Текст книги "Влияние"

После душа заметно подобревший Гудвин не обнаружил Сэл в квартире. Она сбежала вместе с остатками таблеток. На кровати лежала смятая записка со словами.

«Я тебя сама найду»

Нисколько не удивившись, Джек накинул свою привычную синюю клетчатую рубашку, надел узкие брюки, влез в кеды и побрел из мрачной квартиры прочь.

Глава вторая

Утро просыпалось новыми красками для Джека. Сквозь зеленую листву растущих близ дома ясеней пробивались желтые солнечные лучи. На улице стояла тишина. Только кокетливые речи птиц и перешептывание деревьев иногда нарушали утренний покой. Джек глубоко вдохнул свежий воздух Дублина и направился в небольшую забегаловку рядом с домом, где он ранее предлагал Сэльфии позавтракать. Продавец выглядел сонным, но нисколько не удивился столь раннему визиту Джека. Он знал его в лицо, так как тот считал своей традицией перед работой зайти сюда завтраком. Ему быстро оформили заказ и вручили пакет с двумя сэндвичами.

На Гордон стрит, куда он направлялся, даже в поздние часы было малолюдно, не говоря уже про утро. Одинокий силуэт двигался по центру проезжей части в направлении гордо возвышающегося здания. Дом престарелых «Олд Дрим» находился в самом конце улицы. Благодаря этому, комплекс был изолирован от других новостроек. Местные прозвали его «Стариком». Раньше это поместье принадлежало приезжей семье Джонсонов. Они владели сетью жилой недвижимости в Англии, поэтому использовали это место, чтобы отдохнуть от рабочей суеты. В две тысячи пятом году они продали поместье фирме «Джордан Компанис», специализировавшейся в сфере услуг. Таким образом, элитный частный дом престарелых «Олд Дрим» начал свою работу. Это здание было выполнено в стиле классицизма. За пару километров можно было увидеть центральный шпиль над куполом, а по сторонам «Старика» окружал лиственный сад с небольшим искусственным водоемом.

Джек любил эту дорогу по единственной причине – на ней он отдыхал. Спокойно брести в одиночестве, поедая завтрак и погружаясь в свои мысли – это возможно лучшее, что с ним сегодня произойдет. Поэтому, он не торопился. В голове кружились картинки прошедшей ночи, а самочувствие оставляло желать лучшего. С каждым новым шагом Джек раздражался все сильнее, так как не очень любил это место. Его работа не приносила удовольствия. Всяческих контактов с коллегами Джек старался избегать. Но, чтобы как-то содержать Сэл, оплачивая дилера и выпивку за двоих, ему приходилось пять дней в неделю появляться там и выполнять определенные алгоритмы действий на протяжении девяти часов, а иногда и оставаться на ночь. Но здесь были и свои плюсы. Работа позволяла ему не сойти с ума, потому что в отличие от бардака дома с Сэл, в Олд Дриме всё было тихо и размеренно. Здесь его мозг отдыхал от вечной болтовни Уорнингтон.

Проходя мимо магазина с продуктами, Джек увидел странную картину – шеренга из пяти человек, облаченных в форму нацистов с ружьями, приставили к стене магазина какого – то парня в костюме розового зайца. Большой пушистый зверь стоял напротив них и всем своим видом старался показать, что плевать хотел на их намерения. Он показывал им неприличные жесты и всячески кривлялся. Спустя минуту нацисты открыли огонь. Заяц замертво упал на асфальт.

«Хреновое нынче кино снимают».

