Текст книги "Тяга к прекрасному. Авантюрная повесть"

Подросток, поскуливая, смотрел на странного пациента и убаюкивал больную руку. На большее он не решался, сидя рядом с таким психом.

– Да! – услышал Костя в трубке голос матери.

– Ма, это я! Я в центральной травматологии с переломом ноги! Мобильник разбился. Звоню с чужого. Приезжай! – быстро проговорил он, нажал на сброс и швырнул мобильник поскуливающему хозяину. – На – играй дальше!

На шум устроенный в приемном покое открылась дверь перевязочной, и высунулась голова дежурного хирурга.

– Что у вас тут?… – спросил он недовольно.

– Он у меня мобилу забрал. – всхлипнул подросток.

Костя, молча, показал на мобильник зажатый в здоровой руке подростка и развел руками.

– Так ведь отдал! Людям надо помогать! – резонно заметил хирург и призывно кивнул головой неудачливому скейтбордисту. – Заходи…

7

Было видно, что профессор к концу «послеобеденного моциона» устал. Говорил он реже. Появилась отдышка, и выражение на лице потеряло радушие, излучаемое в столовой. Теперь оно напоминало усталую гримасу марафонца, который выбрал неверный темп, не рассчитал свои силы и на последних километрах до финиша серьезно задумался – бежать ему дальше, или не бежать, а может лучше к чертовой матери сойти с дистанции.

На четвертый этаж, где была его квартира, профессор Карпов поднялся с усилием. Он запыхался. Крепко держался за локоть своей спутницы, останавливался на каждом этаже и грустно улыбался, как будто извиняясь.

Девушка уже подумала, что, скорее всего сегодня экскурсии не будет. Лучше гостеприимному хозяину вызвать врача, пока он не отправился следом за своей женой. Но когда они поднялись к нему на этаж, профессор немного воспрял духом.

Доверив Инге подержать сумку с камнями-самородками, он достал связку ключей, открыл входную дверь и попросил ее задержаться на лестничной клетке.

– Мне надо снять квартиру с сигнализации… – сказал профессор, вошел в квартиру один и прикрыл входную дверь.

Из-за прикрытой двери было плохо слышно, но девушка поняла, что он с кем-то разговаривает по телефону.

Через пару минут Дмитрий Евгеньевич впустил ее к себе. Помог снять куртку, дал тапочки, и они пошли осматриваться.

Квартира была большая, с длинным коридором, тяжелыми застекленными дверями, паркетным полом.

«Как у профессора Преображенского в „Собачьем сердце“…» – решила девушка.

– Начнем с зала, не спеша… – предложил профессор.

Они вошли в зал, и у Инги сразу появилось чувство, что в комнате кто-то есть и пристально смотрит на нее. Вход в смежную с залом комнату охраняли две мраморные статуи обнаженных девушек, но следили за ней не они. Она оглянулась вправо и чуть не вскрикнула – на нее уставилась выпученными глазами дикая темнокожая человеческая физиономия в чалме на резном блюде, которое висело на стене.

– Голова мавра! – радостно воскликнул профессора. – Барельеф. Правда как живая?

– Да уж – жуткая физиономия. – ответила девушка. – Очень страшно!

Довольный произведенным эффектом профессор стал знакомить ее с остальными экспонатами, переходя из комнаты в комнату. Картины, фарфор, старинная мебель, мраморные статуи. Дом у Дмитрия Евгеньевича был действительно как музей! И обо всем он очень интересно рассказывал. Видно последнее удовольствие в жизни у человека осталось – созерцать свои сокровища.

Еще одним странным предметом этой экскурсии были руки профессора. Они у него оказались чересчур длинные, и как Инга не пыталась выдерживать между ней и хозяином квартиры дистанцию, руки его постоянно пребывали у нее на плече, на спине, или на бедре. Ей было непонятно; то ли профессор пытался таким образом удерживать равновесие, то ли грел о девушку мерзнущие ладони.

8

Минут пятнадцать, или больше, Костя слушал завывания подростка из операционной, пока ему вправляли кости на руке.

Пришла стайка пацанов того же возраста, что и воющий за дверью подросток. Потопталась у дверей операционной.

– Да, хреново сейчас Вовану… – предположил один из них.

