Текст книги "Огненная кровь"

– Ну что же ты молчишь, девочка? Я стала совсем некрасивая, да?

Милада лихорадочно думала. На этот счет Рябинушка не дала никаких указаний. Неси, не разговаривай и не сходи с пути. А тетя Аня стояла как раз почти посередине дороги. Промежуток между ней и травой по обе стороны казался достаточно широким, но Милада очень боялась подойти к мертвой. Девушка обернулась, подумывая об отступлении, и вздрогнула. Сзади к ней медленно приближались дед и Лёшка. Дед шел медленно, держась за сердце. Врачи после ранения советовали ему никогда не напрягаться, но однажды он не удержался и, лежа в очередной раз в больнице, решил открыть банку компота, накрепко затянутую бабушкой… Лёшка шел, дергаясь всем телом, словно его до сих пор било током. Но они оба были еще далеко. Милада обернулась и с ужасом увидела, что тетя Аня подошла совсем близко, протягивая в ее сторону и целую руку, и культю. Из зияющей раны на боку, и из обрубка вдруг толчком выплеснулась черная слизь, заставив Миладу вздрогнуть и сделать несколько шагов назад. Она торопливо перебирала в голове знакомые наговоры и не могла вспомнить ни одного подходящего. Как обычно это с ней бывало, все знания разом вылетели у нее из головы. Тогда Милада подобралась и сделала быстрый шаг в сторону, словно собиралась обойти мертвую слева. Тетя Аня дернулась туда же, шагнула пару раз, качнулась. И в этот момент девушка рванулась в образовавшийся проход. Покойница тут же дернулась обратно, махнула культей, немного не достав до Милады, которая припустила бегом. Но тут же, вспомнив, что трясти сверток нельзя, сбавила шаг. За спиной раздалась разноголосица, обращенная к ней.

За следующие две сотни шагов, показавшихся ей сущим кошмаром, Милада встретила всех умерших родственников и всех покойников, которых знала при жизни. Волосы у нее встали дыбом, девушка была вся в холодном поту, отчего рубашка противно прилипла к спине, когда, дойдя до дома Алевтины, она обернулась под мерзкое карканье сидевшей на калитке вороны.

Толпа мертвецов стояла неподвижно в десяти шагах от нее. Лица, прежде такие знакомые, такие близкие, сейчас были искажены злобой. У Милады давно пересохло во рту, язык ворочался непослушным оковалком. Она уже собиралась толкнуть калитку, когда ее прабабушка Мотя шагнула вперед, обратив к ней слепое лицо с ввалившимися веками, закрывшимися за несколько лет до смерти, ткнула в девушку трясущейся рукой. А ворона вдруг прервала карканье и произнесла скрипучим голосом, перекрывая невнятный гул остальных покойников:

– Мы дождемся тебя, Милада! Когда ты выйдешь обратно, мы будем ждать тебя. Но если ты попросишь нас уйти – мы уйдем. – Воздух с противным свистом вырывался из клюва в промежутках между словами. – Только попроси.

Милада задрожала, обведя взглядом лица, прежде такие близкие и знакомые. Представив, что вся эта толпа будет ждать ее за калиткой, она безумно захотела закричать, что она их любит, но чтобы они убирались ко всем чертям! Это желание было так сильно, что она уже раскрыла рот…

– Попроси!

– Не бойся их, дочка. – Раздался голос у нее за спиной. Милада стремительно обернулась.

Отец стоял, небрежно облокотившись плечом о дощатый забор. В клетчатой рубашке, в брюках клёш, руки в карманах, волосы взлохмачены. Таким она видела его на старых фотографиях, таким его встретила и полюбила мама. Отец выглядел хорошо, не было той смертельной худобы, с которой он ушел, фигура дышала силой. Кожа его была более смуглой, чем при жизни, почти коричневой, и Миладе вдобавок показалось, что глаза отца слегка светятся оранжевым.

– Входи спокойно. Когда ты выйдешь, никого из них не будет. Я обещаю. Молчи! – Желание обнять его, и говорить с ним было почти нестерпимым, но отец опередил ее своим возгласом, и Милада захлопнула рот. – Иди. Иди спокойно, Головастик.

Головастик. Так он шутливо называл ее в детстве. Слезы сбежали по щекам девушки, она опустила голову и молча, толкнула калитку.

