Текст книги "Письмо души. Сборник стихов. Том I"

Мироточивая любовь

 
Негожий день залит дождём
И чёрной тушью на рубашке.
Мы двое суток связки рвём,
Я говорю хрипя: «Уважьте!
 
 
Уважьте, милая, не надо!
Не надо чувственно рыдать,
И не читайте Пастернака,
Любить – не значит сердце рвать».
 
 
Слова до чёртиков – шарада,
Объём обид осточертел.
Поездка вместе диковата,
И номер люкс для Вас – бордель.
 
 
Ваш нежный образ в скорлупе
И музыкальные ужимки.
Любовь канючат нараспев,
И красным цветом рвутся жилки.
 
 
Чесотка зверски на стопе
Горит, до бешенства зудится.
Я на распутье, на тропе,
И гордость ветхая стыдится.
 
 
Картавлю – нужен логопед,
И речь смазливая негромко
Смешалась, переходит в бред,
Слова кошмарные вдогонку.
 
 
Простите, думал, как всегда:
До безобразия и просто.
Бокал вина, туда-сюда,
И мизансцена без помоста.
 
 
Я краем глаза, наблюдая,
Нашёл, что сорок лет искал.
Ответа ждал, не ожидая,
И снова к совести взывал.
 
 
Дыханьем ветра ярких губ
Я был беспомощно обласкан.
Сопротивляясь без потуг,
Не погружаясь, обезглавлен.
 
 
Я по глазам читал слога,
За буквой «л» не видел точек.
Распятый взгляд смотрел в глаза –
Мне показалось, ты не против.
 
 
Мироточивая любовь
Пришла из миквы, улыбаясь,
И листья мирты для венков
Лежали на окне, ссыхаясь.
 
 
Просили страстью напитать
Сумбурный случай, не дежурный.
Терзать мечту, не потакать,
Вкусив любовь, как плод безумный.
 
 
Синяк лиловый по губам
Оставит память озарённой.
Не нужно скучных мелодрам!
Сегодня ночь любви лужёной.
 
 
Вы испугались, не поняв,
Вам показалось всё шаблонным.
Я, простодушно осерчав,
Стоял пред Вами отрешённый.
 
 
Вы говорили много раз,
Руками, чувствами вздыхая,
Что я слепой, почти без глаз,
Что Ваша девственность – святая.
 
 
Что Вы готовы не сейчас
Любить, возможно, отрекаясь,
Что я, коварный ловелас,
Иду по жизни, спотыкаясь.
 
 
Прости, крикунья, виноват!
Я каюсь, ухожу покорно.
Я стал на время скуповат,
Готов любить нерукотворно.
 
 
Ушёл один, ушёл, устав.
Курил и до утра спокойно
Я ждал звонка. Терзая нрав,
Услышал в двери стук подкожно.
 
 
Да, это был кручёный взгляд,
Он был кручёный, исподлобья.
Стучало сердце невпопад,
Вы сняли платье осторожно.
 
 
Открылись чувства щедрой плотью,
Сказали тихо: «Забери».
Стонали губы мелкой дрожью,
И Вы шептали: «Вознеси!
 
 
Иди ко мне, не уходи!
Прижми меня, размажь по стенке!
Бери как хочешь, задуши
По-жадному, по-деревенски!»
 
 
Я дёргал сверху, дёргал вниз,
И чувства страстью запотели!
Да, это был дневной стриптиз –
Я написал триптих в постели.
 
 
Прошу, шафранная, поверьте:
Не умирая, умирать
Намного легче. Вы доверьтесь –
Я не хочу Вас потерять.
 
 
Поверьте, я такой не видел,
Не знал, что можно отыскать.
Я был по жизни только лидер
И думал – можно понукать.
 
 
Я думал, что любовь смешна,
Я думал – истина в кровати.
Казалось легче с бодуна,
Я думал, это просто пади.
 
 
Простите, строго не взыщите.
Бывает, где-то на земле
Среди ста тысяч дней событий
Любовь находят на венце.
 
