Текст книги "Воина миров. Второе пришествие"

Глава 20

План внедрения в ряды еще только готовящихся появиться партизан переливался перед мысленным взором, словно сверкающий радужными бликами бриллиант из его стратегических запасов. от созерцания почти законченного творения Кларка отвлек шум в коридоре. Очередной прихлебатель, чудом дотащивший свои кишки по развалинам города, настойчиво стремился прорваться к хозяину, сражаясь в словесной перепалке с охранником на входе.

Кларк неторопливо вызволил массивное тело из мягкого кресла и посмотрел в зеркало. Убедиться в эффекте, которое должно произвести выражение лица, было не лишним. Провел рукой по блестящему бритому черепу и расслабленной, полной хозяйской властности походкой двинулся в коридор. Шум нарастал, доказывая недюжинную целеустремленность визитера.

Кларк выглянул из кабинета, в узком помещении мгновенно установилась тишина. Он пристально посмотрел в глаза пришедшему, подождал, пока не появились признаки нарастающего раскаяния за причиненное хозяину беспокойство. Только после этого Кларк сделал знак охраннику, чтобы тот пропустил.

Оглядываясь по сторонам, в кабинет вошел совершено опустившийся тип, весь внешний вид которого показывал, какие лишения ему пришлось вытерпеть, чтобы остаться в живых. Кларк даже отметил про себя, что такая воля к жизни могла бы вызвать уважение.

«Посмотрим, что за новость заставила его вломиться сюда. Давно я не общался с низшим слоем моей иерархии. Каким способом он узнал, где меня искать? За этим скрывается что-то важное».

Кларк теперь отчетливо видел на лице трясущегося перед ним персонажа признаки какого-то важного события, которое произошло совсем недавно.

– Ну? – сказал он отработанным раздраженным тоном. Это всегда действовало, заставляя рассказчика спешить и забывать о том, что некоторые вещи он, возможно, приготовился скрыть во время рассказа.

Обстановка бункера резко контрастировала с поверхностью, что еще больше расшатало психику этой мелкой сошки. Искаженное гримасой отчаяния лицо вздрогнуло и повернулось к хозяину.

«Интересно, он был посыльным у себя в захолустье, или успел подняться до следующего уровня?»

– Эээ… Сэр… – оборванец осекся, явно не зная, как обратиться к легендарной персоне, державшей в железном кулаке весь преступный мир их страны. Или держащей до сих пор?

– Ну? – Кларк не собирался облегчать ему задачу. Это только помогало самому Кларку поскорее закончить представление.

– Снаряд упал во Франции, сэр! – выпалил гость с таким надрывом, словно решился в этот миг расстаться с жизнью.

«Это уж слишком, – подумал Кларк. – Они что, будут теперь сообщать мне о падении каждого снаряда? Они думают, что я веду учет?»

Однако, эта первая мысль растаяла, как только Кларк еще раз про себя проговорил услышанное.

«Во Франции? – не поверив ушам, подумал он. – Это меняет все дело!»

План, которому Кларк посвятил все свободное время, предполагал как раз зарождение освободительного движения в Европе. Знание психологии европейцев давало Кларку повод предполагать, что по ту сторону пролива немедленно будет развита кипучая деятельность. Только что – утром – полученное донесение сообщало, что эти деятели уже начали трансляцию по радио, призывая под знамена освободительного похода всех, кто способен до них добраться.

«Франция ждет!» – вспомнил он цитату из передачи, пересказанной ему с попыткой повторить интонацию и акцент диктора.

«Франция дождалась!» – мелькнуло у него злорадным эхом, когда он осмысливал сказанное стоявшим перед ним сейчас визитером.

«План требует корректив. Будет ли продолжена подготовка освободительной армии, или Европа потонет в черном газе, сведя мои шансы к нулю?»

Звук нервного вздоха отвлек Кларка от размышлений. Оборванный жалкий человечек стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу, ожидал реакции на свое сообщение.

