Текст книги "Небеса и ботинки. Размышления о христианстве. Экзистенциальный опыт"

И вот Бог, снисходя к человеческим пожеланиям, а, точнее сказать, к логике человеческой и Божественной, Разуму, Логосу, согласился на Высшем совете Неба послать Самого Себя на Землю, чтобы чувствовать боль и любовь, как человек, бояться смерти, как человек, чувствовать вкус вина и голода, как человек, каждый день чувствовать усталость и человеческую немощь, знать унижение, спорить, как человек, и, как человек, стремиться в молитве к Высшей Справедливости.

А что значит «послать Самого Себя»? Ну, то есть взять и воплотиться в тело человека. Удивительное дело! Ведь это высшая лига! Это другая цивилизация! Зачем Тебе, Господи, воплощаться и делаться, как мы, рабы твои? Муравьи никчемные? Твари недосовершенные! Здесь мы соприкасаемся с глубочайшим вопросом мироздания о том, что человек – это, оказывается, не набор белков и углеводов, а высшее, совершеннейшее творение Бога, которое одно только и призвано примирить Материю и Дух. В православном богословии как догмат существует тезис о том, что человек по природе своей выше ангелов, ибо сопричастен не только Духу, но и материи. То есть объединяет в себе две ипостаси Творения.

Это отчасти повергает меня в глубокий скепсис по вопросу существования иных разумных цивилизаций. Ведь, если Господу Богу, или Высшему Разуму, угодно было произвести синтез материи и духа и посмотреть, насколько человек пригоден для преодоления земного и для возвышения к небесному, то есть примирить два полюса бытия, которые Он создал, достаточно было одной лишь Земли, и больше ничего не надо. Земля одна обо всем расскажет и покажет. И вот Бог решил – ладно, Я буду таким же, как вы! Что вы хотите от Меня? И он воплотился именно в земного человека, а не в инопланетянина с Альфа-Центавра.

Вот здесь начинается самое главное. Бог сказал – вы возмущаетесь, что Я не могу вас судить, не могу распределять вас направо и налево, ибо вы испытываете такой опыт, который Мне неведом, так Я испытаю ваш опыт! Я пройду вашей стезей, человеческой, чтобы вы не говорили потом, что Я несправедлив. Эту поразительную мысль игнорируют тысячи лет подряд. И сейчас эстеты по всему миру твердят о том, что Он не может понять того, что испытали мы, приводя непременно в пример слезу ребенка, хотя не имеют на это даже того права, который имел Достоевский, у которого умер маленький сын Алеша. Эти западные эстеты защищают, как правило, лишь свой задний проход от христианской морали, которая не дозволяет им держать его всегда открытым.

А что сделал Бог? Он просто сошел на землю, приняв плоть человека. Он очеловечился, стал «человечным», а не бесконечно далеким громовержцем с вершины Синая или Олимпа. Это значит, Он принял и слабости человека, и искушения, и болезни, и наслаждения – о, да! человеку ведь тоже суждены наслаждения, а за наслаждениями следуют и новые искушения, и соблазны… в том числе и культуры! Христос ведь не какой-то только плотник и неуч. Он даже знал греческий. В школе Ему преподавали этот язык, о чем свидетельствует «Евангелие детства» (недаром Он говорил: «Я есть альфа и омега» – ведь это буквы греческого алфавита)! Он знал пророков и Тору, Он воспринял это все. И все претерпел. Это и называется в сотериологии «взял наши грехи на себя».

«Ну и что?» – скажет какой-нибудь буддист. И Будда тоже был человеком, и что? А даос справедливо скажет – «Лао-Цзы был человеком, и начальник заставы, который попросил его записать свои мысли, наш свидетель, что это был реальный человек! И пусть он исчез в неизвестном направлении на Запад, он был человек, и мы знаем об этом, хотя считаем его воплощением Бога. Поэтому мы поклоняемся ему.» В даосских алтарях можно увидеть статуэтку Лао-Цзы, которому поклоняются как богу. А в буддийских алтарях богом сделали Будду. Тысячи даосских и буддийских монахов оставили свои мысли потомкам. Они помогают нам в молитвах, они исцеляют в болезнях!

