Текст книги "Захват из космоса"

– Преобразователь, вначале, полностью сканирует каждую клетку организма, записывает и шифрует их последовательное взаимодействие, ну а потом разрушает все клетки на атомы, делая голографическую матрицу и, пропускает через специальный фильтр. После этого, вновь воссоединяет все клетки организма – ответил Тэлман.

– То есть, меня сначала разложили на атомы, а потом вновь создали? – с нескрываемым ужасом спросил Николай Ильич.

– Да, именно так – без каких либо эмоций ответил профессор.

– Но, тогда скажите, вы уверены, что я, это я? – в ужасе от услышанного, спросил Роговцев. – Может в вашем устройстве случайно задержались атомы какого-нибудь другого существа, и теперь я превращусь в какую-нибудь амебоподобную медузу, которая будет ползать по асфальту и которую обязательно задавит какой-нибудь самосвал? – не унимался Роговцев.

– Не переживайте – ответил Тэлман. – После каждого преобразования, камера очищается всеми лучами одновременно, что не позволит выжить не одной клетке известного нам, на сегодня, живого существа.

– Подождите, то есть вы хотите сказать, что в этой вашей камере могут включиться все излучения, и тогда все живое погибает?

– И не только живое – уточнил профессор.

– Вы хотите сказать, что когда я буду возвращаться на землю, я буду вновь проходить через эту камеру пыток?

– Обязательно – ответил Тэлман. – Только это камера преобразования, а не пыток. Мы не применяем пытки уже много миллионов лет.

– Спасибо за уточнение – с раздражением сказал Роговцев.

– Так и зачем меня сюда всосали, в эту вашу банку с огоньками? – прошипел Николай Ильич, все больше понимая, что живым домой, в свою квартиру он уже не вернется. А так хочется еще пожить – думал он.

– Не волнуйтесь – перебил его мысли Тэлман. – И домой вернетесь и, здоровы будете. Это я вам обещаю. Только, немного измененный, в лучшую сторону. Пойдемте, я покажу вам наш корабль.

Они шли по каким-то большим коридорам, больше напоминавшим современные улицы. Движение по ним было довольно оживленное. Все граждане Плимы, шли в разные стороны. Правда, сказать, что они шли, это не правильно. Они плыли. Их тела действительно напоминали огромных, толстых дождевых червей. Все были заняты своими делами. Но, некоторые с интересом, как показалось Роговцеву, рассматривали существо не похожее на них. Когда внимания становилось, по мнению Николая совсем много, Тэлман издавал короткий щелчок и начинал мигать неоновым светом.

– Что с вами, профессор? – спросил Роговцев.

– Это наш знак, оповещающий о нездоровом интересе – ответил профессор. Когда они начинают проявлять нездоровый интерес, то я даю им знак. Видите ли, Николай, неоновый свет, излучают не все. Только те, кто пользуются правом неприкосновенности. То есть обладают иммунитетом от любых ядов, всех известных космических галактик. Но, яд не в вашем понимании. Существуют яды, которые могут преобразоваться от простого взгляда. Это самые опасные яды.

– А как же остальные жители Плимы? – спросил Николай Ильич.

– Как они защищаются от этих ядов? – уже заинтересованно, спросил Роговцев.

– Они защищены тем, что при таком отравлении, их рецепторы сразу же сообщают всему телу, о внедрении в него, постороннего убийцы. После чего, специальные железы начинают подыскивать химическую структуру противоядия. Железы плимцев могут в течение пяти земных минут перебрать сто миллионов вариантов химических структур и, в случае правильной химической реакции, вбросить это противоядие в организм. Так что они все неплохо защищены. Но, свет, который излучают неприкасаемые, является межгалактическим предупреждением. Именно поэтому, мы спокойно путешествуем по галактикам и выходим на поверхность планет. Наша оболочка защищена этим излучением, которое крайне опасно для обитателей всех планет, известных нам на сегодня.

– А как же мы, земляне? – удивился Роговцев.

– Вы настолько не развиты, что ваша биологическая и энергетическая системы не воспринимают это излучение, тем самым вы не способны пострадать от него. Именно это ваше качество и стало основным, в принятии нами решения, о перевозе наших тел.