«Он пришел ко мне по своей воле, или его послал кто-то из моих заместителей, желая укрепить свое положение? Он ничего не сказал мне о том, откуда он. Ну, да это не важно».

– Откуда известно?

– Они изменили текст передачи. Теперь предупреждают только о снаряде, больше к себе не зовут. – Было видно, что парень немного осмелел, когда заметил, что хозяина интересует дополнительная информация. Чувство полезности придало ему уверенности в себе.

«Как эта мелочь предсказуема, – подумал Кларк. – До чего скучно работать с такими… – он прервал мысль и вернулся к главному. – Даже падение снаряда на их территории не заставило их прекратить эти показушные выходы в эфир. Лучше бы накинулись и задушили эту мерзость, пока она не выползла из своей консервной банки! а они… просто сменили тему передачи!»

Разочарование и уныние охватило его. не желая тратить силы на поддержание устрашающей позы, Клар решил избавиться от исчерпавшего себя визитера.

– Свободен.

Искорки паники заметались в глазах человечка, когда он понял, что ему больше не позволят остаться здесь, под землей, ни на секунду. За короткое мгновение общения с хозяином он успел почувствовать бетонную уверенность, излучаемую стенами бункера. Она стала проникать в его сознание, как обильная пища в желудок долго голодавшего. и сейчас у него отнимают эти моменты защищенности, выставляют наружу.

Кларк машинально отметил перемены в незваном госте, но тот больше не интересовал его.

«Самое полезное дело в своей жизни это ничтожество уже совершило», – подумал он, наблюдая из кресла, как сгорбившаяся спина, прикрытая оборванным тряпьем, скрылась в дверном проеме. Кларк тут же расслабился и прикрыл глаза. Бриллиант филигранно отточенного плана почернел и покрылся щербинами. Требовались долгие часы кропотливой работы, чтобы снова свести воедино все накопившиеся сведения.

«Сопротивление все равно будет. Это неизменный скелет плана, на который просто нужно нарастить новые мышцы. Но для этого требуются дополнительные данные».

Кларк подозвал охранника. Необходимо отдать важные распоряжения, чтобы не терять время попусту, ожидая нужную информацию.

– Клайв! Передай, что мне нужны теперь постоянные сведения о событиях во Франции. Пусть установят здесь радио, я должен слышать, что у них происходит, раз они сами ставят всех в известность о своих проблемах.

Охранник молча кивнул и исчез.

«Я должен был раньше отдать этот приказ», – укорил он себя, но пресек нарастание сожаления. Нужно сосредоточиться на будущем, прошлое уже не изменить.

Скоро протянут антенну с поверхности и добудут радио. Кларка не волновало, сколько людей из его местных бандитских отрядов погибнет, выискивая еще один работающий приемник по развалинам Лондона. Это неизбежно, земля сотрясается каждый день – напоминает, что поверхность до сих пор находится под неусыпным наблюдением захватчиков. Кларк просто знал, что радио будет в его распоряжении очень скоро. и он сможет продолжить разработку плана, который приведет его на вершину, когда наглых тварей постигнет неминуемая расплата.

Глава 21

Над головами скрипели туго натянутые тросы. Под присмотром оставшегося наверху с ретранслятором рации офицера, группа исследователей под руководством капитана Клодана спускалась в бездонную темноту опустошенного грузового отсека марсианского снаряда. Медленно, стараясь не поскользнуться на гладком белесом металле наклонной стены, люди продвигались все ниже, пытаясь найти ответ на миллионы вопросов. Каждый взгляд по сторонам рождал новые и не давал ответов на предыдущие.

Позади остался ярко освещенный солнцем сегмент внутренней обшивки, позволивший в деталях изучить полированное покрытие с встречающимися тут и там следами ударов. Что-то билось о стены, оставляло выбоины и царапины на плотно пригнанных секциях.

