Текст книги "Разговоры, которые меняют жизнь. Техники экспоненциального коучинга"

Глава 2
Если бы твоей боли не было?

Боль – это ощущение. Страдание – это эффект, который вызван болью. Если человек может справляться с болью, то он может жить без страданий. Если человек может перетерпеть боль, то сможет перетерпеть абсолютно все. Если человек научится контролировать свою боль, то и научится контролировать себя.

Джеймс Фрей. Мой друг Леонард

Коучи часто проводят горячие стулья или присутствуют на них. Горячий стул – это открытый коучинг, в котором коуч работает с клиентом, в то время как другие в группе наблюдают.

Я наблюдаю, как мой супервайзер Мэт работает с Сэнди. Супервайзер в контексте коучинга – это опытный коуч, который помогает улучшать мои навыки, показывая свою работу с клиентами и давая оценку моей работе.

Я немного знаю Сэнди и знаю, что предстоит тяжелая сессия. Сэнди в детстве пережила насилие, и недавно ее мужа посадили в тюрьму за то, что он ее бил, и еще она потеряла старшую дочь. Такое впечатление, что на эту бедную женщину обрушились все возможные беды. Причина, почему с Сэнди работает Мэт, а не психотерапевт, связана с тем, что она относится к так называемой группе здоровых функционирующих взрослых. Сэнди очень умна, и у нее хорошая карьера. Она очень красива. Ей около 50 лет, она обладает спортивной, атлетической фигурой. Золотистые кудрявые волосы без седины, белоснежная улыбка, яркие голубые глаза.

Считается, что коучи работают с психически здоровыми людьми, помогая им в достижении целей, в то время как остальные профессионалы души заняты решением проблем ментально нездоровых людей или людей, которые долго находятся в диагностируемых состояниях (депрессии, посттравматическом синдроме и т. д). Коучам не нужна лицензия, чтобы практиковать. Коучи не имеют право выписывать лекарства, диагностировать и делать медицинские предположения и заключения.

Сэнди рассказывает о муже. Мы слышим, как она всхлипывает между предложениями. Обычно мы даем клиенту «выгрузить сознание». Это термин, который часто используется для обозначения первой части коучинговой сессии. Клиента надо услышать и получить от него контекст разговора. Сэнди говорит о том, как последний раз муж ударил ее в лицо и она потеряла сознание. Она начинает описывать события – и срывается. Пытается говорить сквозь слезы. Нам сложно разобрать слова. Она рыдает. Громче и громче. Ее раздирает от боли. Я вижу, как коллеги, только обучающиеся коучингу, смотрят в пол, не зная, что делать. Я знаю, что они хотят это остановить. Они хотят ее обнять, успокоить, сказать: «Все хорошо». Некоторые мужчины закрыли лицо руками, будто хотят спрятаться или не видеть женскую боль. Многие плачут вместе с Сэнди.

Мэт спокойно сидит рядом и мягко смотрит на нее. Рядом с ним лежит коробка с салфетками, и он подвигает ее ближе к Сэнди.

До того, как я стал коучем, я не знал, что делать с эмоциями других людей. В моем детстве плакать было не принято. Проявление эмоций было слабостью. В моем окружении переживание чувств не входило в те качества, которые делали мужчину мужчиной. Поэтому я не мог видеть кого-то плачущим или испытывающим негативные эмоции. Я затыкал уши, закрывал глаза и заглушал чужие (и свои) проявления чувств – либо просто уходил.

Только спустя много лет, тренируясь быть коучем, я снова начал чувствовать и узнал, что делать, когда другому плохо. Это то, что сейчас делает Мэт. Он не утешает Сэнди, не обнимает, не прыгает с ней в бассейн, а с искренним состраданием находится рядом. «Не прыгнуть в бассейн» (я говорю об этом второй раз, чтобы показать новую грань) в нашей терминологии означает позицию коуча, где он не принимает ничьей стороны. Он и не осуждает, и не признает историю клиента как истину. Наша задача – создать другому безопасное пространство для наблюдения за самим собой. Именно этим мы отличаемся от друзей. Вместо того чтобы поддержать Сэнди, сказав, что ее муж – сволочь и по заслугам сидит в тюрьме (позиция друга), коуч находится рядом, чтобы дать ей возможность без оценок, страхов и неожиданностей самой пережить эмоции.

