Текст книги "Тай-Цзи Ци-гун. Усилие без усилий"

Теперь о Ци-Гун, мастерстве и тепле, о которых упоминалось чуть ранее. Мне всегда было интересно, почему ручная работа так высоко ценится. Этикетку с надписью «hand made» я впервые увидел много лет назад, когда мне в руки попала гравированная индийская ваза (медная, кажется). Совершенно было непонятно, что там такого особенного. Ваза как ваза: форма, конечно, хорошая, а вот гравировка (та самая, которая «hand made») сделана достаточно небрежно. Примерно так я писал на уроках чистописания в школе, когда хотел побыстрее закончить эту занудную работу, заключавшуюся в выведении закорючек разной формы и размера.

Если бы вазу гравировала машина, то выглядела бы она точно намного аккуратнее, чем «hand made».

Тогда я так ничего и не понял, а потом и забыл: вещей «hand made» мне больше не попадалось, так что проблема эта не была для меня хоть сколько-то заметной. В чем тут дело и почему богатые умные люди (богатые люди редко бывают дураками) предпочитают ручную работу, я понял, только когда начал заниматься Ци-Гун и у меня появилось чувство Ци. Оказалось, что «ручные» вещи несут в себе тепло, как бы отпечаток энергии мастера. Если пафосно, то его «дух». А «машинные» вещи – пустые и ощущаются совсем не так, иногда никак не ощущаются.

Был тут, правда, один весьма существенный нюанс. Называл я его «кто это делал?», и заключался он в том, что совсем не все равно, кто сделает ту или иную вещь. Есть садовники, у которых особенно хорошо растут цветы; есть хирурги, у которых операции проходят практически без осложнений и у чьих пациентов быстро рубцуются послеоперационные швы; есть парикмахеры, после стрижки у которых волосы начинают расти намного быстрее.

То же самое касается и еды. Еда, приготовленная мамой или бабушкой, «по полезности» значительно превосходит еду из ресторана. Точнее сказать, не превосходит, а просто несопоставима, хотя ресторанная на вид будет, несомненно, красивее. Так происходит потому, что еда эта сделана с теплом, с душой, с любовью, с энергией, с мыслью о том, кому она предназначена.

По этому поводу с большим пониманием пишет Мария Семенова:

«Щи были сварены не очень умело, но старательно и любовно. Кроме капусты, умудрившейся сохранно долежать до нового лета, венн распознал молодую крапиву, щавель и вообще почти все, что успело вырасти на здешних огородах. А также кругом. Волкодав ощутил, как возрадовался желудок.

_«···»

Другое дело, щи, как любая очень добрая снедь, словно бы провалились мимо нутра, не причинив тяжести, лишь навеяв теплую благодать в животе».

_«···»

«Одним из самых страшных веннских проклятий было пожелание всю жизнь есть хлеб, не матерью испеченный».

Так что приготовление еды – это тоже несомненный Ци-Гун. Например, в Рэй-Ки [14, 15] считается, что у человека, «подключенного» к этой энергии, еда получается вкуснее и полезнее. Полезнее или нет, проверить трудно, а вот насчет «вкуснее» – запросто. Достаточно попробовать еду, приготовленную одним и тем же человеком до и после «подключения» к Рэй-Ки. Это понятно и совершенно естественно. Энергия Рэй-Ки, проходя через руки человека, насыщает то, к чему он прикасается. В данном случае – приготавливаемую пищу.

Хотя есть такие духовно и энергетически одаренные люди (мне очень повезло, я не только знал таких, но и «кормился у них с рук»), у которых еда и без всяких дополнительных фокусов получается прекрасной. У такой еды всего один недостаток: остановиться невозможно.

Но все это не более чем мои измышления на тему «Ци-Гун и жизнь». Есть, однако, и традиционные рекомендации по этому поводу. Причем очень простые, без всяких излишних умствований, буквально на уровне «думать – есть – пить – двигаться – закаливаться».

