Текст книги "Подцеплен по-крупному"
Автор книги: Михаил Март
Жанр: Крутой детектив, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
5
Заснуть я так и не смог. Слишком много эмоций. Я лежал, курил и смотрел на ее красивое сияющее лицо. Для меня красивое. Исходя из канонов классической красоты, может, это и не так. Мода на красоту меняется. Вспомните образы Рубенса или современных кривоногих моделей с селедочными глазами. Так и хочется поставить их на откорм, как оголодавшего дистрофика.
Катя открыла глаза. Увидев меня рядом, улыбнулась. Начало неплохое.
– Который час? – спросила она.
– Восемь. Спи. Ты и часа не спала.
– Дома выспимся. В девять утра панихида.
Она вскочила, открыла шкаф и достала черное платье. Я бы хотел, чтобы она оставалась обнаженной.
Кинув на меня взгляд, сказала:
– Вставай. Мы не можем опаздывать. И смой эту гадость со своих плеч.
Только сейчас я вспомнил о своих татуировках. Рад бы, да только такие штампы не смываются. Она мне всячески пыталась внушить, будто я ее настоящий муж и никакой подмены не происходило. Удивительно, но и другие в это верили. Все, кроме Ивана. Я понял, что серьезного разговора у меня с Катей не получится. Замена Потоцкого ее вполне устраивает. Придется смириться со своей ролью.
Я встал и тоже начал одеваться.
– Не годится. Иди в свою гардеробную и подбери черный костюм.
Либо она запуталась, либо решила меня проверить. Теперь любое ее слово мне будет казаться подозрительным.
– Мы не дома, и у меня нет здесь своей гардеробной.
– Извини, не подумала. Не важно. Возьми отцовскую черную шляпу и черный галстук. Траурные повязки нам дадут на месте… Боже, поторопись, я начинаю нервничать.
Я поторопился.
* * *
Похороны больше походили на митинг. Некоторые даже кричали, били себя в грудь и клялись найти убийцу. На место захоронения пошли тихие и скорбящие, митинговавшие остались на площади перед кладбищем, размахивая букетами, которые так и не донесли до цели. Как я понял, буйствовали пайщики. Странно, они-то должны быть довольны: Катя получит наследство и отменит аукцион. Моя неожиданная жена крепко держала меня за руку. Явно чего-то боялась. Иван держался позади. Я ни черта не понимал. Многие могли не знать Катиного мужа, ну а как же близкая подруга, Маша Степун, у которой она гостила в ночь убийства? Тоже притворяется?
Как только гроб засыпали землей, мы тут же ушли. Возле машины нас догнал генерал Тертышников.
– Соболезную, господа. Адвокат Гейко так и не появился. Это очень странно. Он не выходил с вами на связь?
– Нет, – ответила Катя, – мы его очень плохо знали, у отца редко бывали. Чаще всего по его приглашению. На этот раз он хотел обсудить с нами план строительства на участках, принадлежащих нам. Мы никогда не занимались землей и лишь по документам считаемся владельцами. Но ему требовались наши подписи. Павел задержался в Москве, а без него сидеть рядом с ворчливым отцом я не хотела, вот и поехала сначала к подруге.
– Да-да, это я уже слышал. Куда же подевался адвокат и почему не появился для предстоящего обсуждения сделки… По словам его жены, он уехал в Москву на один день. Мы проверили все отели. Гейко нигде не регистрировался. И вас заодно проверили, Павел Семенович. У вас железное алиби. Но исчезновение Артура Гейко меня очень настораживает. Он муж вашей подруги, у которой вы гостили. Вы не могли его не видеть, Екатерина Тимофеевна.
– Артур Леонидович не любит появляться в нашей женской компании. А когда он уехал в Москву, я не знаю. Мы о мужьях не разговариваем. Как Маша вам сказала, так оно и было. Получив сообщение о смерти отца, я тут же поехала к нему домой. Вместе с Машей. Вы же нас и встретили. В тот момент нам не до мужей было.
– Да. Это я помню.
– Глеб Тихонович, вы же власть, разбирайтесь сами. Нам хватило вчерашнего общения с вами, – тихо сказал я, открыл дверцу машины и усадил Катю. Иван сел за руль.
Катя все еще продолжала держать меня за руку, пальцы ее заметно дрожали.
