Текст книги "За гранью тьмы"

И тут Игорь наконец ответил.

– Кир, ну твою мать, – сказал он заспанным голосом. Ты знаешь, сколько времени?

– Три часа, дружище!

– Какое три часа? Сейчас семь утра, дятел ты долбанутый! Чего ты звонишь-то?

– Игорь, у меня чэ-пэ!

– Да? И что случилось? Куда ты, кстати, вчера подевался?

– Я очень, очень далеко вчера подевался! Каким-то хреном меня закинуло аж в Приморский край!

– Погоди-погоди… Так ты не в Яре, что ли?

– Нет, говорю же! Я в Приморском крае, в городе… – Я глянул в строну полицейского и врача, всё ещё надеясь, что это розыгрыш. Но они были серьёзны и внимательны. – Моряк-Рыболов.

– Как-как?! Моряк чего?

– Моряк-Рыболов! Это город так называется.

Игорь расхохотался:

– Нифига себе название!.. Моряк-Рыболов, о боги… Где он, говоришь, этот чудесный город?

– В Приморском крае.

– В Приморском, в Приморском… А где этот, слушай, Приморский край? Я что-то туго с похмела соображаю.

– Это где Владивосток.

– Владивосток? Постой, тот самый Владивосток?

– Единственный Владивосток.

– Так это ж на Востоке России, чёрт его знает, как далеко.

– В тысячах километров, дружок. В том-то и штука.

– Это ж как ты нажрался вчера, что во Владивосток улетел? – Игорь захихикал. – Вот это эпическая была попойка!

– Так-то оно так. Вот только я не мог сюда улететь.

– В каком это смысле?

– До Владивостока восемь часов лёту. Плюс семь часовых поясов надо миновать, это ещё семь часов. То есть, только один перелёт – это пятнадцать часов. А до Моряка-Рыболова ещё пять часов ехать. А автобусы и поезда сюда не ездят, надо машину искать. Короче, больше суток на дорогу бы ушло. Я вот когда от тебя ушёл? Когда ты меня в последний раз видел?

– Тебя-то? Ну, да подумать… Часа в три ночи, что ли? Да, часа в три. Ты в туалет пошёл, а я отключился.

– Ну вот, а сейчас у тебя семь утра. А у меня – три часа дня. Как я сюда попал за это время – непонятно.

– И… И что же это получается?

– Получается, что я как-то оказался у чёрта на куличиках. Да ещё бумажник потерял. Документов с собой нет, даже паспорта. Как добраться домой – вообще не знаю. Короче… помощь мне твоя нужна.

– Это какая?

– Видимо, тебе придётся прилететь сюда, за мной. Далеко, конечно, но… Паспорт у меня в сумке остался, а сумка должна быть у тебя. Бери мой паспорт и прилетай – вместе улетим назад!..

– Погоди, погоди! – перебил меня Игорь. – То есть, ты хочешь, чтобы я сейчас взял твой паспорт и поехал в аэропорт, там сел на самолёт до Владивостока, восемь часов бы летел, потом бы взял машину до твоего этого… Моряка, и приехал к тебе?

– Да, да, именно так! Ты у меня всегда был мозговитый парень!

Игорь заулыбался и покачал головой:

– Обалдеть. Я в семь утра не знаю, как мне желудок не выблевать, а ты уже встал, протрезвел и анекдоты придумываешь!

– Какой, нахрен, анекдот?! Игорь, посмотри, где я! – Я обвёл телефоном помещение. – Видишь, тут полицейский стоит, врач рядом! Они тебе подтвердят, что я в Моряке-Рыболове!

– Нет, нет, спасибо! Это всё, конечно, очень круто. Я вон вижу, ты уже под капельницей лежишь. Небось, в какую-то клинику поехал откапываться. А может, тебя полиция силой отвезла, не знаю. Эй, а может, у тебя белая горячка? Вот тебя в наркологию и упёрли.

– Да нет же! Слушай…

– Брось, Кир! Если б ты ещё в Тутаеве был, или там в Рыбинске, то я бы подумал. Может, даже и поверил бы. Но Владивосток – это уже перебор.

– Да когда я вообще тебя разыгрывал? – оторопел я. – Подумай!

– Как же, полгода назад, на новогоднем корпоративе.

– Не разыгрывал я тебя на Новый Год! Что ты несёшь?