От боли воспоминаний и собственных рыданий Сэнди начинает задыхаться. Как рыба, выброшенная на сушу, она открывает и закрывает рот. Слышен громкий, хрипящий звук. Несколько человек вскакивают со стульев. Кто-то достал телефон, чтобы вызвать скорую.

Мэт передвигает свой стул так, чтобы быть напротив Сэнди. Их колени почти соприкасаются. Твердым голосом он говорит, чтобы она открыла глаза и посмотрела на него. Ему приходится повторить несколько раз, прежде чем Сэнди поднимает голову и открывает глаза. Рыдания затихают. Он протягивает ей руку и требует, чтобы она сказала, холодная у него рука или теплая. Она ничего не делает. Просто смотрит на него. Он настойчиво повторяет свою просьбу. Она берет руку. Он повторяет снова. Она запинается и тихо говорит: «Теплая». «Я не слышу», – говорит Мэт. «Теплая!» – громко и четко отвечает Сэнди. Теперь она дышит и больше не плачет. Он ее вернул.

Мэт только что сделал для Сэнди «возврат в сейчас». Мы даем нашим клиентам время, чтобы они пережили свою эмоцию, но бывают случаи, когда боли слишком много и нужно предоставить клиенту передышку.

Мы всегда испытываем эмоции как результат своих мыслей. Сэнди находилась в помещении, где все желали ей добра. Но мысли о прошлом вызвали в ней эмоции грусти, злости, обиды и сожаления. Стоит нам выключить мысли, как проходят эмоции. Единственный способ выключить мысли – это переключить внимание на телесное восприятие. Например, обратить внимание на звук, касание, запах. Это именно то, что сделал Мэт. Он помог Сэнди выключить мысли, чтобы она восстановилась. Он вернул ее в «здесь и сейчас».

Техника «дать другому пространство и вернуть в сейчас» работает с любым взрослым. Вы можете любого вернуть из страдания в облегчение, просто сфокусировав его на настоящем моменте. Вы можете быть рядом с человеком, когда ему больно, не пытаясь утешать, – просто быть рядом, создав безопасное пространство.

Работа с Сэнди идет всего 30 минут. Хотя мне кажется, что уже прошло пару часов. Я смотрю по сторонам. Несколько коллег до сих пор тихо плачут. Они в ее истории. Они по-человечески сопереживают.

Я знаю, что будет дальше, и от этого мне немного страшно. Дальше будет то, что в коучинге называется «интеграцией боли». Этот процесс требует от коуча огромных ментальных усилий.

Если коуч проходит вместе с клиентом через его эмоции (то есть коуч поверил в историю клиента), особенно если эмоции очень сильные (как в случае с Сэнди), то коуч теряет способность вести разговор дальше на пользу клиенту. Нет человека, который бы после сильных эмоций мог принимать качественные решения.

В одном из опытов, который описывает Малкольм Гладуэлл в своей книге «Разговор с незнакомцем»[1]1
  Гладуэлл М. Разговор с незнакомцем: Почему мы ошибаемся в людях и доверяем лжецам. – М.: Альпина Паблишер, 2020.


[Закрыть], военных заставили поиграть в симуляцию, где они стали пленниками. Вскоре после того как с ними поиграли, им нужно было посмотреть на простой чертеж, а потом восстановить его по памяти. Большинство этих натренированных профессионалов воссоздать чертеж не смогли. Хотя он был прост даже для учеников средних классов. Сильные эмоции полностью сбивают наше мышление, и лучший способ для взрослого человека перестать делать глупости – это не принимать решений при переживании эмоций.

Я вижу, что Мэт в порядке. Ему предстоит провести Сэнди через принятие боли.

Есть теория, что каждый день в нашем сознании последовательно мелькают около 60–70 тысяч мыслей, и многие из них повторяются ежедневно. Так как любой жизненный результат является следствием наших мыслей, то для получения нового результата нужно сначала создать пространство для новых мыслей. То есть не кидаться думать по-новому, а сначала освободить место для нового образа мышления.