Не придав увиденному особого значения, Джек продолжил свой путь и вскоре добрался до пункта назначения. Повсюду царила тишина. Соседние дома еще спали. Джек открыл калитку и вошел на территорию. Узкая дорожка вела к главному входу, которую украшали почерневшие колонны. В центре тропинки находился маленький фонтан. На нем были изображены сцены из ирландских легенд про волшебных эльфов. Фонтан окружали ветхие деревянные лавки. Старики любили бывать здесь во время прогулок. Сама территория была довольно большой. Ухоженный газон расстилался по всей площади до вязов, росших по границам забора, а мелкие аккуратно подстриженные кустарники разрезали зеленую гладь во все стороны. За флору отвечал мистер Маккарти. Джеку было по душе то, как этот человек относится к своей работе, но, в то же время, считал ее совершенно бессмысленной. Вообще, легче было перечислить профессии, которые Джек считал нужными, чем те, что были по его мнению бесполезными. С одной стороны, ему не нравился однообразный никчемный труд, приносящий мало пользы, но с другой стороны Джеку не хватало смелости самому сделать что-то действительно важное. Он не обладал специальными навыками, которым учат в колледжах и университетах, а таланты и вовсе отсутствовали. «От наличия большого количества талантов часто болит голова. Но без них она болит еще чаще», любил выражаться отец Джека, Дэйвид Гудвин. На протяжении всей жизни Джек старался оправдать их ожидания и всячески пробовал себя в разных сферах деятельности. По настоянию родителей он пытался посещать занятия по крикету, футболу, регби, но нигде не снискал успехов из-за своих физических данных. После Джек пытался писать статьи в школьной газете. У него неплохо получалось, но ему постоянно не хватало терпения. В конце концов, на семейном совете было решено, что Джек поступит на юридический факультет в один из местных колледжей на те деньги, которые скопили отец с матерью. Но этим планам было не суждено сбыться.

Однажды, Гудвин спросил мистера Маккарти: «Зачем ты это делаешь изо дня в день? Не лучше ли дать природе самой решать за себя?». На что тот отвечал: «Если бы в этом мире у каждого не было определенных рамок, то хаос бы восторжествовал. Но самое главное – мне это нравится». Тогда Гудвин посчитал этот ответ пафосным.

Мистер Маккарти уже держал в руках секатор и был готов подстричь пурпурный вереск. Завидев Джека, он заметно повеселел.

– Доброе утро!

– Очень на это надеюсь, мистер Маккарти.

– Как там твоя книга? Пишется? Наверное, много сил уходит?

– Да, конечно. Стараюсь ей уделять больше времени.

– Только потом не забудь мне подарить экземпляр с автографом.

– Непременно.

У Джека была легенда – он писатель. Ну, не совсем писатель. Просто пишет свою первую книгу, чтобы хоть как-то оправдывать свои красные глаза и остальные последствия приема запрещенных веществ и бессонных ночей в барах перед начальством и коллегами. Он даже специально купил большие очки с простыми линзами, чтобы больше походить на автора книг. Джеку нравились писатели. Он считал их похожими на себя. Одиночки, которые думают не как все, не бояться злоупотреблять алкоголем и вредными препаратами для вдохновения. Но Джек не любил читать. Ему не была интересна собственная жизнь, так почему его должна интересовать вымышленная?

Пройдя мимо садовника, он подошел к центральному входу и отворил тяжелую дверь. Приторно – сладкий душок царил на каждом метре этого тоскливого царства. Складывалось ощущение, что время остановилось в этом доме уже давно. Интерьер остался родным – о ремонте даже не было и речи. Теплые оливковые и коричневые тона преобладали над яркими табличками с инструкциями и предупреждениями. Паркет приятно хрустел и местами проваливался. Мебель была на вид потрепанной, но ухоженной, что давало ощущение присутствия какой-то жизни здесь. На стенах висели картины с умиротворяющими пейзажами. В целом, этот особняк с длинными коридорами и простертыми коврами производил впечатление здания из двадцатых годов. Только современные барьеры и камеры слежения выдавали эпоху новых технологий.

На проходной дежурил вахтер по имени Дэниэл Кавана. Мистеру Каване недавно исполнилось тридцать два года. Только на самом деле об этом мало кто знал, кроме его матери и Джека. Дело в том, что Дэниэл страдает от ожирения. Только не страдает, а наслаждается. Наслаждается приемом пищи. Джек никогда не видел этого парня без еды. Он либо ел, либо готовился к еде. У мистера Каваны была неопрятная борода. В ней часто застревали остатки завтрака или ужина. Его не заботило мнение остальных по поводу своих пышных форм. Главная проблема состояла в отсутствие друзей. И именно в Гудвине он часто искал поддержку.

