Текст книги "Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь"

Мнение о том, что после этого погрома Рязань возродилась и продолжала играть активную роль как в политической, так и экономической жизни княжества, несостоятельно. В.П. Даркевич на основании данных археологии обратил внимание на следующий факт: «Вопреки летописному сообщению, что Ингварь Ингваревич “обновил землю Рязанскую, и церкви поставил, и монастыри построил, и пришельцев утешил, и людей собрал”, археология свидетельствует: после катастрофы интенсивная жизнь в городе не возобновлялась. Экспедиция не обнаружила культурного слоя после монгольского времени, и лишь в южной части городища раскопано несколько усадеб XVII в.»[43]43
  Даркевич В.П. Путешествие в древнюю Рязань. Рязань: Новое время, 1993. С. 246.


[Закрыть]. Вот и все.

Закончить же рассказ о страшной и героической гибели рязанской земли мне хотелось бы словами из «Повести о разорении Рязани Батыем»: «Был город Рязань, и земля была Рязанская, и исчезло богатство ее, и отошла слава ее, и нельзя было увидеть в ней никаких благ ее – только дым, земля и пепел».

III. «Брань благочестивых с нечестивым Батыем»

1. «У Коломны бысть им бой крепок». Январь 1238 г.

…и оступиша их Татарове у Коломны,

и бишася крепко.

Новгородская I летопись младшего извода

Первым под Коломну пришел передовой полк воеводы Еремея Глебовича, затем московское ополчение, а через день вся суздальская рать во главе с Всеволодом Георгиевичем. Есть большая вероятность того, что именно здесь молодой князь узнал о разгроме полков Юрия Ингваревича, а также гибели Рязани. И также о том, что монгольская орда идёт на Коломну. Князьям и воеводам было над чем подумать. С одной стороны, резко изменились цели похода, поскольку на помощь идти стало не к кому. Но с другой стороны, лучшего места, чтобы дать бой Батыю, трудно было придумать.

Во-первых, Коломна накрепко запирала удобный путь по Москве-реке в земли Владимиро-Суздальского княжества, являясь к нему своеобразным ключом. Во-вторых, князь Роман отлично подготовил город к обороне: были починены стены и башни, заготовлены запасы продовольствия, а жители города и окрестных деревень собраны в ополчение. Опираясь на городские укрепления Коломны, князья и воеводы могли попытаться остановить нашествие на землях Рязанского княжества и не дать проникнуть монголам дальше. Да и само расположение города, у которого должна была решиться судьба Северо-Восточной Руси, было очень выгодным. Он стоял на месте слияния двух рек – Москвы и Коломенки, был окружён густыми лесами и неплохо укреплён. Помимо крепостных стен и вала Коломна обладала прикрытием из деревянных надолб, затруднявших подступы к городским укреплениям. Надолбы представляли вкопанные в землю толстые деревянные сваи, в один или несколько рядов, между которыми были оставлены проходы.

На военном совете решили не отсиживаться за городскими укреплениями, а дать битву в поле, чтобы в случае неудачи отступить за валы и там продолжать сражение. Дело в том, что сама местность не позволяла здесь монголам применять излюбленные фланговые охваты, провоцируя их на лобовое столкновение. Зато русским спрятать в лесу засадный полк, а затем незаметно вывести его на позицию для атаки было проще простого. Так и решили поступить – пешая рать воеводы Еремея Глебовича и дружина князя Романа перегородили поле, а князь Всеволод с владимирскими и суздальскими гриднями встал в лесу, чтобы в условленный момент ударить по орде. Примчавшиеся дозорные доложили о том, что по льду Оки идут монгольские разъезды, за ними двигаются передовые части, и скоро враг будет у Коломны. Время разговоров закончилось, пришла пора браться за мечи. Князья и воеводы разъехались по своим полкам, и русская рать замерла в ожидании вражеской атаки.

