Текст книги "Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь"

Если предположить, что летописец подразумевал реку Лесной Воронеж, то на ситуацию можно посмотреть и с другой стороны. От её истоков до Старой Рязани будет примерно 150 км, и путь этот будет проходить через лесные массивы. Теоретически можно допустить, что используя их как прикрытие, рязанские полки ушли так далеко от своей столицы. Недаром академик В.В. Каргалов считал, что именно в устье рек Лесного и Польного Воронежа стояла орда Батыя в канун похода на Рязань. Но сюда монголы, по мнению Вадима Викторовича, пришли из тех мест, где теперь находится город Воронеж.

На мой взгляд, в таком действии Батыя не было никакого смысла. Перемещая свои тумены в этот район, он лишал себя свободы маневра, поскольку идти на Рязань ему пришлось бы через те самые леса, где могли укрыться рязанские полки. Недаром именно здесь в XVI–XVII вв. проходила засечная линия Русского государства. Рановская засека[38]38
  Засека – оборонительное сооружение, или завал из деревьев, поваленных рядами или крест-накрест заостренными вершинами в сторону ожидаемого врага.


[Закрыть] начиналась от села Лопатино, затем через Скопин и села Городецкое и Шелемишево до Ряжска. По линии Ряжск – деревня Щурово, село Покровское – крепость Сапожок проходила Пустотинская засека. Дальше уже начиналась Липская засека, которая протянулась до места впадения реки Пары в Оку. В наши дни от этих засечных лесов мало что осталось, но тогда они были серьезным препятствием для степной конницы. Поэтому вывод напрашивается простой – идти этим маршрутом Батыю не было никакого смысла.

Зато наступая из района Воронежа и Липецка, хан оставлял справа лесные массивы, выходил к Пронску и двигался прямо на Рязань. Да и монах Юлиан неспроста упомянул реку Дон, а от слияния Лесного и Польного Воронежа до неё достаточно далеко. Поэтому, восстанавливая ход сражения, я исходил из того, что именно из междуречья Дона и реки Воронеж вел на Русь свою орду Батый. И битва произошла недалеко от Рязани.

Из письменных источников следует, что Юрий Ингваревич не только атаковал врага, но и нанес ему большие потери: «Много сильных полков Батыевых пало» (Повесть о разорении Рязани Батыем). В принципе, это могло произойти только в одном случае – если рязанскому князю удалось застать противника врасплох. Для этого надо было скрытно подвести и развернуть свои войска, что на равнине было сделать практически невозможно. Поэтому действие должно было разворачиваться там, где есть леса. А они, как мы знаем, находились южнее Рязани. При реконструкции событий я исходил из того, что Батый решил их обойти с запада. В этом случае он мог беспрепятственно атаковать Пронск, который оказывался отрезанным от Рязани. И одновременно попадал под удар полков Юрия Ингваревича. Но сразу оговорюсь, это моя версия развития событий, не претендующая на истину в последней инстанции.

Князь Юрий сумел скрытно вывести войска на рубеж для атаки. Можно предположить, что дело происходило либо ночью, либо в предрассветные часы, поскольку днём подобная авантюра князю вряд ли бы удалась. С другой стороны, хваленая монгольская разведка не заметила этого выдвижения. Юрий Рязанский решил воспользоваться тем, что тумены Батыя находились не в одном громадном лагере, а каждый царевич чингизид с войсками стоял станом сам по себе. Исходя из этого, князь решил бить врага по частям: «князь же великии Георгии Ингоревич так мужественно и крепко бияшеся, яко сквозе полки татарские проходя и розбивая многие полки, яко всм полки подивишася крепости его» (Никаноровская летопись, т. 27, с. 157). Данный текст свидетельствует о том, что на первом этапе боя Юрию Ингваревичу удалось нанести поражение отдельным туменам.

