Текст книги "Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного"

Владимир Филиппов, Михаил Елисеев
Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

© Филиппов В., Елисеев М., 2015

© ООО «Издательство «Яуза», 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Орден меченосцев

Начало XIII века было временем сильнейшего религиозного подъема во всей Европе. Началась эпоха крестовых походов. Да что там эпоха, наступила целая эра. Крестовые походы продолжались, продолжались и продолжались. Конца им не было видно. Война за веру была в самом разгаре. Она стала модной, а профессия «крестоносец» – в определенной степени престижной и довольно популярной.

С появлением такого явления, как крестовые походы, Европа вздохнула с облегчением, ибо сумела таким образом избавить себя от очень большого числа забияк, задир, бретеров, буянов, дебоширов, а порой и просто титулованных разбойников. Теперь их энергия была направлена не против своих соплеменников и единоверцев, она нашла полезное и нужное применение. Все эти неблагонадежные и вносящие смуту «опасные элементы» стали борцами за веру. Священный крест, если и не изменил их, то направил в нужное для церкви и всей светской Европы русло. Из преступников и авантюристов они превратились в истинных борцов за веру. Отстаивавших ее мечом и копьем на переднем крае борьбы религий. Церковь получила в руки добровольную могучую армию, за которую не надо было платить и не нужно было нести расходы на ее содержание. А приложить попавшие им в руки силы церковным прелатам было куда. Противников христианства находилось все больше, и оказывались они в разных частях света. Риму не нужно было прилагать большого труда, чтобы таковых найти. Вскоре новый враг истинной веры проявился совсем недалече, не в Святой земле, а в Европе, где жили те, кто исповедовал христианство.

В начале апреля 1147 года римский папа Евгений III был в гостях у своего учителя Бернарда, аббата монастыря в Клерво. Там Бернард Клервоский убедил Евгения III развернуть вектор крестовых походов с юга на восток, обратив их против язычников Европы. Эту идею римский папа воплотил в булле под названием «Divini dispensatione», что переводится в первом приближении как «Божественное распространение». Сей знаковый документ понтифик и подписал в Труа 11 апреля 1147 года. Идея этой буллы была на редкость проста. Ее главный лозунг выражался совсем незатейливо или, скажем так, без особых изысков: «крещение или смерть» (фр. La mort ou le bapte`me, нем. Tod oder Taufe), «уничтожить или обратить в христианство». Выражено кратко, но емко. Чтобы далеко не ходить, а сразу начать сеять разумное, доброе и вечное у себя под боком, то начать решили с вендов.

То есть, европейцы-язычники должны или склониться перед папой, или умереть. Иного не дано. Ну а Христово воинство, не щадящее ни сил, ни жизней для этого святого дела, должно было заодно поправить и свои финансовые дела. Вера верой, но большинство крестоносцев были очень и очень практичны, особенно если это касалось немцев.

Каким образом рыцари Христа будут выполнять свою почетную миссию, не особо кого волновало, однако и предугадать образ их действий никакого труда не составляло. Ничего нового крестоносцы не привнесли и не изобрели.

Недолго думая, обуреваемый религиозным пылом папа Евгений III одним росчерком пера приравнял поход в Прибалтику к походам в Святую землю. Теперь, чтобы служить идеям христианской веры, не обязательно нужно было отправляться за тридевять земель. Особенно тем же немцам. В желающих стать крестоносцем и нести свет новой веры язычникам на Восток нехватки не имелось. Это не Палестина, здесь все гораздо ближе, климат привычнее, дорога короче.

Надо было ковать железо, пока оно горячо.

В этом же самом 1147 году крестовый поход против полабско-прибалтийских славян или, проще говоря, ободритов и лютичей, был предпринят немецкими феодалами. Крестоносцев возглавили саксонский герцог Генрих Лев и бранденбургский маркграф Альбрехт Медведь. Понятно, что главной ударной силой в нем выступали германцы.

Рыцари, пылая религиозным пылом и пользуясь ситуацией, пытались вытеснить лютичей и бодричей с их земель.

Силы, брошенные на это мероприятие, были велики, результат неоднозначен.