Звучит это примерно так.

• Думать. Не раздражаться, не злиться, не жадничать.

• Есть. Не переедать, поменьше употреблять мяса и побольше уксуса. Иногда (чтобы очиститься от шлаков) даже можно поголодать.

• Пить. Употреблять кипяченую воду, причем в достаточном количестве.

• Двигаться. Каждый день нагружать тело до появления испарины. Если есть возможность, раз в неделю забираться на гору.

Закаливаться. Ежедневно ополаскиваться холодной водой.

Разумеется, эти рекомендации предназначены только для достаточно крепких людей. Ослабленным людям голодать, забираться на гору, охлаждать тело холодной водой не следует. Это, можно сказать, «Ци-Гун здорового человека».

А при чем тут Кант?
(Или «самодельный Ци-Гун от великого философа»)

Вот почему мудрый все время в пути и он не пытается сбросить груз со своей повозки. Если даже и доведется ему оказаться в дворцовой зале, он будет чувствовать себя там спокойно и беззаботно, подобно случайно залетевшей ласточке. Ведь что можно поделать с тем, кто, будучи господином, с легкостью взирает на мир и руководствуется лишь своими личными интересами? Обретешь легкость тогда, когда избавишься от привязанности к тому, что имеешь.

Лао-Цзы. Дао Дэ Цзин, стих 26

Мудрый Кант обрел легкость (здоровье), когда избавился от привязанности к своим болезням и, руководствуясь лишь своими личными интересами, разработал для себя собственную систему оздоровления (в некотором смысле индивидуальный Ци-Гун).

Наша трактовка

Как я уже писал в предисловии, классификацию Ци-Гун я с самого начала решил строить на западный манер. И не потому, что восточный способ чем-то плох. Наоборот, он прекрасен. У него один лишь недостаток: потребность в огромном количестве объяснений и переводе многочисленных китайских терминов, которые весьма неоднозначны и непросто переводятся. Настолько непросто, что китайцы, «не подкованные» в Ци-Гун, их тоже не понимают (в общем, «кто на что учился»).

Чтобы все было достаточно основательно (или хотя бы казалось таковым), я решил использовать стандартный научный метод, носящий гордое имя «обращение к авторитету». Очень удобно, между прочим: если самому нечего сказать или есть что сказать, но никто тебя не уважает и слушать не станет, – ссылайся на авторитет. Если ты сам авторитет, то ссылайся на себя.

В данном случае нужно было сослаться на какой-нибудь «не восточный» авторитет. Это было достаточно непросто, потому что восточных источников – масса, а вот западный мастер Ци-Гун, да еще известный…

Однако, когда речь зашла об индивидуальном подборе Ци-Гун, о создании собственного метода или о подстройке готовой системы под свои потребности, под специфику своего организма, авторитет нашелся мгновенно. И еще какой. Им оказался Иммануил Кант, который, считая лекарства ядом для своей слабой нервной системы, разработал индивидуальную методику (способы лечения болезней Кант называл терапевтикой, а умение их предотвращать – диететикой) для сохранения собственного здоровья.

В связи с тем, что его система базировалась на самовнушении и строжайшем режиме, вполне можно ее рассматривать как один из методов оздоровительного Ци-Гун высшего уровня, основанного на работе ума (в первую очередь!), а также на регулярном образе жизни и некоторых собственных правилах. Можно даже придумать этой системе название, например – «Ци-Гун Канта». Так о ней пишет Зощенко:

«Он в совершенстве изучил свое телесное устройство, свою машину, свой организм, и он наблюдал за ним, как химик наблюдает за каким-либо химическим соединением, добавляя туда то один, то другой элемент.

И это искусство сохранять жизнь, оберегать и продолжать ее основано на чистом разуме.

Силой разума и воли он прекращал целый ряд болезненных явлений, которые подчас у него начинались.

Ему удавалось даже, как утверждали биографы, приостанавливать в себе простуду и насморк.