– Джек, привет. Как вечер пятницы прошел? – завидев своего надуманного приятеля, Дэниэл немного вытянулся и даже привстал.

– Здравствуйте, мистер Кавана. Неплохо. Весь вечер писал четвертую главу своего романа, – неуверенно ответил Джек, – у меня остался сэндвич с завтрака, не желаете?

Глаза Дэниэла засветились. То ли от того, что ему предложили бесплатно еду, то ли от того, что с ним наконец-то кто-то заговорил в неформальной обстановке. Остальные коллеги старались избегать беднягу. Одинокий толстяк, который живет с мамой и не вылезает из-за компьютера – не лучшая кандидатура для общения. Тем более для дружбы. Джек часто оставался с ним на ночных сменах, и они не гнушались иногда немного выпить. Дэниэл считал Джека своим другом. Джек же просто плыл по течению. Может быть, внутри ему и было жаль Дэниэла, но он старался гнать от себя эти мысли.

– Спасибо Джек. Я тебе должен.

Отдав сверток с едой пухлому вахтеру, Гудвин продвинулся в комнату для персонала. Рабочий день начинался за час до подъема жителей для того, чтобы была возможность предотвратить опоздание персонала на работу. Работники знали это, поэтому приходили позже. Джек зашел в пустую раздевалку и направился к своему ящику. Нащупав в кармане ключ с биркой «16», он вставил его вскважину и повернул. Психологи могут определить тип и характер человека по обстановке в его личной комнате. Если бы они проанализировали ящик Джека, то пришли бы к выводу, что у хозяина есть все признаки нарушения психического здоровья. На вешалке висела рабочая одежда. Судя по запаху, который доносился от нее, Джек не злоупотреблял стиркой. Хотя, он всегда мог отнести ее впрачечную, но отказывался по той причине, что ему просто было лень. На верхней полке были разбросаны фантики от мятной жвачки и смятая пачка сигарет. И повсюду пыль. Тонкий слой пыли внизу, где располагались затертые до дыр тапочки. Вверху, где на полке лежал мусор. Джек, не думая, сорвал одежду с плечиков и стал переодеваться. Этакое мгновенное перевоплощение из наркомана-социофоба в порядочную заботливую няньку с холодным взглядом.

Джек вот уже второй год работал сиделкой у одной старушки. Зовут ее миссис Джессика Кингсли. Она попала сюда три года назад. Двое ее сыновей, Том и Патрик, решили «избавиться» от своей матери сетуя на ее возраст и проблемы с сердцем, оправдывая себя тем, что здесь ей будет комфортнее. На самом деле, они сразу же после заселения сюда, продали ее дом и разделили деньги. Том работает риелтором и постоянно занят. Патрик же работает водителем огромной фуры и имеет довольно сварливую жену, которая во время поездок мужа изменяет ему. По сути это была инициатива Тома, а Патрику ничего не оставалось, как поддаться давлению со стороны более интеллектуально развитого брата. Они навещают Джессику раз в месяц. Джек ненавидит эту парочку. Ему постоянно приходится видеть, как старушка с грустным лицом хватается каждое утро за красный маркер и зачёркивает дни до приезда ее любимых сыновей.

Переодевшись, Джек направился к лестнице. Он поднялся на второй этаж. Именно там располагались покои стариков. Скрип прогнивших половиц сопровождал каждый его шаг. Проходя по длинному коридору, взгляд Джека случайно уловил движение в большом окне. Подойдя к нему, он увидел во дворе старый черный минивен. Из багажника, коллега Джека Уэсли, доставал большие выцветшие чемоданы. Рядом с ним стоял пожилой темнокожий мужчина с седыми волосами и бородой. Он был одет в черные брюки и коричневый пиджак, из карманакоторого торчал белый платок. Этот яркий платок, как показалось Джеку, можно было увидеть с другого конца Дублина. Под пиджаком была надета черно-синяя клетчатая рубашка, а на ногах стертые туфли. Мужчина достал шляпу из салона автомобиля и поместил ее на своюседую голову. Он поблагодарил Уэсли за помощь и парочка направилась в здание.

