Текст книги "S-T-I-K-S. Дорога в рай"

Глава 6
Бой

В начавшемся аду выделялись звуки автоматического оружия, и вот это было очень плохо. У Максима, по его прикидкам, шансов не было. Накроют из автоматов, прижмут и навалятся скопом или просто гранатами угостят. Он уже не сомневался – если не поможет какое-нибудь чудо, то их ждёт незавидная судьба. Как и не верил в ложь главаря. Судя по всему, тот просто не успел придумать ничего нового. Россказни про рабство, может, и не ложь, но в том, что дети сколько-нибудь пригодятся в этом, Ивернев шибко сомневался. Здесь не глухие закоулки Азии или Африки, где, может, и была бы заинтересованность в молодых рабах. За два часа тут древние законы точно не установятся, как не появятся и крупные организации по продаже людей за рубеж.

– Вот гад! – ругнулись за плетнём после выстрела Максима, и послышалось шуршание продирающегося через кусты тела.

– Боксёр, ты жив?

– Да всё пучком, поцарапало только. Гад, как возьмём – я его… – И дальше Ивернев в красках услышал, что с ним планируют сделать и как будут наказывать.

– Мужик, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому, – раздался голос откуда-то слева, по-видимому, некоего Лётчика.

– Товар не портить. Мужика в расход только на крайняк. Самое важное обязательно должны взять с его тела по списку, – осадил главарь подчинённого.

Максим удивился. Похоже, никто гранатами детей закидывать не планировал, и бандиты явно при всей злости намылились брать их живьём. А он? А что он, выхода нет – только продолжать драться. Пока что Макс насчитал четырёх нападающих, считая убитого Окуня около двери. Жаль, что не получилось понять, сколько человек палило по нему, когда он ехал в «Газели». Хотя если подумать, они ведь могли стрелять не все.

Напрягало другое: бандиты сказали, что для них не проблема взять измором и дождаться, когда Ивернева накроет. А его и правда колбасило уже не по-детски. Он был уже не уверен, что сможет хорошо прицелиться на средней дистанции.

Адреналин заставлял кровь биться в висках так, что в ушах стоял шум. Учитывая адскую головную боль и тошноту, состояние было аховое. Каждый раз, когда он напрягался – будто бы терял последние силы. Его хватит на одну, максимум две минуты серьёзного боя с несколькими противниками, а потом он начнёт ошибаться. Тогда и настанет конец. Но задёшево продавать свою жизнь Максим не собирался, более того, внутри просто клокотала ярость. Устраивать охоту на живых людей и пытаться захватить детей – это же каким надо быть моральным уродом? Сколько уже несчастных тут подкараулила эта команда?

Ивернев резко напряг внимание, услышав новый шум. Это ещё что такое? Какой-то странный и знакомый щебечущий звук повторился, и вслед за ним тут же раздался громкий стон тяжелораненого человека. С лёгким попаданием орали бы по-другому. А тут бандит за плетнём так протяжно подвывал, что сомнений не было – по нему отработали из чего-то тяжёлого и при этом почти бесшумного. Новые щелчки послышались со стороны канавы, и тут уже раздался крик главаря:

– Атас! Сзади поджимают. Грек, лупи!

Почти сразу за домом раздалось мощное лязгающее «ту-ту-ту-ту-ту». Кто-то всадил длинную очередь из ПКМ. Этот звук был очень хорошо знаком Иверневу. Доводилось и самому когда-то искать укрытие, когда начинал работать подобный ручной монстр. Следом загрохотал автомат главаря бандюков. Кто-то обошёл нападающих и начал зажимать их с тыла.

Всё это Максим слушал уже на бегу. Мысли мелькали очень быстро. Из двух зол выбирают меньшее. Он не видел ни одного «союзника», бившего по бандитам из чего-то, явно имеющего глушитель. Однако этот некто пока что не пытался схватить Ивернева или подстрелить. Поэтому надо пользоваться ситуацией: враг моего врага – мой друг. Это мог быть единственный шанс.

Пока грохотал ПКМ, Максим пронёсся через коридор в противоположную сторону дома. Когда он пробегал мимо дверного проёма – в дверной косяк над ним попало несколько пуль. Но стреляли откуда-то из-за дороги, со стороны одиноко стоящего дома, просто часть очереди влетела в окно одной из комнат дома, порушив со звоном остатки стёкол. Максим благоразумно не стал разбираться кто это – бандиты или «свои». Времени было мало.