Сначала рязанцам действительно сопутствовал успех, но потом сказался численный перевес степняков. Князьям пришлось прорываться из вражеского кольца, выводя свои потрёпанные дружины из окружения. Битва длилась долго, поскольку автор «Повести» отметил, что русские в разгар сражения меняли коней: «И пересели с коня наконь и начали биться упорно; через многие сильные полки Батыевы проезжали насквозь, храбро и мужественно биясь, так что всем полкам татарским подивиться крепости и мужеству рязанского воинства». Между тем фраза о том, что рязанцы «многие сильные полки Батыевы проезжали насквозь» в контексте повести подается так, как будто они прорывались из окружения. Что князья и воеводы вели своих ратников на прорыв, прорубаясь сквозь вражеские ряды к лесу. Но как мы знаем, эта попытка успехом не увенчалось, и практически всё рязанское войско полегло на поле боя. Спаслись немногие.

Это было первое сражение, в котором князья, воеводы, дружинники и простые ратники Северо-Восточной Руси могли оценить особенности военного дела монголов. Особенно русских должно было поразить умение ханских нукеров стрелять из лука. Монах Юлиан написал об этом так: «Говорят, что стреляют они дальше, чем умеют другие народы. При первом столкновении на войне стрелы у них, как говорят, не летят, а как бы ливнем льются. Мечами и копьями они, по слухам, бьются менее искусно» (с. 87). Вполне вероятно, что если бы Юрий Ингваревич знал, с каким стойким и опытным противником предстоит иметь дело, он бы действовал иначе. Но князь имел довольно смутное представление о том, с кем ему придется столкнуться на поле боя. А когда понял, то было уже поздно. Но главной бедой было то, что после этой битвы из рязанских воевод и дружинников практически никто не уцелел. Некому было рассказывать суздальским военачальникам о том, с каким страшным врагом им придется воевать. И это имело самые негативные последствия.

Что касается смерти рязанского князя, то из двух версий, которые дают летописи и «Повесть о разорении Рязани Батыем», я выбрал ту, которая присутствует в «Повести». Где Юрий Ингваревич гибнет на поле боя. Причем в «Повести» отмечается факт гибели не только князя, но и всей рязанской рати: «Все равно умерли и единую чашу смертную испили. Ни один из них не повернул назад, но все вместе полегли мертвые». Дальнейшие события свидетельствуют о том, что оборона Рязани легла на плечи простых горожан и крестьян, которые надеялись найти спасение за её стенами. Погибли все, кто должен был руководить обороной княжества, и она рухнула. Организованного сопротивления степняки уже не встречали, а потому безбоязненно жгли и грабили беззащитную землю. Иногда встречается мнение, что Пронск, Ижеславль, Белгород монголы захватили до битвы с рязанскими полками. Но я думаю, что это не так, поскольку перед решающим столкновением Батый вряд ли стал бы распылять свои силы. Ведь в случае победы ему эти города и так доставались.

Подводя итоги, можно сказать, что авантюра рязанского князя закончилась так, как и должна была закончиться – сокрушительным поражением. Которое полностью изменило соотношение сил не только в рязанских землях, но и во всей Северо-Восточной Руси.

3. «Одна на всех чаша смертная…» 16–21 декабря 1237 г.

И взяша Татарове землю Рязанскую.

Рогожский летописец

Если до битвы с князем Юрием Батый практически все свои тумены держал в кулаке, то после того, как разгром рязанских полков стал свершившимся фактом, распустил их по всему княжеству. Хан прекрасно понимал, что в рязанской земле нет такой силы, которая могла бы ему противостоять, и ничем не рисковал, разделяя войска. Начались облавы.

Тысячи людей из сельской местности бежали в укреплённые города, надеясь переждать опасность и отсидеться за крепкими стенами, не подозревая, что казавшиеся столь надёжными крепости станут для них смертельной ловушкой. Рязанское княжество – земля пограничная, стычки и сражения с половцами происходили регулярно, и местное население неоднократно укрывалось от вражеских набегов за городскими валами. А поскольку половцы штурмовать города действительно не умели, то такой образ действий жителей рязанской земли казался надёжным и проверенным временем.

