Текст книги "Имперский корсар"

Эмир умер в своей спальне, прямо в разгар увлекательного процесса размножения. Апоплексический удар табакеркой, классика не стареет. Впрочем, он был такой не единственный. Что характерно, кое-кому из здешних обитателей очень понравилось бы на Гее… Впрочем, это было уже маловажно, гораздо больше Камнеедова волновал второй этап операции.

Он не врал, утверждая, что во время оно власть бы они удержать не смогли. Хоть две, хоть четыре сотни человек слишком мало для того, чтобы контролировать всю планету. Да, они крутые псы войны и все такое, но, если вдуматься, их подразделение не более чем сравнительно небольшая группа людей с легким вооружением. Против танков не катят, а один-единственный крейсер на орбите вполне способен выжечь их вместе с дворцом. Тогда, не сейчас.

За эти годы былые соратники вжились в местные реалии. Большинство служили в местной армии, где европейцев не любили, но традиционно боялись. Многие имели под командованием собственные подразделения, кто роту, а кто и батальон. Не преданные, восток и преданность вообще плохо сочетаются, но привыкшие повиноваться именно этим командирам. А все вместе – это не так и мало, дивизия усиленного состава наберется. Кое-кто пошел по административной стезе, и это было очень неплохо, поскольку давало возможность перехватить управление экономикой и социальной сферой. Государство – это не только армия… Правда, оставался еще флот, в котором сторонников путча не имелось от слова «ващще». К счастью, ныне местный флот составляли три дряхлых корвета, даже все вместе уступающие «Викингу». Плюс раскиданные по всей системе. В общем-то, в иное время даже эти гробы с внушительными по меркам наземных вояк калибрами и не слишком крутыми, но шустрыми десантниками могли натворить дел, вот только ныне расклады были не те. В общем, благоприятные условия для авантюры. Но и эти бонусы давали лишь отсрочку и очень малые шансы на успех. Основная же задумка Камнеедова заключалась совсем в другом.

Большую политику делают большие государства, малым же остается лишь ползти у них в кильватере. Самостоятельность не поощряется – смахнут щелчком пальца и не поморщатся. И так же прищемят особо чувствительные места, если попытаешься сменить хозяина. И в мирное время за тебя вряд ли вступятся.

Иное дело сейчас. Де-факто пусть не война, но большой конфликт уже начался. Уже стреляют, убивают и свергают правительства. А раз так, появление в глубине позиций Альянса точки, в которой можно быстро и качественно устроить базу, Империя не упустит. Разумеется, там этого не ждут, однако выделить несколько боеготовых кораблей в ситуации, когда у всех пальцы на курках подрагивают, не так уж и сложно. И моральными терзаниями никто страдать не будет, напротив, руками и ногами ухватятся за любую возможность получить тактическое преимущество. Адмиралу, который упустит такой шанс, башку оторвут. Осталось лишь убедить остальных участников действа, на что Камнеедов, в общем-то, и потратил половину вечера. Очень сложно было изображать из себя эмиссара Империи, но при этом ни разу не солгать, признавшись в этом напрямую. Последнее чревато – наемники хорошо чувствуют ложь. Однако же у него получилось. В конце концов, он был русским, и поверить, что он изначально работал на имперскую разведку, остальным было легко. А то, что среди наемников были и европейцы, и американцы… Какая разница? В своих странах они давно уже были изгоями, а здесь имелся реальный шанс стать господами жизни, пускай и под контролем Империи.

Когда вечером Камнеедов сообщил о своем решении Изабелле, она в ответ лишь сказала:

– Широко ты шагаешь. Смотри, штаны не порви.

