Текст книги "Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря"

Проработав направленные из Комитета обороны проекты валютных смет, Наркомфин 8 июня своей докладной запиской № 101/1сс сообщил о сокращении сметы расходов НКО по Прибалтике на 1940 г. на содержание частей до 50 802,3 тыс. руб. (из них по Эстонии – 19 924,4 тыс. руб., по Латвии – 15 613,2 тыс. руб., по Литве – 15 264,7 тыс. руб.). Запросы НКВМФ также были сокращены до 24 900,5 тыс. руб. (из них по Эстонии до 14 858 тыс., по Латвии до 10 042,5 тыс. руб.)[595]595
  Там же. Л. 68–75.


[Закрыть]. Аппарат Комитета обороны предлагал сократить валютные расходы еще больше. Так, к 15 июня была подготовлена новая смета, согласно которой предлагалось выделить НКО 49 268 тыс. руб. (из них по Эстонии 19 394 тыс. руб., по Латвии 15 310 тыс. руб. и по Литве 14 564 тыс. руб.), а НКВМФ 24 006,5 тыс. руб. (из них по Эстонии 14 158 тыс. руб., а по Латвии 9 848,5 тыс. руб.)[596]596
  Там же. Л. 86.


[Закрыть]. Однако изменение политической ситуации в Прибалтике в июне 1940 г. сделало все эти дискуссии не актуальными.

Прибалтика в международных отношениях осени 1939 – весны 1940 г

Начавшаяся война в Европе изменила международное положение стран Прибалтики. Уже 2 сентября 1939 г. Латвия приняла закон о территориальных водах, ширина которых устанавливалась в 4 мили от берега, а также о воздушном пространстве над ними. 27 октября и 1 ноября Англия заявляла по этому поводу протесты. Однако 3 января 1940 г. в ответной ноте Лондону Рига заявила, что будет придерживаться провозглашенной четырехмильной зоны. В условиях начавшейся войны в Европе внешняя торговля стран Прибалтики существенно сократилась, что привело к значительным экономическим затруднениям (сокращение производства, закрытие ряда предприятий, рост безработицы и дороговизны) и снижению жизненного уровня населения. Так, например, в Латвии с ноября 1939 г. по март 1940 г. производство промышленной продукции сократилось в 1,5 раза, а численность зарегистрированных безработных возросла с 4 тыс. до 16,6 тыс. человек. Весной 1940 г. в Эстонии насчитывалось около 20 тыс., а в Литве около 76 тыс. безработных. Так же местным правительствам пришлось заявить о контроле над ростом цен и ограничивать продажу наиболее дефицитных товаров (бензина, керосина, спирта, сахара и т. п.). Например, с 1 сентября 1939 г. в Эстонии были введены карточки на сахар, который должен был выдаваться в сентябре и октябре по 1,2 кг на человека. Затем эта норма была уменьшена до 800 грамм на человека в месяц. С 1 октября в Риге были введены карточки на 400 грамм сахар и на 1 литр керосина на человека[597]597
  РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 2112. Л. 50–51; Д. 2493. Л. 16; Внешняя торговля. 1939. № 10. С. 33; История Латвийской ССР. В 3 т. Т. 3: С 1917 г. по 1950 г. Рига, 1958. С. 405–406; Очерки истории Коммунистической партии Эстонии. Ч. 2 (1920–1940 годы). Таллин, 1963. С. 372–375; Очерки истории Коммунистической партии Латвии. Ч. 2: 1920–1940. Рига, 1966. С. 406–407; Социалистические революции 1940 г. в Литве, Латвии и Эстонии. С. 228–229, 232; Очерки истории Коммунистической партии Литвы. Т. 2. С. 597–598; Полпреды сообщают… С. 46–47; Ковалев С.Н. О мерах латвийского правительства по преодолению экономических проблем, вызванных началом Второй мировой войны // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2010. № 12. С. 43–50; Урбанович Я., Юргенс И., Пайдерс Ю. Указ. соч. С. 115–132.


[Закрыть].

В связи с тем, что английское казначейство с 25 августа 1939 г. перестало поддерживать курс фунта стерлингов, произошла его девальвация примерно на 15 %. 28 августа Швеция и Финляндия, 29 августа Норвегия, а 31 августа Дания заявили о выходе из стерлингового блока и привязке своих валют к американскому доллару. Введение Англией 3 сентября валютных ограничений в стране привело к прекращению деятельности лондонского свободного валютного и золотого рынка. В этих условиях страны Прибалтики так же решили уточнить свою валютную политику. Уже 6 сентября Эстония приняла решение отказаться от привязки своей валюты к фунту стерлингов. Отныне эстонская крона была привязана к шведской кроне в соотношении 1 к 1, а, значит, также стала частью долларового блока. В результате по сравнению с курсом американского доллара на 24 августа эстонская крона оказалась девальвированной на 7,5 %. Соответственно, если до девальвации 1 золотой франк был равен 1,2 эстонской кроны, то теперь он был равен 1,4 эстонской кроны. 12 сентября Латвия также заявила о выходе из стерлингового блока и о привязке своей валюты к американскому доллару[598]598
  Внешняя торговля. 1939. № 9. С. 12, 39; № 10. С. 12–15, 33–34; № 11. С. 33–39.