Как это ни странно прозвучит, именно этот опыт сыграл с порубежниками злую шутку. Не обладая полной и достоверной информацией о монголах, рязанцы посчитали, что незваные пришельцы такие же вояки, как половцы, и исходя из этого, многие жители княжества стали действовать по устоявшемуся шаблону. Стоя на крепостных стенах городов и наблюдая за разъезжающими внизу кочевниками, многие из жителей думали, что незваные гости покрутятся вокруг, разграбят окрестности и схлынут обратно в степи. Так бывало и не раз. Но никто не знал, что это пустые надежды.

По приказу хана главные силы выступили на Рязань, а часть войск рассыпалась по всему княжеству: «И начал воевать Рязанскую землю, повелев бить, и сечь, и жечь без милости. И город Пронск, и город Бел, и Ижеславец разорил до основания и всех людей убил без милости. И текла кровь христианская, как река полноводная, из-за грехов наших» («Повесть о разорении Рязани Батыем»). Белгород с Ижеславлем были стёрты с лица земли и больше никогда не возродились, а Пронск осажден: «и начаша воевати землю Рязаньскую, и плениша до Проньска» (Воскресенская летопись, т. 7, с. 139). Десятки сёл и погостов были опустошены кочевниками, и те из русских, кому удалось укрыться в холодных, заваленных снегом лесах, должны были почитать это за великое счастье.

Возглавить оборону Рязанской земли в этот момент было некому, поскольку многие князья погибли в битве с Ордой. Олег Красный томился в плену, Ингварь Ингваревич отсиживался в далёком Чернигове, а князь Роман находился в Коломне, где поджидал суздальцев. Жители княжества оказались предоставлены своей судьбе, и у большинства она оказалось страшной, поскольку выбор был невелик – либо погибнуть от кривой монгольской сабли, либо попасть в плен. В результате стремительных рейдов и облав было захвачено множество пленных, которых сгоняли под стены Рязани и Пронска.

В отличие от стольного града княжества, Пронск не был так сильно укреплён, его оборонительные сооружения по мощи уступали рязанским. Но монголам надо было приложить немало усилий, чтобы добраться до деревянных стен и башен крепости. Дело в том, что с одной стороны город защищали крутые и обрывистые берега речки Прони, а с другой стороны подходы к укреплениям затрудняли глубокие овраги. Этот город-крепость находился в 100 км к юго-западу от Рязани, прикрывая стольный град от набегов степняков с этого направления. В 1207 году Пронск длительное время держал осаду против огромной рати Всеволода Большое Гнездо, и вполне возможно, что жители и в этот раз надеялись отсидеться за крепкими стенами. Но не получилось. Князя в городе не было, а соответственно не было и дружины. Пронск был взят, разграблен и сожжен дотла. После этого монголы двинулись к Рязани, на соединение с главной ордой. Согласно сообщению Рашид Ад-Дина, под городом собрались тумены всех царевичей чингизидов, участвоваших в походе на Северо-Восточную Русь. Это были Батый, Орда, Гуюк-хан, Менгу, Кулкан, Кадан и Бури (с. 38).

* * *

Рязань была осаждёна 16 декабря 1237 года в день памяти пророка Аггея. Дружинников, оставленных князем Юрием для охраны своей семьи, было немного, зато очень велико было число беженцев из окрестных сёл и деревень, укрывшихся за рязанскими валами. Руководивший обороной воевода вооружил всех, кто был способен держать в руках оружие, включая стариков и подростков. Жителей делили на десятки и сотни, во главе которых ставили имевших боевой опыт гридней, и за каждым отрядом закрепили свой участок стены. Княжеские оружейные были очищены, горожанам раздавали мечи, копья, секиры и прочее воинское снаряжение. Сотни жителей города, стоя на городских валах и стенах, поливали их водой, превращая в неприступные ледяные горы, где монгольская пехота поломает свои ноги. Когда примчавшийся разведчик сообщил, что степняки уже на подходе к городу, паники не было, и горожане, захлопнув городские ворота, стали закладывать их камнем, опасаясь вражеских таранов. Ударили в набат, извещая о том, что беда, которую ждали, пришла, и густой, протяжный голос колокола поплыл над древней Рязанью, окрестными селами и засыпанными снегом лесами. Горожане и крестьяне, схватив оружие, поспешили на городские валы, занимали места на башнях и городницах[39]39
  Городница – сруб из дубовых бревен, внутрь которого засыпана утрамбованная земля.