Мэт, как и каждый в группе, знает, что самое большое пространство в нашем сознании занимают болезненные истории. Мы беспрестанно прокручиваем в голове события прошлого. Тебе кто-то вчера нагрубил, а ты до сих пор думаешь об этом, сочиняя альтернативы своей реакции. Или руководитель вызвал тебя на встречу, а ты всю неделю думаешь, как пройдет эта встреча, что для тебя это означает, что будет, если все закончится плохо.

Человечество хорошо научилось лечить травмы тела, но мало обращает внимания на травмы души. Здоровый образ жизни подразумевает уход за своим телом, но почти не заботится о психике. Когда у нас болит рука, мы начинаем искать причины и лечить ее; когда болит душа, мы ходим с этой болью годами.

Сейчас Мэт собирается сделать с Сэнди то, что она должна была сделать для себя много лет назад. Каждый человек, каждый читатель этой книги должен уметь для себя это делать.

«Сэнди, мне нужно твое внимание, смотри и слушай меня внимательно», – начинает Мэт.

Я знаю: сейчас он углубит ее боль. Я не знаю, как он это будет делать, но знаю: ему нужно, чтобы она осознала последствия своей боли. Ему нужно, чтобы она поняла: багаж прошлого уничтожает ее настоящее.

Мэт сжимает руку в кулак и наносит им равномерные удары по доске, которая висит рядом с ним на стене. «Сэнди, – говорит он, – ты слышишь этот звук? Ты его узнаешь? Это тебя бьют». С каждым ударом Сэнди вздрагивает.

Мне кажется, что он зашел слишком далеко. Судя по осуждающим взглядам других, они думают так же.

«Я просто стучу по стене, но боль невыносимая, правда?» – спрашивает Мэт.

«Да», – тихо отвечает Сэнди.

Любая эмоциональная боль вызывается триггером, событием или мыслью, которая напоминает о пережитом. У человека есть несколько вариантов, когда дело касается эмоциональной боли: избегать, отрицать, реагировать или пережить.

С детства мы учимся уходить от боли. «Тебе плохо, хочешь, дам тебе шоколадку?» – говорит мама. Мы привыкаем, что от эмоции, которую не хотим испытывать, можно отвлечься концентрированным удовольствием. Мы едим, когда не голодны. Мы пьем алкоголь, хотя знаем, что утром будет плохо. Мы смотрим один сериал за другим, хотя понимаем, что убиваем свое время. Мы занимаемся сексом не с тем человеком, а потом переживаем отвратительное послевкусие. Мы достаем мобильный телефон, когда нам скучно. Мы покупаем ненужный хлам и притворяемся, что все прекрасно. Мы бежим на перекур, чтобы ненавистная работа казалась легче.

Отрицание и реагирование на боль не делает жизнь легче. Нам больно – мы плачем. Нам больно – мы кричим на других. Нам больно – мы лжем. Нам больно – все вокруг виноваты. Нам больно – не хочется дальше жить. Мы это делаем, потому что реакция на боль притупляет боль. Поплакал – и стало легче. Накричал на другого – и забыл, что больно самому. Но реакция на боль вместо осознанного ответа откладывает проблему и дает тяжелые побочные эффекты – лишний вес, хронические болезни, сломанные отношения. Никогда реакция на боль не преподнесет нам жизнь, о которой мы мечтаем. Мы сами создаем себе ад.

Единственный способ начать новую главу в своей жизни – это пережить боль. Интегрировать ее. Интегрировать боль означает сделать намеренный выбор и прочувствовать ее от начала до конца. Разрешить ей быть. Не сопротивляться, не отрицать, не реагировать.

«Закрой глаза, Сэнди. Вспомни про свою ушедшую дочь, вспомни, как тебя избивал муж. Опиши мне свою боль».

Сэнди закрывает глаза и делает короткую паузу.

«Я чувствую, будто внутри меня все горит. Чувствую, что мои мышцы очень слабые. Мне жарко. Меня подташнивает. Мое тело устало».