 
Её находят, удивляясь,
Находят ночью на звезде,
И каждый раз, с луной сверяясь,
Летает счастье на крыле.
 
 
Я сам не знаю, что случилось.
Всё получилось как бы так…
Душа в беспамятстве влюбилась,
И я боюсь попасть впросак.
 
 
Вы не бросайте, заклинаю!
Не уходите, страсть отдав!
Я расстояние лобзаю
И засыпаю, Вас обняв.
 
 
Я жду мгновенье и болею,
Боюсь от счастья взгляд забыть.
Ночами млею и лелею,
Хочу безумие постичь.
 
 
Мне часто снятся злые вести,
И сердце прячется в подол,
Не упрекайте и не лезьте!
В душе – кровавая мозоль.
 

У шизоида паузы вскачь

 
Появились харамные мысли,
За спиной неуёмно плодясь.
Память вертится, делая дриблинг,
В незнакомый характер рядясь.
 
 
Забредая в сознанье скачками,
Выбираю причудливый слог.
Подавляя мигрень желваками,
Извлекаю, что раньше предрёк.
 
 
Психопатия рвётся наружу,
У шизоида паузы вскачь.
Изверяясь, безумством подзужен,
Я пытаюсь аффекты запрячь.
 
 
Неприятные строчки спрягая,
С чепухою играю в пасьянс.
В деградации совесть, моргая,
У клеймёной души – консультант.
 
 
Побасистее, лучше построже,
Поискуснее надо брюзжать.
Без прикрас, до испорченной рожи
Обнаружил, что сам себе тать.
 
 
До единства науськанных тождеств
Годы брачные были близки.
Упоённая ревностью схожесть
Расцветала в подкорках любви.
 
 
Два стишка – пересуды в презренье
Языкасто корнали любовь,
В зубоскальстве сплошных подозрений
День другому казался негож.
 
 
Оседлав в недоверии: «Слушай»,
Раздирали судьбу до конца.
Раздавили мы счастье обузой.
За упрёки расплата сполна.
 
 
Мы в кумирне искали спасенье
И молились различным богам,
В харабате в ночном вожделенье
Воспевали чудесный харам.
 
 
У разврата девиз – бесконечность.
Раздевая любовь донага,
Обрекали желанья на вечность.
В помраченье ектенья жадна.
 
 
В космогонии страсть, вызревая,
Одолев ключевые слова,
Без подачек любовь увещая,
В зазеркалье надежду нашла.
 
 
На малейшие чувства надеясь,
Предавали любви оптимизм,
На холёном двуличии греясь,
Восхваляли иной фатализм.
 
 
Собери бал-парей в одолженье:
В себялюбье абсурд посильней.
Для тебя сотня глаз – увлеченье,
Для меня каждый новый – слабей.
 
 
До распутства своё упоенье
Просто так раздаёшь свысока.
Я ищу второпях исцеленье
И пытаюсь сказать сдалека.
 
 
Объясняю исподние чувства.
Вразумлю, не сказав ни о чём,
Предавая анафеме чуждость,
Я возьмусь за тебя голышом.
 
 
И без гнёта былых неурядиц,
Без мещанских воззрений, броском,
Превратимся в раздетых исчадий,
Забывая о сложном, былом.
 
 
Шутки плохи, взаймы не отдамся,
Заплати наперёд и сейчас.
На, изволь, с кондачка не пытайся.
Ты привыкла везде, горячась.
 
 
Как в барковском, распущенном духе,
Всепокорно прищурив глаза,
Ты была через раз потаскухой,
До пропащей, вульгарно дрожа.
 
 
Моё тело и чувства… До грогги.
Благочинные мысли отбрось.
Ты не брезгуй застиранной тогой:
Эта ночь – разрешённый вопрос.
 
 
Пусть аукнется дюжая похоть,
На изрытой постели трясясь.
Не пытайся заманчиво охать,
Передай жалкий опыт, сочась.
 