Его здоровье было, так сказать, собственным, хорошо продуманным творчеством.

Психическую силу воли он считал верховным правителем тела».

Описание системы Канта изложено в его работе «Спор факультетов» (часть «О способности духа побеждать болезни силой одного только намерения»), опубликованной в конце жизни философа. Суть этой работы Кант сформулировал в 1786 г. в одной из речей: «Управляй своим организмом, иначе он будет управлять тобой!» Кстати, если бы мне нужен был «слоган» для оздоровительного Ци-Гун, то я не стал бы ничего придумывать, а просто взял бы эту фразу.

Основное правило Кант сформулировал так: «Не щадить свои силы, не расслаблять их комфортом и праздностью. Неупражнение органа столь же пагубно, как и перенапряжение его».

Мне давно уже казалось (точнее, я был полностью уверен), что мудрость не имеет ни срока давности, ни национальности, ни религиозной принадлежности. Изречение Канта было еще одним тому подтверждением. То, что западный философ Кант формулировал как «Неупражнение органа столь же пагубно, как и перенапряжение его», было частным случаем того, что древние восточные люди называли «путем срединной гармонии».

Разумеется, рецепты Канта сугубо индивидуальны, можно сказать, «подогнаны» под его организм. Он сам писал так: «У каждого есть свой собственный способ быть здоровым, отступать от которого нельзя, не подвергая себя опасности».

Для самого Канта система бесспорно работала: несмотря на изначально слабое здоровье и не слишком большие возможности медицины XVIII–XIX веков, Кант прожил без малого 80 лет (родился 22 апреля 1724 г., умер 12 февраля 1804 г.).

В «гигиенической программе» Канта есть действительно красивые (хотя, возможно, очень спорные) пункты.

• Дыхание. Дышать носом, плотно сдвинув губы. Это сейчас всем известно, что дышать нужно носом, а не ртом, а для западных людей, современников Канта, это было новшеством.

• Сон. Спать нужно только ночью («постель – гнездо заболеваний»), коротким и глубоким сном. Если сон не приходит сам, надо уметь его вызвать.

• Движение. Больше двигаться: самому себя обслуживать, гулять в любую погоду.

Питание. Есть один раз в день. В зрелые годы можно еще позволить себе умеренный обед, с тем чтобы окончательно утолить голод за ужином. Но в старости это становится вредным, так как желудок нагружают ужином, когда он еще не переварил обед.

О важности правильного питания знал еще Пифагор («Человек есть то, что он ест»), который, честно говоря, тоже разработал свой собственный «оздоровительный Ци-Гун еды», советуя начинать путь к добродетельной и здоровой жизни с правильного питания. Пифагор не рекомендовал есть пищу, которая загрязняет душу, препятствует сохранению благоразумия и добродетели, мешает способности предвидеть будущее и ясности сновидений. Это прежде всего относилось к мясной пище, которая делает человека агрессивным. Вареную пищу он не советовал жарить, так как считал недопустимым смешивать свойство мягкости, присущее вареному, со свойством гнева (огня), присущим жареному. Пифагор строго предупреждал о необходимости соблюдать умеренность в еде и питье. Платон же писал по этому поводу так: «Вот человек, молящий о здоровье и доброй старости: однако огромные блюда и нафаршированные мясом кушанья препятствуют Богам выполнить его моления – Юпитер тут бессилен».

Кант не ограничился только правилами «о вкусной и здоровой пище». Он позаботился и о «правилах для работы ума во время еды». Он считал, что, обедая в одиночестве, человек не может остановить процесс мышления. Работа мозга отвлекает силы от желудка, делая еду в одиночестве не восстановлением сил, а их истощением. Поэтому обедать он рекомендовал в обществе друзей, непринужденная беседа с которыми отвлекает и возвращает бодрость.

Будучи человеком очень основательным, Кант даже разработал специальные правила застольной беседы («эстетику разговора»). Чтобы беседа была общей, количество гостей должно быть не менее числа граций и не более числа муз (то есть от трех до девяти). Следуя этому правилу, Кант имел только шесть столовых приборов.