Специалист по материалам, обстоятельный Морис Антрак, разочарованно заявил, что не находит ничего нового, кроме известных, давно имевшихся у земных ученых веществ. Он неожиданно оказался единственным в группе, кто с самого начала исследований потерял возможность сделать важное открытие. Это сильно остудило его пыл, и он решил сосредоточиться на размышлениях о гипотетических причинах повреждений стен. Подобное расследование должны были произвести последующие экспедиции, но никто не знал, будет ли сюда отправлен еще хоть один человек, поэтому Антрак тешил себя надеждой получить поощрение за инициативу. Конечно, если ему удастся придумать достаточно правдоподобное объяснение.

Над головами спускающихся нависло затворное устройство крышки, исполинское сочленение рычагов и приводов, размером с небольшой дом, находящееся в раскрытом положении. не было сомнений, что крышка открыта и выброшена, но где находилась – осталось пока загадкой. Вслед за Антраком, инженер-механик Салье начал испытывать схожее ощущение рутины. Аналогичные механизмы давно изучены и дали прекрасный толчок инженерному делу на Земле.

Дальнейший путь пролегал в тени, но ждать, пока солнце займет положение для освещения по всей глубине, было невозможно. Пришлось воспользоваться головными фонарями. Резкие лучи заметались в пыльной атмосфере отсека, выхватывая пятнами следы обширных разрушений. на пути не попадалось ни одного уцелевшего устройства или хотя бы простейшего крепления. Все, что использовалось, как уже было известно, для фиксации разобранных на части боевых машин, вырвано с мясом и исчезло.

«Что за исполин бушевал здесь?» – в головы каждому участнику приходили схожие мысли.

Антрак отчетливо представлял, какое усилие нужно приложить, чтобы порвать как бумагу тот материал, которым обшиты стены отсека. Он пытался вообразить механизм, способный ободрать дочиста весь этот колоссальный объем, но пришел к выводу, что такого устройства не способна произвести даже дьявольская изобретательность марсианских чудовищ. Тем не менее, множество фиксаторов, кронштейнов и даже исполинские направляющие для извлечения корпусов треножников – все выдернуто как сорняк из грядки.

– Все вырвано как сорняки, – обратился Антрак к Салье, решив немного разрядить гнетущую атмосферу неведения. Пришедшее на ум сравнение показалось остроумным. Он подумал, что образные описания загадочных фактов могут иногда подтолкнуть исследователя на неожиданный поворот мысли.

– Скорее, как паразиты, – ответил механик, расширив пространство аналогий. – Знаешь, Морис, что я думаю? Это не мог быть взрыв. Материал стен не испачкан копотью или чем-то таким. Напротив, смотри, он только присыпан пылью. Это наша, местная грязь. Она насыпалась сюда сверху, после падения.

– Но это означает, что до приземления здесь было чисто.

– Ты догадлив.

– Тогда я по-прежнему ничего не понимаю, – Антрак покачал головой и переступил через очередную рваную дыру.

Аналогии не принесли пользы, и он снова погрузился в размышления. Что-то вертелось на краю сознания, не давая покоя. Он готов был поспорить, что объяснение окажется исключительно простым.

«Буду ли я этим гением?», – подумал он и посмотрел на идущего рядом Салье. Тот близоруко прищурился – оглядывал стену вдали.

По мере того, как разведчики уходили все глубже, стало заметно, что общая форма помещения далека от идеального цилиндра. в глаза бросались отклонения от центральной оси, что намекало специалистам о масштабе сил, с которыми пришлось столкнуться снаряду при падении.

– Знаете, господа, мне кажется, я могу кое-что сказать определенно, – заявил Салье, спеша поделиться только что возникшей идеей.

Остальные остановились и навели на него лучи фонарей. Салье зажмурился и вытянул руку в направлении отверстия позади. Лучи метнулись туда, и он продолжил:

– Посмотрите, стены слегка изгибаются. Было ли это с каким-нибудь из тех старых снарядов?