Впереди за стенкой послышалась короткая очередь из автомата. Затем ещё одна, уже длиннее. Значит, его расчёт верен! Лётчик там!

Ивернев ускорился до предела и с разгону врезался в приоткрытую старую дверь, которая держалась только на иссохшейся и ржавой петле. Выход вёл в огород. Дверь буквально отлетела в сторону, полностью оторвавшись из-за жестокого обращения. А Максим уже падал вбок, наводя прицел на присевшего за углом дома Лётчика. Теперь-то Ивернев превосходно видел его.

Как раз в этот момент бандит палил в невидимого Максиму противника в канаве. Он резко обернулся на треск двери, но было уже поздно. Дробовик в руках лежащего на земле Ивернева гулко захлопал, посылая заряды один за другим в тело Лётчика. Первый выстрел крупной смертоносной дроби порвал камуфляжный рукав, мгновенно окрасившийся красным. Второй выстрел ударил в бок бронежилета, заставляя бандита согнуться пополам и набок. Ещё одна короткая очередь из автомата Лётчика при этом ушла в землю, и оружие лихорадочно защёлкало. А вот не надо было тратить все патроны! Третий выстрел Ивернева накрыл шлем и левую часть лица Лётчика. Тот выронил оружие и грузно сполз, пришибленный четвёртым выстрелом к облупившейся стене дома.

Готов!

Всё-таки мощная вещь этот «Ремингтон». Максим перекатился и залёг за штабелем гнилых брёвен. Жиденькое было укрытие, и вдобавок всё в щелях и трухе, но хоть что-то. Он быстро повернул вбок дробовик и защёлкал патронами, посылая двенадцатый калибр в прожорливый магазин-трубку.

Бой в разгаре. На улице вдруг затих ПКМ, и Ивернев подскочил как ужаленный. Если пулемётчик молчит, значит, тут может быть только две причины – либо мёртв, либо сейчас будет накрывать новый сектор. На фиг, на фиг!

Максим только успел перекатиться к дверному косяку, как пули 7,62 напрочь разбили верхнее бревно. Парня осыпало мелкими щепками. Одна больно вонзилась в шею, и тут же на плечо закапало. Кровь сочится. Хрен с ней. Бросок вперёд, и на карачках, на карачках ещё метр вглубь дома. Сейчас не до гордости. Лучше уж с задранным задом пыль с пола вытирать брюхом, чем с пулей в голове валяться. Тем более с пулемётом не дурак сидел – сразу после первых попаданий скорректировал огонь и повёл очередь вниз, размочалив штабель в считанные секунды. Если бы Ивернев сидел там – никаких бы шансов у него не осталось. Прошило бы насквозь, и сейчас он уже пускал бы красные пузыри перед тем, как отойти в мир иной.

Прислонился к стене коридора, поднялся и перезарядил дробовик – теперь он снова был готов вести огонь. Пригибаясь, Максим юркнул в зал и проскользил к окну. В голове вообще били набатом. Каждый удар крови в висках ощущался так, словно сковородой по голове мочалили, причем этак с чувством, да с расстановкой.

Что с организмом? Такого Максим никогда не чувствовал. Держаться! Только держаться. Выдох. На долю секунды Ивернев поднял голову над подоконником, чтобы оценить обстановку. Ага, вот теперь всё стало более-менее понятно…

Основной замес шёл на заросшей площадке между тремя домами и джипом бандитов. Стреляли из одиноко стоявшего дома на противоположной стороне улицы – он был расположен в пятидесяти метрах от домика, в котором засели Ивернев и дети. Оттуда вели ожесточённый огонь, огрызаясь на очереди бандитов. Те же, в свою очередь, палили в ответ, засев в соседнем доме, в который Максим подумывал бежать сначала. Как раз к бандитскому укрытию и прилегал плетень.

Поодаль от обоих домов была злополучная канава, которую старался объехать Ивернев. Именно по ней и бил пулемётчик. От невидимых союзников он был закрыт тушей джипа. Авто стояло под углом к дороге, и попасть в пулемётчика мог только тот из «заступников», которого и прижимали в канаве.

