Текст книги "Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е – 1950-е гг.)"

Владыка Анастасий выступил в качестве руководителя оппозиции против предложенных Константинопольским Патриархом радикальных реформ, кроме изменения календаря на совещании рассматривались вопросы о второбрачии священников, женатом епископате, отказе от подвижного круга церковных праздников, седмичного распорядка дней, сокращении богослужения, ослаблении постов, разрешении клирикам ходить в мирской одежде, стричь волосы и брить бороды и т. д. Обсуждался также вопрос о возможности объединения с Англиканской Церковью. В результате выступлений архиепископа Анастасия от проведения значительной части намеченных преобразований отказались[104]104
  Троицкий С.В. Будем вместе бороться с опасностью // Журнал Московской Патриархии (ЖМП). 1950. № 2. С. 37, 46–47; Јеромонах Сава (Јањић). Екуменизам и време апостасије. Призрен, 1995. С. 11


[Закрыть].

На первом же заседании 10 мая Владыка Анастасий заявил, что не имеет «определенных инструкций по календарному вопросу от русских карловацких иерархов». На четвертом заседании, после завершения выступления Константинопольского Патриарха, архиепископ Анастасий указал на возможные негативные последствия, которые породит календарная реформа. Изменение системы времяисчисления приведет к соблазнам в Поместных Церквях, считал архиепископ, но в наибольшей степени эта проблема затронет Иерусалимскую Православную Церковь, которую русский православный народ привык воспринимать как защитницу и хранительницу православных традиций. В этом случае Владыка Анастасий подразумевал возможные смущения православных паломников, увязывавших схождение Благодатного огня на Гробе Господнем с исчислением дня празднования Пасхи по юлианскому календарю. Архиепископ также отметил возможные совпадения дней празднования христианской и иудейской Пасхи в случае перевода Пасхалии на новый календарный стиль[105]105
  Слесарев А.В. Участие архиереев Русской Правосл. авной Церкви Заграницей в работе Всеправославного Конгресса 1923 г. С. 6–7.


[Закрыть].

Когда на шестом заседании обсуждался вопрос второбрачия духовенства, вопреки мнению большинства участников заседания, архиепископ Анастасий выступил с заявлением о том, что допущение второбрачия для священнослужителей может рассматриваться как нарушение канонического порядка. Архиепископ сообщил о том, что данный вопрос рассматривался на Предсоборном Присутствии 1906 г. и на Всероссийском Поместном Соборе 1917–1918 гг., где после состоявшихся обсуждений решение о второбрачии клириков так и не было принято. По словам Владыки, основанием к тому стала убедительная позиция известного православного канониста епископа Далматинско-Истринского Никодима (Милаша). Архиепископ Александр (Немоловский) заявил о своем полном согласии со словами Владыки Анастасия, отражавшими общую позицию Русской Православной Церкви[106]106
  Там же. С. 8–9.


[Закрыть].

В дальнейших заседаниях конгресса архиепископ Анастасий (Грибановский) участия не принимал и не подписал ни одного его определения. В современной российской историографии существует мнение о том, что «архиепископ Анастасий, приняв участие только в четырех заседаниях из десяти, покинул собрание в знак протеста»[107]107
  Священник Александр Мазырин, А.А. Кострюков. Указ. соч. С. 270.


[Закрыть]. Однако Владыка Анастасий покинул Константинополь после активнейшего участия в шестом заседании для того, что принять участие в работе Русского Зарубежного Архиерейского Собора. Как известно, Собор открылся 31 мая 1923 г. в г. Сремски Карловцы (Королевство сербов, хорватов и словенцев)[108]108
  Кострюков А.А. Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов. С. 170.


[Закрыть]. В отличие от Владыки Анастасия архиепископ Александр, также отставая позицию Русской Церкви (хотя и не так активно), принял участие в работе конгресса до конца.

