Текст книги "Работа для героев"

– Люди – они такие, – проявил античеловеческую солидарность Брегор. – Но самое грустное, что ведь как-то они умудрились из этого выпутаться.

– Такова уж наша природа, – подвел итог господин Шаранхайзер. – Но Брегор прав. Выход все же был найден. Когда обстановка стала совсем нестерпимой, правитель и остатки его дружины, еще не до конца растерявшие удачу, выступили в поход. Это, конечно, был, скорее, жест отчаяния, чем продуманная акция. В конце концов, они мало представляли, куда идти и с кем бороться. Нйамир со своими воинами отправились в поход, ведомые надеждой. Это были суровые мужи, знавшие, что такое сражения и тяжкие испытания. Но теперь им приходилось противостоять неизвестному и неведомому врагу. Верный меч в любой момент мог порезать точившего его хозяина, а испытанный во многих схватках конь, испугавшись запаха дохлого радхара, сбросить наездника и разбить ему голову копытами. Злоключениям их не было конца, и войско таяло с каждым днем. В конце концов по воле случая они дошли до полуразрушенной твердыни – покинутого осколка империй древности. К тому времени из верной дружины в живых осталось не более полусотни изможденных и уставших бояться воинов. Описания тех развалин не сохранилось, да и местоположение утеряно в веках, но тот факт, что их ветхие стены пропитаны злым роком, ни у кого из них не вызывал сомнений. Доверившись предчувствиям, они вошли в чертоги твердыни, где им суждено было встретиться с предназначением…

– Подождите, – прервал рассказчика Кай. – Предназначением? С каким предназначением они могли столкнуться на незнакомой, чужой земле?

– С тем, что пишется с большой буквы, друг мой. С тем, что играет судьбами народов, как кеглями, и перед которым воля отдельного человека – как пух на ветру.

– То есть вы пригласили нас, рискуя жизнями своих людей, просто чтобы рассказать какую-то полузабытую легенду?

– Я был уверен в вашей порядочности, господин Кай. Вы известны как человек, всегда поступающий рационально.

– Как неприятно быть таким предсказуемым, – покачал головой наемник. – Но это не значит, что я поверю в сказку о предназначении.

– Вы не верите в предназначение?

– В сказки про него. В мире, где действуют четко выверенные законы бытия, сложно поверить в нечто, из этих законов выбивающееся. Даже магия, мэтр Рамил подтвердит, это не эфемерная субстанция, кроящая мир по желанию чародея. Это четкое структурное знание, основанное на вполне объясняемых законах. Нужно знать, что сказать и какую струну дернуть, чтобы то или иное заклинание сработало. Нужно знать и то, какую цену заплатит тот, кто не чтит законов чародейства. Просто эта система недоступна неспециалистам, например, мне или мастеру Брегору.

– То есть можно сказать, что вы и в судьбу не верите?

– Цепь случайностей – это еще не судьба, господин Шаранхайзер.

– Как же вам, наверное, скучно живется…

– Совсем нет. Зато я не подвержен популярным идеям бессмысленного убийства ближних во имя высоких идей предназначения. Резня в Насшарае и антинелюдские выступления на востоке Ойкумены хорошо показывают, зачем ушлыми агитаторами придумываются все эти предназначения и пророчества – чтобы легче управлять доверчивой толпой. Толпа, как известно, зверь, который любит, когда его кормят кровью. Разве что просто так убивать неинтересно, а вот за идею – например, о том, что эти земли предназначены чистокровным людям, или что эльфы жаждут наших жизней, или что дворфы готовят под горами орудия возмездия… Все это выращено на обмане и лжи.

– Не добавишь, не убавишь, – встрял Брегор. – В Насшарае мне довелось быть в тот памятный денек на рыночной площади. Помню, прежде чем началась заварушка, в толпе действительно появились какие-то типы в лохмотьях юродивых и начали выкрикивать что-то о Великом Предназначении людской расы править этой землей и неминуемой гибели всех «богомерзких» нелюдей. Хотя умирать за свои убеждения они подначивали других. Сами почему-то с неохотой вступали в полемику с дворфским фионнитом.