Чуть полноватый мужик опёр сошки на капот и всаживал одну за другой очереди. Видно думал, что достал Ивернева, или его просто отвлекли. Так вот зачем они перегоняли джип! Хотели зажать с двух сторон. С одной – пулемётчик за укрытием. Ему видны все подходы с северной и восточной части дома. Рискни Ивернев с детьми уйти огородами – пулемётчик достал бы их там, а уж западную часть, которая выходила на улицу, накрывал и подавно. Там же сидел в засаде и ныне покойный Лётчик. А с другой стороны в следующем доме – главарь, Боксёр и, скорее всего, ещё кто-то – была слышна трескотня чего-то мелкокалиберного, но очень уж скорострельного. Да, так можно было бы действительно дежурить до тех пор, пока Ивернев не вырубится. Шансов уйти никаких – все пути отхода простреливались. А Лётчик мог бы вслепую беспрепятственно поливать огнём комнаты, передвигаясь под окнами. Впрочем, скорее всего, бандиты просто дождались бы, пока Максим отключится.

От штабеля Ивернев не достал бы пулемётчика – нужно было конкретно высунуться и подставиться. Хлипкое укрытие не выручит. В случае неудачи пули бы настигли его уже за гнилыми досками. А вот из дома можно было попробовать, стены вроде крепкие. Если не выключить ПТ сейчас – будет каюк. Пулемётчик так и продолжит зажимать неизвестных «спасителей» в канаве, пока бандиты не подавят их и не разделаются с противоположным домом.

Хлоп!

А вот и доказательство прилетело. В стороне дома с «союзниками» появились облачка пылевой взвеси. Это ВОГи[1]1
  ВОГ – выстрел осколочный гранатомётный. Здесь описывается использование подствольного гранатомёта отечественного образца.


[Закрыть] не влетели в оконные проёмы, а попали в стену. Но следующие точно могли угодить куда надо. Пора работать, иначе будет поздно. Жаль, у Максима только дробовик, но для подобной дистанции и он сойдёт.

Выдохнул. Примерился. Быстро поднялся, вжимая голову в плечи и превращаясь буквально в часть дробовика. Сейчас верхняя часть туловища «приклеилась» к стволу и двигалась вместе с ним. Ивернев поймал на мушку грудь и предплечье пулемётчика. Тот дёрнулся, заметив краем глаза движение, но Максим уже нажал на спусковой крючок. Заряд дроби ушёл в цель.

В этот момент Ивернев уже нырял за подоконник, видя, что хищное дуло пулемёта начало разворачиваться в его сторону. Однако столь знакомых выстрелов не последовало. Максим прижался сбоку к оконному проёму и коротко выглянул снова. Пулемётчик был жив. Насколько было видно через густую траву, тело копошилось рядом с передним правым колесом джипа. Пулемёт на капоте не торчал – значит, его бандит утянул за собой. И как следствие, потенциально оттуда ещё может прилететь горячий свинцовый гостинец.

В коридоре послышался хруст стекла, и Максим тут же рванул к дверному проёму, ведущему из комнаты. Не услышать выстрел из дробовика в помещении сложно даже при пулемётных трелях и автоматной пальбе вокруг, так что прокравшийся в дом противник точно знал, где находится Ивернев. Тут выход только один – либо за угол комнаты, либо лицом к лицу.

Вряд ли теперь уроды будут беречь его и детей, раз началась такая канитель, поэтому в первом случае внутрь может влететь граната, а уже потом бандит, и тогда надо будет в любом случае нырять в коридор под огонь, чтобы иметь хоть мизерные шансы на выживание. В комнате просто накроют. Максим не герой из фантастического боевика, чтобы бить белке в глаз от пояса, у него только опыт и везение.

За дверь уйти не удалось – бандит в таком же камуфляже, что и убитый Окунь, показался в проёме и тут же отпрянул в сторону.

Выстрел из дробовика бахнул запоздало. Ивернев не попал, дробь улетела в противоположную комнату, и нападающий решил тут же использовать заминку Максима для перезарядки.

Вот только её не было. Ивернев ушёл вниз и нырнул под высунувшийся автомат, стараясь надавить всем весом на противника, врезался головой в живот и начал резко распрямляться, буквально вжимаясь в соперника и пытаясь повалить его на пол.

Максим понял, что опаздывает. Дробовик, висящий на груди, был прижат плашмя к телу падающего урода. Левая рука Макса ушла под правое предплечье бандита, заводя его выше и поднимая ведущую руку с автоматом. Опаздывал Ивернев потому, что соперник оказался не промах. Левая рука бандита тут же метнулась за ножом к поясу. Если успеет – Максиму каюк, соперник зарежет его, как свинью.

