Текст книги "Особенности национального сыска"

В конце концов, будь что будет… Мне надоело вставать, и я решил, что пусть заходит кто угодно и чинит сортиры и телевизоры без моего участия.

Я услышал, что кто-то тихо вошел в помещение, быстро прикрыв за собой дверь. Раздался сдавленный шепот. Видимо, на сей раз гости явились ко мне не в единственном числе.

Шаги направились прямо к спальне, дверь открылась, и чья-то рука, быстро нащупав выключатель, включила свет. Сначала я зажмурился, а через несколько секунд, открыв глаза, с удивлением заметил на пороге молодого человека и девушку. Юноша был одет в костюм, белую рубашку и галстук. На ногах у него красовались модные тупоносые ботинки. Девушка была одета в мини-юбку и белую блузку – классическую одежду секретарш. Они вылупились на меня глазами туземцев, узревших, что на их бамбукового идола справляет малую нужду неверный чужеземец.

Не поднимаясь, я подпер голову рукой и спросил:

– Ну? Я вас внимательно слушаю. Что у вас болит?

Впрочем, это было и так заметно. Молодые люди пришли в пустующий номер с двуспальной кроватью явно с недвусмысленными намерениями.

Первым опомнился вождь племени, молодой человек, который суровым тоном спросил меня:

– Что вы здесь делаете?

– В каком смысле? – спросил я. – По-моему, совершенно очевидно, что я лежу на кровати.

– Я имею в виду, что вы здесь делаете вообще?

– Вообще я здесь должен работать. С сегодняшнего дня это кабинет штатного врача отеля. То есть мой.

Молодые люди смущенно переглянулись, не зная, что им делать дальше.

– А мы… – начал было объяснять парень.

– Да-да, я понял, – прервал я его, стараясь избавить от объяснений. – Вы пришли, не зная, что я тут есть. Ничего страшного… Спать я уже все равно не смогу. Если вас ничего не беспокоит, кроме моего присутствия здесь, я прошу вас откланяться и покинуть меня.

– Извините, – сказал молодой человек, гордо выпрямив голову и, пропустив девушку вперед, вышел из спальни. Он покидал помещение с видом революционера, колыбель сексуальной революции которого была захвачена врагами.

Я поразмышлял еще немного и решил покинуть свой номер, поскольку выдерживать натиск непрошеных гостей у меня уже не было ни желания, ни сил. Пришлось изменить свое решение остаться сегодня в отеле и поехать домой.

Утром следующего дня я, прихватив белый халат, с трудом найденный стетоскоп и прочие врачебные аксессуары, а также некоторые предметы своего гардероба, упаковал это все в большую сумку и отправился начинать первый рабочий день врача-детектива в отель «Астралия».

Зайдя в гостиницу с центрального входа, я заметил, что аптечный киоск уже работает.

Я подошел к нему. Сверху висела табличка «Аптечный киоск „Фатум“. Я подумал, что оно и воистину так – для многих постояльцев и сотрудников отеля он стал просто фатальной неизбежностью. Молодая симпатичная девушка, брюнетка с синими глазами, спросила:

– Вам что-нибудь от желудка?

– Ни слабительное, ни закрепляющее мне не нужно, – улыбнулся я. – Я гостиничный врач, решил просто посмотреть, чем вы торгуете, чтобы знать, что прописать в случае чего.

– Пожалуйста, – улыбнулась мне девушка в ответ.

Я прикупил на всякий случай кое-что из медикаментов, шприцы и бинты и, еще немного пококетничав с продавщицей, поднялся пешком на свой этаж. С тяжелой одышкой я подошел к своей двери, вынул ключ и уже был готов вставить его в замочную скважину, как дверь тихо открылась передо мной. Я совершенно точно помнил, что закрывал ее накануне вечером. Зайдя внутрь, я обнаружил там следы пребывания чужого человека. В комнате стоял пылесос, ведро с водой, на столе лежала мокрая тряпка. Неожиданно сзади раздался грохот сливного бачка.

Я обернулся. Из туалета вышла женщина средних лет в синем халате.

– Ой, здрасте, – смущенно сказала она.