– Угу… – хмыкнул второй. Добыл из недр своей бесформенной куртки мобильник и украдкой полез в операционную снимать мучения приятеля, но был вытолкнут в макушку чьей-то перепачканной в гипс рукой.

Дружки потоптались пару минут, послушали стоны товарища и ушли курить на крыльцо приемного покоя.

Вместо них в приемный покой ворвалась мама Константина – Тамара Ивановна, женщина деятельная, настойчивая и стала руководить.

– Снимок сделали? – спросила она сына и увидев отрицательный кивок головой смело шагнула в операционную.

– Женщина. Вы куда?!! – раздался из-за двери голос дежурного хирурга.

– Тихо! У меня там сын с переломом ноги, а его до сих пор на снимок не отправили. – сказала ровным безапелляционным тоном Тамара Ивановна.

– Окажем помощь одному больному, примемся за вашего ребенка.

– Вон у вас девушка сидит у окна скучает. Пусть выпишет направление на снимок. – категорично заявила мама.

– Маша, выпиши направление на снимок. – буркнул мужской голос. – Фамилия ребенка…

Дважды услышав «ребенок» Костя криво усмехнулся. Мама у него умела навести шороху. Тамара Иванова вышла из операционной переполненная чувством исполненного долга, слегка раскрасневшаяся, держа под руку медработника Машу. Они вдвоем сходили в кладовую, привезли коляску. Пересадили в нее Костю и отвезли его на снимок. После снимка Костю отвезли в операционную.

Хирург и операционная сестра долго препирались с его мамой и, наконец, выпроводив ее, принялись за сломанную ступню.

В это время Костя уплывал куда-то в разноцветных снах от принятого наркоза.

Очнулся он на заднем сидении такси. Поездка в старой Волге-24 – это как на мягком диване. Но сейчас, после наркоза, он не оценил всех удобств. Страшно мутило. Поэтому, чтобы не обгадить салон, Костя быстро опустил стекло и жадно глотнул свежего воздуха.

– Я решила тебя забрать из больницы. – сообщила ему мама. – Если у них так работает приемный покой, значит и в отделении не лучше. Слава Богу, у тебя там не перелом, но серьезный вывих голеностопного сустава с разрывом связок. В гипсе придется побыть 5 недель и годик походить в ортопедической обуви.

Костя посмотрел на свою ногу «обутую» в гипс, почему-то представил себе уродливые ботинки с железными подпорками и скривился.

– Ничего, сына – подбодрила его мать. – Сейчас приедем домой. Водитель поможет нам дойти до квартиры (по унылому взгляду водителя, брошенному в зеркало заднего вида, было ясно, что он не совсем согласен с этим предположением) … Я тебя уложу и окружу материнской заботой. Пойдешь на поправку как миленький. Скоро будешь танцевать!

Но Костю больше беспокоило другое. Где сейчас Инга?

С этими мыслями он был доставлен мамой и таксистом со всеми предосторожностями домой и уложен в кровать.

Водитель получил свою плату и остался доволен. К чести мамы она всегда щедро благодарила за оказанные ей, кем бы то ни было, услуги.

Пока Костя, кривясь от боли, пытался устроится на кровати с загипсованной ногой, Тамара Иванова похлопотала на кухне и прикатила на сервировочном столике большую дымящуюся кружку куриного бульона, горку пшеничных гренок и разобранную отварную курицу. Все то, что раньше Костя с удовольствием умял бы за обе щеки.

– Мама, я не хочу есть. – поморщился Костя. – Меня до сих пор мутит от наркоза.

– Ничего! Надо сделать над собой усилие и попить бульончика. – ответила мама.

– Не-хо-чу! – упрямо сказал Костя. – Мне срочно нужно разыскать Ингу, а телефон украли.

– Мама, это нужно сделать! – добавил он, видя как у матери возмущенно поползли вверх брови.

– Сын, тебе сейчас надо беспокоиться о своем здоровье. Девок много – а оно одно!

– Мама! Каких девок? Это не девка! Это моя любимая девушка! Мы с ней год встречаемся!

– И что я теперь должна сделать?

– Срочно найти мне новый телефон! – процедил сквозь зубы Костя. Он старался сдержать накатившие чувства злобы на родную мать и дурноты от наркоза.