Максим упал на бандита. Дробовик, лежащий между ними, выбил у него из груди дух. А вот противнику было явно попроще – бронежилет смягчил давление. Оставалось надеяться, что бандит основательно приложился спиной.

Правая рука Ивернева уже выдёргивала оттягивающий карман «Стечкин», пока левой Максим старался удержать соперника. Бандит гортанно вскрикнул, ударившись затылком, но уже успел выхватить клинок из ножен свободной левой рукой.

Быстрее! Один хороший удар, и Максим не жилец. Силы и так на пределе. Правая рука Макса с пистолетом пошла вверх, сгибаясь в локте и отжимая предохранитель. Пистолет на взводе, это Ивернев помнил точно.

Он рефлексивно начал заваливаться направо, стараясь подмять уже размахивающую ножом руку соперника под себя, упасть на предплечье телом. Надо заблокировать нож хоть как-нибудь. Порез или неглубокое проникающее – это ерунда, с таким можно жить, хоть это и будет для организма Ивернева чересчур жестоким испытанием для одного дня. А вот если бандит хорошо размахнётся – пиши пропало.

Максим навалился плечом на левую руку противника, успев вывернуть из-под себя свою – с пистолетом. Левую часть тела пронзила боль. Всё-таки бандит «приобнял» спину Ивернева, и клинок по касательной достал бок Макса.

Теперь уже терять было нечего. Второго, пусть и слабого, замаха ждать не стоило. Последний рывок – и рука с пистолетом нырнула под мышку бандита, прямо под руку с ножом. Дульный срез уткнулся в плоть, не защищённую бронежилетом. Мелькнул удивлённый и полный ужаса взгляд бандита, который пытался нанести удар кулаком правой освободившейся руки.

Палец Ивернева нажал на спуск. В нос ударили резкие пороховые газы. Барабанные перепонки пронзило болью, а соперник задёргался, зажмурившись и открыв от боли рот в немом крике. Тело его выгнулось дугой на полу. Пули из «Стечкина» рвали мягкие ткани и калечили нервные окончания, застревая глубоко в теле. Адская боль, шок и почти мгновенная смерть, ведь пара пуль нашла сердце. Бандит так и замер в позе бегущего человека, словно пытался всеми силами выпростать руку из-под Ивернева, повернувшись к нему спиной в последний момент.

По спине текла липкая кровь. Мягкие ткани левого бока явно оказались порезаны. В ушах стоял оглушающий шум, ничего не давая слышать – вообще ничего. Виски пульсировали так, словно хотели стянуть все лицевые мышцы в один узел. Ивернев поднялся на четвереньки, повёл пистолетом в сторону коридора, лихорадочно соображая и пытаясь понять, что делать дальше. Где противник? Глаза начала застилать красная пелена. Нет, вырубаться нельзя, на кухне в подполе дети. Надо защитить их!

Максим зарычал от натуги и колоссальным усилием воли заставил себя подняться на ноги. Он затрусил в сторону кухни, держа на прицеле дверной проём входа в дом. Стрельба как будто стихала, только отдельные выстрелы были ещё слышны в огороде. Странно. Одиночные? Кто вообще тут начал лупить одиночными?

Ивернев достиг кухни, убедился, что люк подпола закрыт, и прислонился к окну. Сейчас-сейчас! Сейчас он им покажет. Руки сжали дробовик, и он резко поднялся над подоконником, лихорадочно выискивая цель. Шум в ушах так и не пропал – ориентироваться по звукам теперь было очень сложно. Перед домом валялся труп бандита, пули в нескольких местах пробили бронежилет. Нормально его так…

– Стоять! Не двигаться! Оружие на пол, руки за голову. Медленно повернулся, и никаких лишних движений. Стреляю без предупреждения!

В затылок уткнулось дуло автомата. Никаких сомнений, уж такие вещи никто не спутает даже на интуитивном уровне…

Глава 7
Мазай

– Печень, селезёнка, мочевой пузырь… Ого, семенники. Нормальный такой наборчик из учебника биологии, – хохотнул невзрачного вида темноволосый мужик в серой защитной куртке. В условиях города очень неплохо бы такую иметь. В руках у него был довольно редкий АЕК[2]2
  АЕК-971 – автомат, в котором применяется схема со сбалансированной автоматикой на основе газового двигателя. Позволяет вести более кучную стрельбу.