На седьмом заседания 30 мая Владыка Александр в своем меморандуме заявил о несогласии с представителями Сербской и Румынской Церквей по вопросу допущения второго брака для духовенства и сослался на авторитет Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг., не санкционировавшего пересмотр сложившихся канонических норм. По мнению архиепископа, ревизию церковного законодательства в области брачного права духовенства мог провести только Вселенский Собор. После завершения выступления архиепископа Александра слово взял Патриарх Константинопольский Мелетий. Не согласившись с позицией русского иерарха, он заявил о том, что решение о допущении второбрачия для клириков должно носить канонический характер, а не быть проявлением икономии (т. е. ослаблением действия канонов). Владыка Александр высказал свое несогласие и с предполагавшимся разрешением на вступление в брак клириков уже после их хиротонии. В конце седьмого заседания архиепископ призвал собравшихся осознать катастрофическое положение Русской Православной Церкви в советском государстве, не позволившее ей принять полноценное участие в конгрессе и основательно изложить собственную позицию по обсуждаемым вопросам[109]109
  Слесарев А.В. Участие архиереев Русской Православной Церкви Заграницей в работе Всеправославного Конгресса 1923 г. С. 10–11.


[Закрыть].

На девятом заседании, 5 июня, состоялось принятие решения о проведении реформы православного церковного календаря. При этом, согласно определению конгресса, предполагался перевод на новый стиль как неподвижных праздников православного месяцесловия, так в перспективе и подвижного Пасхального цикла. К составлению новых Пасхальных таблиц предполагалось привлечь обсерватории Афин, Белграда, Бухареста и Пулкова (под Петроградом). Также констатировалась потенциальная допустимость установления празднования Пасхи в качестве неподвижного праздника в том случае, если этот день будет иметь научное подтверждение.

Затем участники конгресса утвердили постановления о дозволении второго брака для вдовых священников и диаконов, о допущении практики вступления в брак клириков после хиротонии (за исключением монашествующих), о проведении в 1925 г. празднования 1600-летия I Вселенского Собора, о нижней границе возраста рукополагаемых в сан диакона – 21 год, в сан пресвитера – 24 года, в сан епископа – 30 лет и для постригаемых в монашество – 25 лет, о дозволении клирикам стрижения волос и ношения светской одежды за пределами храмов, о сохранении канонических определений относительно препятствий к браку и дозволении Соборам Поместных Церквей проявлять икономию в данном вопросе, о допущении практики переноса празднований святых с будних дней на ближайшие воскресные дни, о необходимости ориентации на 64 Апостольское правило, предполагающее пост только в Великую Четыредесятницу, среду и пятницу[110]110
  Там же. С. 12–13.


[Закрыть].

Эти определения носили временный характер и могли быть применяемы в церковной практике до принятия решений по данным вопросам Всеправославным Собором, при этом Константинопольской Патриархии поручили взять на себя инициативу по его созыву. Архиепископ Александр поставил свою подпись под всеми определениями, хотя ранее против принятия некоторых из них открыто возражал. Видимо, русский архиерей решил пойти на определенные временные уступки, чтобы добиться главных целей – объявления неканоничными решений Второго обновленческого Собора в Москве, отклонения претензий Константинопольского Патриархата на подчинение ему всей православной диаспоры, а также наиболее пререкаемых «реформ» вроде женатого епископата.

Патриарх Мелетий на том же девятом заседании предложил к обсуждению вопрос юрисдикционной принадлежности православной диаспоры. Инициирование обсуждения вопроса о признании за Константинопольским Патриархатом прав на возглавлении православной диаспоры преследовало цель легитимации на всеправославном уровне изданного 1 марта 1922 г., упоминавшегося соответствующего Томоса. Без достаточных оснований апеллируя к 28-му правилу IV Вселенского Собора, Мелетий IV доказывал исключительное право Константинопольского Патриархата на духовное возглавление всех православных епархий, находившихся за пределами границ Поместных Церквей. В частности, в качестве возможного средства к устранению существующей в Северной Америке разобщенности он предложил учреждение там экзархата Константинопольского Патриархата.