Есть все основания назвать эту акцию первым конфликтом между славянами и крестоносцами. Пока еще это были славяне, не проживающие на русских землях, но начало было положено. Немцы уже тогда были практичны. Пока французы и англичане проливали кровь на далекой Святой земле, отстаивая Гроб Господень, германцы решили, что синица в руках лучше журавля в небе. А потому не грех прибрать к рукам земли прибалтийских язычников, пока ими не заинтересовались воины Христовы из других католических королевств. Может, они и более бедны, чем Палестина и Левант, но в перспективе обладание ими куда более выигрышно! К тому же, в случае необходимости, из Германии в любой момент может подойти помощь, что немаловажно, а на Ближнем Востоке такая возможность изначально исключалась. Что в итоге и привело латинские королевства Святой земли к краху.

Опять же, перспектива. А она была заманчива. После освоения захваченных территорий появлялась возможность занести крест Священной Римской империи и дальше, на русские земли. Чего уж останавливаться. А русские земли, они бескрайние, их границы необозримы. От одной только мысли, от одной только перспективы о таком масштабе деятельности перехватывает дух. А мечты, они на то и мечты, в них все возможно. Аппетит приходит во время еды. И мало ли как оно повернется…

От таких мыслей кружились и более крепкие головы, чем те, что носили на своих плечах крестоносцы.

Но пока это были только планы. Однако в совсем скором будущем, когда Русь и орден станут практически соседями, они начинают сталкиваться все чаще, и мирное сосуществование двух систем станет невозможным. На радужные перспективы изначально не рассчитывал никто.

Не вызывает сомнений, что главной заботой папы было нести свет Христовой церкви во все закоулки мира. И пока в этих закоулках еще была тень, папа никак не мог успокоиться. Работа такая! Однако неоспоримым является и тот факт, что каждый христианский правитель, неважно, церковный он или светский, каждое государство и каждый народ блюли в первую очередь свои интересы, далеко не всегда совпадающие по каким-то вопросам, а иногда даже противоречащие политике Святого престола.

Но вернемся непосредственно к нашей теме. В этот период рыцарские ордена появляются и растут, пусть и не как грибы, но все же в достаточном количестве. Тамплиеры, госпитальеры, тевтонцы, меченосцы… Сейчас нас больше всего интересуют последние. Ибо они первые и вступили в конфликт и контакт с Русью.

Орден меченосцев – немецкий духовно-рыцарский католический орден был основан в самом начале XIII века. Официальную дату основания ордена меченосцев до сих пор узнать не удалось.

Считается, что это произошло в 1202 году по инициативе деятельного бременского каноника Альберта фон Буксгевдена, ставшего первым рижским епископом.

Немецкий священник Генрих Латвийский, который был не только современником, но и учеником епископа Альберта, писал в своей «Хронике Ливонии»: «В год господень 1198 достопочтенный Альберт, каноник бременский, был посвящен в епископы. В следующее за посвящением лето он отправился в Готландию и там набрал до пятисот человек для крестового похода в Ливонию. Во второй год епископства Альберт, вместе с графом Конрадом Дортмундским, Гербертом Ибургским и многими пилигримами, пошел в Ливонию, имея с собой 23 корабля. Зная злобу ливов и видя, что без помощи пилигримов он ничего не добьется с этими людьми, епископ послал в Рим брата Теодориха из Торейды за грамотой на крестовый поход».

Зная злобу ливов, изначально нужны пилигримы, рослые, отважные и физически мощные, чтобы лучше донести до них слово Господа. Чтобы дошло оно до язычников. Беда была в том, что пилигримы не были организованы, а вот если организовать их в одну спайку, то и получится орден.

У епископа Альберта была светлая голова, он всегда мыслил на несколько шагов вперед.

Первые шаги по созданию ордена были предприняты помощником Альберта монахом-цистерцианцем Дитрихом Трейденским в 1202 г., причем сам епископ в это время отсутствовал, отбыв в Германию для организации очередного набора крестовых воителей из числа добровольцев. Генрих Латвийский пишет, что в этом же 1202 году «брат Теодорих (т. е. Дитрих) учредил братство рыцарей Христовых, которому господин папа Иннокентий дал устав храмовников (тамплиеров) и знак для ношения на одежде – меч и крест, велев быть в подчинении своему епископу». Понятно, что сам «брат Теодорих» учредить новый орден не мог, ему по статусу не положено заниматься подобной самодеятельностью. Вряд ли мог это сделать и епископ.