Коломна

Фото автора

* * *

В течение десяти дней тумены джихангира стояли под Рязанью. Хан решил дать отдых своим нукерам, которые были вымотаны битвой с дружинами Юрия Ингваревича и длительным сражением за город. Только 1 января 1238 года Батый покинул окрестности Рязани и повел орду по замерзшей Оке на Коломну. По пути монголы продолжили громить Рязанскую землю, Переяславль-Рязанский, Зарайск и Ростиславль были сожжены дотла. На Муром Батый не пошел, поскольку он лежал несколько в стороне от главного маршрута движения монгольского войска. Но хан прекрасно помнил, что такой город есть, и со временем планировал заняться им всерьёз. Между тем от Ростиславля по замерзшей Оке до Коломны было рукой подать, и поэтому вряд ли для Батыя и его полководцев было тайной, что там находится русская рать. По большому счету, это было как раз то, к чему хан изначально стремился – бить по отдельности полки князей Северо-Восточной Руси. Рязанцы разгромлены, их стольный город стерт с лица земли, и теперь очередь суздальцев. Батый велел наступать на Коломну.

Передовой монгольский тумен вёл младший сын Чингисхана, молодой, храбрый и горячий хан Кулькан, приходившийся Батыю дядей. Кулькан был толковым военачальником, и недаром именно ему джихангир доверил командование передовыми отрядами. Молодой хан был смел до безумия и любил в нарушение всех монгольских традиций лично принимать участие в бою. Поэтому, когда ему доложили, что у Коломны стоит готовая к бою русская рать, Кулькан сразу понял, что удача сама идёт к нему в руки. Остальные родственники безнадежно отстали со своими туменами, и никто не помешает стяжать Кулькуну великую славу. Одержав победу в этой битве, он всем докажет, что является достойным сыном своего отца.

Выслав вперёд разъезды, которые веером рассыпались по окрестностям, молодой хан велел тысячникам готовиться к бою и стал сосредотачивать свой тумен на берегу Оки. Кулькан не спешил, поскольку знал, что у него достаточно времени, и поэтому готовил атаку на русские полки особенно тщательно. Он считал подарком судьбы, что русские решили сразиться с монголами в открытом поле, поскольку свято верил в то, что его нукеры непобедимы. Однако сведения, которые привезли разведчики, вселили в хана тревогу. Дело в том, что густые леса мешали развернуться монгольской коннице и охватить русские войска с флангов, что со времен Чингисхана было излюбленным тактическим приемом монгольских военачальников. А атаковать в лоб Кулькану очень не хотелось, он прекрасно знал, насколько силён противник в прямом бою. Кулькан помнил битву с рязанскими дружинами, и это несколько охлаждало его энтузиазм. Скрепя сердце, молодой хан принял компромиссное решение – отправил гонцов к Батыю с вестью о том, что русские вышли на битву у Коломны, а сам повёл свой тумен навстречу врагу. Кулькан хотел расстроить русские ряды атаками конных лучников, а когда подойдут остальные тумены, нанести по врагу сокрушительный удар и разбить наголову. Загрохотали монгольские барабаны, и тысячи всадников, натягивая луки, пошли в атаку на великокняжескую рать.

У русских князей и воевод было чем ответить Кюлькану. Вперёд выдвинулись лучники и воины с самострелами. Воткнув в снег большие, в рост человека щиты, они прицелились и дали залп – железный смерч хлестнул по монгольским рядам, и десятки всадников вместе с лошадьми покатились по снегу. Укрываясь от вражеских стрел за щитами, стрелки прицельно били по степнякам, выбивая меткими выстрелами людей и лошадей. Вновь загремели барабаны сотников, и монголы, развернув коней, начали стремительно уходить в сторону Оки, где хан Кулькан строил свои тысячи для новой атаки. Гонцы уже донесли ему, что по реке идут тумены остальных царевичей. Поэтому дядя Батыя решил схитрить и ударить по русским полкам первым. И если что-то пойдёт не так, то можно будет попросить помощи у родственников, а слава победителя русских всё равно будет принадлежать ему. Ведь он первый вступил с ними в бой! Выдвинув вперед тяжёлую кавалерию, Кулькан скомандовал наступление.