– Добрый день, – ответил я. – Меня зовут Владимир Александрович, я хозяин этого кабинета с сегодняшнего дня.

– А я Раиса Ивановна, – сказала женщина, и ее грубое лицо расплылось в приветственной улыбке. – Я тут у вас убираюсь.

– Продолжайте. Я пока спущусь в ресторан позавтракать, – сказал я. – Вам оставить ключ, или вы привыкли стамеской? – спросил я ее уже на пороге.

– Что-что? – не поняла горничная.

– У вас ключ есть?

– Да, я на вахте взяла один из запасных.

Я спустился вниз и вошел в ресторан. Там уже завтракали некоторые посетители. Я облюбовал один из дальних столиков у окна и, усевшись, дожидался официантки. Ко мне подошла высокая блондинка с довольно приятными формами.

– Что будете заказывать?

– Если у вас есть яичница с беконом, указанная в меню, и джин с тоником, я удовлетворюсь этим.

Официантка вежливо улыбнулась и сказала:

– Подождите минут десять.

Я стал терпеливо ждать, присматриваясь к сидящим. Напротив меня сидела пожилая пара, состоящая из крупной манерной женщины в элегантной шляпке и маленького сухонького старичка, тощего как палка, с аккуратно постриженными усиками и одетого во френч, который был по-сталински наглухо застегнут. За другим столиком сидела другая, уже знакомая мне пара, молодой человек и девушка из племени сексуальных революционеров, чью колыбель я вчера так бесцеремонно занял. Я весело помахал им ручкой, но они подчеркнуто сделали вид, что меня не замечают, и вовсю заработали челюстями.

Кроме того, я отметил среди посетителей ресторана невысокого худого мужчину в форме капитана второго ранга, который активно уплетал, конечно же, макароны по-флотски.

Тут дверь открылась, и в помещение вошел высокий лысеющий мужчина с аккуратно приглаженными остатками волос, одетый с намеком на элегантность. Он с полуулыбкой осмотрел помещение и, остановив свой выбор на одном из столиков, вальяжной походкой, помахивая ручками и склонив голову слегка набок, пошел в моем направлении. Мужчина уселся за соседний столик, отодвинул стул и элегантно сел, приняв позу ожидающего официантку человека.

Наконец она появилась, держа в руках поднос, на котором красовалась моя яичница с беконом и стакан с джином. Официантка подошла ко мне и произнесла уже несколько суховатым, на мой взгляд, тоном:

– Вот ваш заказ.

– Спасибо за скорость, – сказал я, удивленный переменами, произошедшими в поведении официантки.

Блондинка даже не улыбнулась. Я продолжал заигрывать с ней, сказав:

– Я, между прочим, ваш новый коллега, с сегодняшнего дня работаю здесь врачом.

– Очень хорошо, – отозвалась блондинка. – Нашей гостинице очень нужны врачи. Причем разных специальностей.

– Каких же? – удивился я. – Пока что я пришел к выводу, что здесь нужны гастроэнтерологи, терапевты и, возможно, сексологи…

– Вот это точно, – заметила официантка.

– Леночка, примите, пожалуйста, у меня заказ, – раздался слащавый голос лысого хлыща, вошедшего недавно в ресторан.

– И еще, возможно, понадобятся травматологи, – тяжело вздохнув, сказала Леночка, повернувшись к моему соседу.

Я не понял, что она имела в виду, и, пожав плечами, принялся за свою яичницу. Периодически я бросал взгляды на сидящего лысого мужчину и стоящую перед ним официантку. Они о чем-то говорили. Мужчина все время маслено улыбался, женщина отвечала ему скупо и сухо, глядя на него свысока.

Это был классический вариант стареющего уездного ловеласа и уставшей от мужского внимания официантки, прикрывающей подносом то груди, то зад от блудливых мужских рук. «В общем, ничего интересного», – подумал я и предался процессу поглощения пищи. Я уже успел почти прикончить яичницу и выпил почти весь стакан джина с тоником, глядя в окно на апрельское солнце, как неожиданно до меня донесся глухой звук, отдаленно напоминающий бой часов Биг-Бена. Через несколько секунд звук повторился снова и снова. Я уже механически принялся считать удары, потом спохватился и отвел взгляд от окна.