Алевтина, стоявшая у крыльца, встретила ее испуганным молчанием. Милада огляделась, увидела прислоненную к стене дома садовую лопатку и молча, направилась к ней. Ворона, внимательно следившая за ней, каркнула и скрипуче произнесла:

– Бесполезно, девочка. Мы ждем и тебя, и ее Сашка!

Алевтина охнула и села на крыльце. Милада упрямо, хоть слезы от недавней встречи с отцом еще не высохли на щеках, схватила лопатку и вернулась к калитке. Можно ли выпускать сверток из рук она не знала. Поэтому, неуклюже стараясь ровно держать его одной рукой, второй она ухватилась за черенок и, неуклюже упираясь ногой, принялась ковырять утрамбованную землю. Ворона прыгала по калитке, каркала на нее, скрипуче требовала выйти и держать ответ за свою наглость. Милада не обращала на нее внимания. Выгребать землю одной рукой было страшно неудобно, но она справилась. Опустила в яму сверток, который неожиданно зашевелился, вызвав у нее приступ панического ужаса, и торопливо закидала землей под непрерывное карканье сверху.

Милада затоптала горку земли, сровняв ее с дорожкой. Подчинившись внезапному порыву, подняла голову на ворону, глядевшую на нее одним глазом, и с глухим раздражением процедила сквозь зубы:

– Пошла вон!

– Дррругого спасешь – сама прррропадешь!! – прокаркала ворона, срываясь с места и хлопая крыльями. Когда черная точка пропала вдали, Милада услышала, как в доме запиликал мобильник. Алевтина сорвалась с места и скрылась в сенях. Милада устало стояла у калитки. В голове звенело, сердце гулко билось в груди. Дорога сквозь мертвецов, мгновения встречи с отцом, или его призраком, взволновали ее. Слезы текли по ее щекам, не останавливаясь. Милада прислонилась лбом к столбу калитки и стала тупо смотреть, как капли падают в пыль у ее ног.

С крыльца послышался шум. Девушка обернулась и увидела побледневшую Алевтину, глаза которой влажно блестели.

– С Москвы это, – сдавленно произнесла женщина. – Из больницы. Сашка к ним привезли. Подстреленный, но живой. Говорят, скажите спасибо дворнику, который ни с того ни с сего в дом, под снос идущий, заглянул. Там Сашка бросили, за мертвого сочли. Сказали, что еще пара часов – и не было бы на свете сынка моего, кровью бы истек.

Алевтина медленно спустилась с крыльца, не сводя глаз с Милады и, подойдя, повалилась ей в ноги.

– Спасибо! Спасибо, ведунья!

Милада не нашлась, что ответить. Ей-то за что, собственно? И только молча подняла женщину с колен.

Она постояла немного, не решаясь выйти наружу. Потом вытерла слезы, попрощалась с Алевтиной и, глубоко вздохнув, решительно толкнула калитку. Деревенская улица была пуста. Мертвые исчезли. Милада посмотрела туда, где стоял отец. На заборе, в том месте, где он прислонялся плечом, темнело обугленное пятно. Милада подошла и, испачкав палец в копоти, медленно провела им по лбу и щекам, изобразив подобие боевой индейской раскраски. Отец страшно любил фильмы про индейцев, особенно с Гойко Митичем в главной роли.

Чувствуя пустоту внутри, Милада быстро обошла пруд, задерживаясь взглядом на тех местах, где к ней подходили мертвецы, и мысленно просила их покоиться с миром. Вернувшись домой, она молча прошла мимо стоявших на крыльце Рябинушки и Оксанки, легла на кровать в своей комнате, отвернулась к стенке и закрыла глаза.

До утра ее никто не тревожил.

* * *

Россия.

Мариинск, Кемеровская область

Они сошли в Мариинске уже после обеда. Поезд отстал на два часа от расписания.

Мака смотрела, как ребята помогают Ире спуститься на перрон, передают друг другу рюкзаки. Представила, сколько километров ей придется тащить свой, и поморщилась.

– Мака! – Олег строго посмотрел на нее. – Ты так и будешь стоять?

– А что? – фыркнула она. – Ворочать ваши громадины?

– Нет, – улыбнулся он. – Сходите с Машей за пивом. Мы пока разгрузимся, а вы – тут как тут! – Он зажмурился. – Ммммм… С холодными, запотевшими бутылочками…

– Алкаши, – снова фыркнула Мака. Маша спрыгнула с подножки и подошла к ней.