И все же мы говорим о том, что Бог – это Иисус Христос, сын плотника из Назарета. Итак, почему Он? Представим себе абстрактного человека, который перенес такое, чего врагу не пожелаешь. Ну вот истинно претерпел все, испил полную чашу страданий, несправедливо унижен, распластан, оплеван ни за что. И вот он спрашивает Бога – «а ты кто такой? Ты испробовал то, что я испробовал на этой Земле, которую Ты создал? На каком основании ты судишь мои грехи?»

Строго говоря, этому юридическому подходу посвящена вся мировая литература. Она вся, в лучшем своем проявлении, начиная с великой «Книги Иова» ставит лишь один вопрос – а на каком основании Он может судить?

Какая замечательная женщина Анна Каренина! Она ведь прыгнула под поезд не потому, что любовник ее бросил, а потому, что все общество оказалось фальшивым. Ей не нашлось там места! Ее все отвергли! А что же ей еще оставалось делать, униженной, брошенной, отвергнутой и мужем, и любовником, и высшим светом, лишенной ребенка?? Только «вернуть билет обратно Господу Богу». И она вызывает сочувствие! Как Бог может судить? Толстой писал эту вещь с реальной газетной заметки, как, кстати, и Достоевский свое «Преступление и наказание». И вот Господь Бог, оказывается, давно ответил на этот вопрос.

Что мог сказать этот потенциальный человек на суде, который я описал выше? Только, что «Ты – не такой, как я, Ты не не знаешь моих проблем, Ты не можешь залезть в мою шкуру».

А что же значит «залезть в мою шкуру»? Залезть в шкуру человека – это значит, претерпеть самое худшее, что только могло выпасть на долю человека, а претерпеть – это значит, остаться верным Богу, благодарить его за это, сохранить свою веру, несмотря ни на что.

То есть сделать все и не получить ничего в этом мире. Более того, претерпеть позор и крест. Коротко говоря, чего не было ни у Будды, ни у Лао-Цзы, хотя они были великими мудрецами – у них не было креста. Один отравился неправильно приготовленными грибами (в некоторых версиях несвежей свининой) и умер в окружении учеников, другой ушел на запад и пропал без вести. Ни тот, ни другой не испытали креста. А крест решает все. И это мог себе позволить только Бог.

Некоторые считают, что данный подход рассмотрения жертвы Христовой – «юридический», свойствен для западного богословия, в то время как восточное упирает на мистическое слияние человека с Богом. Я полагаю, что одно другому не мешает. А во-вторых, как раз западный отец церкви 2-го века н. э. Тертуллиан писал «верую, ибо абсурдно» – «Credo quia absurdum (est)». Я же ничего абсурдного здесь не вижу. Все как раз очень логично. Ибо вне законов вселенной ничего не происходит. Тертуллиан писал, правда, о человеческой точке зрения, и в этом смысле он был абсолютно прав. Всякие логические, разумные построения, которые человек себе придумывает, чтобы что-то получить от Бога, Бог же, как правило, и разбивает. Это потому, что человеческий разум несовершенен и замыкается, как правило, на выгоду и смысл для себя любимого. Когда этого смысла не появляется, он теряет веру в Бога, поэтому Тертуллиан и говорит, что надо верить, ибо абсурдно, так как смысл непостижим для человека до конца.

Квинт Септи́мий Фло́ренс Тертуллиа́н (155—220)

В своей книге «О плоти Христовой» (De Carne Christi) Тертуллиан буквально так выразил эту мысль: «Сын Божий пригвожден ко кресту; я не стыжусь этого, потому что этого должно стыдиться. Сын Божий и умер; это вполне вероятно, потому что это безумно. Он погребен и воскрес; это достоверно, потому что это невозможно». (Буквально на латыни: «Et mortuus est dei filius; prorsus credibile est, quia ineptum est. Et sepultus resurrexit; certum est, quia impossibile»). То есть сам факт, что люди распяли своего Бога, который пришел к ним с любовью, разве не абсурден? В высшей степени, с человеческой точки зрения!! Но в высшем смысле, божественном, конечно, разумность и логика всегда присутствуют. Только человеку их постичь довольно сложно и без самопожертвования и самоуничижения перед Богом своего разума – это просто невозможно.