 
Во всевластье – открыто и смело,
Угрызений не надо, потом.
Подари мне блудливое тело,
Дрожь в коленях – ретивый симптом.
 
 
Ты не бойся, упейся до гребня,
Рябь на времени только ржавей.
Год за годом любовь ширпотребней,
И на чреслах она погрешней.
 
 
До буффонства твоё лихачество,
До повадливой страсти движком,
До щенячьего визга вкрадчиво,
На горячем снегу босиком.
 
 
Объявилась любовь возданная,
Заявила, кряхтя, на права.
Катавасия жизни – злачная.
Отвергает, настырно любя.
 
 
Чистоганом просит желанная,
Без долгов и заученных фраз,
Доминанты хочет горланная,
Ночью просит пожёстче матрас.
 
 
Стал умнее, забуду огрехи.
Невдомёк и тебе не понять.
Не позволю гнушаться, как прежде,
Ты иссякла, не сможешь шпынять.
 
 
Не найдёшь ты ни «вместо» ни «снова»,
Я уже не смешной дилетант,
Ты ищи для фантазий другого –
Износился изрядно талант.
 
 
Лежебока почуяла лавры,
Комильфо невозможно принять,
На зияющем бремени кармы
Не надейся алхимией взять.
 
 
Рад-радёхонек, стоящий случай,
Желчной страсти хромой эпилог.
Я попался в силки и замучен
Без ущерба реальности, впрок.
 

Хромая любовь

 
Луна – небесная ночница,
Хромой любви ночной мираж.
Дай мне надежду, пусть приснится
Любовь её миндальных глаз.
 
 
Пусть пьяный листопад закружит,
Теплом от стужи защитит.
Пусть осень бросит звёзды в лужи
И тьмою небо затемнит.
 
 
Пускай безбрежной ранью снится
Любви гранатовый агат.
Пускай на сердце горячится
Огонь забытых мной цитат.
 
 
Пускай безмерно страстью льётся
Шатунных дней бесстыжий взгляд.
Дай мне любви, пускай напьётся
Раздетый жаждой голый сад.
 
 
Пусть наш ковчег, обжитый болью,
Разбит раздором в беготне.
Закат холодный пишет кровью,
Рисуя красным на стене.
 
 
И страстью вечер запивая,
Я раздеваю ночь до пят.
Луна, сквозь окна проникая,
По кругу требует опять.
 
 
Любовь с любовью заворкует,
Глаза начнут глаза искать.
Душа беспомощно закурит,
Устанет сердце кровь качать.
 
 
И полумесяц над глазами,
И азиатский цвет лица
Разденут чувства за дверями,
Где у кровати нет конца.
 
 
И след за следом, в помраченьи,
Моей любви парад планет
Найдёт наутро в отрезвленьи
Стакан вина и роз букет.
 
 
Да, я прощаю, не прощая,
Неважно чья, неважно с кем.
Иди одна, не упрекая,
Не пробуй взять глазами в плен.
 
 
Я сам хотел. Любовь разъела.
Оставь на память мне платок.
Стихи от боли опустели:
На сердце – каменный цветок.
 
 
Любви обветренные губы –
Желанье пламенистых грёз.
Увы, любовь пошла на убыль,
Моя невинная – всерьёз.
 
 
Да, ты действительно нирвана,
Души оборвыш роковой.
И страсть любви невозжеланной
Была беспомощно чужой.
 
 
Не трогай трепетную душу!
Не рань мне сердце, я – хромой.
Я тайну клятвы не нарушу,
Слова и чувства со слезой.
 
 
Дай мне ответ, скажи ошибку,
Не говори, что я слепой.
Не вызывай слезой улыбку,
Грехи бессмертные со мной.
 
 
Не мучай болью ночью тайны,
Не прячь порочные штрихи,
И не толкай меня на крайность,
Признай обидные грехи.
 
 
Не меряй чувства метражами,
Забудь про месть, не ворожи.
Я не готов любить мазками,
Не трогай ауру души.
 
 
Я был денщик – любви опора,
Она по-разному грешит.
У дикой страсти нет затвора,
Глаза у счастья без обид.
 