– Ну что, в буфет?

– Пошли, – Мака тряхнула волосами. – Я сама уже от жажды помираю.

Когда они вернулись на перрон, обнаружилось, что двое полицейских проверяют документы у группы. Ребята, не ожидавшие такого пристального внимания, удивленно переглядывались.

– Москва? – удивился один из сержантов. – Далековато вы, господа туристы, забрели. У нас тут, в Мариинске, достопримечательностей нет.

– Зато у вас есть леса, – улыбнулся Олег. – В Москве таких лесов не найти.

– Это да. – Сержант вернул паспорта. – Такого добра в вашей деревне не сыскать.

Парни вежливо улыбнулись избитой остроте.

– Что это с ней? – поинтересовался второй полицейский, кивком головы указывая на Ирину, неподвижно стоявшую рядом с рюкзаками. Верхнюю часть лица девушки закрывала широкая повязка, скрывающая глаза и половину носа, цветная ткань была расшита кельтским орнаментом.

– Авария, – нехотя пояснил Олег сержанту. – Осколки глаза распахали. Стесняется без повязки ходить. У нее там шрам на шраме.

Сержант сочувственно покачал головой.

Полицейские подошли к другим приезжим, и Олег повернулся к девушкам.

– Держитесь рядом с нами. – Он взял Иру за руку.

Все это время за ними внимательно следили две пары глаз.

Долго, с наслаждением, пили пиво.

Довольно отрыгнув, Андрей осмотрел всех.

– Ну? Готовы к труду и обороне?

– Готовы! – Мака, Маша, Олег, Михаил, Иван, Станислав и Костя ответили хором. Ирина, как всегда, промолчала.

Они взвалили на плечи багаж и бодро зашагали по городу. Через полчаса, уже еле передвигая ноги, Мака поняла, что никогда не носила ничего тяжелее, чем этот рюкзак. Она оглядела всех. Никто не жаловался, даже Ира бодро вышагивала, держась за локоть Олега.

Группа шла по городу. Мимо пятиэтажек с одной стороны и невысоких частных домов старой постройки – с другой. На большом перекрестке Олег свернул налево, и вскоре они шагали цепочкой вдоль дороги, которая лежала, судя по изредка доносившимся звукам, вдоль железнодорожного полотна. Дорога упиралась в широкую автотрассу, на которой они повернули налево. Мака почувствовала запах влаги. Вскоре впереди показался мост.

Перейдя реку, они вышли на поля. Автострада продолжала свой путь на юго-восток, но они свернули севернее. Городской воздух сменился ароматами травы и полевых цветов. Все приободрились, заговорили. У Маки открылось второе дыхание. Рюкзак уже не пригибал к земле так, как в начале. Костик достал из чехла гитару, повесил на шею и выдал «Ничего на свете лучше нету». Все подхватили, Мака, радостно и немного не попадая в ритм, орала вместе с товарищами. Песенка была бодрая, веселая. Под нее прошагали поле до первой лесополосы, и Мака увидела впереди озеро в форме подковы. Обойдя его слева под не менее задорное гитарное исполнение, они перешли через железнодорожное полотно и увидели впереди океан деревьев. Погода была теплая, солнце уже двинулось к горизонту, но светило еще ярко, голоса друзей бодрили. Мака была почти счастлива.

Вскоре они углубились в лес. В будний день тут никого, кроме них, не было. Они миновали множество мини-полянок, обустроенных бревнами и закопченными кирпичами, заваленных мусором в количестве, дававшим понять, что местные жители частенько выбираются на природу. Олег уверенно вел их по маршруту.

– Далеко нам еще? – Маша утерла пот со лба.

Олег остановился, коротко переговорил с Ирой, водящей головой из стороны в сторону, потом достал карту.

– Нет. Еще часок ходьбы.

Часок пролетел незаметно. Весело зеленела листва, не спешившая окрашиваться в осенние цвета, несмотря на календарное окончание лета. Костик бренчал на гитаре что-то мажорное и мурлыкал что-то ласковое. Все улыбались, всем было хорошо.

Через некоторое время Ира тронула Олега за руку, он сошел с просеки и углубился в лес. Группа потянулась следом. Долго шли по совсем нехоженым местам.