Передо мной открылась странная картина. Официантка Лена вовсю колошматила алюминиевым подносом по голове лысого субъекта. Голова и поднос издавали при соприкосновении те самые звуки, которые напомнили мне бой лондонских башенных часов. Официантка заносила поднос для четвертого удара, надобности в котором не было никакой, так как клиент потерял ориентацию в пространстве уже после второго. Я с максимально возможной для моей комплекции скоростью подбежал к соседнему столику и выхватил у Лены поднос из рук.

– Зачем вы это делаете? – крикнул я.

– Чтобы вы не остались без работы! – яростно ответила официантка, вырывая у меня поднос обратно.

– Вы же ему все мозги вышибете!

– Нет у него там никаких мозгов! – заорала Лена. – Во всяком случае, думает он совсем другой… частью тела.

– Прекратите немедленно это варварство! – продолжал я спорить, вырывая поднос.

– А ты не вмешивайся, придурок, а то и тебе достанется! – не сдавалась Лена.

– Да вы просто мегера! – не выдержал я.

Тут сзади меня раздался глухой звук неудачно приземлившегося человеческого тела. Я обернулся и увидел, что лысый ухажер все же не удержался на стуле и упал на пол, выпустив из рук поднос, и официантка по инерции отлетела в сторону. Я нагнулся к пострадавшему, чтобы оценить полученный им ущерб в результате неудачного флирта, как вдруг по моему затылку пробежал легкий ветерок. Я уже начал соображать, чем это вызвано, но ответ пришел сам собой в виде подноса, который опустился на мою бедную голову. Я услышал уже знакомый мне звук боя курантов. Он на сей раз сопровождался разноцветными кругами, которые поплыли у меня перед глазами и категорическим отказом ног удерживать мое тело в вертикальном положении. Я моментально очутился на четвереньках.

Я видел перед собой лишь несколько пар ног, которые окружили меня через некоторое время, и услышал комментарии каких-то остряков о том, что я похож на бультерьера перед схваткой и что мой зад слишком крупноват для того, чтобы в такой позе выглядеть изящно. Наконец передо мной возникли две новые пары ног – в синих брюках и в черных с лампасами. Крепкие руки ухватили меня под мышки, оторвали от пола и поставили на ноги.

Сквозь легкий туман я разглядел, что меня держат в человечьей позе, не позволяя вернуться к обезьяньей, швейцар Борис Арнольдович и сантехник Михалыч.

– Владимир Александрович! – произнес швейцар. – Как ваше самочувствие?

– Михалыч, – сдавленным голосом произнес я. – Там на моем столе остатки джина. Принеси, пожалуйста.

– Понял, – ответил сантехник, и через несколько секунд стакан был уже у меня в руках.

Я разом выпил его содержимое и почувствовал себя значительно лучше. Порция адреналина влилась в кровь, и я уже осмысленным взглядом оглядел окружавшую нас толпу людей и скомандовал:

– Так, Арнольдович! Толпу – рассеять, посторонних – удалить! Михалыч! Пациента поднять и ко мне в кабинет!

Я глянул на официантку, которая испуганно смотрела на меня, прижав к груди поднос.

– Официантку тоже ко мне в кабинет.

И добавил:

– И чтобы через пять минут здесь был полный порядок.

Видимо, в моем голосе было нечто такое, что заставило всех повиноваться, так как Арнольдович, отпрянув от меня, танком устремился в толпу, и через несколько минут люди рассеялись по столикам или покинули ресторан. Михалыч водрузил на свое плечо постанывающего лысого и поволок его к выходу.

– Ну, а ты что стоишь? – прикрикнул я на Лену, которая стояла в прежней позе. – Четвертый этаж, сорок четвертая комната, быстро!

«Ну и дела творятся в этой гостинице!» – подумал я про себя. Без поллитры точно не разберешься. Последняя мысль мне показалась настолько удачной и своевременной, что я отправился в бар за спиртным.

Поздоровавшись с Юрой, я категорически за-явил, что приказ директора на меня не распространяется и что об этом он может проконсультироваться у Челобанова лично. Я купил бутылку шотландского виски и отправился к себе.