Что же, как раз этого он и собирался избежать, немедленно отправив сообщение в Империю. Теперь оставалось только ждать. Впрочем, недолго. Как и ожидал Камнеедов, ответ пришел быстро, часу не прошло. И был он краток. Хорошо еще, его хватило, чтобы понять – выкладки наемника и пирата были правильные, и от предоставленной возможности Империя не откажется. Что же, стоит радоваться. И заранее подумать о том, кто встанет во главе Новой Бухары, когда он, Камнеедов, свалит отсюда. Хорошо еще, ни у кого из наемников не было вопросов о том, чью сторону принять. Конечно, среди них были в основном европейцы, хватало выходцев с Альянса, да и парни с более экзотическим разрезом глаз попадались, но… Как раз это сейчас ничего не значило. Люди, которые пришли за Камнеедовым, давно уже не принадлежали ни к какому обществу, а значит, реальный шанс стать богатыми и уважаемыми людьми значил для них больше эфемерной ностальгии по детству. А стало быть, пока они в это верят, он, Василий Камнеедов, может на них рассчитывать.

Выйдя из зала дальней связи, он прошел по разгромленному коридору, вышел на балкон, где боя не было, а значит, и разрушений тоже. Поискал глазами стул, плюхнулся на него и посмотрел на небо. Здесь оно было куда интереснее, чем на большинстве планет, которые Камнеедову довелось осчастливить своим визитом. Не совсем черное, скорее, зловеще-фиолетовое, такой эффект давал местный спутник, и полное звезд. Красота. Под такой, если что, и помирать не страшно. Но помирать совершенно не хотелось, а чтобы остаться в числе живых, требовалось продержаться всего два дня.

– Слышь, командир…

Камнеедов повернул голову, кивнул Лютеру – самому старому человеку в их отряде. Наемнику было далеко за шестьдесят. Для современного человека не возраст, конечно, однако же обычно к этим годам человек набирается жизненного опыта, становится несколько степеннее и отвыкает от дурной привычки бегать с гранатометом наперевес по пляжам. Но конкретно этот экземпляр немца попался совершенно неугомонный, и, судя по всему, на покой не собирался. И авантюризма в нем было на троих, не зря на общем сборе он первым, не раздумывая ни секунды, поддержал Василия.

– Слышу, конечно. Тебя – да не услышать… Говори. И плесни мне коньяка – у тебя, я знаю, всегда есть запас.

Лютер, не чинясь, щедро набулькал по найденным здесь же емкостям из пузатой крутобокой бутыли. Внутри оказался, правда, не коньяк, а старый добрый шнапс, но чему удивляться? Там, где Лютер, всегда найдется шнапс, а там, где есть шнапс, обязательно появляется Лютер. Закон природы такой, а кто мы, чтобы идти против нее?

Камнеедов посмотрел на бултыхающуюся в благородном хрустале жидкость, понюхал, с трудом удержался от того, чтобы поморщиться. Не умеют немцы делать нормальные напитки, кроме пива, разумеется. Впрочем, приходилось ему в жизни пивать и худшую бурду.

– Ты что-то хотел спросить? – поинтересовался он, когда продышался. Нет, все же не шнапс даже, а какой-то самогон. Как бы ни самим Лютером перегнанный. И, как назло, из закуски только фрукты. Сала, идеального под такую заливку, естественно, искать было глупо – мусульмане.

– Командир, скажи честно. Ты и впрямь считаешь, что мы победим, или свои проблемы решаешь?

– Да.

– Что да?

– Ответ на оба вопроса. Ты против?

– Базиль, ты знаешь – я тебе всегда верил. Но если обманешь – я тебя убью, – Лютер встал и, не добавив ни слова, вышел с балкона. И он не шутил. Откровенно говоря, Камнеедов ему тоже верил и не хотел бы иметь такого врага. Но сейчас ему было не до Лютера. Слишком много было дел, и, главное, требовалось решить вопрос, из-за которого все и завертелось. Положить, наконец, Смита в клинику. А то помрет еще ненароком…

Империя не подкачала. Ровно через двое суток в системе появился впечатляющих размеров линкор в сопровождении десятка кораблей эскорта. Камнеедову оставалось только гадать, откуда была направлена столь внушительная эскадра. Исходя из того, что он знал, до ближайшей базы, на которой могла базироваться такая громадина, ползти сюда было не менее трех суток. И то если очень повезет. Тем не менее подмога явилась строго по графику. Очень вовремя, кстати. Несмотря на то, что станции дальней космической связи были блокированы, информация о перевороте как-то просочилась. Впрочем, на то она и информация, чтобы просачиваться. Разумеется, американцы не могли оставить без внимания творящееся у них под боком безобразие, а плечо броска у них было заметно короче.