«Так чувствуется эта эмоция, Сэнди, – продолжает Мэт, – так чувствуется твоя грусть и злость. Не отвлекайся. Иди в самый центр. Разреши этим вибрациям там быть. Обрати внимание, что сейчас ты чувствуешь не боль. Сейчас ты проживаешь свои эмоции. Это неприятно, но они не способны причинить боль, как от ножа или болезни. Ты можешь позволить себе это чувствовать. Скажи себе: "Так чувствуется, когда я испытываю эмоциональную боль". Скажи себе: "Это часть моего жизненного пути". Наблюдай за своей болью».

Здесь Мэт старается, чтобы Сэнди сделала для себя открытие. Она должна научиться переживать свои эмоции, не отвлекаясь, не сопротивляясь им и не реагируя на них, как маленький ребенок. Как только она проживет эмоцию, она поймет, что эмоция сама по себе безвредна. Это просто негативная вибрация в теле. Такое осознание действует освобождающе, но всегда занимает время, чтобы понять: больно не от того, что мы переживаем эмоции о случившемся, а от мыслей, которые и вызывают эти эмоции. Когда ты понимаешь, что все это время ты просто прокручивал собственные мысли, то начинаешь их распознавать. Со временем ты научишься распознавать каждую мысль в отдельности. Я долго записывал свои мысли, чтобы понять, как они меня заставляют себя чувствовать.

«Сэнди, что случилось бы плохого, если бы этой боли в твоей жизни не было?» – после паузы задает вопрос Мэт.

От этого вопроса почти все присутствующие вздрагивают и не спускают глаз с Сэнди. Чтобы лучше интегрировать боль и изменить ее историю, Мэт помогает клиентке по-новому взглянуть на прошлое и допустить новые мысли. Несмотря на сложность постановки вопроса, Сэнди понимает, о чем спрашивает Мэт.

«Если бы ее не было, – тихо отвечает она, – я бы не ценила того, что у меня есть… своих детей, любимую работу, прекрасный город, в котором живу… Если бы всего этого не было, я бы не поняла, что мне на самом деле нужно от партнера и что значит быть хорошей матерью…»

«Так ты можешь принимать случившееся и эту боль с благодарностью?» – Мэт продвигает Сэнди по пути интеграции боли дальше.

«Что случилось, то случилось. Что было, то было. Все остальное лишь история».

Иногда клиенты начинают концептуализировать. Давать «умные ответы» или говорить то, что хочет услышать коуч. Сейчас Сэнди, зная, чего от нее ждет коуч, дает ответ, к которому он ее и ведет.

Мэт хочет проверить, верит ли Сэнди в то, что говорит.

«Сэнди, в твоей жизни многое случилось. Оно случилось, и ты ничего с этим не можешь сделать. Оно просто случилось. Скажи, почему так произошло?»

«Во всем виновата я! Если бы я была умнее, то ничего бы этого не произошло».

Мэт кивает. Он вывел ее из концептуализации. Она только что опровергла собственное утверждение, что «все остальное лишь история». Она до сих пор в своей истории. И это нормально. Мы не ждем, что за одну сессию, словно по мановению волшебной палочки, она избавится от мешков, которые тащила всю жизнь.

«Сэнди, эти события случились. Ты сделала то, что сделала. На том жизненном этапе ты поступила исходя из того, кем тогда была. Ты действовала из лучших побуждений и на основании того опыта, который тогда имела. Этого не изменить. Но ты можешь изменить то, что будешь делать дальше. Скажи, что тебе хочет сказать твоя боль?»

Сэнди задумывается, потом чуть улыбается.

«Теперь я могу делать то, что другие боятся, потому что я знаю: эмоция лишь вибрация. Теперь я могу быть смелой. Ради себя, ради своих детей, ради людей вокруг».

Мэт одобрительно кивнул: это прогресс. Сэнди понимает, что эмоция, какая бы негативная она ни была, ничего с ней не сделает. Своими словами она демонстрирует, что активно интегрирует свою боль.

«Как еще ты можешь использовать эту боль?» – продолжает Мэт.