– Новенький, – шепнул под нос Джек.

В коридоре послышались разговоры. Это означало, что жильцы просыпаются. Джек ускорилсвой шаг и направился в комнату миссис Кингсли. Аккуратно повернув дверную ручку, он вошел в светлую комнату, наполненную старыми фотографиями, которые висели на стенах. Старушка лежала с открытыми глазами. В «Олд Дриме» жильцов каждую ночь запирают на ключ ради безопасности. Иногда случались побеги, но это происходило очень редко. Миссис Кингсли изначально настояла на незапертых дверях. Так оначувствовала себя более свободно. Этот пункт был прописан в её контракте при заселении. По правде ей здесь было хорошо, пусть она и очень скучала по своим мальчикам и не теряла надежды когда-нибудь потискать внуков. В таких ситуациях ей на помощь приходил Джек. Она считала его своим третьим сыном. Джессика души не чаяла в этом парне. Коллеги часто подшучивали над Гудвином на тему «кто за кем еще ухаживает». Джек помогал ей в бытовых ситуациях, и, конечно, скрасить времяпровождение. Она платила ему тем же. Часто хвалила его перед руководством, иногда помогала даже деньгами, которые были припасены у нее на черный день. Их отношения чем-то напоминали симбиоз двух существ. Джек представлялся рыбкой-чистильщиком, выигрывающий в пище, освобождая миссис Кингсли, большую рыбу, от грязи и одиночества.

– Вот и новый день, миссис Кингсли, – немного торжественно объявил Джек.

– Хорошее начало дня, Джеки, мальчик мой. Как прошли твои выходные? – старушка поднялась медленно с кровати инаправилась к стене. По центру висел яркий календарь, в котором она с довольным лицом зачеркнула еще одну цифру. До приезда сыновей оставалось три дня.

– Неплохо, миссис Кингсли, спасибо.

– Только не говори мне, что ты опять путался с этой похотливой брюнеткой …. Как там ее? – миссис Кингсли прекрасно знала, как ее зовут, но не подавала виду.

– Сэльфия.

– Да, точно. Не нравится она мне, Джек. Слишком толста и бледна. И глаза какие-то пугающие. Уверена, что в хозяйстве от нее нет никакого толку. Одни потребности.

Джек усмехнулся про себя. Пожилая женщина была права. Джек вспомнил момент с уборкой, которую он однажды затеял. Сэльфия валялась в постели, а тот пытался заставить ее помочь. Девушка не терпела, когда ей указывают. Поэтому, она начала раскидывать вещи одну задругой. Слово за слово, и вот уже Джек останавливал быстрые удары ладонями по своему лицу от разъяренной Сэл. Все их совместные уборки заканчивались тем, что они разносили квартиру в порыве гнева. От и без того скудного интерьера ничего не оставалось. Гнев плавно переходил в мощную страсть по причине доминирования одного из участников погрома. А венчалось все страстным сексом. Таким хитрым и приятным способом Сэльфия уходила от бытовых проблем.

Миссис Кингсли очень часто напоминала Джеку мать. Они обе часто давали ему добрые советы на тему как вести себя с девушками. В случае с Уорнингтон Джессика была противих связи.

– Я пожилая дама, Джек. Уж поверь, навидалась всякого и имею право раздавать людям бесплатные советы. Я тоже в свое время была влюблена в безумца, – миссис Кингсли к тому же считала Сэл еще и ненормальной, – этот человек принес мне больше боли, чем удовольствия. Но единственное что мне в нем нравилось – это честность. Сынок, порядочные девицы изменяют своим мужчинам, безумные хотя бы не отрицают этого. Дай Бог, чтобы ты не сильно пострадал от нее, – выдохнула старушка.