При обсуждении этого вопроса Мелетий IV не смог проигнорировать мнение Владыки Александра, ранее управлявшего русской Северо-Американской епархией Русской Цекви. Согласившись с актуальностью проблемы, архиепископ призвал участников конгресса принять во внимание положение, в котором находилась Русская Православная Церковь. По его мнению, согласие проживавших в Америке русских на переход в юрисдикцию Константинопольского Патриархата будет равнозначно предательству находившегося под арестом Патриарха Тихона. В качестве временной меры архиепископ Александр рассматривал потенциальную возможность назначения на четырехлетний срок русского архиерея в качестве экзарха Константинопольского Патриархата. Однако в связи с трагическими событиями церковной жизни в России реализация подобного сценария представлялась ему преждевременной. Практическое разрешение вопроса разобщенности американских православных Владыка Александр усматривал в усилении взаимодействия русских и греческих иерархов. Возобновление обсуждения вопроса о юрисдикционном подчинении православной диаспоры произошло на десятом заседании, 6 июня, но после обмена мнениями он был вообще снят с повестки дня. Несомненно, что именно позиция архиепископа Александра предопределила отклонение конгрессом инициативы Мелетия IV по признанию законным подчинения Константинопольскому Патриархату всей православной диаспоры[111]111
  Слесарев А.В. Участие архиереев Русской Православной Церкви Заграницей в работе Всеправославного Конгресса 1923 г. С. 14–15.


[Закрыть].

Десятое заседание стало успешным для Русской Православной Церкви и в другом отношении. Митрополит Черногорский Гавриил (будущий Сербский Патриарх) напомнил собравшимся о прозвучавшем во время второго заседания предложении архиепископа Анастасия принять от лица конгресса официальное обращение в поддержку Патриарха Московского и всея России Тихона. После обсуждения вопроса постановление о церковной ситуации в Советской России все-таки было принято. Согласно его тексту обновленческий «Второй Поместный Всероссийский Собор» именовался церковнонародным собранием, а его решения, в том числе и относительно низложения Патриарха Тихона, объявлялись неканоничными. Конгресс выразил глубокое сожаление в связи с произошедшим и «сердечное сострадание исповеднику Патриарху», заявив, что «все мировое Православие считает его исповедником». В тексте определения содержались призыв ко всему христианскому миру приложить усилия к освобождению Предстоятеля Русской Православной Церкви и направить обращение к Патриарху Константинопольскому с просьбой о рассмотрении совместно с другими Поместными Церквями церковной ситуации в России[112]112
  Междуправославная конференция в Константинополе. С. 9; Viscuso P. A quest for reform of the Orthodox Church: the 1923 Pan-Orthodox Congress. Berkeley, 2006. P. 185–195.


[Закрыть].

Всего состоялось 11 заседаний конгресса. Его работа завершилась 8 июня. Обращаясь на последнем заседании к собравшимся, архиепископ Александр (Немоловский) положительно отозвался о прошедшем конгрессе и выразил слова благодарности инициировавшей его Константинопольской Патриархии. В завершении своего выступления Владыка Александр поблагодарил Вселенский Патриархат и Всеправославный конгресс за небезразличие к положению Русской Православной Церкви и Святейшего Патриарха Московского и всея России Тихона[113]113
  Слесарев А.В. Участие архиереев Русской Православной Церкви Заграницей в работе Всеправославного Конгресса 1923 г. С. 16–17.


[Закрыть]. Принятие конгрессом постановления о положении Русской Церкви действительно имело положительное значение и, возможно, сыграло какую-то роль в свобождении из-под ареста Патриарха Тихона в конце июня 1923 г.

Однако многие решения конгресса не были усвоены в канонической практике ни одной из Поместных Православных Церквей. Более того, авторитет самого конгресса впоследствии был поставлен под сомнение Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской, Русской и Сербской Церквами[114]114
  Якимчук И.З. Всеправославный Конгресс // Православная энциклопедия. Т. 9. М., 2005. С. 683.