– Послушайте, Тэлман – с любопытством начал Николай Ильич. – А каких размеров у вас корабль, если по нему можно передвигаться, как по шоссе?

– Возможно, вам сложно это представить, но если высчитывать, вашими мерами длинны, то в диаметре он составляет один километр – ответил Тэлман. – Именно поэтому мы не можем подойти к вашей планете на близкое расстояние. Посмотрите в бронированные стекольные проемы.

Роговцев, неуверенно начал приближаться к огромным иллюминаторам, в виде витражных окон, за которыми практически ничего не было видно. Тэлман нажал на какую—то кнопку и проемы стали проясняться.

– Не бойтесь, – произнес профессор. – Наше стекло, отличается от земного тем, что в нем много химических элементов с нашей планеты, которые не позволяют ему биться или разрушаться, в случае военной атаки, представителями разных биологических видов. Во вселенной существуют много очень агрессивных галактик. Но, это флагманский галактолет. Он сможет выдержать удар по силе, ну скажем, из вашей истории, пять бомб, сброшенных на страну, которую вы зовете Япония. Также, наш флагманский галактолет, оснащен со всех сторон излучателями высокой мощности, образующими защитное поле. Поэтому он, считается, абсолютно неуязвим. Ваши ракеты, да и не только ваши, если их запустить, благодаря защитному полю галактолета расплавятся, не долетая до него, за пять километров. Опять же, по вашим мерам длины.

– Скажите профессор – проявляя недюжинное любопытство, начал Роговцев. – А, как же тогда, в больнице, вас испугала моя фраза о тупоголовости?

– К сожалению всех плимцев, мы не выдерживаем сильного ультрафиолетового излучения – ответил Тэлман. – Именно оно, может погубить нас. Ультрафиолетовые лучи в считанные секунды разрушают нашу ДНК, и мы погибаем. Но вы, не обладаете таким потоком этого излучения, поэтому я, тогда, пошутил.

– Правда, было смешно? – с какой-то наивностью и детскостью спросил Тэлман.

– Да, уж, обхохочешься – ответил Роговцев. – Прямо, как на концерте юмориста побывал!

Тэлман странно хрюкнул и пошел от этого, завораживающего витража дальше, по дороге. Они шли долго. Роговцев пытался осознать и систематизировать все, что услышал и увидел.

– Получается, что они просто хотят захватить землю – думал он. – Просто взять и захватить, после чего перевезти свои червивые тела и жить среди нас. А, с учетом их знаний, они просто сделают нас рабами и будут использовать в угоду своих тел. Что же мне делать? Он с трудом боролся и с любопытством, и с чувством ответственности перед всем человечеством. Ведь именно он сейчас находится в этом, вражеском логове. Надо же, как складно он начал со мной контакт, думал Николай Ильич. Так гладко, что даже не подкопаешься. И в контакт с нами, они хотят войти, и знания нам свои передать, и наблюдают за нами давно. А, я то, дурень неразвитый, варежку разинул и думаю, как бы мне психику подлечить. Тут скоро психика будет не важна. Сделают нас биологическими роботами и все. Никакие хирурги, да и психиатры будут не нужны. Что же делать, что же делать…, – стучало в голове Роговцева.

– Слушайте, Тэлман – решился спросить Роговцев. – А какие у вас планы?

– Ничего сложного – ответил мгновенно профессор. – Будем скоро переправляться к вам, на землю!

– А, как же, я? – со страхом спросил Роговцев. – Меня то, вы когда отправите домой. Что мне здесь делать?

– Вот сейчас, вы пройдете обработку, которая поможет после переправки забыть все, что вы у нас видели, и мы сразу же вас отправим туда, откуда вас взяли мои нерадивые аспиранты – ответил Тэлман.

Они прошли еще какой-то путь, и Тэлман резко свернул в сторону. Роговцев поспешил за ним и, сделав шаг, почувствовал, как его тело что-то парализовало.

– Не пугайтесь, коллега – произнес, спокойным тоном, Тэлман. – Это, так надо. Мы сейчас заменим, часть событий в вашей памяти на радужное воспоминание, из вашей жизни.