Именно поэтому православное богословие упирает на смиренномудрие и мистическое единение с Богом помимо тщетных усилий человеческого рассудка. Так, например, трактует Бога апофатическое богословие в «Корпусе Ареопагитикум» Дионисия Ареопагита (Псевдо-Дионисия) – сборнике трактатов 6-го века н.э., оказавшем колоссальное влияние на все восточное и западное богословие. Где Божественные смыслы определяются как в положительном утверждении свойств и атрибутов, так и в отрицании того, чем Бог точно не является. Апофатическое, то есть «отрицательное» богословие утверждает с логической точки зрения больший объем понятия Бог. Оно не дает Ему конкретных наименований и свойств, утверждая лишь то, чего в Нем нет. Трактаты основаны на определенных Божественных откровениях. Мы же попытаемся здесь объединить по мере наших скромных сил – скудный человеческий разум с тем, что нам сообщает Святое Писание.

Что значит крест?

Крест как орудие наказания широко применялся в древнем мире. Придумали эту казнь, скорее всего, карфагеняне, затем ее переняли римляне. Висеть под палящим солнцем, привязанным, а в некоторых случаях и прибитым к перекладине, пока не умрешь. Человеческая боль – одно из условий того потенциального суда, которым человек судится с Богом. «Испытай то, что испытал я, – говорит человек. – А без этого Ты не имеешь права судить.» И Господь был вынужден пройти через это.

Антон Рафаэль Менгс (1728—1779) «Распятие»

Прежде всего, давайте кратко остановимся на вопросе Боговоплощения. Мы, христиане, приверженцы Никео-Цареградского символа веры, который читаем каждое утро, и где сказано о Христе – «рожденна, несотворенна, единосущно Отцу, Им же вся быша».

Наверное, не многие задумываются над смыслом этих слов. Кто из нас сейчас помнит о христологических спорах 3—5 веков н.э.? Что-то слышали о том, что был такой ересиарх Арий, который отрицал равносущность Христа Богу Отцу, объявляя первого всего лишь человеком, несравненно меньшим Отца. Именно Арию, согласно преданию, надавал заушин святитель Николай Мирликийский на Первом Вселенском соборе. Арианская ересь широко была распространена и после смерти Ария. Одной из ее разновидностей было несторианство, которое также объявляло Христа всего лишь человеком, как сосуд принявшим благодать свыше.

И то, и другое заблуждение было осуждено церковью как ересь, почему и сказано в символе веры о Христе – «рожден, а не сотворен», и только Бог не может быть сотворен, Он не равен тварям земным, Он существует от вечного начала и в Нем все и пребывает, Он сам Творец, «альфа и омега», как говорил про себя Христос, то есть начало и конец всего. Рожден же, значит, что воплощен на Земле через деву, и стал человеком. Таким образом, надо правильно понимать, что Иисус из Назарета – это не праведный человек, не сосуд благодати, пророк, как, скажем, Иоанн Креститель, а Сам Бог, который принял воплощение через деву Марию. Это опять же подчеркивает высокий статус человека вообще в мироздании, раз он может стать сосудом воплощения самого Бога и Творца вселенной.

Господь и сам об этом говорит, отвечая на просьбу апостола Филиппа показать им Отца.

– Столько времени я с вами, и ты не познал Меня, Филипп? Кто Меня увидел, увидел Отца… Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне. (Иоанна,14:9—10)

То есть желающему увидеть Отца, по словам Иисуса, достаточно было посмотреть на Него, Сына Человеческого, как Он часто Себя называл. При этом Господь не говорит, что Он – Отец, Он говорит, что в Нем Отец, а Он в Отце. По человеческой логике Бог – Творец вселенной, чтобы судиться с человеком, должен был принять самую мучительную смерть из тех, что существовала в то время – казнь через крест. Что и пришлось претерпеть Спасителю. Ибо представим себе ситуацию – приходит на Суд Божий человек, который похулил Бога на кресте – ему за это грозят адские муки, а он логично заявляет – «Ты, Господи, Сам повиси сначала с мое, тогда посмотрим, как Ты запоешь». Не будем забывать, что на крест Иисус был повешен уже достаточно избитым и покалеченным. Римская треххвостка – плеть со свинцовыми шариками на концах кожаных ремешков – орудие пытки не лучше креста, и ею избивали Иисуса в Претории достаточно долго. Уже избитому и покалеченному, Иисусу взвалили крест на плечи и заставили тащить на место собственной казни. Но Он не смог этого сделать, ибо ослабел.