[Закрыть] с системой балансировки. По конструкции и обслуживанию такое оружие сложнее и прихотливее, чем стандартный «Калашников», но точность стрельбы намного выше. Похоже, здесь в автоматике любили именно отечественного производителя.

– Ты не скалься, – сухо буркнул боец в камуфляже.

Сине-голубая блёклая раскраска, жёлтые надписи «СОБР» на груди и на спине на чёрном бронежилете, шлем «Сфера»: типичный представитель отряда реагирования на выезде. В руках у бойца имелся только ВАЛ, автомат специальный. Так вот что так щёлкало. Он-то, наверное, из канавы и бил по бандитам, потом под шумок боя по ней же и обошёл их дом. А затем и Максима, который уже ничего не слышал. Хорош…

Странная парочка. Не похоже, что они из одного подразделения. Вот совсем не верил Ивернев, что эти двое вместе не разлей вода. Он сидел на полу со связанными за спиной руками, привалившись к стене, и пытался думать. Ситуация была, мягко говоря, полное дерьмо. Перед ним явно не два срочника, оружие применять умеют, в таком состоянии он их уработать никак не сможет. Да и оружия ему не оставили, даже пояс с патронами забрали и «Стечкин» из кармана вытащили. Гол как сокол, и крылья связаны.

– Ты мне не указ, – осклабился на собровца темноволосый мужик в серой куртке. – Я вообще по доброте душевной тебя веду, и скоро наши пути разойдутся. И ничего ты мне не сделаешь, сам знаешь. Потому что не факт, что протянешь тут в одиночку.

Боец хмуро промолчал. Похоже, в этой двойке на удивление главный был не он, а вот этот гражданский с редким стволом на руках. Ивернев скосил глаза на люк. Не открыт. Дети внутри. И молчат.

– Слушай, ты в курсе, что они у тебя хотели причиндалы-то отхватить? – явно веселился мужик в серой куртке.

– Кто? – поинтересовался Максим, не понимая, о чём говорит собеседник.

– Муры, которые на тебя напали. У них тут список интересный – что нужно выпилить из нового свежака для внешников.

– Они все мёртвые?

– Ага, ты лично, смотрю, четверых привалил – круто для новичка. Зверюга, блин. Хотя вид у тебя, конечно… Не позавидуешь. Служил?

– Служил…

– А где?

– Обстановка как-то не располагает к беседам с незнакомцами, которые меня связали.

– Ну, извини, – развёл руками мужичок. – Четыре трупа, да ещё и свежак. У тебя ж башка трещит, и ты сейчас на взводе. А вдруг начал бы в нас палить?

– Четверых? Я что, пулемётчика наглухо снял?

– Ага, подвезло тебе, ему несколько дробин артерию разнесли. Чуть левее – и вообще был бы целёхонек. А так – шальное попадание. Залил там всё своей кровью, как свинья на бойне. Там уже ни знахари, ни живчик, ни спек не помогут.

Ивернев тяжело вздохнул и покачал головой, вынужденно сообщая:

– Я ничего не понял. Давай как-нибудь попроще, и так башка раскалывается.

– О, ну это нормально. Ты ж, судя по всему, с быстрого кластера. И раз не переродился в заражённого, то отходняки уже тебя бьют. Живчика надо попить.

Максим снова ничего не понял. Какой живчик? Какой кластер? Он лишь снова мотнул головой, показывая, что требуются новые объяснения.

– Мужики эти ловят таких, как ты. То есть не превратившихся в тварей. А потом на органы сдают другим мужикам, которые тоже плохие. Таких охотников за нашим ливером зовут мурами. Усёк? Так по-простому объяснил? – участливо протянул незнакомец.

– Теперь – да. Зачем им это? Они тут загибали, что продадут нас на работы какие-то.

– Да зачем им кто-то на работы? Там своего персонала у внешников хватает. Это так называют тех, кому ты на продажу по частям пошёл бы. Вот список, чего им надо от пленных, – мужик развернул листок бумаги с отпечатанными на нём таблицами.

Довольно простенький документ, но выглядел так, словно его аккуратно оформили в офисе по какому-то определённому образцу. Вон и эмблема какая-то. Только содержание жуткое. Да тут половина человеческих органов в перечне! И рядом какие-то приписки. Возраст, судя по всему.