[Закрыть].

Еще до завершения работы конгресса на проходившем 4 июня 1923 г. заседании Русского Зарубежного Архиерейского Собора его участники не сочли возможной реализацию в церковной жизни российской диаспоры инициативы Всеправославного совещания по реформе церковного времяисчисления и допущению второбрачия для духовенства[115]115
  Определения Собора Архиереев Русской Православной Церкви заграницей. По вопросу о реформе православного календаря // Церковные ведомости. 1923. № 13–14. С. 1–2.


[Закрыть]. Со второй половины июня официальный орган Архиерейского Синода журнал «Церковные ведомости» начал публикацию критических материалов в отношении проекта реформы церковного календаря, решения о второбрачии вдового духовенства и притязаний Фанара на подчинение всей православной диаспоры[116]116
  Махароблидзе Е. Несколько мыслей по поводу нового стиля в Православной Церкви // Церковные ведомости. 1923. № 15–16. С. 10–13; Троицкий, С. Догматический смысл запрещения второбрачия священнослужителям // Церковные ведомости. 1923. № 15–16. С. 13–16; № 17–18. С. 13–16; Троицкий С. Юрисдикция Цариградского патриарха в области диаспоры // Церковные ведомости. 1923. № 11–12. С. 7; № 17–18. С. 8–12.


[Закрыть].

В конце июля Зарубежная Русская Церковь заметно ужесточила свое отношение к Всеправославному конгрессу, основанием к чему стало получение митрополитом Антонием (Храповицким) копии послания Патриарха Александрийского Фотия на имя Патриарха Антиохийского Григория IV. Этот документ подвергал резкой критике конгресс, называя его «самозванным», «неканоническим» и «незаконно составленным», характеризуя поставленные на нем вопросы как «неблаговременные» и «неуместные», а решения «бесцельными», «неканоничными» и «вредными». Патриарх Фотий заявлял об осуждении конгресса Священным Синодом Александрийской Православной Церкви и отвержении изменения традиционных православных канонических норм[117]117
  Послание Св. Фотия, Патриарха и Папы Александрийского и всего Египта на имя Святейшего Патриарха Антиохийского // Церковные ведомости. 1923. № 17–18. С. 3–4.


[Закрыть].

Окончательное отношение Русского Зарубежного Архиерейского Синода к Всеправославному конгрессу было сформулировано в определении от 25 июля – 7 августа 1923 г., согласно которому предполагалось «уведомить Вселенского Патриарха, что постановления созванной им Междуправославной Константинопольской Комиссии, переименованной им во Всеправославный Конгресс, в частности о второбрачии духовенства, о реформе церковного календаря и введении с октября месяца сего года в церковном обиходе нового времяисчисления не могут быть приняты Русской Православной Церковью заграницей, как противоречащие свящ[енным] канонам и древней церковной практике, освященной Вселенскими Соборами»[118]118
  Определения Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей. От 25 июля – 7 августа 1923 г. По поводу постановлений Междуправославной Комиссии в Константинополе // Церковные ведомости. 1923. № 17–18. С. 4–5.


[Закрыть].

Более того, Архиерейский Синод отказал конгрессу и во всеправославном статусе: «Комиссия… не является выразителем голоса всей Св[ятой] Вселенской Соборной Апостольской Церкви и решения его не могут иметь силы декретов обязательных для Православной Церкви». Обсуждавшиеся на конгрессе вопросы были объявлены подлежащими рассмотрению исключительно Вселенского Собора, несвоевременными для Русской Церкви и чреватыми возникновением раскола. Решение о реформе церковного календаря характеризовалось как поспешное, проведенное неканоническим путем и вредное[119]119
  Там же. С. 5.


[Закрыть].