– Людям вообще свойственно искать себе оправдания, – сказала Майриэль, проводя тонким пальцем по изогнутому плечу лука. – Так легче убивать и грабить. Не чувствуешь себя настолько ничтожным, как есть в действительности. Тем более с таким богатым историческим прошлым! Приплыть в опасный край и взять его себе – ну как тут не уверовать в свою избранность, как не уверовать в предназначение своего вида? А то что вся ваша история после прибытия не насчитывает и полутора десятков столетий – так кого это волнует? В этом даже есть какой-то недоступный мне шик – считать расы, живущие на этих землях тысячи лет, кем-то вроде существ второго сорта.

Баго, хотя от него как от третьего представителя угнетенных в этом помещении тоже ожидали какой-то реакции, демонстративно нахмурился, чем придал себе еще более свирепый вид, но промолчал.

Зато в обсуждение зачем-то вклинился Паки.

– Предназначение – это плохо. Все бегут, чего-то ждут. Принимают неверные решения, – заявил он.

– И никто в результате не выигрывает, – подхватил Рамил.

– Приятно, что эта тема вызывает столь бурную полемику, – сказал господин Шаранхайзер, терпеливо ожидавший своей очереди высказаться. – Жаль только, что в столь негативном ключе. Но прежде, чем обсуждать феномен предназначения, я бы все же хотел закончить свою историю. Мне довелось провести долгие и дорогостоящие исследования, чтобы узнать ее в подробностях. Род Накрамис тщательно оберегал эту информацию все время, и не все мои агенты заплатили только золотом за то, чтобы собрать разрозненные сведения в единую картину. Поэтому я бы попросил вас выслушать меня до конца.

– Прошу вас, продолжайте, мы все внимание, – кивнул Кай, решивший не обострять разногласия.

– Благодарю. Итак, Нйамир и его люди вошли в чертоги твердыни. По совокупности воспоминаний выживших очевидцев это, скорее всего, был храм ныне забытого культа Стальных Ветвей. Давно заброшенный и довольно ветхий. Последний его жрец умер задолго до прибытия первых людей. Но сила, которую веками лелеяли и культивировали ее адепты, все еще жила в этих стенах. Она собрала богатую жатву из пришедших найти здесь ответы. В конце концов до главного алтаря добрались лишь четверо воинов и Нйамир. Там им явился дух храма и в награду за отчаянную храбрость открыл тайну проклятия. Дело в том, что прежде чем сгинуть без следа, прежние хозяева этих земель наложили на них чары. Они были первыми чародеями этого мира и хорошо знали цену своему могуществу. Оставленная ими земля была буквально пропитана волшебством, и те, кто, несомненно, должны были прийти им на смену, могли получить к нему доступ и воспользоваться в далеко не благородных целях. Но каждый замок имеет ключ, а каждое заклятие – отменяющее его условие. И таковым было соглашение правителя будущих переселенцев с полномочным ставленником ушедших.

– Которым, я так понимаю, оказался тот самый дух? – уточнил Рамил.

– Именно так.

– Но как Нйамир мог быть уверен, что дух не обманул его?

– Тот предоставил весьма убедительные доказательства. Артефакты древних, служащие только им, независимо от того, в телесной или нетелесной форме они ими пользуются.

– То есть этот дух был одним из ушедших?

– Князь Нйамир в своих воспоминаниях, опираясь на мнения авторитетнейших специалистов того времени, пишет, что да.

– А учитывая временной период, авторитетнейшими специалистами были эльфы Лета, – сказала Майриэль.

– Вы абсолютно правы, сударыня. Лучших специалистов история не знала. Жаль, что после уничтожения Летнего Древа силы покинули их.

– Мы, эльфы Весны, всегда ладили с ними, хоть и не всегда понимали. Эта потеря стала ударом и для нашего народа. Мир, стоящий на трех Древах, а не на четырех, обречен на страдания.

– Эта трагедия до сих пор висит тяжким позором на всем человечестве. – Господин Шаранхайзер грустно вздохнул.

Присутствующие, даже традиционно не склонные к сантиментам дворфы, отдали дань памяти Древу и последней всерасовой войне, произошедшей почти полтора века назад и унесшей столько жизней, что шаткий мир между людьми и нелюдьми сохранялся до сих пор. Никто пока не решался заработать себе славу разжигателей конфликта такого масштаба. Грызня за политические и торговые интересы уже сто пятьдесят лет не собирала в альянсы больше двух-трех королевств, и крупных войн по-прежнему не намечалось. Хотя войны мелкие – княжество на княжество или два королевства на княжество – происходили регулярно и не оставляли наемников без работы надолго.