И неудивительно, что их корабли появились в системе практически одновременно с имперскими.

Засекли они друг друга тоже одновременно. Что тоже неудивительно, кстати – у кораблей одного класса и возможности примерно аналогичные. И эскадры, что характерно, имели схожие возможности. Альянс, не поскупившись, прислал сюда авианосец в сопровождении линейного крейсера и пары эсминцев. Вполне адекватная эскадра для того, чтобы призвать к порядку зарвавшихся туземцев. Но линкор, три крейсера, четыре эсминца и два фрегата хоть и не могли похвастаться такой же сбалансированностью возможностей, были им не по зубам. Обратное тоже было справедливо. И уступать обе стороны не собирались, моментально начав разворот и устремляясь на сближение.

Поразительно – не обменявшись сигналами, ограничившись лишь опознанием национальной принадлежности, принадлежа к государствам, не находящимся в состоянии войны, оба противника моментально определились, что бой неизбежен. С другой стороны, ни в Альянсе, ни в Российской империи трусов на мостиках не держали, а потому драка выглядела вполне логичным развитием событий. Однако, как оказалось, не сегодня.

Совсем недалеко от эскадры Альянса пространство вспухло пузырем (на гравитационном радаре это выглядело очень эффектно), выпуская еще одну группу кораблей. Камнеедов мысленно присвистнул – он, конечно, не был штурманом, но достаточно помотался по космосу и неплохо понимал и опасность такого маневра, и его сложность. В принципе, коридор, обеспечивающий комфортный выход из гипера, достаточно узок – что дальше, что ближе воздействие растущего (или уменьшающегося) гравитационного поля звезды начинает мешать, и очень серьезно. Однако были мастера гиперпространственного маневра, готовые рисковать и протаскивать через игольное ушко многомерных вероятностей и отдельные корабли, и целые эскадры. Что, в принципе, сейчас и произошло.

Вряд ли новая эскадра могла считаться чем-то серьезным. Два крейсера, шесть фрегатов. Любой из ранее прибывших смахивал ее пусть и не походя, но все же не слишком напрягаясь. Однако присоединись она к кому-то – и все, баланс сил разом ломался. А в том, что эти корабли появились здесь не сами по себе, было ясно изначально. Уж слишком целенаправленно они держали курс к месту предстоящей схватки, в то время как любые сторонние и здравомыслящие люди предпочли бы, напротив, ретироваться куда подальше. Но то ли за штурвалами были круглые идиоты, во что после столь блистательно исполненного маневра верилось с трудом, то ли вновь прибывшие заранее четко знали, на чьей стороне они намерены сражаться. И на это их телодвижения походили куда более.

Интересно даже, чьи это корабли, немного отстраненно подумал Камнеедов. Идентифицировать их с ходу не получалось, что, впрочем, неудивительно – стран много, а любая уважающая себя держава (ну, или считающая себя таковой) в меру сил развивает собственную школу кораблестроения. И порой с верфей государств-карликов сходят истинные шедевры кораблестроения. За редким исключением, в единичных экземплярах. Чаще всего, правда, отчаянные потуги местечковых инженеров не приводят к достойному результату, но все же и удачи их не столь редки, как принято считать. Впрочем, сколь хороши конкретно эти звездолеты и кому они принадлежат, было пока неясно.