Пока Альберт лично нес Святое писание в народные массы, Дитрих по его поручению отправился в Рим, где, в частности, должен был получить согласие папы на создание нового ордена. Такой момент запротоколирован под 1203 годом от рождества Христова. Судя по всему, Дитрих исправно выполнил данное ему поручение и возвратился домой с папским разрешением, каковое и положило начало существованию «братства воинства Христова». Однако есть небольшая странность, потому что булла, которой Иннокентий III официально учредил орден меченосцев, до сих пор неизвестна. Обычно папа возвещал о создании нового ордена специальным посланием. Так было с тамплиерами, иоаннитами и тевтонцами. Почему здесь все пошло иначе, непонятно.

Чтобы как-то объяснить сложившуюся ситуацию, некоторые современные историки утверждают, что такая булла появилась в 1202 г., однако к тому времени Дитрих Трейденский еще не получал указаний от своего непосредственного патрона, а значит, и не встречался с папой!

Тем не менее в булле от 12 октября 1204 г. папа Иннокентий III упоминает о новом ордене, признавая тем самым факт его существования. И хотя в этой булле не говорится о папской санкции на его создание, есть мнение, что именно с этого момента можно считать орден меченосцев официально учрежденным. Существуют и другие предположения на этот счет. С.А. Аннинский, комментатор «Ливонской хроники», считал, что действительное утверждение ордена состоялось в 1210 г. и информация об этом содержится в булле от 20 октября, утверждающей раздел Ливонии. Но только вряд ли это является возможным.

Не верится, чтобы папа утвердил орден лишь через шесть лет после того, как впервые сам и упомянул о нем. Это уже перебор.

Ответ на вопрос об истинном времени основания ордена меченосцев, возможно, следует искать еще в одной странности, отличающей это военно-монашеское братство от других. Меченосцы были единственными, кто не подчинялся непосредственно папе, они подчинялись напрямую рижскому епископу. Это привело позже к довольно серьезным противоречиям между орденом с одной стороны и рижскими епископами (позднее архиепископами) с другой.

Скорее всего, именно по этой причине Иннокентий III и не утверждал «Братство воинства Христова» отдельной буллой. Ведь все известные до этого буллы, возвещавшие об образовании рыцарских организаций: тамплиеров, иоаннитов (госпитальеров), тевтонцев, касались только орденов, подчинявшихся непосредственно папе, а этот орден подчинялся местному иерарху – непосредственно епископу Альберту.

А раз так, то и привилегиями, которыми наделялись официальные ордена тамплиеров, госпитальеров, тевтонцев, данный «местечковый» орден не обладал. Раз подчиняется непосредственно епископу, пусть он сам их и привилегирует на особых основаниях.

Эту теорию подтверждает тот факт, что слияние меченосцев с тевтонцами было оформлено и запротоколировано, как положено, отдельной папской буллой от 13 мая 1237 г.

Скорее всего, папа, дав неофициальное разрешение, ибо это было в его силе и ни к чему не обязывало, а также могло принести соответствующие дивиденды, просто решил подождать. Понаблюдать со стороны за развитием детища, столь активно развиваемого епископом во славу церкви. Если все будет удачно, то официально все можно будет оформить и позже, а если нет, то значит, такова божья воля. Хотя как ни крути, а орден меченосцев и так подчинен церкви.

Поэтому и мы остановимся на дате 1202 г. и после этого пойдем дальше.

Что же касается Альберта, с которым мы встретимся еще не раз, то его карьера стремительно шла в гору. Уже в 1207 году, совсем еще недавно простой бременский каноник, а ныне рижский епископ, Альберт становится князем Священной Римской империи, принеся присягу императору Филиппу Швабскому. Благодаря упорному труду на благо церкви и активной жизненной позиции в деле просвещения язычников светом истинной веры, а также созданию «своего ордена», он теперь очень, очень и очень важная фигура.

Не случайно римский папа Иннокентий III вскоре сделал рижского епископа независимым от императора Филиппа, подчинив его напрямую себе.

Следующий римский папа присвоил Альберту сан архиепископа, что значительно повысило его политическое влияние и расширило возможности.

Однако вернемся к меченосцам. Путаница с ними, как вы, наверное, уже поняли, началась с самого момента основания ордена, поэтому удивляться, что и в других вопросах, связанных с этим воинственным братством, она происходит постоянно, не приходится.