– Но позвольте, – подал голос Джошуа, – не вы ли до этого сказали, что адепты Стальных Ветвей поклонялись тьме? По-вашему, заключать договор с таким союзником было разумно?

– Когда на одной чаше весов – судьба твоих людей, а на другой – некое абстрактное добро – выбор не кажется таким уж однозначным, – пожал плечами хранитель справедливости. – К тому же понятие зла, как вам, уверен, преподавали на курсах прикладной магической этики, весьма расплывчатое. И трактуемое по ситуации. Ведь если убрать из этого понятия его деструктивное начало, которое мы неизменно приписываем данному термину, то что, в конце концов, останется?

– Другая точка зрения, – подумав, ответил младший мэтр.

– Лучше и не скажешь.

– То есть говоря кратко, предки Дома Накрамис заключили некий договор с неким абстрактным злом и соблюдали его абстрактные требования все годы существования королевства, – подвел итог Кай. – С чем, очевидно, и связаны популярные в народе представления о священной миссии правящего Дома. Но теперь, как нетрудно догадаться, исчезновение принцессы ставит под удар выполнение этих абстрактных условий.

– Говоря кратко – да.

– Тогда осталось выяснить, в чем состоит этот договор. И кто помимо нашего уважаемого господина Шаранхайзера был в курсе его условий. Это, определенно, должно помочь нам в поисках.

– На второй вопрос, увы, ответить я вам не смогу, – сокрушенно пожал плечами хранитель справедливости. – Круг лиц, допущенных к тайне, весьма узок, но все же насчитывает не менее двух десятков человек.

– Стоит также учитывать влиятельных господ, у которых есть время и возможности эту тайну узнать, – со значением добавила Майриэль.

– Абсолютно согласен. – Господин Шаранхайзер отнеся к столь явному намеку без всякой обиды. – Но, чтобы начать поиски, эти гипотетические господа должны хотя бы приблизительно знать, что искать. А этим не может похвастаться ни один из тех, кто присутствует в том списке, что доверил вам господин Деверо. Уверяю вас, я уже проверил их всех. – Он извлек из ящика пачку листов и бросил на край стола.

Рамил достал их копию списка и передал ее Каю. Наемник некоторое время изучал оба варианта. Список Деверо был напечатан приземистым шрифтом, которым отличались римайнские печатные станки. Список Шаранхайзера – более вытянутыми рунами, выдающими высокое качество безупречной дворфьей печати. Но все имена, данные и краткие пояснения были абсолютно идентичны. Правда, на варианте хранителя справедливости присутствовали подробные пометки по каждой персоне, написанные аккуратным убористым почерком.

– Господин Деверо вряд ли обрадуется, узнав, что плоды его раздумий гуляют по рукам. Вы не возражаете, если я оставлю себе вашу копию?

– Берите, если считаете, что это вам поможет, – отмахнулся господин Шаранхайзер. – В конце концов, моя цель – добиться вашего доверия и прояснить для вас всю суть ситуации. Я, безусловно, опасаюсь недовольства господина Деверо и не желаю навлечь на себя гнев его величества, но мой долг велит мне охранять покой вверенного мне города. А если его спасение требует спасения страны – что ж, так тому и быть.

– Ваш долг? – спросил Джошуа. – Но разве звание «хранитель справедливости» не означает, что вы принадлежите…

– Совершенно верно, мой друг. Это неофициальное звание, которое получают назначаемые в каждый город тайным советом темного братства представители организованной преступности, – благодушно пояснил Шаранхайзер. – И, взяв на себя подобные обязательства, я тем самым гарантировал оказавшим мне доверие братьям стабильные доходы со всей запрещенной или частично запрещенной римайнскими законами деятельности. А это будет чрезвычайно трудно сделать, если королевство, и столицу в частности, захлестнет волна хаоса и разрушений.

– Если бы все хранители справедливости были похожи на вас, господин Шаранхайзер, жить было бы куда легче, – уважительно сказал Кай. – Но прошу вас, доскажите же свою историю. Каков был уговор Накрамиса с духом древних?

