Текст книги "Тяга к прекрасному. Авантюрная повесть"

Егор молча поздоровался за руку с охранником. Подошел в кассу. Наменял жетонов на треть своей премии (все правильно – к скупым удача не ходит). И пошел вдоль автоматов, пытаясь интуитивно вычислить который из них принесет ему удачу.

Это был пятый по счету никелированный монстр «Блэк Джек» – так подсказала интуиция. Егор без суеты уселся на высокий табурет у автомата и сделал первую ставку. На часах было одиннадцать десять.

Время шло. Он растратил последнюю треть своей премии, а удача все не приходила. Егор убеждал себя, что удача любит настойчивых, упрямых и уже подумывал о том, что, скорее всего, придется залезть в НЗ – свою зарплату. Все равно ее не хватит для раздачи всех его долгов. А вот когда он отыграется, то рассчитается сполна! Но автомат упрямо пожирал жетоны и лишь изредка выплевывал ему обратно мизерное количество в качестве поощрительного приза за настойчивую игру.

Сомнение посетило Егора тогда, когда он в очередной раз поменял на жетоны свое денежное довольствие и пошел к уже ненавистному автомату. Этот никелированный сукин сын сожрал всю его премию и восемьдесят процентов зарплаты! А ведь Егор, забравшись в свой НЗ, уже старался скармливать наживку для удачи не так щедро, как поступил со своей премией. Но мигающая огоньками и лоснящаяся от удовольствия черным пластиком и никелем машина сожрала почти все.

Сомнение – это самое противное и всепроникающие в душу чувство человека. Оно просачивается в мозг, как тухлый запах сквозь невидимые щели и начинает разъедать даже самую сильную волю к победе. Егор потоптался перед автоматом и пошел в туалет перекурить и вернуть себе уверенность в удачу.

– Серега, дай сигарету… – попросил он охранника дежурившего на зале. – И скажи, чтоб не занимали мое место. – бросил он, направившись в мужскую комнату.

Охранник вежливо-понимающе ухмыльнулся и кивнул головой.

Егору эта ухмылка не понравилась, но он решил пока оставить охранника в покое, а сосредоточиться на автомате.

Потратив пять минут на перекур и оправку, Егор вышел из туалета с новой порцией энтузиазма. И тут он увидел, что возле автомата стоит какой-то долговязый хмырь неопределенного возраста в рубахе навыпуск и джинсах, висевших на тощих ногах как на вешалке, и уже сует в жадную никелированную щель «Блэк Джека» свой жетон.

– А ну – стой! – рявкнул Егор и бросился к автоматам.

Хмырь, не обернувшись, лениво пожал плечами, бросил в щель жетон, стукнул по клавишам, и Егор увидел и осознал, что удача, которую он сегодня прикармливал полдня и истратил на нее все свои деньги, улыбнулась не ему, а этому долговязому. Автомат замигал всеми встроенными в него лампочками и стал извергать в лоток водопад выигранных жетонов.

Хмырь зачерпнул из лотка первую горсть жетонов и сыпанул в свой литровый пластиковый стакан.

– Серж, что ж ты, суко!.. – писклявым, от обиды на судьбу и бездушных людей, голосом взвизгнул Егор. – Я же просил не занимать!

Он ринулся к хмырю, выгребающему из лотка ЕГО выигрыш.

– Егор… – охранник на зале попытался остановить обезумевшего от горя посетителя, но получил в челюсть резкий удар кулаком. Не ожидая такого удара, охранник качнулся и отпустил Егора.

Егор подскочил к хмырю, схватил его за запястье, пытаясь выкрутить ему руку и прижать к автомату. Но хмырь оказался тертым калачом – он ловко вывернул руку, развернулся к нападавшему и коленом ударил того в пах. Егор охнул, скорчился в три погибели, несколько раз присел, чтобы восстановить дыхание и унять острую боль. Хмырь принялся энергично выгребать остатки выигрыша из лотка. К ним уже бежала охрана казино. У Егора оставались считанные секунды, чтобы забрать причитающийся ему выигрыш. Он схватил один из табуретов, стоявших рядом с автоматами, и обрушил его на плечи отвернувшегося от Егора хмыря. Хмырь ударился головой в автомат, выпустил стакан с жетонами и они весело запрыгали по полу.

