Автор книги: Михаил Комлев
Жанр: Юмористическая проза, Юмор
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Бабушка Тоня и новые туфли
А еще с бабушкой Тоней была такая история. Однажды она увидела новые туфли, которые купил себе мой супруг, из нубука. Они были совершенно новые, и в первый день, когда мы утром встали и спустились со второго этажа, то увидели эти туфли стоящими на батарее и начищенными кремом для обуви. Они блестели. Муж, конечно, растерялся, а у нас тогда некоторое время жил один наш приятель, он у меня работал в коллективе. И он очень громко смеялся, потому что это были не его туфли. А потом, буквально через несколько дней, был день рождения этого Саши, и мы купили ему в подарок такие же туфли, бабушке Тоне мы ничего не сказали, не хотели ее обижать, мы понимали, что она хотела как лучше. Мы купили ему точно такие же туфли, и когда после первого дня этих туфель, проведенного, так сказать, в нашем доме, они тоже стояли начищенные, тогда уже громко смеялись мы. После этого мы пытались ей объяснить, что нубук не чистят, что он должен быть матовым.
Бабушка Тоня и телефон
Бабушка Тоня все время возмущалась, что у нас в доме раздается безумное количество звонков, которые мне не дают покоя. У меня тогда был один номер телефона, который не умолкал. Покупаю я автоответчик, а бабушка Тоня все возмущалась:
– Да что ж тебе не дают покоя?
Она говорила только на украинском языке, причем я некоторые вещи не понимала, но потом уже привыкла. Когда я купила автоответчик, я ей говорю:
– Тонечка, вот давай, ты злишься на них на всех, – это я так пошутить решила, – сейчас я включу микрофон, и ты скажешь все, что ты хочешь сказать всем, кто звонит.
Зрелище было уникальное. Маленького роста бабушка, говорящая только на украинском языке, встала к микрофону. Я ей говорю:
– Ну, давай.
– Шо вы звоните без конца? У вас шо, работы нема? – Потом такой спад в голосе: – Никого немая дома. Я туточки одна. – И так ласково: – Звоните пизднейше.
Чешские стаканчики
Сейчас смешно вспоминать, но одна из первых поездок за рубеж – это действительно смех и грех. Приезжаем в Италию, и нам такие поставили условия:
– Или вы будете получать суточные, или вы не будете получать суточные, но мы вас будем кормить.
Естественно, лишняя валюта, все завелись на то, чтобы были лишние суточные. Кто-то сказал, чтоб лишние денежки были, там хорошо можно продать чешский хрусталь. Тогда еще был магазин «Власта» с чешским хрусталем. Я встала утром, пошла, в очереди выстояла. Купила там стаканчики с машинками, хрустальные кружечки и что-то еще. Последний день в Италии, у меня остались стаканчики с машинками. До этого я увидела в одном из магазинов совершенно потрясающие кроссовки: черные, высокие, на липучках. Мечта в те времена. Я думаю, мне на них не хватает денег. Что делать? Я хочу, чтоб вы представили картину. Большой супермаркет, сижу на парапетике я и заученно, как попугай, повторяю прохожим:
– I would like to sell you (Я хотела бы продать вам).
Естественно, это не увенчалось никаким успехом, потому что люди, наверное, смотрели на меня, как на сумасшедшую. А мне безумно хотелось их продать, чтобы эти кроссовки себе купить. Кончилось тем, что я очень грустная зашла в этот магазин с этими стаканчиками и хозяйка услышала русскую речь. Она подошла и на ломаном русском языке начала меня спрашивать, что я хочу. На что я ей ответила:
– То, что я хочу, я не могу купить. У меня не хватает денег.
Закончилось тем, что со смехом я очень робко ей предложила эти стаканчики. Нехватку денег я заменила этими стаканчиками и приобрела эти кроссовки.