[Закрыть], поднимали наверх связки стрел и сулиц[40]40
  Сулица – короткое метательное копье.


[Закрыть], под чанами со смолой и кипятком разводили костры. Груды камней и тяжелых деревянных плах были сложены на боевых площадках, вдоль частокола, который шёл по гребню стены, встали сотни лучников. Личная дружина воеводы расположилась на площади у Спасского собора как резерв. Клубы дыма потянулись над посадом, рязанцы жгли свои дома, чтобы лишить врагов возможности разобрать их на бревна и использовать при изготовлении осадного снаряжения.

На что они надеялись? Прежде всего, на мощнейшие укрепления Рязани, которые были очень внушительны, а также на то, что скоро придут на помощь князь Роман Коломенский и суздальцы. Город Рязань был расположен очень выгодно с точки зрения обороны. С одной стороны его защищал обрывистый берег Оки, что делало штурм с этого направления практически невозможным, поскольку летом река представляла серьёзную преграду, а зимой крутые прибрежные откосы не давали возможности приблизиться к стенам. Со стороны поля город был защищён глубоким рвом и могучими землянами валами, от 8 до 10 м в высоту, на которых стояли мощные дубовые стены и башни. Стены состояли из рубленых клетей, заполненных плотно утрамбованной землей и камнями, по верху которых шли боевые площадки, защищенные частоколом. Покрытые четырёхскатной кровлей башни (вежи), построенные по такому же принципу, были немного выдвинуты за линию стен с целью обстрела штурмующих с флангов. Был в Рязани и свой небольшой детинец, возвышавшийся над остальным городом, где находились княжеские хоромы, а также терма бояр и воевод. Общий периметр главной линии обороны достигал 3,5 км. Что ввиду немногочисленности профессиональных воинов делало защиту укреплений затруднительной. Но здесь на помощь защитникам пришла зима и погодные условия. Полив на морозе городские укрепления водой, рязанцы сделали их практически недоступными для вражеской пехоты. Покрытые ледяной коркой валы и стены ярко блестели в лучах зимнего солнца. Очевидно, этот блеск и ввёл в смущение Батыя, который никогда не видел чего-либо подобного. Что ж, рязанцы его удивили, теперь его очередь их удивить.

Джихангир по своему обычаю предложил защитникам сдаться на его милость. Но о том, что такое милость Батыева, люди были наслышаны, расправа над посольством князя Федора ясно показала, чего русским людям ждать от хана. Батый получил решительный отказ и велел готовиться к штурму. По его приказу тысячи пленных отправились в ближайшие селения разбирать на бревна и доски крестьянские дома. В лесах полоняники валили деревья, обтесывали их и, подгоняемые плетьми нукеров, тащили к Рязани. У города работа кипела вовсю, по приказу Батыя осажденную столицу окружали частоколом, лишая защитников любой возможности побега из города. Лишь со стороны покрытой льдом Оки никто ничего не огораживал, но там постоянно сновали монгольские разъезды.

Пока пленники под присмотром монголов ставили тын[41]41
  Тын – частокол.


