Текст книги "Влияние"

Глава пятая

Дождь уже не так сильно барабанил по телу Джека. Но Гудвин осознавал, что это всего лишь тайм-аут и такая погода продлится до конца дня. Поэтому он поспешил отправиться обратно на автобусную остановку. По пути Джек всё-таки обдумывал предложение мистера Дойла. Старик все-таки влез к нему в голову со своей идеей. Ему стало любопытно, что изменилось за эти четыре года. Джек никогда не думал об этом, поэтому желание хотя бы издали посмотреть на внешний вид дома, мамин сад и деревянную ограду возрастало с каждым шагом все больше и больше. Остановка располагалась примерно в трехстах метрах от магазина мистера Дойла, поэтому Джек быстро прибыл на нее. Он разместился под прозрачным козырьком, достал пачку сигарет и закурил. Ни людей, ни автобусов не было. Только одинокая машина стояла рядом с автозаправкой через дорогу. Джек выкурил сигарету. Дождь практически перестал идти. Он простоял примерно десять минут, но автобусов все не было. Пока Джек ожидал своего рейса, в голову лезли картинки его спальни, маминой кухни, отцовского кабинета. Джек никак не мог избавиться от ностальгического слайд-шоу в своей голове. Тогда он решил, что если за то время, пока он выкуривает еще одну сигарету, автобус не приезжает, то он идет посмотреть на дом. Джек нервно поджег «раковую палочку», вдохнул в себя серый дым и стал ждать. Ему казалось, что время тянется довольно долго первые три-четыре затяжки. Но после того, как он скурил чуть больше половины, время стало неумолимо лететь вперед. Он боялся, что ему все-таки придется идти в дом. Чем быстрее огонь сжигал все на своем пути к фильтру, тем чаще колотилось сердце Джека.

Неожиданно вдали показались два больших фонаря, которые стремительно приближались. Через пару секунд Гудвин уже смог разглядеть, что за тип автомобиля к нему направлялся. К его счастью, это был зеленый автобус с номером сто шестнадцать, который мог бы доставить его в центр. Джек практически докуривал свою сигарету, но автобус не спешил тормозить. Он проехал мимо остановки и остановился чуть дальше. Джек затушил бычок и побежал к водителю.

– Извините, вы поедете в центр?

– Слушай, ты разве не видишь, что у меня включены аварийные фонари?

И вправду. Джек настолько сильно обрадовался, что так легко отделался от самого себя, что не заметил под большими яркими фонарями два оранжевых мигающих знака.

– У меня движок кипит. Поэтому не сегодня, приятель.

«Это будет посильнее гамлетовского монолога…»

Струсить, обмануть себя или набраться храбрости, а потом разочароваться? Джек не понимал, как можно было упустить победу на самых последних секундах. Дождь прекратился, сигарета затушена, а автобуса нет.

«К чертям все. Я сделаю!»

Джек перехватил коробку в левую руку. Правой он достал еще одну сигарету и побрел в обратную сторону. Возвращаясь, он предпочел обойти магазин подарков, чтобы мистер Дойл не заметил его. Больше всего ему не хотелось попасть в ситуацию, когда Алекс начнет увлеченно хвалить Джека за то, что он принял его предложение. Но все решил случай, хотя без Алекса Дойла ему бы и в голову не пришло зайти домой. Джек осознавал это и по-доброму проклинал старика.

По сути дела, Гудвин шел в неизведанное. Это пугало его, но в тот же момент настолько сильно увлекало, что на ходу он предполагал каким же окажется результат его действий. Джек подумал, что сильно бы расстроился, если бы Беллисы забросили мамин сад. Ведь его мать Джена вкладывала столько заботы в каждый куст или дерево. Бывало, что она звала Джека помочь ей с подстрижкой кустов, но Джек не любил возиться с растениями. А отцовский забор? Вдруг он загнил от влаги? Джек вспомнил, как он неохотно подавал доски своему отцу, а Дэйвид делал все остальное. Джек не любил помогать своим родителям по хозяйству, но ценил и оберегал все то, что принадлежало его семье… до того момента, когда их не стало.