– Спасибо за наставления миссис Кингсли, но я…

– Я не нуждаюсь в чьих-либо советах. Сколько же я наслушалась этих слов от мужчин. Гордые, непокоренные орлы, которые летают высоко в небе. Гордыня вас погубит, молодой человек. С такой высоты вашего эго можно и разбиться.

Джек нахмурился. Он, конечно, привык к нравоучениям со стороны старших, но обычно не придавал этому особого значения. Сегодня ему показалось, что она была в чем-то права. Старушка встала с кровати и накинула халат, висевший на крючке рядом.

– Что же… Я умылась задолго до твоего прихода. Видимо, время завтракать.

Глава третья

Пара не спеша вышла из комнаты и побрела в сторону столовой. «Олд Дрим», судя по издающимся громким звукам, начал тоже просыпаться. Широкие коридоры наполняли остальные жители «Старика» со своими опекунами. Миссис Кингсли с улыбкой встречала каждое живое существо, что попадалось им на пути. Джек со старанием держал под руку Джессику. Ему нравились старики по одной простой причине – они были беззащитны. Джек сравнивал их с кучкой пасущихся старых коров и быков, которые каждое утро отправлялись пастись на лужайку со своими пастухами. Они не представляли малейшей опасности. Также не секрет, что с каждым новым прожитым годом человек становится все сентиментальнее. Хоть эти коровы и не давали больше молока, но могли «лизнуть» тебя в трудный момент.

Миссис Кингсли сегодня много улыбалась. Своим долгом она считала рассказать каждому о скором приезде своих сыновей. Джессика была что-то вроде поп-звезды этого дома. Соседи отвечали ей взаимностью, даже не смотря на то, что у одной половины стариков никого из родных больше не осталось, а про вторую половину жителей забыла их собственная семья. Были, конечно, и счастливые постояльцы – их приезжали навещать каждую неделю. Но сами же старики старались это не афишировать. Джессика всем нравилась и только поэтому остальные радовались за нее.

Столовая располагалась на первом этаже. Это было светлое помещение с большими окнами и кружевным тюлем. Высокий потолок был настолько белоснежным, что работники называли это место условно раем. Персонал приносил еду из кухни и расставлял ее на столах перед приходом жителей. Столы и стулья были рассчитаны на четырех человек и аккуратно распределены по всему помещению. Благодаря такой расстановке старики могли что-то обсудить за приемом пищи в узком кругу. Няньки завтракали, обедали и ужинали здесь же для придания более семейной и уютной атмосферы. У «Олд Дрима» была своя система опекунства. На каждого клиента выделялся один человек из штата, который до истечения контракта закреплялся за ним. Здесь проживало сорок восемь жителей. Соответственно выделялось сорок восемь нянек. Существование в доме стоило довольно дорого. Некоторые из местных жителей даже продавали свои дома, чтобы оплатить комнату и уход.

Джессика уселась за центральный столик с тремя мужчинами. Она любила мужское общество, впрочем, как и любая нормальная женщина. Джек устроился рядом с Уэсли и его другом Фредом. Уэс был примерно одного возраста с Гудвином. Фреду было за тридцать, но выглядел он намного моложе. Друзья внешне выглядели ухоженными – всегда гладковыбритые, носили модные стрижки набок, посещали тренажерный зал, отчего были подтянутыми и широкоплечими, с сильно выделяющейся грудной клеткой. И совершенно не стеснялись своих гомосексуальных отношений. Этот факт, на удивление, не смущал остальной персонал. Коллеги видели в них самую милую, добрую и отзывчивую гей-пару на всем белом свете. А старики не догадывались об их связи. Некоторые даже не знали о существовании однополых отношений. Правда, этой парочке иногда сносило голову из-за своих сильных чувств друг к другу. Друзей пару раз застукивали вместе в душе, а один раз начальство обнаружило их таинство в чулане. За хорошую работу и по инициативе самих стариков Уэсли и Фреда прощали.

– Какой-то ты хмурый, Джек, – донеслось от Фреда.

– Все хорошо. Просто я мало спал. Писал книгу.

– Или кувыркался со своей безумной подружкой, – добавил Уэсли и хитро прищурился в ожидании реакции Джека.