Рассказ о театре
Я безумно люблю все истории, которые рассказывал мне мой папа. Светлая ему память. У него была очень насыщенная творческая жизнь и много историй. Сейчас расскажу одну из них. Это трудно представить сейчас, в наше время. Я не буду уточнять, какой спектакль, в каком театре, в какое время и где, но была такая история. Идет спектакль, на который пригоняли каждый раз определенное количество солдатиков – играть военную массовку. Они знали, что им делать. Эти спектакли шли в определенное время. Вдруг их отправляют куда-то на учение и пригоняют новых, которые понятия не имеют, что им делать. Перед спектаклем шумиха, помреж им говорит:
– Значит так, не волнуйтесь. Вот выйдите друг за другом строем, а потом чуть-чуть наискосок на меня будете смотреть, и все, что я буду делать, вы за мной повторяйте.
Они вышли строем, встали. Он на них косится, они на него. Вдруг к нему подошел кто-то из актеров и что-то спрашивает. Помреж говорит:
– Подожди.
В это время все солдатики на сцене говорят:
– Подожди.
– Да я ж тебе сказал, что это не то, – говорит помреж актеру.
Солдаты стали повторять. В зале начался смех. Он не может понять, в чем дело, и когда повернулся, то увидел, что они повторяли каждое его движение, которое он делал. Он сразу догадался, встал по стойке смирно – те тоже подтянулись – повернулся и сделал вид, что нужно уйти. Таким образом он увел их со сцены.
Диана Арбенина. Лидер рок-группы «Ночные снайперы»
Продавщица
Иду я как-то по Арбату, довольно знаменательная улица для нашей страны, для Москвы в том числе. Смотрю, стоит лоток, написано МОРОЖЕНОЕ и бумажка – РОЗПРОДОЖА. Там стоит совершенно определенной внешности молодая девушка. Я так достаю телефон и собираюсь сфотографировать, чтобы выложить потом в социальные сети. Она вдруг вытаскивает эту бумажку и прячет ее за спину. Я говорю:
– А в чем дело вообще?
– Не надо это тут фотографировать, – заводится она.
– Почему не надо? Вы стоите в центре Москвы, это моя страна, это русский язык. Мало того, что вы его не знаете, так вы еще и пишите с ошибками. Бумажку на место, нужно нормально писать, это центр Москвы.
Собирается толпа.
– Ничего не знаю, – отвечает она и ест это мороженное.
– Кто твой хозяин?
– Не знаю ничего, фотографируй свидетельство.
Я его сфотографировала и ушла. Проходит неделя, я иду на репетицию с Юрием Башметом, как сейчас помню, вижу тот же лоток. Что я делаю? Я так беру, приготовилась, через очередь хватаю бумажку и говорю:
– А вот теперь я ее взяла. Понятно? И писать надо грамотно.
И тут очередь говорит:
– Девушка, какие проблемы? В чем дело?
Я открываю бумагу и говорю:
– Писать надо грамотно.
А там написано: «РАСПРОДАЖА». Я другу говорю:
– Так, все, уходим, уходим, уходим, – и мы ушли.
Дача
В какой-то момент своей жизни я написала песню «Сенбернары». И фанаты мне подарили сенбернара. Мы стали его растить в городе, но дело в том, что он быстро рос. Сначала он съел все углы в квартире, которую я снимала, и мы съехали. Въезжаем мы на дачу, и так совпало, что одна кинокомпания решила снять обо мне сюжет.
– Давайте снимем план здесь, давайте вы будите кататься на велосипеде. А вы можете съехать на пузе на перилах со второго этажа?
– Подождите, на пузе со второго этажа я съезжать не буду. Это уже лишнее.
В какой-то момент они видят такой рупор и говорят:
– О, вот эта штука нам тоже нужна. Так, посмотрим, как же нам ее применить, как применить. А, значит, смотрите, Диана, вы открываете мансарду и говорите в этот рупор: «Робеспьер Арбенин, в пять часов просьба пройти на обед».
– Это как-то тупо.
– Поверьте, будет классно.
– Ну, хорошо, – я согласилась.
Первый дубль я распахиваю окно и кричу в этот рупор: «Робеспьер Арбенин, пять часов вечера, пора ужинать».
Они говорят:
– Спасибо, еще один дубль.
Я опять распахиваю:
– Робеспьер Арбенин, – а Робеспьер в этот момент подбегает: «Гав-гав-гав».
Второй дубль, третий, четвертый… Вдруг в какой-то момент распахивается окно противоположного дома, который стоит прямо рядом, высовывается мужчина, крутит у виска и говорит:
– Чокнутая.