 
Я не хочу любви вразмашку,
Я не хочу любить вразнос,
Хочу любить слегка взатяжку,
Терзать губами шёлк волос.
 
 
Дай шанс, последнюю попытку.
Моя любовь ни сон, ни явь.
Вопрос безумный на засыпку:
Откуда ты и как взялась?
 

Восток, твоя любовь со мной!

 
Разносит ветер волны к морю,
В огнях купается Босфор.
Баклан и чайка – гастролёры,
Один – актёр, другой – позёр.
 
 
Восток, твоя любовь в фаворе!
Восток, твоя любовь со мной!
Сакральный вечер на Босфоре,
Где ночь целуется с луной.
 
 
Стамбул, я вижу в синих окнах
Востока мирные огни.
Зелёный цвет трамваев сонных
Оставил в памяти следы.
 
 
И заводь белого причала
На ночь купаться вновь зовёт.
И жизнь Стамбула для начала
Грехи в объятья заберёт.
 
 
Сверкает небо от созвездий,
Плывёт луна по витражу.
Стамбул раздел судьбу столетий
И снял с Востока паранджу.
 
 
И запах моря, ветра с солью
Навек Стамбулом заразит,
Любовь Востока хваткой болью
Соединив, не разлучит.
 

В постоянном непостоянстве

 
Что-то мнётся во мне, кается
До сумбурного в окаянстве.
Кто-то дышит во мне, мается
В постоянном непостоянстве.
 
 
До подтёков плескались чувства,
Распиная любовь дебютно.
Мир вокруг, безлюдный от буйства,
По пути казался попутным.
 
 
Я нашёл в телесном пристрастье,
И увидев, что можно больше,
Обманул любовь в одночасье,
Растянув секунды подольше.
 
 
Взгляд досужий поймал улыбку.
Обречённо, в одно касанье,
Измеряя бёдра навскидку,
Вижу похоти оправданье.
 
 
Завопил, заменяя облик,
В колебаниях, до горячки,
Угрожал: если нет – озлоблюсь,
День сегодня вовсю лежачий.
 
 
Лучше сразу, можно попроще,
В безобразии – до «возможно».
Я руками был доморощен,
Повторить раз на раз несложно.
 
 
Я, потея, стыдливо мокну,
Это – первый симптом по Фрейду.
Ожидая, думал, что чокнусь,
Призывая любовь к ответу.
 

За сутки до финала

 
Не любят чувства день плаксивый,
И память – календарь обид.
Любовь бывает часто лживой,
И прошлое обратно мстит.
 
 
Мне показалось, ты остыла,
Слова меняя на слова,
До «просто так», до «очень мило»,
Была то «лучше», то «едва».
 
 
Со мною близко, не желая,
Ты потакала, захотев,
Любовь была на редкость злая,
Претензий много. Путь узрев,
 
 
Мы были рядом, но не вместе,
Наполовину – не сполна.
«Любить» – глагол для манифеста,
Где между строчек – сатана.
 
 
Услада глаз чужих – отрава,
Ты наваждением дана.
Не надо мыслить слишком здраво:
Нам до дивана два шага.
 
 
Страдает счастье без опеки,
Любовь бывает за глаза.
Не надо клясться, что вовеки,
Найдёшь, что раньше не ждала.
 
 
Я стал изгоем, не калекой,
И гордость прячу на засов.
Хочу по снегу голым бегать,
А летом – в поле васильков,
 
 
Искать глаза в пустой постели,
Между подушками стонать;
Не достигая плотской цели,
Руками жадно воздух рвать.
 
 
Жить в середине на разделе,
В потёмках времени блуждать,
Дойти, сказав назло: «доселе»,
Не умирая, истекать.
 
 
На обречённое не ставят.
За памятью дороги нет.
Не сможешь ты опять заставить,
Я не позволю вновь довлеть.
 

2003

Страдаю, сердце штопая

 
Сегодня ночь глубокая,
Безрогая луна.
Страдаю, сердце штопая,
Любовь скулит без сна.
 