[Закрыть].

Уже 9 сентября Англия предложила прибалтийским государствам в условиях блокады Балтийского моря на период военных действий направлять свою торговлю с ней через Швецию и Норвегию. Однако страны Прибалтики не имели финансовых возможностей для реализации подобных предложений, сам же Лондон никакой поддержки оказывать им не собирался. В октябре 1939 г. Англия заявила Эстонии и Латвии, что не сможет выполнить свои обязательства по поставкам им заказанных и уже оплаченных вооружений в связи с изменившимися международными условиями. В этой ситуации в конце 1939 г. Латвия отказалась послать в Англию торговую делегацию для обсуждения накопившихся проблем. Правда, начавшиеся 26 февраля 1940 г. англо-латвийские торговые переговоры показали, что реальные возможности для сохранения привычных объемов торговли между двумя странами отсутствуют и в конце апреля 1940 г. переговоры были прерваны. В этих условиях заключенные с СССР торговые соглашения, предусматривавшие расширение двусторонней торговли и поставки сырья, горючего и материалов, облегчали хозяйственное положение прибалтийских стран, помогали им смягчить последствия нарушения экономических связей со странами Западной Европы. Так же Эстония, Латвия и Литва получили возможность расширить транзит своих товаров через территорию СССР в Мурманск или Одессу для сохранения торговли с западными странами. В результате, например, Литве удалось зимой 1939/40 г. сохранить 3-е место в английском импорте бекона, вызвав определенное неудовольствие Германии[599]599
  Внешняя торговля. 1940. № 6. С. 30; Полпреды сообщают… С. 207; Зунда А. Страны Балтии и Соединенное Королевство в начале Второй мировой войны (1939–1941 гг.) // Международный кризис 1939–1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 года до нападения Германии на СССР. С. 442–447; Жюгжда Р. Политика Великобритании по отношению к Литве в 1937–1940 гг. // Западный империализм и Прибалтика. Рига, 1986. С. 111.


[Закрыть].

Для Германии Прибалтика являлась традиционным поставщиком сельскохозяйственной продукции[600]600
  РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 2499. Л. 25; Д. 2820. Л. 33.


[Закрыть]. Так, во второй половине 1930-х гг. поставки сливочного масла из Эстонии, Латвии и Литвы покрывали от 13,3 до 17,2 %, а поставки живых животных (за исключением лошадей) – от 4,4 до 16,4 % их общего германского импорта (см. таблицы 17 и 18)[601]601
  Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich. 1936. Berlin, 1936. S. 232, 234; 1937. Berlin, 1937. S. 250; 1938. Berlin, 1938. S. 266; 1939/40. Berlin, 1940. S. 278; 1941/42. Berlin, 1942. S. 294.


[Закрыть]. Естественно, что в условиях англо-французской экономической блокады заинтересованность Германии в расширении торговли со странами Прибалтики резко возросла. Стремясь увеличить свои закупки в регионе, Берлин предложил этим странам заявить о разрыве торговых отношений с Англией, избегая разговоров о какой-либо компенсации этого их шага с его стороны. Естественно, страны Прибалтики не спешили делать столь однозначные заявления, решив выяснить позицию Москвы. 5 декабря 1939 г. Литва сообщила СССР, что Германия требует от нее прекратить экспорт в Англию. В ответ Москва 6 декабря посоветовала Каунасу «пойти немцам навстречу»[602]602
  ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 369–370; Полпреды сообщают… С. 191; СССР и Литва… Т. 1. С. 388–390.


[Закрыть]. На X конференции Балтийской Антанты 7 декабря было решено отказаться от каких-либо деклараций по этому вопросу, но продолжать добиваться от Германии компенсации и если таковая будет получена, то сокращать торговлю с Англией. В частности, страны Прибалтики рассчитывали получить право транзита через Германию в Нидерланды и Бельгию[603]603
  ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 399.


[Закрыть].

Таблица 17. Доля стран Прибалтики в германском импорте масла в 1935–1940 гг.

Таблица 18. Доля стран Прибалтики в германском импорте живых животных в 1935–1940 гг.