Тысячи всадников ринулись в атаку, а хан, в окружении телохранителей, не спеша поехал следом за ними. Видя приближающуюся монгольскую конницу, русские стрелки дали по ней последний залп и, подхватив щиты, стали уходить за шеренги пеших ратников, которые теснее смыкали ряды и уплотняли боевые порядки. Русские полки мгновенно ощетинились копьями, рогатинами и кольями. Монголы с разгона ударилась о строй великокняжеской рати, заколебались, а потом откатилась назад, оставляя сотни исколотых и изрубленных мертвых тел.

Хан Кулькан не поверил своим глазам, когда увидел, что его воины не сумели прорвать русские ряды и отступили. Он хотел уже лично вмешаться, но сотники остановили отход, перестроили нукеров и вновь повели тяжелую конницу в атаку. Монгольская волна в очередной раз накатилась на великокняжеские полки – и снова ратники приняли багатуров на топоры и рогатины. Русские отчаянно кололи, рубили, резали наседавших ворогов, и вал степной конницы покатился назад, устилая истоптанное поле телами павших товарищей. Кулькан впал в ярость и хотел лично броситься во главе своих телохранителей в бой, но вовремя одумался и стал ждать, когда тысячники соберут свои потрёпанные войска. Однако хан осознал, что с одними своими нукерами он не загонит русских в Коломну.

Когда Кулькан увидел, что от Оки идёт тумен Батыя, он решил собрать все силы в кулак и ещё раз попробовать сломить сопротивление суздальских и коломенских полков. Монгольские тысячи всеми силами навалились на русский строй, и сеча закипела по всему фронту. Степняки стремились разорвать вражеские ряды, но противник упорно отбивался и смыкал шеренги, продолжая сдерживать натиск орды. По-прежнему реяли над полками суздальские и рязанские стяги, ратники не щадили себя в бою, сходясь в яростных схватках с монгольскими багатурами. И вновь тумен Кулькана отступил. Кочевники просто не выдержали длительного и упорного рукопашного боя, в котором преимущество было не на их стороне. Боевой порыв нукеров исчез, сменяясь неуверенностью и страхом. Однако пришедший на помощь тумен придал Кулькану храбрости, и он быстро перегруппировал войска. И когда орда в очередной раз ударила по русской рати, строй полков затрещал и стал распадаться на части. Клубы чёрного дыма поднялись в тылу великокняжеского войска и дали знать князю Всеволоду, что его время пришло.

Удар владимирских и суздальских конных дружин был стремителен и неудержим. Разметав оказавшиеся на их пути монгольские сотни, гридни клином прошли сквозь боевые порядки степняков, круша и сминая всё на своём пути. В центре по тумену ударили пешие полки, вражеские ряды смешались, кочевники стали разворачивать коней и обращаться в паническое бегство. Этого позора Кюлькан уже не смог вынести. Выхватив из ножен саблю, он поскакал наперерез беглецам. Пытаясь остановить охваченную паникой толпу, в которую превратилось непобедимое монгольское войско, хан оказался в самой гуще бегущих нукеров, где на него никто не обращал внимания. Кулькан так и не понял, как перед ним оказались суздальские гридни. Он развернул коня, но было уже поздно – страшный удар булавы обрушился на голову младшего сына Чингисхана и поверг его под копыта бешено мчавшихся лошадей.

* * *

Когда Батыю доложили о разгроме тумена дяди Кулькана, хан сначала в это не поверил. Но когда до джихангира всё же дошёл смысл происходящего, он действовал быстро и решительно. Темники и тысячники лично останавливали бегущих к Оке монголов и уводили их в сторону, освобождая место для подходивших войск. Свежие тысячи неожиданно ударили по владимиро-суздальской дружине. В азарте погони за разгромленным противником гридни Всеволода оторвались от главного строя, и теперь наступила расплата. Их зажали превосходящие силы врага и стали брать в кольцо, обходя с флангов и тыла.