– Что-то не припомню, – ответил Антрак.

– Рискну предположить, что все дело в крышке, – механику захотелось, чтобы собеседники сами попробовали догадаться.

– Не все здесь изучали крышки этих снарядов, – бесцеремонно поторопил его Лозье, которому не терпелось скорее продолжить спуск.

– Простите, мсье, – сказал инженер. – Постараюсь покороче. Крышка, когда закрыта при падении снаряда, удерживает боковины корпуса от деформации. Пусть не сильно, но она добавляет жесткости снаряду, делает его более цельным, что ли, а не полой пустышкой.

Ища понимания, он быстро оглядел повернутые к нему лица в свете своего фонаря и снова опустил луч.

– Когда снаряд врезается в грунт, масса земли начинает давить на него, особенно, если он зарывается настолько глубоко, как этот. Уверяю вас, боковины других снарядов не были так изогнуты. Все дело в крышке, – он сделал паузу. – Крышки уже не было, когда снаряд летел к земле!

– И что это значит? – сказал Лозье. Он явно не оценил степень важности открытия и стремился поскорее прекратить болтовню.

– Это значит, что крышка открылась, пока снаряд летел к Земле, – ответил Салье.

Из полумрака послышались возгласы удивления и согласия. Одним вопросом стало меньше. Впрочем, этот вывод только вызвал новый шквал недоумений и неподтвержденных предположений. Завязалась дискуссия. Привязанные тросами, висящие на наклонной стене фигуры оживленно жестикулировали, не видя в темноте движений друг друга. Все, кроме ксенобиолога, пытались высказать догадки, как же могла открыться крышка.

– Вы никогда не узнаете наверняка, – прорвался в спор Лозье.

Наступила тишина. Спорщики вдруг задумались над этой стороной проблемы. Глядя изнутри этого циклопического железного колодца, можно было поддаться влиянию его массы и допустить любые нелепые мысли. Истинную же причину произошедшего в необозримой отдаленности от Земли, действительно, не мог знать никто. Подавленные нависающим на высоте десятиэтажного дома сводом, косо поднимавшимся к небу, разведчики молчали, пытаясь снова найти в себе стержень уверенности.

Капитан, висевший чуть ниже впереди по ходу движения, скомандовал продолжать спуск.

Длина тросов была рассчитана на известную по исследованиям прошлого глубину, но сила фонарей была недостаточна, чтобы придать цилиндрической пещере знакомый, предсказуемый вид. Лучи бликовали на торчащих рваных кусках искореженной обшивки, которые приходилось тщательно обходить, следя за тем, чтобы тросы не запутались и не лопнули на острых краях.

Прошли уже около половины пути. в пятне света, прыгающем перед Клоданом, мелькнул знакомый контур. Офицер подал сигнал, и группа осторожно придвинулась, поймав в пересечение лучей обнаруженный объект. Им оказался овальный люк. Теперь его можно было осмотреть детально.

В верхней части люка виднелось снабженное сдвижной заслонкой наблюдательное отверстие. с видимой стороны не было никаких ручек, чтобы ухватиться и потянуть. Как и другие обнаруженные в снарядах тридцать лет назад, люк был приварен по контуру к проему в стене, служащей сейчас полом, но неведомые силы, бушевавшие недавно в отсеке, коснулись и его. Оказавшись в месте очередного незаметного в масштабе всего снаряда искажения корпуса, сварка не выдержала и лопнула, люк сместился, приоткрылась щель, за которой чернел служебный проход в толще стены. Потребовались усилия трех мужчин, чтобы люк поддался, провалился внутрь, упал с гулким грохотом вниз. Он задел и сорвал что-то со стены прохода, и небольшой предмет полетел под уклон, звонко ударяясь и разнося весть о вторжении по всем служебным переходам.

Словно боясь быть услышанными, разведчики замерли и долго слушали эхо грохочущего в недрах корпуса обломка.