– Я с похмелья, ещё не протрезвел толком. Что хочу, то и несу. – Игорь посерьёзнел. – Саша мне сказал, что это ты меня пьяного с той жирной бухгалтершей запер.

– Чего-чего?! Какой ещё бухгалтершей? Саша этот твой…

– Ну, не знаю, может, он и соврал… Но одно дело – оказаться в кладовке с одинокой пьяной бабой, а другое – лететь во Владивосток. Нет, Кир, это даже не смешно. Это, прости, уже пошло.

– Да какая тут пошлость?! Ты понимаешь, что я…

– Нет, постой! Я не хочу больше слышать ни про моряков, ни про рыболовов. Я сейчас отключу телефон и лягу досыпать. Восстанавливаться после пятницы. Как я это обычно делаю.

– Игорь…

– Не перебивай, ради всего святого! Так вот, я лягу спать, а когда проснусь, буду готовиться к понедельнику. Мы не в отпуске, если ты не забыл. Послезавтра нам обоим на работу. Послезавтра так-то понедельник.

– Я знаю! – выпалил я. – Мне тоже надо будет быть на работе! Но я не смогу, потому что я, мать твою, в Моряке-Рыболове!

– Вот и расскажешь мне за обедом, как ты всего за одну ночь вернулся обратно. А теперь мне пора спать. Чао.

– Игорь, стой!..

Но он уже сбросил звонок. Я набрал его снова, но он снова сбросил.

Несколько секунд я отупело смотрел на экран своего телефона, а потом, не веря в свои слова, сказал:

– Он тоже думает, что я псих. – Я беспомощно посмотрел на полицейского и врача. – Он тоже думает, что я псих.

– Ну, по крайней мере, вы слышали, что вчера я был в Ярославле, – прервал я затянувшуюся паузу.

– Такого в моей практике ещё не случалось, – задумчиво проговорил сержант. – Что ж, кхм, будем разбираться. Пока что, за неимением иного плана действий, вам следует остаться в гостинице.

– На какие это шиши? Сказал же – у меня ни денег, ни карты. И что-то я сомневаюсь насчёт бесконтактной оплаты в этом… городе. Ни номер оплатить, ни еды купить.

– Номер у вас оплачен на пять дней вперёд.

– Чего? – Мне показалось, что я ослышался. – Чего-чего?

– Номер у вас уже…

– Да слышал я. С чего вы это взяли?

– Мне сказала служащая гостиницы. По прибытии вы оплатили номер на пять дней вперёд. Завтраки и ужины, кстати, включены.

– О как. Жаль, что я нихрена не помню… Но хотя бы с голоду я теперь не помру. Мне бы, конечно, не хотелось застревать тут ещё на пять дней, но это всё же лучше, чем ничего. Постойте-ка! – Меня вдруг осенило. – Ведь если я оплатил свой номер, стало быть, у меня был с собой бумажник! Он где-то в гостинице!

– Весьма вероятно. На вашем месте я бы вплотную занялся его поисками. Кхм. Что ж. Теперь нам нужно всё задокументировать.

Ещё минут с десять сержант описывал мои показания, а я поправлял его. Доктор тем временем вынул из моей руки катетер и удалился, не попрощавшись. Наконец, сержант дописал своё сочинение, и я расписался в низу листа.

– Итак. Кхм-кхм. – Сержант откашлялся. – Я пока навещу работницу, заселявшую вас ночью. Возможно, она что-то помнит, что поможет вам, как минимум, найти бумажник. Пока, к сожалению, это всё, что мы имеем. Постарайтесь отдохнуть.

Полицейский ушёл, и я, полежав ещё с полчасика, решил принять вертикальное положение. Не спеша, я сел на постели – всё было хорошо. Более или менее. Аккуратно, очень медленно встал. Комната всё ещё стояла на своём месте, желудок не вздрагивал в позывах рвоты. Напротив, мне захотелось есть.

Из комнатки я вышел в коридор, примыкающий к холлу. Уже знакомая консьержка тревожно посмотрела на меня, но постаралась улыбнуться и даже спросила:

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, спасибо. Доктор буквально влил в меня жизнь.

– О, понимаю! Мой бывший муж постоянно с похмелья ходить не мог, – затараторила консьержка, – так я звала соседку – она работает медсестрой – и та ставила ему капельницы. Не бесплатно, конечно, но что уж…

– Скажите, – перебил я собеседницу, – это правда, что я оплатил номер на пять дней вперёд?