Это еще одна характерная деталь, показывающая, что вся эта история – не выдумки. Допустим, что некий адский сочинитель решил придумать историю про Христа, про все, что я писал выше, чтобы одурачить простых смертных, навязав им какого-то мессию из рода Давидова. Он бы, этот выдумщик, вполне мог догадаться о той логике справедливости в споре Бога и человека, которую я описал выше. Он бы придумал воплотившегося Бога, который ходил среди народа и творил чудеса, он бы вполне мог выдумать историю предательства, избиения римлянами. Зная обычаи, он бы описал, как Христос понес свой крест на место казни – ну, а как же иначе, ведь Бог – это Зевс, только побитый, но все равно, могучий мужчина! Все таскали свой крест, и Он потащил. Там ведь было еще двое разбойников, которые тащили свои кресты… Ан нет, в Евангелии мы читаем совсем другое. Христос упал под тяжестью креста, ибо был измучен побоями настолько, что с трудом стоял на ногах. Стража схватила проходившего мимо со своего поля крестьянина Симона Киренеянина, отца будущих апостолов из 70-ти, и заставила тащить крест Иисуса аж до самой Голгофы. Такую деталь не выдумаешь, и их много в Евангелии, стоит только присмотреться.

Например, удивительна еще деталь – Иисус отказался принять болеутоляющий напиток, которые еврейские женщины приносили осужденным из милосердия. Он хотел прочувствовать эту боль до конца. Итак, Господь принял самую мучительную казнь. Но в чем ее мучительность помимо боли? Есть второй аспект, и он не менее важен. Крест – позорная казнь, предназначенная рабам и предателям, людям, отвергнутым обществом, опозорившим себя. Когда позже схватили апостола Павла и хотели распять его, как и Христа, он заявил, что является римским гражданином. Римских граждан на кресте не распинали. Павел был усечем мечем. Распинали восставших рабов, как в случае со Спартаком, презренных разбойников и насильников. Это и в последующие века было расхожим аргументом язычников и талмудистов – как можно верить в Бога, столь позорно повешенного на кресте?

За что же получил Христос этот позор? За то, что делал одно добро и проповедовал спасение человекам. То есть, если захотеть выдумать что-то более несправедливое под солнцем, не получится. Как бы человек не судился и не рядился с Богом за то, что с ним, человеком, поступили несправедливо, но уж несправедливее, чем со Христом, трудно себе представить ситуацию. Да просто невозможно. И ведь многие видели Его чудотворения, многие и исцелились, насыщались хлебами. Где они были все это крестное время? Где видевшие воскрешение Лазаря, где начальник синагоги, чью дочь воскресил Иисус? Почему не кричали в толпе, что это Он – Тот, кто исцелил, кто воскресил, кто накормил? Никто ничего. А почему? Потому что схватят и тебя, и тебя казнят, ибо объявлен богохульником Синедрионом. А это было страшное обвинение, так что даже первосвященник Каиафа порвал на себе одежды, объявляя этот приговор, должно быть, от избытка чувств. Римляне же, осуществлявшие казнь (а большая часть из них была не из Италии, а из окрестных земель – Сирии, Египта, Ассирии) воспринимали Его просто, как клоуна. Странный человек, выскочка, объявивший себя Сыном Божиим и Царем иудейским… Да мало ли таких еще у евреев сумасшедших? Сплетем ему корону из терновника и оденем на голову, как шутовской колпак! Да надаем тумаков, как следует. Вот было отношение римлян.