Фантазия доктора Лозье в это время рисовала изможденных марсианских рабов, только что высосанных чудовищами и брошенных в своей камере, в носовой части снаряда. Найденные в конце прошлого века, такие же трупы были к моменту поражения чудовищ в удручающем состоянии, иссохшие, обглоданные псами и исклеванные воронами. Они слабо подходили для исследований, хоть и позволили составить общее представление о строении гуманоидных представителей Марса. Это дало возможность рождения ксенобиологии, которой Лозье имел удовольствие заниматься уже десять лет. Сейчас он сгорал от нетерпения, предвкушая обнаружение еще свежих тел.

«Я стану первооткрывателем множества фактов! Возможно, я смогу добиться создания своего института ксенобиологии!»

– Господа, мы должны немедленно спуститься туда! – нарушил тишину нетерпеливый ксенобиолог.

Эпические картины видений собственного будущего снова начали затуманивать его мысли. Повинуясь импульсу, Лозье решительно отстранил в сторону капитана, заглядывающего в проем, и спрыгнул вниз. Тотчас послышались торопливые удаляющиеся шаги, трос натянулся поперек отверстия и перегородил остальным доступ.

Опомнившийся от опрометчивого поступка штатского, капитан схватил трос и резко рванул на себя. в тесноте коридора послышался глухой удар, недвусмысленно подтвердивший успех его затеи. Офицер отпустил трос, сдвинул в сторону, неспешно спустился следом за ученым. Через минуту послышалась короткая возня и сдавленные голоса, после чего все ненадолго стихло. Луч фонаря припрыгал обратно по проходу, и довольное лицо Клодана показалось в проеме.

– За мной! – коротко бросил он ожидавшим и снова скрылся. Двое военных организованно выполнили приказ.

Впереди, в глубине прохода, их ожидал Лозье. Вид у него был немного подавленный, но сосредоточенный на чем-то внутреннем. Казалось, что он отнесся к происшествию как к досадной помехе, и ждал момента, чтобы продолжить движение. Он пропустил капитана вперед, но пристроился следом, как бы давая понять, чей интерес важнее.

Следя, чтобы тросы не перепутались в узком коридоре, они гуськом продвигались среди вереницы закрепленных на стенах сложных аппаратов, и поддерживали страховку левой рукой. Волей случая после приземления коридор оказался в нижней точке корпуса, позволял двигаться по нему вполне естественным образом. Исключением был только сильный наклон пола, с которым здесь легче было справляться, пользуясь специальными поручнями и просто держась за выступающие части приборов. в отличие от коридора, предыдущий спуск по стене грузового отсека напоминал движение по обледенелому крутому горнолыжному склону, испещренному кочками, ямами и корягами. Теперь дело пошло быстрее.

Слева и справа тянулись разного сечения трубы, свисали провода, блестели стекла круглых диагностических панелей. Служивших на подводной лодке не смогла бы удивить теснота и переполненность прохода оборудованием, но бьющихся сейчас головой и плечами об острые углы людей интерьер быстро стал угнетать. Впрочем, это не касалось инженера-механика. Наконец он оказался в своей тарелке, жадно всматривался в окружающие приборы, искал что-то новое, не известное или упущенное исследователями прошлого века.

Коридор несколько раз изменил направление, обходил крупные механизмы, занимавшие всю толщину корпуса. Страховочные тросы начали сильно затруднять движения. Клодан сделал остановку и снял с плеч чехол с рацией. Рация находилась в постоянном соединении с передатчиком, оставленным наверху под присмотром второго офицера. Тонкий гибкий кабель тянулся наверх вместе с тросами, укрепленный фиксатором на коробке, которая была теперь в руках у капитана.

– Шахтер – стрелку, прием! – Клодан вызвал майора.

Из коробки раздались треск и пощелкивания. Капитан покрутил настройку. Громада снаряда давала наводку даже на экранированный кабель.

– Докладывайте, шахтер, – проскрежетал искаженный голос.