«Я могу помогать женщинам, застрявшим в аналогичной ситуации. Это делает меня лучшим коучем».

Один из пунктов, о котором я забыл упомянуть, – Сэнди, как и я, профессиональный коуч. Она – одна из лучших лайф-коучей, которых я знаю.

Только что она прошла через один из самых сложных и освобождающих разговоров в своей жизни.

Ты не можешь помогать другим, если сам находишься в разобранном состоянии, если тащишь на себе мешки с черным углем, добытым в результате своих травм, обид, неудач.

Один из моих любимых авторов, Байрон Кейти, пишет, что, «когда ты споришь с реальностью, ты проигрываешь всего лишь в 100 % случаев». Все истории, которые сегодня причиняют нам боль, – это наш спор с реальностью. Что случилось, то случилось. Это был факт. Истории не было. Ее можно наконец-то отпустить.

Глава 3
ОЗЭРО

«Вторую неделю я сижу на антидепрессантах. Миша, я больше не могу врать. Я больше не могу…» – без приветствия начинает нашу сессию Галина.

Галина – очень известный в России психолог. Мой коучинг помог ей достичь столь высокого уровня. В Instagram за ее жизнью и творчеством следят более 100 тысяч человек. Она – автор популярных книг по общей психологии.

Галина пришла на сессию в разгар своего онлайн-марафона, где она учит женщин быть счастливыми. Марафоном называется серия тренингов и упражнений, которые автор дает аудитории за заранее оговоренное количество дней. Стандартным обещанием организатора марафона может быть «Сбросить два килограмма за три дня» или «Восстановить отношения с мужем за неделю».

Галина проводит марафон о счастье и каждый день в Instagram преподает уроки позитивной психологии. Десятки тысяч человек слушают ее эфиры. Многие по нескольку раз. Волны благодарных комментариев захлестывают ее аккаунт.

Сейчас же она (пока по неизвестной мне причине) в глубокой депрессии (для которой не всегда находится причина), и ей тяжело притворяться. Она несчастна. Она перегорела. Она говорит, что врет аудитории, потому что ее реальная жизнь не соответствует тому, что она транслирует онлайн.

Когда я был ребенком, моя бабушка смотрела по телевизору сериал «Богатые тоже плачут». Я смог понять значение этой фразы только тогда, когда стал финансово обеспеченным человеком. Кажется, что черные дни состоятельных людей намного белее тех, кто живет бедно. Думаю, что во многом это правда. Если у тебя есть деньги, то медицина становится доступнее и стресс-факторов меньше. Хотя в целом твоя жизнь такая же несчастная и одновременно такая же счастливая, как у других. Я видел детей, с той же радостью пинающих пакет с мусором по пыльной улице в Индии, как и ребенка в полной хоккейной экипировке, бьющего клюшкой по шайбе в идеально чистом Торонто на крытом бесплатном катке. Счастье – не редкая валюта. Как и человеческое страдание. И то и другое доступно каждому. В месяц Галина зарабатывает от 50 тысяч долларов, но это не делает ее драму легче.

«Миша, я не хочу быть "продавцом лопат", о которых ты говорил».

Она вспомнила историю, которую я рассказывал группе клиентов: во время золотой лихорадки в Америке больше всего денег заработали не старатели, а те, кто продавал им лопаты. И порой продавцы в интернете или реальной жизни во многом напоминают тех, кто продает лопаты. Человек без денег учит других зарабатывать, психолог в разводе обещает сохранить брак, автор известной методики по воспитанию детей (например, Мария Монтессори) отдает своего единственного ребенка другим людям на воспитание. В реальности те, кто должен быть примером, сами сражаются со своими демонами, и последние иногда побеждают. Например, Ирвин Ялом, знаменитый психиатр и психотерапевт, в одной из своих книг описывает, как легендарные основатели психоанализа (Зигмунд Фрейд и его «внутренний круг», куда входили гиганты психологии Эрнест Джонс, Карл Густав Юнг, Шандор Ференци) сексуально эксплуатировали своих клиенток.

«Галина, – я решил перебить поток ее негативных мыслей (или своих?), – скажи, веришь ли ты, что человек должен 100 % времени быть счастливым?»