«Собрать выигрыш и ходу!… – решил Егор. – Потом подключу своих, и они вынудят казино обменять мне жетоны. Иначе прикроем к черту эту лавочку!»

– Стоять! – заорал он подбегающим охранникам и выхватил из пиджака милицейское удостоверение.

Охрана замерла, но пришедший в себя хмырь удостоверения не видел. Он поднял такую же табуретку, которой только что ударили его и обрушил на спину своему обидчику.

Егор рухнул как подкошенный.

Охрана бросилась на него, разрядила ему в бок, на всякий случай, заряд электрошокера, связала и вызвала патруль. Заодно они решили задержать бедолагу хмыря который поднял руку с табуреткой на служителя закона.

13

В восемь часов вечера Аркадий Гитлин и Стас Шполянский встретились в старом четырехзвездном отеле «Минск», в номере Аркадия.

Оба были антикварными маклерами, хотя по профессии Стас был адвокат, специализировался на гражданском праве и слыл большим докой в махинациях с наследством.

Аркадий Гитлин происходил из старой еврейской фамилии ростовщиков и менял, был гражданином Австрии, где осела в середине пятидесятых годов двадцатого века его сильно потрепанная второй мировой войной семья. Имел белорусские корни, вследствие этого хорошо говорил на русском языке. Работал банковским клерком, точнее менеджером по работе с частными клиентами. С состоятельными клиентами! Многие из них были страстными собирателями всего того, что в паре со Стасом они могли купить дешево у бестолковых наследников здесь в Беларуси и перепродать втридорога на Запад в частные коллекции.

Сегодня Гитлин прибыл дневным авиарейсом из Вены и срочно вызвал к себе Стаса.

Во-первых, у них собралась партия груза, которую надо было переправить в Австрию. Все было вполне законно – Стас Шполянский тщательно готовил документы и «окно», но имея дело с антиквариатом и коллекционными раритетами всегда надо держать ухо востро и стараться нигде лишний раз не светиться. Такая работа требует тщательного обсуждения действий, чтобы все прошло без излишней суеты и досадных накладок.

Во-вторых, у Аркадия появился очень интересный заказ.

Начало всему положил Стас. Как-то он рассказал своему подельнику о стареющем коллекционере, который недавно потерял жену и теперь был один на этой земле, как перст. У этого собирателя было много интересного в коллекциях. Но самыми интересными, пожалуй, могли быть две мраморные скульптуры – предположительно этюд к «Трем грациям» Кановы.

Вообще-то их должно было быть три, так же как и в самой композиции, но этюдный комплект распался еще в оккупированной советскими войсками Австрии во Вторую Мировую. Две скульптуры в обозах солдат-победителей были перевезены в Советский Союз как трофеи и проданы через антикварный магазин отцу знакомого Стаса Шполянского.

Это была первая часть истории про граций. Ее и передал Аркадию Стас Шполянский со слов своего пожилого, одинокого приятеля.

Вторую часть истории, про третью грацию, Аркадий узнал у себя на родине в Австрии благодаря забавному стечению обстоятельств.

Перед уходом на рождественские каникулы его банк устроил, как и положено, корпоративный праздник. Как и положено, все основательно нагрузились разнообразной выпивкой и стали чудить. Аркадий умудрился учудить служебный роман ни с кем-нибудь, а с дочерью шефа! Дочь оценила смелость и внешние данные Аркадия. Взяла его в оборот и по прошествии нескольких месяцев их бурного романа, привезла на званый обед к ним в поместье, пока папа был в деловом турне (раз уж Аркадий так робеет перед отцом). Там она познакомила своего нового бойфренда с мамой, видимо тем самым давая понять, что участь Аркадия решена. Аркадий не стал противиться. Ему было уже хорошо за тридцать. Девушка была недурна собой, из такой семьи… Могла получиться выгодная партия. Чего терять такой шанс?