– Зачем? Ты о ней беспокоишься?

– Да!

– Нет – ты ей не доверяешь! Потому что она девка! Если бы она была твоя девушка, то она сейчас помогала бы твоей маме ухаживать за тобой!

– Она не в курсе… – промычал Костя.

– Черта с два! Ты скорее забыл бы позвонить собственной матери, но этой девке ты позвонил перво-наперво! Я уверена на все сто!.. – мать оборвала свою тираду, так как Костю от обезболивающего и большого перенапряжения вывернуло прямо на ковер.

9

Два часа экскурсии по квартире профессора Карпова прошли незаметно. Профессор показал наиболее ценные и интересные экспонаты. Заставил гостью подержать в руках чашечки и блюдца из дорогих коллекционных сервизов, полюбоваться причудливыми расцветками драгоценных и полудрагоценных камней, рассмотреть узоры на инкрустированной мебели и персидских коврах.

Попытался познакомить девушку со своей обширной библиотекой, но увидел, что гостье это неинтересно.

– Тогда идем пить кофе! – предложил хозяин.

В коридоре ему наконец-то удалось пристроить свои руки на плечи гостьи. Инга уже смирилась, и он повел ее на кухню, так как будто у нее были завязаны глаза. Ладони профессора трепетали на плечах Инги как две напуганные птицы.

Кухня, в отличие от всей остальной богато обставленной квартиры, выглядела скромно: плита, стол, буфет, выкрашенный белой эмалевой краской, несколько навесных ящиков в зоне готовки и четыре табуретки.

Хозяин принялся готовить кофе.

– Вы любите кофе? – спросил он свою гостью.

– Не знаю… – пожала плечами Инга. – Мы с мамой его почти не пьем.

– Ну, что Вы! – воскликнул профессор, возясь с «туркой» и пакетом кофе. – Кофе надо пить. Это божественный напиток…

– Кстати… – заговорщицки посмотрел он на свою гостью. – А Вам можно выпить что-нибудь покрепче кофе?

– Что покрепче? – Инга рассмеялась.

– Вы когда-нибудь пробовали абсент?

– Нет. А что это?

– У-у-у… – профессор загадочно закатил глаза. – Очень необычный напиток. В позапрошлом веке этот богемный нектар называли «Зеленая фея» из-за его цвета и действия на сознание.

– Ну, я не против небольшой дозы алкоголя… – осторожно сказала Инга. – Но странное действие на сознание… Может лучше не стоит?…

– Нет-нет. Это не наркотик. Это просто крепкий алкогольный напиток. Обычно его пьют, разбавляя водой. Опьяняющий эффект абсента несколько отличается от обыкновенной выпивки. В лучшую сторону. Хотите попробовать чуть-чуть?

Все еще сомневаясь, Инга нерешительно пожала плечами.

Профессор показал пальцем на плиту, чтобы девушка следила за кофе – как бы он не убежал из «турки», ушел к себе в кабинет и вернулся с целым набором посуды на серебряном гравированном подносе. Там стоял хрустальный приземистый графин с изумрудного цвета жидкостью, хрустальные бокалы, по форме больше похожие на стаканы на низких ножках, серебряная чеканная сахарница и две плоские ложечки.

Профессор Карпов поставил поднос на стол. Вовремя снял с плиты вскипевший кофе, разлил его по чашкам и начал священнодействовать над абсентом. Он аккуратно налил его в стаканы. Сверху на бортики стаканов положил ложечки. На ложечки положил кубики сахара и достав из холодильника пластиковую бутылку с водой полил водой поочередно каждый кусочек сахару.

Вода, смешавшись с сахаром, потекла в хрустальные стаканы и абсент из прозрачно-изумрудного стал мутно-зеленым.

– Ну вот… – сказал профессор и придвинул один стакан гостье. – Пробуйте…

Инга взяла свой стакан, принюхалась и осторожно отхлебнула. Абсент оказался очень крепким и странным на вкус. Покатав жидкость во рту, она глотнула и удовлетворенно кивнула, давая молчаливую оценку напитку.

Профессор поднял свой стакан, чокнулся с гостьей и тоже немного отхлебнул абсента.