– Князь Нйамир поклялся духу стоять на страже этой земли и не предпринимать попыток найти, добыть и использовать их наследие. Это одна из причин, по которым археологические и прочие изыскания под таким строгим запретом в Римайне. Расхитители гробниц в нашем королевстве наказываются так же строго, как государственные изменники. Но это, так сказать, внешние меры. Суть договора не в этом. Здесь замешаны клятвы, данные на крови и крови требующие. Древняя магия, как известно, самая примитивная и действенная. Суть же проста. В день своего восемнадцатилетия каждый наследник дома Накрамис обязан провести некий ритуал. Подробности его не смог выяснить даже я. По моим данным они известны непосредственно правителю и наследнику, причем таинство приобщения к долгу рода связывает их клятвой молчания, которую современными заклятиями не разорвать. Ограждающее же условие просто – несоблюдение ритуала грозит бедствиями и разрушениями. Уже случались тщательно засекреченные прецеденты, когда ритуал не проводился или проводился с опозданием, это совпадает с самыми черными днями в последующей истории Римайна. Например, то знаменитое поражение короля Герберта Третьего у устья реки Нер, когда десять тысяч опытных воинов были разгромлены толпой восставших крестьян числом три тысячи, относится именно к одному из последствий. Искупить вину за неисполнение уговора может только смерть. Именно поэтому юный Герберт покончил с собой, а не из-за несмываемого позора на чести рода. Но есть и кульминация, дополнительное условие полной победы или полного поражения. Пятая дочь рода Накрамис, родившаяся первой, будет завершающим штрихом уговора. Если она исполнит свое предназначение, то земли королевства окончательно перейдут во владение людей, если же нет – море поглотит их. А принцесса-цветок, Фиалка Римайна, Джулия Накрамис и есть пятая по счету дочь, родившаяся первой. Теперь вы понимаете, что поставлено на карту?

– Теперь я понимаю, что запросил мало денег, – ответил Кай, потом, опомнившись, добавил: – Если бы, конечно, мы взялись за эту работу. Чего подтвердить или опровергнуть я никак не могу.

– Если вас волнует только этот вопрос, то за спасение принцессы и совершение ритуала в должном виде и в должное время совет темного братства не поскупится на соответствующее вознаграждение. – Было заметно, что господин Шаранхайзер несколько разочарован столь прозаической реакцией. – Хотя никаких контрактов и расписок я, по понятным причинам, не выдаю и не заключаю.

– Разумеется, не только этот. – Кай подал знак Баго налить еще вина. – Меня больше интересуют ваши соображения по поводу похищения. Раз уж вы сразу отметаете соседних правителей и неблагонадежных вассалов, которые, согласен, не стали бы рисковать потерять целое королевство, учитывая, что заклятие может трактовать границы, не опираясь на современные карты, которые за последнюю тысячу лет менялись раз сорок. Есть ли у вас предположение, с чего нам следует начать? Возможно ли, что похищение не связано с предназначением? Может ли так случиться, что это просто политический заказ?

– Увы, нет. – Господин Шаранхайзер сокрушенно покачал головой. – Наши люди, все, кто свободен и компетентен, занимаются поисками принцессы. Вся сеть наших информаторов работает, но безрезультатно. Политические акции подобного рода никогда не проходят без следа. Если бы это был хоть какой-то, пусть даже тайный заказ, я бы узнал об этом. Люди братства работают везде. Уверенно могу сказать вам только одно. Это работа одиночки или очень узкой группы лиц, причем хранящих инкогнито так долго, что даже у нас нет предположений об их мотивах, целях и возможностях.

– То есть мы возвращаемся к тому, с чего начали. Нам ничего не известно, у нас нет догадок, да еще и клинок рока занесен над нашими головами. Тут впору напиться, а не действовать. Если бы, конечно, мы были причастны к этой миссии.

– Но список подозреваемых весьма сужен.

– И мы благодарны вам за это, господин Шаранхайзер. – Кай с сожалением допил остатки вина и аккуратно поставил бокал на край стола. – Мы не смеем более злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Есть еще один момент, о котором вам стоит знать. – Хранитель справедливости извлек из футляра ветошь, протер стекла пенсне. – Вы не первая команда, которую отправили на поиски. Первый придворный чародей мэтр Ассантэ крайне неохотно согласился на ваше участие в деле, до вас было отправлено еще два отряда – двое суток и сутки назад соответственно. О них вам расскажет мастер Брегор как более сведущий в вашей профессиональной иерархии. К тому же он проводит вас до выезда из города, дабы решить все возможные проблемы с нашими чрезмерно любопытными сотрудниками. Не всех, увы, останавливают прямые приказы не трогать интересующих темное братство господ. У современной молодежи с каждым годом все более дурное воспитание.