По пути домой Джек старался гнать свои мысли о родителях. Он вспомнил Сэл. Про торт, который она должна была заказать для миссис Кингсли. Он хотел было позвонить ей, но вспомнил, что она разбила свой телефон о стену в баре на прошлой неделе, когда ей позвонил один из ее приятелей. Именно поэтому она теперь везде таскала телефон Джека. Потом в его голове возник Скотт. Гудвин подумал, что нужно будет одолжить у него травки до следующей зарплаты. Джек быстро нашел номер своего дилера в телефонной книжке на мобильном и нажал кнопку вызова. Но никто не ответил. Джек пришел к выводу, что он все еще обижен за тот случай с Сэл. После он размышлял о миссис Кингсли, о головокружительной Роуз, о новичке Ливсе. К тому моменту, как Джек прибыл на место назначения, в его голове образовался хаос из обрывков мыслей, которые ничего не значили, но, в то же время, они помогли преодолеть трудную дорогу назад и подготовили его к более серьезному испытанию.

Джек не поверил своим глазам. Дом, который он помнил, остался таким же, даже лучше. Ограда была обновлена в некоторых местах. На фасаде можно разглядеть небольшие заплатки, которые ярко выделялись своей свежестью. А сад! Неповторимый сад миссис Гудвин благоухал умиротворением и светлой надеждой. Такой вид давал мотивацию и хорошее настроение прохожим. По всему периметру были понатыканы яблони и вишни. Миниатюрная беседка пряталась от окружающих в зарослях листвы деревьев. Окружали ее лилово-розовые цветки вереска. Миссис Гудвин очень любила нежные тона, поэтому Джек обрадовался, что его арендаторы следуют традиции дома. На первом этаже во всех комнатах был зажжен свет, а на втором, в комнате, которая раньше принадлежала Джеку, мягко излучала свет настольная лампа. Пока Джек пробирался по узкой пешеходной дорожке к дому, к его большому удивлению, дождь совсем прекратился, тучи рассеялись, и начинало смеркаться.

Джек поставил коробку на сырой асфальт, отряхнулся и застегнул верхнюю пуговицу рубашки. Затем поднял коробку и подошел к калитке. Тихонько приоткрыв ее, он тем самым отдавал дому должное. Джек направился к двери. По пути он внимательно смотрел под ноги, так как боялся наступить на ровно выкошенный газон. Поднявшись на пару ступеней вверх, он снова положил коробку уже на деревянный порог. Джек долго колебался перед тем, как нажать на дверной звонок. Гудвин узнал короткий треск, который будил его по утрам в школу. Его отец выходил за газетой и жал на кнопку до тех пор, пока юный Джек не спускался вниз. За дверью послышались шаги.

Дверь отворилась. На пороге Джека встречал высокий брюнет, примерно двадцати восьми лет, одетый в домашнюю майку и трико, а на ногах были коричневые тапки. В правой руке он держал черно-белую газету. Джек не успел прочитать заголовок, но ему показалось, что она о финансах. Мужчину звали Эд Беллис, он со своей женой Адой сняли весь дом после смерти родителей Джека.

– Добрый вечер, мистер Гудвин. Какой неожиданный визит. Почему вы не позвонили заранее? Что-то случилось? – Эд пытался скрыть свое удивление.

– Здравствуйте, Эд. Я просто ездил по делам в эти края, и подумал – дай зайду к вам, проверю все ли хорошо.

Не то, чтобы Эд увидел призрака, но он был крайне удивлен первому визиту Гудвина за четыре года. Также сильное напряжение было обусловлено тем, что Эд не поверил словам Джека. Когда люди являются без приглашения, то им, несомненно, что-то нужно.

– Что же я вас держу на пороге! Проходите скорее.

Джек ступил на старый ковер. Он узнал его. Этот ковер был родом из Индии. Отец приобрел его на ярмарке в центре Дублина давным-давно. Он наклонился, чтобы поставить коробку и снять свои промокшие ботинки.

– Не хотите ли чаю? Вкусный кофе? Можно сразу на ты, Джек? – Эд быстро говорил.

– Да, конечно. Мы с тобой не старики, чтобы «выкать». Пожалуй, не откажусь от черного кофе, – Джек говорил доброжелательным тоном, чтобы снять появившуюся остроту.

– Ада, спустись к нам, пожалуйста.

Сверху послышались мягкие шаги. Лестница располагалась напротив входной двери рядом с гостиной и кухней. Эд направился в зал, чтобы погасить телевизор. Джек оставался один недолго. На лестнице показалась Ада Беллис. Она была чуть ниже Джека. На ней были надеты длинная шерстяная туника поверх майки и теплые синие леггинсы, которые обтягивали ее фигуру. Ада поспешила спуститься. Ее воздушные желтые кудри поднимались и опускались, пока она шла по ступеням вниз.