Поляна открылась неожиданно и выглядела на фоне обжитых местечек, которые они миновали, уголком, совершенно не тронутым цивилизацией. Почему ее не облюбовали под пикники, Мака, в принципе, понимала. Деревья вдруг просто кончились, и от открывшегося вида у нее захватило дух. Сосны, ели и березы образовывали почти правильный круг, затянутый изумрудным травяным ковром, окружающим огромных размеров валун, вросший в землю недалеко от центра поляны. Камень поседел от белесого известкового налета. Светлые разводы замысловатым узором огибали разбросанные по валуну сочно-зеленые пятна мха. Мака услышала, как рядом громко вздохнул Андрей. Чуть поодаль Олег шепотом описывал Ире поляну. Девушка хмурилась, и Мака закусила губу.

– Давайте хоть пару дней побудем, – просительно обратилась она к остальным. – Такая же красота! Мы ведь не сильно ограничены во времени, да и припасов у нас полно.

– А правда, – неожиданно поддержали ее Михаил и Иван. – Олег! Что нам мешает покайфовать тут пару деньков? Отдохнем. Не ожидали ведь, что так быстро прибудем…

Старший оглядел их хмуро. Потом коротко переговорил с Ириной и кивнул.

– Два дня. Считайте это отпуском.

– Урраааа!!! – грянуло над поляной.

Мака подошла к вросшему в землю валуну и положила ладони на его бок. От нагретого камня исходило приятное тепло. Ей неожиданно захотелось прижаться к нему, впитывать это тепло всем своим существом. Она повернула голову и встретилась взглядом с Олегом. Торопливо отпрянула от камня и пошла разбирать рюкзак.

Через час поляна представляла собой уютный лагерь. Аккуратно поставленные полукругом палатки обращали входы к профессионально оборудованному месту для костра. Припасы были сложены под натянутым тентом, девушки начали доставать продукты для обеда.

Костик затренькал на гитаре. Михаил подошел к Маке и предложил помочь, после чего принялся вскрывать консервы. Затем отправился на поиски ручья и вскоре радостно сообщил, что он буквально в ста метрах. Потом парни быстро собрали хворост, и как результат все получили вкуснейший суп из настоящего котелка. Мака ела и жмурилась, настолько было вкусно, и так хороша атмосфера. Они болтали, травили анекдоты. В общем, изо всех сил старались расслабиться.

Ира не отворачивала лица от камня. Мака тоже то и дело бросала взгляд на него, чувствуя невидимую энергию, исходившую от испещренной природными узорами поверхности. А что, если отказаться? Вот просто взять – и отказаться? Мысли пришли как-то неожиданно. Она испытывала смутное ощущение неправильности своих действий. Грусть накатила на нее. Чтобы немного отвлечься, она разглядывала спутников.

Ребята достали пиво. Костик уже орал что-то матерное, но разухабистое. Какие-то частушки. Маша, не любившая крепкие выражения, все же улыбалась. Мишка умело аккомпанировал парой ложек по алюминиевой тарелке, присвистывая в такт. Андрей слушал, усмехался и медленными движениями точил свой любимый длинный нож. Стас и Иван лежали на траве и молча курили, выпуская в быстро темнеющее небо ровные кольца дыма. Олег начал тихо переговариваться с Ириной. Девушка слушала, опустив голову. Узор на ее повязке блестел серебристыми нитями в свете костра.

Частушки кончились.

– Давай «Машину», – попросил Станислав, не изменив позы.

Костик взял несколько аккордов, по которым Мака поняла, что сейчас прозвучит «Я пью до дна». Она усмехнулась. «Я угадаю эту мелодию с трех нот», помню-помню. Вспомнилось ее детское отчаяние, когда участники приснопамятной передачи «Угадай мелодию» делали вид, что не узнают музыку и с семи нот. В то время как она, сидя перед телевизором, давала верный ответ, едва выслушав описание песни, которое представляло собой одну большую подсказку. Ну почему, думала она, не я стою сейчас перед Пельшем? Призы передачи были всегда тем, что она хотела.

Допеть им не дали.

Едва вся компания, вслед за Костиком, подхватила: «Я пью до дна! За тех, кто в море», из темноты леса раздался треск.

С жалобным звоном гитара полетела в траву. Через секунду парни стояли, держа в руке кто нож, а кто туристический топорик или просто палку из костра.

