Текст книги "Русский Холокост. Истоки и этапы демографической катастрофы в России"

5.2. «ДЕТИ» «СИНДИКАТА», ДЕКРЕТ О МИРЕ И БРЕСТСКОЕ «СТОЯНИЕ НА МЕСТЕ»

26 октября 1917 года (старый стиль) 2-й съезд Советов принял декрет о мире, обеспечивший ему поддержку значительной части измученного войной населения. Мир без аннексии и контрибуций – «Такой мир предлагает Правительство России заключить всем воюющим народам немедленно, выражая готовность сделать без малейшей оттяжки тотчас же все решительные шаги впредь до окончательного утверждения всех условий такого мира…».

То, что происходило в рамках декрета о мире на переговорах о заключении мирного договора с немцами, убедительно доказывало, что Ленин и Троцкий – англо-американские марионетки. Обязательства перед немцами, немецкие деньги на революцию, пломбированный вагон для Ленина и соратников по решению высоких немецких властей – это всего лишь дымовая завеса, примитивная легенда прикрытия для легковерных. Брестские переговоры о заключении мира четко высветили, кто есть кто и кому служит.

Получив пост народного комиссара по иностранным делам по декрету 2-го съезда Советов от 28 октября 1917 года, Троцкий получил от «Центра СИ» первоочередную задачу: оттянуть возможно на больший срок заключение сепаратного мира с Германией, который мог осложнить положение войск Антанты.

Еще одно «дитя» «Синдиката» – Керенский – сумело удержать состояние войны России с Германией вплоть до октябрьского переворота, хотя в Англии, США и Франции ожидали выхода России из войны в силу сложившихся обстоятельств.

Переговоры о перемирии открылись 2 декабря по новому стилю в Бресте. Троцкий отсутствовал на этих переговорах, заранее планируя их неудачный исход. Руководитель делегации Иоффе выдвинул немцам такие заведомо неприемлемые условия, которые, как заявил с немецкой стороны Гер Гофман, «предлагают только побежденной стороне».

Среди них следующие: перемирие объявляется на 6 месяцев; немцы очищают занятые ими Моонзунские острова и Ригу; прекращаются переброски войск на Западный фронт, то есть на фронт, где с немцами воевали англичане и французы. На последнем пункте делегация Иоффе стояла, как вкопанная, без вариантов.

Переговоры были прерваны, хотя перемирие на 10 дней было заключено. 12 декабря делегация Иоффе вернулась, и 15 декабря было заключено перемирие на 28 дней. Иоффе требовал включить в условия перемирия такие химерические нелепые требования, как свободное братание солдат и распространение листовок, понятно, не имеющие прямого отношения к самому делу. Немцы на эти странные побочные условия частично согласились, оговорив пропуск литературы через определенные пункты.

22 декабря 1917 года переговоры продолжились. Делегацию России по-прежнему возглавлял Иоффе, не имевший даже намека на мандат принятия решений. Предложенные им русские условия мира по-прежнему были издевкой над задачей установления мира. В них среди прочих неуместных положений бредовое требование о том, что «несамостоятельным до сих пор народам гарантируется возможность свободно решить вопрос о своей принадлежности к тому или иному государству или о своей государственной самостоятельности при помощи референдума».

Немцы отвечали: «…имея ввиду природу германских колоний, осуществление права самоопределения на этих территориях… в настоящее время является практически невозможным».

28 декабря переговоры были прерваны. Иоффе заявил, что ни на какие уступки делегация пойти не может. Стали требовать переноса переговоров из Бреста в Стокгольм, безо всяких причин, разумеется. В центре переговоров опять был недоступный решению пункт о самоопределении наций.

9 января 1918 года переговоры возобновились. Наконец делегацию возглавил сам нарком по иностранным делам Троцкий.

Вот как определяет сам Троцкий свое участие в переговорах: «В качестве представителя советской делегации я решил резко оборвать фамильярные отношения, незаметно сложившиеся в первый период. Через наших военных я дал понять, что не намерен представляться баварскому принцу. Это было принято к сведению. Я потребовал раздельных обедов и ужинов…» ([52], с. 358).