– Уэсли, я ненавижу, когда вы с Фредом начинаете перегибать палку. Лучше расскажи кому это ты сегодня помогал утром с вещами?

– Забавный старичок. Зовут Джон Ливс. У него вроде нет никого. Свой дом он продал за довольно большую сумму, которой сможет расплачиваться за содержание здесь до конца своей жизни. Почему? Из общения с ним я понял, что ему просто одиноко. О семье, близких и друзьях он умолчал.

– Хм… Странный выбор. Он же мог оплатить себе место в «Крон Тауне». Там еда лучше, да и сиделок-геев нет.

– Ты знаешь, что у тебя напрочь отсутствует чувство юмора? – заступился Фред. Судя по внешнему виду, Уэсли тоже напрягся. Они не любили, когда их называли геями, – я не знаю, какая там еда. Ему понравилась наша система опекунства.

– Хорошо, хорошо. Не злитесь девочки, – Джек продолжал мстить, – что-то мистер Морган задерживается. Наверное, пересчитывает свои копейки.

В ту же секунду дверь отворилась. В столовую вошел высокий бритоголовый мужчина в очках. На нем был надет коричневый костюм с галстуком и белой рубашкой. На вид ему было не меньше сорока лет. В руках мужчина держал блестящий кожаный портфель. За ним проследовала женщина чуть младше него. Обладательница грубых черт лица и ярко рыжих волос была облачена в строгий черный костюм-двойку. Ее педантичный образ напоминал Джеку его строгую школьную учительницу миссис Кин. Именно она чаще всех оставляла его с Сэльфией после уроков из-за плохого поведения. Поэтому, при первом знакомстве у Джека сразу сложилось плохое мнение насчет ее человеческих качеств. Мужчину в очках и рыжую женщину звали Генри Морганом и Оливией Смит. Мистер Морган – управляющий «Олд Дрим», а мисс Смит работала его заместителем. Каждый понедельник они наведывались к своим клиентам, чтобы пожелать им насыщенной недели. Джек считал мистера Моргана жадным ублюдком, а мисс Смит лицемерной стервой. Для работников «Старика» не было секретом то, что Генри Морган трясся над любой монетой. Персонал ощущал это на своей зарплате. Генри ввел очень строгую систему штрафов для сиделок, поваров и остальных работников. Так, например, за опоздание на работу взимался штраф в размере десяти процентов от заработной платы. Прибегнуть к такому способу экономии ему подсказала Оливия. Она была разящим мечом и огненным щитом Генри Моргана. Этой женщине было бессмысленно что-то доказывать. К тому же, она совершенно точно ненавидела каждого в этом здании, принимая рабочий персонал за скот или рабов.

Генри натянул на себя кислую улыбку и рукой подозвал к себе кого-то из коридора. Этим человеком оказался темнокожий старик, который прибыл утром. Он уверенно вошел в столовую с поднятой головой и приветливой улыбкой.

– Дорогие друзья! – в «раю» раздался громкий четкий голос Моргана, будто дьявол решил заглянуть наверх на огонек, – я рад представить вам нового жителя в нашем скромном заведении. Знакомьтесь, Джон Ливс, – тот снял с себя шляпу, – давайте все вместе поприветствуем мистера Ливса.

Джеку показалось, что старики всю ночь репетировали синхронность своих аплодисментов, но жители действительно были рады новичкам. С каждым новым человеком в этот дом приходила новая история, которую им не терпелось услышать.

– Доброе утро. Благодарю вас за такой теплый прием, – Джон наградил своим взглядом всех присутствующих, – мне безумно приятно присоединиться к столь дружному коллективу. Желаю всем приятного аппетита.