 
Мелькает ночь, отрывками
Секунды семенят.
Летают чувства, брызгами
Сквозь память шелестят.
 
 
Несёт меня знамение –
Куда, зачем – вопрос.
В закрайке для забвения
Найду плечо для слёз.
 
 
Любовь, слезами бритая,
В дырявом пиджаке.
Душа, печалью мытая,
Укрылась в сундуке.
 
 
Гвоздём стекло корябаю,
За прошлое плачу.
Желаньем страсть царапаю
И по вискам стучу.
 
 
Кричу словами тёртыми,
За памятью бегу.
Глотаю ревность вёдрами
И чувства болью рву.
 
 
Ежистое мучение
Терпеньем раздавлю.
Не видя дна падения,
Любовь назад зову.
 
 
Я знаю, время сложное.
Не надо, не итожь!
Я сделал всё возможное,
И страх бросает в дрожь.
 
 
Секунды вьют сомнения,
Я памятую блажь.
Не веря в воскрешение,
Я в горечи увяз.
 

Аксиома сложных бед

 
Взаимный бред – любви поэт.
Словами дерзкими питая,
Мы аксиому сложных бед
Распишем, память унижая.
 
 
И страсть – сакральный постовой –
Протест объявит, голодовку.
Кусаться первой – не впервой,
Любовь у злости под диктовку.
 
 
Интимный случай роковой.
Блуждают мысли до распутства.
Попутал крайний – домовой,
И он раскаялся в безумстве.
Живя со мной наедине,
Его злокозненные козни
Сидят на шее, на спине
И забивают в память гвозди.
 
 
Стучится сердце в адресат,
Где номера – пустые дроби.
Наверно, цифра в пятьдесят
Невмоготу любовь коробит.
 
 
Замшелый возраст на Покров,
И зрелость часто одинока.
Короткий день без вечеров,
Любовь последняя на вздохе.
 
 
На извороте путь кривой
Финальной колеёй изведан.
Я стал другой, совсем чужой,
Седою страстью исповедан.
 
 
Когда покинешь невзначай,
Не забывай сказать, уведомь.
Для надобы не угождай,
Глазами хитро не беседуй,
 
 
Теряю всякий интерес.
И плоть, устав от сдобной жизни,
Стоит на очередь в собес,
Забыв любовь до укоризны.
 

2003

Поздняя любовь

 
Мои эмоции без слов
Толкают честь к пороку.
Морщинясь, поздняя любовь
Ведёт меня к истоку.
 
 
Не говори. Зачем слова?
Мы верили и ждали.
И чувства, тихо голося,
Нашли, что не искали.
 
 
Пришли неведомо куда,
Безумству потакая.
И ужас, трепетно дрожа,
Твердил слова, желая.
 
 
Да, крайним чувствам не до слёз.
Бегут слова по кругу.
Не верит поздняя любовь,
Что вещий сон не в руку.
 
 
Какая тяжкая стезя,
Когда совсем за сорок.
Гадает вечер без звонка,
И день другому дорог.
 
 
Минутой больше – не мечта.
И время – не секунда.
У юности горят глаза,
У зрелости – абсурдны.
 
 
Желанье делит ночь на два,
Прелюдия к чему-то.
К утру влечение едва
И чувства тратят скупо.
 
 
Луна уходит в никуда
И тихо шепчет: «Буду».
Любовь, сгорая от стыда,
С разлукой бьёт посуду.
 
 
Стихи, цепляясь за любовь,
Хватают за поджилки.
На сердце множество рубцов,
И случай – опыт жизни.
 
 
Страдает память за глаза –
На зеркале ужимки.
И шок, от страха лебезя,
Залез на дно бутылки.
 
 
На правду смотрят без очков,
И ложь похуже драмы.
Торгует ревность без торгов,
И чувства бьют в литавры.
 
 
Судьба осенняя грешит
На перекрёстке жизни.
Собрав остатки, не спешит,
Стирая с глаз снежинки.
 
