Текст книги "Влияние"

Глава десятая

«Джеки, пора просыпаться. Возвращайся. Ну же!»

Джек открыл глаза. Он обнаружил себя лежащим в гостиной на диване. Его окружали незнакомые люди в плащах, которые как белки перемещались из стороны в сторону. Джек увидел, как Генри Морган давал какие-то указания Оливии, после чего она вышла за дверь.

Джек ощупал рукой голову. Она была аккуратно перебинтована, но врачей поблизости не было. Гудвин постарался приподняться и сесть на диван. Увидев, что Джек очнулся, упитанный мужчина в коричневом плаще под которым был строгий костюм, направился к нему.

– Мистер Гудвин, как вы себя чувствуете? – Джеку показалось, что голос прозвучал слишком громко.

– Голова раскалывается… Кто вы? Что со мной произошло?

– Джек, можно я сразу перейду к делу? Меня зовут офицер Диглан О'Кэрролл. Я здесь потому, что нам сообщили о смерти миссис Джессики Кингсли, вашей, так сказать, подопечной. Мне нужно задать вам пару вопросов, вы не против?

«Так это все не сон? Она действительно умерла? Что за…»

– Джек, вы меня слышите? Вы помните, как умерла миссис Кингсли?

– …она висела у себя в комнате.

– Все так. Она повесилась. Это выглядит как самоубийство, но мы должны рассмотреть различные варианты. Джек, ваш управляющий рассказал нам, как увидел вас после того, как все произошло. Где вы были до того, как миссис Кингсли умерла? – мужчина достал блокнот с ручкой.

– Я не знаю. Спустя час, или два после завтрака, я не помню точно… Я отошел в раздевалку, чтобы переодеться, – далее Джек рассказал про случай на улице – …зашел в грязной одежде в душ, пустил воду и стал мыться. Кажется вспоминаю… Я что-то услышал. Кто-то зашел в раздевалку, но тогда не придал этому значения. После этого я отключился. Когда пришел в себя, то обнаружил ссадины на голове. Затем я поднялся наверх и…

– Зашли в комнату. Потом вы снова потеряли сознание. Мистер Морган вызвал скорую и нас. С вами все хорошо, но на всякий случай следует показаться врачу на предмет сотрясения. Джек, вы сказали, что в раздевалку кто-то вошел? Вы случайно не смогли разглядеть его лицо? Может в отражении?

– …нет. Ничего такого не помню… Я даже не могу быть уверен в том, что кто-то там был. Возможно, я просто поскользнулся и ударился головой?

– Может быть. Когда вы последний раз видел миссис Кингсли? Вы заметил что-нибудь странное в ее поведении?

– … я оставил их наедине за игрой с мистером Ливсом в первой половине дня. Но было кое-что странное.

– Что, Джек?

– Когда я вошел в комнату к миссис Кингсли, чтобы сопроводить ее в гостиную, то заметил, что она была не в духе. Она плакала.

– И почему же?

– Она переживала, потому что одинока. Завтра должен был быть ее день рождения и… – Джек испугался.

– И?

– Боже, завтра у нее должен был быть праздник, а она… Быть такого не может! Где ее сыновья? Вы сообщили ее сыновьям?

– Да, мы сообщили Тому и Патрику. Они не смогли сегодня приехать. Будут завтра.

– Что? Вы серьезно, офицер? Эти два ублюдка не смогли? Да какое они имеют право? Ведь именно из-за них она покончила с собой! – Джек кричал на всю гостиную.

– В каком смысле? Конкретнее?

– Ей было плохо из-за того, что ее неблагодарные сыновья сбагрили сюда проживать остаток своей жизни в одиночестве. Они продали ее дом и оставили доживать здесь, понимаете?

– Пожалуйста успокойтесь. Что еще она говорила?

– … она говорила, что больше не чувствует, что у нее есть дети. Что эти две мрази стали ей чужими… Я не могу поверить во все это. Такого не может быть. Я устал, офицер. Можно мне передохнуть?

– Да, конечно, Джек. Спасибо за помощь. И мои соболезнования. Если что-нибудь вспомните, то мистер Морган знает мои контакты. Позвоните мне, хорошо?

– Непременно.

О«Кэрролл убрал свой маленький блокнот в карман и удалился к своим коллегам. Джек уставился в одну точку. Он ощущал опустошение, вакуум внутри себя. Джек пытался вспомнить, как выглядит Джессика. Но смог вспомнить только ее мертвое, опустевшее тело. Он отчетливо видел, как оно повисло в воздухе, словно возвышаясь над землей и остальными. Он вспомнил ее бездонные глаза. Как они смотрели на него. Гудвин отчаянно пытался представить, как она улыбалась, хмурилась, разговаривала, жила, но все старания были безуспешными. Тогда Джек заплакал. От собственного бессилия, от истощения. Он делал это тихо, не привлекая внимания, наклонив голову вниз и закрыв лицо ладонями.