Понятно, что, заняв осторожную позицию в отношении германских требований о торговле с западными союзниками, страны Прибалтики не отказывались от предложений Германии о расширении двусторонней торговли. Уже 7 октября был подписан Третий дополнительный протокол к германо-эстонскому торговому договору, который предусматривал почти двукратное увеличение эстонских поставок в Третий рейх и сокращение германских поставок из-за войны. Начавшиеся в декабре 1939 г. переговоры привели к подписанию 6 марта 1940 г. нового германо-эстонского торгового соглашения, увеличившего эстонский экспорт с 60 до 65 млн крон. При этом эстонский экспорт в Германию подешевел на 17,3 %, а германский импорт в Эстонию подорожал на 22,6 %[604]604
  Пести М. Об антинародной внешней политике эстонской буржуазии накануне и в начале второй мировой войны // Коммунист Эстонии. 1956. № 7. С. 32; История Эстонской ССР. В 3 т. Т. 3 (С марта 1917 года до начала 50-х годов). Таллин, 1974. С. 430; Rauch G. von. Geschichte der baltischen Staaten. Stuttgart, 1970. S. 183; Myllyniemi S. Op. cit. S. 108–110; Ильмярв М. Указ. соч. С. 505–517.


[Закрыть].

Одновременно Эстония попыталась расширить товарооборот и с СССР. 14 марта в беседе с наркомом внешней торговли СССР А.И. Микояном эстонский посланник в Москве сообщил, что «эстонское правительство желало бы купить следующие дополнительные товары: бензин – 5 тыс. тонн, авиабензин – 700 тонн, керосин – 5 тыс. тонн, калийные соли – 2 тыс. тонн, железо профильное – 5 тыс. тонн, железо-заготовок – 5 тыс. тонн, сахар – 3 тыс. тонн, хлопок – 1 тыс. тонн, аммонит – 300 тонн, чугун – 5 тыс. тонн». Со своей стороны Эстония хотела бы дополнительно продать СССР 1 тыс. тонн яиц. Микоян «ответил, что он благожелательно отнесется к этому предложению Эстонии, изучит список и даст ответ в ближайшее время». 21 марта эстонская сторона передала проект соглашения и просила ускорить рассмотрение ее списка. На вопрос советской стороны, зачем Эстонии столько железо-заготовок и чугуна, был получен ответ, что это необходимо для их реэкспорта в Германию. В беседе с эстонским посланником в Москве 17 апреля Микоян заявил, что СССР готов продать 5 тыс. тонн керосина, 400 тонн авиабензина, 2 тыс. тонн бензина, но железо-заготовка продана быть не может. На просьбу А. Рея об увеличении контингента по сахару Микоян заметил, что это возможно из нового урожая. Советская сторона хотела увеличить закупки в Эстонии кожевенного сырья и масла, но эстонская сторона сослалась на засуху, которая ограничивает заготовку кормов, а это не дает увеличить выработку масла. Также было отклонено советское предложение о продаже Эстонии тракторов. Правда, 25 апреля эстонская сторона предложила дополнительно продать СССР 12 тыс. тонн сульфитной целлюлозы, 3 тыс. тонн сульфатной целлюлозы и бумаги на 1 млн крон.

28 апреля заместитель наркома внешней торговли М.С. Степанов вручил эстонскому посланнику в Москве проект ноты об изменении 2-й и 3-й статей советско-эстонского соглашения о торговом обороте от 28 сентября 1939 г. 14 и 15 мая 1940 г. проходило обсуждение этого проекта, в ходе которого основные разногласия возникли по вопросу о включении в перечень расходов и платежей советской стороны расходов вооруженных сил СССР, размещенных на базах в Эстонии. Эстонская сторона не хотела признавать подобную формулировку, ссылалась на то, что денежное довольствие советских военных не полностью остается в Эстонии. Кроме того, советские военные закупают импортные товары, на что эстонская сторона вынуждена расходовать валюту. Советская сторона возражала на это, указывая, что все денежное содержание военнослужащих РККА, выдающееся в кронах, оседает в Эстонии. Также СССР экспортирует в Эстонию товары, имеющие валютное значение по оптовым ценам, а личный состав советских воинских частей покупает их по розничным ценам. 26 мая эстонская сторона представила свой проект ноты, который в целом принимал советское предложение, но включал вопросы о расчетах по платежам. В ходе заседаний 29 мая и 2 июня советская сторона предложила изложить вопросы о расчетах по платежам и о дополнительных контингентах в двух разных нотах. Эстония заявила о желании купить марганцевую руду и серный колчедан (без указания объемов), но Москва отказала, опасаясь их реэкспорта в Германию. В связи с изменением политической ситуации А.И. Микоян 5 июня заявил А. Рею, что СССР не намерен расширять товарооборот с Эстонией, а 10 июня переговоры по этому вопросу были прерваны[605]605
  РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 2886. Л. 3–4; Д. 2889. Л. 1, 5–9, Д. 2890. Л. 1–2, 20–27; Д. 2892. Л. 12–14.


[Закрыть].