Одну из техник, которая позволяет коучам быть эффективными, я называю «фундаментальные истины». Как только я начал практиковать, то чуть ли не каждый день спрашивал себя: «Что является правдой независимо от ситуации, в которую попал клиент?» Например, законы физического мира истинны независимо от того, хотим мы в них верить или нет. Если человек прыгнет с небоскреба в уверенности, что он умеет летать, то у закона гравитации на этот счет другое мнение.

Со временем я обнаружил много истин, которые дают мне возможность указывать человеку направление без сомнения в правильности такого совета. Одна из причин, почему многие школы коучинга и психотерапии учат не давать советов, связана со сложностью отыскания фундаментальных истин, хотя они весьма очевидны. Когда я спрашиваю клиентку, считает ли она, что нужно 100 % времени быть счастливой, я знаю: согласно человеческой природе большую часть времени мы проводим в двух состояниях – нейтральном или драматическом.

«Конечно, я не думаю, что кто-то может быть в постоянном состоянии восторга без химического вмешательства, – отвечает Галина, – но проблема в том, что многие из них даже 50 % времени не проводят в радости. Негатив съедает все их время!»

Несмотря на то, что я согласен с ее утверждением, она неосознанно пытается перевести разговор на других людей, потому что так легче, так комфортнее. Вскрывать себя на сессиях – очень тяжело. Я мягко возвращаю ее к себе самой и хочу спровоцировать, чтобы она показала мне второе дно, если оно есть, поэтому двигаюсь директивно.

«Должна ли ты 100 % времени быть в радости?» – продолжаю я.

«Конечно, нет. Я такой же человек, как и все».

«То есть ты имеешь право прямо сейчас быть в расстроенном состоянии?»

«Конечно, имею. И прямо сейчас я именно в таком состоянии», – показывает мне таблетки.

Я мысленно отмечаю, что она дважды говорит «конечно», будто хочет меня убедить. Усиливая вербальную позицию, мы на самом деле или хотим убедить себя (то есть изначально мы не верим в то, что говорим), или привязываем свою личность к своим словам так сильно, что рискуем потерять себя, если наши слова опровергнут.

Несколько дней назад ко мне подошла моя сотрудница с просьбой помочь ей побороть собственное сопротивление при продажах. Как и многие, она не любит продавать. Мы не любим продавать, потому что есть большой риск отказа, что у нас не купят, что о нас подумают плохо, подумают презрительно, что с нами поступят свысока. В такой ситуации отвержение другим нашего предложения что-то купить – это отвержение нас как человека. Если же мы поймем, что люди никогда не отказывают нам лично и что нам не нужно превращаться в продавца и использовать неприятные приемы манипуляции, а мы просто можем оставаться в роли эксперта, то сопротивление уходит.

Сейчас я думаю, в чем же хочет меня убедить Галина. В том, что она имеет право быть несчастной именно сейчас?

«Галя, если ты знаешь, что имеешь право сейчас быть несчастной, и ты знаешь, что это часть человеческого опыта, то в чем реальная проблема?»

«Я боюсь тебе сказать…»

«Но ты признаешь, что твой настоящий запрос не в том, что ты обманываешь людей, ведь де-факто ты можешь быть собой и своим примером показать им, что это нормально – выбрать состояние грусти?»

«Да…»

«Тогда дай мне правду. Над чем ты действительно хочешь поработать?»

Люди редко врут, чтобы намеренно нам навредить, но почти все врут, чтобы показаться лучше или, наоборот, не предстать перед другими в худшем свете. Это лейтмотив человеческого поведения. Моя сотрудница не хотела продавать, потому что, с одной стороны, хотела сохранить лицо (быть хорошей), а с другой – не попасть под ярлык манипуляторши или просительницы (плохой).

Галина не хочет меня обманывать, и в то же время она скрывает реальную причину того, что происходит, под мнимой. Она боится моего осуждения и хочет, чтобы я о ней думал хорошо.

Одна из суперсил, которой я хочу наделить своих клиентов, – это рентген-зрение.