– Грузовой отсек чист. Обнаружил вход в служебные коридоры. Решил спуститься для обследования, прием.

– Есть ли следы противника, шахтер?

– Движемся служебными проходами, все чисто, противник не обнаружен, прием.

– Понял. Наверху спокойно, продолжайте операцию, прием, – в голосе майора слышалась удовлетворение.

– Прошу разрешить изменить план, прием.

– Слушаю, шахтер, – ответил майор.

– Проходы слишком извилисты и заполнены аппаратурой. Страховочные тросы затрудняют движение. Прошу разрешение снять страховку, прием.

– Как далеко вы прошли, шахтер?

– Считаю, прошли половину корпуса, прием, – оценка была грубая, но конструкция аппарата совпадала с известными капитану чертежами, он был уверен в положении группы внутри снаряда.

Последовала пауза, капитан терпеливо ждал. Он чувствовал, что майор Гаспар не мог рисковать тратить драгоценное время на кардинальное изменение плана операции. Капитан был заранее уверен в исходе переговоров, но соблюдение субординации не будет лишним.

Майор знал, что может доверять Клодану. Выбирая его для выполнения этой роли, он был уверен, что безопасность группы будет под надлежащим контролем. «А за успех операции в изменившейся ситуации капитана можно будет поощрить». Гаспар включил микрофон.

– Прием, шахтер. Снять страховку разрешаю. Зафиксируйте тросы в проходе, двигайтесь с повышенной осторожностью.

Капитан облегченно выдохнул. Подниматься на поверхность, обсуждать новую процедуру безопасного спуска и перемещения по запутанным внутренностям снаряда, спускаться снова… Второй раз будет уже рутиной, а настрой на задание, как на рутину, притупит внимание. Ответственность за группу подразумевала непрерывную ясность сознания командира, пусть даже ценой дополнительного стресса.

– Понял, стрелок. Продолжаю операцию, отбой.

Клодан зачехлил рацию и закинул за спину.

Сказанное в тесном коридоре, хранящем едкие запахи нагретой изоляции и смазки, ретранслировалось в эфир передатчиком наверху. Разговор был услышан охранявшим вход офицером через дублирующий динамик. Дополнительная предосторожность, все члены команды должны обладать общей информацией об изменениях в приказах и о новых оперативных решениях. Он приготовился к тому, что натяжение и толчки тросов, наблюдаемые им, прекратятся, и он лишится дополнительного источника данных о ситуации внизу.

Капитан закрепился в наклонном проходе, уперев ноги в металлический щит на противоположной стене. Отстегнув карабин, защелкнул его на скобе, тщательно проверил прочность. Затем переместился к каждому спутнику, поочередно проделал те же манипуляции. После краткого инструктажа по приемам спуска без страховки, предназначенного, скорее, для неопытного в подобных делах доктора Лозье, группа продолжила исследовать интерьеры марсианского снаряда.

Через несколько шагов инженер-механик остановился. Чуть пройдя вперед, Клодан не сразу заметил отставшего. Он обернулся и направил на Салье фонарь.

– В чем дело?

– Разрешите обратиться, мсье капитан?

– Говори, что случилось?

– Здесь что-то не так. Я хорошо помню, как должен идти этот проход. Здесь наверху должен быть еще один люк, такой же, как тот, в который мы спустились.

Внимание Клодана обострилось. Он почувствовал прилив азарта, толкающего вперед, заставляющего проникнуть в тайну.

– Ты хочешь сказать…

– Это модифицированный снаряд, мсье. Я не уверен, что мы знаем, что ждет нас впереди.

– А что нас должно было ждать?

Салье постарался ответить, не используя технических терминов.

– Грузовой отсек там, наверху, должен был уже кончиться. Над нами должен быть отсек для тех гуманоидов. Но в коридоре нет люка, ведущего туда. Из известных нам чертежей ясно следует, что люки для наблюдения за обитателями отсека были в каждом туннеле.