Плачущего Гудвина заметил Генри. Он подошел к нему и положил руку на плечо.

– Джек, мне очень жаль, поверь.

Гудвин промолчал.

– Прощание с Джессикой состоится завтра. Она была католичкой, поэтому семья решила похоронить ее на кладбище в Гласневине. Я даю тебе пару выходных. Постарайся восстановиться за эти дни.

– Какая честь, мистер Морган, со стороны этих ублюдков оплатить яму на лучшем кладбище в Дублине. Очень достойный подарок на день рождения, вам не кажется?

– Джек, поезжай домой. Тебе нужно отдохнуть. Подойди на пропускной к охраннику и закажи такси за наш счет. Похороны в двенадцать. Адрес ты знаешь. Еще раз соболезную.

Гудвин поднял голову. Он посмотрел на Генри. Джеку показалось, что тот врет. Но в таком состоянии было не сложно не поверить кому угодно. Гудвин решил промолчать в ответ. Он покинул помещение и направился за своими вещами.

По пути ему встречалось множество людей. Люди из государственных служб повсюду совали свои носы, залезали во все щели. Коллеги смотрели на него, но боялись с ним заговорить, поэтому старались обходить его стороной. Или они были просто слишком умными, что не трогали его в таком состоянии. Но Гудвин не задумывался над этим. Он просто передвигал свои ноги в сторону раздевалки. Его глаза устремились в пол, ботинки шаркали по поверхности в такт его мигрени. Дойдя до места назначения, Джек забрал свое пальто и переобулся. Внизу, рядом с обувью, он увидел коробку с праздничной мишурой для Джессики. Он прикинул, что примерно в это время должен был начать украшать зал для завтрашнего праздника. Джек представил, как вешает растяжку «С днем рождения!» на обеде по случаю похорон. Его затрясло. Он хлопнул дверцей и направился к выходу.

Дэниэл сидел на своем посту с заплаканными глазами. Джек заметил, что тот судорожно щелкает орехи из пакета.

– Прими мои соболезнования, – Гудвин заметил, что толстяк выглядел в разы хуже, чем он сам, – это настоящая трагедия. Я не понимаю, как такое могла случиться. Тут повсюдулюди из органов и…

– Мистер Кавана, вызовите мне такси. Мистер Морган распорядился.

– Джек, почему ты ко мне на «Вы»?

– Потому что на «ты» противно.

У Дэниэла отвисла челюсть. Он никак не ожидал, что Джек поведет себя так. Человек за пультом оказался очень мягкотелым. Еще немного и он бы заплакал, но нужно отдать Дэниэлу должное – он собрался с силами и ответил Гудвину:

– Конечно, Джек. Можешь называть меня как угодно, я все понимаю. Где-то в середине дня пожаловала девушка. Она сказала, что твоя знакомая и попросила, чтобы я передал тебе торт, – Дэниэл встал со стула и ушел в свою «келью». Вернулся он уже с коробкой в руках, – я поставил ее к себе в холодильник. Я так понимаю, что это предназначалось для… миссис Кингсли?

Джек промолчал. Он поднял крышку коробки и отложил ее в сторону. Под ней лежал огромный черно-белый торт. В нем уже аккуратно торчали свечи между букв. Шоколадом было торжественно выгравировано «С Днем Рождения, Джессика!».

«Ты не подвела…»

– Выкинете его, сейчас же…

Дэниэл промолчал. Он накрыл торт крышкой и направился относить его обратно.

– Даже не думайте его съесть, мистер Кавана.

Дэниэл не ответил на его укол. Он вошел в коморку и долго оттуда не выходил. Джек устал стоять на месте в ожидании машины. Он, не дождавшись своего приятеля, вышел на улицу и направился за ворота.

Уже стемнело. Фонари освещали узкие извилистые дорожки. Дождь прекратился, но дул прохладный северный ветер. Гудвин подошел к воротам. За территорией дежурила машина скорой помощи. Джек заметил, что медики собирались уезжать. Также поблизости стояли полицейские легковые автомобили. Джек насчитал три штуки. Среди них затесался желтый минивен старой модели. Гудвин спросил водителя, свободен ли он. Шофер ответил, что приехал на заказ. Тогда Джек сел на заднее сидение, и они отъехали прочь от Олд Дрима.