И все эти плевки и насмешки надо было терпеть! Единственное, чего не мог вытерпеть Христос – так это сострадательного плача еврейских женщин. «Дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших! Ибо, если с зеленеющим деревом такое делают, что с сухим будет?!» (от Луки 23:28—29). Здесь нелицеприятное пророчество о судьбе всего еврейского народа. Оплакивать преступника, осужденного Синедрионом, было запрещено законом, однако женщины Иерусалима преступили его согласно пророчеству «А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце.» (Зах. 12,10)

Представим опять, что некий сказочник сочинил эту историю. Ведут оплеванного Бога на распятие, а женщины Иерусалима, сокрушаясь и горюя, как то свойственно не огрубевшим душой, рыдают и плачут. Тут бы и Богу умилиться и похвалить их за смелость и сочувствие. Христос же реагирует довольно резко: «Не плачьте обо Мне, а плачьте о Себе и о детях ваших…» И дальше идет описание кары Божьей, уже грядущий на народ Израиля. Так что будут жаждать смерти как благодеяния, «тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: прикройте нас!» А это довольно точно психологически – человеку избитому, измученному и преданному не нужно показное сострадание. Слишком поздно сострадать, когда дело сделано. Великое предательство всего народа совершилось, так что уж тут кликушествовать – этим вы вины народа «не замажете». Как это точно и характерно именно для Христа – нелицеприятие!

Кстати, сейчас можно часто услышать мнение, что и не евреи распяли Христа, а римляне. Весьма странное заключение для тех, кто знаком с Евангелием. Разве не Понтий Пилат трижды отказывался выносить Ему смертный приговор, и только по настоянию Синедриона он отпустил Варраву, а не Христа, умыв при этом демонстративно руки? Разве сам суд был не Синедриона и не первосвященники подкупили Иуду, чтобы он предал Христа за 30 серебряников? И не евреи кричали во дворе Пилата «Распни его, распни! Кровь Его на нас и на детях наших!» (Мф. 27,25)?

Все это Господь должен был пережить, в том числе и предательство своего народа. Ведь это тоже часть Замысла – чтобы и «богоизбранный народ», которому ты служил, который называл детьми Авраама, предал тебя и под гиканье и улюлюкание, смешки и плевки наблюдал за твоей позорной казнью. Вместе с тем, надо понимать, что распяли Его не одни евреи. Распял Его весь род человеческий, ибо жертва Христа общечеловечна – она для всех людей. Да и состав римлян, принимавших участие в наказании и распятии Христа – это вся ойкумена, воины со всех уголков Римской империи.

Лишь один разбойник из двух, висевших рядом со Христом, заступился за Спасителя перед похулившим Его собратом по несчастью. Да сотник Лонгин, увидев, как небо смеркается, и земля колышется от смерти Праведника сего, уверовал, что это Господь Сам на кресте. Да юный апостол Иоанн стоял рядом с Богородицей. Вот и все. Остальные же все стояли в отдалении и наблюдали.

Такова была смерть Спасителя. Не находим ничего подобного ни у Будды, ни у Лао-Цзы, ни у кого-либо другого. Даже Кришна и тот погиб от стрелы, поразившей его в стопу, согласно Бхагавадгите. Да еще и под проклятием садху. Весьма банально, надо сказать. Ну а что сказать об отравление грибами, которые бедный крестьянин неправильно приготовил, не желая при этом ничего плохого Будде? Несчастный случай, да и только.

Крестная смерть – совсем другое дело. Такую цену за свое правосудие мог заплатить только Бог, Творец вселенной, то есть Тот, Кто судит, и никто иной. Дабы примириться с человеком в Судах Божиих. Поэтому мы и говорим, что Иисус из Назарета и есть Бог, а не кто-либо еще – мудрец, праведник, святой и тому подобное.

Один интересный аргумент мне доводилось слышать, якобы опровергающий ценность Христовых мук – «но ведь Он знал, что Он Бог! Ему-то было легче!» А вот это интересно, почему же Ему было легче от того, что Он знал, что Он Бог, но при этом должен был вести себя, как человек, а не сокрушать громами и молниями Голгофу с римскими палачами?? Ведь, если мы знаем, что мы дети Божии, что можем унаследовать Царствие Божие, разве крест для нас не испытание, не пытка и не боль? И каждый день – не испытания с искушениями? Да, нам легче от того, что мы можем молиться, но только в этом смысле. Стрелы лукавого мира для нас так же болезненны, как и для атеистов. Так что это всего лишь очередной софистический выкрут. Конечно, никак это не влияет ни на тяжесть выбора, ни на физические и моральные муки. Разве что знание своей божественности укрепляет в вере – так это не чуждо и нам, грешным, ведь все мы – дети Божьи. Так что здесь мы в равной ситуации с Иисусом.