Мака почувствовала дикое желание прижаться к огромному камню, высившемуся в нескольких шагах, словно он мог защитить ее. Краем глаза она заметила, что Ирина выпрямилась и вперила свой невидящий взгляд в сторону шума.

Вся команда напряглась. Шум приблизился.

– Кабан! – возбужденно шепнул Андрей. – Класс! Завалим… Запечем…

В темноте заблестели два огонька. Глаза! Мака и Маша невольно отступили назад. Послышалось нарастающее пыхтение. Парни подались вперед. Захрустело совсем близко, светящиеся глаза почему-то оказались слишком высоко для кабана.

Костик, Андрей и Иван со Станиславом дернулись, занося оружие. Мака зажмурилась. Через несколько секунд, не услышав ничего страшного, она снова открыла глаза. Ребята спокойно шли вперед, к трем незнакомцам, вывалившимся из леса на поляну.

Двое мужчин несли на скрещенных руках молодую женщину, лицо которой было перекошено от боли. Женщина была в очках, отражающих пламя костра. Их-то они и приняли за кабаньи глаза. Мака взглянула на ее ногу и сглотнула.

Сломанная кость торчала наружу, заляпанная кровью, темной в свете костра. Под самым коленом. Плохо дело.

Мужчины остановились, потом один из них, худой, небритый, негромко сказал:

– Можно нам к костру? Девахе совсем худо.

Мака заметила, что он внимательно и настороженно рассматривает их, словно пересчитывает. Она задумалась, чем они отличаются от простой компании туристов-походников.

Олег шагнул к палатке и показался со спальником в руках. Пришельцы аккуратно положили женщину на спальник поближе к огню. Она не стонала. Мака подивилась ее выдержке.

Андрей подбросил хвороста, все столпились вокруг пострадавшей. Только Ирина не двинулась с места. Второй мужчина, тот, что в очках, выглядевший постарше и поинтиллегентнее, поднял голову и посмотрел на склоненные лица.

– У вас есть аптечка? Или, может, кто-то из вас знает, что надо делать? До города, боюсь, мы ее ночью не донесем.

Они все знали, конечно. Вот только аптечки, которую обязательно берут с собой грамотные туристы, у них не было.

– Вань, у нас еще осталась вода? – Олег посмотрел на товарища.

– Нет, – тот помотал головой.

– Сгоняй за водой, – обратился старший к Станиславу. – Стас, Андрюх, притащите хвороста еще немного. Воды вскипятим, надо промыть.

Парни отошли в темноту, подсвечивая себе вытащенными из палаток фонарями. Олег достал нож и аккуратно разрезал джинсы девушки выше колена, отхватил штанину, оголив ногу.

– Засучите рукава, – буркнул интеллигент. – Испачкаетесь. Вон, у вас уже кровь на куртке.

– Ничего, – Олег аккуратно ощупывал ногу. Мака вдруг заметила, как напрягся худой. – Вправлять пытались?

– Пытались… Он… – пробурчал худой, кивая на очкарика. – Но не смог, похоже. Она от этого сознание потеряла. Я-то не с ними, уже так нашел. Шел-то в город, слышу, кричит кто-то.

– Ночью? – вырвалось у Маки. – Через лес?

Незнакомец посмотрел на нее и усмехнулся.

– Я местный. Что тут идти-то? А поезд ждать не будет, – он вдруг нахмурился и вскинулся к ним: – Сколько времени?

Андрей достал мобильный.

– Полпервого.

– Ну вот! – Худой криво усмехнулся. – Можно не торопиться.

– Это очень благородный поступок, – произнесла неслышно подошедшая Ирина. – Помочь ночью в лесу попавшим в беду людям может не каждый.

– Да… – проговорил мужчина, не отрывая глаз от ее наглазной повязки. – Не каждый.

Он медленно поднялся, одновременно каким-то неуловимым образом подавшись назад, за пределы освещенного круга.

Парни повернулись к Ирине, и та уверенно кивнула:

– Да.

Дальнейшее произошло очень быстро. Мака успела прыгнуть к своей палатке и выхватить из-под спальника «Вектор». Растяпа! Надо под рукой держать, корила она себя. Но ведь это несколько противоречит образу туристов, нет?