– Да! Это удивительно, потому что…

– А правда, что в стоимость входят также завтраки и ужины?

– Да, конечно…

– А нельзя ли мне сейчас чего-нибудь перекусить?

– Перекусить? – Консьержка бросила взгляд на часы на своём запястье. – Видите ли, завтрак уже давно закончился… Да и обед тоже… Впрочем, ситуация у вас необычная, так что я спрошу у повара.

Она быстрым шагом удалилась в направлении столовой, а через несколько минут уже вернулась, гордо улыбаясь:

– Пожалуйста, идите в ресторан, вам дадут борща!

– Борща?

– Ну да. Вы ведь едите борщ?

– Да, конечно…

Мимо нас прошли мужики в одежде цвета хаки и с зачехлёнными ружьями.

– А почему в гостинице так много людей с оружием?

– Кого-кого? А, вы про охотников? Так сезон ведь. Сезон охоты, – пояснила она, видя мою растерянность. – Каждый год в то время к нам съезжаются охотники со всего Приморского края! Пойдёмте в столовую.

В длинном пустом зале только на одном столике не было перевёрнутых стульев. Зато на нём стояли тарелки – одна с борщом, другая с макаронами и котлетой, а ещё блюдца с хлебом и пирожком и стакан компота.

– Вот, кушайте, пожалуйста! – гордо сказала консьержка. – Я пока вернусь за стойку. Как закончите – пожалуйста, отнесите тарелки вон в то окошко. Хорошо?

– Хорошо, – машинально ответил я, набрасываясь на еду.

В столовой работал телевизор. Где-то около метра в диагонали, далеко не новый плазменный экран висел на стене слева от меня. Звук был убавлен до минимума, и я слышал лишь неразборчивое бормотание. Уже доедая борщ, я поднял взгляд и увидел на экране журналиста, за спиной которого открывался знакомый вид. Вот репортёр медленно зашагал в сторону, и оператор изменил ракурс. Теперь на экране было видно здание, над высокими деревянными дверями которого была вывеска: «Гостиница «Красная заря». Машинально я отложил ложку, встал и подошёл к телевизору. Прибавил громкости.

– …заря». Сейчас в этой гостинице остановились сотни охотников со всего Приморского края, – говорил репортёр. – Но удовольствие от сезона уже омрачено поисками пропавшей девушки.

На экране появилась фотография девушки с голубыми волосами. Она широко и искренне улыбалась фотографу.

– Это Кристина Светлова, ей шестнадцать лет, – продолжал закадровый голос. – Каждый год она приезжает в Моряк-Рыболов, чтобы навестить своих тётю и бабушку. Обычно её приезд проходит без происшествий. Однако в этот раз, четырнадцатого июня, Кристина вышла из дома и не вернулась.

Фотография исчезла. Теперь на экране утирала слёзы какая-то бабулька:

– …Пошла в магазин за хлебушком. Час нету, два нету – пошла сама искать. Пока до магазина-то дошла, час прошёл. Ну, спрашиваю, значит, так и так – видел кто? Все руками разводят. А ведь её тут все помнят, знают. В общем, пошла я тогда в полицию, попросила поискать. Мне сначала отказать хотели – времени ещё мало прошло, мол. Но меня тоже тут все знают. Так что взялись искать сразу. Вот, ищут теперь.

На экране снова появился репортёр на фоне гостиницы.

– Многие из охотников уже вызвались искать Кристину, – сказал он. – Неравнодушные жители города собираются в поисковые отряды. Поиски Кристины уже начались – остаётся лишь гадать, чем и когда они закончатся. Антон Веприн для телеканала Россия, Владивосток.

Я снова убавил звук, потому что новости о ремонте дорог меня не заинтересовали, и побрёл к столику. Аппетит после выпуска новостей пропал. Девушка на фотографии показалась мне знакомой, но я никак не мог сообразить, откуда. Было такое ощущение, что я увидел что-то важное. Что-то очень важное именно для меня.

Итак, какая-то девушка пропала четырнадцатого июня. Да, это было за сутки до моего появления в городе, но что-то в этом факте меня встревожило.

– Чушь какая-то, – пробормотал я, усмехаясь своим мыслям.