 
Уходят числа без лица,
Считая дни на тризне,
Идут на убыль до конца,
Стремятся к дешевизне.
 
 
На алтаре пустой любви,
Среди предметов ризниц,
Через стенания души
Мой день за днём капризней.
 

Я давно не крайний

 
Я встретил прошлое случайно,
Ты, улыбнувшись, заметалась.
Я знал, что я давно не крайний,
Что годы между нами сжались.
 
 
Я был на грани, чувства, щурясь,
Покрылись пятнами в экземе,
В ущербной памяти ночуя,
В буянстве разом озверели.
 
 
Проникли в сердце, озираясь,
Любовь матёрую желали.
Нахальством алчным упиваясь,
Хотели то, о чём мечтали.
 
 
Искали мысли помоложе
И путь нелёгкий проклиная,
Терзали суть любви, тревожа,
В потёмках гордость отвергая.
 
 
И сыпь гусиная на коже
От страсти ярко розовела.
Не понимая нужной дозы,
Краснела и любовь согрела.
 
 
На ложе праведном в прицеле
Достиг конца, до суеверий.
Блудили руки на пределе –
Любви оконченный критерий.
 
 
Ни вглубь, ни вширь грехи не смерить,
В развес отдал и ждал ответа.
Я стал от злости тихо бредить,
Найдя в тройном шкафу скелеты.
 
 
Твоё дыханье – жаркий ветер,
И губы жадно, без вопроса
Нашли ответ, и ночь свидетель,
Как я в порыве с тенью сросся.
 
 
И чувства кратные «в десятку»,
Созвездья ярких лихолетий,
Опишут время падких схваток
В легендах ста десятилетий.
 

Лежали чувства в хрустале

 
Бежали рельсы за вагоном,
Спускался вечер за окном.
И лес в зелёном балахоне
Ходил от ветра шатуном.
 
 
Мелькали чувства в ресторане,
Глаза хватались за любовь.
Она сидела в белой шали,
А он искал глаза другой.
 
 
Играла музыка за стойкой,
И вечер чудо сотворил:
Она была совсем девчонкой…
И он смущённо закурил.
 
 
Она ресницами шептала,
Держала чувства за спиной.
Губами мысли заплетала,
Он думал только о другой.
 
 
Её ладонь с ладонью в руку
Ломали пальцы на излом,
А он считал часы разлуки
И мерил время метражом.
 
 
Его рука держала твёрдо
Бокал на крохотном столе.
Её глаза бросали зёрна,
Играли тени на стекле.
 
 
Её слова хватали мысли –
Его – блуждали на стене.
Её глаза любить привыкли.
Бежали клёны на окне.
 
 
Она считала стук вагонов,
А он устал считать огни.
Желтели губы от лимона,
Горело сердце от любви.
 
 
Её глаза просили слёзы:
«Пусть загорится! Обмани!»
Его – искали в небе звёзды,
Душа просила: «Потерпи».
 
 
Её судьба душила сердце:
«Не делай ставку – обману»,
Она открыла чувствам дверцы,
Сказав себе: «Я не уйду».
 
 
Его любовь считала время,
Делила сутки до утра.
Её слова бросали семя,
И страсть ходила от бедра.
 
 
Вино по скатерти бежало,
Дрожали капли на столе.
И солнце рыжее устало
Купало вечер в красоте.
 
 
Крутился ветер у лагуны,
Бежали волны по воде.
Искало море вечер лунный,
Катая солнце на гряде.
 
 
Восстали чувства, обрекая,
Она себе сказала «да»,
А он, улыбкой усмехаясь:
«Она жена и мне верна».
 
 
Полнели вены, кровь толкая,
Она твердила: «Я больна».
Искрился воздух, полыхая,
Её любовь была сильна.
 
 
Блудливо чувства истекали,
Губа томилась на губе.
Глаза как молнии сверкали,
Бежала похоть по спине.
 
 
Его любовь, не уставая,
Держала страсть на поводке.
Стучали рельсы, ночь качая,
Мелькали блики на окне.
 