Эволюция живого на планете Земля привела к трехчастной структуре нашего мозга, и две части мы делим с рептилиями и млекопитающими. Эту теорию в 1960 г. выдвинул известный американский ученый Пол Маклин.

Первая часть – рептильный мозг, который мы унаследовали от древних обитателей планеты и который был сформирован миллионы лет назад. Рептильный мозг – самый примитивный и отвечающий за такие физиологические процессы, как дыхание, сердцебиение, реакцию зрачка на свет.

Вторая часть – лимбический, или эмоциональный, мозг, который соединяет нас со всеми млекопитающими и который формировался сотни тысяч лет. Задачи этой части мозга можно изложить тремя основными принципами: живи вечно, не дергайся и размножайся. Конкретнее это звучит так: беги от опасности или дерись за жизнь, дыши, спи, ешь, пей, не замерзни, не отставай от группы, найди, как передать свои гены дальше, и трать на это минимум энергии.

Третья часть – неокортекс, самая эволюционно молодая и рационально мыслящая. Именно она позволяет нам делать научные и технологические открытия, строить мосты, соблюдать диету, не пи́сать в метро и не драться в ответ на нелицеприятную критику. Она начала активно развиваться с переходом человека из охотника-собирателя в земледельца несколько десятков тысяч лет назад, и с точки зрения эволюции этого недостаточно для серьезных прорывов в нашем мышлении и поведении

Мне нравится представлять человека как седого мудреца (род не важен), ведущего на поводке мамонта, где мудрец – это наш умный мозг, а мамонт – лимбический.

Например, ты заходишь в супермаркет и видишь красивую кассиршу.

«Смотри, какие у нее идеальные формы, – тихо говорит тебе мамонт, – именно то, что ты давно искал. Надуй грудь, расправь плечи и веди себя так, будто у тебя много денег».

«Мы не будем надувать грудь и притворяться, что у нас много денег, – отвечает мудрец. – Мы женаты, забыл?»

«Окей, тогда ты можешь просто как-то потереться об нее?»

«Во-первых, мы не можем это делать без ее согласия. Во-вторых, нам влетит дома. В-третьих, мы пришли сюда за молоком».

Обладать рентген-зрением – значит видеть в каждом человеке борьбу мудреца и мамонта. В этом суть человеческого опыта. Когда вам нагрубили, это кто нагрубил? Мудрец или мамонт? Когда близкий человек сделал вам больно, это кто сделал? И кто почувствовал боль с вашей стороны? Мудрец или мамонт?

Галина сначала подсовывает мне ложный запрос, потому что сразу обнажить реальный запрос не дал ее мамонт. Если ты смотришь на людей в рентгеновских очках, то перво-наперво хочешь убедиться, что разговариваешь с мудрецом.

«Я не знаю, как тебе это сказать, Миша…»

«Скажи, как есть».

«Андрей мне изменил…»

Новость меня оглушает. Андрей не только ее муж, но и бизнес-партнер. Бизнес, который я им помог раскрутить, они построили вместе. В моем сознании тут же рисуется картина разрушения всего ими построенного и как часть моего труда разлетается вдребезги. Я начинаю переживать, как они из моего успешного кейса превращаются в провальный, и это отражается на моей репутации… Тут я вспоминаю, что коучинг нужен не мне.

Дальше я веду Галину по модели, которую создал после нескольких лет практики и одной ситуации, побудившей меня эту модель разработать.

Мой близкий друг, с которым мы дружили с шести лет, однажды позвонил мне и сказал, что готовится срочно проходить химиотерапию. Ему был 31 год. От мысли, что я могу его скоро потерять, у меня все онемело. Я не знал, что ему тогда сказать, и не знал, как его поддерживать, пока он проходил через свой ад. Я просто старался быть рядом, когда был ему нужен, и он прошел через весь процесс сам, опираясь на себя и даже поддерживая меня. Мой пресловутый коучинговый опыт оказался мало применим к его ситуации. Тогда я пообещал себе найти метод, который сможет дать мне инструмент работы с людьми в любой ситуации.

Со временем этот метод оформился, став гибридом того, что я перенял у лучших современных коучей, экзистенциальных терапевтов и философов: Сидни Бэнкса, Байрон Кейти, Брук Кастийо, Ирвина Ялома.