– Интересно, какие радужные воспоминания, они хотят найти в моей голове. Их просто нет. Роговцев попытался вспомнить всю свою жизнь, чтобы найти там хоть маленькую толику счастья.

Воспитывался и рос, Николай, не в очень богатой семье по меркам Советского Союза. Его отец, Илья Сергеевич Роговцев, работал статистом на фабрике. Мать, Светлана Андреевна, в девичестве Иванова, была разнорабочая. Рано забеременев, она не смогла окончить техникум, так и оставшись на всю свою жизнь, без образования. Зарплаты родителей хватало лишь на еду. Те, костюмы, которые носил отец, мать впоследствии перешивала, подгоняя под размер Николая, и он их донашивал до дыр. Так они и жили. После того, как Роговцев поступил в институт, он стал получать стипендию, которая позволяла ему раз в год покупать новые вещи. А, все остальные деньги, приплюсовывались к семейному бюджету и тратились по усмотрению матери. Вообще, мать была, в некотором смысле тираном. Не сумев получить образование, она винила во всем отца и Николая. Поэтому, отношения в семье всегда были накалены. На последнем курсе института, Роговцев встретил Людмилу. Влюбился в нее, как говорят, с первого взгляда. После трех месяцев знакомства, они поженились. И уже на свадьбе выяснилось, что Людмила не из Москвы. Но, было уже поздно, да и с чувствами, Николай ничего поделать не мог. Они сняли маленькую комнатушку на окраине Москвы, потому что мать, сразу заявила, что в их однокомнатной квартире, эта приезжая жить не будет. Защитив диплом, они с Людмилой сразу уехали по распределению в этот город и прожили вместе до тех пор, пока гадалка или экстрасенс, Роговцев уже точно не помнил, сказала, что они не пара. Да и Людмила, оказалась подстать его матери. Ее интересовала, только материальная сторона жизни. Ей хотелось красиво выглядеть. Ей были нужны то, новые сапоги, то новое пальто, то шапочка, то…, то…, и так каждый день. И ненавидела она Николая, так же как мать, но уже за то, что он не остался в Москве из-за своих проделок. Вообщем вспомнить что-то хорошее у Роговцева не получилось.

Он открыл глаза, рядом с ним суетились какие-то люди. Кто-то протягивал вату с нашатырем, кто-то пытался похлопать по щекам, из больницы бежали санитары. Роговцев попытался встать и не смог. Ноги были, как ватные, тело болело, как будто прошло через мясорубку.

«Разрушает все клетки на атомы», пронеслось в голове Николая Ильича. Меня же действительно пропустили через мясорубку, вспомнил он рассказ Тэлмана. Но, ведь он говорил, что я все забуду. Нет, все-таки человеческий мозг, это особая субстанция. Эти червяки, даже не подумали, что существует ассоциативная память. Они стерли все, что я видел и слышал, но не учли, что я сравню свое состояние с мясорубкой. Именно она и запустила весь процесс воспоминаний.

– Эврика – закричал во весь голос Николай Ильич. – Мне срочно надо в милицию, нет в ФСБ, нет – мне надо к Президенту страны. Я должен предупредить – кричал Роговцев, пока санитары тащили его на носилках в больницу.

Роговцева определили в отдельную палату и, чтобы он не беспокоил больных, сделали успокоительный укол. Николай Ильич заснул сном младенца. Ему снились просторы космоса, какие—то ужасные существа, которые пытались оторвать у него, то руку, то ногу. Один гадкий червяк подполз и попытался откусить голову. Когда он раскрыл пасть и показал что-то наподобие зубов, которые располагались неизвестно, во сколько рядов, Николай резко проснулся и соскочил с кровати. Выйдя в коридор, он направился к своему другу, Альфреду.

– Привет, дружище – входя в кабинет, радостно произнес Николай Ильич.

– Как ты? – не отрываясь от заполнения карты, произнес Альфред. – Говорят, ты порывался на прием к Президенту? Что с тобой произошло?