Инга с готовностью повторила свой опыт пития абсента еще раз, и еще раз… В голове приятно зашумело. Стало беззаботно весело.

– Ну как Вам у меня – понравилось? – спросил профессор Карпов и в очередной раз чуть-чуть пригубил свой стакан абсента.

– Очень понравилось… – улыбнулась Инга.

– А где живете Вы?

– А я живу с мамой в пригороде, в двухкомнатной «хрущевке».

– Согласитесь, Инга, что жить в такой квартире, как моя, гораздо приятнее… – вкрадчиво спросил профессор, хитро улыбаясь.

– Соглашусь, профессор…

– Ну вот… Вы ведь уже взрослая девушка и можете сами выбирать где Вам жить?…

– Да я уже взрослая и вполне самостоятельная… – Инга допила абсент и, хотя в голове уже сильно шумело, ей захотелось еще. Но она не решилась попросить об этом хозяина.

– Я налью Вам еще, Инга? – спросил профессор, пододвинув к себе пустой стакан девушки.

– Я надеюсь на Вашу порядочность, профессор. – кокетливо сказала Инга, захмелев она немного растягивая слова. – От этого напитка действительно странное опьянение. Вы ведь знаете, сколько можно выпить молодой девушке, чтобы не оскандалиться в гостях?

– Инга, я уже достаточно пожил на этом свете и точно знаю сколько можно выпить девушке абсента, чтобы не чувствовать себя неловко потом…

– Тогда наливайте мне еще! – согласилась она. – А почему Вы спрашиваете о моей самостоятельности и свободе выбора?

Профессор пригубил свой стакан и задумчиво посмотрел на гостью.

– Я живу в этой квартире один, и мне порою бывает очень одиноко… – ответил он и слегка замялся. – … Я вдруг подумал, что если бы одна умная и красивая женщина,… или девушка согласилась бы пожить здесь в качестве компаньонки, доброй знакомой?…

Инге уже хотелось пожить в этой квартире. Но так, чтобы профессор вел себя как джентльмен:

– Профессор, любая разумная молодая женщина захочет узнать какие у нее гарантии в том, что Вы будете вести себя порядочно и не позволите себе ничего предосудительного в ее сторону…

– Вы же видите, Инга – я безвреден… – встрепенулся профессор.

– Опять же, в чем интерес этой молодой женщины? – перебила его Инга. – Просто пожить какое-то время а потом уйти?

– Нет, конечно! – профессор взмахнул обеими руками, как бы отгоняя эти домыслы. – Она должна понимать, что помогает пожилому мужчине скрасить одиночество, и за это мужчина в качестве благодарности не имея прямых наследников… Ну, в общем, эта дама может рассчитывать на то, что у нее будет минская прописка и эта квартира, со временем, будет ее…

Инга захотела сказать профессору что-то теплое и ободряющее, но тут ее сознание померкло. Девушка покрутила головой, пытаясь отогнать хмель, потеряла равновесие и стала крениться на бок. Если бы профессор не подхватил ее, Инга могла бы упасть.

Профессор отвел ее к себе в спальню и осторожно раздел гостью, оставив на ней трусики и бюстгальтер. Девушка не сопротивлялась, а смотрела на профессора с пьяной развязной усмешкой. Затем он откинул полог одеяла и помог Инге лечь.

Инга пристально посмотрела на хозяина, повернулась на бок, закинула правую руку за спину и расстегнув бюстгальтер, стянула с себя этот предпоследний элемента своего гардероба, затем свернувшись калачиком, накрылась одеялом, закрыла глаза. Через минуту она уже сладко посапывала.

Профессор какое-то время походил кругом кровати, любуясь девушкой. Дотронулся своей сухой ладонью до ее обнажённого плеча и почувствовал, как сладкая истома разлилась во всем теле. Дмитрий Евгеньевич, не раздеваясь, прилег рядом и обнял уснувшую гостью. Внизу живота радостно защекотало, и побежали мурашки.