Видимо, кто-то из ее товарищей думал иначе, а может, просто был умнее, потому что она услышала два выстрела. Выглянув наружу, поводя стволом из стороны в сторону, она искала колдуна. Рядом в тех же позах, припав на одно колено и прикрыв глаза, замерли парни из ее команды. Иван и Станислав прекрасно стреляли на звук. Она не сомневалась, что слышала именно их выстрелы. Лес вокруг шумел кронами, поскрипывал стволами, скрадывая и маскируя действия врага. Двигаясь очень медленно, Мака приблизилась к по-прежнему неподвижно стоявшей Ирине, держа под прицелом сектор слева. Справа Ирину прикрывал Олег.

– Ушел, – Олег опустил ствол своей «Гюрзы». – Вань, Слав, обойдите периметр, север. Миш, Андрей – юг.

Все четверо гибко поднялись и скрылись в темноте. Мака взяла Иру за руку, собираясь отвести от освещенного места. Но девушка не поддавалась. Пригнувшись, она водила головой из стороны в сторону, словно принюхиваясь. Мака заметила, что позабытый в суматохе интеллигент обнимает вновь потерявшую сознание женщину и со страхом смотрит на Ирину, выглядевшую в бликах слабеющего пламени действительно жутковато. Мака обшарила взглядом свой участок леса и прислушалась. Тихо. Колдун затаился. Может напасть в любую секунду. Она бросила взгляд на подопечного Слепца. Ирина вытянулась вперед, наклонилась под невообразимым углом, поводя головой влево – вправо, словно марионетка, подвешенная на паре ниточек. Рот ее был открыт, показались кривые зубы, с губы свесилась ниточка слюны, блестевшая в свете костра. Зрелище могло испугать кого угодно. Мака посмотрела на интеллигента и увидела его выпученные глаза. Глаза все выпучивались и выпучивались, руки все сильнее сжимали тело не приходящей в себя женщины.

Пока не ушли в нее по локти.

Тогда Мака опомнилась и принялась стрелять.

И вопить.

Пули вгрызались в одежду интеллигента со звучным чавканьем. Утопив руки в женщине по плечи, он прижался к ее спине лбом, и через мгновение его голова скрылась в чужом теле. Новообразовавшееся существо неуклюже поднялось на четыре ноги, которые удлинились и стали, похоже, многосуставчатыми. Женские руки вытянулись, утончаясь, и неожиданно гибко хлестнули вперед, словно плети. Раздался громкий щелчок и хруст.

Голова Ирины смялась внутрь, словно сделанная из папье-маше, забрызгав все вокруг кровавыми ошметками. Тело девушки рухнуло в костер, подняв облако искр, конвульсивно задергалось, разбрасывая угли. Синтетический комбинезон тут же занялся пламенем.

Стреляли уже все. Пули рвали тело, сросшееся из двух людей, выбивали фонтанчики крови, черной в свете костра. Одежда «интеллигента» и его спутницы была изрешечена дырами.

Мака торопливо сменила обойму. Но этого не потребовалось, потому что уродец тяжело опрокинулся навзничь и замер, подрагивая. Мака услышала щелчки и клацанье затворов: парни перезарядили оружие. Она со слезами посмотрела на охваченное огнем тело Ирины. Проклятье! Первый выход… И так по-глупому потерять Слепца… Почему? Почему они не следили за пришельцами? Мака подняла взгляд и увидела застывшее лицо Олега. Это была целиком его вина, как хаммара. Чтобы реабилитироваться, ему придется приложить немало усилий.

Не пришлось.

Длинные руки-плети неожиданно хлестнули Олега, обвившись вокруг его торса и прижав руки к бокам. Следующим движением мертвая с виду тварь притянула хаммара к себе. Олег забился, словно прилипнув к гротескно перемешанным телам, закричал. Мака хотела выстрелить, но дергающееся тело Олега мешало, а она боялась попасть в него. Когда его голова, словно в тесте, утонула в раздувшемся теле женщины, и крик оборвался, Мака запоздало поняла, что лучше бы она пристрелила командира.

Не обращая внимания на впивающиеся со всех сторон пули, монстр оттолкнулся ногами от земли и колобком откатился в темноту.