– Мистер Гудвин, не ожидала вас увидеть. Какой приятный сюрприз. Как вы поживаете?

Эду можно было поучиться у своей жены, как нужно правильно встречать гостей. Она, конечно, пребывала в небольшом шоке, но всячески скрывала это. Такая умница, всем своим видом пыталась угодить Джеку.

«Если она продолжит играть эту роль, то меня тут же стошнит на ковер».

– Я, как видите, жив-здоров, – Джек нелепо обманывал окружающих. По одним кругам на глазах можно было понять, что жизнь у него не сахар, – как ваши дела?

– Ада, приготовь Джеку кофе, – прервал их милую беседу Эд.

– Да, конечно, дорогой, – она, словно скачущая лань, на носках отправилась на кухню.

– Джек, где бы ты хотел сесть?

– Я думаю, что зал нам вполне подойдет.

Они свернули направо. Эд приоткрыл вторую стеклянную дверь с незамысловатым узором, чтобы они оба смогли пройти. Джек ощутил дискомфорт, потому как не узнал гостиную. Отцовский желтый диван был развернут в другую сторону. Напротив него висел новомодный плазменный телевизор, а старый стоял совсем один, в углу, на все той же бордовой тумбе с железными ручками. Джек заметил новый сервант, новый журнальный столик, новый ковер, даже гардины и те висели другие, не говоря уже о тюле. Эд объяснил Джеку, что ему пришлось сменить декор из-за того, что предметы мебели устарели. Сейчас его вещи в подвале и с ними все в порядке. Но Джеку было неинтересно – он начал ревновать. Он пытался доказать Эду, что они могли служить жителям десятки лет. Но Гудвин также старался поддерживать дружескую атмосферу, поэтому в итоге он не был против перестановок, и даже сделал комплимент Эду по поводу его хорошего вкуса.

– Джек, это прекрасный дом, и ничто не сможет его испортить. Даже если мы поставим в центр стиральную машину, то он все равно не потеряет свой шарм, – подвел черту Эд.

– Поддерживаю. Как твои дела на работе?

– Все отлично. Спасибо, что спросил. В следующем месяце меня повышают до начальника отдела продаж, поэтому дела нашей семьи идут в гору. Смогу еще больше зарабатывать и больше проводить время с семьей.

– Это же замечательно, – Гудвин пытался выглядеть заинтересованным, – а как дела у Ады? У вашего сына? Как там его зовут?

– Бенедикт, в честь моего прапрадедушки, который участвовал в гражданской войне, – с гордостью объявил Эд, – ему уже скоро будет год. Ада постоянно находится с ним, я спокоен за них обоих, так как моя жена – сильная женщина. Я люблю и не представляю свою жизнь без них.

– Полно тебе Эд, – Ада неслышно вошла в зал с чашками, – без тебя не было бы нас.

– Как это мило, – Джека начало сверлить в области желудка. Он поблагодарил ее за кофе и отхлебнул немного. Напиток был на удивление хорош, не тот, что иногда варит Сэл по вечерам.

– Джек, а вы же не видели нашего Бэна? – Ада была очень воспитанной. Понимая, что беседа искрит напряженными нотками, она решила разбавить ее, – давайте поднимемся. Бен как раз недавно проснулся.

– Ой, что вы, – занервничал Джек. Он не любил детей, поскольку не знал как с ними обращаться. Тем более с такими маленькими. Поэтому, всячески пытался избегать неловких ситуаций, – я только с улицы, вдруг на мне какая зараза, еще только хуже сделаю.

– Нет, что вы Джек. Пойдемте скорее, – она взяла его за руку и повела из зала вверх по лестнице. Эд спокойно проследовал за ними.

Поднимаясь все выше, Джек заметил, что фотографии его семьи, которые висели в рамках на протяжении всей лестницы, были заменены на фотографии семьи Беллис.

– Мы собрали все ваши фотографии в отдельную коробку. С ними все хорошо, вы можете забрать их. Я разместил все ваши личные вещи в подвале.

«Ни за что…»

На втором этаже было пусто. Три двери разделяли плотные стены. Одна из них вела в отцовский кабинет, вторая в родительскую спальню, а третья – в комнату Джека. Ада все еще держала Гудвина за руку. Ее ладонь немного вспотела и иногда выскальзывала, но тот старался не отпускать ее. Компания прямиком направилась в бывшую комнату Джека. Перед дверью они остановились. Ада развернулась и с ухмылкой посмотрела на Гудвина.

– Вы готовы, мистер Гудвин?