Нивелировав роль архиепископа Александра (Немоловского) как представителя Русской Церкви на конгрессе, Архиерейский Синод запросил архиепископа Анастасия (Грибановского), «находит ли он удобным оставаться в Константинопольской Междуправославной Комиссии после вынесенных ею решений». Фактически отзывая голос своего представителя от деяний конгресса, Архиерейский Синод определил также направить Константинопольскому Патриарху копию ответа архиепископа Анастасия[120]120
  Там же.


[Закрыть]. Через несколько дней Архиерейский Синод принял решение не дожидаться ответа архиепископа Анастасия, и на основании неприятия конгресса тремя Восточными Патриархами (Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским) вывести управляющего русскими приходами в Константинополе из его состава[121]121
  Определения Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей. От 25 июля – 7 августа 1923 г. Об отозвании представителей Русской Православной Церкви из Константинопольской Междуправославной Комиссии // Церковные ведомости. 1923. № 19–20. С. 6; Слесарев А.В. Участие архиереев Русской Православной Церкви Заграницей в работе Всеправославного Конгресса 1923 г. С. 18–19.


[Закрыть].

Позднее находившийся в юрисдикции Русской Православной Церкви за границей епископ Никон (Рклицкий) писал: «Важнейшими постановлениями собора было решение о переходе на новый стиль и о допустимости второбрачия духовенства. Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская Церкви не участвовали в соборе, считая его созыв неблаговременным (а Мелетия – неканоническим узурпатором). Постановления же его были ими отвергнуты, как, по выражению Александрийского патриарха, «противные практике, преданию и учению Святейшей Матери-Церкви и предложенные в качестве, как будто, легких модификаций, которые, вероятно, вызваны требованиями нового догмата современности» (Грамота Антиохийскому патриарху от 23 июня 1923 г.). Представители Русской Зарубежной Церкви (архиепископы Анастасий и Александр) и вслед за ними Архиерейский Собор отнеслись совершенно отрицательно к этим реформам»[122]122
  Архиепископ Никон (Рклицкий). Жизнеописание Блаженнейшего Антония, Митрополита Киевского и Галицкого. Нью-Йорк, 1961. Т. 10. С. 38.


[Закрыть]. Митрополит Антоний (Храповицкий) назвал календарные изменения «неразумной и бесцельной уступкой масонству и папизму»[123]123
  Монах Горазд. Quo vadis, Константинопольская Патриархия? // Православная Русь. Джорданвилл. 1992. № 2. С. 7.


[Закрыть].

10 июля в письме архиепископу Финляндскому Серафиму (Лукьянову) Патриарх Мелетий ложно сообщил, что новый календарь якобы приняли «с согласия и посредством решения всех Православных Церквей». Таким же образом первоначально был введен в заблуждение и Патриарх Тихон[124]124
  Церковные ведомости. 1923. № 19, 20.


[Закрыть]. В дальнейшем архиепископ Анастасий (Грибановский) послал Московскому Патриарху из Константинополя телеграмму о том, что далеко не все Православные Церкви приняли новый календарь[125]125
  Мосс В. Указ. соч. С. 110.


[Закрыть].

Только 25 июля 1923 г. Константинопольский Синод обратился к Поместным Православным Церквам, заявляя, что ожидает их «общего одобрения» решения о церковно-календарной реформе, для того, чтобы оповестить «решение [Всеправославного] Конгресса как решение Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви». Однако значительная часть Церквей отвергла предложенную реформу[126]126
  Якимчук И. Раскол в Элладской Православной Церкви в 20-м веке. Диссертация на соискание ученой степени кандидата богословия. Сергиев Посад. 1999. С. 69–70.


[Закрыть]. В ответ на грамоту Вселенского Патриарха от 12марта 1924 г. о введении в церковном обиходе новоюлианского календаря Патриарх Московский и всея России Тихон известил его, что в Русской Церкви ввести новый стиль оказалось невозможным ввиду решительного сопротивления народа[127]127
  Церковные ведомости. 1924. № 11, 12.