Вот так. Глава дипломатического ведомства вместо стандартных и общепринятых приемов дипломатии идет на демонстративное обострение отношений и дальнейшее затягивание переговоров.

Осознав истинные намерения советской делегации затягивать переговоры и препятствовать заключению соглашения о мире, немцы обострили ситуацию и предъявили конкретный ультиматум. Граница должна была пройти к востоку от Риги прямо на Брест-Литовск. Граница отсекала большую часть Латвии, часть Белоруссии. В руках немцев оказывались Польша и Литва, а также крупные порты: Рига, Либава и Миндава.

Развал армии, устроенный еще Керенским, тяжелое положение в хозяйстве, голод, разруха и лишения народа, – а большевики соревнуются в поисках новых тупиковых условий, чтобы оттянуть объявление мира, в соответствии с планом и заказом «Центра СИ». Только этот факт может убедительно объяснить линию Ленина и Троцкого на затягивание и трагедию Брестских переговоров, на отказ от сотрудничества с немцами в поисках компромисса.

18 января немцы предъявили новый, более обширный и более жесткий ультиматум, требования немцев расширились. Была ли какая-либо идея, способная прикрыть и оправдать преступную тактику затягивания переговоров хотя бы в глазах членов партии? Такая идея у Ленина и Троцкого была – она постоянно озвучивалась. Затягивание переговоров должно было якобы разложить и деморализовать немецкую армию, показать немецкому пролетариату лицемерие и алчность правящих классов и т. п. Искусственный и лживый характер этих оправданий очевиден.

На одном из совещаний членов партии выявилось три точки зрения. Вот так Троцкий представляет их: «Ленин стоял за то, чтобы попытаться еще затянуть переговоры, но в случае ультиматума немедленно капитулировать. Я считал необходимым довести переговоры до разрыва, даже с опасностью нового наступления Германии, чтобы капитулировать пришлось – если вообще придется – уже перед очевидным применением силы. Бухарин требовал войны для расширения арены революции». Комментарии здесь излишни.

Троцкий так объясняет свою позицию: «…я требовал, чтобы не спешить с заключением мира и хотя бы ценой потери территории дать немецкому пролетариату время понять обстановку и сказать свое слово». Такова была жуткая логика и действия «детей» «Синдиката»: за счет потери национальной территории России что-то показать чужому пролетариату, показать то, что обычно не показывают [52].

Приходится признать: или это вопиющая беззастенчивая глупость, которую к Троцкому ну никак не приклеишь, или это заказ «Центра СИ», то есть «Синдиката», который следует прикрыть хотя бы таким абсурдным объяснением, за неимением другого.

Ситуация в партии накалилась до того, что Ленин, наконец, высказался за прекращение оттягивания мира, ранее поставленное им вместе с Троцким как стратегическое направление переговоров с немцами. Либо мир с Германией, либо потеря власти в России – это стали понимать также аналитики в «Центре СИ».

10 февраля Троцкий опубликовал декларацию:«.. отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия, со своей стороны, объявляет состояние войны… прекращенным. Российским войскам одновременно отдается приказ о полной демобилизации по всему «фронту». Итак, мира не подписывать, войска распустить» – такого абсурда мировая история еще не знала.

18 февраля немцы перешли в наступление на пустое пространство. За несколько часов они захватили немыслимо огромные территории и спешно брошенные хранилища снарядов, оружия, обмундирования.

21 февраля отягощенные добычей немцы выдвигают новый ультиматум, от которого потери России многократно возрастают. Россия теряет Лифляндию и Эстонию, очищает Украину и Финляндию, полностью демобилизовывает армию и т. д.

В начале марта 3-го числа в Бресте был подписан договор на еще более жестких условиях. Его подписал Сокольников (Бриллиант). Драма войны закончилась для России потерями, которых она раньше не знала.

Немцы не останавливались. Они заняли Финляндию, Украину, Крым. 27 августа России пришлось взять дополнительные обязательства о выплате Германии нескольких миллиардов марок золотом, банкнотами и товарами.

Униженная, оскорбленная и раздавленная Россия не понимала, что происходит.