Свой метод я назвал МРТ, методом реактивной трансформации, и она строится на аббревиатуре из пяти букв ОЗЭРО, через которые я провожу клиента, чтобы призвать мудреца принимать решения. МРТ показывает человеку, где он сейчас, что на самом деле происходит, и где мамонт его обманывает.

ОЗЭРО (мои студенты произносят эту аббревиатуру с мягким «з», как озеро) состоит из пяти вопросов:

О – Обстоятельство (факт) или история?

З – какое Значение ты присвоил этому обстоятельству?

Э – какие Эмоции ты испытываешь?

Р – какова Реакция? Как ты поступаешь, когда так себя чувствуешь?

О – к какому Обстоятельству приведет тебя твоя реакция?

«Откуда ты знаешь, что он тебе изменил?» – спрашиваю я.

Сначала мне нужно найти обстоятельство (факт, который может быть доказан в суде) и отделить его от истории (восприятия клиента).

«Он сказал, что поехал в командировку, а сам остался в городе. Моя подруга случайно увидела его с другой женщиной и сфотографировала».

Я слышу собственные мысли о том, что ее подруга не такая уж и подруга…

«Что было дальше?»

«Я показала фотографии Андрею, и он признался, что у него есть другая женщина».

Интересно, как я бы поступил в такой ситуации? На месте мужа? На месте жены?

Я возвращаю себя к Галине. Мне нужно понять, какие мысли стоят за ее текущим состоянием.

Мы никогда не испытываем чувства отдельно от мыслей. Сначала идут мысли. Потом чувства. Мы думаем, что это обстоятельства заставляют нас чувствовать себя плохо, но обстоятельства нейтральны. Нет ни одного обстоятельства, которое могло бы нас заставить себя чувствовать хорошо или плохо напрямую. Именно мысли об этом обстоятельстве или значение, которые мы ему присваиваем, определяют наши эмоции.

«Что ты обо всем этом думаешь?»

«Миша, мне так плохо, – она не плачет, но голос звучит так, будто ее грудь сжало тисками. – Как он мог? Что мне сказать детям? Я их подвела. Какая же он сволочь! Я ему все отдала. Все, что могла. Мне 43 года. Что я буду теперь делать?»

Она выключила видео и звук. Большинство моих сессий проходит по видеосвязи. Между мной и многими моими клиентами более пяти тысяч километров и семи часов разницы во времени. В сервисе видеосвязи можно включать и выключать звук и видео.

Я знаю, что ей нужно немного времени, чтобы прийти в себя, и молча жду. Через несколько минут она включает видео. Я вижу, что она умыла лицо.

Человеческие мысли пролетают с такой скоростью, что отследить их все невозможно. С каждой мыслью приходит новый оттенок эмоции. От злости на изменяющего партнера, вины перед детьми, обиды до страха перед будущим – все эти эмоции накрывают Галину за считаные секунды. Мне нужно вычленить всего одну мысль, которая сможет упразднить все остальные.

«Галя, ты спрашиваешь: "Как он мог?" Давай этот вопрос трансформируем в утверждение. Начни с "Он не мог…"».

«Он не мог так со мной поступить. Он не мог вот так взять и разрушить все, что мы вместе так долго строили».

«И когда ты думаешь, что он не мог, что ты испытываешь?»

«Я думаю, что лучше бы он умер».

«Понимаю. Но это мысль, а не чувство. Что ты чувствуешь, когда думаешь, что он не мог так поступить».

«Я чувствую себя обманутой, чувствую злость, и мне очень себя жалко, очень жалко!»

Когда я провожу сессии, клиенты не знают, как часто я веду их по ОЗЭРО. Мне не нужно их предупреждать, что сейчас будет факт, потом я найду мысль, а затем мне нужно понять их эмоцию. Я стараюсь вести их незаметно, чтобы они сами, без лишней информации, смогли посмотреть на себя в зеркало и понять, что с ними происходит. Я подобрался к букве Э (эмоции), и теперь мне нужно показать, к чему это ее привело.