Но в глубине души я понимал, что пропавшая девушка имеет какое-то отношение ко мне. Или к причине, по которой я здесь оказался. А потом меня осенило, и фрагменты вчерашнего вечера воскресли в моей памяти. Ведь это её, Кристину Светлову, я видел вчера в баре в Ярославле.

Глава 3

Улицы Моряка-Рыболова не отличались красотой или чистотой. Всё сплошь частные домики, огороженные разного цвета заборами. Асфальтовых дорог – буквально по пальцам пересчитать, причём по пальцам одной руки. Проезды между домами были заставлены огромными грязными внедорожниками, в основном японскими. Я шёл, размышляя обо всей этой несуразице, что приключилась со мной, и незаметно для себя вышел к морю. Благо, до него от гостиницы было минут десять ходу.

Тут было ещё холоднее, чем в городе. Сильный солёный ветер – странно, но этот холод не был мне неприятен. Я словно смотрел на себя со стороны: да, вот этому человеку холодно, но мне-то что? Собственные чувства будто отставали от сознания.

Может, мне всё это мерещилось? Вся эта нереальность чувств вкупе с нереальностью событий напоминали истории о наркоманах. Может, меня Игорь вчера уговорил на какую-то наркоту, я по пьяни согласился, а теперь сидел, обдолбанный, на улице или в притоне, трясся от холода, и воображал себя на Дальнем Востоке?

Неподалёку от берега я увидел каменный столб за оградой – явно какой-то памятник. Заинтересованный, подошёл поближе. Помимо столба, на каменном постаменте стоял барельеф с изображёнными на нём кораблями, рассекавшими огромные морские волны.

– «Рыбакам-колхозникам, погибшим в борьбе с морской стихией», – прочитал я.

С верха столба на меня смотрело высеченное из камня лицо моряка. Под барельефом с кораблями лежали каменные «страницы» со списком имён погибших. Почему-то мне стало жутко от вида этих имён, от каменного лица моряка и вида кораблей на этих страшных волнах. Сам не знаю почему, но я поспешил уйти.

Волны гладили песок неподалёку от меня. Я бросил взгляд вдаль – туда, где не видно никакой земли. Серое, тяжёлое небо нависало над тёмным, недружелюбным морем. И меня не покидало чувство, что морю я не нравлюсь. Что-то в морской глади было… злое? Агрессивное? Я не смог разобраться в своих чувствах и отвернулся.

И увидел её.

Девушка с синими волосами. Та, которую показывали по телевизору. Она стояла метрах в двадцати от меня. Но что-то было с ней не так. Секунду спустя я понял, что именно: силуэт девушки едва заметно мерцал и просвечивал. Как это ни смешно, но первым делом я подумал, что вижу призрака. Ведь именно так их показывают в кино. Оцепенев, я смотрел на неё, а она вдруг увидела меня и крикнула:

– Помогите!

Бросилась ко мне, пробежала пару шагов и исчезла. Несколько секунд я стоял, оцепенев, не зная, верить ли своим глазам, а потом огляделся и увидел человека в тёмном костюме. Он с непониманием смотрел на меня. Потом отступил на шаг – и тоже исчез.

Сердце в груди снова зашлось, перед глазами всё поплыло. Что это, мать вашу, было? Глюки? С похмелья у меня такого ещё не бывало. Белая горячка? Чёрт возьми, да всё происходящее вокруг было одной сплошной белой горячкой, и каждое новое событие вбивало очередной гвоздь в гроб здравомыслия.

– Так, – сказал я вслух. – Надо успокоиться. Успокоиться. Я стою на берегу. У моря. Под ногами у меня песок. Вот же он.

Я наклонился и потрогал песок. Влажный, грубый – я растёр его в пальцах и рассеянно вытер руку о штанину.

– Там – море, – продолжал я. – Я у моря. Это всё… реально. Даже если звучит полнейшей чушью, это всё реально. А вот эти… призраки… – Моё сердце забилось ещё быстрее. – Их нет. И быть не может. Это мне примерещилось. Мозг расстроен алкоголем и… вообще всем этим. Мне привиделось. И точка. Просто показалось. Всё это хрень.

Тем не менее, с пляжа я постарался поскорее убраться. Не глядя по сторонам, добрался до гостиницы, взял у консьержки ключ от номера, взлетел на третий этаж и заперся внутри. После этого закрылся в туалет и просидел там несколько часов.