Орден меченосцев также частенько отождествляют с Ливонским орденом, а кто-то описывает их вообще как один и тот же орден. Это тот вопрос, в котором путаница наблюдается довольно часто. Однако давайте сразу же оговоримся, что это две совершенно разные организации, поскольку одна из них пришла на смену другой.

Как мы уже говорили, 20 октября 1210 года епископ Альберт вместе со вторым и последним магистром ордена меченосцев Волквином получают от папы Иннокентия III привилегию на раздел Ливонии и Семигалии, а также новое разрешение на отпущение грехов, что можно рассматривать как руководство к действию. Именно в этой булле происходит настоящее утверждение или, если хотите, признание ордена папой.

Официальное название ордена меченосцев – «Братья Христова воинства» (латинское название Fratres militiж Christi de Livonia). У германцев оно звучало так: Schwertbruderorden – орден братьев меча. Также они были известны как Рыцари Христовы, Братья Меча и Охранники Христа Ливонии.

Как говорится, названий много, выбирай на вкус, суть, однако, при этом оставалась неизменна. Это и было главным.

Изображение красного креста с расширяющимися концами, под которым вертикально располагался такой же красный меч, на белых плащах и гербе братьев-рыцарей дало нарицательное название всему воинственному братству – орден меченосцев.

Знак меча должен был не только отличать меченосцев от рыцарей тамплиеров, госпитальеров и прочих, но и показывать, что они не подчинены последним. То есть самостийны. Хотя их устав был основан именно на уставе рыцарей Храма Соломона, а если говорить прямо, то тщательно переписан один в один.

Зачем было придумывать что-то новое, когда уже было хорошо изученное и проверенное старое, которое можно было только аккуратненько подредактировать и подогнать под свои цели и местные условия. Незачем больше мудрить, изобретая колесо.

В силу того, что официально орден папой не утверждался, то соответственно, ни в одной из булл нам не удастся найти и описания орденского знака, утвержденного «сверху» для ношения на плаще. О том, что Иннокентий III дал меченосцам «знак для ношения на одежде – меч и крест», мы знаем только со слов Генриха Латвийского, но даже у него отсутствуют указания на то, какого цвета эти знаки должны быть. Решения о присвоении папой тамплиерам, госпитальерам, а также тевтонцам характерных знаков с точным указанием цветовой гаммы всем известны.

Как видим, с меченосцами опять все не слава богу, даже с фирменным знаком и то проблема. Видимо, и его, как и устав ордена, а также и цвета выбирал сам епископ Альберт. Дальше все просто и понятно. Самый известный, процветающий и популярный на тот момент был орден тамплиеров, у рыцарей которого на белых плащах красовался красный крест. И чего тогда епископу голову ломать, занимаясь дизайнерскими изысканиями? Он не имиджмейкер. У него и других забот хватает, поэтому надо просто взять лучшее и чуток подправить. Это намного быстрее и проще.

Но даже если принять во внимание все эти факты, то мы все равно столкнемся с некоторыми вопросами и загадками.

Вернемся к официальному знаку. Немецкие и французские историки приписывали ему совершенно произвольные формы. Например, в виде двух перекрещенных красных мечей остриями вниз или с добавлением вверху золотой цепочки, связывающей рукояти мечей.

Современные художники иногда изображают вместо креста золотые шестиконечные звезды или два скрещенных меча.

Существует около семи основных композиций, которые различные авторы «помещали» на белых плащах меченосцев. Эти композиции отличались как самими знаками, так и их цветовым исполнением, не говоря уже о взаимном расположении самих знаков.

Наиболее достоверное известие об официальном «знаке» меченосцев (кем бы он ни был утвержден) относится лишь к 20-м годам XIII в. Так что знак этот, да и то изображенный лишь на орденской печати, появился спустя почти 20 лет после создания ордена и просуществовал менее половины срока, отмеренного историей меченосцам.

Может быть, поэтому историки, не имея четкого представления о знаке ордена меченосцев, который должен быть помещен на их плащах, и «выводили» его логическим путем из неофициального названия ордена. Напомним, а кому-то, может, и сообщим, что прижизненных изображений рыцарей этого ордена не сохранилось, фото– и киноматериалы отсутствуют, картины и рисунки современников до нас не дошли – мало того, отсутствуют даже надгробные плиты и настенные фрески, на которых можно было бы видеть униформу меченосцев. А ведь именно по таким изображениям и судят о внешнем виде и геральдике рыцарей практически всех орденов, будь то тамплиеры или тевтонцы…

К тому же, термины «меченосцы» и «орден меченосцев» полностью отсутствуют в «Ливонской хронике», хотя завершается она событиями 1227 года.