Снедаемая нежной страстью, под видом того, что хочет показать другу дом, девушка затащила Аркадия в папин кабинет для уединения. Там в кабинете Аркадий и увидел третью грацию. Решив, что это копия, Аркадий не обратил сперва на статую особого внимания и предался любовным утехам на персидском ковре в кабинете босса. Но уже потом, как бы между прочим, спросил у подружки что это за скульптура. Дочь шефа рассказала, что скульптуру, как залоговую гарантию, прибрал в послевоенной суматохе ее дедушка – отец директора банка, в подчинении у которого сейчас служит Аркадий Гитлин.

Услышав это, Аркадий на секунду онемел, понимая, какой куш он может отхватить, кроме дочурки босса, если дело сложится. Через подругу Аркадий передал своему шефу первую часть истории о двух других сестрах грациях.

И вот директор-сын, движимый сыновней любовью и азартом собирателя, узнав, что нашлись две недостающие скульптуры, решил купить их за два миллиона евро.

Сумма была настолько внушительной, что Аркадий решил озвучить Стасу только ее часть. Большую часть, но не всю.

– Смотри, Стас. – начал Аркадий, глотнув из рюмки клюквенной водки «Финляндия». – Я нашел последнюю из трех граций.

Он достал из портфеля две фотографии и положил их на журнальный столик между тарелками с нехитрой закуской.

Одно фото было невысокого качества. На ней были запечатлены две мраморные грации, стоящие в большой комнате старой советской квартиры, по бокам застекленной двухстворчатой двери. На второй фотографии была снята третья сестра-грация. Эта фотография была хорошего качества, запечатлела интерьер комнаты, обставленной дорогой старинной мебелью. Грация стояла в углу комнаты и выглядела одиноко.

Стас взял второе фото (первое сделал он украдкой от хозяина квартиры и прекрасно знал, что там сфотографировано) и стал с интересом рассматривать. Да это была третья сестра-близнец граций Кановы. Двух других он не раз видел в квартире профессора Карпова.

Он одобрительно кивнул головой, предлагая Гитлину продолжить рассказ, и отхлебнул водки из своей рюмки.

– Так вот, третья сестричка желает соединиться с двумя своими русскими кузинами… – продолжил Аркадий в шутливом тоне.

– Ты думаешь предложить ее моему знакомому? – удивился Стас.

– Нет. – ответил Аркадий. – Мы предложим этих двух сестричек моему клиенту. За все за это хозяин третьей грации нам предложил один миллион пятьсот тысяч евро! Плюс накладные расходы…

В последний момент Аркадий Гитлин совладал со своей жадностью, чтобы не округлить сумму до миллиона.

Стас выжидающе уставился на партнера, как глядит умный сеттер на своего хозяина, учуяв дичь в кустах. Он не стал переспрашивать сумму, надеясь, что не ослышался. Ему хотелось верить, что это настоящая цифра и Аркаша не оговорился.

– Стасик, он мой очень хороший знакомый. – сказал Аркадий твердым тоном, давая понять что не собирается делиться всей информацией со Шполянским. – Я точно знаю, что он располагает такой суммой и расплатиться с нами. Как нам уговорить твоего клиента?

– Хотя моего знакомого порой очень сложно уговорить, но я его все равно уговорю! – уверенно заявил Стас. Залпом выпил водку и протянул рюмку Аркадию, чтобы тот наполнил еще.

– Готов поклясться, что так оно и будет. – хмыкнул Аркадий, наполняя рюмки. – Сделай ему предложение, а для меня качественные снимки фрагментов статуй, чтобы мы показали моему клиенту товар лицом. Кроме того, надо бы обсудить с твоим знакомым экспертизу. Желательно, чтобы она была проведена на нашей территории, нашими специалистами.

– Да-а! Задачка! – Стас задумчиво почесал темечко. – Но такие деньги!

– Деньги большие! – согласился Аркадий.

Они опорожнили еще по одной рюмочке и посмотрели друг на друга с большим умилением. Каждый подумал, что ему чертовски повезло найти такого партнера. И вот эта сплоченная команда лихо провернет прибыльное дельце!