Иван и Станислав продолжали стрелять, прикрыв глаза. Тварь ворочалась где-то неподалеку. Мака слышала приглушенные чавкающие звуки, свидетельствующие о попаданиях. Андрей и Миша осторожно приблизилась, силясь разглядеть что-либо в темноте. Не углядели. Снова вылетевшие из темноты многосуставчатые руки мгновенно утащили обоих за пределы освещенного участка. Раздались дикие крики, которые, впрочем, тут же смолкли. Оставшиеся ребята посмотрели друг на друга, но вдогонку не кинулись. Они тоже были всего лишь неофитами, новичками, а не полноценными каркатами. К тому же требовалось сберечь себя для главного задания.

Мака судорожно дышала. Горячка боя прошла, уступив место страху того, что ждет в темноте. Ничего подобного она не ожидала встретить. Их пули это явно не брали.

– Ребята… – дрогнувшим голосом сказал Иван. – Вы поняли, что это такое?

– Пластилин, мать его… – процедил Стас, опуская пистолет. – Он сейчас занят построением тела. Минут десять у нас есть. Но сейчас к нему лучше не соваться. Тем более в темноте. Ему наши серебряные пули, как слону – дробина.

– Пластилин? – спросила Мака. Она никак не могла понять, о чем они.

– Раньше он в руководствах фигурировал, как Тесто. Потому что лепит из людей себе почти любое тело, как из теста. Но когда появился пластилин, прижилось новое название. Ааа…. – протянул Стас. – Вы его еще не проходили… Он в красной категории.

– Чем же его? – угрюмо спросил Иван. Мишка был его приятелем.

– Мы – ничем, насколько я помню, – Стас вдруг громко сглотнул. – Таких, как он, мать его, берет только колдовство. Заговоренное оружие…

– Мы должны уничтожить зло! – сказала Мака, сжимая рукоять пистолета.

Всеми позабытая Маша неслышно, как призрак, материализовалась за их спинами. – Так, – она обвела всех взглядом. – Наше дело швах. Я принесла фонари. Помнится, в темноте эта тварь имеет преимущество.

– Ну, что, девчонки… – Стас посмотрел на них, словно прощаясь. – Мы его попробуем хоть немного задержать, а вы, раз такое дело – сделайте то, зачем приехали. Пока целы.

– Не поминайте лихом, девчонки, – добавил Иван. – Мака, ты мне всегда нравилась. Пошли, брат.

– Я с вами! – Маша передернула затвор пистолета, досылая патрон. – Мака, если успеешь – взрывай и вали к городу со всех ног. Ты младшая. Доложишь о нас…

– Останься с ней! – сказал Стас. – Еще колдун рядом, не забыла?

Маша осеклась, кивнула и шагнула назад, разворачиваясь и поднимая пистолет.

Вооружившись фонарями, парни осторожно двинулись в сторону звуков возни.

Начиная всхлипывать и стараясь не замечать вони горелого мяса – а никто не прикоснулся к телу Ирины в костре – Мака бросилась к палатке Олега и принялась торопливо доставать из его рюкзака пластит, завернутый в одежду. Выскочив, она прислушалась к ночному лесу. Ни звука, только шум деревьев. Маша стояла у портала, водя стволом по сторонам. Подбежав к ней, Мака торопливо принялась лепить пластит на шершавую каменную поверхность. Бруски были маленькие, но Мака знала, что разрушить этот камень можно только очень мощным взрывом. Схватив коробку с детонаторами, она вернулась к валуну, возле которого стояла Маша. Зачем я это делаю, мелькнула мысль. Портал не выглядел опасным. Скорее наоборот, он придавал уверенности и спокойствия, внушал ощущение того, что все будет в порядке, что бы ни случилось. Мака опустилась на пятки и погладила ладонью поверхность камня. Продолжать начатое не хотелось.

– Ну что же ты! – резко сказала Маша. – Давай скорее, а то все напрасно!

Мака захотела сказать ей о том, что думала, но в этот момент из леса раздался дикий крик.

Справа внезапно посветлело: от разлетевшихся ранее углей занялась огнем палатка. Маку мучили неправедные мысли. Ей не хотелось уничтожать портал. В глубине души зародилось сомнение в правильности своих действий. Она мотнула головой. Нет, это обманчивая внешность, ложное ощущение спокойствия, которое внушает этот камень! Портал пропускает в мир множество тварей. Он пропустил этого… Пластилина, который погубил стольких друзей! Портал должен быть уничтожен!

Палатка разгорелась вовсю.

Снова раздался крик. Потом второй, тут же оборвавшийся. Грохнул выстрел. Всего один.