По возвращению домой мужчина за рулем делился с Джеком своим мнением по поводу каждой проезжающей мимо них машины, а конкретнее о их владельцах. Он настырно пытался привлечь его внимание, но напрасно. Гудвин уставился в окно и молчал. Его внутреннее «я» взяло паузу, чтобы переварить случившееся. Джек просто сидел, наблюдая менявшиеся картинки со скоростью сорок-шестьдесят километров в час.

По приезду Джек заполнил чек, который был выписан на имя Моргана. Также он наскреб в кармане мелочь на чаевые. Водитель поблагодарил его за деньги. Гудвин вышел из машины и быстро дошел до своего подъезда. Набрав комбинацию на двери, он попал вовнутрь. Поднявшись к своей квартире, Джек осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что никакая Сэл его не подловит. Лестницы пустовали.

В квартире было темно. Джек нащупал на стене переключатель и ладонью опустил кнопку вниз. Затем он повесил пальто, разулся и направился в ванную. Джек пустил воду и взял в руки мыло. Стирая с них грязь, он смотрел в свое отражение в зеркале. Его сальные волосы торчали из-под покрасневшей повязки. Голова все еще болела, но не так сильно. Джек открыл ящик под раковиной и достал оттуда старый пыльный футляр для медикаментов. Он решил, что настало время перевязать рану. Ему не хотелось по утру отдирать с подушки присохшую кожу.

Неожиданно хлопнула входная дверь. Джек опустил предметы на края раковины и вышел проверить прихожую. На пороге он обнаружил Сэл. От нее несло жутким алкогольным перегаром смешанным с табаком. Сэльфия опиралась на стену и улыбалась Джеку.

– Привет, красавчик. Что с твоей головой? Поцапался с неприятелями? Как же это возбуждает. Их было трое? Нет, четверо? – Сэл прищурила глаза.

Гудвин пустыми глазами осмотрел ее. Он заметил, что она была не настолько пьяной, как хотела казаться. У Сэльфии были свои границы – либо она напивалась и могла контролировать себя, либо она теряла сознание или засыпала. Организм берег ее.

– Стой, ничего не говори! Их было четверо! Они завели в темный переулок красивую девицу. Ей исполнилось лет двадцать на вид. У них было только одно желание – скорее узнать, что у нее находится под коротким красным платьем. Она просит о помощи. Джек, у нее такой отвратный голос, ты бы слышал…

Сэльфия скинула туфли и пьяной походкой направилась на кухню. Она села на стул, подвинула к себе пепельницу и закурила сигарету, которые находились у нее в крохотной черной сумочке. Она повсюду таскала ее с собой.

– Я продолжаю. Ты уловил момент? Ты возвращаешься с работы. Но сегодня по какой-то странной причине ты решил пройтись пешком. Я не знаю, может, настроение у тебя было меланхоличное. А может проблемы с геморроем? У тебя же нет геморроя?

Джек в ответ молча покачал головой.

– Так вот, занимаешься ты своей профилактикой, как вдруг слышишь этот ужасный визгливый голос. Джек, ну правда, он омерзителен! Мне уже жалко тех парней. Нашли с кем связаться, – у Джека складывалось впечатление, что она говорит сама с собой, – ты конечно как порядочный гражданин, жаждущий попасть в колонки газет как «великий спаситель визгливых животных», срываешься с нужной дороги и бежишь на голос. Наконец-то ты в подворотне. Ты видишь, как трое парней приперли ее к стенке, а четвертый старается снять с нее платье через голову. Но у него не выходит, Джек. Знаешь почему? Да потому что у этой сирены четвертый размер груди, а платье облегающее. Этот мудила настолько глуп и тороплив, что забыл расстегнуть молнию на спине. Представь себе эту картину: трое парней держать эту самку со всех сторон, четвертый тянет платье наверх, ее лица не видно за тряпками, а грудь вот-вот оторвется. И тут вбегаешь ты, доблестный рыцарь в своем сексуальном плаще. Ты видишь все это и… начинаешь громко ржать! – Сэл рассмеялась. Так громко, что у Джека снова начались мигрени, – Джек, ты упал на землю и ворочаешься из стороны в сторону, корчась от смеха. Это же легендарно, не находишь?

– Сэл…

– Ладно, ладно. Я знаю, что все было не так. Давай перемотаем на тот момент, когда ты врываешься в черный переулок в своем сексуальном плаще… Я не шучу, он и вправду меня возбуждает, – Сэл захотела потрогать Джека за задницу, но тот вовремя отошел, – ты же у нас джентльмен, не так ли? Только когда трезвый. Так вот, ты подбегаешь к этой толпе уродов и завязывается драка, которая длится ровно четыре секунды. Тот парень, который держал левую руку этой дуры схватил рядом лежащий камень и наградил тебя им по голове. Тушите свет, мистер Гудвин. Ты пытался.

