебедь» за Теплоуховым приезжали. Обрядили покойного в шикарный костюм, по-моему, от настоящего Кардена и уложили в такой роскошный гроб, в каких раньше только царей хоронили да вождей пролетариата, которых у кремлевской стены в землю закапывали.

– Кто возглавлял похоронную команду?

– Угрюмый парнюга с плечами – косая сажень. С ним были еще шесть молодцов в кожаных пиджаках и расписных адидасовских шароварах. Подняли гробину, как пушинку всунули в «рафик» и – след простыл…

Зазвонил телефон. Судмедэксперт неторопливо снял трубку. Ответив, коротко буркнул «привет» и с серьезным видом заговорил:

– Ну, у меня сидит твой шеф… Чем с прокурором можно заниматься? Выпили по стакану спирта, теперь в карты играем… Не надо закуски. После одного стакана мы с ним никогда не закусываем… Если без юмора, то хочется жить честно, да зарплата не позволяет… – Медников скосил глаза на Бирюкова: – Следователь по тебе соскучился. Сказать, что вдрызг пьяный? Пусть машину пришлет…

– Скажи, сейчас приду, – поднимаясь, ответил Антон.

Медников кивнул, флегматично забубнил в трубку:

– Шеф говорит, не надо машины. Своим ходом скоро догребется. Не тоскуй, сыщик…

Едва Бирюков вошел в свой кабинет, следом за ним на пороге появился с папкой в руке следователь Лимакин и удивленно повел носом:

– Делегация французских женщин здесь побывала, что ли?.. Запах, как в дорогом парфюмерном магазине.

– Алла Аркадьевна Солнышкина больше часа просидела, – с улыбкой сказал Антон. – Я уж подумал, что ты после телефонного разговора с Медниковым принюхиваешься.

– У Бори, как всегда, юморное настроение, – следователь сел на излюбленное место у приставного столика. – У меня настрой похуже. На юмор не тянет.

– Не опускай прежде времени руки, – подбодрил Бирюков и стал рассказывать о своей беседе с Аллой Аркадьевной. Когда разговор коснулся покупки дома у Саблиной, Лимакин вздохнул:

– В паспортном столе РОВД по моей просьбе нашли прошлогодний бланк выписки Ядвиги Станиславовны из райцентра. В графе, где указывается куда и с какой целью убывает, она указала: «В г. Новосибирск. На постоянное место жительства». Дал задание Славе Голубеву срочно разыскать адрес старухи через Справочное бюро области. Что-то мне не нравится ее «перепутье». То к сыну в Москву собиралась, то в Новосибирске надумала осесть. И еще один пустячок сегодня удалось сварганить. У районного нотариуса взял ксерокопии договора купли-продажи саблинского дома и его оценочной справки БТИ. Данные совпадают с теми, которые, по твоим словам, указаны в документах Солнышкиной… – Лимакин раскрыл папку и протянул Бирюкову лист бумаги машинописного формата. – А вот этот список пришел из областного военкомата. Здесь перечислены живущие в Новосибирской области моряки, служившие в сотой бригаде десантных кораблей Тихоокеанского флота. Кроме необходимого нам Теплоухова есть в списке некий двадцатипятилетний «Буфетов М.Н.». Видимо, тот самый охранник «Мишаня», которого по неизвестной причине Теплоухов не взял с собой в последнюю поездку.

– Выходит, они сослуживцы, – будто рассуждая вслух, проговорил Бирюков.

– Так получается, – подтвердил следователь. – Только Буфетов служил позднее Теплоухова. Учитывая их возрастную разницу, все сходится.

– Надо срочно направлять Голубева в Новосибирск. Пусть в оперативном порядке разберется и с Мишаней Буфетовым, и с ищущей спонсора Аленой Волосюк, и с главбухом «лебединой» фирмы Лискеровым. Не может такого быть, чтобы Теплоухов не оставил ни малейшей ниточки, ведущей к разгадке его таинственной поездки вместо Омска в райцентр. – Бирюков достал из нагрудного кармана форменного пиджака визитную карточку Аллы Аркадьевны. – Возьми для приобщения к делу. С этой обаятельной дамой тебе наверняка придется беседовать. Тем более что с сегодняшнего дня Вика будет жить у нее.

– Можно ей доверять? – рассматривая золотистую визитку, спросил Лимакин.