Зато, похоже, участники грядущей битвы уже разобрались, кто есть кто, понял он через секунду. Во всяком случае, эволюции, совершаемые их кораблями, выглядели крайне недвусмысленно. Имперская эскадра продолжала идти вперед, разворачиваясь в боевой порядок, а вот корабли Альянса начали поворот, стремясь расположить корабли носовой, самой защищенной частью, одновременно в сторону имперцев и новой угрозы. Получалось откровенно плохо – курсовые углы эскадр были чересчур большими. А потом эфир внезапно ожил – тот, кто пришел сюда незваным, скрываться далее не собирался, и разговор вел на открытой частоте, дабы услышать его могли все желающие. Увидеть, кстати, тоже.

– Эй, вы! Как, показали готовность сражаться? Я оценил, гордитесь. А теперь валите отсюда, в спину не ударим. Бегом!

Камнеедов во все глаза смотрел на экран, показывающий говорившего крупным планом. Высокий, широкоплечий, коротко остриженные волосы подернуты сединой. И этого человека он знал. Не лично, разумеется, но все же. Его в лицо знали, наверное, практически все молодые офицеры… Еще с курсантских времен знали. Один из трех легендарных первопроходцев, ухитрившихся из ничего создать собственное государство. Повзрослев и набравшись цинизма, Камнеедов поумерил восторги. До него банально дошло, что будь ты хоть семи пядей во лбу, без мощной поддержки сверху такую глобальную авантюру не провернуть. Но все равно, даже если это была работа какой-то из немногочисленных, но мощных имперских спецслужб, результат впечатлял, а масштаб завораживал. И даже слухи о том, что здесь не обошлось без императора (а положа руку на сердце трудно предположить, что могучий старик остался в стороне от всего этого), ничего не меняли.

Интрига, проведенная около двадцати лет назад русским императором, сломала глобальные правила игры. Еще не так давно бал правили три сильнейших державы, причем крупнейшая из них, Российская империя, превосходила в военном отношении и Альянс, и Европейскую ассоциацию по отдельности, а также, пусть и не столь заметно, каждое из этих государств экономически. Но в случае, когда пришлось бы схватиться одновременно с двоими, силы были бы приблизительно равными. В военном отношении – точно, экономически же… Ну, тут все обстояло не так радужно, однако преимущество такого гипотетического (а противоречия между Альянсом и европейцами были велики, хотя и не столь глобальны, как у них же с Империей) союза было бы незначительным. Собственно, на сложившемся балансе сил и строилась вся мировая политика.

При таких раскладах большое значение имели бы государства, стоящие на ступеньку ниже игроков высшей лиги. И они, пользуясь удачным моментом, торговали своей лояльностью, а великанам приходилось субсидировать местечковых диктаторов и прочие «демократические» силы. И так продолжалось вплоть до того момента, как на сцену вышло и громко заявило о себе королевство Темных миров.

Это государство не пыталось с кем-либо конфликтовать, но никого и не боялось. Не лезло в высшую лигу, но броском вырвалось далеко вперед конкурентов лиги первой. Стремительно развивало собственную промышленность, используя полученные от Империи наработки, однако не просто так. За взятое они платили, и не только деньгами. Королевство поддерживало Империю во всем, уверенно осаживая крутящуюся вокруг мелочь, отчего баланс сил, выстраиваемый поколениями, пускай не рухнул, но опасно затрещал. И это политиков всего освоенного космоса изрядно бесило.

Между тем эскадра Альянса курс не изменила. Зато в эфире раздалась трудно разбираемая речь. Все правильно, закрытый канал, те, для кого разговор не предназначался, его и не услышат. Разве что отзвуки того, что шло в рубку королевского флагмана. Разобрать слова не получалось, но общий недовольный тон угадывался запросто.

– Верь в меня, ежик, – человек на экране ухмыльнулся так, что Камнеедов невольно посочувствовал его врагам. – Мы тебя наизнанку вывернем. А если этого будет недостаточно… Я ведь могу зайти на огонек. И устроить маленький тотальный геноцид. Как, хочешь попробовать?

Снова непонятное бурчание, и на сей раз лицо говорившего закаменело. Очевидно, с противоположной стороны перешли на оскорбления и перестали следить за речью. Что же, русские тоже умели говорить не только языком Толстого и Достоевского.