5.3. КАК ЛЕНИН «ЗАКАЗАЛ» ИНЕССУ АРМАНД

История гибели Инессы Арманд занимает особое место в биографии Ленина и в истории последних лет его жизни.

Хорошо известно, кем была Арманд в жизни Ленина. Она фактически не только была его второй (гражданской) женой. Слово «любовница» кажется неподходящим для этого случая. Она была его другом, соратницей по делам, единомышленником в отношении к марксизму, к идеям самого Ленина. Она была его подчиненной и доверенным лицом в самом деликатном и тайном деле: через ее руки проходили тайные финансовые средства на содержание семьи Ленина, на организацию работы партии, в России и за границей, на содержание членов партии. Некоторое время она была главным казначеем партии, то есть содержателем финансовых средств. Она знала все и была надежной хранительницей тайн Ленина и его хозяев – источника денег [44].

После переворота в октябре 1917 года Ленин занял пост Председателя СНК, то есть пост главного комиссара республики. Стечением времени стал складываться и утверждаться культ личности Ленина как вождя всего народа. Его репутация должна была быть безупречной. Отношения Ленина и Арманд приобрели новый более сложный характер. Ленину приходилось много работать и с большой интенсивностью, с потерей сил и здоровья, особенно после переезда правительства в Москву. Встречи Ленина и Арманд происходили реже и отличались от тех встреч, которые были когда-то. Из них исчезли романтика, появились усталость, напряжение.

Страну охватило пламя «красного террора». Волна за волной происходили взятие заложников и их безжалостные расстрелы. Эти преступления против народа неизбежно связывали с именем Ленина, и когда-то светлый образ Ленина как чистого, честного, порядочного человека стал для Арманд исчезать. Это сознавала она, понимал и сознавал Ленин.

Следует также учитывать, что Ленин был болен, его деликатная болезнь имела давнее происхождение, и она вносила особые штрихи в его отношения с Арманд, обсуждать которые нет возможности. «Я человек, сердце которого постепенно умирает», – писала она однажды в своем дневнике, имея в виду разочарование в идеалах революции. Вместо светлого и чистого – грязь, убийства невинных людей, реки крови, нарушение всех норм человеческой морали и нравственности.

Когда Арманд сообщила ему, что устала и хочет поехать отдохнуть во Францию, Ленин дал понять, что во Францию нельзя – могут, мол, арестовать, а это крайне опасно. То, о чем можно было не говорить в этом разговоре, – она член партии, хранительница ее преступных секретов, она не может рисковать и нарваться на арест. Ей пришлось согласиться на единственный вариант – ехать на неспокойный Кавказ, в Кисловодск, под опеку партийного наместника Кавказа – С. Орджоникидзе, которому Ленин дал поручение «принять все меры» для ее отдыха вместе с сыном. Мыслей о том, чтобы избавиться от нее навсегда, у Ленина, в это время, по-видимому, не было. Однако о том, что она ему уже безразлична и что развязка близка, говорит характер ее заключений под оком Орджоникидзе и приставленных следить за ней сотрудников ОГПУ.

Сначала она отдыхала вместе с сыном в санатории в Кисловодске. Следует отметить, что Кавказ, как и другие места в России, был в это время малоподходящим местом для отдыха. Разруха в хозяйстве привела к обнищанию населения и появлению многих банд, промышлявших грабежами. Их всех обозначали как белых. Часто и в Кисловодске, и в его окрестностях стреляли, но порядок наводился быстро. Нередкими были ночные тревоги.

На беду Арманд стала писать дневник, и это обстоятельство, по-видимому, послужило толчком к дальнейшим событиям, которые не могли произойти без ведома Орджоникидзе и Ленина. Мало ли что могла написать эта женщина, которая знала все, в состоянии одиночества, в приступе разочарования в идеалах революции. Этой возможностью нельзя было рисковать. Решение о ее ликвидации было принято в недрах ОГПУ не без ведома «оттуда».

В Кисловодск приехал некто Назаров и заявил, что есть распоряжение о переезде ее в другое место. Если она будет сопротивляться, он прибегнет к помощи своих товарищей-красноармейцев, чтобы выполнить поручение о ее переезде. Она хотела остаться в Кисловодске или ехать в Москву, но ее вместе с сыном под охраной (читай: под арестом) повезли в Нальчик. Это был не простой поезд, а поезд командующего войсками района Давыдова. Решение о перемещении Арманд в Нальчик принял лично Ленин. Исполнение решения контролировал Орджоникидзе.