– Это у муров вместо пропуска для других групп внешников, – пояснил мужик, словно Ивернев мог что-то понять.

– Уяснил. Тогда вопрос – зачем вы меня связали? Я же, получается, с ублюдками воевал, а тут вы. Спасибо, конечно. Так бы не вытянул сам.

– Так я же говорю, а вдруг ты поехавший какой-нибудь? От стресса с катушек слетел, – пожал беспечно плечами собеседник и снова улыбнулся. – Да ты не боись, вижу, что вроде адекватный.

– Погоди. Мы его что, сразу так развяжем? – возмутился собровец, пристально всматриваясь в глаза Максиму. – А вдруг он тоже превратится, как остальные?

– Да я ж тебе сказал – иммунный он. Видишь, лихоманка его бьёт, а он не тупит пока. И уже времени достаточно прошло. Тут поблизости перезагрузилось три кластера, все быстрые. Я в этих краях не первый раз хожу. Не мертвяк он. Если ты надумал его ухлопать – я тебе не помощник. Новичков трогать вообще нельзя – плохая примета.

– А что, на тебя не распространяется «проклятие»? – язвительно поинтересовался боец.

– Ты мне никто и звать тебя никак, хоть я тебе и имя дал. Ты уж извини, такие у нас порядки. Убьёшь – на тебе вина. На том, кто убил.

Имя дал? Да что тут вообще происходит? Обоим мужикам на вид было под тридцатник. Болтали они про каких-то иммунных и, судя по всему, убивать Максима не собирались. А это в такой ситуации уже кое-что. Надо постараться вытянуть у них больше какой-нибудь информации, решил Макс. Только сначала…

– Мужики, есть вода у кого-нибудь? Ради всего святого – изнутри аж жжёт. И потом можно беседовать, раз вам так хочется. Только учтите – на запах крови мертвяки могут прибежать.

– О! Уже чуток соображать начал, – удовлетворённо хмыкнул гражданский, и добавил: – Только не до конца.

Он начал рыться в горке вещей на столе и быстро выудил оттуда пачку сигарет Максима:

– Вот это для них вообще приманка номер один. Так они сразу понимают, что тут не просто раненая дичь, а живой иммунный: не обращённый и не животное какое-нибудь. А некоторые крутые твари могут чуять подобное и за километр. Но ты не боись, вокруг крупных нет, они все уже, по-любому, в городе пируют. Да и я их чувствую, когда надо. А мы на стабе сейчас – сюда они редко заходят. Либо ушли отсюда давным-давно, либо передохли. И находится деревня в низине – звуки далеко не разлетаются, хоть и пошумели мы тут изрядно.

– Крутые твари? – переспросил Максим. – И что значит – чувствуешь?

– Ну да. Сначала они все топчутся, как куклы безмозглые. Потом едят как не в себя. И тогда некоторые вымахивают до таких размеров, что закачаешься, а человеческий облик при этом меняют. А насчёт того, как я их чувствую – потом расскажу. Сейчас всё в башку твою не влезет, поверь.

– Понял. Охотно верю, – сухо кивнул Ивернев, нахмурившись.

– Видел крутых монстров? – уточнил мужик, доставая фляжку из специального кармана на поясе.

– Нет. Но когда ехал по шоссе – на паре машин крыши сорваны были, и отметины, как будто динозавр их потоптал, – пояснил Максим.

– Далеко?

– Километров десять-двенадцать.

– Ну, это нормально. В город убежали. Открывай рот… – мужик протянул флягу, от которой всё это время медленно-медленно отвинчивал крышку.

– Что это? Вода?

– Ага, вода-вода! – ухмыльнулся «спаситель».

От горлышка пахнуло каким-то крепким алкоголем. Ивернев потянул носом.

– Да не ерепенься ты! Это настойка такая лечебная. Потом расскажу, как делается. Вон твоему коллеге по несчастью уже помогло, – мужик указал на собровца.

Тот нехотя кивнул, подтверждая сказанное. Но глаза его всё равно внимательно изучали Максима.

Ивернев покорно глотнул жгучую субстанцию, похожую на коньяк. По телу вдруг разлилось тепло. Организм запросил ещё. Макс потянулся к горлышку, и мужик услужливо подставил флягу снова, ничуть не возражая.