– Еще раз спасибо за угощение и беседу, господин Шаранхайзер, – поклонился Кай. – Надеюсь, следующая наша встреча пройдет при более благоприятных обстоятельствах.

– Взаимно, господин Кай. С удовольствием передам вам награду за выполненное задание после его завершения. Четверть обещанной вам суммы, должна, уверен, еще больше вас мотивировать.

– Безусловно, – кивнул капитан наемников. Уточнять, что им грозит при невыполнении задания, не имело особого смысла. Организация, которая в курсе дел королевской разведки, достанет отступников где угодно. А устные договоры с хранителями справедливости обычно крепче магически заверенных контрактов. Репутация – вот главная ценность темного братства.

Гости и команда Брегора поднялись со своих мест и, отвесив хозяину дома соответствующие случаю поклоны, направились к выходу.

Задержался только мэтр Рамил.

Подойдя к столу хранителя справедливости, он протянул ему руку.

– Позвольте выразить мое уважение, господин Шаранхайзер – столь обширная коллекция редких изданий не может не вызывать восхищения. Труды заслуженных мэтров в первых, еще не подвергшихся цензуре редакциях, – это такая редкость в наше время. Склоняю голову перед вашим упорством. Так жаль, что у меня нет времени и возможности задержаться у вас подольше.

– Мне тоже крайне жаль, мэтр, – сердечно вздохнул шеф всего столичного криминала. – Я почел бы за счастье пообщаться со столь эрудированным собеседником, как вы. Жаль, дела не дозволяют. У каждого из нас свой долг.

– Увы-увы.

– Но если судьба будет к нам благосклонна и мы все выберемся из этой неприятной ситуации живыми, я почту за честь принять вас как гостя и уделить должное внимание взаимно обогащающему общению.

– С радостью приму ваше приглашение.

– И в знак твердости моих намерений и дабы дать вам формальный повод посетить меня, я с радостью готов одолжить вам эти четыре монографии, что случайно осели на дне вашей, судя по всему, необъятной сумки.

– Неужели? – искренне удивился чародей. – Ах, прошу простить мне мою увлеченность. Эти дурные дорожные привычки хранить книги в тепле и сухости… Простите великодушно.

– Ну что вы, у таких выдающихся людей, как вы, просто обязаны быть свои мелкие слабости, – гостеприимно улыбнулся хранитель справедливости, тактично игнорируя тот факт, что чародей убирает со столика нераспечатанные бутылки вина и также складывает их в сумку, бормоча что-то про неплохой букет.

Когда Рамил спустился вниз, весь отряд уже ждал его. Для Брегора и его бойцов конюхи вывели из конюшни четырех пони, спокойных и привычных к неловко взбирающимся на них наездникам. Конюхи и правда были мастерами своего дела, ни одного не покусал щит Кая.

– Что ж, в путь, – скомандовал Кай, когда все утвердились в седлах.

– Отворяй! – зычно рявкнул Брегор страже у ворот.

Улица за воротами была пуста. Видимо, оставленные тут бандиты разошлись. Впрочем, по их обществу никто особо не скучал. Кавалькаду возглавлял Брегор, как лучше всех знающий город. Они с Каем ехали впереди, за ними следовали чародеи, Майриэль и Паки. Мэтр Рамил увлеченно читал один из одолженных фолиантов, Джошуа хранил молчание. Снорри, Дорри и Баго замыкали шествие.

– Ну как тебе мой шеф? – спросил Брегор через некоторое время.

– Очень занимательная личность.

– Это уж точно. Голова у мужика хоть куда. С виду – так просто какой-то книжный задохлик, но котелок варит – дай Великий Горн каждому. Не поверишь, но считает лучше любого халфлинга и во все щекотливые моменты въезжает на раз.

– Он, должно быть, неплохой хозяин и щедро платит, раз вы работаете у него, как я слышал, третий сезон.

– Тут ты прав. Место хорошее, и работа в пределах моего морального компаса. Хотя, конечно, отребья тут хватает, да ты и сам видел, кем приходится руководить. Но я отчитываюсь лично Шаранхайзеру, и никакая шушера мне не указ.

– Повезло.

– Ты смотри, надоест шататься по дорогам и захочется нормальной работы – подгребай ко мне. Дело хорошим парням всегда найдется. Даже твоя психованная эльфа на что-нибудь да сгодится.