Роговцев сосредоточился и начал свое повествование, начиная с первой ночи, когда в окно вплыло оно, назвавшееся впоследствии, Тэлманом.

Альфред слушал, брови его, то сходились к переносице, то вдруг вскидывались вверх. Глаза излучали страх. Когда Роговцев закончил свое повествование, Альфред подскочил со своего стула, начал бегать по кабинету и повторять одну единственную фразу: «надо, что-то делать!». Когда он немного успокоился, то пристально посмотрел на Роговцева.

– Ты говоришь, что они беззащитны перед ультрафиолетовыми лучами? – спросил он.

– Да – ответил Николай. – Именно ультрафиолетовые лучи разрушают их тела.

– Собирайся, поехали – резко произнес Альфред.

– Куда? – недоумевая, спросил Роговцев.

– К моему знакомому астроному.

Роговцев молниеносно побежал в палату, переоделся и уже через пять минут, в полном одеянии стоял перед Альфредом.

Они вышли на улицу. Солнце продолжало светить нестерпимо.

– Надо же, как палит солнце – произнес Альфред. – А, ведь такая погода установилась, как раз, когда появился этот профессор психиатр.

– Точно, как я сам не сопоставил эти события – вскрикнул Роговцев.

Они сели в машину Альфреда и поехали на другой конец города, где находилась обсерватория. Пока Альфред вел машину, Роговцев попытался систематизировать все, что помнил. А, помнил он, оказывается все.

– Даже шинковальная мясорубка инопланетян, не способна повлиять на наш мозг – мысленно рассуждал он. – А они утверждают, что мы низшая раса. Ничего, мы обязательно найдем способ, как облучить их, этим ультрафиолетом. В этот момент машина остановилась.

– Давай скорей выходи – сказал Альфред. – Приехали, вон здание обсерватории.

Они вышли из машины, и чуть ли не бегом помчались к входу в здание.

Знакомый Альфреда, был, оказывается профессором.

– И тут профессор – подумал Роговцев, но остановил поток своих мыслей на эту тему.

– Привет, Степа! – почти прокричал Альфред.

– Привет – ответил ему седовласый, средних лет мужчина.

– Познакомься Степа, это наш ведущий хирург и по совместительству, мой друг – как-то даже с пафосом произнес Альфред.

– Степан Викторович Комраков – представился он.

– Что вас привело ко мне – спросил Степан, обращаясь к обоим сразу.

– Послушай, Степа – начал Альфред. – Мы вот тут поспорили с другом, что это не просто жара, а какая-то аномалия. Он утверждает, что не просто солнце-то палит. Вот и решили заехать и с тобой посоветоваться.

– А, с чего вы решили, что не просто так? – как-то напряженно спросил Степан, обращаясь к Роговцеву.

– Ну, я склонен думать, что эта жара вызвана или климатическим оружием, или инопланетяне что-то там с нами делают – ответил Николай, подыгрывая Альфреду. – Такой жары никогда не было, поэтому, я сделал именно такой вывод.

Степан Викторович, как-то напрягся, лицо его стало мрачным и бледным.

– Нет, вы не правы – ответил он. – Это просто частые вспышки на солнце вызывают такую аномальную жару.

– Какие вспышки? – возмутился Роговцев, но, тут же, осекся.

– Скажи Степа, а можно через телескоп посмотреть в небо? – настаивал Альфред.

– Нет, сейчас нельзя – быстро ответил Комраков. – Да и работы у меня просто, очень много. Некогда мне. Приходите в другой раз.

– Хорошо, придем – как-то обиженно сказал Альфред и, подхватив Роговцева под руку, стал толкать его к выходу.

– Чего ты меня толкаешь – возмутился Николай Ильич. – Ты что, не видишь, что он нас просто послал. Почему? Что он скрывает? Уж не летающую ли тарелку.

– Нет, не летающую – шепотом произнес Альфред. – Ты что, не понял, что это не Степан. Помнишь, как со мной. Это же и есть захват тела Степы.

– Что же делать? – растерянно спросил Роговцев.

– А знаешь, я придумал – вдруг, ударив себя по лбу, сказал Альфред.