Голова начала быстро проходить. Еще один глоток, и появилась ясность мыслей, а Максим буквально физически почувствовал, что виски́ понемногу начинают приходить в порядок. Живот уже не скручивало так, словно он хотел полностью избавиться от всего, что съел сегодня.

– Во-от, молодца! – похвалил мужик и начал закручивать пробку.

Ивернев с сожалением посмотрел на целебное зелье, но собеседник пояснил:

– Перебарщивать тоже не стоит. Минут через десять ещё выпьешь. Да и запасы у меня не безграничные. Цистерну живчика я за собой не таскаю – уж извините.

В этот момент в подполе раздался плач. Оба мужика синхронно дёрнулись к автоматам. Максим от досады чуть не крякнул. Сидели же тихо до этого. Но, как видно, кто-то из детей не выдержал. Громкие всхлипы явно напрягли обоих незнакомцев. Они вскочили, и собровец настороженно спросил, обращаясь к связанному Иверневу:

– Кто в подполе?

– Чего, не слышишь, что ли? Дети там, – угрюмо ответил Максим.

– Твои?

– Мои. Детдомовцы. Вёз их.

– Что там делают?

– От пуль спрятал, когда эти уроды нас гоп-стопнуть решили, – Максим кивнул в коридор на сидячий труп Окуня.

– А не врёшь?

– Ну так не будь дураком – открой да посмотри, – устало процедил Ивернев. – Только жмура этого убери. Не надо им смотреть на такое лишний раз.

Собровец вопросительно посмотрел на гражданского. Мужичок лишь пожал плечами:

– Чтобы твари имитировали плач – не слышал. Да и тупые они, когда слабые. А крутая тварь в такой люк просто не пролезет.

Боец строго глянул на Ивернева, затем вышел из комнаты, ухватил за ремни разгрузки убитого Окуня и потащил его вглубь дома. Там послышался глухой шлепок бездыханного тела. Бандита бросили в боковой комнате, где была спальня, явно без лишних церемоний. Всё это время темноволосый собеседник не сводил глаз с Максима, лишь изредка настороженно посматривая на люк и прислушиваясь. Собровец вернулся и нагнулся над дверцей в полу. Откинул её и тут же отпрянул в сторону. Снова пахнуло сыростью.

Боец удивлённо протянул:

– Дети. Нормальные причём.

Максим не выдержал и буркнул язвительно:

– Ну так ненормальные – они бы урчали, как собаки, а не плакали…

Мужичок вытянул шею и восхищённо покачал головой:

– Об-бал-деть! И все иммунные, что ли? А вес у них какой?

– Зачем тебе их вес? – тут же напрягся Ивернев, памятуя о странном списке бандитов.

– Да тут такое дело – дети вроде бы тоже заражаются, но вот превращаться в заражённых начинают любые всеядные животные и люди от пятнадцати или семнадцати килограмм. Ну или около того. Плюс-минус. А тут, если считать с тобой вместе, сразу пятеро иммунных. Вы всё время вместе были или ты их пособирал по разным местам? – спросил мужик с интересом.

– Вместе, уже несколько часов с утра, – ответил Максим.

– Тогда это прямо нонсенс какой-то, – покачал головой собеседник и объяснил: – Такого не бывает почти никогда. Невероятная редкость. Шансы стать иммунным очень малы. А они вон хоть и худые, однако почти все уже большенькие, по весу явно в опасной стадии. Эй, ребятня, вылезайте. Мы ничего вам не сделаем. Даю слово!

– А если они потом начнут превращаться? – недоверчиво поинтересовался собровец.

– Я же уже всё объяснял. Не начнут. Они в этот мир на быстром кластере попали – перерождение уже бы закончилось даже у самых тормознутых в этом плане. Тем более этот новичок, похоже, действительно с самого начала их с собой таскает – сам же сказал.

– Мужик, да поясни, что вообще здесь происходит, – взвился Максим, устав теряться в догадках.