«Может овладеть ей?… – сладострастно подумал он, с дрожью вдыхая теплый аромат ее тела. – А если вспугну? Хлопот не оберешься! Нет, я буду приручать ее как пугливую лань…»

Он встал с кровати и пошел в кабинет. Там Дмитрий Евгеньевич пытался в течение пары часов совладать со своими растревоженными мыслями. Он стоял возле стеллажа с минералами, перебирал камни и размышлял. Ему несказанно повезло с этой девушкой. Он уже несколько раз приглашал к себе молоденьких женщин, с которыми знакомился в той диетической столовой, пытался подпаивать их, но, ни с одной, не дошел так далеко. Чем черт ни шутит – может быть, она действительно останется жить у него? Девочка вроде сговорчивая и без комплексов. Она поняла его намек на столичную прописку и квартиру в будущем. Фантазия его бурно разыгралась, подсказывая всевозможные варианты их дальнейших отношений.

Потом профессора Карпова отвлек мелодичный звонок. Он вспомнил, что так звонил мобильный у его гостьи в течение этих нескольких часов, пока она была у него. Профессор вышел в коридор и прислушался.

Телефон звонил в кухне.

Он зашел в кухню, быстро нащупал в сумочке Инги телефон и достал его. На экране светилась надпись «Костя».

Профессор покрутил телефон в руках. Увидел на боковой панели кнопки со значками плюс и минус и нажал несколько раз на минус. Телефон затих. Дмитрий Евгеньевич положил его обратно в сумочку. Помялся. Снова порылся в сумке. Нашел паспорт гостьи. Ушел с ним к себе в кабинет, где на всякий случай переписал все данные. А потом, вернув все на место, зашел в ванну, умылся, переоделся в пижаму и, зайдя в спальню, лег рядом со спящей девушкой. На душе было тихо и радостно. Сегодня он не один – в его постели спит молодая женщина.

Он ничем не мог и не смел навредить своей гостье. Он мог только осторожно прижиматься к ней и гладить ее тело своими шершавыми прохладными ладонями. Это был его новый ценный экспонат.

Прижавшись к Инге, профессор незаметно задремал и проснулся только под утро, когда почувствовал, что замерзает. Оказалось, что его гостья, озябнув во сне, стянула все одеяло на себя и основательно в него закуталась.

10

Этой ночью Костя довел себя до полного истощения. Он не мог спать. Сильно болела нога, но это было фоном для другой изматывающей боли. Он не давал себе заснуть мыслями об Инге. Его терзала беспощадная ревность. Костя навыдумывал себе целый ворох грязных мыслей об измене Инги и смаковал их во всех подробностях, доводя себя до исступления.

Инга девушка ветреная. Костя это прекрасно знал. Глухие намеки о ее легком поведении долетали до него от доброжелателей постоянно. У него не было прямых улик, но он сам подозревал ее в запредельном флирте с некоторыми общими знакомыми. И как Костя ни старался отмахнуться от слухов и подозрений, но ревность находила лазейки, чтобы растревожить душу, заставляя ревновать по поводу и без. Он упивался этим ядовитым чувством, не имея возможности излить его на объект своего обожания. Один раз Костя попробовал выяснить отношения, но Инга заявила, что если еще раз она увидит его вспышку ревности, то они расстанутся навсегда. Костя побоялся «расстаться навсегда». Единственное, что могло притупить ревность – это постоянно держать Ингу на виду, по мере своих возможностей. А теперь она пропала, и целый вечер он не мог до нее дозвониться!

В семь утра, совершенно измотанный, он решился позвонить Инге на домашний телефон, не смотря на то, что трубку может снять ее мать. Они с ее мамашей терпеть не могли друг друга. И что странно эта неприязнь возникла на пустом месте. Просто один раз увиделись на дне рождения Инги и от всей души стали презирать друг друга.

Возможно, убеждал он себя, у нее что-то случилось с мобильным телефоном, а он как дурак долбился на него целый вечер со своего и маминого мобильника. А сейчас рано утром она уже должна быть, при любых обстоятельствах, дома. Во сколько бы ни пришла вчера домой Инга, она должна была вернуться не позже двенадцати – начала первого. В это время на ее станцию приходила последняя электричка и Инга, ни при каких обстоятельствах, ее не пропустит. Значит, в семь утра он застанет ее дома.