– У нас в больнице, есть портативный ультрафиолетовый облучатель, для обработки инструментов – начал Альфред. – Давай возьмем его и привезем сюда. Потом направим его на Степана и посмотрим, как этот инопланетный червяк начнет жариться.

– Точно! – согласился Роговцев. – Тогда и червяк в свой инопланетный ад попадет и, твоего знакомого вернем.

Они сели в машину и с огромной скоростью поехали обратно в клинику. Вбежав в вестибюль своей больницы, в которой они проработали пятнадцать лет, оба почувствовали что-то неладное. Уж слишком тихо было в вестибюле. Охранника, как всегда не было. Альфред с Роговцевым вбежали по лестнице на пятый этаж, где находилось хирургическое отделение, и помчались в перевязочный кабинет. Именно там всегда лежала эта лампа, которой иногда обрабатывали инструменты. Ворвавшись в кабинет, они поняли что опоздали. Ультрафиолетовая лампа, которая висела над дверью, была аккуратно снята. Соответственно и та, которая всегда находилась на тумбочке, тоже отсутствовала.

– Что же делать? – растерянно спросил Роговцев.

– Не знаю – тихо пробормотал Альфред. – Но, как бы там, ни было, надо найти эту лампу.

Они начали свои поиски. Больные, находившиеся в отделении, вели себя как-то странно. В коридоре стояла пугающая тишина, чего никогда не было раньше. Обычно все больные разговаривали между собой, обсуждали увиденное по телевизору. А, сейчас, была полнейшая тишина. Роговцев с Альфредом, быстро прошмыгнули в кабинет Николая Ильича.

– Ты видишь, что творится? – спросил Альфред. – Кажется, что уже все пациенты носят на себе оболочки этих червей.

– Да, похоже, ты прав – согласился Роговцев. – Кажется, что мы несколько запоздали.

– Не важно, нам главное найти ультрафиолетовые лампы – жестко сказал Альфред. – Как ты думаешь, куда они их поместили?

– Думаю, что на склад – ответил Роговцев. – Там металлический ангар с железными дверьми. Скорее всего, все отнесли туда.

– Так чего мы делаем в твоем кабинете? – нервно спросил Альфред.

– Подожди, ты видел, как они все передвигаются? – спросил Николай Ильич. – Нам нельзя выделяться. Если, эти, заметят что-то не ладное, они нас быстро поймают и тогда, мы уже ничего не сделаем.

– Точно – ответил Альфред. – Надо попробовать также медленно передвигаться, глядя только перед собой. Ты видел, они не смотрят по сторонам, а идут, как роботы.

– Да уж, непростая задача – сказал Роговцев.

Они вышли из кабинета, и пошли, медленно переставляя ноги, к лестничному проему.

– Как ваши дела? – спросил кто-то сзади.

Роговцев оглянулся и увидел главного врача больницы. Он стоял как-то неуверенно на ногах. Его покачивало, и тело казалось каким-то желеподобным.

Константин Петрович Симонов, был довольно крупным мужчиной, немного обрюзгшим, но это его не портило. За счет высокого роста, он не казался толстым. Когда-то в молодости, Симонов был высококлассным хирургом, но после того, как его жена попала в аварию и скончалась у него на столе, с ним что-то произошло. Больше Константин Петрович оперировать не мог и поэтому перешел работать в терапевтическое отделение. Но, его заслуги, как хирурга небыли забыты, и когда освободилось место главного врача больницы, его кандидатура не вызывала возражений, как у вышестоящих начальников, так и у всего персонала клиники. Константин Петрович был замечательный человек и руководитель. Его обожали все. Он был добродушным балагуром, чем снискал себе славу не только среди персонала, но и среди больных. Он не мог забыть того, что был хирургом, поэтому часто наведывался в хирургическое отделение и регулярно консультировал сложных больных. Так, как Симонов был врач от Бога, то диагнозы он ставил уже после разговора с больным. Как у него это получалось, никто сказать не мог. Но после дополнительный обследований, его предположения всегда подтверждались.