Каких-либо препятствий поезду при его движении не было. Однако двое суток поезд простоял во Владикавказе, здесь не нашлось достойного помещения для отдыха, пришлось ночевать в вагоне, в присутствии охраны и спецврача Ружейникова. При дальнейшем движении еще двое суток простояли в Беслане. Здесь также пришлось ночевать в вагоне. Везде грязь, туалеты, переполненные нечистотами. Наконец прибыли в Нальчик, и здесь оказалось, что помещения не готовы. Опять ночевали в вагоне. По-видимому, эти задержки в пути были связаны с ожиданием приказа «что делать». Проживание Арманд в Нальчике, вероятнее всего, не планировалось, судьба ее была решена. Наутро у Арманд появились судороги, позже рвота, которые впоследствии были определены как симптомы холеры. Ее перевезли в больницу, где произвели внутривенное вливание физического раствора поваренной соли. Врач, сиделка и сын Андрей попеременно растирали ей руки и ноги. Если бы это была холера, конечно, Андрюшу не допустили бы в палату. Через день в страшных мучениях она скончалась.

О чем она думала в последние дни и минуты своей жизни? Понимала ли, что была в ловушке, что так и должно было быть в том разгуле безнравственности, который воцарился в стране? Хранительница тайн Ленина и его хозяев должна была умереть, и она умерла.

5.4. ЛЕНИН И СВЕРДЛОВ – БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ

Роли Свердлова в событиях первых лет Советской власти уделяется поразительно мало внимания в советской историографии, а ведь он был некоторое время официальным главой Советской власти, то есть номинально занимал пост первого человека во властной структуре.

Дело в том, что 08 (21) октября 1917 года Свердлов был избран председателем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов (ВЦИК). На пятом Всероссийском съезде Советов 10 июля 1918 года была принята первая Конституция РСФСР, которая включила в себя принятую ранее, в январе 1918 года, декларацию прав трудящихся и эксплуатируемого народа ([29], с. 91).

Она провозглашала следующее:

1. Россия объявляется Республикой Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам.

2. Российская Советская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций, как федерация Советских национальных республик.

Отметим: объявление прежде единой России федерацией было внешним заказом «Центра СИ» с целью иметь в будущем основания для раздела России. Никаких инициатив к этому или намеков на них со стороны простого народа не было.

Особенностью Конституции было то, что высшей властью объявляется Съезд Советов, а высшим законодательным, распорядительным и контролирующим органом объявлялся руководимый Свердловым ВЦИК. ВЦИК имел обязанностью формировать СНК – Совет народных комиссаров (уполномоченных) для общего управления делами. Позиция № 40 Конституции гласила: «ВЦИК вправе отменить или приостановить всякое постановление или решение СНК» ([29], с. 96).

Занимая почетное первое место во власти, согласно Конституции, и осознавая это, честолюбивый Свердлов стал тяготиться тем сравнительно незначительным количеством власти, которое он фактически имел. Народные комиссары во главе с Лениным и Троцким пребывали у всех на виду в состоянии кипучей бурной деятельности по укреплению захваченной власти и разжиганию с этой целью Гражданской войны. Функции и деятельность Свердлова были гораздо скромнее. Однако было одно заметное черное дело, которое выпало на долю Свердлова, – организация расстрела царской семьи в Екатеринбурге, его организовал сотрудник ОГПУ Юровский по прямому распоряжению Свердлова. Разумеется, решение о расстреле царской семьи обсуждалось и утверждалось в верхнем эшелоне партийной власти (Ленин, Троцкий), а истоки этого решения уходят за пределы России. Однако недобрая слава исполнителя этого черного деяния (убийство не только царской четы, но и их детей) приклеилась к Свердлову. Он стал подозревать в распространении нежелательных слухов Ленина и его окружение, старавшихся избежать дурной славы. Отношения между «коллегами» стали непростыми, недобрыми.