– Чистоплотный ты человек… Никогда не берешь себя в руки, чтоб их не испачкать, так, что ли? Тебе же ясно дали понять, чтобы валил отсюда.

Вновь ответ, на сей раз «факи» слышны были даже тем, кому не предназначались. И новая реплика с крейсера тоже не заставила себя ждать:

– Эй, дурик. Сегодня день осведомленности о пингвинах[12]12
  Такой день действительно есть.


[Закрыть], а я о вас, что характерно, ничего не знаю. Может, хоть представишься перед смертью?

Не было заметно, что он сделал, однако на радаре точки, означающие его корабли, начали расползаться. Эскадра перестраивалась, и, насколько мог судить Камнеедов, не для гонок. Так заходят в атаку. Практически синхронно начали боевой разворот имперцы. Заметно было, что учили и тех, и других в одних училищах, по одним лекалам. Не сговариваясь, не обмениваясь сигналами, они уверенно брали американцев в клещи. И те дрогнули.

Да, в Альянсе не держали трусов, давным-давно осознав, что терять лицо опаснее, чем не иметь его вовсе. Но также их адмиралы хорошо умели взвешивать шансы и никогда не шли в поход без четких инструкций. Видимо, имперцы угадали их границы, потому что в поединке нервов смогли продержаться дольше. И вот чужая эскадра разворачивается и ложится на обратный курс. Ее не преследуют – на чужие нервы стоит давить, но слишком опасно передавливать. Вместо гонок обе группы кораблей развернулись и двинулись к Новой Бухаре. Что же, получалось, Камнеедов угадал с выбором. Теперь оставалось лишь провести с Империей переговоры и договориться.

– Ну, как прошло? – спросила его Изабелла, когда он вернулся.

– Нормально, – пожал плечами Камнеедов. – В общем-то, даже не устал.

Он и впрямь не устал. На борту линкора «Владивосток», новенького, с иголочки, что называется, муха не сиживала, корабля, ставшего флагманом объединенной эскадры, его ждали контр-адмирал Верховцев и его королевское величество Серов. Он же капитан первого ранга Иван Серов, человек, некогда сделавший головокружительную карьеру в родном космофлоте, перепрыгнувший с мостика в королевское кресло легко и непринужденно. Так, будто всю жизнь этим занимался. Впрочем, седой хищник от такой мелочи, как трон под задницей, в грех гордыни впадать не стал, поприветствовав Камнеедова, как равный равного.

Верховцев был совершенной противоположностью Серову. Во всяком случае, внешне. Среднего роста, худощавый, черноволосый. Единственное, пожалуй, что роднило его с коллегой, это спокойная уверенность во взгляде. Такая, которая бывает у людей, уверенных в своей правоте и готовых отстаивать ее всеми имеющимися средствами, не раздумывая и не сожалея.

Как успел объяснить Камнеедову с лёту опознавший в нем соотечественника и оттого крайне словоохотливый пилот, который вдобавок, можно о заклад биться, получил соответствующие указания, их эскадра занималась маневрами в потенциально опасном районе. На поверку место оказалось редкостно скучным – вообще никого. Такое впечатление, что какая-то штабная душа перепутала все на свете и загнала один из лучших линейных кораблей Империи в полную дыру. Когда они получили указание следовать к Новой Бухаре, то воспринято это было как подарок судьбы. Несмотря на плотный график боевой подготовки, без которой экипажи давным-давно взвыли бы от безделья, им уже блевать хотелось со скуки. Так что прибыли они сюда как раз в таком настроении, в котором и драться приятно. А вояки из Альянса жаждущих плотной и обстоятельной беседы имперцев этого удовольствия лишили, что воспринималось теперь чуть ли не предательством с их стороны. В общем, веселая жизнь у людей, ничего не скажешь.