– Так вот почему, Симонов всегда ставил диагнозы правильно – подумал Роговцев. – Значит в его мозгу тоже чип. А если мне внедрили такую штуку, которая помогает видеть насквозь пациента, то постаравшись, я смогу этот чип увидеть. Ведь Тэлман говорил, что они не первый раз прилетают на землю.

– Как ваши дела? – вновь спросил Симонов.

– Хорошо, Константин Петрович – ответил Роговцев.

Где же у него чип? – вглядываясь в своего главного врача, думал Николай Ильич. – И вдруг, когда Симонов повернул голову, проходя мимо кабинета Роговцева, Николай Ильич заметил в его височной части небольшое темное вкрапление.

– Да, да, Николай Ильич, я тоже имею чип – мгновенно сказал Симонов. – Вас ведь тоже, кажется, прошили?

– А как вы узнали, Константин Петрович? – недоуменно спросил Роговцев, но тут же понял, что сказал глупость.

– Вот именно, вы сказали глупость – ответил Симонов. Мой чип стоит уже тридцать пять лет, с тех пор, как я впервые встретил Тэлмана. Именно он пообещал мне, что если я послушаю его, то стану высококлассным хирургом. Ну, а если нет, то не смогу вернуться на землю, и буду распылен в космосе. Единственное, кто мог меня выдать, это моя жена. Она знала о моем контакте и вшитом чипе. Именно поэтому Тэлман и придумал забрать ее оболочку, а мне, при проведении операции сделать так, чтоб тело перестало функционировать. Она теперь живет на их корабле и путешествует с ними по вселенной. Скоро и я к ним присоединюсь, и мы с ней вновь будем вместе.

– Как вы наивны – с вызовом ответил Роговцев. – Я был у них на корабле, там нет вашей жены. Ее оболочка нужна была, чтобы построить новые биологические виды. То, что вы с ней встретиться, даже и не мечтайте. У них вообще нет женщин! – с торжествующим видом воскликнул Николай Ильич.

– Меня предупредили, что вы попытаетесь меня переубедить – спокойно заметил Константин Петрович. – Но, также предупредили, что вы практически ничего не будете помнить, кроме самого факта посещения корабля.

– Они ошиблись – торжествуя, сказал Николай Ильич. – Глубины нашего мозга до сих пор не изучены, поэтому, я смог все вспомнить детально. Так что Константин Петрович, я знаю, кто вы на самом деле.

В этот момент от Симонова отделилась червеобразная оболочка и направилась в сторону, где стояли Роговцев с Альфредом.

– Бежим – крикнул Альфред и, схватив Роговцева за полы рубашки, начал тянут за собой.

Друзья быстро сбежали по лестнице к выходу и пулей метнулись к зданию склада. Дверь склада была закрыта амбарным замком.

– Что будем делать? – спросил Альфред.

– Ищи что-нибудь напоминающее лом – быстро ответил Роговцев.

В кустах за углом, строители оставили кусок арматуры. Альфред схватил его и побежал к Роговцеву.

– Давай быстрее, какая-то «червивая кишка» ползет за нами – крикнул Николай Ильич.

Альфред, с несвойственной ему прытью, подбежал к двери, всунул арматуру в проем замка и начал его ломать. Что-то щелкнуло и, замок открылся. Роговцев с Альфредом влетели в помещение склада. Склад был завален всевозможными приборами.

– Ищи лампы – крикнул Роговцев Альфреду. – Найдешь, беги к розеткам и включай.

Сзади что-то прошипело. Альфред обернулся и увидел, как на них наступает огромный червяк. Рот, или его подобие был у него открыт, а наружу выдвигалась какая—то пластина, то ли с зубами, то ли еще с чем. Разбираться было некогда, и друзья разбежались в разные стороны склада. Гнавшаяся за ними субстанция, растерянно остановилась и издала какой-то рык сожаления. Через некоторое время, этот ужас, видимо приняв решение и стал перемещаться в сторону, куда побежал Альфред.

– Будь аккуратнее – крикнул Роговцев. – Оно ползет за тобой.

– Хорошо – крикнул ему, Альфред.

Роговцев метался по складу, пытаясь скорее найти лампы с ультрафиолетовым светом. Вдруг он услышал истошный крик Альфреда, и после этого наступила зловещая тишина.