Чтобы общество не разбивалось на мелкие группы, за столом нужно было говорить со всеми, а не только с соседом. Застольный разговор рассматривался как легкая и приятная (для каждого участника!) беседа. Поэтому тема обсуждения должна была быть интересной и доступной для всех (уважение к возможностям понимания всех собравшихся), развитие темы должно было идти от простого к сложному. Нельзя было допускать ни длительного тягостного молчания, ни резкой смены темы беседы. В случае возникновения серьезного спора его следовало вести с полным уважением к собеседнику. Закончить спор рекомендовалось шуткой, которая примиряет собеседников и вызывает смех, способствующий пищеварению.

Вообще связь между «говорением» и самочувствием была несомненной. Причем не только во время еды. Это я заметил, когда начал преподавать в университете: чтение лекций студентам меня очень утомляло. На первых порах я списывал это на напряжение, возникающее, когда человек делает новую работу, которая поначалу кажется ему трудной. Однако потом я привык и читал лекции по принципу «Снится старому профессору сон, что читает лекцию. Просыпается профессор, а он и в самом деле ее читает». Разумеется, уставать я стал меньше, но ненамного. Вначале это меня удивляло, а потом стало возмущать, потому что я никак не мог заставить себя считать «болтание языком» тяжелой работой. Подумаешь, сделал умный вид и сходил потрепался полтора часа о том, что прекрасно знаешь. Если повезло и поток попался нормальный, то еще и со студентами пообщался. Однако потом понял. Вдох – это набор энергии; выдох – ее выброс. Человек говорит на выдохе, поэтому во время «говорения» акцент на выдохе, то есть не на наборе, а на выводе энергии. Вот и получается, что при длительных разговорах энергии расходуется больше, чем набирается. Чем не причина для излишней усталости? Может, это и ахинея, но я решил выяснить, прав ли я, для чего использовал стандартный цигунский прием: читая лекцию, я время от времени сосредоточивал внимание на вдохе, представляя, что вдыхаю энергию. Смех смехом, но после лекции я был «как новенький», может, даже энергичнее, чем до ее начала.

Наверняка подобная вещь получалась и во время застольной беседы. Если разговор шел медленно и спокойно, плавно перетекая от одного собеседника к другому, то усвоение пищи (энергии) происходило более успешно.

О том, что много болтать вредно со всех точек зрения, знал еще Пифагор, который предписывал своим последователям пятилетнее молчание.

• Ходьба. В отличие от еды, гулять Кант любил один, так как необходимость разговаривать на улице приводила к тому, что в организм попадал холодный воздух, который вызывал у него ревматические боли.

• «Думание». Искусство диететики состоит в умелом чередовании механической нагрузки на желудок и ноги с нагрузкой духовной. Поэтому во время еды и ходьбы не следует интенсивно думать, так как нельзя заставлять работать одновременно желудок и голову или ноги и голову. Поэтому в это время целеустремленная мысль должна уступить место «свободной игре воображения».

• Холостяцкий образ жизни. Этот пункт диететики вызывает большие сомнения, хотя в традиционных Ци-Гун и У-Шу также считается, что только при монашеском образе жизни человек способен достичь высшего уровня мастерства. Но тут есть и диаметрально противоположные мнения: например, в иудаизме считается, что духовно развиваться может только женатый мужчина. Сам же Кант по этому поводу пишет, что неженатые или рано овдовевшие мужчины «дольше сохраняют моложавый вид», женатые же «несут печать ярма».

• Занятия философией (разумеется, не профессионально, а как хобби). Это была по сути «духовная часть» системы, предназначенная для «преодоления разного рода недомоганий, своего рода стимулятор настроения». Кант считал, что философия порождает духовную силу, которая должна компенсировать телесную немощь, возникающую с приходом старости.