– Чего хотят эти возмущенные люди? – спросил я, ни к кому не обращаясь.
Катя молчала, ответил Иван:
– День торгов уже назначен. Теперь они будут отменены на неопределенный срок. В этом сезоне никто домов не получит. Оформление наследства займет полгода. Многие внесли задаток, своего рода гарантию на покупку. Как бы ни повел себя хозяин, пятнадцать процентов покупателей готовы были принять все условия. Многие хотели стать акционерами. Горбач понял, что земельный бизнес самый прибыльный, но одному его грандиозные планы не провернуть. Это махина. Идея акционирования в зачаточном состоянии, однако на нее клюнули. У этих психов слишком много денег. Всю жизнь воруют. Да и Москва не под носом. Это же не Рублевка, где все на виду.
– Куда мы едем? – спросил я.
– Поживем в доме отца, – сказала Катя. – Надо разобраться с документами, там черт ногу сломит. Хочу все привести в порядок.
Я промолчал. Чем кончится спектакль? Играть-то уже нечего. Если мне отдадут обещанные деньги и я уеду, всех заинтересует, куда девался муж Кати. Отправился вслед за ее отцом? Если все это ее затея, то красавица ходит по тонкой струнке над пропастью. Адвокату известны детали хлопотных дел Горбача. Без него Катя не разберется. Он должен быть надежным партнером, а значит – в сговоре. Убивать его глупо. Мужем она могла пожертвовать, он конкурент. Парень в доле. Такие всегда становятся лишними. Но убить мужа и отца в один день – идея не из лучших. Вопрос об убийце я себе даже не задавал. Мужа мог прибить Иван, а отца – дочь. В ее алиби я не верю. Пока не поймешь сути всей затеи, не тронешься с места в своих домыслах. В том, что случилось, больше всего заинтересована Катя. Это факт, и с ним не поспоришь. Я человек с улицы. Мне дадут пару монет – и гуляй. А скорее всего, бросят на дно деревенского колодца, чтобы пасть не разевал. В такой игре им нужна гарантия. За всем стоят огромные деньжищи. Да и собственные жизни участников аферы.
* * *
Вернувшись с похорон, Катя ушла в кабинет отца, и я ее в тот день больше не видел. У меня язык чесался с ней поговорить. С какой-то минуты эта женщина стала мне небезразлична.
Для поминок арендовали ресторан, но дочь не захотела помянуть отца, как это принято. Иван тоже куда-то исчез. Меня оставили на попечение самого себя.
Болтаться бесцельно – не для меня. Я спустился вниз, к главному слухачу дома Петру Дзюбе. Бедняга парился в своей ливрее.
– Скажи, Петро Якимыч, а как ты расцениваешь отношения отца и дочери, если Катя даже на поминки не поехала. На кладбище к ней не подошел ни один человек с соболезнованиями. Почему такое неуважение?
– Поминки она для своих дома устроит. А прошедшие похороны – это так… Тимофея перезахоронят. Он фамильный склеп на участке выстроил. Там его жена, туда и он ляжет. Шумиха уляжется, тогда и поминки будут, людей достойных позовут.
– А как Горбач относился к своей дочери?
– С почтением. Катя умница. Она же была его секретарем, если не наоборот.
– Значит, здесь часто бывала?
– А-то как же. И все по ночам. Это Тимофей перед своими шестерками начальника из себя строил. Катя на сходках не присутствовала. Она ему планы составляла, а Тимофей их лишь озвучивал. Головастая. Пришло ее время, теперь она всех в бараний рог свернет.
– В ночь гибели Горбача Катя была в доме?
Старик подал мне бумажку.
– Вот список гостей. Деловые партнеры Тимофея приехали с женами. Были все, кроме жены Гейко, адвоката. Она увезла Катю за день до этого, та осталась у нее на даче. Артур Леонидович приехал один.
Я быстро поднялся наверх, снял со стены одну из фотографий и вернулся. Показал снимок Дзюбе.
– Кто здесь изображен?
– Так это и есть Гейко и Маша. Они живут тут неподалеку. В поселке «Голубые сосны». Там тоже сплошные дворцы. Первое детище Тимофея. С него все и началось. Катя гостила у Маши, и утром я ей позвонил. Сообщил о случившемся. Маша ее привезла сюда. Гейко плохо жил с женой. Говорят, у него есть любовница, а у Маши любовники. У нее понятно, но ему-то больше полтинника, а Машке чуть за тридцать, да еще красавица.