Монгольская конница навалились на пешую рать, и под этим страшным натиском русские войска начали пятиться к Коломне. Тщетно Всеволод пытался прорваться к пешим полкам, монголы наседали со всех сторон, и князь решил прорубаться к лесу, где глубокие снега должны были задержать преследующих монголов. Отступавшие воины князя Романа и Еремея Глебовича могли видеть, как владимирский стяг реял над полем боя, затем резко двинулся к лесу, заколебался и упал. Русское воинство охватило отчаяние, поскольку шансов на победу оставалось всё меньше. Между тем смертельная петля вокруг великокняжеских полков затягивалась всё туже и туже. Оправившиеся от столкновения с суздальскими дружинами, монгольские тысячи по льду Москвы-реки двинулись к Коломне, обходя с фланга поле боя. Оценив ситуацию, князь Роман и воевода Еремей Глебович решили увести обескровленные войска за надолбы, укрыться за ними и продолжить сражение.

Но когда полки подошли к надолбам, возникла неразбериха, поскольку проходы между ними оказались слишком узки для такого большого количества ратников. Организованного отхода не получилось, поскольку русское воинство оказалась прижато к надолбам, где часть воинов продолжила бой, а другая часть попыталась уйти за укрепления. Воевода Еремей Глебович, пытавшийся организовать отступление, был убит стрелой, и это имело необратимые последствия. Единый строй распался, суздальские стяги пали, и теперь каждый сражался, как мог, пытаясь спасти свою жизнь. Лишь московское ополчение сохранило строй и сумело не только пройти за надолбы, но и организованно отступить с поля боя. Перейдя по льду речку Коломенку, а затем выйдя через лес на дорогу, ополченцы двинулись к Москве. Шли, отражая налёты монгольских всадников, которые никак не могли окружить москвичей, поскольку стоявшие вдоль дороги засыпанные снегом леса не позволяли степнякам осуществить этот маневр. Да и сумятица, возникшая во вражеском войске после смерти хана Кулькана, благоприятствовала отступлению русских. Воспользовавшись замешательством в расположении противника, с поля боя ускользнули не только одинокие воины, но и целые отряды. Вся эта масса вооружённых людей бросилась либо в окрестные леса, либо на московскую дорогу.

Тех же ратников и дружинников, которые не ушли с поля боя, а продолжали сражаться у надолб и городских валов, монголы расстреливали из луков, а затем атаковали в конном строю. Для князя Романа тоже всё было кончено. Со своими гриднями он прорвался было к Коломне, но тут увидел идущие от Москвы-реки монгольские тысячи и понял, что ему уже не спастись. Собрав вокруг иссечённого и пробитого стрелами рязанского стяга немногих уцелевших дружинников, князь поднял двумя руками свой тяжёлый меч и погнал коня в самую гущу нукеров.

* * *

Битва под Коломной. Русские отступают за надолбы

Миниатюра Лицевого летописного свода XVI в.