Поднявшись, я обнаружил, что сантехник вместе с горничной уже уложили клиента на мою кровать, а официантка с прежним испуганным видом сидела в углу, положив поднос на колени.

Бросив на нее взгляд, я поставил виски на стол и отправился в спальню.

– Всем немедленно покинуть помещение, – командным голосом сказал я.

Сантехник и горничная тут же выполнили приказание и исчезли в большой комнате. Я же осмотрел голову лысого и обработал ее имевшимися у меня подручными средствами. Помазал йодом место, куда приземлился поднос, налепил пластырь и оставил пациента в покое.

Войдя в большую комнату, я обнаружил, что Михалыч, сидя за столом, любовно вертит в руках бутылку виски. Я тут же отнял у него бутылку и поставил ее в шкаф. Михалыч насупился.

– Пациент в тяжелом состоянии, возможно, при смерти, ему необходим покой и тишина. Ты, Михалыч и вы, Раиса Ивановна, покиньте помещение. А вы, – обратился я к официантке, – останьтесь. Мне необходимо с вами поговорить.

Как только сантехник и горничная покинули помещение, я сел за стол и пригласил устраиваться перед собой Лену.

– Я сделал все возможное для сохранения жизни и здоровья пациента, – сказал я, – но должен знать причину конфликта.

Логика этого утверждения была несколько своеобразна, но в силу своей эмоциональной возбужденности блондинка проглотила его.

– А что мне говорить-то? – прикладывая платочек к лицу, проговорила она.

– Говори, дурища, какого хрена ты его чуть не прибила! – заорал я, треснув ладонью по столу. – И убери к чертовой матери свой поднос, у меня от одного его вида голова начинает болеть!

ГЛАВА 3

– Да он сам меня достал, липучка хренова! – вопила что есть мочи Лена.

– И что, это повод для того, чтобы бить человека по башке? Подумаешь, за попку ущипнул!

– Вот так вот! – взорвалась Лена. – Все вы, мужики, такие сволочи…

И тут же разревелась, видимо, в полной мере осознав справедливость своих слов.

– У вас только одно на уме, – продолжила Лена. – Но этот – этот вообще нечто… Он какой-то шизанутый. Пристал ко мне, как банный лист, прохода не дает. Я уже к директору собиралась. С ним заведующая ресторана два раза беседовала, а ему все по хрену, он все равно продолжает. Ходит за мной и несет какую-то ересь…

– Какую ересь? – спросил я.

– Что он ничего не может с собой поделать, что его влечет ко мне, что я ему снюсь по ночам.

– Ну и хорошо, – сказал я. – Может быть, он влюблен!

– Да? – проорала Лена с вытаращенными глазами. – И при этом заявляет, что я ему особенно нравлюсь в позе ра… Ну, в общем, говорит всякую чушь.

– Да? – удивился я.

– Говорит, что даже видел меня в разных позах, только не может вспомнить где.

– А что, у него была такая возможность?

– Да ну вас к черту! Не было у него ничего! А он утверждает, что было.

Лена снова начала размазывать платком поток слез, хлынувших из ее глаз.

– Ну что ж, у человека на редкость образное мышление, – задумчиво произнес я, глядя на дверь спальни.

– Последние три дня он словно взбеленился, – продолжила Лена. – Куда ни пойду – он тут как тут.

– Кто он? – спросил я, отрывая взгляд от двери.

– А я откуда знаю?! Хрен с горы, постоялец какой-то. Две недели тут живет, видимо, один из тех, кто на наших серных водах свои геморрои лечат. Знаю только, что его Алик зовут.

Неожиданно дверь номера открылась, и в нее ворвался Санчо в сопровождении сантехника, секретарши и горничной Раисы Ивановны.

– Так, я все понял, все понял, – энергично произнес Челобанов. – Моему терпению пришел конец, мне это надоело. Этот бардак надо прекращать в корне и самым решительным образом. Ольга! Пиши! Немедленно! Приказ!

Секретарша меланхолично раскрыла блокнот и приготовилась внимать шефу.

– Так, эту дуру, – он указал на Лену, – уволить с сегодняшнего дня. Этого козла, кстати, где он? – Челобанов вопрошающе посмотрел на меня.