Вот так я въехала на дачу.
Жираф
Я ждала три года, чтобы сводить детей в более осознанном возрасте в зоопарк. И вот мы ходим от клетки к клетке, они смотрят, постоянно задают мне вопрос:
– Когда же звери выйдут на волю? Как они тут живут? – и многие другие вопросы.
Посмотрели на белых медведей. Всю дорогу Тема ходил и говорил:
– А где жираф?
И все это подогревала наша бабушка:
– Ой, нужно обязательно детям показать жирафа.
Я не понимаю, почему свет клином сошелся на этом жирафе?! Мы ходим, ходим, ходим, в какой-то момент я вижу: клетка, огромная толпа – и понимаю, что, это вероятно, то, что нам нужно.
Бабушка бежит навстречу и говорит:
– Жираф здесь, жираф здесь.
Мы Тему проносим через всю толпу, поднимаем его зачем-то на плечи:
– Тема смотри, вот жираф.
Сын к нему тянется, тянется. Жираф жует эту траву, так меланхолично, потом собрал все, что у него было во рту, и в Тему как плюнет. И малой так смотрит на себя:
– Мама, что это?
А он такой брезгливый. Вот так показали мы ему жирафа.
Чапы
У меня есть дача, и там есть соседи. Они очень хорошо ко мне относятся, иногда дарят мне цветы, и при этом у каждого есть хобби. Соседи справа разводят маленьких собак. В какое-то утро я придумала следующую вещь: я открывала огромное окно на втором этаже, переваливалась через подоконник и кричала: «ЧАПЫ». Стая маленьких, мелких собак кубарем несутся и начинают лаять. Когда выходили соседи, я пряталась. Так происходило очень часто, но у меня настолько интеллигентные соседи, что они не пришли и не пожаловались, хотя они прекрасно понимали, откуда это все происходит. Что вы думаете, тут у меня родились дети. В какой-то момент мы стали приезжать на дачу, по субботам, воскресеньям, нет садика, приезжаем на дачу. Однажды приходит соседка и говорит:
– Какой у вас милый, очаровательный сын. Знаете, что он делает?
– Что?
Оказывается, он с переднего крыльца, увидев соседку, кричит:
– Тетя, тетя, – и прячется.
Так вот, я думаю, это у нас семейное.
Фастфуд
Я после концертов очень часто люблю обрушиться на какой-нибудь фастфуд. Я не знаю, почему так происходит, но это правда. В какой-то момент у меня был концерт в Подмосковье. После концерта мы пару кварталов отъехали и зашли в одно заведение. Мы заказали два напитка, две картошки фри и две котлеты. Стоим, ждем, когда принесут. И вот ставят на поднос два напитка, потом кладут две картошки, и мы начинаем их потихонечку есть в ожидании этих котлет. Есть-то хочется, после концерта особенно. И тут ставят мороженое. На что мой приятель говорит:
– А это не наше мороженое.
Кассир отвечает:
– А это не ваш поднос.
Мы обомлели, так стало неловко, и тут голос из-за моего плеча:
– Да, вы ешьте, ешьте, ребята.
Мы оглядываемся и видим, что стоят два фаната.
Я надеюсь, что я когда-нибудь с кем-нибудь из них обязательно встречусь и угощу картошечкой.
Фото на память
Была такая история, мне подарили фанаты сенбернара. Они сначала пушистые, маленькие медвежата, но с каждым днем они становятся больше, больше, больше.
Оттуда, где мы жили, пришлось съехать, потому что он съел все углы, но какое-то время мы продержались в квартире. Однажды я вывожу его гулять. Это было в Москве. Идут мимо люди, подходят и говорят:
– Послушайте, можно сфотографироваться?
Я про себя думаю: «Ну вот, и тут застукали. Утро. Какой кошмар, я так выгляжу ужасно. Зачем еще фотографироваться», а сама говорю:
– Ладно, давайте сфотографируемся – а мой сенбернар так рвется с поводка, куда-то ему нужно бежать.
Люди так умиляются, смотрят на него и говорят:
– Спасибо большое, подержите, пожалуйста, камеру, – и берут у меня поводок.
Это было очень смешно, они хотели сфотографироваться с моей собакой.