[Закрыть].

Патриарх Тихон дал и окончательную оценку статуса архиепископов Анастасия (Грибановского) и Александра (Немоловского) как участников Всеправославного конгресса. В своем «Заявлении в Центральный Исполнительный Комитет по вопросам об отношении Православной Русской Церкви к календарной реформе (переходу на григорианский «новый» стиль)», датированном 30 сентября 1924 г., он отказал этим иерархам в правомочности выражения голоса Русской Православной Церкви на константинопольском совещании. В контексте оценки легитимности решений конгресса, Патриарх Тихон писал: «Неблагоприятным для Совещания обстоятельством, в значительной степени умаляющим вес всех его постановлений, было отсутствие на нем уполномоченных от Патриархатов Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского и Всероссийского»[128]128
  Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943 гг. М., 1994. С. 334.


[Закрыть].

В ближайшие после конгресса годы новый календарь ввели только три Поместные Православные Церкви: Константинопольская, Элладская (под сильным давлением правительства) и Румынская. В остальных этого не произошло из-за опасения волнений и расколов, а также вследствие сильной негативной реакции верующих. Переход к новому стилю воспринимался как проявление намерения Константинополя сблизиться с Западом во вред вековому литургическому единству Поместных Православных Церквей. Вводимый под политическим давлением и в противоречии с прежними соборными решениями, новый календарь вызвал в ряде стран расколы и уличные столкновения, которых не избежал и сам Патриарх Мелетий[129]129
  Троицкий С.В. Будем вместе бороться с опасностью. С. 46.


[Закрыть].

Еще до окончания Всеправославного конгресса положение Константинопольского Патриарха существенно осложнилось. 1 июня 1923 г. последователи священника П. Евтимия, а также возмущенные календарной реформой верующие созвали митинг, который закончился нападением на Патриархию с целью низвержения Мелетия IV и изгнания его из Константинополя. Нападавшие разгромили Патриаршие покои и подвергли самого Патриарха телесным побоям или, как сообщалось в церковной печати, «нанесли ему оскорбление действиями»[130]130
  Церковные ведомости. 1923. № 19, 20; TheJulian Calendar // Orthodox Life. Jordanville. 1995. № 5. P. 26.


[Закрыть].

Турецкая полиция пассивно наблюдала за беспорядками, и только после прибытия французской военной полиции порядок был восстановлен. После этого нападения и требований турецкого правительства перенести Патриаршую кафедру за пределы Турции, Патриарх Мелетий поставил на заседании Синода вопрос о перемещении Патриархии. Тогда же он послал телеграмму своему дяде премьер-министру Греции Е. Венизелосу в Лозанну, спрашивая его совета, и в ответ получил телеграмму с предложением оставить Патриарший престол. По свидетельству очевидцев это предложение привело Патриарха в ярость, но он 1 июля, под предлогом плохого здоровья и необходимости лечения, временно покинул Стамбул и поселился на Афоне. Вместо себя Патриарх Мелетий оставил Местоблюстителем митрополита Кесарийского Николая[131]131
  Мосс В. Указ. соч. С. 104; Pallis А.А. Greeks Abroad. Athens, 1953. P. 187.


[Закрыть].

24 июля 1923 г. в Лозанне был подписан мирный договор между Грецией, Великобританией, Францией, Италией, Японией, Румынией с одной стороны и Турцией с другой. По этому договору в составе Турции входили Восточная Фракия, эгейское побережье Малой Азии, Турецкая Армения, острова Имброс и Тенедос, таким образом, Греция отказалась от всех своих завоеваний, кроме Западной Фракии и некоторых островов. Греческое население почти всей страны, кроме Стамбула, островов Имброс и Тенедос подлежало репатриации на историческую родину; в свою очередь, в Анатолию должны были переселиться турки, проживавшие в балканских странах (примерно 360 тыс.). В результате этого договора около 1,6 млн греков были выселены на свою историческую родину, которая после поражения в войне находилась в тяжелейшем состоянии и не могла им материально помочь. В ходе этой вынужденного перемещения от голода, холода и болезней погибло 300 тыс. беженцев[132]132
  National Geographic. November 1925. P. 584.