– В спальне, – коротко ответил я.

– Этого козла в спальне выкинуть из отеля сегодня же на х…! Стоп, «на х…!» вычеркни, – повернулся он к Ольге.

Секретарша аккуратненько стала зачеркивать у себя в блокноте слова.

– Вот так! Вы мне все надоели! Все!!! Разбаловались к чертовой матери… – бушевал Челобанов.

Его слова оборвал вой волчицы, потерявшей супруга. Он исходил от сидевшей рядом со мной Лены.

– Сергей Ан-то-но-вич! – завопила она. – Не ви-но-ва-тая я!!! Он сам ко мне пристал…

– А подносом по кумполу он тоже сам себя отхлестал? Да заодно и нашего нового сотрудника… Так, да? – яростно вопрошал Челобанов. – Нет, всех выгоню к чертовой матери!

Я понял, что ситуация накаляется, и, чтобы избежать массового падения голов с плеч, решил подставить себя под удар.

– Сергей Антонович, – обратился я к нему.

– Да! – волчком повернулся ко мне Челобанов.

– Может быть, мы все-таки успокоимся и не спеша поговорим о делах наших скорбных? У меня есть информация, говорящая о том, что здесь не все так просто. Возможно, она касается общих проблем отеля.

– Да? Хм. – Челобанов кашлянул. – Очень хорошо, очень хорошо…

Он повернулся на каблуках к стоящим без движения, подобно каменным идолам, горничной, сантехнику и секретарше и начал кричать:

– Так, почему стоим?! Почему все стоят?! Почему никто не работает?! Быстро все работать! У вас у всех должно быть полно работы! Если у вас нет работы, я вам добавлю работы! Все наши дела идут плохо потому, что все плохо работают!

Слова Санчо подействовали сильнее урагана, и через три секунды зевак как ветром сдуло.

– Я вас внимательно слушаю, – сказал Челобанов, взяв стул и подсев к нам с Еленой.

– Леночка, вы тоже можете быть пока свободны, – сказал я.

Официантка встала, взяла с пола свой поднос и вопросительно посмотрела на директора.

Директор, обхватив руками колено, молча сидел к ней боком. Наконец он бросил молниеносный взгляд на официантку и, кивнув в сторону двери, произнес:

– Пс-с!

Лена быстро засеменила на своих длинных стройных ногах к выходу.

– Сергей Антонович, ситуация неоднозначна, – сказал я. – Полагаю, что вы поспешили с вашим решением.

– Аргументы? – тут же отреагировал Челобанов.

– Все дело в том, что, по той информации, которую я получил от официантки, в соседней комнате лежит, скорее всего, психически больной человек. В противном случае мы имеем дело с совершенно странным явлением, не часто встречающимся в нашей жизни.

Я рассказал Челобанову о странных видениях лысого постояльца по имени Алик и о его оригинальной методике ухаживания за женщиной.

– Скажите, Сергей Антонович, – спросил я, – вам когда-нибудь приходило в голову подойти к женщине и начать ухаживать за ней, используя подобную аргументацию, связанную с эротическими позициями?

Челобанов сморщил лоб и задергал левой бровью, вспоминая, видимо, эпизоды своей жизни. Через несколько секунд его мозговой компьютер, пробежав по всем многочисленным файлам любовной директории винчестера, выдал в командной строке ответ, что такой файл не найден. Что Челобанов и подтвердил в словесной форме:

– Нет, не приходило.

– Я полагаю, есть смысл послушать пострадавшую сторону, – заметил я.

– Но как это сделать?! – воскликнул Челобанов. – Он, говорят, без сознания и чуть ли не при смерти.

– Кто это вам сказал?

– Сотрудники – сантехник и горничная. Они ссылались при этом на вас.

– Бросьте вы, все это ерунда, – отмахнулся я. – У него легкое сотрясение мозга, и через два дня он будет в полной форме. Может быть, останется лишь шишка на голове. Да и той через неделю не будет…

Я поднялся со стула и прошел в спальню. Вынув из саквояжа маленький пузырек с нашатырным спиртом, я открыл его и поднес флакончик к носу лысого. Алик нервно задергал носом, резко отдернул голову и открыл глаза.