– Ты закончила?

– Хм… постой-ка. А потом они тебе все вместе устроили профилактику геморроя.

– Уорнингтон! Миссис Кингсли умерла.

У Сэл чуть не упала изо рта сигарета. Она похлопала несколько раз подряд своими длинными ресницами и снова посмотрела на Джека.

– Как будто это что-то плохое. Это та старушка, за которой ты убирал дерьмо?

– Не говори так.

– Я всегда говорю правду. Мне жаль, что тебе она не по душе. Так ты все-таки ее убил?

– Что ты несешь, пьяная дура? Ты понимаешь, что говоришь? – он не верил своим ушам.

– А что я должна тебе сказать? Ты стоишь передо мной весь озлобленный, с раной на голове и заявляешь о смерти этой женщины. Вот мне и пришло в голову, что ты не выдержал издевательств со стороны этой леди и убил ее. А рану ты получил в процессе борьбы с ней. Уж извини Джек, но ты не похож на физически развитого молодого человека, поэтому бабуля, я уверена, могла дать тебе отпор в процессе схватки.

– Ты уже совсем там допилась?! Что за аномалия таится в твоей маленькой голове?! – Джек был вне себя от злости. Он кричал, забрызгав Сэл своей слюной.

– У меня все в порядке. Сядь на мое место. Я перевяжу твою рану.

Сэл встала. Она ушла в ванную и быстро вернулась. Все это время Гудвин наблюдал за ней. Ему показалось, что она более-менее протрезвела после криков.

– Сказала же, сядь, – Сэл усадила его на стул, а сама достала из футляра бинт с йодом, – в таком случае расскажи мне сам, что произошло, раз уж тебя моя версия не устраивает.

Джек сжал зубы от злости и молчал. Сэл вынула из шкафа кухонный нож и перерезала им повязку. Лезвие прошло рядом с правым ухом Гудвина.

– Ты можешь аккуратнее?

– Я думаю, что да. Но для этого мне понадобится бокал виски.

– Никакого больше алкоголя на сегодня!

– Я же тебе уже говорила, что ты зануда? Так откуда у тебя эти ранения?

– Я не знаю. Я принимал душ на работе… Потом потерял сознание. Возможно, я просто поскользнулся и упал.

– Еще есть варианты?

– Да. Перед тем, как потерять сознание, я помню, что кто-то вошел в раздевалку. Хотя до этого в ней находился только я. И еще, что очень странно – после того как я очнулся, дверь была заперта снаружи.

Сэльфия резко содрала бинт с его головы. Джек закричал от боли. Тогда она нагнулась к нему вниз и поцеловала в щеку.

– Твои раны нанесены каким-то предметом. Причем били два раза.

– Ты серьезно?

– Нет. Ты два раза упал на гаечный ключ или что-то в этом роде.

– Но зачем кому-то меня оглушать?

– Ну, наверное, чтобы задержать тебя. Ты говоришь, что твоя подружка умерла.

– Да. Но она повесилась. Сама. Там были полицейские. Они наверняка все перевернули вверх дном. Если бы нашли улики, намекающие на убийство, то меня просто так не отпустили сегодня домой.

– Полицейские? О, эти ребята лучшие. Как-то у меня был один коп из управления. Знаешь, как они поступают со сложными делами? Они используют их вместо туалетных журналов. А когда вдруг неожиданно кончается бумага, то настает очередь убитой маленькой девочки из Килларни, которая послужит на благо обществу.

– Сэл, помолчи пожалуйста.

Девушка открыла бутылек с коричневым раствором и немного капнула Джеку на голову. Гудвин почувствовал неприятное жжение. После, она закурила еще одну сигарету и начала разматывать бинт.

– Ты видел труп?

– Да.

– Что ты почувствовал?

– Ничего. Я вскоре потерял сознание.

– Достойная реакция.

– Мне плевать, – Джек старался не обращать внимание. В этот момент Сэл начала накручивать бинт вокруг его головы, параллельно стряхивая пепел с сигареты.

– Она была несчастна?

– Да.

– Тогда можно только за нее порадоваться.

– Это почему? – пространно возразил Джек, всё ещё будто ощущая тот приторно-сладкий аромат, вышедший на первый план и затмив собой перегар Сэл.