Тем временем 21 декабря 1939 г. был подписан Четвертый дополнительный протокол к германо-латвийскому торговому соглашению от 4 декабря 1935 г. Согласно этому протоколу Латвия существенно увеличивала свой экспорт в Германию, обязавшись поставить в 1940 г. сырья, продовольствия и других товаров на сумму не менее 140 млн латов, тогда как ее импорт должен был составить 108 млн латов. Разницу предполагалось покрыть за счет военных поставок из Германии на 7 млн латов, из средств специального счета переселенцев (20 млн латов) и со счета Германской расчетной кассы в Банке Латвии (5 млн латов). Однако весной 1940 г. Германия практически не делала даже попыток ликвидировать пассивное сальдо в клиринговых расчетах с Латвией. В итоге к июню 1940 г. долг Германии составил 5,9 млн латов[606]606
  Фелдманис И. Пакт Молотова – Риббентропа и отношения между Латвией и Германией (1939–1940) // Международный кризис 1939–1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 года до нападения Германии на СССР. С. 116–117.


[Закрыть].

В ходе проходивших весной 1940 г. германо-литовских торговых переговоров Берлин настаивал на резком увеличении доли Германии в литовском экспорте. Со своей стороны Каунас постарался уклониться от этого, поскольку торговля с Германией в 1939 г. на основе клирингового расчета окончилась для Литвы с пассивом в 8,6 млн литов, а с Англией – с активом в 37,3 млн литов. 30 марта 1940 г. советский полпред в Литве передал в Москву просьбу литовской стороны об увеличении оборота советско-литовской торговли. В ответ 4 апреля Москва сообщила, что она согласна на увеличение оборота двусторонней торговли и после получения пожеланий Каунаса сможет дать конкретный ответ о товарах и общей сумме товарооборота. 5 апреля в беседе с наркомом внешней торговли СССР А.И. Микояном литовский посланник в Москве сообщил о желании своего правительства для компенсации предполагаемого строительства СССР в Литве закупить дополнительно советских товаров на сумму в 28 817 750 литов. Так же литовская сторона просила производить расчет за транзит в Германию в литах и снизить цены на перевалку грузов в Одессе. Советская сторона обещала изучить переданный литовцами список товаров и их просьбы, указав, что по транзиту через СССР Литве уже предоставлена тарифная скидка до 30 %. 7 апреля специалисты НКВТ подготовили предложения по дополнительным контингентам для торговли с Литвой на 15 300 тыс. литов.

В ходе состоявшегося 11 апреля совещания у наркома внешней торговли СССР констатировалось, что советско-литовское торговое соглашение от 15 октября 1939 г. уже перевыполнено. Так, по данным на 25 марта 1940 г., было запродано советских товаров на 22 968,4 тыс. руб. вместо предусмотренных соглашением 17 440 тыс. руб., а закуплено, по данным на 1 марта, литовских товаров на 19 181,2 тыс. руб. вместо предусмотренных 17 440 тыс. руб. В итоге, учитывая, что в связи с прекращением экспорта в Литву леса, каменного угля, антрацита и хлопчатобумажных тканей в 1939 г. пассивное сальдо в советско-литовской торговле составило 3 862 тыс. руб., а содержание советских военных баз требовало дополнительных расходов, было решено согласиться на дополнительное увеличение советского экспорта примерно на 13 млн литов с соответствующим расширением советского импорта. СССР готов был дополнительно закупить живых свиней, мяса и кожевенное сырье. К предстоящим переговорам было решено подготовить два варианта дополнительных закупок на 13 и 17,5 млн литов. По расчетам специалистов НКВТ реализация даже первого варианта расширения советско-литовской торговли позволила бы СССР в 1940 г. увеличить свой удельный вес в литовском экспорте до 22 %, а в литовском импорте до 26 %. К сожалению, доступные документы не позволяют установить, было ли заключено новое советско-литовское торговое соглашение. Известно лишь, что увеличение советской заявки на литовские товары позволило Литве добиться некоторых уступок со стороны Германии в торговых переговорах. Тем не менее, подписанный 17 апреля новый германо-литовский торговый договор предусматривал увеличение литовского экспорта до 140 млн литов при импорте в 120 млн литов[607]607
  РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 1310. Л. 1–12; Д. 2119. Л. 1–13; Д. 2773. Л. 1–2; Rauch G. von. Op. cit. S. 183; Полпреды сообщают… С. 268–269, 287–288; СССР и Литва… Т. 1. С. 516–519; Атамукас С.А. Компартия Литвы в борьбе за Советскую власть (1935–1940 гг.). М., 1961. С. 240; Советские архивы. 1990. № 2. С. 34.


[Закрыть].

Заключенные германо-прибалтийские торговые соглашения привели к тому, что до 70 % экспорта прибалтийских стран должно было приходиться на Германию. Как отмечали в июне 1940 г. германские дипломаты, благодаря заключенным экономическим соглашениям с Эстонией, Латвией и Литвой значение этих «стран для нашего снабжения продовольствием и сырьем военного назначения значительно возросло»[608]608
  ADAP. Serie D. Bd. 9: 19. März bis 22. Juni 1940. Frankfurt am Main, 1962. S. 490–491; На чаше весов. С. 188–189; Фелдманис И. Указ. соч. С. 116.