Джек ничего не ответил. Он не знал, нужно ли вообще подготавливаться к тому, чтобы увидеть маленького ребенка. Судя по всему, Ада очень сильно гордилась своим отпрыском. Ну, вы же знаете этих женщин, с ними происходит не весть что после родов. Ада подмигнула Джеку, ее карие глаза наполнились неподдельным энтузиазмом. Рядом стоял Эд, и, судя по тому, как он спокойно отреагировал, такая ситуация происходила не впервые.

Раньше дверь в комнату скрипела. Джек специально не давал отцу чинить ее на тот случай, если кто-то из незваных гостей пожалует к нему в комнату. В таком случае он по скрипу определял, что в комнате появился гость. Но в этот раз она не издала ни звука.

От старой комнаты Джека ни осталось и следа. Теперь это была типичная детская с яркими обоями с рисунками героев из знакомых мультфильмов. Потолок был увешан фосфорными фигурками на липучках в виде вселенной, где Сатурн, Уран, Марс и Юпитер освещали кроватку слабым изумрудным светом. Справа стояли небольшие ящики с детскими принадлежностями.

– А где наш малыш Бен? – Ада рванула к кровати с решетками, попутно стараясь не угодить в разбросанные на полу игрушки. Скачущая лань. Джек все еще пытался привыкнуть к той мысли, что его детской комнаты больше не существует.

– Извини, Джек, что мы без спроса сделали здесь небольшой ремонт… До этого момента у нас с тобой как-то не было возможности обсудить разные вопросы…

– Ничего, Эд, – перебил его Джек, – рождение ребенка – важное событие. Поэтому, я только рад, что вы вдохнули новую жизнь в этот дом.

«Чертов ты придурок, Гудвин. Что ты несешь?»

Эд довольно выдохнул и не спешил поддерживать разговор. Неловкое молчание разрядил сын Беллисов, Бенедикт. Он громко воскликнул, когда Ада взяла его на руки. То ли маленький Бен, таким образом, учился внятно смеяться, то ли был недоволен, что его негу прервали. Ада подошла к Джеку и попросила подержать Бена, пока она уберет разбросанный цветной хлам на полу.

– Спасибо большое, но я думаю это неразумно. Я все-таки с улицы и могу…

Нужно было отдать должное Аде. У Джека все еще присутствовало ощущение, что Беллисы непременно хотят понравиться ему. Возможно, это из-за того, что его неожиданное появление сулило только одно – отказ в праве аренды дома. Наверняка им показалось, что Джек надумал переехать обратно. Ада решила поднадавить на то, что считала гарантией их защиты от возможного переезда – Бена. Но беда в том, что Джек больше всего в жизни не хотел возвращаться сюда.

Не успел он договорить, как Ада вручила ему своего ребенка.

– Правда, он красивый?

Маленький, чистый, теплый человечек в руках у холодного, презирающего детей негодяя с алкогольной и наркотической зависимостью.

«Знала бы его мать, кому она доверяла своего сына».

Голубые как озера Килларни глаза Бена уставились на него. Джек, впервые за долгое время, ощутил легкость, воздушность своего существования. Ада что-то говорила, но Джек ее не слышал. Время вокруг них практически остановилось, пока маленькая розовая ладошка тянулась к подбородку Джека, чтобы пощупать слегка отросшую щетину. Бен всхлипнул. Он укололся о короткие волоски. Джек старался осторожно дышать в сторону, не отрывая своих глаз, чтобы не причинить вреда. Также, он с огромным усердием пытался сдержать улыбку, но безуспешно. Тут Бен с размахом заехал по правой щеке Джека. Ада и Эд поспешили извиниться. Но, увидев, что губы Гудвина растянулись в стороны и из-за них показались немного желтые зубы, которые сформировали улыбку, молодая семейная пара оставила свои надежды на очередной плюсик в своей таблице лицемерия. Джек смотрел на Бена и впервые ощущал ответственность за другого человека, хоть и недолговременную. На работе и дома с Сэл Джек никогда еще себя так не чувствовал.

«Этот мир не заслужил таких прекрасных созданий».

Ада устала стоять одна без внимания и поспешила забрать ребенка у Гудвина. Джек поблагодарил Беллис за оказанное доверие и сказал пару комплиментов в адрес их сына. Это был тот редкий случай, когда комплименты, исходившие от Джека, получались искренними.

– Эд, так куда ты говоришь убрал вещи моей семьи?

– Они в подвале, Джек.