– Ты же знаешь мой принцип: доверяй, но проверяй. Сама Алла Аркадьевна у меня пока не вызывает никаких подозрений, но пригревшийся около нее азербайджанец Сурен Абасов, пользующийся авторитетом у наиболее мафиозных группировок Новосибирска, настораживает.

– Мафиози, как правило, не расправляются со своими жертвами с помощью яда.

– Нет правил без исключений. Как заявила мне Алла Аркадьевна, у восточных народов яд – тоже ходовое оружие. А она – женщина неглупая.

– Такое заявление похоже на намек.

– Может, намекнула, может, нечаянно проговорилась, а может, от чистого сердца высказала свое мнение. Словом, надо основательно проверить. Еще, на мой взгляд, нужно выяснить корни конфликта Аллы Аркадьевны с дочерью.

– Считаешь, не пыталась ли Вика чем-то отомстить матери, но получился непредсказуемый перехлест?

– Мне не дает покоя один и тот же вопрос: почему Теплоухов оказался в доме Солнышкиной? Какая необходимость занесла его туда?

Следователь мучительно наморщил лоб:

– У Голубева появилось предположение, что Вика предоставляла «свою площадь» любвеобильной Нино Кавазашвили для встреч с любовниками.

– На чем основано такое предположение? – быстро заинтересовался Бирюков.

– Вчерашним вечером Слава еще раз побывал на улице Тихой. Не узнав ничего нового из разговоров со взрослыми, решил пообщаться с вездесущими мальчишками. У Викиной соседки, Анфисы Васильевны Мокрецовой, гостит шустрый внук Кирилка…

– Который с внуком участкового Дубкова крутился на месте происшествия, когда мы там были?

Лимакин утвердительно наклонил голову:

– Вот этот самый, бойкий на язык шустряк «очень любит шоколадные батончики “Сникерс”, а Вику Солнышкину обожает еще больше». По этой причине часто наведывается к ней в гости, чтобы полакомиться сладостями, которыми Вика каждый раз угощает пацана. Недели две назад мальчишка по привычке забежал в соседнюю ограду. Вики дома не было, а на скамейке возле крыльца «здоровенный дядя, обычно продающий в баре “Затерянный рай” жвачку, и толстая, с черной косой, тетя в очень короткой юбке занимались сексом…»

– Что?! – удивился Бирюков.

Следователь впервые за время разговора улыбнулся:

– В понятии малыша секс – это когда дядя с тетей целуются. Так вот, после такого «секса» тетя ключом отомкнула Викин дом и вместе с дядей долго оттуда не выходила. Ушли они перед самым приходом Вики. Получив такую информацию, Голубев сразу же вторично встретился с Казбеком Шукуровым. Тот, разумеется, наотрез от всего отказался. Нино тоже открестилась, хотя признала, что раньше у нее был ключ от дома Солнышкиной, но Вика давно уже его забрала. Можно, конечно, усомниться, но дети ведь – самые объективные свидетели. Жаль, что их показания к делу не пришьешь.

– Да, такая информация заслуживает серьезного внимания… – задумчиво проговорил Бирюков. – По словам Аллы Аркадьевны, молодая грузинка нравилась Теплоухову…

– Голубев пытался выяснить эту связь. Нино призналась: да, несколько раз была с Викой в офисе фирмы «Лебедь», видела там разных мужчин, но кто из них Теплоухов, представления не имеет. – Лимакин вздохнул. – Вот, Антон Игнатьевич, достался нам орешек, а?..

– Что ж, хочешь не хочешь, придется его разгрызать.

Затянувшееся молчание нарушил размашисто вошедший в кабинет Голубев. Поздоровавшись с Бирюковым за руку, он уселся напротив Лимакина и, интригующе глядя ему в глаза, спросил:

– Порадовать, Петя?..

– Порадуй, если сможешь.

– Гражданка Саблина Ядвига Станиславовна на сегодняшний день в Новосибирске не прописана и никогда там не прописывалась.