Маша не выдержала, и шагнула было на звук, но в этот момент из леса выскочила худощавая фигура и, промелькнув мимо, скрылась в темноте.

Маша медленно повернулась к Маке всем телом, запрокидывая голову. И девушка, словно время потекло медленнее, видела, как на ее шее открывается широкая щель, из которой фонтаном бьет кровь, а сама голова откидывается все больше, пока не падает за спину, повиснув на куске плоти. Труп качнулся и повалился под ноги замершей от ужаса Маке.

Девушка вздрогнула. Торопливо и осторожно, потому что от удара могло рвануть сразу, но недостаточно сильно, начала втыкать в пластит остальные детонаторы, оглядываясь на лес, пытаясь успеть до того, как смерть придет либо с той, либо с другой стороны. Ей страшно не хотелось умирать, ей хотелось жить, любить, рожать детей. Посвятить себя служению благородному делу помощи людям. Делу, в котором она еще так мало успела, почти ничего… Ей нужно выполнить задание! Иначе все убитые друзья погибли зря! Иначе всё зря.

И тут до нее дошло.

Детонаторы были ударными. Без запальных шнуров. В спешке она, не подумав, схватила не ту коробку. Значит, нужно было достать другие. Девушка поднялась на ноги и сделала шаг в сторону палатки Олега. Но в этот момент раздался приближающийся треск в той стороне, где ворочался Пластилин. Она поняла, что может не успеть.

Мака всхлипнула, подобрала с земли пистолет Маши и взяла его за ствол. Вспомнила давно умершую маму, которую не спас знахарь, в которого та верила больше, чем во врачей. Отца, погибшего в аварии. Друзей, чьи лица промелькнули перед ней вереницей…

И занесла рукоять пистолета над детонатором.

Но ударить не успела.

Оно вывалилось из темноты и сразу, очень быстро, бросилось на нее. Огромное, толстое. Мака замерла от ужаса, увидев распахнутые в немом крике рты страшно искаженных лиц Олега и Андрея, мелькнувших на груди и бедре человекообразного монстра, фигура которого была слеплена из перемешанных и кровоточащих человеческих тел, а в следующий момент Пластилин возник уже рядом. Страшный удар отбросил ее от камня прямо к деревьям. Мака сильно ударилась спиной о ствол, вскрикнула, рухнула, оглушенная ударом. Пистолет вылетел из ослабевшей руки. В голове ее помутилось, рот наполнился кровью. Пухленькие губы девушки, такие красивые прежде, лопнули, как спелые вишни. Мака перевалилась на бок, закричав от боли, и затрясла головой, пытаясь разогнать муть перед глазами. Но все плыло, все было, как в тумане, от удара саднило лицо и болели губы. Она смутно видела не спеша приближающуюся тень, нечеткую на фоне яркого пятна света. С грустью подумала, что вот именно так, от уродливого монстра, в лесу, ей умирать не хотелось. Да еще и не выполнив задания. Страшное создание медленно приближалось. Мака отчаянно искала выход.

Ей нужно к порталу! Девушка подобралась, собираясь сделать последний отчаянный рывок.

Что-то ярко-красное мелькнуло перед ее глазами, оставив светящийся след в воздухе. А на бедре твари, прямо поперек видневшегося на нем лица Олега, пересекая его, внезапно раскрылась багровая щель. Нога подломилась, и существо, взревев, неуклюже рухнуло прямо на Маку. Девушка успела откатиться в сторону, а вокруг монстра металось что-то темное, словно опутывая тварь светящимися лентами. Пластилин ревел от боли, поляну заливала темная кровь, хлеставшая из множества ран, появляющихся от очередного светящегося красным росчерка. Монстр пытался отбиваться «руками», каждая из которых была телом кого-то из ее товарищей. Их собственные руки, служившие Пластилину подобием длинных пальцев, размахивали, безуспешно пытаясь схватить неуловимое нечто, которое медленно, но верно убивало его. Через полминуты все было кончено. Тварь с утробным ревом повалилась на землю, тела, гротескно вытянутые и переплетенные, распались, обнажив худое подобие скелета, блестевшего в свете пламени. Светящиеся росчерки растаяли, оставив после себя ярко-красные, словно раскаленные, руны на клинке короткой кривой сабли в опущенной руке неподвижно стоящего человека.