– И куда же подевался Гейко? Менты с ног сбились.
– Небось у бабы застрял. Что с ним могло произойти? Тот еще волчара. Хитрющий, умный. Его даже Тимофей побаивался.
Мне почему-то показалось, что все намного сложнее. Я снова подумал – лезу в дело, которое мне не по зубам. Допустим, Иван не врет и настоящего Павла Потоцкого уже пришили. Две смерти кряду – это скандал, так просто не отмоешься. Меня взяли на подмену. И что? Я тоже не нужен. Временная игрушка. Мою смерть надо обставить красиво, эффектно и даже найти виновника, тогда скандала можно избежать.
Размышляя, я смотрел на термос, стоявший на столе. И вдруг меня осенило.
– Кофе пьешь по ночам, Якимыч?
– Нет. Травку завариваю для снижения сахара в крови. Диабет, ничего не поделаешь.
– Значит, в ночь убийства ты спал?
– Грешен.
– Не ты грешен, а тот, кто тебе зелья подмешал.
Я поднялся наверх, вернул рамку на место и направился в гараж. Хотелось еще раз посмотреть на дом, в котором я живу с женой. В одной из машин снова торчали ключи. Я отправился в путь. По дороге меня мучили всякие дурацкие мысли. Ни хрена я не понимаю в деле сыска, элементарные вещи склеить не могу.
Тимофея Горбача, если верить генералу Тертышникову, убили в три часа ночи. Я уже к тому времени видел десятый сон, а моя ненаглядная Яночка поехала убивать Горбача. Отпечатки шин, окурки… Идиот! На такое ответственное дело она берет побитую, испачканную в крови машину? Едет за город, через два десятка постов ГИБДД, делает одна или с сообщником свое дело, без проблем возвращается в город и ставит изуродованную машину на то же место. Бред! И второй вопрос. Кого моя ненаглядная Яночка хлопнула во дворе возле «ракушек», где и украла машину. Почему ей под руку попадаюсь я, двойник мужа Кати, которого можно использовать за тридцать сребреников. Послушный великовозрастный обалдуй, которым можно крутить, как хочешь. Так не бывает. Но факты есть факты.
Пора бы мне поумнеть, только не получается… Если человек идиот, это надолго.
6
Женщина, имени которой я не знал, вновь открыла мне дверь дома. И теперь я ее узнал. Я видел ее при первом появлении в доме Горбача. Она была без парика, в белом фартучке и чепчике. Типичная прислуга. По словам Кати, именно она обнаружила труп хозяина утром. Зовут ее Зина. Когда черт дернул меня приехать сюда, она встретила меня, но была в парике, джинсах и темных очках. Прислуга другой формации. Как ей удалось опередить меня? Успела еще и переодеться. Сейчас я явился неожиданно. Она была сегодня на кладбище и не успела снять черное платье. Парик в спешке надела косо, а про темные очки и вовсе забыла. Одна прислуга на два дома? Странно. Она точно знает, что я подставное лицо. Выполняет указания своей хозяйки. Посмотрим, что будет дальше.
– У вас парик набок съехал, Зина.
Мои разоблачающие слова ее ничуть не смутили. Скинув парик, она пошла в атаку.
– Бог мой, а где же Катя? Она осталась на поминках?
– Катя вернулась в дом отца разбираться с бумагами. Поминки мы сами устроим, когда отца перезахороним в фамильном склепе.
– Тимофей никаких бумаг в доме не держал. Ими занимается Гейко. А то, что его похоронят рядом с Ниночкой, так это правильно.
Тут я притворился лохом, за которого меня все принимали.
– С какой Ниночкой?
– Вы ее не застали. Нина Александровна Лаврушина. Жена хозяина, мать Кати. Погибла три года назад. Выпала из окна. Тогда-то Тимофей Валентинович и выстроил склеп на территории своей усадьбы. Его даже освятили.
Все это она мне рассказывала, пока мы шли к дому по широкой кафельной дорожке с чугунными фонарями, напоминавшими пушкинские времена.
– Как она могла выпасть из окна? В доме высокие подоконники, двойные рамы.