Однако западные исследователи используют только термин «меченосцы», практически выбросив из обихода его «официальное» название – «Братство воинства Христова». Может быть, так оно проще, конкретней и точнее? Для упрощения мы пойдем по их стопам и тоже будем именовать этот орден упрощенно – меченосцы.

В чем же еще однозначно сходятся все исследователи, так это на цвете плаща, который носили «Братья воинства Христова». Он был девственно-бел.

Под плащом меченосцы носили узкий и длинный белый кафтан с красным крестом на груди и без нашитого меча.

Штатное расписание или структура ордена была такова.

Орден меченосцев состоял из: духовенства – «братьев-священников», воинов – «братьев-рыцарей», а также их оруженосцев и ремесленников, то есть «служащих-братьев».

Ливонский рыцарь и рыцарь Ордена меченосцев

Братья-рыцари были главной военной силой ордена.

Вступающий в орден давал по уставу четыре обета – обет безусловного послушания орденскому начальству, обет целомудрия, обет бедности и обет посвящения всей своей жизни «борьбе с неверными и язычниками».

Из всех этих обетов меченосцы старательно, с наибольшим удовольствием и желанием выполняли только последний.

Орденские братья были обязаны ежедневно присутствовать на богослужениях, имели общие стол и жилище в орденских замках. Одевались они в простую черную или коричневую одежду из грубой ткани, были обязаны коротко стричься и носить короткую бороду.

После того как вступающий в орден воин произносил клятву и приносил все четыре обета, его торжественно принимали в братство. На него возлагали рыцарский плащ, перепоясывали рыцарским мечом и вручали полное вооружение. Все, необходимое для жизни, члены братства получали от ордена.

Рыцари имели меч, пику, булаву и щит. Доспехи каждый рыцарь заказывал себе сам. Оружие было прочным, но без изысков и украшений – обет бедности не давал возможности развернуть свою фантазию даже здесь. Зато оно было очень высокого качества, а ведь именно в этом состоит его главное достоинство.

Каждый рыцарь получал от ордена три лошади и оруженосца. Остальные члены ордена имели одну лошадь и все необходимое для жизни.

Несмотря на принимаемые обеты, члены ордена после завоевания языческих земель и ограбления местного населения все же обогащались лично, деля захваченную добычу между собой.

Братьями-священниками могли стать только давшие орденские обеты лица духовного, пусть даже и не дворянского звания. Братья-священники всегда ходили в походы вместе с братьями-рыцарями – ни один орденский брат не мог исповедаться и получить отпущение грехов ни у кого другого, кроме как у орденского брата-священника.

Желающих вступить в орден было не так уж и мало, но отбор был достаточно строг. Орденскими братьями могли стать только лица дворянского рода, клятвенно удостоверявшие до приема в братство, что они дворяне или рыцари, а также когда, где и как они или их предки получили эти звания. Будущие воины-монахи должны были быть рождены в законном браке, неженаты, не принадлежать ни к какому другому ордену, не заражены никакими болезнями и никому ничего не обещать до вступления в орден.

Сам орден никого не возводил в звание рыцаря.

Братья-служащие (стрелки, арбалетчики, кузнецы, повара, слуги) были только простого сословия, перед вступлением в орден они обязаны были удостоверить, что никому не принадлежали в качестве раба, и давали клятвы и обеты точно такие же, как и рыцари.

В то же время, вступив в орден, рыцари лишались многих житейских радостей. Ведь им запрещались любые развлечения, включая охоту и рыбалку. Шахматы и те были под запретом – игра азартная. Мало ли кто, сильно увлекшись, завезет противнику ферзем в глаз. Или доской шахматной с досады по голове огреет. Силы у рыцарей немерено, нрав не обуздать даже дисциплиной железной, а шахматы, они сами по себе увесистые, доски игральные – тяжелые. Дополнительные потери личного состава в мирное время никому не нужны. Так что коротать время и развивать интеллект оставалось только за молитвой.

Понятно, что неудовольствий, в том числе и по этому поводу, могло у строптивых рыцарей накопиться немало. Но отцы-основатели и тут вышли из положения с честью.