[Закрыть]. В результате было обеспечено «решающее экономическое господство» Германии в Прибалтике, которая оказалась фактически включена в «большую экономическую зону» Третьего рейха[609]609
  Анатомия агрессии. Новые документы о военных целях фашистского германского империализма во второй мировой войне. Пер. с нем. М., 1975. С. 65–66.


[Закрыть]. Всего за период с 1 сентября 1939 г. по 1 июля 1940 г. удельный вес Германии во внешнеторговом обороте Эстонии составлял 46,5 % (49 % импорта и 44 % экспорта), Латвии – 40,5 % (44 % импорта и 37 % экспорта) и Литве – 39,65 % (42,3 % импорта и 37 % экспорта)[610]610
  Залепеев В.Н. Латвия, Эстония и Литва в торгово-политических отношениях Германии и СССР в 1939–1941 годах // Всеобщая история: современные исследования. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 16. Брянск, 2007. С. 218.


[Закрыть]. Большое значение Прибалтика имела и для транзитных поставок в торговле Германии с СССР и азиатскими странами[611]611
  Ильмярв М. Балтийские страны в 1939–1940 гг.: замыслы и возможности // Международный кризис 1939–1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 года до нападения Германии на СССР. С. 274–275.


[Закрыть].

Начало войны в Европе и ввод Красной армии на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, переведший в практическую плоскость советско-германскую договоренность от 23 августа 1939 г. относительно сферы интересов Советского Союза в Восточной Европе, привели к тому, что германское руководство 27 сентября решило срочно организовать переселение в Германию этнических немцев, проживающих на этих территориях. Находившемуся в Москве И. фон Риббентропу было дано поручение договориться с советской стороной по этому вопросу[612]612
  ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 125–126.


[Закрыть]. В результате советско-германских переговоров 28 сентября был подписан Доверительный протокол к договору о дружбе и границе, согласно которому «Правительство СССР не будет препятствовать немецким гражданам и другим лицам германского происхождения, проживающим в сферах его интересов, если они будут иметь желание переселиться в Германию или в сферы германских интересов. Оно согласно, что это переселение будет проводиться уполномоченными Германского Правительства в согласии с компетентными местными властями и что при этом не будут затронуты имущественные права переселенцев. Соответствующее обязательство принимает на себя Германское Правительство относительно лиц украинского или белорусского происхождения, проживающих в сферах его интересов»[613]613
  От пакта… С. 120; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 135; 1941 год. Документы. Кн. 2. С. 586.


[Закрыть]. Совершенно очевидно, что германская сторона специально предложила столь расплывчатую формулировку, чтобы иметь возможность обеспечить невмешательство СССР в вопрос о переселении немцев не только с территории Западной Украины и Западной Белоруссии, но и из Эстонии и Латвии.

Таблица 19. Доля Германии, Англии и СССР во внешней торговле стран Прибалтики в 1939 г. и в январе – июне 1940 г. (%)[614]614
  РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 2114. Л. 1; Д. 2119. Л. 138, 171; Д. 2529. Л. 106; Д. 2498. Л. 37; Д. 2499. Л. 32; Советские архивы. 1990. № 2. С. 33; Невозможно молчать. Сборник документов и материалов. В 4 кн. Кн. 3: Инвентаризация Эстонии. Tallinn, 1998. С. 439.


[Закрыть]

* За 1940 г. по внешней торговле Латвии даны сведения за январь – май.

Выступая 6 октября в рейхстаге, Гитлер изложил программу установления «нового порядка» в области национальных отношений в Европе, составной частью которой было переселение этнических немцев в Германию и на аннексированные ею территории. Уже 7 октября был создан Рейхскомиссариат по укреплению немецкой нации во главе с рейхсфюрером СС Г. Гиммлером, а практическое осуществление переселения было возложено на Центральное иммиграционное ведомство, находившееся в Познани. Одновременно 7 октября Германия предложила Эстонии и Латвии договориться о переселении остзейских немцев. Начавшиеся 9 октября германо-эстонские переговоры привели к подписанию 15 октября в Таллине протокола о переселении немецкого национального меньшинства Эстонии в Германию. Собственность уехавших из Эстонии немцев была объединена в руках «Германского доверенного управления». Схожим образом решался вопрос и на начавшихся 10 октября переговорах о переселении немцев из Латвии. В данном случае германо-латвийский договор о переселении латвийских граждан немецкой национальности в Германию был подписан в Риге 30 октября. Согласно этому документу, все немцы, которые хотели покинуть страну, до 15 декабря должны были подтвердить добровольное желание «навсегда отказаться от латвийского подданства». Соответственно, Германия принимала их и предоставляла им свое подданство. Вся оставлявшаяся переселенцами недвижимость переходила в управление специально созданного 7 декабря Акционерного общества по управлению имуществом переселенцев, с которым Латвия и должна была вести дела по вопросу о взаимных расчетах. В итоге Латвия обязалась выплатить Германии 91 594 тыс. латов, из которых 30 млн было выплачено в первой половине 1940 г. Всего до конца 1939 г. из Эстонии в Германию переселилось 13 352 немца, а из Латвии – 52 583 немца[615]615
  Полпреды сообщают… С. 115–118; История Латвийской ССР. Т. 3. С. 404; Крупников П.Я. Полвека истории Латвии глазами немцев (конец XIX – 1945). Рига, 1989. С. 245–247; Семиряга М.И. Тюремная империя нацизма и ее крах. М., 1991. С. 244–246; Фелдманис И. Указ. соч. С. 114–116; Пести М. Указ. соч. С. 32–33; История Эстонской ССР. Т. 3. С. 558; Руусманн А. Эстонская республика в 1920–1939 годы. Таллин, 1991. С. 5; Варес П., Осипова О. Указ. соч. С. 142–143; Diktierte Option. Die Umsiedlung der Deutsch-Balten aus Estland und Lettland 1939–1941. Neumünster, 1972. S. 1–245, 255–263, 335–351, 438–446, 471–545, 591–623; Schmidt A. Geschichte des Baltikums. Von den alten Göttern bis zur Gegenwart. München, Zürich, 1992. S. 298; Урбанович Я., Юргенс И., Пайдерс Ю. Указ. соч. С. 219–276.