– Что произошло? – крикнул Николай Ильич. Но, неприятный холодок, проносясь по его телу, уже дал неутешительный ответ.

Роговцев посмотрел в сторону и на верхней полке увидел спасительные, ультрафиолетовые установки. Он, сам того не ожидая почти что взлетел на верхнюю полку, схватил первую попавшуюся лампу и опрометью бросился к выходу. Но, не успев сделать несколько шагов, он увидел это чудовище, которое надвигалось на него всем своим телом. Роговцев побежал обратно, вглубь склада и, пробегая между стеллажами, заметил в конце, на стене, розетку.

– Нет, не возьмешь, – пронеслось в голове у Николая Ильича.

– Я, отомщу вам за Альфреда, – уже в голос крикнул Роговцев.

Подбежав к розетке, Роговцев, только сейчас увидел, что у лампы нет вилки. Он постарался воткнуть провода в розетку, но они из нее выскакивали. Тогда Роговцев увидел брошенные кем-то спички и, воткнув провода, заблокировал их спичками. В этот момент он почувствовал, что над ним что-то нависло. Подняв голову вверх, Роговцев увидел обезображенное существо, из которого вытекала желтоватая, маслянистая жидкость.

– Видимо, Альфред успел ранить, это чудовище – подумал Роговцев, и в этот момент лампа, накалившись, резко зажглась. Николай Ильич, трясущимися руками, направил лучи лампы на эту тварь, которая «сожрала» Альфреда. Червь начал светиться неоновым светом, потом его затрясло и он, обмякнув, рухнул на пол. Роговцев решил посветить на него подольше. Тело инопланетного червя, стало резко разлагаться и превращаться в желтую маслянистую жидкость.

Посмотрев по сторонам, Роговцев, решил быстро удалиться со склада. Но перед тем, как покинуть его он решил прихватить еще одну лампу. Подойдя к стеллажу, он услышал слабый стон.

– Альфред – крикнул Роговцев. – Это ты?

– Я! – услышал в ответ.

– Ты, никак живой – радостно воскликнул Николай Ильич, и быстро побежал на голос, вглубь склада.

Альфред лежал на полу, его левая рука отсутствовала по локоть. Обрывки кожи свисали, но кровь уже была остановлена. Рядом с Альфредом валялась огромная коробка со жгутами.

– Как я рад тебя видеть – воскликнул Роговцев и кинулся к Альфреду.

– Где эта тварь? – тихим голосом спросил Альфред.

– Мы ее расплавили! – радостно сообщил Роговцев. – Теперь надо спасать Степана.

– Видимо, это без меня – пробормотал Альфред. – Пока накладывал жгут, потерял много крови.

– Ничего, не волнуйся – успокаивал его Николай Ильич. – Я сейчас тебя перевяжу, потом поставлю капельницу и поеду в обсерваторию. Радует то, что мы с тобой на складе, где полно лекарств и других необходимых инструментов. А когда все закончится, я тебя прооперирую.

– Давай начинай, я теряю сознание – тихо проговорил Альфред.

Роговцев быстро побежал к стеллажам с перевязочным материалом, взял две капельницы, флаконы, ампулы и быстро вернулся к Альфреду. Действия Роговцева, были профессионально отточены. Он быстро наполнил флакон принесенными лекарствами, воткнул флакон в, рядом стоящий штатив для капельниц, ввел иглу в вену и с чувством выполненного долга отряхнул руки. Это было профессиональное движение, которым Роговцев всегда заканчивал свои операции.

– Я сейчас поищу какой-нибудь замок – произнес Николай Ильич. – Надо будет запереть дверь на склад, чтобы тебя не обнаружили раньше времени.

– Хорошо – ответил Альфред. – Только постарайся вернуться живым и побыстрее. А то, кто же будет меня оперировать?

– Не волнуйся, дружище, я скоро буду – сказал Роговцев и пошел к выходу.