[Закрыть] вокруг Рязани, вязали и сколачивали сотни лестниц, конные лучники подъезжали к валам и посылали стрелы в толпившихся на стенах защитников. Батый отдавал себе отчет в том, что город защищают лишь крестьяне, да ремесленники, торговцы, мастеровые и прочий не военный люд. Хан распорядился, что как только будут изготовлены осадные лестницы и тараны, начинать приступ. Атаки не прекращать ни на минуту, туменам атаковать по очереди. Батый не ожидал серьезного сопротивления от неопытных в бою горожан и исходя из этого сделал ставку на банальный численный перевес. Также джихангир отказался от массированного применения метательных орудий, резонно рассудив, что на заснеженных просторах Руси ему негде будет пополнить запасы каменных ядер и зажигательной смеси. Осадную артиллерию он решил использовать в крайнем случае. В данный момент хан делал ставку на огромное численное преимущество и воинское мастерство своих воинов.

* * *

Приступ начался рано утром 18 декабря и не прекращался в течение трех дней. Сначала конные нукеры волна за волной подъезжали к городским укреплениям и, засыпав горожан стрелами, пытались прогнать их со стен. Защитники, укрывшись на боевых площадках за деревянным частоколом из дубовых стояков, открыли по врагу ответную стрельбу из луков и самострелов. Десятки людей и коней попадали на землю, но степняки не обращали на потери внимания и продолжали стрельбу.

Монголы наращивали натиск, и тысячи спешившихся нукеров, прикрываясь за большими, наспех сколоченными деревянными щитами, подступили к Рязани. Они посылали в город зажжённые стрелы, пытаясь вызвать пожары, но женщинам и детям до поры до времени удавалось справляться с этой напастью. Огонь либо заливали водой, либо забрасывали снегом. Раненых оттаскивали от стен, а на их место спешили новые ратники.

Осада Рязани

Миниатюра Лицевого летописного свода XVI в.

Битва постепенно разгоралась. К полудню загрохотали барабаны орды, и степняки ринулись на городские укрепления. Наступление велось со всех направлений, только со стороны Оки монголы не проявляли активности, поскольку крутые обрывы и откосы сильно затрудняли здесь движение войск. Главный удар наносился со стороны поля, где Батый сосредоточил свои лучшие силы.

Завалив ров громадными вязанками хвороста, ханские воины полезли на городской вал. Ударами топоров нукеры вырубали в ледяной корке ступени, или же бросив на крутые откосы лестницы, карабкались наверх. Однако многие так и не сумели достигнуть гребня вала, пораженные русскими ратниками. Тем же, кто оказался наверху, пришлось очень туго. На столпившихся у подножия стен и башен монголов сверху полились смола и кипяток, полетели камни, брёвна, тяжелые колоды и глыбы льда. Русские воины сбивали степняков стрелами и сулицами. Лестницы, на которых гроздьями висели ханские нукеры, длинными рогатками отталкивали от стен или кидали на них тяжёлые брёвна. Лестницы с треском ломались, и монголы кувырком летели с вала в ров, где их топтали ногами идущие на штурм товарищи. Тех багатуров, которым удалось добраться до верха частокола, кололи рогатинами, рубили мечами и топорами, резали засапожными ножами. Рязанцы отразили первый монгольский натиск, и штурмующие отхлынули, но защитники даже порадоваться не успели – на приступ шли свежие тумены, и на отдых у русских уже не было времени.

Ночь прошла в грохоте сражения, которое шло на валах, прикрывающих Рязань со стороны поля, а под утро монголы закончили сооружение стенобитных орудий и покатили их к воротам. От тысяч зажжённых стрел, выпущенных в город, занялись пожары, которые уже не успевали тушить. Также ханским лучникам удалось поджечь кровлю одной из башен, и теперь она пылала костром. Но Рязань сражалась. Ров и склоны валов были завалены телами монгольских воинов. Стоя на стенах, под дождём вражеских стрел, защитники продолжали рубить взбиравшихся сплошным потоком визжащих степняков, новые ратники заменяли раненых и павших. Но защитников становилось всё меньше и меньше, а монгольский натиск не ослабевал ни на минуту. К воротам подползли тараны и с грохотом ударили в окованные железом створы. Сверху кидали бревна и камни, метали стрелы и копья, но раскачивающие бревно нукеры были надежно защищены крепким навесом. Тогда горожане стали лить на таран смолу, бросать факелы и горящие головни, сыпать раскаленные угли, и наконец один из таранов полыхнул костром. Битва продолжала бушевать на валах, кровь ручьями стекала по крутым откосам, но монголы всё лезли и лезли на стены непокорного города. Однако по-прежнему крепко стояли русские ратники, не пуская в Рязань степняков, и все усилия атакующих никак не могли увенчаться успехом.