Костя резко сел и сильная боль скрутила ногу так, что даже дыхание перехватило. Он тупо смотрел в пространство, потихоньку восстанавливая дыхание и пережидая, когда притупится боль. Появилась большая проблема – он не может самостоятельно добраться до домашнего телефона. Наконец способность мыслить спокойно вернулась. Он взял мобильный и набрал телефон своей мамы.

– Что, сына?! – она ворвалась в комнату через пять секунд, растрепанная, в наспех накинутом на ночную рубашку халате.

– Мама, дай мне домашний телефон.

Мать вышла и вернулась с трубкой радиотелефона.

– Семь часов. – проворчала она, протягивая сыну трубку. – Рано еще звонить…

– Угу… – буркнул в ответ Костя. Он вдруг сообразил, что позвонить-то можно было и со своего мобильника, а не тревожить мать.

Костя набрал номер телефона. К трубке долго никто не подходил, и звонок автоматически сбросился. Костя растерялся – допустить, что никого нет дома у Инги, он не мог. Может, не слышат? Костя снова набрал номер и стал считать гудки. Даже если ее мать сегодня в ночную смену – Инга должна уже услышать, как звонит телефон и подойти.

На десятом гудке в трубке щелкнуло, и он услышал недовольное сонное: «аллё…». Это была ее мама.

«Неудачное начало…» – подумал Костя. Однако сейчас было не до церемоний. Костя чертыхнулся про себя и сжав волю в кулак выдавил из себя:

– Надежда Семеновна, здравствуйте. Ингу можно?

– Костя – это ты? – недовольно спросили его на том конце провода.

– Да…

– Костя, – семь утра! – сердито буркнула мама девушки. – Я только заснула после ночной. Ты хочешь меня довести до инфаркта?

– Надежда Семеновна, Ингу можно позвать? – стараясь ничем не выдавать раздражения, повторил свою просьбу Костя.

– Инги нету! Я думала она с тобой… – мать Инги последнюю фразу произнесла с намеком и запнулась, подыскивая продолжение для того чтобы прояснить, что она думает по поводу того чем они вместе с Костей занимаются. Что поделать – мама Инги женщина простая, работница обойной фабрики.

– Как нету? – растерялся Костя. – Семь утра! Она должна быть дома!

– Вот так нету! Подожди!… – мать Инги снова запнулась. До нее дошло, что ее дочь не ночевала дома и ее разыскивает парень, у которого она должна была бы находиться, если уж не ночует дома. – Она вчера меня поставила в известность, что встречается с тобой!

– Надежда Семеновна, мы не встретились. Я ногу сломал!

– Дэ-э?… – этим пренебрежительным производным от «да» она выразила все: и сочувствие, и растерянность, и злорадство, у Кости даже скулы свело от злобы на это «дэ-э». – А где же Инга?

– Не знаю! – рявкнул Костя на тугодумную мамашу. – Я со вчерашнего вечера не могу до нее дозвониться и очень надеялся, что хотя бы мать знает, где находится ее беспутная дочь!

– Не ори на меня, сопляк!… – огрызнулась мамаша, но Костя не дослушал и бросил трубку.

«Очень неразумно сделал… – попенял он сам себе. – Рано или поздно она выйдет на связь со своей мамашей!… Ну и хрен с ним! Разберемся!»

Костю начал бить крупный озноб от бешенства – ревность вступила в крайнюю стадию обострения. Парень с головой зарылся под одеяло и, что есть силы, стукнул по загипсованной ноге здоровой пяткой. Боль вспыхнула с новой силой.

ЭТА ВЕРТЛЯВАЯ СУЧКА УЖЕ НЕ НОЧУЕТ ДОМА?! МОЖЕТ ОНА НАШЛА ЕМУ ЗАМЕНУ?! ОН ПЕРЕД НЕЙ СТЕЛЕТСЯ КАК КОВРИК, А ОНА ТОЛЬКО ОБ НЕГО НОЖКИ СВОИ ВЫТИРАЕТ?!

Полчаса Костя грыз простыню и кусал себе пальцы, чтобы не завыть от безысходной ревности и боли, выворачивающей ногу. О том, что с девушкой могло что-то случиться, Костя не допускал мысли. Беда приключается с хорошими людьми (тут он подразумевал в виду и себя), а «подлецов», «шалав» и «прошмандовок» они обходят стороной. Какая же Инга оказалась дрянь – бросила его тогда, когда ему так необходимо ее сочувствие и участие!