После вечерней молитвы никто из братьев не имел права вплоть до заутрени произнести хоть одно слово без крайней на то необходимости. Ущемление человеческих прав и достоинства, конечно, но в меру. А ведь если вдуматься, то и разумность можно некую в этом увидеть. Чем тише после команды «отбой» в казарме, тем лучше выспится личный состав.

Но это все еще были только цветочки. Самые жестокие обеты рыцарь принимал на себя в области целомудрия. Общение с прекрасным полом было исключено из повседневной жизни «Братьев воинства Христова» напрочь. Ни один из них не имел права не только спать с дамой, но и даже смотреть на ее лицо. Чтобы соблазна не было.

Однако все это лишь требования, написанные на бумаге, или, иначе говоря, свод писаных и неписаных правил, надлежащих к исполнению. На деле же далеко не все члены ордена были такими агнцами и аскетами или хотели ими стать. Среди братьев находилось немало авантюристов, отчаянных драчунов, искателей приключений и просто охотников за наживой, несмотря на данный обет бедности. Может быть, именно поэтому ни один сундук в Рижском замке не должен был иметь замка, чтобы легко можно было проверить, как рыцарь соблюдает его. Даже в этой малой части к божьим дворянам доверия не было, все было подчинено тотальному контролю. Ибо основатели ордена и сами прекрасно понимали, из кого состоит его боевое ядро и зачем эти «товарищи» здесь. Ведь по-настоящему идейных людей даже в те времена было не так и много.

От самого своего основания орден «Братства воинства Христова» имел репутацию недисциплинированного и имел тенденцию игнорировать свое подчинение Рижским епископам. Это была буйная и своевольная братия. И частенько даже самая строгая воинская дисциплина не могла обуздать страстей, которыми были обуреваемы некоторые из меченосцев. Возможно, это было потому, что лучшие из немецких рыцарей записывались в Тевтонский орден. Сюда, к меченосцам, попадали по остаточному принципу.

Особенно, если учесть, что большинство из тех, кто оказался в рядах меченосцев, «рок и жестокая судьба» вынуждали искать свой путь вне дома. Звание же орденского рыцаря было в те поры наиболее почетно. Первым делом для тех, кто не имел своей земли и никаких перспектив получить долю в наследстве.

Дело в том, что западное земельное право, чтобы не дробить дворянские поместья на мелкие клочки, ввело понятие майората. Это значит, что замок и поместье в семье наследовал старший сын. Остальным ничего не перепадало. Они могли рассчитывать только на свой меч, силу, удачу или, на худой конец, смекалку. Чаще всего оказывалось так, что единственное, чем большинство из них хорошо владело, был могучий удар меча по голове вероятного противника. Война была их ремеслом, смыслом их жизни.

Чтобы быть объективными и дополнить образ рыцаря-меченосца, так сказать, немного расцветить его, добавим сюда еще хорошие манеры, которыми обладало большинство из них. Правда, некоторые это умело скрывали. Сеять, пахать, собирать урожай, а также доить коров, пасти гусей или заниматься каким бы то ни было иным ремеслом они не только не умели, но и не желали в силу своего статуса.

«Негоже лилиям прясть». Так примерно рассуждали дворяне рыцарского сословия. Даже самые бедные.

Поэтому такой «младший сын» чаще всего был рад возможности стать членом военно-рыцарского ордена, пускай даже на самых тяжелых условиях. Тут и крыша над головой, и пища, и одежда, и служба, и возможность прославиться, а при хорошем раскладе даже разбогатеть, несмотря на обет. И при всем при этом делая богоугодное дело, чувствуя себя частью чего-то необходимого, важного и героического.

Но если поначалу рыцарь и готов был соблюдать клятвы, то немного потерпев, понаблюдав за местными нравами и обычаями, а также сослуживцами, он начинал сомневаться в целесообразности ограничений. А стоит ли? А нужно ли? В самом ли деле это так необходимо?

И постепенно начинал давать себе поблажки, считая, что довольно главного – службы во имя Господа.

Хотя несомненно, что были и такие, что вступали в орден с самыми чистыми и светлыми намерениями. Но их меньше.