Очень похожий подход используется и в Рэй-Ки [14, 15], где в качестве духовной основы «энергетически-лечебной» системы используются философские принципы и стихи императора Мэйдзи.

Все эти правила не были просто словами. Все их Кант реализовал на деле (вообще это железный закон Ци-Гун: для того чтобы система работала, она должна быть интегрирована в жизнь человека).

Вставал Кант без четверти пять утра, выпивал две чашки слабого чая и выкуривал трубку. В пять – он уже работал. Лекции он обычно начинал в семь (мне очень интересно, как ему удавалось собрать студентов, готовых приходить на занятия к семи утра). Преподавал Кант девять часов в неделю. Обычно летом он читал логику и физическую географию, а зимой – метафизику и антропологию. Кстати, традиционный Ци-Гун тоже очень часто «подогнан» под сезон. Например, в Ци-Гун «Шесть целительных звуков» [18] рекомендовано делать акцент на разные звуки в зависимости от времени года.

Без четверти час Кант переодевался к обеду. Вообще он любил вкусно поесть, понимал толк в приготовлении пищи и любил поговорить на эту тему. В связи с тем, что Кант ел один раз в день, трапеза была достаточно плотной, причем в небольшой выпивке Кант себе не отказывал. Согласно своим собственным рекомендациям, он никогда не обедал один.

После обеда Кант гулял (точно в соответствии со старинной китайской пословицей: «Проходи после обеда сто шагов – проживешь сто лет»). По дороге Кант старался не думать, но если мысли приходили, он присаживался на скамейку, чтобы записать их.

Вернувшись с прогулки, Кант отдавал распоряжения по хозяйству, а вечер посвящал чтению газет, журналов, беллетристики.

В сумерках, не зажигая огня, Кант любовался церковной башней в Лебенихте. Эту часть «Ци-Гун Канта» можно вполне сравнить с японской национальной традицией Ханами (японск. «любование цветами»). Есть Ханами ландыша, подсолнуха, гвоздики, тюльпанов. Самое известное Ханами – это любование цветами сакуры.

Кстати, «смотрение на цветы» в Ци-Гун считается лечебной процедурой (только ее надо уметь делать). Когда цветы внимательно рассматривает тот, кто не умеет это делать, он полностью сосредоточивается на них, поэтому его физическая эссенция (Цзин), энергия (Ци) и дух (Шэнь) уходят в цветы. Тот, кто умеет рассматривать цветы, делает это, не сосредоточиваясь, «вполглаза» (кажется, смотрит, кажется, нет), поэтому не его Цзин, Ци, Шэнь переходят в цветы, а, наоборот, Цзин, Ци, Шэнь цветов переходят к нему.

Разумеется, этих вещей Кант не знал. Да они ему были и ни к чему. Он просто делал то, что ему нравилось и, как он считал, приносило ему пользу. Так что частью его Ци-Гун стало «любование колокольней». Причем «любование колокольней» Канта заметно практичнее любования цветами. Цветение сакуры длится всего 7–10 дней (для того чтобы все желающие могли насладиться этим зрелищем, о времени ее цветения сообщают не только специальные журналы, но даже радио и телевидение), а колокольней Кант мог любоваться постоянно.

Что я об этом знаю
(Или как классифицировать то, что классифицировать невозможно)

– Приходи ко мне не одетая и не голая, не верхом и не в повозке, не путем, а все же дорогою, если ты сможешь это выполнить, то я на тебе женюсь.

Братья Гримм. «Умная дочь крестьянская»

Вот бы найти такой Ци-Гун, чтобы был и не сложным и не примитивным; чтобы работал и с умом и с телом; чтобы был не слишком тяжелым и не слишком легким. Ну и так далее.

Наша трактовка

Когда я стал вспоминать и думать, что я знаю о Ци-Гун, выяснилось, что знаю я не так мало, как мне казалось. Разумеется, никто из тех мастеров, которые меня обучали, не бросались мне на шею с просьбой «принять» их секреты. Наоборот, никто из них не торопился и отдавал все очень расчетливо. Так, чтобы хватило до отъезда на родину. Кроме того, знания мои не могли быть глубокими, из-за языкового барьера и, как правило, ужасного перевода.