Наконец совладав со своими переживаниями, Костя решился еще раз перезвонить на дом к Инге.

– АЛЛО!… – хриплым заспанным голосом гаркнула в трубку ее мать.

– Надежда Сменовна, Вы узнали что-нибудь про Ингу? – как можно мягко и спокойно спросил Костя.

– Да!… Она скинула мне «сэмэску» что у нее все хорошо!… – рявкнула мамаша и бросила трубку.

– СУКА! – заревел в ярости Костя и швырнул трубку в стену. Следом полетел и его мобильный. – У НЕЕ ВСЕ ХОРОШО? НЕУЖЕЛИ?!! НЕТ УЖ, ТЕПЕРЬ У ТЕБЯ ВСЕ БУДЕТ ТАК ХРЕНОВО, ЧТО ТЫ ДАЖЕ НЕ ПОДОЗРЕВАЕШЬ, КАК МОЖЕТ БЫТЬ ХРЕ-НО-ВО-О-О!!!!

Вбежала мать, попыталась успокоить сына и силой уложить его на подушку, но он отпихнул ее и, схватив с тумбочки настольную лампу, стал колотить ее подошвой по загипсованной ноге, перестав замечать боль.

Успокоить разбушевавшегося парня удалось бригаде скорой помощи, которую вызвала насмерть перепуганная Костина мать. Ему дали успокоительное, обкололи больную ногу местным обезболивающим, вытерли пену, выступившую на губах, взяли с матери расписку, что она добровольно отказывается от принудительной диспансеризации ее сына в психоневрологический стационар, накапали ей корвалол и уехали, оставив Костю безвольно пускать слюни на подушку.

11

Для большинства людей второй, по неприятности, звук после жужжания бормашины – это звон будильника. И не важно, что это за звук – дребезжание старого бабушкиного будильника с молоточком и медными тарелочками, или настроенный на определенное время радиоприемник, или телевизор, или тихий звонок мобильного – все равно душа противится этому звуку…

Инга была разбужена тихим жужжанием своего мобильника, услужливо положенным профессором Карповым на тумбочку, рядом с кроватью. Она сонно приоткрыла веки, бессмысленно посмотрела на мобильник, крутящийся вокруг своей оси, как перевернутый на спину жук и снова закрыла глаза – в разомлевшем от глубокого сна теле еще не было сил выключить телефон.

Жужжание не умолкало, и сознание потихоньку возвращалось в ее сонную голову. Первое что оно подсказало – это то, что Инга видела свой мобильный телефон на тумбочке у кровати. Второе – это то, что она находится в незнакомой комнате. Третье – голова тяжелая и не болит, значит, она вчера выпила, но перебора с выпивкой не было.

Тогда почему она ничего не помнит?

Инга снова открыла глаза и осмотрелась. Она лежала в чужой спальне одна на большой двуспальной кровати. В приоткрытую дверь заглядывала жуткая физиономия мавра с выпучеными глазами. На кухне кто-то гремел посудой.

Инга села на кровати, кутаясь в одеяло. Она вспомнила мавра и цепляясь за это воспоминание стала восстанавливать в памяти ход вчерашних событий. Ее пригласил в гости показать коллекцию какой-то антикварной всячины пожилой мужчина. Она часа два рассматривала эти собрания. Потом они пошли пить кофе. Пока варился кофе, ей предложили выпить какую-то настойку, название которой она не помнит, и которая напрочь выключила ее мозг.

Девушка осторожно заглянула под одеяло, а потом еще раз осмотрела комнату – ее уложили спать почти полностью раздетой, а одежду аккуратно разложили на стуле. Может ее напоили, чтобы надругаться?