Битва под Коломной является ключевым моментом нашествия Батыя на Северо-Восточную Русь. Это была попытка великокняжеской рати и дружины Романа Коломенского остановить нашествие на рубеже рязанских и суздальских земель. Попытка не удалась, но, как мы помним, изначальный смысл похода суздальских полков в рязанские земли был несколько иным, поскольку подразумевал объединение со всеми силами Юрия Ингваревича. И только после этого планировалось вступить в битву с Ордой. По независящим от суздальцев причинам этого не произошло, и Коломенское сражение явилось следствием тех решений, которые принимались прямо на месте, исходя из сложившейся обстановки. Поход рязанского князя Юрия Рязанского против монголов был спонтанным и стремительным, и поэтому коломенская рать князя Романа в нём не участвовала. Роман Ингваревич, как и было задумано изначально, оставался у Коломны, дожидаясь подхода великокняжеских полков. Можно предположить, что первоначальная задумка заключалась в том, чтобы вся рязанская рать обороняла столицу, дожидаясь помощи от Георгия Всеволодовича. Исходили из того, что великий князь не успеет собрать все свои полки за столь короткий срок, а пошлёт войска из тех районов, которые находятся близко к рязанским землям. Поэтому и решили, что коломенский полк присоединится к суздальцам, поскольку для обороны мощных рязанских укреплений имеющихся в наличии сил будет вполне достаточно. Но случилось то, что случилось, и когда князь Всеволод пришёл с полками в Коломну, ситуация изменилась кардинально. Рязань пала, Юрий Ингваревич был убит, а его полки и дружины перестали существовать. Реальной силой оставалась лишь рать князя Романа.

Для самого Романа Ингваревича ситуация складывалась трагически. Ему в любом случае некуда было отступать, поскольку всё Рязанское княжество было разгромлено, а бежать в суздальские земли и становиться князем-изгоем он не хотел. Появление великокняжеских полков Роман мог рассматривать как подарок судьбы, потому что появлялся шанс, что он сможет отстоять свои земли. Однако и у князя Всеволода с воеводой Еремеем тоже не было богатого выбора. Видя, какое сложилось положение дел, они могли отступить к Москве, но в тактическом смысле это ничего не давало. Укрепления Москвы не были мощнее укреплений Коломны, а стратегическое положение последней было куда как выгодней. Отступив к Москве, Всеволод и Еремей Глебович могли притащить за собой на хвосте в великокняжеские земли монгольскую орду, и такая перспектива их не прельщала. А здесь и город готов к обороне, и рать коломенская в бой рвётся, да и местность князь Роман знает досконально, благо все земли в округе ему принадлежат. Очевидно, что именно совокупность всех этих факторов и подвигла Всеволода Георгиевича и Еремея Глебовича, соединившись с Романом Ингваревичем, дать бой Батыевой орде у Коломны.

Сначала определимся с датой сражения. Здесь надо исходить из сообщения В.Н. Татищева о том, что «после взятия Рязани пошли татары к Коломне января 1-го дня» (с. 726). От старой Рязани до Коломны по покрытой льдом Оке будет около 150 км. На пути орды стоял Перяславль-Рязанский, однако в там не было ни князя, ни дружины, которые погибли в битве с монголами под стягом Юрия Ингваревича. Судьба города была предрешена заранее, и вряд ли военачальники Батыя потратили много сил и времени на штурм. Пока несколько тысяч степняков громили Переяславль-Рязанский, остальные спокойно проходили мимо. Орда шла на Коломну, и в данной ситуации никто и ничто не могло остановить это движение. С другой стороны, пару туменов Батый запросто мог отправить на Зарайск и Ростиславль, что он, скорее всего, и сделал. Этим хан достиг сразу двух целей – разгрузил путь по Оке от избыточного количества войск и уничтожил два удельных города Рязанской земли. И теперь монголы подходили к Коломне по Оке с двух сторон – с юго-запада и юго-востока. Столкновение с объединенной русской ратью становилось неизбежным. На мой взгляд, оно могло произойти не раньше 5 января.

Все летописи без исключения отмечают масштабы и ожесточённость битвы: «И встретились они у Коломны, и была битва великая» (Из Лаврентьевской летописи). «А татары, захватив Рязань, пошли к Коломне, и здесь вышел против них сын великого князя Юрия Всеволодовича Владимирского и Роман Ингваревич со своими людьми. Окружили их татары, и произошло сражение, и бились ожесточенно» (Из Тверской летописи). «Батый устремился на землю Суздальскую, и встретил его Всеволод на Колодне, и они бились, и пали многие из них с обеих сторон» (Галицко-Волынская летопись). Софийская I летопись: «И оступиша их татарове у Коломны и бишася крепко и бысть сеча велика» (т. 5, с 212). Можно привести ещё массу цитат, но сути картины они не изменят.