Историю свою королю с адмиралом Камнеедов рассказал без опаски и без купюр. Ну, разве что опустил малозначимые нюансы вроде того, какие выражения использовал, когда орал на Мари, обещая вышвырнуть ее вместе с мальчишкой на первой попавшейся станции, и дальше пусть добираются, как хотят. Дама прониклась, хотя с такими, как она, ни в чем нельзя быть уверенным. Но это действительно никого, кроме непосредственных участников разговора, не интересует. А вот координаты Базы выложил не задумываясь, хотя наверняка они и без него известны. Да и все остальное рассказал. В конце концов, с точки зрения Империи и ее союзников, ничего предосудительного он не совершал. На имперские корабли не нападал, ее граждан не убивал, а что за границей наворотил дел – так о том пускай у тамошних правоохранителей головы болят.

В общем, выслушали, покивали, договорились о размещении здесь на постоянной основе военной базы Империи… И очень удивились, узнав, что сам Камнеедов на планете оставаться не планирует. А зачем это ему, если вдуматься? Особых талантов к управлению, политике и прочим радостям жизни отставной офицер за собой никогда не числил, так что от доли в трофеях, конечно, не откажется, а вот с остальным возиться ему неинтересно. И в планах вернуться на родину. Хватит уже, помотался по миру. А дома человеку с его опытом и личным звездолетом работа всегда найдется. На какой-нибудь из окраинных планет уж точно.

Что же, вновь покивали – и отпустили с миром. Очень доброжелательно покивали, даже коньяку выпили символическую дозу. Расспросили о преемнике на троне, получили исчерпывающее досье на Лютера, да и позволили вернуться во дворец. Еще сутки – и вылезет из диагноста Джон, после чего можно будет валить на все четыре стороны. Мари с пацаном останутся пока здесь, а так как пассажирское сообщение с более цивилизованными мирами никуда не делось, то отправятся первым бортом в Европейскую ассоциацию, а дальше уж куда угодно. Штурман, нужда в котором отпала, летит вместе с ними. Вот уж с кем, с кем, а с этим человеком Камнеедов расстался без малейшей жалости. Хотя бы потому, что не любил дилетантов, мнящих себя профессионалами. Командир способен на то, что могут его люди. Человек – он существо стайное. И дилетант – всегда слабое звено. Денег Камнеедов улетающим выделил, немного, но на достойное путешествие хватит, а дальше пускай сами крутятся, и так сделали для них более чем достаточно.

Кими пока останется на корвете. Возвращаться домой ей нет смысла, там никто не ждет, отец погиб… Полетит с Камнеедовым в Империю, на окраинах хватает выходцев с самых разных планет. Их не привечают, но и не гнобят, так что если у девчонки хватит мозгов и готовности много работать, то приживется. В принципе, вариант не хуже и не лучше любого другого. А у Изабеллы выбор – или лететь с ними, или попроситься на корабль имперской эскадры. До дому попутным бортом подкинут, не откажут. Изабелла покивала и сказала, что подумает, после чего исчезла куда-то по своим делам. Ну а Камнеедов отправился ловить Лютера – у них на сегодня было еще много работы.

Утренний визит Серова оказался для него полной неожиданностью. Король вообще плевал на любые правила, устанавливая их сам. Был авантюристом на государственной службе – стал авантюристом, у которого есть личное государство, только и всего, на характер его это не повлияло. Так что явился в гордом одиночестве, посадив бот, который сам же, лично, и пилотировал, аккурат перед дворцом. Уверенно прошел по коридорам, поинтересовавшись, где именно расположился нынешний хозяин избушки, потрепал по щеке какую-то служанку и медведем ввалился в кабинет Василия, прервав его утреннюю трапезу.

– Привет, герой. Покой нам только снится? – бодро поприветствовал он Камнеедова, плюхаясь в кресло. Судя по некоторым признакам, вчера он неплохо принял на грудь, но чтобы свалить такого кабана, доза требовалась просто запредельная. Интересно, победу с адмиралом на пару праздновали? И в каком состоянии теперь куда более субтильный Верховцев? – Как, готов к подвигам во славу Родины?