Налили по третьей – за победу.

– Ты знаешь, Стас, что мне не нравится в этих грациях? – спросил подвыпивший Аркаша?

– М-м? – вопросительно промычал в ответ Стас, так как его рот был набит закуской.

– Их тяжелые, слегка отвислые зады! Что за каноны такие были? Молодые девчонки, а ягодицы и бедра как у рожавших матрон! – Заявил, сильно раскрасневшись от выпивки, Аркадий.

– Аркаша, ты выпил… – начал успокаивать приятеля Стас, дожевав закуску. – Это же произведение искусства, а не порно куклы!

– Причем тут порно? У молодой женщины попка должна быть крепкая и круглая как орех, а не вот этот…

– Что на тебя нашло? – лениво хмыкнул Стас.

– Ладно, ты прав… – смешался Аркадий и быстро налил еще по одной. – Важно, чтобы эти мраморные девочки принесли нам хороший куш, и не имеет значения какие у них задницы. Давай выпьем дружище!

14

Полковник Одноворов, начальник райотдела милиции, рослый, крепкий, сорокашестилетний мужчина, с резкими чертами лица и крючковатым носом, сидел у себя в кабинете и решал задачу. Задача была денежная и одновременно рискованная. Он любил решать такие ребусы, сулившие хороший приз.

Вчера, в 16:35, на железнодорожном переезде в вверенном ему районе города ограбили машину, везшую зарплату для частной фирмы. Это был не инкассаторский бронемобиль, а ведомственная «девятка» на которой, в целях экономии, два раза в месяц, бухгалтер «под охраной» водителя ездила за авансом и зарплатой для работников. Фирма имела швейный цех с двадцатью работницами, плюс склад и управленческий офис – всего сорок человек сотрудников. Руководство фирмы считало, что они предприятие небольшое и поэтому для возможных грабителей малоинтересное. Они ошиблись. В итоге, в пустынном месте промзоны, где кругом склады и цеха предприятий, машина швейной фирмы, остановившись на нерегулируемом железнодорожном переезде пропустить маневровый электровоз, была заблокирована двумя замызганными (со слов жертв ограбления) автомобилями. Водителю из обреза прострелили бедро, и женщина-бухгалтер, напуганная до смерти, отдала деньги без лишних разговоров. Денег взяли, в эквиваленте, на двадцать тысяч евро.

Сексоты доложили, что работали не блатные. Возможно молодежь из цыганской диаспоры.

Было ясно, что сработали по наводке бывших, или настоящих работников фирмы, которые знали, что часть пути машины с зарплатой пролегает через такую глушь. Поэтому их поимка была делом времени и эту задачу уже решали оперативные службы райотдела.

Полковник Одноворов размышлял над другой задачкой.

Сделав неплохую, но и не головокружительную, для своего возраста карьеру, Геннадий Александрович, в какой-то момент, совершил резкое отклонение от своей основной деятельности и ступил на стезю, мягко сказать, противозаконную, виртуозно совмещая ее со службой и решая любые разнонаправленные задачи с максимальной выгодой для себя.

Сейчас он был озабочен проблемой возврата долга.

Когда-то полковник помог одним оборотистым ребятам получить на территории своего района место под офис, продуктовый магазин с алкогольной лицензией и склад. Оборотистые ребята обещали делиться, но солидно развернувшись и открыв еще несколько подобных магазинов в городе, забыли о своем обещании. Прозрачные намеки Геннадия Александровича игнорировались. В ответ, так же прозрачно, ему намекнули, что у ребят уже есть более сильная поддержка. Полковник почти поверил, но на всякий случай проверил связи парней. Оказалось, что смышленые ребята вот так, на голубом глазу, облапошили не только его, но и других уважаемых людей, прикрываясь какой-то выдуманной «крышей». С их стороны это была большая ошибка – нельзя переоценивать свои способности, блефовать и прикрываться выдуманными связями перед людьми с большими возможностями. Геннадий Александрович не любил таких самонадеянных и необязательных людей. И вот теперь он размышлял над тем; что если поручить своим парням (не подчиненным ему работникам РОВД, а тем, которые по разным причинам покинули службу в милиции и были заботливо собраны под его началом и прикрытием в слаженную команду) обработать таким же образом, но без крови, офис, или машину с деньгами своих должников, а этот подвиг повесить на залетных пацанов, ограбивших машину швейников? В итоге он заберет деньги должников в счет погашения долга и набежавших процентов за необязательность и обман. А грабители швейников, когда их поймают и растолкуют что к чему, возьмут на себя второе ограбление так же, как другие подследственные брали глухие «висяки» и будут счастливы, что пошли под суд со здоровыми почками и двойным подвигом на зону. А там смотрящие авторитеты это отметят…