Ленными властителями ордена меченосцев были епископы, дававшие ему земли во владение на правах епископского вассала. Епископ принимал присягу в верности и послушании от орденского магистра, а сам орден подлежал епископскому суду и находился в его духовной и светской юрисдикции.

Во главе этой воинствующей организации стоял Великий магистр, который командовал войском. Он выбирался пожизненно из числа влиятельных рыцарей. Положение магистра выделялось тем, что ему полагались четыре лошади и оруженосец, который обязательно был знатного происхождения. Для ведения орденских дел магистр был наделен неограниченной властью, лишь только в некоторых случаях подчиняясь Совету общего собрания-капитула братьев-рыцарей. Основным местом жительства магистра был Рижский замок, но во время смуты он переезжал в Цесис (Венден).

При магистре находился духовный капеллан, который исполнял обязанности секретаря и хранил печать ордена.

Высокое положение занимали казначей и драпир, ведавший орденским вооружением и снаряжением.

Помощником магистра был Великий комтур ордена (Кулдигский комтур), у которого было право в чрезвычайных ситуациях замещать своего непосредственного начальника. Ландмаршал исполнял функции главнокомандующего всеми вооруженными силами ордена, его главной резиденцией был Сигулдский замок.

Кроме них в ордене были два «провинциальных магистра», или «провинциальных комтура, которые жили соответственно в Цесисе и Сигулде. Комтур (на латинском языке – commendator, на немецком – Komtur, Kommentur) был управляющим округом (комтурией). Он жил в центральном замке комтурии и подчинялся только магистру ордена. В его обязанности входило руководство рыцарями и войском вассалов во время боевых действий, выполнять указы магистра, заботиться об укреплении и обороне замков на территории комтурии.

В провинциальных замках и окружавших их территориях суд и управление сосредотачивались в руках командоров, или фогтов. Фогт – на латинском языке – advocatus, на немецком – vogt, voit. В его обязанности входило управление орденскими хозяйственными имениями. Он также был судья, полицейский, финансист и военный начальник на своей территории. Первоначально значился по должности ниже комтура, но постепенно эта разница исчезла, комтуры и фогты стали равноправными властителями на своих территориях.

Управлением и судом в завоеванных землях Эстонии и Латвии ведали провинциальные орденские магистры-командоры, фогты и попечители замков. Все рыцари, жившие в одном орденском замке, составляли конвент во главе с попечителем. Частные и генеральные собрания братьев конвента назывались капитулами.

Первоначально орден получал 1/3 завоеванных территорий, а епископ 2/3.

Однако меченосцы полагали, что с увеличением числа людей (в первую очередь орденской братии) надлежит также приумножаться их имуществу и собственности, поэтому треть свою они требовали у епископа исправно и неотступно изо дня в день. По мнению Ф. Беннингховена, до 1210 года в ордене было всего 10 братьев-рыцарей, а в период его расцвета количество их доходило всего лишь до 110–120 человек.

По договоренности 1207 года, 2/3 захваченных земель оставалось под властью ордена, остальная часть передавалась епископам Рижскому, Эзельскому, Дерптскому и Курляндскому. Так сказать – за кровь и риск.

К 1207 г. немцы считали подчиненными своей власти земли ливов в низовьях Гауи, и при этом орден развивался и расширялся довольно неплохими темпами. Может, поэтому в том же году между епископом-основателем и меченосцами возникли ожесточенные раздоры из-за полученных территорий. Появилась трещина в отношениях, возникло взаимное отчуждение. Этого не скрывают и хроники. Меченосцы, почуяв силу, хотели избавиться от любой опеки, в том числе и от того, кто сделал все для основания их ордена. Но поскольку епископ уже сделал свое дело, теперь он был рыцарям в тягость.

Главный орденский оплот – Рига далеко не всегда была каменной. Ее основатель епископ Альберт жил еще в деревянном городе. Из дерева было построено все: дома первых купцов и ремесленников, даже первая церковь святого Петра и та была деревянной. Единственное в Риге каменное здание принадлежало защитникам города. Это был замок рыцарей ордена меченосцев. И это было самое плохо отапливаемое здание во всей Риге. Зимой его стены буквально веяли холодом, создавая братьям воинства Христа дополнительные неудобства. Прогреть замок зимой до комфортной температуры не представлялось возможным. Так что наслаждаться уютом и покоем воинам-монахам была не судьба. Можно было только смириться и, как и подобает воинам Христа, терпеть.