– Можно я один спущусь и посмотрю, что там к чему?

– Конечно, там открыто. Мы будем ждать тебя в гостиной.

Джек на прощанье еще раз улыбнулся Бенедикту. Ему показалось, что малыш ответил ему тем же. После, он вышел из комнаты и направился в сторону лестницы, чтобы спуститься вниз. Дверь в подвал была действительно незаперта. Джек в темноте нащупал выключатель и переключил тумблер. Единственная лампочка посередине помещения вспыхнула, осветив собой кучу пыльных коробок. Джек спокойным шагом направился к вещам. Коробки были подписаны черным маркером. Он внимательно огляделся, немного прищурившись. В первом ряду лежали коробки с надписью «кабинет».

«Видимо, отцовскую келью они тоже переделали».

Джек заглянул вовнутрь одной из них. Там оказались старые бумаги с цифрами по магазину. В другой коробке находились отцовские винтажные канцтовары. Мистер Гудвин коллекционировал более-менее роскошные авторучки, необычные скрепки и разнообразные экзотические карандаши. В его коллекции присутствовали дорогая нефритовая чернильница, британская расписная ручка из девяностых годов, карандаши из редких сортов древесины и еще много какого хлама. Джек нашел рамку с фотографией, которая стояла на дубовом рабочем столе его отца. На ней были изображены его мать, отец, сам Джек. Мать держала на руках рыжего кота, а отец обнимал маленького сына и все вместе они сидели в беседке. Джеку тогда было примерно восемь лет. Он отложил рамку в сторону и принялся дальше разбирать вещи. Через секунду он обнаружил стопку писем из налоговой. В этих письмах упоминалось, что его отец Дейвид должен был оплатить налоги за июнь, июль и август две тысячи девятого года. Незадолго до гибели, дела у отца шли из рук вон плохо. Расположившиеся неподалеку от его магазина более крупные компании начали активно скупать землю и застраивать ее, что в итоге привело к миграции покупателей в большие торговые центры и супермаркеты. После того, как он погиб, мистер Дойл помог Джеку расплатиться по счетам отца благодаря продаже семейного магазина. На остальные деньги Джек оплатил похороны и жил какое-то время.

Заканчивая перебирать отцовский хлам, Джек наткнулся на коробки с надписью «детская». Он сообразил, что должен был увидеть в них свои личные вещи. Так оно и вышло. Открывая крышки каждой новой коробки, Джек попадал в свое прошлое. Каждая вещь, будь то огромная механическая игрушка дракона или плакат знаменитой польской рок-группы «Сильверстоун 16», имели свою историю. Например, дракона ему подарили на четырнадцатилетие. Или тринадцатилетие… Джек точно не знал. Но он четко помнил, как вечерами вместе с отцом они собирали этого гиганта, пока мама готовила ужин. А плакат «сильверов» он обменял на пару монет с обеда в школе, у парня по имени Дэн Скорлупски, отец которого был поляком, а мать ирландкой. На самом дне одной из коробок лежал потрепанный блокнот. Джек взял его в руки и протер обложку о штанину, после чего быстро пролистал. Конечно же, Джек узнал эти записи. В этой маленькой книжке он запечатлевал самые умные, самые интересные и саркастические слова знаменитых людей и не только. Джек открыл первую страницу, на которой было написано «Недостатки делают нас особенными. Подпись. Неизвестный автор». Гудвин усмехнулся и убрал блокнот к себе в карман.

Джек прикрыл крышку последней коробки и уже собрался уходить, как вдруг в проходе возник Эд.

– Джек, можно с тобой поговорить с глазу на глаз?

– Конечно.

– Давай тогда спустимся в кабинет.

Эд вышел. Джек направился следом за ним. Они быстро добрались до двери кабинета. Беллис достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину. Джек заметил, что Эд, очевидно, сменил замок, так как этот ключ он не узнал.

– Полгода назад замок сломался. Пришлось заменить его.

Они вошли внутрь. Джек заметил, что огромный дубовый отцовский стол стоял на другом месте. Его переместили ближе к окну, а стеллажи с книгами и документами расположили вдоль другой стены. Ни одна мелкая деталь не смогла утаиться от Джека. Его продолжало это раздражать, но никаких контраргументов по этому поводу он не находил. Эд сел на роскошное отцовское кожаное кресло, сделанное на заказ из кедра. Он попросил Гудвина сесть напротив, чему тот был не рад.