– Атак? Пожалуйста.
Они меня абсолютно не узнали, и все были счастливы.
Химия
В школе я училась плохо, особенно по точным наукам. Проблемы были с математикой, химией, которую я запустила сразу. Когда прошло два года ее изучения, наступило 1 сентября. Я пришла в школу и думаю: «Начну я новую жизнь». Открываю учебник и думаю: «Боже, как много всего написано». Я совершенно не понимаю, как это выучить, но очень хочется стать хорошей ученицей. Один день в году, можно?! Нам задают задание 1 сентября, я возвращаюсь домой, открываю и думаю: «Надо выучить это все. А как выучить? СН5, С2O». Как выучить все эти формулы, я не представляю. Я заучила по именам. Например, Саша, Настя, Оля встретились четыре раза (CHO4). Условно говоря. Я выучила, прихожу в школу. Учительница задает вопрос:
– Кто хочет ответить?
Я тяну руку и кричу:
– Я хочу.
Класс в недоумении, потому что я никогда ничего не хотела, кроме того, чтоб меня не трогали.
– Хорошо, иди к доске.
Я все это выписала, без единой ошибки, я вспомнила все эти логические цепи, они у меня в голове остались. И тут меня похвалили:
– Здорово! Отлично отвечаешь! Классно! А теперь пару вопросов.
– Может, не надо?
– Не переживай, пару простейших вопросов, чтобы закрепить твою пятерку.
Начинаются вопросы уровня первой четверти, первого года изучения химии. Например, формула воды, формула таблицы Менделеева. Учительница понимает, что я не знаю вообще ничего и говорит:
– Диана, простите, а как вы все это выучили?
Припираться было бессмысленно:
– Не, я вот как-то составила…
– Гениально!
В итоге мне поставили тройку, то, что нормальные люди называют тройбан, но это был первый и последний раз, когда я старалась.
Снегурочка и Дед Мороз
Новогодних историй много, но я остановлюсь на той истории, когда я была Снегурочкой. Это было в поселке Ягодное, на Колыме. Мне дали голубое платье, я его примерила, оно мне оказалось впору и какой-то кокошник. Дедом Морозом был мой начальник. Я работала тогда на радио. Взяв большой мешок и какую-то палку, мы пошли по домам разносить подарки. Что самое интересное и объяснимое, Дед Мороз после третьего дома напился. Я его на себе волокла, а он говорил:
– Диана, пойдем дальше.
– Виктор Иванович, может, хватит? Мы уже всех одарили.
Когда я его втаскивала в машину, чтобы ехать дальше, он говорил:
– Хорошая семья, ну, какие хорошие дети.
Во все остальные дома мы заходили, он шатался. Это был совершенно невменяемый опыт, потому что после этого я поняла, что больше Снегурочкой я не буду. Везде наливают, я не пью, а он пьет. Мы пришли в одну из семей, нас встречают дети, у него отклеивается борода, он начинает говорить своим голосом, и они говорят:
– Дядя Витя, это вы?
– Это не я, – ответил дядя Витя заплетающимся языком, – это Дед Мороз.
После этого я больше Снегурочкой никогда не работала.
Праздник к нам приходит
У меня есть одна новогодняя история, связанная с родным братом. Родители решили в какой-то момент, что они могут пойти к своим друзьям отметить Новый год, и оставили нас с Антоном дома одних. Я была в седьмом или восьмом классе. Я тут же позвонила друзьям и сказала:
– У меня родители сваливают.
– У тебя будем?
– Да, у меня.
– Ну, классно.
Только родители ушли, как мы в 22 часа накрыли стол, и стали стекаться гости, преимущественно мальчики, которые стали сразу конкретно праздновать и праздновали так, что как-то загорелось у нас все. Я помню, как Антон бегал с бенгальскими огнями в дыму и бросал их в ковер. Они прилипали к ворсу, и он очень радовался. Кто-то позвонил родителям, возможно, соседи, потому что у нас очень громко было. Пока ехали родители, ехали другие мальчики из другого класса, а мы их не хотели впускать, поэтому они выломали дверь. Когда родители вернулись, у нас была сожжена квартира, весь ковер был в бенгальских огнях и дверь, которая стояла рядом с выбитым косяком. Отец посмотрел на все это и сказал:
– Встретили Новый год.