– Час от часу не легче, – посмотрев на Бирюкова, тусклым голосом проговорил следователь. – Похоже, и мне надо выписывать командировку…

Глава X

В Новосибирск Лимакин с Голубевым приехали первой электричкой, когда майское солнце только-только поднялось из-за горизонта в безоблачное небо. Большой город, словно агонизирующий монстр, дышал тяжело и смрадно. Затянутое серой дымкой промышленных выбросов левобережье Оби походило на туманный берег Альбиона. Несмотря на ранний час, длинные ряды торговых «комков», густо заполнивших привокзальную площадь, встретили потянувшуюся с перрона вереницу потенциальных покупателей во всеоружии, привлекая внимание приехавших селян яркой броскостью импортных наклеек и блеском дерьмового заморского ширпотреба. Охмелевший от вольности частный бизнес спозаранку бурлил ярмарочной удалью.

Просторный вестибюль расположенной у привокзальной площади высотной гостиницы «Новосибирск», куда «деревенские детективы» зашли, чтобы загодя застолбить самый дешевый номер на двоих, напоминал приемную посольства неведомого южно-азиатского государства. «Круто» одетые, лоснящиеся от сытости южане кучками вываливали из клацающих дверями лифтов и, гортанно разговаривая между собой, устремлялись к выходу из гостиницы, спеша с утра пораньше делать свой гешефт.

Простояв с полчаса в очереди к дежурному администратору, Голубев наконец облокотился о барьер, за которым отбывала последний час ночной смены искусно накрашенная косметикой молодая девица, и басовито спросил:

– Надеюсь, сударыня, у вас найдется двухместный «люкс» для начинающих бизнесменов?

Администраторша уставилась осоловелым взглядом на джинсовую куртку Славы. Сдерживая зевоту, отрубила:

– Свободных «люксов» нет.

Голубев показал служебное удостоверение:

– Тогда – самый дешевый номер для тех, кто вытаскивает толстосумов из грязного омута на чистую воду.

Вялым движением руки девица положила перед Славой несколько бланков:

– Заполняйте…

Когда уселись за столик заполнять бланки, Лимакин недовольно глянул на Голубева и тихо спросил:

– Зачем на «люкс» нарывался?

– Малость покуражиться захотел, – безмятежным шепотком ответил Слава. – Свободных «люксов», Петя, здесь не бывает.

– А вдруг оказался бы?..

– Без солидного куска «на лапу» такого не бывает никогда. Я чаще тебя мотаюсь по командировкам, знаю гостиничные порядки. «Люксы» – только для крутых воротил.

Устроившись с жильем, решил начать рабочий день, как сказал Голубев, «визитом дружбы» в Управление по борьбе с организованной преступностью к давнему своему знакомому, Косте Веселкину, который еще со времен БХСС курировал промысел девиц легкого поведения и слыл большим докой по части сексуального бизнеса.

Спортивного сложения, с ироничным взглядом сквозь очки, Веселкин встретил друзей радушно. Пока переговаривались на отвлеченную тему «Как делишки, как дровишки», он включил кофеварку и выложил на стол пачку печенья. Узнав за чашкой кофе об истинной цели визита районных «сыщиков», Костя недолго думал. По его определению, компания «Лебедь» была одной из солидных и порядочных фирм города. Не вызывал у него никаких подозрений и генеральный директор фирмы, Теплоухов, с которым несколько раз доводилось встречаться.

– Спокойный, умный и не кичащийся богатством был мужик, – сказал Веселкин. – Какая нелегкая занесла его в ваш район, понять не могу. Если предположить, что намечалась встреча с женщиной, то на Теплоухова это не похоже. Во-первых, в женском вопросе Николай Валентинович был сверхосторожным, а во-вторых, в Новосибирске ассортимент этого «товара» значительно шире, чем у вас.

– Зато в нашем медучилище учится зажигательная Нино Кавазашвили, которая очень нравилась Теплоухову, – быстро проговорил Голубев. – Не слышал о такой грузиночке?

Костя поправил очки:

– Среди популярных «путан» такая не числится. Может, начинающая «путанка», так сказать, из самодеятельности. Но трудно поверить, чтобы Теплоухов клюнул на молодячку. Повторяю, мужик был не из ловеласов.

– А имя Алены Волосюк тебе о чем-нибудь говорит? – спросил Лимакин.

– О-о-о! Алена – это известная фотомодель. Правда, позирование перед объективом фотокамеры для нее – своеобразная реклама, основной же заработок – секс-обслуживание «спонсоров». На одной из презентаций видел эту длинноногую красавицу с бокалом шампанского в руке рядом с Теплоуховым, однако не знаю, насколько серьезно Николай Валентинович был увлечен ею.