Лица стариков еще больше расплылись в улыбке. Джессика пригласила Джона позавтракать вместе с ней и ее компанией, но Джон, посетовав на долгий переезд и накопившуюся усталость, любезно отказал. Мистер Ливс с разрешения начальника удалился в свою комнату. Генри уверенно проследовал за ним прочь из столовой, пожелав оставшимся стандартной приятной недели. Все взгляды переключились на Оливию Смит, которая не торопилась уходить. Она стала внимательно кого-то искать в зале. Спустя пару секунд ее строгий взгляд остановился на Джеке. Ему стало не по себе. После того, как она двинулась в его сторону, у Джека случилось дежавю. Он вспомнил школу. Урок математики. Строгая учительница миссис Кин собирает тетрадки с домашним заданием на проверку. Джек, нервничая, отказывает ей, сетуя на кота, который помочился на тетрадь. Сэльфия рядом начинает громко смеяться и весь класс за ней подхватывает. Строгая учительница успокаивает ребят, а малыш Джек, уставившись в парту, ждет приговора.

– Джек, после завтрака зайди ко мне в кабинет.

Гудвин почувствовал, как ледяная волна прошлась по его спине. Он стал активно вспоминать, чем же мог вызвать гнев начальницы. В голове появились кадры с прошлого вторника, когда к нему на работу заезжал Скотт и они раскурили косячок на заднем дворе. За ними следовали кадры с четверга. В тот день Джек и мистер Кавана распили на двоих бутылку виски во время ночного дежурства. Неужели камеры засняли его?

Фред и Уэсли не теряли энтузиазма.

– Сдается мне, что кто-то имеет большие планы на тебя. Я более чем уверен, что в постели ей нет равных, – отвлекся от своей овсяной каши Фред.

– Несомненно. Я видел, как она смотрит на тебя. Это взгляд хищника, вышедшего на охоту. А зная характер Оливии, умоляю тебя – не сломай себе бедро, – усмехнулся Уэсли, – ну или ребро.

– А почему бы вам двоим не пойти и отсосать друг у друга? Может быть, хоть так вы закончите нести чушь? – Джека начинали сильно доставать эти двое.

– Как грубо, Джек. Но мы подумаем над твоим предложением, – приятели засмеялись на всю столовую.

Гудвин тут же допил свое утреннее какао, вышел из-за стола и немедля подошел к миссис Кингсли. Он уведомил ее о том, что ненадолго отлучится, после чего вышел из помещения и устремился вперед по коридору. Смех парочки гомосексуалистов еще долго звенел в ушах, но его это не волновало. За все время, пока он работал в «Олд Дрим», Оливия Смит ни разу не удостаивала его личной индульгенции. Перед тем как зайти к ней, Джек решил выкурить сигарету на заднем дворе, пока не набежал народ с завтрака. «Какой толк курить в толпе бубнящих людей, которые отвлекают тебя от твоих мыслей и ощущений? Сигаретой нужно наслаждаться в одиночестве» – считал Гудвин. На улице было по-летнему тепло. Солнце поднялось довольно высоко, и шум машин вдалеке означал, что город больше не спит. Устроившись в теньке рядом с мусорным баком, Джек достал из кармана пачку сигарет «Честерфилд» и закурил. С каждой новой затяжкой волнение проходило. На другом конце забора, окружающего дом престарелых, Джек заметил силуэт. Приглядевшись, он узнал в нем мистера Ливса. Тот медленно прогуливался вдоль границ, раскидывая хлебные крошки налетевшим голубям.

«Стало быть, он обманул всех в столовой, что очень устал».

Докурив сигарету, Джек затушил бычок и направился к кабинету мисс Смит.

Приемная располагалась наверху под куполом. Туда редко заходил персонал просто так. В «Олд Дриме» это являлось плохой приметой. Если тебя вызвали под купол, то либо ты уволен, либо тебе выпишут штраф. Джек постучал в лакированную деревянную дверь. За ней прозвучал милый, немного звонкий, голосок. Джек отворил дверь в прихожую. Перед ним за столом сидела Роуз Хитли. Увидев Джека, она доброжелательно улыбнулась. Оказаться с Роуз в одной постели мечтала вся мужская половина персонала и даже некоторые похотливые жители. Роузи обладала невероятной красотой. Ее неприлично выпирающая задница и упругая грудь являлись неотъемлемым предметом для разговоров в мужской раздевалке. Но Джек обычно не принимал в них участия. Его больше впечатляли ее изумрудные глаза. Будто сам Создатель спускался за камнями в копи Кагем, что находятся в Замбии, чтобы подарить их маленькой новорожденной Роуз, которая на протяжении всей своей жизни будет очаровывать ими печальные души простых смертных, даря им надежду на лучшее.