– Джек, послушай. Дело в том, что мы уже целых четыре года живем здесь, в твоем доме, и ни разу, заметь, не просрочивали оплату, что должно говорить о нас как о порядочных людях. За эти годы мы с Адой пережили многое – наши отношения рушились, а потом, словно феникс, воскрешались с удвоенной силой. В этом доме я сделал ей предложение. Здесь появился наш первенец Бенедикт. Ада завела в округе друзей после переезда из Уэльса. Нужно сказать, что это ей далось очень сложно. По этим причинам я дорожу этим местом. Теперь этот дом – часть истории моей семьи. Джек, не секрет, что ты, возможно, скоро захочешь вернуться сюда. Но в таком случае мы останемся ни с чем. Морально нам будет очень трудно переехать на новое место. Так вот… К чему это я… Последние три года я откладывал деньги на покупку дома для меня, Ады и теперь уже, получается, Бена. Скоро меня повысят и денег я буду зарабатывать в полтора раза больше. Я прекрасно знаю твою трагическую историю, знаю, как ты переживаешь по этому поводу и что тебе это далось нелегко… В общем, Джек, я хотел бы купить у тебя дом. Наличными. Я возьму кредит в банке и заплачу сумму, которую ты посчитаешь приемлемой.

Джек промолчал.

– Пойми, нам очень трудно жить с мыслью, что этот дом не наш. Четыре года дают о себе знать, Джек. Я и Ада – мы топчемся на одном месте. Нам пора сделать важный шаг, пойми. Этим шагом будет приобретение недвижимости. После этого я начну откладывать деньги на колледж для Бена.

Джеку был не интересен монолог Беллиса. Он услышал только главные слова «я хочу купить дом». Все остальное он прослушал. Пока говорил Эд, Джек пялился на стопку книг и думал, вся ли художественная и документальная литература на месте. Он глазами бегал по названиям на корешках, пытаясь вспомнить принадлежали ли они отцу или семье Беллис. Но в тот момент, как Эд произнес «…я хочу купить дом», Джек очнулся. Он быстро представил ситуацию, в которой он остается без дома, но с огромной кучей денег и родительского хлама.

– Джек, мы готовы не просто купить дом, но и купить всю оставшуюся мебель. Она нам нравится. Все что нужно будет тебе перевезти, так это те коробки с подвала, которые ты захочешь оставить себе.

«Ты подготовился, Эд. Ты уверен в себе».

– Эд, это конечно хорошее предложение. Я вижу, что у вас отличная семья, милый малыш. Но мне нужно подумать над этим хорошенько.

– Да, конечно. Я все прекрасно понимаю. Это важное решение, здесь нужно время.

«Я не маленький, Эд»

– Кстати, вот мой новый номер мобильного, а здесь в конверте, – Эд выдвинул верхний ящик из стола и достал толстый запечатанный конверт, – плата за этот месяц раньше времени, раз уж ты заглянул к нам.

– Хорошо Эд, я подумаю. – Джек поднялся, взял конверт и сунул в задний карман штанов, – а сейчас мне нужно идти, уже вечер. Нужно успеть попасть домой как можно раньше.

Джек и Эд направились вниз. Эд немного отстал из-за того, что ему пришлось запирать дверь. Внизу Гудвина встретила Ада. Ее глаза были немного взволнованны.

«Видимо пока я был наверху, они между собой все обговорили».

– Ада, спасибо за теплый прием. Кофе был прекрасен.

– Не за что, мистер Гудвин. Приходите чаще, только предупреждайте заранее. Тогда я приготовлю что-нибудь особенное.

Джека уже трясло от всех этих милостей.

«Почему бы им не научиться нормально разговаривать? Да, вы хотите купить дом, но что здесь такого? Зачем нужно лизать мне задницу? Такое впечатление, что под этим домом лежит схрон древних кельтов и об этом знают только они. Купив у меня дом, они снесут его к чертям, после чего извлекут из земли сокровища на сто миллионов и будут насмехаться надо мной».

– Джек, вы слышите меня?..

– Да, – очнулся он, – вы что-то сказали?

– Я говорила вам, чтобы вы перед уходом не забыли свою коробку.

– Спасибо Ада, – Джек опустился, чтобы обуть свои башмаки и прихватить коробку. Он откупорил крышку с помощью ногтей и засунул в нее конверт с деньгами. После этого выпрямился и посмотрел на Беллисов.

– Всего хорошего.

Супруги Беллис тоже попрощались, при этом улыбаясь до тех пор, пока тот не вышел из-за калитки.