– Ну вот, все нормально, – констатировал я.

Алик смотрел на нас и на окружающую обстановку слегка удивленным взором.

– Где я? – спросил он.

– Не волнуйтесь, – произнес я. – Вы в надежных руках, и если вы сейчас нам все откровенно расскажете, мы гарантируем вам, что не будем раздувать это дело.

– Какое дело? – испуганно спросил Алик.

– Как это какое?! – делано-удивленно спросил я. – Полчаса назад вы прилюдно пытались изнасиловать официантку. Этому есть масса свидетелей, пострадавшая понесла тяжелый моральный ущерб.

– Минуточку, минуточку! – услышал я голос Челобанова сзади себя.

Я резко повернулся к нему и, выразительно моргнув, произнес:

– Да, Сергей Антонович, в основном моральный… И тем не менее, она грозится подать в суд и сегодня же отослать письма близким этого джентльмена, – я указал на Алика, – с подробным описанием его действий.

Челобанов бросил быстрые взгляды на Алика и на меня.

– Но если этот господин расскажет нам откровенно всю историю своих отношений с нашей официанткой, то мы пойдем ему навстречу и уговорим Елену не поддаваться крайностям, – сказал я.

– Да, да! Мы ее уговорим! – нервно согласился Челобанов. Но только пусть сейчас же! Пусть он немедленно расскажет нам всю, абсолютно всю правду!

– Господа, – откашлявшись, вялым голосом произнес Алик. – Я вас умоляю, не надо говорить такие ужасные вещи! Я вам все расскажу, только не надо раздувать никаких историй и отсылать писем моей жене и родственникам.

– Ах, так вы еще и женаты, милейший! – закатил глаза к потолку Челобанов. – Да вы просто развратник, батенька! Это же надо такое придумать – у всех на виду, в ресторане устроить такое!

– Никакой я не развратник! – Алик вскочил и сел на кровати. – Я нормальный мужик, я просто в отпуске… Я что, не имею права отдохнуть с женщиной?

– Право вы имеете, но не в моем ресторане, черт вас дери, и не подобным извращеннным образом! – выпалил Челобанов.

– Мужики, вы поймите, – Алик как-то погрустнел и задумался, – я сам не понимаю, что со мной происходит. Меня к этой бабе как сила какая-то тянет. Я ее во сне голой вижу. Смотрю на нее в ресторане – вижу ее голой, смотрю телевизор – снова вижу голой. А знаете, как она хороша в позе раком?

– Да знаем, знаем! – отмахнулся Челобанов.

– Вот видите, сами знаете, а меня осуждаете! То есть вам можно, а мне нельзя! – у Алика было полное ощущение, что он поймал директора на слове.

– Не понял, – округлил глаза Челобанов и повернулся ко мне. – Что он имеет в виду?

Тут до него наконец дошло, и он раздраженно сказал:

– Да я не в этом смысле! Я хотел сказать, мы знаем, что она вам снится.

– Скажите, – обратился я к Алику, – а у вас раньше наблюдались подобные явления? Я имею в виду, другие женщины в других городах, других местах, являлись вам в таком виде?

– В том-то и дело, что нет! – горячо заявил Алик. – Это у меня впервые. За всю жизнь никогда такого не было. Ну, не дала одна – не беда, другая даст… А здесь все по-другому.

– Ага, понимаю, – ответил Челобанов и тут же, посмотрев на меня, спросил: – И как вы это объясните?

Я задумался и через некоторое время ответил:

– Вопрос сложный. Вообще-то, налицо признаки старинной болезни под названием «седина в бороду»… Хотя не скрою, что случай нестандартный.

– Так, хорошо, – подумав пару секунд, произнес Санчо. – Будем считать, что инцидент исчерпан. Но к вам у меня будет убедительная просьба, – он посмотрел на Алика, – сегодня же покинуть наш отель, чтобы избавить вас от подобных видений, а нас от проблем в связи с этим.

Алик грустно кивнул головой. Мы помогли ему подняться и выйти из номера.

Мы спустились в кабинет Челобанова. В приемной нас кроме секретарши ожидала официантка Лена, которая сидела в грустной позе, подперев лицо руками. Пресловутый поднос лежал у нее на коленях.