Паника отпустила меня ближе к вечеру. Осознание того, что я по уши в проблемах, навалилось на меня внезапно: ощущение, словно меня нагнал и сшиб товарный поезд. Всё, что вокруг – реально. Совершенно непонятно, но реально. И теперь у меня два основных варианта: либо забиться под кровать и скулить до тех пор, пока ситуация сама как-нибудь не разрешится, либо попытаться что-то сделать.

Выбравшись из туалета, я ещё с час стоял у окна и глядел на горы, окружавшие городок, стараясь свыкнуться с мыслью, что мне нужно будет выйти. Оказаться лицом к лицу с не самым дружелюбным окружением, с не самой понятной ситуацией. Признаюсь, главным, что способствовало моему выходу, был голод. Как ни крути, но ужин-то был оплачен – глупо тратить такую возможность впустую.

– Добрый вечер! – поздоровалась консьержка, когда я проходил через холл. – Спустились к ужину? Проходите, проходите.

На этот раз пустых мест было куда меньше. За столиками сидели в основном мужчины – уставшие и довольные, вернувшиеся с охоты или собиравшиеся на неё. Кажется, только один человек здесь не был охотником – небритый мужчина в синем рабочем комбинезоне поверх грязной футболки. Видимо, рабочий гостиницы. Свободный столик я нашёл неподалёку от стойки раздачи. Сел, ожидая, когда меня обслужат.

– И чего сидим? – крикнула мне работница из-за стойки. – Подходим, берём.

Несколько человек бросили на меня насмешливые взгляды. Смутившись, я подошёл к стойке и сказал:

– Эм… У вас надо брать еду?

– Да, у нас надо брать еду, – ехидно произнесла тётка в белом халате и косо надетом колпаке. – Чего брать будете?

– А что есть?

– Вон. – Она указала поварёшкой на распечатанное меню, висевшее на стене.

– Так… – Я пригляделся. – Давайте пюре…

– Пюре кончилось.

– Тогда… гречу и…

– Греча кончилась.

– А что осталось?

– А что там осталось? – Она кивнула на меню.

– Макароны.

– Макароны так макароны. К макаронам чего?

– Ну… Жаркое?

Она покачала головой.

– Котлеты?

– Макароны с котлетой. – Она достала из-под стойки тарелку с едой. – Ещё вон салаты остались, никто не берёт. Булки и чай тоже там.

Дальше стояли подносы с выставленными пиалами с салатом. В одних лежали две половинки яйца под майонезом, в других – помидоры с огурцами. Я взял овощи, налил чай из стоявшего поодаль термопота. Поколебавшись, прихватил булку – витушку с изюмом.

Макароны, хоть и остыли, на вкус оказались весьма сносными, как и котлета. Салат и булку я проглотил, не почувствовав вкуса. Обычно, чтобы наесться, мне нужно было меньше, но в этот раз я ещё оставался голодным. Видимо, стресс сказался.

– А… я могу ещё салат взять? – спросил я с надеждой у тётки за стойкой.

– Салат можешь, его один хрен не жрёт никто. Что, голодный, что ли? Ну, булку возьми ещё.

Я поблагодарил и съел всё, что мне позволили. Потом вернулся в номер и там опять встал у окна, рассматривая улицу. На сытый желудок всё воспринималось куда проще. Попутно залез в интернет, стал читать о городе, в котором оказался.

Вскоре я узнал, что Моряк-Рыболов находится в Ольгинском районе Приморского края, что население этого посёлка – тысяча с небольшим человек. Что до ближайшей федеральной трассы – двенадцать километров, а до ближайшего поселения сто двадцать два километра. Этим ближайшим поселением является Ольга, административный районный центр, и только туда из Моряка-Рыболова ходят автобусы. Но – сюрприз – ходят они не каждый день. И только из Ольги можно отправиться во Владивосток – если, конечно, иметь в виду регулярные автобусы. Можно было и здесь, наверное, найти попутчика, но навряд ли люди будут делать это по одной лишь доброте душевной. А платить мне было нечем.

На этой, не самой приятной, мысли меня прервал внезапный стук в дверь. На пороге оказался полицейский, виденный мной утром. Он был не один – за его плечом стоял второй мужик в серой форме, покрепче первого.