– Мгм? – несколько бессвязно поинтересовался Камнеедов и закашлялся. Все же говорить с набитым ртом противопоказано.

– Это, я так понимаю, означало «Всегда готов!»? – раскатисто засмеялся король. – Или «Жду не дождусь повода совершить подвиг»?

– Это значит, – с трудом проглотив комом вставший в горле кусок ветчины (здесь вера теоретически есть свинину запрещала, но по факту в кладовых покойного эмира было и не такое) Камнеедов, – что ваше предложение несколько неожиданное. Я, если вы помните, в отставке. И отнюдь не почетной.

– Я тоже, кстати, – стал вдруг неожиданно серьезен король. – Но это не помешало мне, когда случилась нужда, прыгнуть в оказавшийся под рукой крейсер и рвануть на помощь. Хотя, чувствую, мне это еще аукнется.

Вот оно как. Похоже, несмотря на то, что Серов давным-давно сам себе король, в душе он остался все тем же имперским офицером. И интересы державы рассматривает как свои личные. Позавидовать можно такой преданности и уверенности в правоте Родины. Настоящий Рыцарь Империи, таких всегда было мало, и во все времена их считали исчезающим видом. Но они почему-то не переводились окончательно и, вопреки мнению скептиков, еще их переживут. Увы, все эти мысли были интересными, но несвоевременными, а потому следовало продолжать разговор.

– С Альянсом будут проблемы? – понимающе спросил Камнеедов.

– Да какие проблемы могут быть от этих долбаков, – отмахнулся Серов. – Их хотя бы убивать можно. А вот жена мне дома вставит колоссальную дыню, и это будет, что интересно, совсем не фрукт.

Камнеедов скрыл неудержимо рвущийся наружу смех за новым приступом кашля. Действительно, отношения в королевской семье уже давно стали источником сюжетов для анекдотов во всем освоенном людьми космосе. Жила чета Серовых, надо признать, вполне счастливо, однако когда две сильные личности не только дополняют друг друга, но и имеют по многим вопросам собственное мнение… В общем, история, к примеру, о том, как королева разбила вдребезги сервиз, а последнюю оставшуюся супницу вместо благодарности надела на голову имперского посла, оказавшегося случайным свидетелем разборки в благородном семействе и рискнувшего встать на сторону ее величества, стала притчей во языцех. И не придерешься ведь – она внучка императора, лишний раз ссориться не стоит. К внутренним шероховатостям королевской семьи допускались лишь два человека, те, которые вместе с Серовым некогда и создали королевство. Верные друзья, соратники, да фактически родственники, они имели немалые привилегии, но сторонним в чужие дела лучше было не лезть.

– Итак, – судя по легкой улыбке, для Серова ход мыслей экс-пирата секретом не стал, – задача твоя будет не то чтобы запредельно серьезной, но все же важной. Мир спасать мы тебе не поручим, на то у нас есть линейные корабли и спецназ, но и скучать не дадим.

– Это если я еще соглашусь.

– А куда ж ты, милый, денешься? – улыбка короля стала заметно шире и самодовольнее. – Знаешь, почему я в тебе настолько уверен?

– Почему? – на автопилоте спросил Камнеедов.

– Да потому, что ты, пока бултыхался в космосе, на основе полудетских воспоминаний нарисовал себе идиллическую картинку жизни в Империи. И у тебя, по сути, два варианта: или разочароваться, или заскучать. Привык ты к другому темпу жизни, к адреналину в крови… И то, и другое ты получишь, это я тебе обещаю, но дальнейшее зависеть будет только от тебя. Так что думай, времени даю, скажем, до вечера. А дальше или мы сотрудничаем… Точнее, сотрудничаешь ты с родной контрразведкой, я здесь так, мимо проходил, или можешь лететь цветочки разводить. Никто слова не скажет. Выбор за тобой, малыш.

– Лучше скучно жить, чем весело помереть.

– Разумная мысль. Хотя… Я бы поспорил. Итак?