[Закрыть].

Тем временем передача Советским Союзом Виленского края Литве резко ухудшила отношения Каунаса с польским правительством в эмиграции. Политика Литвы на присоединенных территориях определялась националистической литовской идеологией и ставила своей целью литовизацию края. Во всех государственных учреждениях с посетителями разговаривали только на литовском языке. Полиция следила за тем, чтобы на улицах Вильно не разговаривали по-польски, те, кто не владел литовским языком, увольнялись с работы. Из края выселялись не только беженцы периода германо-польской войны, но и те, кто не был коренным жителем или не мог получить литовского гражданства, правила предоставления которого были сложны и неопределенны. В итоге из 250 тыс. человек, живших в городе, гражданство получило лишь 30 тыс. жителей. 13 октября 1939 г. польский посол в Каунасе передал в МИД Литвы ноту, в которой литовская сторона обвинялась в нарушении нейтралитета и противоправном присвоении польской территории. В ответной литовской ноте, врученной на следующий день, отрицалось нарушение Литвой каких-либо обязательств по отношению к Польше, и излагались права Литвы на Вильно. В итоге польско-литовские дипломатические отношения были прерваны. 23 октября польское правительство в эмиграции направило ноту протеста относительно присоединения Вильно к Литве генеральному секретарю Лиги Наций. Однако 31 октября польская сторона постаралась несколько сгладить эту проблему, и обе стороны стали воздерживаться от публичных взаимных обвинений. Польское правительство в эмиграции стремилось к тому, чтобы Виленский вопрос оставался открытым, что позволило бы в будущем вернуть эту территорию в состав Польши.

7 декабря советская военная разведка сообщала, что в г. Вильно «оживили свою деятельность религиозные и фашистские организации, состоящие из быв[ших] офицеров, полицейских и чиновников разных польских учреждений. Фашистская организация именует себя «Белый орел». В программу этой фашистской организации входит: свержение литовской и советской власти на территории быв[шего] польского государства и восстановление «несгинелой» Польши. Эта организация уже успела выпустить ряд прокламаций против Литвы и Советского Союза. Листовки призывают всех поляков вступить в организацию «Белый орел». Фашистская организация «Белый орел» явилась организатором демонстраций против Литвы и СССР и организатором еврейских погромов в Вильно с 31 октября по 1-е ноября. На Конской улице со второго этажа дома сбросили целую еврейскую семью. Литовская полиция к еврейским погромам относится примиренчески. В 8 часов утра 1-го ноября у могилы (плита) Пилсудского собралось много поляков, принесших цветы, и уходили с патриотическими песнями. Демонстранты срывали литовские флаги с криками: «Долой литовское правительство», «Долой незваных гостей в Литву и СССР». В толпах избивали евреев. Демонстранты обвиняли торговцев-евреев в поднятии цен на продукты и товары. Демонстрация была рассеяна вмешательством войсковых частей (10 танков, 2 бронемашины и сильного конного наряда). В стычке с демонстрантами имелись раненые. 7-го ноября польские националисты произвели налет на казармы по ул. Костюшки и сожгли 10 танков литовской армии. В этой схватке убит один поляк». Всего в ходе погрома было ранено 35 человек. В Виленской области крестьяне были недовольны возвращением помещиков и отъемом земли, полученной от временных управлений. Кроме того, советскую сторону беспокоил тот факт, что литовские пограничники пропускали в СССР всех желающих без какой-либо проверки[616]616
  РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 168. Л. 188–189; Д. 144. Л. 85–86; Д. 349. Л. 107–108; Д. 352. Л. 28–29 (для удобства восприятия текст разведсводки № 2 штаба 3-й армии был частично отредактирован путем перестановки предложений); Очерки истории Коммунистической партии Литвы. Т. 2. С. 600.