– Здрасьте, – неуверенно поздоровался я. – Сержант… Крутов?

– Здравствуйте, да. Кхм. У нас кое-что случилось, и мы вынуждены просить вас следовать за нами в отделение.

– Что случилось? – Паника вновь забрезжила на горизонте сознания.

– Мы вам всё расскажем в отделении. Пожалуйста, собирайтесь.

Признаюсь, было в моей голове желание покачать права, отказать им, захлопнуть дверь перед их носом – дома, в Ярославле, я так бы и поступил. Но тут я только и смог, что кивнуть.

На стареньком «уазике» меня довезли до одноэтажного здания с ржавой крышей. Штукатурка местами осыпалась, обнажая брёвна. Выглядел дом так, словно с минуты на минуту должен был рухнуть.

Внутри оказалось довольно холодно, но хотя бы не было ветра. Прежде, чем я успел сообразить, что происходит, мне уже предложили снять отпечатки пальцев.

– Это зачем это? – насторожился я.

– Ведётся расследование, – уклончиво ответил сержант. – Вы в городе недавно, мы обязаны вас проверить. Такова процедура. Она вполне законна.

Перепачкав мои пальцы в чёрной гадости, и сняв отпечатки, меня отвели в полутёмный кабинет, освещённый лишь тремя настольными лампами. Усадили перед столом, на котором, помимо советской настольной лампы с голубым абажуром и монитора компьютера, аккуратно лежало три или четыре папки в стопку, несколько ручек, раскрытый блокнот – и всё. Это совсем не вязалось с образом загруженного работой полицейского. Помню, как меня вызывали в отделение в Яре – там меня поразил хаос бумаг на столах, словно шторм по кабинету прошёлся. А здесь такая чистота и аккуратность, словно и нет всей той бумажной волокиты, которую проклинают сотрудники «органов». Впрочем, я тут же вспомнил о населении Моряка-Рыболова и удалённости его от крупных городов, и понял, почему работой тут не загружены. Наверное, самое серьёзное, что здесь случалось – это мелкие кражи да драки по пьяни. А с отчётностями должно быть и того проще.

– Ну так что, сержант? – Я насколько осмелел от раздражения, что меня водят, как собачку на поводке из комнаты в комнату. – Что за расследование вы ведёте?

– Кхм. Возбуждено уголовное дело по статье сто пятой уголовного кодекса, – тихо сказал он мне. – Убийство.

– Кого-то убили? – Вся моя уверенность мигом испарилась. – Кого? Ту… девушку?

– Какую девушку?

– С синими волосами. Которую показывали в новостях.

– Ах, это… Нет, Кристина, кхм, всё ещё считается пропавшей без вести. Если, конечно, вы не хотите нам что-нибудь рассказать.

– Я? С чего бы это? Вы думаете, я её похитил, что ли? Или, может, убил? Не несите чушь. Вы были утром в гостинице и брали у меня показания. Я вам всё рассказал, а мой друг – помните? – и вовсе думал, что я в Яре. А вспомните, в каком я был состоянии – с похмелья! Вы думаете, я, пьяный в дугу, прилетел из Ярославля в этот ваш Моряк-Рыболов, похитил тут девушку, а потом снял номер и пошёл отсыпаться? А утром брякнулся в обморок на глазах у консьержки?

– Как вам сказать… – замялся сержант. – Кхм-кхм. Вообще, ваша история довольно фантастична, и проверить её пока не удаётся. В Ярославле ведь вы быть не могли. Так что это вы либо придумываете, либо вы… не в состоянии, кхм, грамотно оценить реальность происходящего.

– Но я был в Ярославле! – повысил я голос. – Позвоните моему другу, попросите ваших коллег опросить бармена, да кого угодно ещё. Пусть подтвердят, что я был там! И вообще, я не обязан оправдываться только потому, что вы считаете мои слова ложью. Презумпция невиновности, знаете ли. Это вы должны доказывать мою вину, а не я – свою невиновность. Проверяйте мои слова вместо того, чтобы бросаться обвинениями. Я, между прочим, и сам не рад, что здесь оказался.

– Я пока никакими обвинениями, кхм, не бросаюсь. Просто предупреждаю, что, поскольку ваши слова звучат очень странно, кхм, нам будет необходимо провести ещё одно обследование.

– Какое обследование?

– Осмотр у психиатра.