«Надо сказать ребятам, чтобы понаблюдали за офисом и поездками в банк моих необязательных партнеров…» – подумал Геннадий Александрович.

В кабинет осторожно постучали.

Этот кабинет находился за пределами здания вверенного ему РОВД. Все что не касалось службы полковник Одноворов приезжал решать сюда, в уютно обставленное полуподвальное помещение, купленное подальше от любопытных глаз через подставных лиц для его нужд, в цокольном этаже многоквартирного жилого дома, с двумя отдельными входами, чтобы посетители, если это надо, могли прийти через главный вход, а уйти через запасной во двор.

– Да, войдите. – откликнулся он стучавшим, не вставая с кресла, зная, что непрошеным гостям тут делать нечего.

В дверь заглянул бывший капитан милиции Сергей Решетников.

Два года назад над капитаном сгустились тучи в виде службы внутренних расследований. Якобы, в ходе дознания, старший оперуполномоченный Решетников допустил халатность в описи вещдоков. В итоге пропала изъятая у арестованных наркобарыг недельная выручка от проданных наркотиков.

Геннадий Александрович посоветовал капитану уволиться из органов до того, как дело раскрутит служба собственной безопасности и взял себе в помощники решать деликатные задачи.

– Геннадий Александрович, к Вам…

– Давай, Сережа! – полковник сделал приглашающий жест рукой.

Голова Сергея исчезла и в кабинет вошел Егор Мазуркевич, смущенно потирая свежие ссадины на лице.

– О! Родственничек пришел! – с деланным добродушием воскликнул полковник и, подавшись с кресла вперед, навстречу вошедшим, протянул Егору руку. – Приветствую тебя!

– Привет… – хмуро поздоровался за руку Егор.

Геннадий Александрович действительно был родственником Егора – мужем его старшей сестры Насти, поэтому Егор мог себе позволить такое панибратское отношение к уважаемому человеку.

Пять лет назад, еще будучи майором, Одноворов вел расследование, дикого по своей жестокости и нелепости, двойного убийства пожилой четы Мазуркевичей на их даче. Чета неосторожно вырастила у себя на лужайке за сараем мак-самосей. Ранним летним утром к ним наведалась компания «нарколыг» и попросила отдать им этот самосей. Мать Егора и Насти, женщина осторожная, разрешила все быстро выполоть, пока муж спит, но вмешался некстати проснувшийся несговорчивый муж, устроил скандал и потасовку с безбашенными наркоманами, и чета поплатилась жизнью. При этих печальных обстоятельствах Геннадий Александрович познакомился с двадцатипятилетней Настей Мазуркевич и влюбился в девушку, можно сказать, как мальчишка. Он год крепился, прятал свои чувства как мог, понимая, что девушке тяжело и не до сватовства, но постоянно искал повод быть рядом и как мог поддерживал сирот – сестру и брата морально и деньгами. А через год не выдержал и сделал предложение Насте. Настя дала свое согласие и стала женой Геннадия Александровича. Но из-за этого у Одноворова появился строптивый недоброжелатель – Егор Мазуркевич, который характером, судя по всему, выдался в отца. К Настиному замужеству он отнесся крайне отрицательно, считая этот брак неравным, так как разница в возрасте между мужем и женой была больше пятнадцати лет, и что Геннадий Александрович воспользовался их семейной трагедией. Полковник Одноворов как мог обходил острые углы в отношениях с шурином, по прежнему помогал ему по мере своих, практически неограниченных, возможностей, но Егор этого не ценил и постоянно искал повод насолить полковнику.