– Трудно сказать. Ниночка по полгода в больнице лежала. Психиатрической. Мечтала свою больницу выстроить, цивилизованную, с хорошими врачами, внимательным персоналом. Не успела, а ведь еще молодая была. Ее наблюдал профессор Валерий Николаевич Пермяк.
– А как Катя относилась к матери?
– После ее смерти был построен этот дом и Катя уехала от отца.
– Я хочу переодеться и найти некоторые чертежи для Кати. Где искать?
– На чердаке, разумеется, в Катиной мастерской.
Она не удивилась моему вопросу.
Чердак оказался огромным помещением со стеклянной покатой крышей. На полу развернутые чертежи. На стеллажах рулоны ватмана, несколько чертежных досок, на деревянных столах карандаши, краски. Между столами мольберт. На стене несколько этюдов, сделанных акварелью. Там же подробная карта области с прочерченными фломастером зонами. Красный квадрат, самый большой, помечен номером один, зеленый, многим меньше, номером два и синий, граничащий с зеленым, имел третий номер.
Я уже неплохо ориентировался в этих местах, нашел на карте дом Горбача и тот, в котором находился. Зоны, отмеченные на карте, не были ровными, и одну я узнал по чертежу, лежащему на полу. Это схема застроенного поселка. Навскидку там изображено не менее ста строений. Участок Горбача. Тот, за который сейчас все дерутся. Но меня куда больше увлекли другие схемы. На одной из них синяя и зеленая границы были перечеркнуты, и я насчитал всего пять больших строений. Вряд ли это жилые дома. Никаких пояснений на карте не было. Кругом зеленая зона. Может, здесь собирались строить пансионат. Голубой круг, очевидно, обозначал озеро. Отличная идея. Вряд ли она принесет такую же прибыль, как строительство частных замков. Этим занималась моя жена, а не Горбач. Я поймал себя на том, что невольно начал мысленно называть Катю своей женой. Не рановато ли наемный муж напрашивается в родственники? Одна сладострастная ночь еще не повод для знакомства, как гласит старый французский анекдот.
Я нашел несколько интересных вещиц, положил их в карман, забрал карту района и ушел. За воротами меня ждал сюрприз. Детектив Родион Жук болтался возле моей машины. Заданий я дал ему немало, но времени и места встречи не назначал.
– Привет, Родя. Давно здесь тусуешься?
– Нет. Только приехал. Правда, вчера вечером сюда заскакивал, но боюсь, зря время на дорогу потратил.
– Ладно. Садись в машину, по дороге поболтаем. И не светись больше у моего дома. Тут места хватает.
Мы сели и поехали. Родион показал мне несколько фотографий.
– Ничего не получилось. Только силуэт.
– Кто это? – спросил я, разглядывая заходящую в воду голую девушку с длинными, до копчика волосами.
– Это Наташа. Ваша любовница. Так люди говорят. Солнце садилось с той стороны пруда, и я фотографировал против света. Контур четкий. Фигурка классная. Могу добавить, что она рыжая. Из рыбацкой хижины не выходила, так что ближе подобраться я не мог, только вот когда искупаться решила на закате. Ну а теперь о более важном. Под Устьинским мостом был сбит насмерть гаишник. Шум поднимать не стали. У него смена кончилась, он использовал служебную машину и не сдал значок. Бомбил, другими словами. Есть один свидетель, старик. Прогуливал собаку перед сном. Он видел, как уезжала машина. Иномарка. И в нее садился высокий мужчина. Может, сначала хотел помочь, но, поняв, что перед ним труп, сбежал. Кровь на бампере и кровь гаишника совпадают, так что сбил его тот, кто угнал «БМВ». Хозяина машины нашли, точнее хозяйку. Мертвой. В ее квартире. Убита выстрелом в лоб. Квартиру вскрыли, потому что кошка людям спать не давала. Теперь о трупе во дворе у «ракушек». Похоже, тут есть какая-то связь. Самое кошмарное произошло этой ночью. Труп бездомного отвезли в морг. А сегодня утром он лежал на том же столе, но без головы. Кто-то отрубил ему голову и унес. Сторож никого не видел. Остались лишь следы бахил на кафельном полу. Причем укравший голову не шел, а шмыгал бахилами, словно на лыжах ехал, даже размер обуви определить не смогли. Делом занялась прокуратура, а туда у меня допуска нет. Да и свои со мной не очень-то откровенничают. Одно знаю точно, пистолета в машине не нашли. Часы – да, но оружия нет. Что касается переулка. Какие у меня соображения… Что могло произойти? Несколько человек собрались на квартире у убитой женщины. Ее зовут Ксения Хван. Ее машину и угнали впоследствии. Не знаю, что они не поделили, но Ксению убили выстрелом в голову. Потом вывели во двор мужчину, раздели и пустили пулю в висок. Труп не опознан. А этой ночью из морга его башку унесли. С пулей вместе. Труп еще не вскрывали. Я вот о чем подумал. Убитый у гаражей мужик не судимый, иначе его личность по отпечаткам можно было определить. Голову отрезали – значит, его кто-то мог опознать. Стало быть, личность известная. Вот и кумекайте. Если вашей истории, что вы мне рассказывали, поверить, то вы влипли по-крупному.