– Что?! – Я не поверил своим ушам.

– Извините, кхм, это стандартная процедура. Поймите нас тоже. Мы должны быть уверены, что рядом с нами не разгуливает сумасшедший.

– В Яре я засудил бы вас за такие слова.

– Может быть. Однако, мы, кхм, не в Ярославле.

– Я заметил. – И тут меня нагнала так не вовремя отброшенная мысль. – Постойте… вы сказали, что кого-то убили. Кого же?

– Помните, утром я сказал вам, что пойду навестить консьержку, дежурившую ночью?

– И? Она мертва?

– Мертва. Заколота ножом в своей квартире.

Я несколько секунд обдумывал сказанное.

– А в какое время она была убита?

– Наш доктор ещё не сказал. Сейчас он работает над этим. Впрочем, это в любом случае было между восьмью часами утра и четырьмя часами дня сегодня, ведь в восемь она закончила смену, и её видели выходившей из гостиницы, а обнаружил я её в четыре.

– И что же вы хотите от меня? Снять отпечатки, чтобы проверить, не было ли меня на месте преступления? Пожалуйста, проверяйте. По поводу того, что я – убийца, вы и сами должны понимать… Если она ушла домой после того, как я заселился, и консьержка не видела, чтобы я уходил, то я совершенно не могу быть подозреваемым. А в три часа вы видели меня в гостинице, лежащего под капельницей.

– Да, кхм, я это всё понимаю. И всё же, вы должны признать – довольно странно, что накануне вашего появления в посёлке пропадает девушка, а наутро убивают консьержку, заселившую лишь одного посетителя – вас.

– Странно? – Я неуместно и почти истерично хохотнул. – Здесь всё, чёрт возьми, странно! Я вам с утра говорю, что я каким-то чудом оказался за шесть с половиной тысяч километров от дома, причём это могут подтвердить те, кто видел меня вчера в Ярославле! Это вам странным не кажется? Ах, да, я и забыл: вы же считаете, что я просто псих!

– Я этого не говорил.

– Да почти что говорили. Ну, есть у вас ещё ко мне вопросы?

– Нет. Сейчас мы отвезём вас в больницу, кхм, где доктор задаст вам несколько вопросов. Если он не подтвердит у вас психического расстройства, мы вас отпустим.

– Прямо сейчас? Ведь уже почти девять вечера.

– Безопасность прежде всего. Кхм-кхм. Мы должны исключить или, по крайней мере, минимизировать все возможные риски.

– Минимизировать… – Я вздохнул. – Чего уж тянуть, поехали.

В больнице меня встретил тот же доктор, что утром ставил мне капельницу. Красные брюки от костюма «Скорой» всё ещё были на нём, однако куртку доктор сменил на белый халат.

– Вы что, психиатр? – удивился я.

– Нет, – признался врач. – Но, раз ближайший психиатр в Уссурийске, проводить осмотр буду я.

Сержант за моей спиной кашлянул.

– Что ж, приступим, – вздохнул врач. – Присаживайтесь.

В приёмном покое двухэтажной больницы было тесно, стояли кушетка, два сдвинутых стола и два стула. В углу находился железный шкаф с запертыми на замочек дверцами. Санитар, тучный мужчина пенсионного возраста, отложил спицы с наполовину связанным носком и с любопытством посмотрел на меня. Я сел на кушетку и приготовился к вопросам.

– Вы привезли его показания? – спросил доктор у сержанта.

Тот протянул листы с записями. Врач с минуту на них смотрел, потом поднял взгляд на меня и спросил:

– Ну, начнём с ориентировки. Скажите, кто вы, как вас зовут, когда родились?

– Кирилл Сергеевич Суриков, родился двадцать пятого мая восемьдесят шестого.

– Так, это совпадает с показаниями, но вот проверить по документам мы пока не можем. Теперь, хм… Скажите, где вы находитесь?

– Слушайте, вы же утром нечто подобное спрашивали, – не выдержал я. – В Моряке-Рыболове я нахожусь, в Приморском крае… если всё это не какой-то идиотский розыгрыш.

– Увы, нет. А какое сегодня число? Какой месяц, год?

– Пятнадцатое июня. Две тысячи восемнадцатый год.

– Хорошо. Вы помните, как попали в этот город?