Снова наступила ночь, но монголы как саранча продолжали карабкаться на валы, лезли на городницы и рубились на боевых площадках с защитниками. Ярко пылали в ночных сумерках частокол и башни, рушились обгоревшие укрепления, огнём был охвачен весь город, потому что тушить пожары было уже некому – все рязанцы, включая и женщин, отражали на валах натиск степняков. А он не ослабевал. По-прежнему упорно лезли наверх нукеры, вот только сил у русских ратников, чтобы их сдержать, уже практически не осталось. Непрерывное многодневное сражение страшно вымотало защитников. Тем временем удары таранов разбили Исадские ворота, но монгольская атака захлебнулась, так и не начавшись, поскольку проезд в надвратной башне был завален камнями и кирпичом. Держалась Рязань, пусть из последних сил, но держалась!

Всему на свете есть предел. Непрерывный трехдневный бой вымотал горожан до такой степени, что они буквально валились с ног от усталости и с трудом держали в руках оружие. Раненых и убитых уже некому было заменять, уже дети стояли на рязанских валах, помогая взрослым отражать монгольские атаки. Но ничто уже не могло спасти гибнущий город. Полностью выгорели и превратились в пепел несколько башен, прогорев, рухнул участок стены, и именно там монгольские полководцы решили нанести главный удар. Атаковали сразу по всему периметру укреплений, и даже со стороны Оки один из отрядов решил попытать удачу и преодолеть ледяные откосы. Настал последний день осады Рязани.

* * *

«А в шестой день спозаранку пошли поганые на город – одни с огнями, другие со стенобитными орудиями, а третьи с бесчисленными лестницами – и взяли град Рязань месяца декабря в 21 день» («Повесть о разорении Рязани Батыем»). Немногочисленные защитники просто физически не сумели остановить лавину монгольских воинов, нахлынувших со всех сторон, и были буквально сметены ею. Непрекращающийся трехдневный бой истощил горожан до предела. Между тем из «Повести о разорении Рязани Батыем» можно сделать вывод о том, что штурм продолжался не три дня, а пять: «И обступили город, и начали биться пять дней не отступая». Но скорее всего, это не так. Дело в том, что Рашид Ад-Дин приводит следующую информацию: «Бату, Орда, Гуюк-хан, Менгу-каан, Кулкан, Кадан и Бури вместе осадили город Арпан и в три дня взяли его» (с. 38). Принято считать, что под Арпаном ученый перс подразумевал Рязань. Однако между свидетельствами Рашид Ад-Дина и «Повести» нет никакого противоречия. В летописях конкретно прописано, что к Рязани орда подошла 16 декабря, а 21 город уже был взят. Что согласуется с данными повести о пятидневном сражении. Проблема заключается в том, что когда монголы подошли к стольному городу Рязанской земли, Батыю потребовалось время на подготовку к штурму. Здесь без вариантов. Штурмовать с ходу и без подготовки мощнейшие укрепления Рязани было бы безумием, а джихангир безумцем не был. Два дня – это минимальный срок для подготовки атаки на город. Поэтому можно говорить о том, что если в русских письменных источниках указан срок всей осады, то персидский историк подразумевал непосредственно сам штурм.