– Эй, я все слышала, ты, пенек с бородой! – окликнула его Майриэль.

– А разве я в чем-то не прав, подруга? – повернулся в седле чернобородый.

Эльфийка одарила его обворожительной улыбкой.

– Ну я же говорил, сгодится, – довольно заключил Брегор.

– Спасибо за предложение, – сказал Кай, – Обязательно подумаю об этом после.

– Не подумаешь, – грустно вздохнул Брегор. – Вашу человечью ложь я чую за версту, оттого до сих пор и жив.

– Так что за команды наняли Деверо с королем?

– Полных отморозков, – скривился дворф. – Горма из Сквернолесья с его балбесами и Рика Сизого с его табором.

– Того Горма, что отличился в осаде Крахоса?

– Угу.

– А Рик – это любитель голов на пиках?

– Ага.

– И их король посчитал более компетентными, чем нас?

– Угу.

– Отвратно.

– И не говори.

– И с обоими твой шеф имел беседу?

– Нет, что ты. Я же все-таки отвечаю за его безопасность и не подпущу к нему такое зверье. Потом не отмоешься, да и опасность уж очень велика. Рика я сразу же отказался вести к шефу, как тот ни настаивал. А Горм положил десять парней того полуэльфа, но на встречу не пошел. С тех пор шраморожий в немилости.

– Интересно, сколько им пообещал его величество.

– Всяко меньше, чем вам, – рассмеялся Брегор, потом, следуя правилам добавил: – Если бы вы, конечно, взялись за подобную миссию, что никак нельзя подтвердить или опровергнуть.

– Что еще скажешь полезного?

– Да, в общем, ничего. Мой шеф если и не сказал тебе чего-то, то, значит, тебе это и не пригодится. Он взаправду кровно заинтересован в успехе и на деньги вас тоже не кинет, уж поверь. От вас требуется только сделать работу.

– С Гормом и Риком на хвосте это будет непросто.

– Жизнь вообще несправедлива.

Потом они ехали молча, обдумывая общую несправедливость бытия и место скромных наемников в этом нестабильном миропорядке.

До выезда из Грязного квартала добрались без происшествий. Пару раз из трущоб им навстречу выдвигались какие-то подозрительные личности в количестве от дюжины и выше, но, завидев воинственно выпяченную бороду Брегора, исчезали не попрощавшись.

Все еще не сменившийся десятник встретил их с неприкрытым удивлением на широкой физиономии. Присутствие бравых парней господина Шаранхайзера даже подвигло его попытаться вернуть въездную пошлину, но Кай милостиво воспротивился этому. Зато Майриэль не воспротивилась и запустила ладошку в кошелек стражника.

– Какая же ты злопамятная, – пожурил ее Рамил.

– Какая есть, – был ему ответ.

Они еще немного проехали по дороге. Остановились у перекрестка со свежевыструганным дорожным знаком. Мимо них неторопливым потоком шли телеги и возы купцов, крестьян и девушек легкого поведения. Все торопились на Ярмарочный праздник. Наемники и странствующие рыцари, охранявшие обозы, ревниво оглядывали возможных конкурентов. Солнце как раз перевалило полуденную черту, и начало заметно припекать.

– Тут мы и расстанемся, – сказал Брегор, указывая на ведущую на север дорогу. – Езжайте вон туда, хотя, думаю, младший мэтр и сам знает путь.

– Знаю, – подал голос подъехавший Джошуа.

– Вот и славно. Удачи вам. Чистых ран и крепких кольчуг.

– И тебе того же. – Кай пожал ему руку. – Рад знакомству.

– Береги себя, лохматик, – улыбнулась Майриэль.

– И ты себя, тронутая красотка, – осклабился чернобородый.

Мэтры чародеи ограничились кивками. Рамил даже не поднял глаз от страниц.

– Руби по делу, кроши подумав, – проявил знание дворфских пожеланий Паки.

– И тебе того же, странный парень.

Снорри, Дорри и Баго прощаться не стали.

Когда отряд Кая отъехал достаточно далеко, капитан наемников спросил поравнявшуюся с ним эльфийку:

– Этот спектакль со стрелами и возможная ссора со всеми бандитами Римайна стоили этого, демоны его дери, гобелена?

– Ты же знаешь, как я сентиментальна, – пожала та плечами.