Но даже при этих условиях «золотая пыль их знаний» постепенно оседала у меня в голове. Тем более что часто то, что недоговаривал один, пояснял другой. Правда, он скрывал что-то свое, но приходил третий… В общем, картина постепенно складывалась. Думаю, в нормальных условиях я бы получил основные знания лет за десять. Лет пять на базу (что-то вроде начальной школы, если выкинуть оттуда всю никому не нужную ахинею и учить только полезным вещам вроде чтения, письма, счета) и лет пять вроде института, когда человеку «дают специальность».

Один из моих мастеров так и говорил: самые важные первые пять лет (разумеется, речь шла о ежедневных многочасовых занятиях под руководством наставника). Это база. Еще пять, и ты вполне серьезный мастер. Еще пять (про себя я называл это аспирантурой), и ты – учитель, профессор.

У меня на это пошло лет сорок, но, как мне казалось, это было и к лучшему. Дело в том, что мне все время было интересно и я не бросил занятия лет в тридцать, как делают многие мастера, которым их учитель уже не может показать ничего нового и которым просто становится скучно.

Надумав систематизировать свои скромные знания, я решил прежде всего создать классификацию «для себя». Не потому, что известные мне способы классификации были неправильными, а потому, что в моих руках они не работали.

Например, наиболее часто употребляемая (из мне известных) схема разделения Ци-Гун выглядит следующим образом.

• Буддийский. Наибольшее внимание уделяется «закалке и освобождению души».

• Даосский. Цель – «очищение души и тела», «спокойствие и недеяние». Во многих школах существуют техники для продления жизни, так как за обычный свой срок человек не успевает достичь состояния просветления.

• Конфуцианский. Основная цель состоит в «воспитании благородного мужа». Человека «честного и искреннего, прямодушного и бесстрастного», отличающегося гуманностью и чувством долга. Это человек, который все видит и понимает, он «осмотрителен в речах и осторожен в делах». Он способен «быть решительным в сомнении, не совершать необдуманных поступков даже в гневе; быть честным, даже имея возможность извлечь выгоду из своего выгодного положения». Он совершенствует себя, служит людям, ищет свой путь. Постигнув истину утром, он «может спокойно умереть» вечером.

• Воинский (или У-Шу Ци-Гун). Здесь целью является повышение мастерства воина. Это увеличение силы, крепости ударных частей рук и ног («ладонь железного песка», «киноварная ладонь»), защита тела от внешнего воздействия (вплоть до противостояния холодному оружию). Кстати, вполне возможно, что уверенность в своей силе и способности принимать на тело удары меча – и даже копья! (знаменитая «железная рубашка» или «алмазный колокол») – привела к гибели многих вождей так называемого боксерского восстания, которые без страха выходили навстречу противникам, вооруженным ружьями. Вообще, несмотря на показываемые «фокусы» (вроде разбивания предметов), этот Ци-Гун не относится к высшему уровню. Однако даже в нем иногда очень интенсивно используется ум. Например, есть так называемая мысленная тренировка (Мо-Гун), сутью которой является разучивание движений У-Шу «в уме». Человек, урегулировав тело, дыхание и ум, расслабляется и, погрузившись в состояние покоя, представляет себе изучаемые движения У-Шу.