О том, что после этого происходило на улицах Рязани и как глумились озверелые степняки над павшим городом, сохранились красноречивые летописные свидетельства. «И взяли татары приступом город двадцать первого декабря, на память святой мученицы Ульяны, …а людей умертвили, – одних огнем, а других мечом, мужчин, и женщин, и детей, и монахов, и монахинь, и священников; и было бесчестие монахиням, и попадьям, и добрым женам, и девицам перед матерями и сестрами. И, перебив людей, а иных забрав в плен, татары зажгли город. И кто, братья, из оставшихся в живых не оплачет это, – какая горькая и мучительная смерть их постигла» (Из Тверской летописи). Есть и другие свидетельства жуткого погрома: «А пленников одних распинали, других – расстреливали стрелами, а иным связывали сзади руки. Много святых церквей предали они огню, и монастыри сожгли, и села, и взяли отовсюду немалую добычу» (Из Лаврентьевской летописи). Страшные подробности сообщает Никаноровская летопись: «И тако ругающеся Татарове над людми резанскими, овиих мечи разсецаху, а иных стрелами разстреляся, а иных во огонь вметаху, овиимъ желчь из грудеи вырезывающе, а с иных кожи здирающе, иным же щепы за нохты забивающе, девиць же и женъ младых перед очима отцевъ и мужеи ругающе блудно; се же видев, сродники их сами ся смерти предая» (т. 27, с. 158). Аналогичный рассказ присутствует и в Никоновском летописном своде.

Николай Михайлович Карамзин, который достаточно политкорректно описывает многие вещи, здесь не сдержался и подробно расписал все творившиеся в Рязани ужасы: «Веселяся отчаянием и муками людей, варвары Батыевы распинали пленников или, связав им руки, стреляли в них как в цель для забавы; оскверняли святыню храмов насилием юных Монахинь, знаменитых жен и девиц в присутствии издыхающих супругов и матерей; жгли Иереев или кровию их обагряли олтари. Весь город с окрестными монастырями обратился в пепел. Несколько дней продолжались убийства. Наконец исчез вопль отчаяния: ибо уже некому было стенать и плакать. На сем ужасном феатре опустошения и смерти ликовали победители, снося со всех сторон богатую добычу» (с. 508).

«Повесть о разорении Рязани Батыем» также рассказывает о том кошмаре, который творили монголы в захваченном городе: «И пришли в соборную церковь Успения пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину – мать великого князя, и со снохами, и с прочими княгинями изрубили мечами, а епископа и священнослужителей предали огню – в святой церкви сожгли; и иные многие пали от оружия, и в городе многих людей и с женами, и с детьми мечами изрубили, иных – в реке утопили. И иереев, монахов – до последнего изрубили. И весь город сожгли, и все сокровища прославленного златокузнечного мастерства, и богатства рязанских государей и сродников их черниговских и киевских захватили. И храмы Божии разорили и в святых алтарях много крови пролили

И не осталось во граде ни одного живого, все заодно погибли и одну на всех чашу смертную испили. Не осталось там ни стонущего, ни плачущего: ни отца и матери по детям, ни ребенка по отцу и по матери, ни брата по брату, ни по родным, но все вместе мертвыми лежали».

Итоги этого дикого разгрома подводит Ипатьевский летописный свод: «…и всю землю избиша и не пощадеша отрочатъ до сущихъ млека» (т. 2, с. 176).

И пусть летописные своды составлялись в разных княжествах, но везде четко видна одна мысль – то, что сотворилось в Рязани, было делом на Руси неслыханным. Тот погром, который устроили монголы в захваченном городе, показал, какой страшный и безжалостный враг пришёл на Русскую землю.

Как известно, русский народ всегда отличался чистоплотностью. Чего не скажешь о монголах, чьи взаимоотношения с водной средой стали притчей во языцех. Причем это не досужие сказки, а реальный исторический факт. Вот что по данному вопросу сообщает Рашид Ад-Дин: «Обычай и порядок у монголов таковы, что весной и летом никто не сидит в воде, не моет рук в реке, не черпает воду золотой и серебряной посудой и не расстилает в степи вымытой одежды, так как, по их мнению, именно это бывает причиной сильного грома и молнии, а они этого очень боятся и обращаются в бегство» (с. 49). Дальше следует рассказ о том, как сын Чингисхана Джагатай, строго придерживающийся монгольских законов, заметив мусульманина, совершавшего омовение в воде, распорядился его убить.