– Очевидно, что этим поступком она избавила тебя от своих мучений, от постоянного общения с тобой. Знаешь… Мне тоже хочется выброситься из окна, когда ты становишься невыносимым.

– Ты веришь в жизнь после смерти? – Джек старался продолжать игнорировать ее негатив.

– Ты веришь эльфов? – переспросила она.

– Нет.

– Может быть в лепреконов?

– Нет.

– Джек. Если бог всемогущ, то зачем он создал стареющих, угасающих, подобно восковой свече людей? Какой толк жить, если в конце мы все равно состаримся или умрем? Какой толк в долговременном страдании? Твой создатель решил подразнить нас? И поэтому со своего барского плеча выписал нам такой подарок. Мол, живите, примерно семьдесят лет, познайте счастье, горесть и все остальное, что там у вас обычных смертных в приоритете, мистер Гудвин? Но в основном боль во всех ее проявлениях. А потом возвращайтесь назад. Аттракцион, твою мать. Джек, да твой создатель садист. Такая жизнь вызывает привыкание. И перестроится уже невозможно. Если бы все так и происходило, то после своей смерти я бы непременно подняла бунт против «священного» диктатора и его режима, – Сэл сплюнула в раковину, – я закончила с твоей головой. Дай мне двадцать минут. Мне нужно принять душ.

– Мда. Если бы Бог и вправду любил нас, то он создал бы только мужчин.

Сэльфия рассмеялась на эти слова. Джек же, напротив, погрустнел. Он, было, снова захотел заплакать, но успел взять себя в руки. Сэльфия кинула бинт на стол и закрылась в ванной. Джек услышал, как полилась вода. После этого Гудвин встал, чтобы забрать свои сигареты из пальто. Пройдя в комнату, он уселся на не застеленную еще у с утра кровать и закупил. На подушках оставались вмятины от их голов. Джек попеременно расстегнул пуговицы на рубашке, начиная с верхних, попутно стряхивая пепел на пол. Потолок окутал сигаретный дым. Вытяжка плохо работала, поэтому запахи задерживались здесь подолгу.

Закончив, Джек поднялся, чтобы выбросить сигарету. Развернувшись, он на секунду испугался. Неожиданно перед ним стояла абсолютно голая Сэльфия Уорнингтон. Джек приоткрыл рот, не заметив, как выронил бычок из рук. Сэл стояла на носках. Она уверенно тянулась вверх. От этого ее фигура казалась еще более идеальной при свете уличных фонарей из окна. Мягкие губы были немного приподняты. Она глубоко вдыхала в себя застоявшийся дым. Ее идеальная грудь поднималась и опускалась в такт ее дыханию. Из-за этого капли с шеи медленно стекали вниз по шершавой от мурашек коже, достигая живота и испаряясь ниже пояса. Волосы Сэл были сырые, ненадежно скрученные в косу. Ее глаза желали Джека. Гудвин же не знал, что делать.

Тогда она медленно, не спускаясь с носков, подошла к нему. Сэл встала напротив Джека и осмотрела его лицо. Ее мокрая рука скользнула под рубашку, от чего Джеку стало неприятно холодно. Он вздрогнул. Сэл заметила это, но ее ладонь не прекращала своего леденящего движения. В итоге она достигла его губ.

– Мне не нравится, что ты стал слабым, – Сэл указательным пальцем провела по губам Джека.

Гудвин не успел ничего ответить. Сэльфия нежно прикоснулась своими губами к торсу. Она медленно облизывала его кожу, повторяя путь своей руки. Язык скользил, оставляя влажные следы за собой. От этого ему становилось еще холодней. Подобравшись к шее, она немного прикусила ее. Джек сморщился. Когда настал черед губ, то Сэл остановилась. Она еще раз заглянула к нему в глаза. Джек уже подхватил её настроение. Каждая его клетка хотела овладеть ею. Сэл неожиданно запрыгнула к нему на руки. У Джека была хорошая реакция, он сумел подхватить ее вовремя. Сел грубо целовала Джека, пытаясь одолеть его. Но Джек не сдавался. Он повалил ее на кровать, тем самым оказавшись сверху. Она была в его распоряжении. Сэл извивалась в разные стороны, пытаясь выбраться.

Спустя полчаса они, вспотевшие и усталые, уставились в потолок, пытаясь прийти в себя. Сэл, полностью закутанная в одеяло, за исключением ног, пыталась успокоить свое дыхание, в то время как Джек старался не заснуть. Он держал свою руку на ее талии.

– Спасибо, что не подвела меня.

– Когда?

– Сегодня днем. Когда привезла торт.

– Я уже начинаю об этом жалеть.