30 августа 1918 года состоялось покушение на Ленина. Полуслепой, с дрожащими руками Фанни Каплан, стрелявшей с близкого расстояния, не удалось убить Ленина наповал. Чтобы усилить пропагандистский эффект от этого покушения, распространяли версию, что пули были отравлены, однако влияния на результаты покушения это обстоятельство не оказало. Ленин был ранен, но быстро оправился.

Свердлов дал распоряжение коменданту Кремля доставить Каплан с Лубянки в Кремль. Здесь же, опять по распоряжению Свердлова, она была расстреляна всего через три дня после покушения, по существу, без обстоятельного следствия. В ее браунинге было израсходовано три патрона, а на пальто Ленина оказалось четыре пулевых отверстия (две пули не задели тело). На земле были найдены четыре гильзы. Значит, был еще один стрелок? Дело было темным.

Ленин быстро разобрался, в чем дело, но хода делу не дали. Не он принимал решения.

И Ленин, и Свердлов были в одной и той же команде «англо-американцев». В смертельной постоянно текущей невидимой борьбе за власть даже при наличии строгой иерархии все рисковали, кто-то периодически погибал. 8 марта 1919 года вечером после ужина в компании соратников Свердлов неожиданно почувствовал себя очень плохо и потерял способность держаться на ногах, его уложили в постель. Через несколько дней он скончался. Согласно официальной версии, его здоровье было подорвано в ссылках и тюрьмах и не выдержало воспаления легких. По неофициальной версии, он был отравлен, здоровье его было закаленным в ссылках и не вызывало опасений. Ленин был у постели Свердлова в последние минуты его жизни. Как рассказал родственник врача, дежурившего у постели больного (оказавшийся потом в заключении на Колыме по статье «ЧС» – член семьи), Ленин сказал только 3 слова: «Ну что, голубчик?» и долго смотрел на умирающего. Заключенные, знавшие об этой истории, шутили по этому поводу: «А глаза у Ильича были добрые-добрые».

5.5. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ ЛЕНИНА. СМЕРТЬ

Есть одно важное обстоятельство, не затронув которое, невозможно представить, кто в действительности управлял Советским государством в первые годы его существования, был ли это здоровый нормальный человек или это был больной человек с нарушенной психикой.

Существуют неприятные болезни, о которых люди с чистой душой и телом избегают говорить. Бойкие гонококки и бледные спирохеты из словаря Ильфа и Петрова – это не то, о чем хотелось бы слышать. В данном случае придется преодолеть неприязнь, чтобы до конца понять, «что и почему».

Дело в том, что Ленин долгое время своей жизни, в том числе и за границей, был болен сифилисом и скончался от последствий этой болезни. Лечился, но не особенно успешно. Сохранились свидетельства этого лечения. В частности, в Швейцарии в одной из клиник были обнаружены предписания Ленину препаратов для лечения сифилиса.

В колымских лагерях болезнь Ленина не была секретом. Здесь в жутких условиях среди всех доживали свою жизнь те, кто в силу обстоятельств были близки к тайнам Кремля, в частности к тайнам Ленина. Они были на грани, они не боялись говорить.

Мои родители были сотрудниками Дальстроя, работали на Колыме на приисках вместе с заключенными, мать – геолог, отец – геодезист. Однажды отец спросил у заключенного профессора Свешникова, который принимал роды у моей матери: «Слышал, как в разговоре заключенные называли Ленина сифилитиком. Правда ли это?» Профессор ответил: «Правда, 100 %. За это и сижу. По работе общался с теми, кто делал вскрытие, предупредили несколько раз о неразглашении. Кого-то расстреляли. Репрессировали многих членов семей, знакомых, коллег и даже соседей. Попал и я под эту волну. Строго между нами».

По воспоминаниям Троцкого, Ленин часто жаловался на головные боли. Серьезные признаки грозной прогрессирующей болезни стали проявляться летом 1921 года.

Появились не только сильные постоянные головные боли, но и головокружения вплоть до помутнения сознания, обмороки, бессонница. Главным следствием недуга стало постоянное чувство усталости, немощности. Именно к этому времени относятся ставшие известными циркуляры Ленина об усилении и без того безмерного террора, в том числе и в отношении духовенства. В дополнениях к Уголовному кодексу Ленин предлагал «расширить применение расстрела», требовал «открыто выставить принципиальное и политически правдивое положение, мотивирующее суть и оправдание террора» [44].