Предоставим слово Плано Карпини, современнику и участнику многих событий, последовавших за походами Батыя на Русь и в Восточную Европу. Он побывал и в ставке Батыя на Волге, и в столице Монгольской империи далеком Каракоруме. Досконально знал то, о чем рассказывал читателям в своей книге о монголах. Итак: «Это грязные люди, когда они принимают пищу и питье и в других делах своих» (с. 35). Дальше: «Платья свои они также не моют и не дают мыть» (с. 35). И напоследок: «Они очень грязнят себе руки жиром от мяса, а когда поедят, то вытирают их о свои сапоги или траву, или о что-нибудь подобное… Посуды они не моют, а если иногда и моют мясной похлебкой, то снова с мясом выливают в горшок. Также если они очищают горшки или ложки, или другие сосуды, для этого назначенные, то моют точно так же» (с. 35). Здесь даже пояснять ничего не надо, всё и так предельно ясно.

А теперь представьте, что творилось на улицах Рязани, когда туда ворвались озверелые монголы. То, что вытворяли с пленницами воины дикой орды, не укладывалось в голове русского человека того времени, а потому многие из женщин предпочитали смерть плену. Дикие вонь и смрад, исходившие от провонявших и пропотевших завоевателей, опускались на русские города и деревни, и хуже всего приходилось тем женщинам, которые попадали в грязные руки разъярённых нукеров. Об этом тоже нельзя забывать.

Я не хочу полемизировать с теми, кто утверждает, что нашествие Батыя было великим благом для Руси. Все их «открытия» и «теории» опровергаются не только летописными свидетельствами, но и данными археологии. В.П. Даркевич, более десяти лет, возглавлявший археологическую экспедицию в Старой Рязани, обнаружил братские могилы защитников города. Украшения из женских погребений не оставляли сомнений в датировке могил. Владислав Петрович рассказал об этом в своей работе «Путешествие в древнюю Рязань». Там говорится следующее: «Изучение антропологических материалов показало: из 143 вскрытых погребений большинство принадлежит мужчинам в возрасте от 30 до 55 лет. Много детских захоронений, от грудных младенцев до 6-10 лет. Это рязанцы, которых завоеватели истребили поголовно, многих уже после взятия города. Юношей, девушек и молодых женщин, оставшихся в живых, вероятно, разделили между воинами. Найден скелет беременной женщины, убитый мужчина прижимал к груди маленького ребенка. У части скелетов проломлены черепа, на костях следы сабельных ударов, отрублены кисти рук. Много отдельных черепов. В костях застряли наконечники стрел.

…Пленникам рубили головы: при раскопках А.В. Селивановым Спасского собора обнаружены скопления из 27 и 70 черепов, некоторые со следами ударов острым оружием»[42]42
  Даркевич В.П. Путешествие в древнюю Рязань. «Новое время». Рязань, 1993. С. 246.


[Закрыть].

Но дело даже не в том, что Рязань подверглась страшному разгрому, а её население было безжалостно вырезано. Степные дикари не просто жгли и грабили, они осквернили само место, где стоял большой и богатый русский город, бывший столицей удельного княжества. После погрома в декабре 1237 года Рязань ещё какое-то время будет влачить жалкое существование, которое даже сравнить будет невозможно с той красотой и величием, которые отличали этот древний и славный город. Попытки князей восстановить столицу и придать ей прежний блеск закончатся неудачей. Со временем люди просто перестанут селиться в этом скорбном месте, напоминавшем большую братскую могилу. Жизнь в бывшем стольном городе затухнет, а столица княжества будет перенесена в Переяславль-Рязанский, который в 1778 году по указу Екатерины II в память о богатом историческом прошлом переименуют в Рязань.