– Нет. Вчера я пил с другом в Ярославле, сегодня проснулся здесь. Вы и сами это слышали от Игоря, я при вас созванивался с ним.

– Ладно. Что вы чувствуете от того, что оказались здесь? Вы расстроены?

– Ясен хрен, я расстроен! У меня нет денег, нет документов, я у чёрта на куличках! Вы бы не были расстроены на моём месте?

– Ладно, идём дальше. – Доктор вздохнул. – Вчерашний день вы помните хорошо?

– Да. До того момента, как пошли к Игорю, всё более или менее ясно. Потом… так, урывками. Помню, что были у него дома, помню, что пили вискарь… Дальше – провал.

– А до вчерашнего дня всё помните?

– До вчерашнего? Да, всё чётко. Пять дней работал, ничего особенного не случалось. Потом случилась пятница, и мы решили выпить, ну и… понятно.

– Хорошо. Так… Я назову вам шесть слов, а вы мне их повторите. Ладно?

– Давайте.

Мы учили и запоминали слова, потом считали устные примеры, затем доктор проверил, могу ли я писать, попросил перерисовать два многоугольника с картинки на лист бумаги. Ещё я рисовал часы, называл животных… Заняло это минут десять. Потом доктор глянул на сержанта и сказал:

– Я ничего плохого не вижу. Кроме кратковременной амнезии, но та могла быть вызвана алкоголем. В остальном всё в порядке.

– Вы, кажется, говорили, что отпустите меня? – спросил я у сержанта. – Если доктор разрешит?

– Так и есть, – кивнул сержант. – Идите пока в машину, мне надо поговорить с врачом.

– А в машину мне зачем?

– Подвезём вас до гостиницы. Городок у нас маленький, но ночью очень темно, сами дорогу можете не найти. Не волнуйтесь, кхм, задерживать вас мы больше не будем.

И тут передо мной что-то упало с потолка, и я инстинктивно, не разбирая, перешагнул через него, и лишь потом обернулся.

На полу сидело нечто, похожее на гигантское насекомое – и на кальмара одновременно. Овальное тело с округлой спинкой, зеленовато-серый хитиновый покров, множество членистых лапок и длинные усики, с каждой секундой вырастающие всё больше. Оказавшись между мной, полицейским и врачом, оно замешкалось, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую.

– Нихрена себе у вас тут тараканы, – выговорил я.

– Где тараканы? – Доктор глянул на пол. – Что за?..

Он встал и попятился назад. Сержант Крутов, побледнев, тоже сделал шаг назад, но наткнулся спиной на стену и замер.

– Что это? – спросил я.

– Не знаю, – ответил врач. – Я такое впервые вижу.

«Насекомое», определившись с выбором, засеменило ко мне. Его суставчатые лапки перебирали пол так быстро, что их движения смывались. Когда оно оказалось рядом, я поднял ногу, чтобы раздавить тварь, но она вдруг прыгнула мне на лодыжку, зацепилась за джинсы и поползла вверх. Я вскрикнул и попытался схватить его за панцирь, но тот был скользкий, а «насекомое» замерло и крепче вцепилось в штанину. Я почувствовал его коготки, проткнувшие ткань.

– Эй! По… помогите его снять!

Сержант схватил дубинку и ткнул в тварь. Та крепко держалась и не свалилась. Однако стоило полицейскому дубинку убрать, как существо продолжило взбираться вверх. Схватилось за рубашку…

Сержант выхватил пистолет, приставил дуло к панцирю существа – сбоку, чтобы пуля не задела меня – и выстрелил. Хлопок от выстрела вышел приглушённым, мутная коричневая кровь брызнула на стены рядом. Лапки существа судорожно дёрнулись и застыли, намертво сцепившись с моей одеждой.

Несколько секунд мы все стояли, не говоря ни слова. Сердце у меня неистово колотилось.

– Это… – Я крепко выругался. – Это что такое было?

Врач, надев перчатки, потрогал тварь.

– Гладкий и твёрдый панцирь. Скользкий такой. – Он аккуратно взял пальцами существо и потянул его на себя, но та держалась крепко.

– Отрежьте его, что ли. У вас тут должны быть скальпели, ну или типа того.

– Я не хирург, – возразил врач. – Можно, конечно, и его позвать, но я предлагаю сделать проще.

Он взял со стола обычные канцелярские ножницы и стал перекусывать ими лапки существа.