– Сложно у нее правду узнать?

– Не сказал бы, что очень сложно. Алена из той породы легкомысленных девиц, у которых волос длинен, а ум короток. Если беспардонно ее расхваливать, о подругах выложит все, как на духу. Свои пороки не рекламирует, но проговориться может запросто. Надо только вести с ней вольную беседу. Под протокол ничего не скажет.

Лимакин посмотрел на Голубева:

– Придется, Слава, тебе пообщаться с фотомоделью.

– У него это блестяще получается, – сказал Веселкин.

Голубев состроил кислую мину:

– Ага, ужасно обожаю общение с популярными «путанами», особенно, если у красавиц ноги растут от ушей и они на две головы выше меня.

– Алена лишь на голову повыше, – улыбнулся Костя.

– Хорошо, что у нас не применяют гильотину. Подловил бы девочку на мокрухе, и лишилась бы она этого преимущества.

Веселкин задумался:

– Сама Алена на «мокрое» дело не рискнет, хотя по недомыслию влипнуть в любую авантюру может.

– И зачем только Господь Бог так часто обделяет красавиц умом? Одна морока с ними получается. – Слава вздохнул. – В фирме «Лебедь» работала главбухом тоже очень красивая дама – Алла Аркадьевна Солнышкина. О ней что-нибудь рассказать можешь?

– Вот эту даму Господь умом не обидел, – не задумываясь, ответил Костя. – При Алле Аркадьевне теплоуховская фирма процветала. Теперь же, когда бухгалтерию возглавил старик Лискеров, компания стала хиреть, возникла напряженка с рэкетом.

– Не по ее ли наводке рэкетиры облюбовали «Лебедя»?

– Не вижу необходимости для Солнышкиной заниматься грязным делом. Она на коммерции день ото дня богатеет. Денег у нее хватает.

– Говорят, деньги и власть – это такие штуки, которых не бывает много…

– Нет, Слава, Алла Аркадьевна в «Лебеде» к большой власти не рвалась, а в деньгах знала меру. Может, теперь изменилась, но раньше этими слабостями она не страдала.

– Насчет любовников как?

– Коммерческой любовью никогда не занималась. А любовь по влечению души мы не контролируем. Конечно, столь привлекательная дама не живет монахиней, но это, так сказать, личное дело. Кстати, в нашем Управлении работает Игорь Солнышкин – бывший муж Аллы Аркадьевны. Занимается рэкетирами. Человек смелый, честный и откровенный. Многих любителей легкой добычи обезвредил и через суд отправил в места не столь отдаленные отбывать сроки.

Голубева словно осенило:

– Слушай, Костя!.. Не отомстили ли ему рэкетиры?

– Чем?

– Мертвого Теплоухова обнаружили в доме его дочери…

– Ну, Слава, какая-то очень уж заковыристая получается месть, – недоверчиво сказал Веселкин. – Прямо-таки сверхазиатская.

– Разве среди новосибирских вымогателей нет «остроумных» азиатов? Утром, когда устраивались в гостиницу, посмотрели, сколько там «иностранцев» ошивается. Русской речи почти не слышно, сплошная кавказская тарабарщина. Судя по нахальным физиономиям и хищным повадкам, половина гостиничных постояльцев – отпетые уголовники.

– Уголовников у нас не только в гостиницах хватает. И кавказские группировки есть, и азиатские, и славянские. «Разборки» за место под солнцем постоянно вспыхивают. Но я не могу отыскать связь между Игорем Солнышкиным и домом его дочери. Разве дочь в чем-то подозревается?

– Нет, у Вики вроде бы твердое алиби: ночевала в общежитии. Расчет же мстителей мог строиться на том, что она придет ночевать домой, а в доме… извините, откинувший коньки господин Теплоухов. Вот и доказывай, девочка, что твоя хата с краю и ты ничего не знаешь…

– Не вяжется, Слава.

– Почему?

– Самая дурная девица, обнаружив взломанный замок, без свидетелей в дом не войдет. Подумай, зачем ей бросаться грудью на амбразуру?..

– Так оно и в действительности получилось, – сказал Лимакин. – Кроме свидетельницы-соседки Вика даже участкового пригласила.

– Да, с этой версией я, похоже, погорячился. – Голубев смущенно царапнул затылок. – Костя, а из-за чего Солнышкин развелся с Аллой Аркадьевной? Она – умница, он тоже не дурак. Чего им не жилось?