– Давненько не виделись. – сказал Одноворов. – Чего не заходишь в гости? Настя скучает по брату.

– Да времени не было… – буркнул Егор.

– На бирже труда пропадаешь? – спросил Геннадий Александрович.

Поняв подтекст вопроса, Егор нахмурился. Ему пришлось уволиться из милиции после того случая в игровом клубе. В отделе кадров посоветовали не доводить дело до служебного несоответствия, а уйти по собственному желанию. Егор не слишком держался за работу, на которую его устроил зять-полковник и с легким сердцем написал заявление. Но деньги, полученные в виде выходного пособия, быстро закончились. Егор не умел их тратить экономно, с умом. Любая более-менее крупная сумма жгла ему руки, и деньги утекали меж пальцев в кассы казино и игровых клубов. Поэтому он оказался серьезно на мели и без работы. Попытался тянуть деньги у сестры, скрывая свой теперешний статус безработного, но вмешался полковник и запретил содержать великовозрастного родственника. Геннадий Александрович сказал Насте, что готов помочь Егору, но только после обстоятельного разговора.

И вот Егор, пересилив гордость, пришел к полковнику на разговор.

– Так что у тебя с работой? – спросил полковник и сделал приглашающий жест садиться.

– Ничего интересного. Без высшего образования только в продавцы-консультанты… – недовольно ответил Егор, усаживаясь в кресло.

– А тебе сразу директором хочется быть? – спросил полковник.

Егор потупил взгляд и снова нахмурился.

– Охранник и этот посетитель в казино, которого я стулом тогда ударил… – пробормотал он. – Они сняли побои и на меня заяву накатали…

– И что теперь? – спросил Геннадий Александрович.

– Денег просят за моральный и физический ущерб, чтобы дело в суд не отправлять.

– Много?

– Полтора косаря каждому… – проворчал Егор.

– Рублей? – спросил полковник.

Егор хмыкнул, оценив шутку.

– Нет, евро.

– Обойдутся. – ответил полковник. – Оставишь Сергею их данные, с ними решат вопрос без денег.

– Парень, которого я стулом огрел, он сын какого-то чина из облисполкома.

– Я сказал, что ребята разберутся! – отрезал Геннадий Александрович.

Егор согласно кивнул головой и натужно засопел, собираясь мыслями.

– Так что будешь делать с работой? – помог ему Геннадий Александрович.

– Не знаю. – пожал плечами Егор. – А какие есть варианты?

– Можешь поработать с Сергеем. – сказал полковник негромко и кивнул в сторону стоящего за спиной у Егора отставного капитана Решетникова. – У ребят что-то вроде детективного агентства. Я их консультирую… Пойдёшь пока шоферить ну и вообще – на подхвате будешь. Они тебя многому научит. Но ты сам должен понимать, на что идешь. Я тебя силой не тяну. Здесь болтливых бестолочей не любят. Не помогут даже наши родственные связи.

– Я понял. – кивнул головой Егор.

– Хорошо, тогда договорились! – подвел итог разговору полковник. – Там посмотрим, чего ты стоишь.

Парень поднялся с кресла, угрюмо посмотрел на капитана и вышел из комнаты.

– Сережа! – окликнул отставного капитана полковник Одноворов. – Я не против, если ты будешь наставлять и словом и делом этого мальца. Но в серьезные дела его не привлекай и парни лишнего пусть при нем не говорят – паренек строптивый и непредсказуемый.

Решетников закряхтел, давая понять, что строптивый и непредсказуемый родственник ему не по душе.

– Ты против? – спросил Геннадий Александрович.