– Насколько ты уверен?

– Я буду уверен абсолютно, когда мы обследуем каждый из трех подобных проходов. Я просто обращаю ваше внимание на странность, мсье капитан.

Офицер провел ладонью по лбу, потер уставшие от контрастного света фонаря глаза.

– Выбора у нас нет.

– Понимаю, мсье.

Салье вдруг почувствовал, что его слова привели к тому, что часть ответственности за будущее операции оказалась переложенной на него. Стало неловко, но в то же время он отметил, что исследовательский задор подпитывает его усиливающимся потоком адреналина.

– Пойдешь рядом со мной. Будешь сообщать обо всех несовпадениях.

– Слушаюсь, мсье капитан.

Салье протиснулся мимо биолога, приблизился к капитану. Теперь, когда он уже начал излагать подозрения, было легче перейти к еще одному пункту, беспокоившему его с момента спуска в туннель.

– Посмотрите сюда, мсье, – он указал фонарем вправо от себя.

Ниша в том месте, где стена касалась потолка, была вскрыта. Пятно яркого желтоватого света легло на странное переплетение кабелей, свисающее из-под потолка. Несколько жгутов были оголены и скручены, удивительно напоминая работу неряшливого электромонтера.

– Интересное место, – ответил капитан.

Он сразу отметил, что именно привлекло внимание инженера. Капитан, не имевший технического образования, задумался.

«Даже ребенок поймет, что такое качество сборки невозможно для устройства, способного перелететь с одной планеты на другую. Этот аппарат полон загадок, а мы еще не приблизились к разгадке даже самой простой из них. Стоило ли продолжать спуск?».

– Я заметил подобные места еще раньше, когда мы только спустились.

«Это сделало разумное существо, но как позволили себе чудовища создавать снаряды подобным образом? – Капитан видел, что в своих мыслях скоро придет к очередному неразрешимому противоречию. – В конце концов, пусть в этом разбираются специалисты. Я должен всего лишь обеспечить возвращение группы в целости и с важными данными».

– Мы не можем объяснить это сейчас, так? в таком случае, нам остается только спускаться дальше. – Капитан слегка сожалел, что приказал сообщать о замеченных странностях. Это вносило в ситуацию еще больше неопределенности, наслаивающейся, подобно капустным листьям на кочерыжку, на главную проблему – куда исчезли все чудовища и все оборудование из отсека?

Путь преградила струя воды, вытекающая из какой-то трубчатой конструкции на потолке. Миновать это место, не намокнув, было невозможно. Готовый к неприятным ощущениям, капитан двинулся под струю, но с удивлением обнаружил, что она теплая. Касаясь пола, вода образовывала быстрый ручей, стремящийся к носовой части снаряда, в темноту которой вел ставший прямым коридор. Стены здесь были свободны от нагромождений приборов, мешавших свободно двигаться. Скобы или поручни роным рядом шли на уровне груди, помогая людям держать равновесие.

Салье поднял голову, чтобы изучить протекающее трубчатое устройство, но тут его взгляд упал на шов в покрытии потолка. Панели обшивки плотно стыковались здесь, образуя округлую линию, не похожую на остальные места. Инженер приблизился, чтобы дотронуться рукой. Проследив шов по периметру, наткнулся на рукоять, напоминающую рычаг стоп-крана в пассажирском вагоне поезда. Салье решил не откладывать и прояснить картину как можно скоре, тем более, что для этого нужно совершить лишь одно движение.

Рукоять подалась с отточенной легкостью, пошла вниз, под гладкой поверхностью дважды коротко щелкнуло. Округлый шов лопнул, панель потолка плавно двинулась вниз, заставив инженера отпрянуть. Его спутники оглянулись на легкий шум, произведенный механизмом. Люк опускался вниз и одновременно сдвигался в сторону, ведомый сложной системой коленчатых рычагов. Движение больше напоминало легкое отведение в сторону руки с подносом, как это делают официанты.