Надежда Бабкина. Народная артистка России
Апрель 2009 года. На одном из концертов я знакомлюсь с Надеждой Георгиевной Бабкиной. Она представляет целую эпоху возрождения интереса к народной песне в России. Ее песни помогают помнить и ценить народное искусство. На ней красивое узорчатое платье, большие бусы, платок на голове, глаза горят, с губ не сходит нежная улыбка, которую она дарит окружающим. Наблюдаю за ней какое-то время: Надежда Георгиевна со всеми доброжелательна, от ее энергетики заряжаются люди, как от солнечной батареи.
– Надежда Георгиевна, – начинаю я, – какой вы были в детстве? Кем хотели стать?
– Я всегда была девочка с характером и с самого раннего возраста знала, что буду артисткой. У меня под печкой дома было пространство, где располагался свой собственный театр. Театр существовал рядками. Нижний ряд у меня был – рабочее место, а второй ряд для отдыха. Рабочие учили уроки, готовили по дому, ходили за водой, в общем, все, что связано с бытом. Я деревенская девочка. А второй этаж – это театр, там гуляли все мои куклы. И я в одном лице за всех играла, и это мне очень нравилось. Потом я подросла, стала подрезать мамины платья, причем красивые шифоновые платья, я сзади оборочку отрежу и куколкам пошью. Она пойдет в гости, а ей говорят:
– Тамара, чего это у тебя дыра сзади?
Она же не видит, что сзади дырища.
Сегодня в щах капусту есть не будем
В детском саду у меня была подружка Шура Заводина, я приехала в Астрахань, и она мне говорит:
– Надь, а ты помнишь, как в детском саду ты сказала мне такую вещь: «Сегодня в щах капусту есть не будем». Она даже не спрашивала, почему не будем есть капусту. Если так решила Надя, значит, так надо. А собственно говоря, почему капусту есть не будем? А потому что мы не хотели сонный час зря в кровати провести, нам надо было во дворе погулять, в клумбе покопаться, нам хотелось на улицу. И воспитатели увидели, что мы вдвоем не едим капусту, а только водичку похлебываем, все пошли спать, а нас двоих наказали и выгнали во двор, чтобы мы там метелками мели двор.
А нам, собственно, то и надо было, они даже не подумали, что я это сделала специально. Потом, когда узнали про это, сказали моим родителям, мама у меня учительница, а папа председатель колхоза:
– Какая у вас девочка смекалистая.
– Шур, неужели ты помнишь?
– На всю жизнь запомнила.
– Сегодня в щах капусту есть не будем.
Добрый сторож
У нас в деревне, где я жила, в Астраханской области, был дома сад абрикосовый и яблоневый. Свои абрикосы и яблоки – они же не такие, как в колхозном саду, правда же?! Мы тихонько организовывали компанию и шуровали в этот сад. И вот начнешь трясти эти деревья, яблоки падают на землю, ты их запихиваешь за пазуху, стоишь, майка и яблоки.
И уже идти тяжело, и вдруг собака лает: «Гав! Гав!». Мы ставим пузом, с яблоками, сверху абрикосы, в руках тоже, бросить невозможно, – кто быстрее, все врассыпную. Вот пацаны, конечно, трусоватые были, мы, девчонки, держались вместе, а эти все кто куда, бросили нас. Мы втроем остались, я больше всех набрала, бежать тяжело. Я еле успела забраться на дерево, на вторую ветку только залезла, на третью не успела, подбегают Тузик, Шарик: «Гав! Гав!» – на меня смотрят, у собак глаза добрые, кусаться не собираются, но гавкают, работу выполняют. А сзади сторож ковыляет с ружьем и говорит:
– Ну что, Надька, попалась?
И я заплакала от испуга:
– Дядя Вася!..
– Все отцу расскажу, все скажу. Это что ж ты делаешь? У тебя свой сад какой замечательный, нет, тебе сюда надо идти за колхозным добром.
– Я больше не буду… – Ну меня так майка оттопыривается и высыпаются все яблоки.
Я на них смотрю.
– Ну слазь, слазь, Надька, слезешь или помочь?