 
Любовь кривилась на задворках:
Она была потрясена.
А он искал свою в потёмках –
В остатках вечера кружа.
 
 
Она кричала: «Обезбольте!»
И боль ответила всерьёз,
Разбив страдания на дольки,
Давила воду из желёз.
 
 
Вагон тащился за вагоном,
И паровоз дымил в трубу.
Винил судьбу на перегонах,
Поджав обиженно губу.
 
 
Огни мерцали светляками,
Потели чувства от любви.
И ночь усталая зевками
Держала время за узды.
 
 
Она, пьянея от кагора,
Шептала жадно про любовь.
Она ждала совсем другого,
Он думал только о другой.
 
 
Он встал, лениво выпил водку,
Пошёл размашисто в купе.
Прилёг задумчиво на полку,
Откинув шторки на окне.
 
 
Застыла память, замерзая,
Кусались мысли в голове.
Надежду горечью питая,
Лежали чувства в хрустале.
 
 
Раскинув руки, спотыкаясь,
Она отправилась к себе.
Гневилось время, растворяясь.
Сурьма струилась по губе.
 
 
Вагон трясучий жил любовью,
И кто-то ей во сне шепнул:
«Ты запаслась ненужной болью».
И поезд слёзы с глаз смахнул.
 
 
Продрал глаза восход окрестный,
Уселось солнце на холме.
На сеновале день богемный
Всходил, зевая на заре.
 
 
Сквозь сигаретный дым вагона
И полустанки городов
На перегоне, без перрона,
Ушла безликая любовь.
 
 
Они расстались на вокзале,
Он быстро шёл и говорил.
Над нею чувства колдовали
И тихо дождик моросил.
 

Век выходит с века

 
Я пытаюсь думать, как не думать,
В сумерках сознанья обрести
Равновесие – модель уступок,
Состоянье жизни без души.
 
 
Новый день – не сутки, день прохожий,
И слова трубят с приставкой «без»:
Без любви, без имени, до рожиц
Кто-то в мысли намертво залез.
 
 
Где-то в подсознанье чувства тонко,
В назиданье оголяют дрожь,
Мыслями родной души в потёмках
Рифмой начинается допрос.
 
 
Отвергаю лживые стенанья,
Возвращаю память на рубеж,
Где любви первичные познанья –
В основном винительный падеж.
 
 
Что болит, пускай недолго мучит,
Навсегда отмучит и проймёт,
Может быть, какой пропащий случай
Для острастки зло назло найдёт.
 
 
Может быть, найдёт соломку в радость,
Скажет, что надежда впереди,
Впрочем, случай может быть оправдан,
Если на венце он триедин.
 
 
Невозможно верить в неудачу,
В каждом сердце час в году весна.
Я теряюсь, думая иначе,
Думаю, что крайняя прошла.
 
 
Век выходит с века, где извечно
Половина времени кровит,
Уходящий – старому не встречный.
На вопрос за прошлое смердит.
 
 
Я в посильном рабстве у привычки.
Когда нужно, семенят шаги,
Расплываясь в ласковой улыбке,
Я кивками раздаю долги.
 

Две табуретки
(Памяти друга детства Николая Ивановича Осколкова)

 
Дышит ладаном церковь кривая.
Под рубашкой не видно креста.
Отпевают раба Николая,
До погоста осталась верста.
 
 
Два венка положили на крышку,
Табуретки, скрипя, держат вес.
Дьякон грустно слагает рифму,
Вдалеке плачет ветреный лес.
 
 
Переливом звенит колокольня.
Ком земли пробивает висок.
Моей памяти очень больно,
Голос низкий сегодня высок.
 
 
Снегири строят дом на зимовье,
Где-то дятел стучится в дупло.
Осень красит деревья кровью,
Заливая окольность дождём.
 
 
Правда жизни толкает к погосту,
Дни не могут вернуться назад.
Время мерит нас не по росту,
Через год соберёмся опять.
 