• Оздоровительный. Грубо (очень грубо) говоря, это наборы специальных упражнений для улучшения циркуляции энергии и очистки энергетических каналов. Подобные методы хорошо зарекомендовали себя и сейчас используются в госпиталях Китая «в массовых масштабах» для укрепления здоровья и лечения болезней. Если говорить не о форме, а о сути оздоровительного Ци-Гун, то ее блестяще изложил Ошо: «Эти вещи важнее любого лекарства. Когда ты болен, позови врача. Но еще важнее, позови тех, кого ты любишь, потому что нет лекарства важнее любви. Позови тех, кто может окружить тебя красотой, музыкой, поэзией, потому что ничто так не лечит как праздничное настроение. Лекарства это самая низкая форма лечения – но кажется, мы забыли все, и нам приходится полагаться на лекарства и быть подавленными и грустными, – как будто ты упускаешь великую радость, не ходя на работу! В офисе ты был несчастным – лишь один день дома, и ты и там цепляешься за несчастье – ты его не отпускаешь.

Сделай все творческим, сделай лучшее из худшего – вот что я называю искусством жить».

Как по мне, всю эту «пятиступенчатую» классификацию можно было трактовать несколько иначе: «от забора и до обеда». Три вида Ци-Гун (буддийский, даосский, конфуцианский) отобраны по философии, лежащей в основе, а два (воинский и оздоровительный) – по функциональному назначению.

Как только еще Ци-Гун не делили: клановый, семейный, монастырский, жесткий, мягкий, внутренний, внешний. Есть еще один вид классификации (наверное, самый простой, так как весь Ци-Гун рассматривается как единое целое), где Ци-Гун просто объявляется лженаукой. Тоже вполне объяснимая точка зрения: то, что не понимаем, либо начинаем изучать, пытаясь разобраться, либо объявляем лженаукой.

Увы, для меня это было слишком сложно. Зачем мне, простому пользователю, знать, на какой философии основан Ци-Гун, которым я буду пользоваться? Это все равно что программисту знать, какая фирма разрабатывала язык программирования, на котором он пишет программы. Интересно, конечно. Но во вторую очередь. А в первую? А в первую ему нужно, «чтобы работало».

Согласно моим представлениям, классификация должна быть простой, и чем проще, тем лучше. Поэтому «свою» классификацию я решил построить по «машинному принципу», основанному на том, что я называл принципом «Да – Нет». Тут тоже ничего нового, разумеется, не было. В любом компьютере в основе лежат нуль и единица (да – нет), можно сказать, кроме них, ничего нет.

Этот же принцип заложен в паре противоположностей Инь-Ян и их графическом изображении – символе Тай-Цзи («рыбы Инь-Ян»).

Так что ничего нового я не придумал, просто не хотелось забивать себе голову всякими сложностями. А чего, моя классификация – как хочу, так и называю. Можно, например, назвать ее «попарно-противоположной». Или еще как-нибудь. Неважно, лишь бы помогла мне понять, найти и выбрать «свой» Ци-Гун.

Итак, вот что у меня вышло.

• Мало – много движения (в умных книжках это называют «статический – динамический Ци-Гун»). Начать я решил именно с этой пары, потому что она казалась мне самой очевидной. Чего уж проще: сидит человек или лежит – мало движений. Движется – много. Исходя из этого принципа, можно осуществлять первую итерацию подбора стиля. Например, если человек и так сидит целый день за компьютером, то предлагать ему еще «сидячий» Ци-Гун – это просто издевательство.

А по поводу динамического Ци-Гун есть прекрасный анекдот.

– Доктор, у меня хроническая усталость. Что вы посоветуете для поправки здоровья?

– Ну, мой дорогой, вы в принципе здоровы. Думаю, что вам помогут прогулки на свежем воздухе.

– Доктор, мне кажется, я достаточно провожу времени на свежем воздухе.

– Что вы, мой дорогой, это вам так только кажется. Лишняя прогулка вам не повредит. Кстати, кем вы работаете?

– Почтальоном, доктор. На две ставки.

Бездумный – «думательный». Тут я подразумеваю Ци-Гун, который работает сам по себе, без участия ума, и тот, который без участия ума вообще не работает.

Первый похож на езду в такси и работает по принципу «извозчик довезет». Уселся, сказал водителю, куда ехать, и делай что хочешь, хоть спи. Второй больше напоминает езду в собственной машине. Нужно все время следить за дорогой и думать, куда едешь. Отвлекся – и в столб въехать недолго.