[Закрыть].

В середине декабря 1939 г. польское эмигрантское правительство запретило создавать в Виленском крае подпольные организации, борющиеся за восстановление польской государственности. Тогда же полякам удалось добиться разрешения Литвы на приезд неофициального представителя польского правительства А. Жолтовского. Однако эта поездка, состоявшаяся в конце марта – начале апреля 1940 г., привела к новому ухудшению польско-литовских отношений. 17 апреля польское правительство в эмиграции приняло решение «об эвакуации из Виленского края и Литвы польских политических деятелей». 27 апреля глава польского правительства В. Сикорский выступил с заявлением, в котором отметил «трагическое» положение поляков в Виленском крае, обвинил Литву в действиях, направленных против польского населения, и обещал, что польское руководство будет и впредь бороться за объединение всех «ягелонских» земель в составе воссозданной Польши. В последовавшем в начале мая 1940 г. выступлении по радио Сикорский охарактеризовал действия Литвы как оккупацию Виленского края, приравняв ее к действиям Германии и СССР. Поначалу литовское правительство 5 мая решило «еще энергичнее заняться защитой литовских дел в Париже и Лондоне… для нейтрализации польской деятельности против нас и подготовкой сторонников Литвы на предстоящей Мирной конференции». Однако уже на следующий день литовским дипломатам было приказано не предпринимать активных действий против этого польского заявления, так как «мы не хотим, чтобы Англия и Франция высказались по этому вопросу в пользу Сикорского»[617]617
  Жепкайте Р.С. Указ. соч. С. 32; Стронг А.Л. Новый путь Литвы. Пер. с англ. М., 1990. С. 34–35; Лауринавичюс Ч. Вильнюс во власти Литвы 1939–1940 гг.: внутренние и внешние аспекты // Международный кризис 1939–1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 года до нападения Германии на СССР. С. 228–245.


[Закрыть].

Кроме того, с передачей Виленского края Литве был связан и ряд вопросов в советско-литовских отношениях. Так, уже 17 октября 1939 г. литовский посланник в Москве Л. Наткевичус в беседе с заместителем наркома иностранных дел СССР В.П. Потемкиным упомянул о сообщениях о вывозе из Виленского края советскими войсками оборудования некоторых фабрик и товарных запасов, а также заявил о желательности сохранения части подвижного состава железных дорог. Советский дипломат ответил, что «не следует придавать значения подобным слухам»[618]618
  СССР и Литва… Т. 1. С. 292–293.


[Закрыть]. 19 октября литовский министр иностранных дел Ю. Урбшис в беседе с советским полпредом Н.Г. Поздняковым сообщил о вывозе из Вильно советскими войсками имущества и ценностей. Поинтересовавшись, насколько точны эти сведения, советский полпред обещал передать эту информацию в Москву[619]619
  ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 203–204; СССР и Литва… Т. 1. С. 319.


[Закрыть]. 22 октября в беседе с В.М. Молотовым Наткевичус настаивал на ускорении передачи Вильно, попытался несколько изменить границу, установленную по договору от 10 октября, и интересовался возможностью переселения литовцев, живущих в Западной Белоруссии, в Литву. Его советский собеседник ответил, что «мы не возражаем против того, чтобы литовские войска хоть сегодня вступили в Вильно», однако «против каких-либо изменений границы, но не возражаем против того, чтобы литовцы, желающие (повторяю: желающие) из Западной Белоруссии выехать в Литву, воспользовались этим правом и выехали в Литву. Для осуществления этого Литовское правительство может послать в Москву комиссию»[620]620
  Полпреды сообщают… С. 140.


[Закрыть].

25 октября литовский посланник в беседе с Потемкиным вновь указал на то, что «в самом центре Вильно вырубаются деревья бульваров и парков. Происходит расхищение имущества, принадлежащего бежавшим из Вильно владельцам фирм и предприятий» и настаивал на скорейшей передаче города Литве[621]621
  Там же. С. 145–146.


[Закрыть]. 26 октября Литва передала Советскому Союзу ноту, в которой выражалась озабоченность вывозом из Вильно и Виленской области железнодорожного подвижного состава и просила оставить его на месте. 1 ноября советская сторона ответила, что «по поводу оставления на месте в городе Вильно и Виленской области государственного имущества, в том числе и железнодорожного подвижного состава, своевременно были даны надлежащие указания местным властям, в соответствии с заверениями Председателя Совета Народных Комиссаров СССР, сделанными в беседе с Литовским посланником 22 октября 1939 г.»[622]622
  СССР и Литва… Т. 1. С. 309–310.


[Закрыть].

22 декабря Л. Наткевичус вновь обратил внимание В.П. Потемкина на проблему возвращения подвижного состава железных дорог Виленской области, которую литовская сторона старалась поднять на проходящей в это время в Москве советско-литовской железнодорожной конференции. Литовский дипломат высказал идею аренды подвижного состава у СССР. Его советский собеседник обещал передать эти пожелания НКПС[623]623
  Там же. С. 421–422.