– Зайди ко мне, – буркнул ей Челобанов и юркнул в свой кабинет.

Елена поднялась и уже готовилась было войти в кабинет с подносом, но поймала мой выразительный взгляд и положила все же это оружие пролетариата на диван.

– В общем, так, – скомандовал Челобанов, усаживаясь за стол и глядя на Лену. – Ты это…

Он хотел было что-то сказать, но, подумав чуть-чуть, махнул рукой и бросил:

– Короче, иди работай.

Официантка просияла и птицей выпорхнула из кабинета.

– Черт-те что творится! – выдохнул Челобанов, как только дверь за официанткой закрылась.

– Сергей Антонович, дайте мне время, и я постараюсь разобраться с проблемами вашего отеля, – успокоил я его. – Давайте вернемся к нашему делу. Насколько я понял, вы проверили водопровод и качество пищи.

– Да-да, и заметьте, лично! Этим и поплатился. Мой зад, извините, болит от усиленной работы.

– Тут есть некая несостыковка – вы утверждаете, что ничего не нашли, но все же заболели. Значит, источник инфекции находится где-то еще…

– В том-то и дело, что где-то еще! Не могу же я проверять каждую пепельницу! Для этого я вас и нанял. В общем, работайте, работайте, Владимир Александрович. Мне нужны скорейшие результаты. Сегодня еще двух моих горничных понос приковал к унитазам.

– Скажите, в отеле среди персонала есть какие-то обиженные люди, которые могли бы сделать это намеренно?

– И да и нет, – моментально отозвался Челобанов. – Как вы уже заметили, я довольно жесткий руководитель. А как иначе?! У меня в руках большой хозяйственный механизм и он должен функционировать бесперебойно! Да, регулярно кого-то приходится наказывать, кого-то миловать. Сегодня он недоволен, завтра – доволен. Словом, нормальная жизнь, нормальная работа.

– Ну что ж, я все понял.

Я встал с места и направился к двери.

– Кстати, – остановил меня у порога Санчо, – если результат будет достигнут достаточно быстро, я гарантирую вам премиальный фонд вдобавок к тем условиям, которые мы обговорили.

– Спасибо, но пока об этом рано, – улыбнулся я.

Завернув за угол, я чуть не свалил тележку, которую везла перед собой горничная Раиса Ивановна. На тележке стояли несколько графинов с водой и лежала стопка чистого постельного белья.

– Извините, – сказал я.

– Ну что вы, это вы меня извините, – ответила мне горничная, поправляя чуть не упавший комплект белья. – Вам постельку я уже сменила.

Я поблагодарил ее и отправился в номер. Первым делом открыл шкаф, достал оттуда бутылку виски и, вскрыв ее, налил себе большую порцию. Напиток был божественен. Понаслаждавшись его вкусом в течение минут десяти-пятнадцати, я аккуратно закрыл бутылку и убрал ее обратно. Нервы слегка успокоились, и я решил устроить себе небольшой дневной отдых, прошел в спальню и улегся на только что застеленную кровать.

«Ну и отель!» – подумал я, вытянувшись на кровати. Клиенты дрищут и пристают к персоналу, персонал тоже дрищет и отбивается от клиентов подносами. При всем при этом какая-то скотина подкладывает слабительное в пищу и в воду, отравляя и тех и других… Я закрыл глаза и погрузился в дрему.

Передо мной возникла химическая лаборатория и длинный ряд пробирок, которые двигались по конвейеру мимо небольшого краника, из которого лилась какая-то белая мутная жидкость. Неожиданно пробирки стали принимать какие-то причудливые формы и в конце концов превратились в графины. Какие-то люди в синих халатах через проем, напоминавший окно раздачи в столовой, забирали их с конвейера, и дальше стеклянная посуда исчезала в неизвестном направлении.

Откуда-то из-за стены послышался противно-тягучий голос Раисы Ивановны:

– Владимир Александрович! А постельку-то я вам застелила чистенькую!