В конце 1921 года недуг Ленина усилился. Головные боли стали невыносимыми, появилась регулярная бессонница. Дальнейшее ухудшение здоровья с перерывами шло по нарастающей.

19 марта 1922 года этот больной человек с поражением сосудов мозга и сопутствующим сифилитическим поражением центральной нервной системы пишет строго секретное письмо членам Политбюро по поводу голода в России. Ленин предлагает: «Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей. Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство, в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе, в особенности, совершенно немыслимы… никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не дает нам такого настроения в широких крестьянских массах, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обеспечивал бы нам нейтрализирование этих масс…» [31]

Так вот о чем беспокоился Ленин – глава власти, подобного которому до этого не знала Россия. Не о сотнях тысяч и миллионах людей, умирающих от голода, а о том, чтобы иметь «позицию», в особенности в Генуе, раздавая церковным золотом долги за приход к власти.

В этом же письме своим соратникам по Политбюро Ленин писал: «…я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий».

Такую жестокость мог проявлять только ненормальный, психически больной человек, отягощенный злобой на несправедливость судьбы и на весь род человеческий. Это был уже не человек в том понимании, в котором это слово обычно используется. Бледные спирохеты сделали свое черное дело.

25 мая 1922 года в Горках Ленин почувствовал потерю чувствительности в правой руке. Наутро Ленин с трудом мог говорить, не мог читать и писать. Чувствовалось онемение правой стороны тела. 27 мая имела место полная потеря речи. Врачи констатировали полную закупорку сосудов головного мозга. Они обоснованно распознавали сифилис мозга и пробовали от него лечить [44].

Назначались процедуры втирания ртути, но у Ленина имела место непереносимость таких процедур, что часто бывает следствием длительного их использования в прежнее время.

Это трудно представить, но состояние мозга Ленина было таково, что он вновь учился читать, писать, говорить, понимать. Чаще всего он не понимал, что от него хотят. Так для пробы врачи на стол положили очки, ручку и нож. На просьбу дать очки Ленин дал очки, так как они ближе всего лежали на столе. На просьбу дать ручку он снова дал очки.

Один из докторов отметил: «Цвет лица бледный, землистый, выражение лица и глаз грустное… Все время делает попытки что-то сказать, но раздаются негромкие, нечленораздельные звуки…».

В дальнейшем Ленин полностью утратил способность к мышлению и движению, превратился в овощ, он оказался обречен на растительное, младенческое существование, не будучи способным осуществлять самые простые функции организма без посторонней помощи. Троцкий сообщил Крупской, что американцы предлагают помощь. От нее отказались, было очевидно, что поздно. Тем не менее «Синдикат», так сказать, пытался соблюсти приличия.

Мучения, передышки и снова мучения. Часто плакал. Это плакал террорист № 1 всех времен и народов, учредитель красного террора, палач России. Как тут исключить мысль о том, что Высший Суд есть, и в этом случае он состоялся.

После вскрытия тела стало ясно, что болезнь Ленина имела длительную предысторию. Об этом, в частности, говорило сильное повреждение сосудов и вещества головного мозга. Мозг напоминал сгнившую кашу, издавал запах гноя. Чтобы придать диагнозу щадящий характер, определили сифилис как наследственный, хотя ясно, что носители болезни не имеют гена происхождения. Не это существенно.

Существенно то, что на вершине власти в России в смутное время после 1917 года оказался этот ненормальный больной человек с комплексом злобы и ненависти к России. Именно такой человек и нужен был «Синдикату», и он в полной мере отыграл свою жуткую роль.

Труп Ленина до сих пор (2010 год) лежит в Мавзолее, его имя до сих пор носят многие поселки и улицы России и зарубежья и даже Санкт-Петербургская область. Когда в народе повсеместно будет достигнуто полное знание преступной роли Ленина в трагической судьбе России, когда его труп покинет Красную площадь, тогда наступит хотя бы малая мера исторической справедливости.