Важнейшим аргументом в пользу того, что сражение действительно приняло грандиозный размах, является смерть хана Кулькана, о которой сообщил Рашид Ад-Дин. Рассказав о взятии Рязани монголами, историк переходит к последующим событиям: «После того они овладели также городом Ике[44]44
  Принято считать, что Ике – это город на Оке, т. е. Коломна.


[Закрыть]. Кулкану была нанесена там рана, и он умер. Один из русских эмиров по имени Урман[45]45
  Эмир Урман – князь Роман.


[Закрыть] выступил с ратью против монголов, но его разбили и умертвили» (с. 38–39). Кулькан оказался ЕДИНСТВЕННЫМ чингизидом, убитым во время Западного похода, ни до, не после подобного не происходило. Согласно традиции, всё монгольское командование находилось позади боевых порядков, и потому хан мог погибнуть только в том сражении, где были возможны обходные маневры и прорывы боевых построений. Не исключено, что именно смерть Кулькана вызвала ту неразбериху и сумятицу, которая позволила части русских войск покинуть поле боя и уйти на Москву. Примечательно и другое – князь Роман оказался одним из немногих русских князей, кто удостоился быть упомянутым персидским историком на страницах его труда. И явно не просто так. Воинская доблесть коломенского князя произвела должное впечатление на его противников, запомнивших его имя.

Ход битвы свидетельствует о том, что в обороне русские отсиживаться не собирались. Бытует мнение, что русские перед боем соорудили надолбы и хотели из-за них отражать атаки монгольской конницы. Однако это явно не так, в летописях об их сооружении ничего не написано. Тем более, если бы их построили специально для битвы, то за ними бы и сражались, а так битва происходила за линией укреплений, и отступили русские полки именно к надолбам. Этот принципиальный момент отметил В.Н. Татищев: но от великого и несравненного множества сбиты к надолбам градским» (с.727). Василий Никитич подчеркивает, что надолбы входили в систему городских укреплений, а не были сооружены непосредственно перед битвой. Именно у надолб русские понесли самые большие потери, именно там и был убит Еремей Глебович.

Битва под Коломной достаточно подробно описана в Новгородской I летописи старшего извода: «Князь же Юрьи Володимирьскыи тогда посла Еремея в сторожих воеводою, и сняся с Романом; и оступиша их Татарове у Коломны, и бишася крепко, и прогониша их к надолобом, и ту убиша князя Романа и Еремея, и много паде ту с княземь и с Еремеем. Москвичи же ничегоже не видевше». Сравним это свидетельство с той информацией, которую приводит Никоновская летопись: «Татарове поидоша на Коломну; князь же великий Юрьи Всеволодичь посла противу им сына своего князя Всеволода из Володимеря, и съ ним князь Роман Ингворевич Рязанский с силою своею, а воеводу своего Еремея Глебовичя послал князь велики Юрья наперед в сторожах, и снястася со Всеволодомъи с Романом Ингворевичем у Коломны, и ту оступиша ихъ Татарове, и бысть сечя зла зело, и прогнаша их к Надолбом, и ту убиша князя Романа Ингворевичя Рязанскаго, а Всеволода Юрьевичя воеводу его Еремея Глебовичя убиша, и иных много мужей побиша, а князь Всеволод в мале дружине прибеже в Володимерь».