– Ну мы ведь не страховыми агентами работаем…

– Сережа, давай посмотрим. Если бы не Настя, я бы с ним не нянчился. Но он родственник мой, ну пусть думает, что у вас детективное агентство. Может и сгодиться…

– Правильно Вы ему сказали, Геннадий Александрович, главное чтобы язык за зубами держал. А строптивость мы его объездим. – сказал отставной капитан.

15

Стас Шполянский любил бывать в гостях у профессора Карпова. Ему нравилось чинное, небыстрое хождение вслед за хозяином по комнатам среди экспонатов этой квартиры-музея. Можно в сотый раз, осматривая собрания, прикинуть в уме насколько поднялись в стоимости наиболее значимые предметы коллекции, и про себя восторгаться – это же какая сумма получается! Можно присмотреться к внешнему виду стареющего профессора, отметить, что он еще более сдал (Шполянский знал о больном сердце профессора). И кому-то, а скорее всего Стасу, если правильно повести дело, придется распоряжаться имуществом как душеприказчику. И эта возможность не за горами…

Они познакомились пятнадцать лет назад, когда еще начинающий в деликатных делах о наследствах адвокат Шполянский помог, сам того не понимая, в три-дешево купить профессору у вдовы директора областного театра драмы этюд Шишкина. Теперь этюд висел на стене в зале, в квартире профессора и постоянно бросался Стасу в глаза, служа укором и напоминанием, как плохо, когда ведешь дела в спешке и полном незнании предмета сделки. По последним меркам такой этюд на Западе ушел бы за сорок тысяч евро, а при помощи Стаса профессор купил его у вдовы, собравшейся в эмиграцию и спешно распродававшей собрания мужа, за восемь тысяч. Помощь молодого адвоката оценили, и с тех пор Стас стал радушно принимаем в доме профессора Карпова, в надежде на то, что он опять поможет профессору приобрести что-нибудь этакое по сходной цене.

Для адвоката, узнавшего впоследствии, как он продешевил, это радушие было слабым утешением. Но после смерти супруги Дмитрия Евгеньевича Стас понял, какой у него появился шанс. Теперь он сам искал малейший повод бывать почаще в гостях у профессора и наблюдать за самочувствием хозяина. Надо было как-то деликатно сказать, или напомнить ему о завещании. Хотя Дмитрий Евгеньевич однажды, движимый чувством патриотизма, обмолвился, что он, не имея прямых наследников, планирует передать свои собрания государству. Стас надеялся на то, что профессор пересмотрит свое решение, как только здоровье его серьезно ухудшится и ему потребуется сиделка, которая сможет стать ему компаньонкой и, чем черт не шутит, его прямой наследницей. Адвокат уже подбирал кандидатуру такой сиделки – это должна быть одинокая, уже в возрасте, но еще интересная собой женщина, интеллигентная, домовитая и полностью контролируемая Стасом Шполянским. Разговор о завещаниях деликатный и Стас осторожно искал малейшей зацепки, чтобы повести его в нужном направлении, но как-то не удавалось. Однако последняя встреча с Аркашей Гитлиным и щедрое предложение его клиента заставляла уже поторопиться и начать переговоры, не откладывая в долгий ящик.

С этим он приехал в гости к профессору. С большим неудовольствием заметил, что профессор неплохо выглядит, ведет себя странно, рассеян и деланно бодр. Отвечал односложно. Любые намеки на возраст и вопросы о здоровье игнорировал. Всем своим поведением он давал понять, что Стас пришел не ко времени. Это было совершенно не похоже на профессора.

Стас терялся в догадках, что происходит с Дмитрием Евгеньевичем, и как ему повести теперь беседу, не терпящую отлагательств. Только он собрался в шутку намекнуть хозяину о гостеприимстве и предложить выпить кофе, как в дверь позвонили.

– Я прошу тебя, Стасик, побудь в кабинете… – заволновался профессор и чуть ли не силой усадил Стаса в свое кресло, тем самым дав понять, что в коридоре ему делать нечего, пока Дмитрий Евгеньевич будет принимать новых гостей.

Стас понимающе кивнул, хотя ровным счетом ничего не понял.