– Да, Родион, сыщик ты отменный. Ну и что нам делать с этой историей? Роман писать?
– Вам виднее.
Я затормозил у выезда на шоссе и высадил своего спутника. Родион побрел к железнодорожной станции. Все, о чем он рассказал, выглядело убедительно. Итак, что я имею на сегодняшний день? Угнанный серебристый «БМВ», хозяйка которого убита в своей квартире. В том же дворе найден труп неизвестного без одежды. Наверняка обоих убили из одного оружия. Учитывая, что в замке зажигания «БМВ» торчали ключи, которые можно взять лишь у хозяина машины, напрашивается вывод – убийцей может быть Яна. Она взяла машину у убитой. Но я не могу себе представить, как стройная девушка вынесла из дома труп, раздела его и бросила в узкую щель между ракушками. А главное – зачем? Если стреляли из одного оружия, то связь очевидна. Убийца попросту терял время. Мои часы найдены в угнанной машине, там же мои отпечатки. Меня уже ищут. Гибель гаишника под мостом, его кровь на бампере… Вышка! Пожизненного не избежать. У меня нет никакого алиби. Из дома я уехал два дня назад, и с тех пор меня никто из знакомых и близких не видел. Для защиты есть только один аргумент – отсутствие мотива преступления. Никого из погибших я не знал и даже в глаза не видел. Слабое оправдание. Киллеры тоже не знают своих жертв.
Я попробовал взглянуть на случившееся иначе. Яна могла и не выносить труп. Человек сам вышел, находясь под прицелом. И сам мог раздеться. Оставалось лишь выстрелить. И второе. Если убийство совершила Яна, как она попала в дом Кати и положила револьвер в обувную коробку? Это так, мысли… Оружие может быть другим, его полно на рынке. Я вспомнил о револьвере лишь потому, что из ствола пахло гарью и в барабане остались две стреляные гильзы. Киллеры используют стандартное оружие. Но Яночка не стандартный киллер. Может, хотела показать заказчику, что работа выполнена, вот и выбрала раритетный револьвер с необычным калибром, которым в нашей стране не пользуются. В общем, сплошные ребусы.
Я достал вещицу, найденную в мастерской Кати. Это был серебряный портсигар моего отца с дарственной надписью: «Хорошему человеку и настоящему другу в день сорокалетия от коллектива». Конечно, портсигар не уникальный. Вытесненные три богатыря не редкость. Черненое серебро тоже не раритет. Но эта надпись… Портсигар мог достаться брату? Безумная мысль. Знаю, что после смерти отца мать все ценное вынуждена была относить в скупки, ломбарды и комиссионки. Нашел я его не в комнате хозяина, а в мастерской хозяйки. Может, Катя его купила, это ведь чистое серебро. Но если сделать фантастическое предположение, будто мой брат жив и живет новой жизнью… Что тогда? Двойника с безупречным сходством найти невозможно, а близнецы – другое дело. Возникает закономерный вопрос. Кем бы ни был Павел Потоцкий, куда он делся? Иван утверждает, у гаражей нашли его труп, но я не верю Ивану.
Почему бы Кате не избавиться сразу от всех ненужных ей людей. Отец – главный фигурант, муж – следующий. Теперь она одна царица всех полей. Но даже если это так, то мое появление на горизонте заговорщиков не иначе, как волшебство. Катя знала о брате-близнеце? Допустим. Но меня же никто не выкрал из дома. И я никому не сказал, что поехал в Москву, решение это не планировалось загодя. Совпадение? Случайность? Нет. Я в такие басни не верю.