Из возникшего проема лился слабый поток света, переливающийся смесью пульсаций красного и зеленого цветов. Пульсации наслаивались на общее ровное белесое свечение. Выглянув из-за крышки люка, Салье попробовал рассмотреть внутренности помещения. Открытие заставило испустить невольный возглас.

– Чтоб мне провалиться!

– Мы и так под землей! Дай мне взглянуть, Клод, – нетерпеливо проговорил за спиной Антрак. с другой стороны в люк уже вглядывался Лозье, в его глазах мерцали цветные блики.

– Отойдите от люка, это может быть опасно, – поспешно среагировал капитан и отстранил любопытных. Повиснув на боковом поручне, подтянулся, ухватился за край проема. Заслонив от возможной опасности вверенных ему людей, он одновременно занял выгодное положение, чтобы изучить интерьер наверху.

Ошарашенный инженер-механик пытался заглянуть через щели между телом капитана и краем отверстия. Рот приоткрылся от возбуждения, зрачки расширились. Он наблюдал явление, которое мечтали увидеть три поколения ученых, занимавшихся исследованиями марсианских технологий. Это был истинный восторг первооткрывателя. Салье видел воочию то, что каждый интересующийся техникой пытался хоть раз в жизни вообразить в меру способностей и фантазии.

Рубка управления открылась перед ним огромным опрокинутым куполом. Дальняя сторона помещения исчезала в мутной мерцающей дымке, но было ясно, что диаметр помещения примерно такой, как у грузового отсека. При этом сторона, обращенная к носовой части снаряда была сферически вогнутой, почти полностью заполненной стеклянными панелями всевозможных размеров. Именно панели служили источниками цветного мерцания, в котором доминировали красные и зеленые всполохи. Чуть в стороне висела панель, выделяющаяся своими размерами. Множество сигналов сообщали о чем-то, что было понятно только экипажу, управлявшему снарядом из этого помещения.

Салье с трудом верил глазам – панели работали. Пусть не все, но значительная часть исправна, получает энергию от источника, уцелевшего при падении. Такое везение было несбыточной мечтой для ученых, излазавших вдоль и поперек снаряды тридцатилетней давности. Многие из них были готовы заложить душу дьяволу, чтобы увидеть это работающее оборудование. Вместо этого, ученые прошлого века получили в свое распоряжение безнадежно испорченные, лишенные энергии куски стекла и железа, которые земная наука оказалась неспособна оживить.

Назначение многих из тех приборов навсегда осталось загадкой. Гении того времени, дававшие, впрочем, много поводов для подозрения в сумасшествии, пытались выдвигать теории, что панели из стекла могли служить своего рода живыми картинами. Но даже по прошествии трех десятков лет, после триумфа кинематографа, сама возможность появления подобных движущихся картин в толще стекла оставалась недоступной для понимания.

Капитан закончил беглый осмотр помещения и аккуратно перегнулся через край отверстия. Свесился вниз, подал сигнал подчиненным. Он не обнаружил опасности, поэтому не было причин удерживать рвущихся внутрь специалистов. Он отошел в сторону, освободил проход, приготовился помочь подняться остальным.

Салье чувствовал себя вознесенным на Олимп, смотря на мерцающую чехарду значков, бегающих в толще стекла. Только время могло помешать выжать всю, до последней крохи, информацию из представшего перед ним индустриального богатства. Он с предельной четкостью увидел дело всей своей будущей жизни, все многообразие открытий, которое он совершит. Он предвидел, как падут бастионы непонимания, как ему откроется во всей гениальной простоте устройство работы этой системы. Он был на пороге веры в свою исключительность.

Инженер приготовился сделать торжественный шаг к своему будущему и протянул руку капитану. Неожиданно, Лозье рванулся и, вновь проявив бесцеремонность, полез наверх. Салье чуть не упал, отпрянув, но товарищ подхватил его под руку и помог удержаться.