– Объяснять долго, так что некоторые вещи в пути расскажу, а что-то вам мой попутчик дорасскажет. У него процесс попадания сюда был более живописный. У меня язык отсохнет два раза всё это прогонять. Если коротко – с утра вы все проснулись, ничего подозрительного не видели, потом пропала связь, всё заволокло странным туманом. Воняло ещё, как кисляк на болоте. Потом туман резко сошёл, а вокруг вас постепенно все начали в кровожадных уродов обращаться и жрать друг дружку. Так вот, пока вы в тумане плутали – вас перебросило в другой мир, а если быть точным – скопировало часть вашего мира. Такие куски называют кластерами. Вся местность со всем, что на ней было, копируется сюда. Там на родине вас даже не хватятся. Вы, может быть, уже дома там сидите и чай пьёте. А тут ваши копии, причём абсолютно с самостоятельным сознанием. Ну или там копии остались, а вы настоящие сюда провалились – это надо голову ломать. Я не углублялся. Это всё, что мне рассказывали самому когда-то. Так что теперь вы – счастливые обладатели билета на сохранение человеческого облика – стали иммунными. То есть вас заражение не изменило. Веришь в рассказанное?

– Верю, – сухо пробурчал Максим.

– А обычно не верят, – хмыкнул собеседник.

– Да я вроде бы своим глазам ещё хозяин, – мрачно проговорил Ивернев. – Но есть один вопрос.

– Давай, – ухмыльнулся рассказчик.

– Что с городом?

– В смысле? – не сразу понял гражданский.

– Полгорода как не родные. Дома совсем другие. Завод-то кто спёр с радиовышкой…

– А-а-а, ты об этом. Да там границы двух кластеров, причем очень неудобно пролегли. Часть города прилетела сюда – перезагрузилась, а часть – нет. Поэтому половинка тебе знакома, а половинка – похожа, но из другого параллельного мира. А что, семья там?

– Да нет…

– Девушка?

– Жил вместе с одной…

– Ну, тогда ей повезло – сидит дома, ждёт тебя. Придёшь к ней сегодня. Точнее, не ты, а копия твоя, ну или наоборот – ты и есть копия того настоящего себя. Ну, и будет он дальше с ней жить-поживать и под бочком греться. А ты про неё забудь. Назад дороги нет.

– Совсем?

– Совсем. Не слышал о таких, чтобы возвращались. В туман тоже не лезь – ничего не получится. С этой стороны возврату нет. Попытаешься в кисляке остаться – либо дебилом будешь потом ходить и улыбаться, либо просто погибнешь.

– Кисляк – это туман этот?

– Ага, если видишь такой – значит, новый кусок местности сейчас прилетит-перезагрузится, и будет там полный бардак. Новые заражённые, иммунные – такие как ты. Крутые твари с других кластеров побегут подъедать свежаков. Ну и мы, сталкеры, туда подтягиваемся, там же столько ништяков прилетает. Самые богатые кластеры обычно там, где много людей – города, крупные военные части. Но там и опасно – куча желающих тебя съесть.

– Сталкеры? Это как в фильмах старых?

– Ну, не знаю, какие там в твоей реальности были фильмы, но тут всё просто у нас. Вышел за пределы стаба и куда-то пошёл по своим насущным делам – зовёшься рейдер. Пошёл за какой-то добычей – сталкер. Если ты погнал мочить муров, внешников и прочих плохих дядей, то ты стронг. Есть ещё трейсеры. Те на тварей охотятся.

– Примерно понял, – медленно покивал Ивернев.

– Слушай, это все дети, которые были с тобой с утра?

– Все, – кивнул Ивернев, внимательно слушая собеседника.

– Ну, тогда вообще ничего не выкупаю. Не может в одном месте сразу столько иммунных быть. Ну да ладно. Это научники пусть башку ломают, как так вышло. Короче, теперь большая часть всех людей бродят, как зомби. Но это чтобы тебе понятнее было. Так-то у них тоже все жизненные процессы протекают, даже быстрее чем у нас. Но на боль им практически пофигу, и они изменяются, если много едят. Дорастают до таких тварей, которых и с гранатомётом не возьмёшь в лоб. А мы сейчас сидим на стабе – это кластер, который или не перезагружается, или обновляется невероятно редко. По-другому – стабильный, отсюда и название такое – стаб. И поэтому на нём можно даже жить. Спорим, ты поэтому не понял – откуда вообще эта деревенька здесь? Этот стаб, кстати, чудной. Он вдаётся в большой кластер со сложной конфигурацией, в котором и часть города твоего и кое-какие посёлки. Такое редко случается. На больших стабах иммунные и кучкуются, даже целые посёлки и укреплённые города есть. Вот так вот. Это тебе короткий брифинг, так сказать, а нюансов куча. Информация в этом мире вообще очень дорогая вещь.