Голова шла кругом, ни одной здравой мысли.
Прямо перед моим носом на проселочную дорогу свернула серая «девятка» и тут же затормозила. С момента ухода Родиона я так и не тронулся с места и стоял у поворота на шоссе. Из «девятки» вышел парень лет тридцати. Невысокий, коренастый, с модной небритостью и немного заведенный, будто я, стоя на месте, ему крыло машины помял. В руках он держал бумажный пакет размером с лист писчей бумаги. Он подошел к моей машине, не церемонясь открыл водительскую дверцу и бросил мне на колени конверт.
– Все, Паша. Я свои деньги отработал, больше ко мне не обращайся. Репортеров и без меня пруд пруди. Я выбываю из игры. Завтра на месяц еду в командировку. Далеко. На Урал. И не ищи меня.
Парень резко захлопнул дверцу и направился к своей машине, номер которой я тут же запомнил. Он назвался репортером, а на пакете стоял фирменный лейбл «МК». Остальное – мелочи. Понадобится, я его без труда найду.
«Девятка» развернулась и выехала на шоссе, взяв курс на Москву. Я решил, что и мне пора, а то еще гранату в машину подбросят так называемые друзья. Только я завел двигатель, как открылась другая дверца, у пассажирского сиденья.
– Вы в город? Не подвезете?
Мне показалось, что мы знакомы. Если меня здесь знают, в этом нет ничего удивительного, но я не мог никого знать.
– Да, садитесь.
Девушка села. Она очень походила на лубочный персонаж времен царя Дадона. Именно такими художники-сказочники изображали принцесс. Синеглазая, румяная, кровь с молоком, но главной ее особенностью была рыжая коса в руку толщиной. Она перекинула ее вперед, на высокую грудь, кончик опустился ниже пояса. Девчонка была совсем молоденькая, не больше двадцати лет.
– Вы что, на дороге стояли? – спросила она, желая, вероятно, начать разговор.
– Еду издалека. Устал, решил немного подремать. Сейчас опять в форме. Вам в Москву?
– Да. Если не трудно, то прямо к дому. Я живу в центре. И тоже устала, не спала, мечтаю о ванне и чистой постели.
Платьице на ней казалось простеньким, но туфли на шпильках никак не подходили к ухабам этой местности.
– Да уж. Вы совсем не похожи на любительницу походов, палаток, костров и гитарного занудства. Что вас занесло в эту дыру? Красная Шапочка везла пирожки больной бабушке и даже без машины?
– Разовая фотосессия. Я модель. Заплатили прилично, думала, условия создадут. Фотограф привез меня на своей развалюхе вчера. И довольно поздно. Снимал в воде на фоне заката. Должно хорошо получиться. Я, конечно, снималась без одежды, но это не эротика. Для «клубнички» я не позирую. После съемки он отвел меня на чердак какого-то сарая с соломой и велел там переночевать. Мол, утром продолжим, и потом он отвезет меня домой. А сам уехал. Я ждала… Надоело. Решила ехать домой. Я же не робот, а человек.
– И вы полезли с ним на чердак сарая? Рисковая девушка.
Она рассмеялась.
– Бросьте. Он же голубой. Я их за версту вижу. Лучшие фотографы, снимающие ню или эротику, на девяносто процентов голубые. И это правильно. Его должна волновать работа, а не модель. Кстати, меня Таней зовут.
– А меня Антон, – сказал я и сам удивился, что назвал настоящее имя. – В интернете есть ваши снимки?
– Не больше десятка. На сайте «Рунетки». Мне их редактор нашего журнала показала. На этом твиттере только шлюхи. Заказ девочек через интернет или по телефону. Представляю, какие крокодилы там работают. Они пишут свои данные, рост, объемы, возраст, а фотографии размещают ворованные. Некоторые дуры выставляют портреты всемирно известных порнозвезд. На что они рассчитывают? Мужик заказал себе телку по фото, а к нему приезжает черт знает что. Многих выгоняют, а кому невтерпеж, берут, что дали.
– Я думаю, увидев ваши фотографии, в очередь выстраиваются.
Девушка улыбнулась.
– Приятно слышать это от нормального интересного мужчины, а не от тех сексуально озабоченных, которые за шлюхами в очереди стоят. Вот здесь направо, пожалуйста, и в конце, точнее, в начале проспекта остановитесь. Дом три. На кофе приглашать не буду, у меня мама строгая.