Я слезла, смотрю на него.
– Ну ладно, забирай, иди уж. Что, никак не наелась?
– Нет, я пойду так.
– Да не скажу, не скажу отцу, иди.
В общем, простил, и больше мы туда не лазили.
Трактористка
В школе, которую я заканчивала, нам обязательно присваивали квалификацию. Я овощевод-механизатор. Нас обучали езде на тракторе, не на маленьком, а на гусеничном. И вот, значит, надо было сдавать зачет, что я усвоила трактор. Мотоцикл я освоила, велосипед я освоила, кобылу с телегой я освоила, дошло дело до трактора. Завести-то мы его завели, я села, и он у меня прет прямо на школу, остановить его не могу, не знаю, за что мне дернуть-то. Я ору, а трактор еще громче, меня не слышно: «Помогите!». И вот остается буквально два метра до крыльца школы, и трактор попрет на крыльцо школы, и вообще въедет в школу, тогда, может быть, и остановится. У меня был жуткий испуг. Какой-то парень впрыгивает прямо на ходу и дергает что-то на себя. В результате я отлетаю в этой кабине назад, и он говорит:
– Ну и дура же ты, Надька, не умеешь – так не берись.
Я была в шоке: «Как это – не умеешь, не берись?» – про дуру я помалкиваю.
Мне же надо получить корочки, что я овощевод-механизатор. Педагог поставил мне зачет и сказал:
– Ты чего забыла? Я же тебе сто раз показывал, надо нажать вот сюда, и он остановится.
Деревня
Как была раньше деревня, такой сейчас нет. Раньше с землей на вы обращались, матушку-землю обожали, любили, за ней ухаживали, ее возделывали, ей давали отдохнуть, чтоб она плодородила. Я росла в деревне, у нас была живность. И каждое утро в четыре утра нужно было выгонять эту скотину на широкую луговину пастись. Мы выбирали одного пастуха, и ему должен был каждый двор помогать по отдельности провожать скотину за деревню. Дальше пастух уже сам справлялся, на дудочке играл, они по полю ходили, и все было замечательно. Но обязательно чтоб кто-то из сельчан помогал пастуху. Однажды мы проспали, четыре утра, а коровы все ушли. Как корову оставлять дома в хлеву? Нельзя, жрать – то нечего, надо на луг идти. Коровушки, оказывается, умненькие, тропинки протоптанные, наша корова по ним и пошла. И все, мы ее выгнали не в четыре, а в шесть. Сначала она побродила по селу, потом она дошла туда, куда надо.
Потом пастух родителям моим сказал:
– Надька-то ваша корову вовремя не выгнала.
– Как не выгнала?
Удивительная вещь – когда пастух загоняет коров в деревню, они сами находят свое место, свой дом, свое пристанище.
Я очень любила работать в поле, обожала собирать помидоры. С одного куста помидоров можно было набрать двенадцатилитровое ведро. Помидоры огромные. И это ведро умещалось в ящики. И вот норма – двенадцать ящиков.
Ты их собираешь, а остальные за деньги, которые идут тебе в карман. А еще больше мне нравилось, когда разумный председатель колхоза делал так: вот он видит, что урожай огромный, мы не успеваем все убирать, потому что зреет быстро, машины увозят и что-то остается на поле, поэтому было разрешено брать сколько хочешь. И там делали прямо на поле томатную пасту. Стоял как бы мини-завод, дезинфицировали банки, крышки и помидоры, которые мы не успевали в банки складывать, гнали в этот чан, они перемалывались, передавливались, там какие-то агрегаты стояли, и на наших глазах появлялась томатная паста или томаты в собственном соку. Это был такой труд, который ты реально видел. За день уработаешься, идешь домой уставшая, поужинаешь, умоешься и идешь на танцы. Я на танцы ходила в сельский клуб. Хорошо! Музыка какая-то играет, и все так пританцовывают.
Потанцуешь, двенадцать ночи, дорожек никаких, идешь домой – с кочки на кочку перепрыгиваешь. Поспала, утром опять в 7 утра подъем и на работу, в 8 утра уже на поле собираешь помидоры. Сельская жизнь – она человека обогащает. Деревню любить надо!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