– Привет Джек! Как твои дела? Ты не заболел? Пришел к мисс Смит? Что-то вид у тебя неважный.

Остолбеневший Гудвин растерялся от такого количества вопросов, единовременно осыпавших его, а ее взгляд растворил все злое, что в нем оставалось после завтрака. Роуз заметила замешательство Джека.

– Садись вот сюда, – Роуз указала на кушетку возле стены, – Мисс Смит сейчас разговаривает по телефону. Как закончит, то сразу будет готова принять тебя.

– Спасибо, Роуз, – Джек почувствовал свою беспомощность и скромно сел рядом с ней.

– Как там дела у миссис Кингсли? Мы подружились и я частенько забегаю проведать её. Джессика говорит о тебе много хорошего, переживает…

Джек не понимал, что происходит. Он явно не был готов к такому большому потоку информации, в тоже время, аккурат находясь под аурой очарования изумрудных глаз. Роуз весело улыбалась, накручивая на палец длинный каштановый локон. Джек, и правда, выглядел смешно. Когда мужчина молча сидит, сложив руки на коленях, чуть приоткрыв рот и уставившись на девушку – быть беде.

«Неужели я ей нравлюсь? А что, если я не так уж и плох? Что бы подумала Сэл? Вот бы она была здесь. Умерла бы от ревности».

Джек не успел ответить Роуз. Дверь отварилась. Из нее показалась рыжая голова мисс Смит.

– Заходи, – брякнула она.

– Спасибо, Роуз, – пробормотал Джек.

Хитли все еще улыбалась. В ответ она кивнула ему. Пока Джек сидел на стуле, у него необычайным образом затекла нога. Так как он пребывал в небольшом шоке, то не почувствовал изменения в кровообращении. Уверенно встав, он чуть не свалился. Роуз насмешил аэта картина. Она привстала, чтобы помочь ему, но Джек быстро восстановил равновесие. Весь красный от стыда он зашел в кабинет к Оливии.

«Что ей от меня нужно? Мы никогда раньше не разговаривали. Откуда такой напор? И почему я не смог ничего сделать рядом с ней? Какие красивые глаза!».

В кабинете у Оливии Смит царил порядок. Настоящая мечта офисного перфекциониста. Все вещи были разложены под правильными углами. Папки с документами ровно стояли по алфавиту. Вещи на рабочем столе были разложены по чёткой системе – карандаши в одном месте, пишущие ручки – в другом. И никакого намека на пыль.

Джеку почувствовал прохладу. В окна кабинета не попадал солнечный свет. Но, как ему показалось, не только по этой причине.

– Что-то не так? – начала Оливия. Она указал Джеку пальцем на стул, куда ему нужно было сесть.

– Нет, все хорошо мисс Смит.

Джек присел на кожаное кресло. Оно было гораздо ниже, чем кресло Оливии. Джек знал, что это ради психологического давления. Когда человек ведет диалог с партнером, при этом разговаривает с ним сверху вниз, то он получает определенное преимущество. Такой трюк проворачивают на собеседованиях в крупных фирмах. Оливия обошла его вокруг, как бы осмотрев с высоты свою добычу, и расположилась напротив.

– Ты в своем уме? Самая красивая девушка восточного Дублина начинает флиртовать с тобой, а ты сидишь как осел и ничего не предпринимаешь в ответ?

Если даже самый маленький флирт способен изменить твой день к лучшему, то обычный разговор с Оливией Смит способен загнать тебя в самую глубокую депрессию.

– Никак нет. Я в полном порядке.

– Ты знаком с зеркалом? Такая гладкая поверхность, которая предназначенная для отражения света. Мы в ней тоже отражаемся. Ты когда последний раз смотрел в него?