Пока он искал ультрафиолетовую лампу, он видел валяющийся, бесхозный замок, в котором торчал ключ. Роговцев подобрал замок и пошел к выходу. Закрыв за собой дверь, сквозь листву, он заметил, как главный врач Симонов и еще несколько человекоподобных червей о чем-то оживленно говорили. Роговцев решил, что лучше будет перелезть через забор и таким образом оказаться на проспекте. Именно там они оставили машину Альфреда. Когда Николай Ильич соскочил с забора, он увидел, как к нему направляются те самые санитары, которые внесли его в больницу.

– Стойте на месте, или я включу ультрафиолетовую лампу – закричал в отчаянии Роговцев.

– А это зачем? – в один голос спросили санитары.

– Если я ее включу, то вы расплавитесь, черви недоразвитые – стал, как ему казалось грозно, орать Николай Ильич.

– Доктор, вы что, правда, свихнулись? – остановившись, спросил один из детин. – Это же мы, Костя и Валера. Мы работаем с вами в хирургическом отделении. И почему это мы черви и должны расплавиться от этой лампы? Да и как вы ее включите, если нет розетки?

– Как, как… – Роговцев призадумался. – А действительно, как? Я стою на улице, и куда я буду втыкать провода? Дожил, подумал Роговцев. Если они не из них, то, как я выгляжу в их глазах. Они и вправду подумают, что я псих.

– Откуда идете и почему не на работе? – спросил Роговцев, обращаясь к светловолосому, который, по всей видимости, был Валерой

– Понимаете – начал он – у моей подруги сегодня день рождения, и мы с Костей, ходили ее поздравлять. Мы ушли сразу, после того, как вы убежали. Немного посидели и думали, что нас ни кто не хватиться. А тут, вы…, через забор.

– А, что произошло—то? – спросил Костя, обращаясь к Роговцеву. – Почему, через забор? Вы что, склад обворовали?

– Ты сейчас договоришься – гневно крикнул Роговцев. – Значит, вы и не знаете, что произошло в больнице?

– Нет – ответили, как два робота, санитары. Глаза при этом у них, стали излучать любопытство. То, что их уже не будут ругать, явно их устраивало.

– Так что произошло—то? – уже смелее спросили они опять в один голос.

На какой—то момент Роговцев засомневался, а те ли они, за кого себя выдают. Но, понимая, что не справится один, начал задавать парням вопросы.

– Так что сегодня утром—то случилось? – неожиданно спросил он Константина.

– А мы, так и не поняли – ответил он. – Мы только и увидели, как побежала женщина, а через несколько минут выскочив из кабинета, мимо нас пронеслись вы. Может, сами расскажете, что это вас так развеселило, что вы аж, вприпрыжку, бежали к выходу?

– Вроде нормальные – подумал Роговцев. Но решил, что до конца говорить ничего не будет. Просто попросит их помочь.

– Если хотите помочь, то присоединяйтесь – крикнул Николай Ильич, и направился к машине Альфреда.

Оба парня побежали за ним. Сев в машину, они решили спросить Роговцева, куда надо ехать.

– В обсерваторию – ответил Роговцев и рванул с места так, что оба бугая на заднем сидении ойкнули, и их тела, вдавило в спинку сиденья. Дорога была свободная и поэтому они быстро добрались до места.

– Быстро выходите и бегом за мной – скомандовал Роговцев. Схватив ультрафиолетовые лампы он, опрометью помчался к зданию обсерватории.

Костя с Валерой, ничего не понимая, устремились вслед за ним. Перед входной дверью, Роговцев остановился, дождался, пока подбегут его помощники, и рывком открыв дверь, вошел в вестибюль здания. Охранник, сидевший вразвалочку на входе, сонным голосом поинтересовался, куда они идут.

– К Степану Комракову – быстро выпалил Роговцев. – Он нас ждет. Мы запчасти принесли для его телескопа.

– Проходите – совершенно безразлично сказал охранник.

Роговцев, пропуская перед собой ребят, прошел турникет вслед за ними.

– А теперь, слушайте, что я вам скажу – шепотом начал Роговцев. – Этот Степан немного болен. Если его не облучить ультрафиолетом, то его кожа покроется заразными волдырями. Поэтому, вы должны будете его держать, потому что сам он эту процедуру делать не хочет, а я, буду его облучать. Вы поняли?