Она достала визитную карточку и положила на «торпеду».
– Захотите пригласить на ужин, позвоните. Иногда у меня случаются свободные вечера. Но предупреждаю, на квартиру я не пойду.
– Приятно было познакомиться, Танечка. Успехов.
Как только она ушла, я тут же достал фотографию, переданную мне Родионом. Девушка, заходящая в воду при закате, несомненно, Таня. Как это объяснить? Вряд ли ее привез Родион. Участковый мент не способен на такие спектакли. Он просто следил за рыбачьим домиком, куда заманили модель. Зачем мне показывают любовницу Потоцкого, а не знакомят с ней? Что это дает? И кому?
Домработница Зина ее тоже видела. Но, может, она видела настоящую, а не куклу по имени Таня? Катя тоже говорила о какой-то Наташе и требовала, чтобы я покончил с ней отношения. Кому и зачем нужна такая фигура, как любовница Потоцкого? Что это меняет в раскладе сил?
Я вспомнил о репортере и открыл его пакет. В нем лежали качественные цветные фотографии и негативы. После их просмотра я окончательно потерял голову.
Первый снимок ни о чем не говорил. Угол дома с номером и названием улицы. Следующий снимок – женщина, выходящая из подъезда. Вполне приятная дама бальзаковского возраста, хорошо одетая, с ухмылочкой на лице. На улице еще светло. Потом снимок – возвращение этой дамы. На оборотной стороне обоих снимков шариковой ручкой указано время съемки. Очевидно, женщина ходила в магазин, судя по сумке в ее руках и короткому промежутку времени между уходом и возвращением. Далее шли три снимка мужчины. На одном отчетливо видно его лицо, но оно мне ни о чем не говорило. Мужчина средних лет, полноватый, с портфелем. Он шел к подъезду. Следующие снимки делались уже поздним вечером. Только фонари и свет из окон освещали двор, однако кадры получились полноценными. Вот что значит профессионал. Один снимок меня шокировал. Выходящий из подъезда мужчина нес на плече другого, который, судя по всему, был в бессознательном состоянии. Человека нес Иван Веткин, и нес он того, что пришел в дом с портфелем.
Дальше шла серия, сделанная у гаражей. Веткин раздевал труп догола и складывал вещи в сумку. Следующий снимок был сделан после ухода Ивана, репортеру удалось снять лицо трупа, видимо, со вспышкой. Далее он фотографировал из окна подъезда уже утром, когда возле гаражей стояла «скорая помощь» и милицейская машина. Но один ночной снимок добил меня. Из того же подъезда выходил я с портфелем убитого. На обратной стороне было написано: «Этот негатив я оставил себе. Так, думаю, вы сообразите, что к чему, и забудете обо мне. Сотрудничество закончено!» Дурак парень. Он же опасный свидетель. Кто теперь оставит его в покое? Решил, будто командировка его спасет. Такие люди, как Иван, свое доводят до конца.
Следующие снимки подтвердили это. Сплошной кошмар. Съемка велась через окно морга. В зале горел яркий свет. Среди столов с покойниками Иван с ножовкой в руке и в резиновом фартуке. Надо иметь крепкие нервы, чтобы смотреть на такое. Голову трупа он унес с собой.
Я убрал фотографии в конверт. Вывод абсолютно ясен. Денис жив и живет под именем Павла Потоцкого. Теперь я занял его место, а он мое – у него мой паспорт. Если даже предположить, будто Катя намеревалась и от него избавиться, во что я мало верю, то меня ей убивать нет смысла. Я подсадная утка. Если Денис на своей афере погорит, в тюрьму сяду я. Навсегда. А если его план сработает, Иван и мне голову отпилит и утопит в озере. Беспроигрышный вариант. Денису понравилось, что однажды я взял его вину на себя и полжизни провел за решеткой. Он решил, что близнец только для того и существует, чтобы брать грехи брата-гения на себя. Силы на данный момент не равны. Он меня видит, я его нет. Все, что у меня есть, при мне. Фотографии попали в мои руки случайно, но они могут стать временной защитой.
Я завел машину и поехал. Сейчас все равно ничего не придумаешь. Тут нужен план, продуманный до деталей.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?