Я открыл глаза и встал с постели. «Нет, без поллитры тут точно не разберешься!» – подумал я и направился к заветной бутылке виски. Достав ее, я снова налил большую порцию виски в стакан и выпил ее. И тут я заметил, что на моем столе появился новый предмет. На кружевной салфетке стоял графин с водой и стакан, из которого я и пил виски. Графин был точно такой же, какие везла в своей тележке горничная Раиса Ивановна. Я спрятал бутылку виски в шкаф и отправился задавать горничной возникшие у меня вопросы.

Раису Ивановну я отыскал в одном из номеров своего этажа. Номер был пуст, похоже, что отсюда недавно съехали постояльцы, которые, вполне возможно, разочаровались в санитарно-эпидемиологической обстановке в отеле.

– Раиса Ивановна, а что у вас здесь? – начал я без преамбул.

– Где? – недоуменно спросила Раиса Ивановна.

– В графинах.

– Вода, – так же недоуменно ответила она.

– Какая вода? – не унимался я.

– Кипяченая! – с неким вызовом ответила горничная. – Только кипяченая!

– А где вы ее берете?

– В титане. Он у нас в подсобке на третьем этаже.

– И вы что, каждый день разносите клиентам кипяченую воду?

– Нет, что вы! Воду в графинах и постель мы меняем или вновь въехавшим, или долго живущим раз в неделю, вместе со сменой постели.

– А что, в этом номере сменился постоялец? – спросил я.

– Да, только что въехал какой-то командированный с Алтая.

Я стремительно выбежал из номера, чуть не столкнувшись с каким-то пузаном, который туда входил. Видимо, это и был только что въехавший алтаец. Спустившись на третий этаж, я отыскал среди табличек надпись «Прачечная» и, постучавшись, зашел в комнату. На меня сразу уставились две пожилые женщины в синих халатах технического персонала отеля, которые занимались тем, что пили чай. Я молча осмотрел комнату и обнаружил упомянутый Раисой Ивановной титан в углу. Он стоял на столе, рядом же с ним на полке красовались несколько графинов.

– Здравствуйте, – сказал я.

Женщины молча кивнули и поставили чашки на стол.

– Кипяченая вода здесь? – кивнул я в сторону титана.

Они так же молча кивнули.

Я подошел к титану, взял с полки графин и налил воды. Женщины продолжали удивленно наблюдать за моими действиями. Я закрыл кран титана и направился с графином к двери. Уже открыв ее, повернулся и весело спросил:

– Чай пьете?

Женщины снова молча кивнули.

– А воду брали в титане?

– Угу, – ответила одна из женщин.

– Если что, заходите ко мне.

Женщины, раскрыв рот, молча переглянулись и снова кивнули. Я взял с полки полотенце, обмотал им графин, чтобы никто не видел, что именно я несу, и вышел из прачечной.

Я спустился на первый этаж, направляясь к выходу из гостиницы. Швейцар Арнольдович, как всегда, смотрелся памятником, который одели в фуражку и лампасы. Я хитро подмигнул ему. Видимо, я уже стал для него своим, поскольку он наградил меня в качестве ответа одобрительным кивком своей бычьей шеи.

Выйдя на улицу, я тут же поймал такси и отправился в Волжское УВД, во дворе которого располагалась биохимическая судебная экспертиза. Там работал экспертом мой друг-однокашник по институту Георгий Петров, которому иногда помогал младший брат Михаил.

Я открыл дверь и вошел в комнату. Георгий, невысокий блондин в очках с металлической оправой, был на месте и что-то писал за столом.

– Привет, Жора, – произнес я и поставил перед ним графин с водой, размотав полотенце.

– Здравствуй, – удивленно глядя на графин, ответил Петров. – Это что, подарок?

Петров взял в руки графин и начал его рассматривать.

– Для самогона жидкость слишком прозрачная, а водку в такие графины сейчас не наливают, – заметил он.

– Это подарок, – сказал я. – В смысле графина. Что же касается его содержимого, то его необходимо подвергнуть экспертизе.

– А что это? – Петров стал посматривать на меня как на сумасшедшего.

– Вообще-то, здесь кипяченая вода, – честно сказал я. – Но я подозреваю, что сюда что-то подмешали. Даже могу сказать, что именно: слабительное – фенолфталеин или что-нибудь в этом роде.