Если отставить метафоры, то «бездумный Ци-Гун» – обычно что-то простое, нечто вроде культуризма. Человек сколько-то раз поднимает тяжести определенным образом (как в руководстве написано или как инструктор скажет), много ест, много спит, а думать ему не надо – мышцы и без этого будут расти сами собой. Иначе говоря, соблюдаешь правила, а система обеспечивает результат. Так с Ци-Гун «без ума». Задача «пользователя» состоит в выполнении заданного набора действий (движений, поз и т. п.). Если он делает все правильно, то у него Ци приходит в движение, пробивая энергетические каналы, повышая общий энергетический уровень (так сказать, «энергонасыщенность») организма, укрепляя здоровье и т. п.

«Думательный» Ци-Гун являет собой прямую противоположность. Тут «без ума» ничего никуда не движется. Как в старом анекдоте:

«Пограничник (делая предупредительный выстрел):

– Стой, кто идет?

Нарушитель границы (с тяжелым вздохом):

– Уже никто никуда не идет».

В этом случае движение Ци управляется умом, что выражается старинным китайским принципом: «Куда мысль, туда и Ци» или «Ум ведет, энергия следует».

Это несколько похоже на «взаимоотношения» между шахматами и гимнастикой. Никто не может сказать, что полезнее и важнее, но (хотя и то и другое называется спортом) разница между ними принципиальная.

• Простой – сложный. Тут, честно говоря, я и сам не совсем понимал, что подразумевать под «простой – сложный». Система может быть очень сложной внутренне (подразумевать интенсивную работу ума) и примитивной по внешней форме (например, человек просто сидит с закрытыми глазами). Или наоборот: требовать очень хорошей физической формы (как в многочасовом «стоянии столбом»), но не требовать никакой работы мысли.

Чтобы внести (хотя бы для себя самого) ясность, я решил, что под «простой – сложный» буду подразумевать работу ума. Надо много думать – сложная система. Не надо – простая.

• «Высший – не высший» уровень. По поводу Ци-Гун высшего уровня существует достаточно много книг [21, 30, 36], содержащих весьма объемные и непростые описания такого рода Ци-Гун.

Для себя же я это трактовал совсем коротко и просто. Ци-Гун высшего уровня – это не более и не менее, как система, предназначенная для «объединения с Вселенной». Понимая всю помпезность и пафосность этого определения (а пафос у меня сроду ничего, кроме тошноты, не вызывал), вслух я эту формулировку никогда не декларировал. А Ци-Гун высшего уровня называл «Ци-Гун третий глаз – третье ухо», в связи с тем, что многие системы такого уровня предусматривают возникновение и развитие особых способностей (часто предусматриваются, да крайне редко появляются).

Ну насчет особых способностей в виде «третьего глаза – третьего уха» у меня всегда было туго, точнее, никак, а вот Ци-Гун с похожим названием у меня был. Я сам его придумал (над чем сам же немало потешался) и назвал «Ци-Гун полтора уха».

Название возникло совершенно естественно, когда я летом, отдыхая на море, стал неожиданно плохо слышать одним ухом. Серьезного там, слава Богу, ничего не было, но примерно в течение месяца «слышимость» с одной стороны была сильно ухудшена («вполуха»). Сначала я ощущал это как явное неудобство, потом привык, а чуть позже приспособился и начал получать совершенно очевидный кайф.

Первый раз я оценил «Ци-Гун полтора уха», когда мне пришлось познакомиться с одним чрезвычайно разговорчивым профессором. Общительным его назвать было нельзя, потому что общаться ему было совершенно ни к чему: собеседник был ему вообще не нужен. Он садился рядом и начинал говорить. Встать и уйти мне было неудобно, ибо, зная мою большую любовь к длинным и бесполезным разговорам, человек, познакомивший меня с профессором, заранее попросил меня оказать тому уважение и не прощаться с ним, едва поздоровавшись.