– Не знаю. Игорь не из тех мужиков, которые с каждым встречным-поперечным готовы на все лады полоскать косточки своих бывших жен.

– Хоть что-то о ней рассказывал?

– Ничего.

– Разве у вас в Управлении одни пуритане подобрались, о женщинах и разговоров не ведут?

Веселкин засмеялся:

– Ну, как без этого… Есть и у нас такие кобели, что «завсегда про баб думают». И языки без устали чешут, хвастаясь друг перед другом любовными успехами. Солнышкин в таких состязаниях не участвует.

– А ты не слышал, как рэкетиры увели у Теплоухова спальный гарнитур итальянского производства стоимостью больше двадцати шести миллионов? – спросил Веселкина Лимакин.

– На оперативке, помню, шел разговор о заявлении главбуха Лискерова. Разобраться поручили, по-моему, Солнышкину. Чем это разбирательство кончилось, не знаю.

– Насколько нам известно, ничем.

– Значит, что-то в этом деле было сомнительным, если Солнышкин не довел его до конца. По достоверным фактам Игорь работает четко. Не помню случая, чтобы завершенные им дела возвращались на доследование.

– Есть предположение, что именно из-за главбуховского заявления вымогатели расправились с Теплоуховым.

– Вот эта версия более убедительна. Таких случаев в криминальной практике сколько угодно. Правда, в большинстве из них точку ставили с помощью автомата Калашникова или «макаровского» пистолета. Однако было и отравление водкой «Абсолют». Через пробку медицинским шприцем капнули отраву.

– А в бутылку с шампанским нельзя «капнуть»? – быстро спросил Голубев.

– Нет, Слава, нельзя. Даже сквозь мизерное отверстие в пробке шампанское, особенно если его взболтнуть, может сработать как огнетушитель.

– Организуй нам встречу с Солнышкиным, чтобы потолковать насчет итальянского гарнитура.

– Сейчас попробую… – Веселкин придвинул к себе телефон внутренней связи и по памяти накрутил номер. После первого же звонка в трубке послышался глуховатый голос:

– Майор Солнышкин слушает.

– Привет, Игорь Сергеевич. Веселкин говорит.

– Здравствуй, Костя.

– У меня в гостях следователь и опер угрозыска из райцентра, где учится твоя дочь. Нет желания поговорить с ними?

– Есть такое желание. Через две минуты зайду.

Солнышкин появился раньше, чем обещал. Уже на первой минуте в кабинет Веселкина вошел статный русоволосый майор с типично русским озабоченным лицом. Пригнанный по фигуре милицейский мундир делал его моложавым, но глубокие морщины на высоком лбу и наметившиеся под светлыми глазами отечные припухлости подсказывали, что возраст майора явно за сорок. Поспешность, с какой он отозвался на предложение Веселкина, несколько озадачила Лимакина, однако Солнышкин быстро объяснил возникший было у следователя вопрос. Едва только Костя представил ему своих «гостей», он сказал Веселкину:

– Вчера вечером мне домой впервые позвонила Алла… – И, усевшись на стул, повернулся к Лимакину: – Вика действительно попала в нелепую историю?

Лимакин сжато рассказал фабулу дела, включая то, как Теплоухов, поставив на стоянке свой «форд», из бара «Затерянный рай» разыскивал по телефону вроде бы Викторию Солнышкину, потом с кем-то недолго переговорил, а в заключение купил у Казбека бутылку французского шампанского с коробкой дорогих конфет в придачу и, уложив покупку в «дипломат», отбыл в неизвестном направлении. На следующий день его труп обнаружили в Викином доме. Эксперты установили отравление цианистым ядом.

С повышенным вниманием, не перебив ни единым словом, Солнышкин выслушал следователя и огорченно проговорил:

– Такую шараду в одночасье не разгадать.

– Ребята предполагают, что рэкетиры свели с Теплоуховым счеты за главбуховское заявление, – сказал Веселкин.

Солнышкин поморщился:

– Свести счеты эти подонки вполне могут, но не таким же замысловатым способом. Причину надо искать в другом. После случая с гарнитуром «Джада» Теплоухов словно поглупел, стал вести себя странно. У меня даже сложилось впечатление, что Николай Валентинович вознамерился улизнуть за границу.