Инга прислушалась к своим ощущениям, но чувства перенесенного насилия не было. Она отдохнула и хорошенько выспалась. Только небольшая тяжесть в голове. Она еще раз постаралась восстановить вчерашние события. Была экскурсия. Был кофе с … «абсентом» – она наконец-то вспомнила странное название выпивки. Дошла до момента, как ей предложили жить в этой большой квартире (а было ли это?), и дальше сознание отказывалось добывать из своих недр новые факты. Инга посмотрела на примятую подушку рядом с той, на которой она спала. Потом прилегла и понюхала обе подушки. Подушка, на которой она спала, пахла ее шампунем для волос, а подушка рядом пахла чужим запахом. Значит, он спал вместе с ней. Девушка еще раз прислушалась к ощущениям своего сонного тела. Нет, профессор ничего себе лишнего не позволил – она была уверенна в этом.

Снова зажужжал мобильный.

Инга подоткнула под себя одеяло и потянулась за телефоном, однако кровать была настолько широкой, что с первого раза дотянуться до него не удалось. Она подползла к тумбочке, путаясь в одеяле и взяла свой жужжащий мобильник.

Звонила мама.

Опять Инга вспомнила странное предложение профессора. Вчера оно казалось вполне приемлемым. А сегодня странным – все как-то быстро произошло, пригласили в гости и заодно предложили тут пожить. Может он специально ее подпоил и запудрил мозги чтобы изнасиловать беспомощной, а сам из-за возраста не смог?

Инга решила отложить разговор с мамой до того момента, как выяснит – предложение было настоящим, или пьяной болтовней. Она быстро набрала смс-ку: «Мама, у меня все хорошо. Перезвоню позже.», отправила ее и проверила все свои непринятые вызовы. Кроме утреннего маминого звонка было еще тридцать непринятых вызовов от Кости, столько же с незнакомого номера из чего она сделала вывод, что Костя пользовался чьим-то телефоном.

Инга нахмурилась, обмоталась одеялом, прихватила со стула в охапку свою одежду и пошла в ванну принять душ, вернуть голове способность соображать и выяснить, что вчера ей предложил этот странный мужчина.

Ванная комната находилась рядом с кухней. Из кухни шел запах поджаренной яичницы и было слышно, как хозяин возится у плиты. Инга не стала заглядывать в кухню, а для начала решила привести себя в порядок.

В ванной она скинула одеяло на пол, стянула трусики, одежду развесила на пластмассовые крючки для полотенец, залезла в ванну, включила воду и стала настраивать температуру воды. Тут она услышала скрежет табуретки по полу в кухне и глухой стук в окошко над ванной. Девушка подняла взгляд и быстро дернула на себя полиэтиленовую занавеску для душа, чтобы как-то прикрыть наготу.

В окне сквозь легкий туман от пара было видно лицо профессора с приплюснутым носом. Его глаза осматривали девушку с беззастенчивым интересом.

Инга поняла, что разговор был не пустой и предложение остается в силе и сдержанно улыбнулась. Однако принимать душ под пристальным взглядом профессора она еще была не готова.

«Хотя в дальнейшем можно будет попробовать!» – решила она.

В кухне загрохотала табуретка. Лицо профессора исчезло. Инга беззвучно рассмеялась – «профессор мой» – подумала она. Быстро ополоснулась, надела на мокрое тело трусики и бюстгальтер, накинула на себя одеяло и пошла в кухню посмотреть не разбился ли ее новый сожитель и меценат.

12

День задался с самого утра. Егор это чувствовал. Он чувствовал, что ему сегодня будет сопутствовать удача. И все потому, что он вчера как следует подготовился к встрече с удачей.

Вчера выдали зарплату и премиальные. Деньги получились немалые для него – одинокого холостого парня. Он твердо отказался от традиционного похода в бар с сослуживцами, ушел пораньше домой, так как уже предчувствовал приход удачного дня.

Сегодня утром он проснулся ни свет ни заря, с ясной головой и твердой уверенностью, что удачный день настал. Повалялся в кровати, планируя свою встречу с удачей. Потом принял душ, побрился. Перекусил на скорую руку яичницей и крепким чаем. Выбрал, что оденет для встречи с удачей. Больше всего подходила сорочка в тонкую синюю полоску, джинсы-классика, бежевый замшевый пиджак и мокасины.

На встречу с удачей он поехал на такси и приехал как раз вовремя. Зал игровых автоматов открылся в одиннадцать, и Егор был первым посетителем. Удачу некому было вспугнуть. Всякая шушера подтягивалась к обеду, еле разлепив глаза после тяжелого похмельного сна.