В Никоновском летописном своде Роман Ингваревич назван князем Рязанским. Действительно, после гибели брата Юрия и пленения Олега Красного именно Роман становится правителем Рязанского княжества. Что и было отмечено летописцем. Но вернемся к битве. Как видим, совпадая в главном, летописные свидетельства расходятся в частностях, и если Новгородская I летопись сообщает об отступлении москвичей, то Никоновская о бегстве Всеволода. Что касается московского ополчения, то рассказ о нём есть и в Тверской летописи: «а Москвичи побегоша, ничегоже не видевше» (т. 15, с. 367). Трактовать это свидетельство можно по-разному, но, на мой взгляд, если бы бегство было таким уж безоглядным, как его рисует летописец, то вряд ли кто из ополченцев добрался бы до Москвы. И впоследствии оборонял её в течение пяти суток. Ведь только тем, что в Москве оказалась большая часть спасшихся из-под Коломны ратников, и можно объяснить столь длительную и ожесточённую оборону этой приграничной крепости Суздальской земли. Другого объяснения просто не может быть, поскольку московские укрепления по своей мощи значительно уступали как рязанским, так и владимирским, а срок обороны был примерно тот же.

О том, что во время боя русская рать была рассечена атаками конницы на несколько частей, свидетельствует тот факт, что князь Всеволод ушёл с остатками дружин в стольный Владимир, а московское ополчение и большая часть беглецов – на Москву. В противном случае Всеволод Георгиевич оказался бы в кампании со своим младшим братом и оборонял бы Москву, а не столицу. Но князь ушёл по льду рек на Владимир-Суздальский. Между тем фраза «и оступиша их татарове» в Новгородской I летописи старшего извода свидетельствует о том, что в разгар сражения русские полки оказались под угрозой окружения и были отброшены к надолбам, которые в итоге помешали князьям и воеводам перестроить войско.

Если говорить об итогах сражения, то для русских они были плачевны: Коломна захвачена, объединённая рать разбита, большая часть воинов погибла, а путь врагу в Суздальскую Русь открыт. Мало того, в корне поменялась вся стратегическая ситуация, однако до поры до времени в стольном Владимире об этом не знали. Всеволод появился в столице не раньше 15 января. Это объясняется тем, что после битвы кони у князя и дружинников были сильно истомлены, а взять новых оказалось негде, поскольку они уходили глухими лесами по бездорожью. Оторвавшись от погони, отряд должен был остановиться на отдых, поскольку существовала реальная опасность запалить коней. В дальнейшем также приходилось делать остановки. К тому же гридни были в полном вооружении, и это тоже значительно замедляло скорость движения.

Прибыв в столицу, Всеволод рассказал обо всем отцу, и князь Георгий почувствовал приближение катастрофы. Беда была в том, что полки собирались в Ростове, Ярославле, Угличе, Костроме и Юрьеве-Польском, а не в стольном городе. Во Владимире-Суздальском в данный момент войск не было, поскольку все они ушли под Коломну, где и полегли в битве с ордой. В столице находилась только личная охрана Георгия Всеволодовича, дружины его сына Мстислава и воеводы Петра Ослядюковича, а также уцелевшие гридни Всеволода.

Великий князь подавил охватившую его панику и спешно созвал военный совет. Бояре и воеводы спорили до хрипоты, но к единому мнению долго не могли прийти. Наконец решили послать гонцов к подручным князьям и поторопить их со сбором ратных людей, направить конные дозоры к Москве и начать готовить столицу к возможной обороне. Георгий Всеволодович крепко надеялся на своего сына Владимира и воеводу Филиппа Няньку, которые должны были задержать врага на рубеже Суздальской земли. Отправляя их в Москву, великий князь просто осторожничал, но как теперь оказалось, эта предусмотрительность была очень своевременной. В сложившейся ситуации между столицей и туменами Батыя осталась только Москва.

* * *

Монголам победа под Коломной далась дорогой ценой и большой кровью. Хан Кулькан был убит, его тумен полностью разгромлен, понесли потери и войска остальных царевичей чингизидов. Немало нукеров было ранено. Но Батый рвался к Москве, чтобы закрепить свою победу. Единственное, что останавливало завоевателя, так это то, что его дядю требовалось достойно проводить в последний путь. Скрепя сердце, джихангир был вынужден задержаться у Коломны ещё на сутки. Это решение и вышло хану боком, он даже и предположить не мог, что ему готовит грядущий день.