19 сентября 2005

Диалог с чёртом
(Миниатюра в стихах)

 
Герой: Расскажи мне, старый чёрт,
Как моя звезда упала?
Почему судьба устала
И куда душа пропала?
 
 
Чёрт: Да… судьба твоя гуляла,
Слишком многих разменяла;
Жизнь кружила и плутала,
Часто суть на путь меняла.
 
 
Почему души не стало?
Всех она давно достала!
И звезда не умерла –
Она просто не взошла.
 
 
Герой: Где заснули счастья грёзы?
Почему засохли слёзы?
Как я молодость проспал?
Отчего друзей терял?
 
 
Чёрт: Мудрость грёзы придушила,
Слёзы гордость осушила,
Время молодость убило,
Жадность всех друзей сгубила.
 
 
Герой: Где любви и страсти взор?
Почему пропал задор?
Отчего люблю постель
И с утра хочу кисель?
 
 
Чёрт: Страсть заснула, задохнулась,
Тело старостью загнулось,
Под коронки зубы скрылись,
И надежды растворились.
 
 
Герой: Вечерами пью кефир,
На обед я ем зефир,
В тягость стала мне еда,
И вино не пью до дна.
 
 
Чёрт: Твой кишечник – барахло,
Дёсны – хрупкое стекло,
Сок не гонит железа,
И протухло всё нутро!
 
 
Герой: Что случилось с моей честью?
Отчего грешу я лестью?
Почему смешлива зависть
И богатство мне не в радость?
 
 
Чёрт: Честь погибла от затрат,
Лесть – дешевле во сто крат.
Ты устал бояться зависть,
Скупость одолела жалость.
 
 
Герой: Ну скажи, ну почему
Я устал желать жену,
Сына видеть не могу?
На луну завыть хочу!
 
 
Чёрт: Новых хочешь ты забот,
Ты устал от сладких льгот.
Сыну надоел дресс-код,
Он тебе не смотрит в рот.
 
 
Герой: Не могу ночами спать,
Не хочу стихи писать.
Мозг терзает промедол,
Сердце просит валидол.
 
 
Чёрт: Слишком много видел бед
И не смог найти ответ.
Долго ты будил рассвет,
В рифме не увидел свет!
 
 
Герой: Почему грешил я, пил
И дорогу в храм забыл?
Много шума, воду лил
И себя в капкан закрыл.
 
 
Чёрт: Ты цинично всех ругал,
Было больно – вспоминал.
Всё от веры убегал.
Ты ловушку сам создал!
 
 
Герой: Почему, скажи, наглец,
Дружба мне не по плечу?
Не могу свой холодец
Кушать с тем, с кем я хочу.
 
 
Чёрт: Сам во всём ты виноват:
Всё проспал и промотал,
Душу золоту продал,
Только «нужных» уважал.
 
 
Герой: Подскажи мне, оппонент,
Слышат все лишь мой акцент?
Каждый мне даёт рецепт.
С горечи я пью абсент.
 
 
Чёрт: Видел ты себя в раю,
Но окажешься в аду.
Сам себе придумал сказку.
Скоро встретимся. Я жду.
 
 
Герой: Угрожаешь, хитрый чёрт?!
Знаю, мой придёт черёд:
Будешь гнать меня как скот,
Приведёшь к Аиду в грот.
 
 
Чёрт: Ты – всего лишь человек.
Далеко не в мудрый век
Жизнь прожёг и всё пропил,
Совесть потерял, грешил.
 
 
Ум ты свой недогружал,
Веру в Бога растерял,
Тело ленью ублажал,
Корм для печки нам создал.
 
 
Так что, друг мой, не гордись!
Выпей водки и проспись.
Шляпу скинь и поклонись,
Попрощайся – к нам спустись.
 
 
Герой: Не пугай меня, дружок,
Время есть на посошок.
К Мекке взгляд свой обращу,
На коленях попрошу.
 
 
Знаю, Бог простит меня,
Отругает всласть тебя.
Стану каждый день меняться.
Стыдно мне… глаза слезятся!