Хозяин бросился тяжелой рысцой в коридор и стал шуметь системой замков, которые, как было известно Стасу, имели строгую последовательность в отпирании. Эту последовательность знал только хозяин и делал всегда все чинно и неторопливо. Сейчас замки открывались с суетливой быстротой.

«Что здесь творится? – недоумевал Стас. – Какие-то тайные, но очень важные гости, судя по торопливому открыванию замков!..»

– Привет! – услышал он молодой женский голос в прихожей. – Вот я привезла свои вещи. Ты еще не передумал?

У Стаса вспотели ладони, и подскочило давление от обострившегося до предела профессионального любопытства.

«У профессора Карпова появилась квартирантка? Компаньонка? Сожительница? Или это какая-нибудь неизвестная внучатая племянница объявилась из глухой провинции? Я что – опоздал?»

Адвокату страшно захотелось подкрасться к двери и глянуть одним глазом кого там принимает хозяин. Он привстал с кресла, и оно предательски заскрипело.

– Все в силе, все в силе! Я очень ждал и надеялся! – воскликнул хозяин. – Знаешь, милая, пройди пока в гостиную, у меня посетитель. Побудь там…

– Хорошо… – с раздраженными нотками в голосе ответила незнакомка.

По скрипу рассохшегося паркета в прихожей было слышно, как хозяин провел посетительницу в зал, закрыл за ней дверь и вбежал в кабинет.

– Стасик, извини! Сегодня не до тебя… Давай поговорим другой раз… – сообщил адвокату профессор Карпов.

– Дмитрий Евгеньевич, дело серьезное! – Стас попытался воспротивиться такому беспардонному обращению.

– Все, все! В другой раз… – хозяин взял Стаса под локоть и почти силой вывел в коридор. Подал ему плащ и шляпу и выпроводил за дверь.

– Мать твою! – в сердцах ругнулся себе под нос адвокат, когда перед ним захлопнулась дверь профессорской квартиры.

Что, черт возьми, сейчас произошло? К нему приперлась какая-то бабенка, и он самым беспардонным образом выставил за дверь своего старого, доброго знакомого?! Кто это? Уж точно не внучатая племянница – внучатых племянниц не прячут от хороших знакомых. Это, скорее всего, тайная пассия профессора Карпова. Молодая, судя по голосу. Кто-то из студенток профессора?

ПРОФЕССОР КАРПОВ СОВРАТИЛ СВОЮ СТУДЕНТКУ И ТЕПЕРЬ ЭТО ТЩАТЕЛЬНО СКРЫВАЕТ?!!

Надо было срочно успокоить себя и все взвесить – хорошо это, или плохо, для их с Аркашей предприятия и как себя вести дальше.

16

Вечером Аркадий и Стас устроили по скайпу видеоконференцию, чтобы обсудить положение дел с профессором Карповым.

Аркадий, у себя в квартире в Вене, развалился в шикарном кожаном кресле, положив ноги на стол перед веб-камерой, так что Стас, пристроившись с ноутбуком на журнальном столике в своей небольшой двухкомнатной квартире, мог лицезреть на переднем плане слегка потертые подошвы дорогих туфель Аркадия, а на втором плане задумчивую физиономию компаньона.

Стас сидел сгорбившись перед ноутбуком, раскачивая головой перед глазком веб-камеры, как королевская кобра, чтобы попасть в объектив и ворчливым тоном пересказывал свою встречу с профессором.

– По-моему молоденькая пассия для старого профессора – это хорошо. Для нас хорошо! – сказал Аркадий, выслушав рассказ Стаса о негостеприимном профессоре. – Насколько я помню – ты сам хотел подыскать ему компаньонку, чтобы он впадал в маразм под нашим присмотром.

«Под моим присмотром…» – подумал Стас.

– Одно дело пожилая, пристойная дама, которая знает жизнь и совсем другое молоденькая вертихвостка. – сказал он вслух. – Какие гарантии, что эта его подружка будет вести себя адекватно?

– Никаких… – согласился Аркадий. – Но у нас с тобой нет времени, пока профессор решится на составление завещания. А может он и не решится вовсе? Мой клиент не будет ждать годы…