[Закрыть]. Однако этот вопрос так и остался нерешенным. Тогда 16 марта 1940 г. литовская сторона передала СССР вербальную ноту, в которой вновь просила о возвращении в Виленскую область подвижного состава железных дорог. Принимая этот документ, Молотов ответил, что «он не находит возможным удовлетворить эту просьбу литовского правительства, и высказывает пожелание покончить с этим вопросом». Тем не менее, литовский посланник просил дать письменный ответ на переданную им ноту[624]624
  ДВП. Т. 23. Кн. 1: 1 января 1940–31 октября 1940. М., 1995. С. 150–151.


[Закрыть]. Выполняя эту просьбу, 29 марта советская сторона передала литовской миссии в Москве ответную ноту, в которой отмечалось, что она не усматривает в договоре от 10 октября 1939 г. оснований для удовлетворения просьбы Литвы о передаче ей части подвижного состава бывших польских железных дорог[625]625
  СССР и Литва… Т. 1. С. 424.


[Закрыть]. Тогда 10 апреля 1940 г. Литва просила «дать в аренду некоторое количество паровозов и вагонов». В ответ заместитель наркома иностранных дел СССР В.Г. Деканозов обещал выяснить этот вопрос в НКПС[626]626
  Там же. С. 490.


[Закрыть]. Тем временем 24 февраля литовская сторона предложила СССР создать специальную смешанную комиссию для рассмотрения ряда имущественных претензий, относящихся к г. Вильно и Виленской области. Однако в ответ советская сторона 19 мая заявил, что договор от 10 октября 1939 г. не налагает на нее обязательства возвратить имущество и ценности, даже если бы они и были вывезены из Виленской области[627]627
  Там же. С. 520.


[Закрыть].

Кроме того, еще 3 декабря 1939 г. Л. Наткевичус поставил перед советской стороной вопрос о возвращении в Вильно вывезенных в Минск книг из библиотеки Т. Врублевского[628]628
  Там же. С. 379–380.


[Закрыть]. 17 декабря Молотову была передана литовская нота от 13 декабря о возврате вывезенных из Вильно архивных документов, в том числе и «Литовской метрики», и книг из библиотеки Врублевского[629]629
  Полпреды сообщают… С. 205; СССР и Литва… Т. 1. С. 395–397, 405.


[Закрыть]. 16 марта 1940 г. в беседе с В.М. Молотовым Л. Наткевичус еще раз поднял вопрос о части не переданных Литве архивных материалов и библиотеке Врублевских[630]630
  СССР и Литва… Т. 1. С. 446.


[Закрыть]. 27 марта заведующий отделом Прибалтийских стран НКИД А.К. Лысяк направил В.М. Молотову и его заместителю В.Г. Деканозову докладную записку № 152/пб, в которой указал, что литовский посланник 13 декабря 1939 г. просил о возвращении Литве вывезенных из Вильно в Минск архивов и библиотеки Врублевских. СНК БССР считает, что все эти материалы имеют отношение к истории Белоруссии и должны оставаться в архиве АН БССР. Однако АН СССР предлагает вернуть библиотеку, так как все эти книги есть в библиотеках СССР, кроме «Устава богослужения православной церкви», но все журналы 1919–1939 гг. на белорусском языке следовало оставить в БССР. Относительно архивных документов предлагалось передать Литве те материалы, которые не имеют значения для истории белорусского народа[631]631
  ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. 24а. Д. 418. Л. 1–2.


[Закрыть].

17 апреля в беседе с заместителем наркома иностранных дел Деканозовым Наткевичус вновь коснулся вопроса «о возвращении Литве библиотеки Врублевских и исторических архивов г. Вильно и Виленской области». Его собеседник ответил, что вопрос находится в стадии изучения для определения того, какие материалы могли бы быть переданы Литве[632]632
  СССР и Литва… Т. 1. С. 491.


[Закрыть]. 26 апреля Деканозов направил в СНК СССР проект решения по этому вопросу, в котором полагал целесообразным вернуть то, что не имеет историко-революционного значения, но «Литовскую метрику» не отдавать[633]633
  ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. 24а. Д. 418. Л. 3–4.


[Закрыть]. 10 мая Наткевичус вновь напомнил Деканозову о том, что до сих пор не получил разрешения вопрос о возвращении Литве архивных материалов и библиотеки Врублевских[634]634
  СССР и Литва… Т. 1. С. 511–512.


[Закрыть]. В итоге, 28 мая своим распоряжением № Со-5473 СНК СССР разрешил передать Литве все материалы, не имеющее историко-революционного значения. Для их отбора следовало создать комиссию в составе И.И. Никитинского (Главное архивное управление НКВД), И.К. Зябкина (политический архив НКИД) и академика Б.Д. Грекова, которой следовало провести работу по согласованию с председателем СНК БССР[635]635
  ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. 24а. Д. 418. Л. 6.


[Закрыть].