А ведь он работает на имперскую разведку. Или контрразведку, подумал Камнеедов. И даже не считает нужным это скрывать. Чудны дела твои, Великий Космос. Однако вслух озвучивать мысль он не стал. Вместо этого кивнул медленно и сказал:

– А подробнее можно?

– Разумеется, можно. Только осторожно, – хохотнул Серов. – Слушай…

Корвет стартовал рано утром, когда только-только начали чирикать местные аналоги соловьев, а люди еще и не думали просыпаться. Все же здесь любили подавить на подушку. Впрочем, в этом местные кадры мало отличались от любого разумного существа в любой части галактики.

Смит по-хозяйски развалился в штурманском кресле и с демонстративно-скучающим видом просматривал бегущую по экрану информацию. Камнеедов готов был поставить на кон этот самый корабль, что ничего, относящегося к предстоящему уходу в гипер, на экране нет – работа штурмана начнется, когда они лягут на курс и начнут разгон, а пока для него банально не хватает данных. Так что почти наверняка его напарник читает газету. Хорошо еще, если не порносайт… Впрочем, это вряд ли. Выбравшийся из диагноста и почувствовавший себя исключительно, можно сказать, неприлично здоровым, штурман первым делом отправился искать себе сговорчивую подругу. На Новой Бухаре, конечно, формально подобное не поощряется, но все же религия местная в маразм не ударяется. Так что водка, сало и женщины в ассортименте, просто данное обстоятельство лишний раз не афишируют. Единственно, по мнению Василия, паранджу здесь отменили зря. Все же те, кто ее выдумал, были очень гуманным народом. Впрочем, очень может статься, местные дамы просто не в его вкусе. Кому-то же нравятся…

Сам Василий оккупировал место пилота. Сидеть за штурвалом, конечно, не являлось его профильной дисциплиной, но базовая подготовка в имперских военных училищах все же была на высоте. Как минимум ее хватало, чтобы быть лучшим из всех собравшихся сейчас на борту «Викинга», как он, не фантазируя особенно (ну и поддавшись тщеславию, чего уж там) назвал свой корвет. Даже Смит, пускай он и штурман, а значит, априори неплохо натаскан и как пилот, ему малость уступал. Про остальных же и говорить нечего.

Кроме них на борту находились еще двое. Кими хозяйничала на камбузе, благо в готовке (особенно всякой экзотики) она понимала. Стоило бы ее, конечно, оставить на планете, но уж больно жалобно смотрела. Все же есть у японок такое умение. Впрочем, хрен с ней, в конце концов, она уже делом проверена, обузой не станет. Во всяком случае, на это есть шанс, хотя бы для штатных ситуаций. А избежать нештатных есть прямая и непосредственная обязанность командира. Ну а на Изабеллу, за неимением вариантов, спихнули машинное отделение. Мол, ты у нас ученый – вот и флаг тебе в руки, разбирайся. Тем более родители тебя учили, и на отцовской яхте ты рассекала с детства. Помня же обстоятельность Костина-старшего, можно было не сомневаться – свой корабль, включая движки, девчонка перебрала до последнего винтика. Так что дерзай. Остальные, в меру сил и возможностей, тебе помогут. Если смогут, хе-хе. И присмотрят на всякий случай – последнее не озвучивалось, но подразумевалось, и Изабелла это прекрасно поняла.

Ах, Изабелла, Изабелла, подруга детства… Во что, интересно, втравила ты бедного пирата? Когда Верховцев (король деликатно отошел на второй план и не отсвечивал, мол, он тут не при делах, просто мимо проходил) нарезал задачу, он не особо распространялся. Доставить из пункта «А» в пункт «Б» и обеспечить безопасность… Интересно, если вы уж так заинтересованы в этом, почему не дадите ей по-простому крейсер? Или особо секретному научному работнику жирно будет? Хотя, скорее, крейсер привлечет внимание, а старый корвет, стоящий на вооружении кучи государств и вдобавок приобретенный многими частными лицами, совершенно обыденная деталь пейзажа. Ой, не договариваете вы, адмирал, ой, темните.