[Закрыть]. Таким образом, Константинопольский Патриархат лишился почти всей своей паствы, перестал он быть и этнархом всех православных христиан бывшей Османской империи.

Следует упомянуть, что в этих сложных условиях внешнеполитическая поддержка Патриархату была оказана со стороны зарубежных русских иерархов. Так, 4 января 1923 г. митрополит Антоний (Храповицкий) направил официальное обращение президенту Лозаннской конференции, в котором выражал обеспокоенность в связи с возможным удалением Константинопольской Патриархии из Стамбула. Невозможность ее переселения объяснялась следующим образом: «Константинопольский Патриарх для православных христиан всех стран является верховным судией, а упразднение или унижение сей Апостольской кафедры явилось бы глубоким оскорблением и унижением всей Православной Церкви»[133]133
  Председательствующий Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей Президенту Лозаннской Конференции // Церковные ведомости. 1923. № 1–2. С. 1–2.


[Закрыть].

2 октября 1923 г., за час до эвакуации союзных войск из Стамбула, член Синода Турецкой Православной Церкви о. «Папа» Евтим в сопровождении своих сторонников и турецкой полиции вошел в здание Синода в Фанаре во время заседания и предъявил ультиматум присутствующим архиереям (после того как в 1923 г. Смешанный постоянный комитет из мирян и духовенства был упразднен, миряне непосредственного участия в управлении Патриархатом не принимали), чтобы они в течение 10 минут низложили Патриарха Мелетия. Несмотря на усиленные протесты двух из восьми членов Синода, требование было исполнено, затем шесть членов Синода, чьи кафедры находились вне пределов Турции, вместе с Местоблюстителем митрополит Николаем фактически выгнали из Патриаршей резиденции. Но и после этого о. «Папа» Евтим заявил, что он не уйдет из Фанара пока не будут выбраны семь предложенных им членов Синода и новый Вселенский Патриарх. При этом священник сам претендовал на этот пост. Почти все его требования о. «Папы» Евтима, кроме избрания Патриарха, были выполнены, и священник вернулся в Анкару, как представитель Фанара, но в этом качестве он оставался недолго[134]134
  Нанакис А. Указ. соч. С. 39; Times. London. 3.10.1923, 6.10.1923, 21.11.1923.


[Закрыть].

12 октября греческое правительство послало архиепископа Афинского Хризостома (Пападопулоса) к Патриарху Мелетию в Салоники с предложение отречься от Патриаршества. Владыка Мелетий думал временно перенести в Салоники Патриаршую кафедру, но греческие власти опасались, что турецкое правительство после этого шага никогда не позволит вернуть ее в Стамбул. Под сильным давлением Владыка Мелетий 20 октября подписал официальный документ об отречении от Патриаршего престола[135]135
  Горчаков К.М. Возбудители раскола. Париж, 1927. С. 29.


[Закрыть]. Через несколько дней, 29 октября была провозглашена Турецкая республика; тайным голосованием в Великом Национальном Собрании Турции первым президентом страны оказался единогласно избран Мустафа Кемаль, получивший почетное наименование Ататюрк (то есть отец турок).

После своей отставки с Константинопольского престола Владыка Мелетий оказался в Александрии, где при политической поддержки англичан в 1925 г. был назван вторым кандидатом на престол Александрийской Патриархии. В это время Египет находился под британским мандатом, а египетское правительство имело право утвердить кандидатуру одного из двух представленных кандидатов в Патриархи. Правительство в Каире целый год тянуло со своим решением, но 20 мая 1926 г. под давлением английских властей все-таки утвердило кандидатуру Владыки Мелетия в качестве Александрийского Патриарха. Скончался он 28 июля 1935 г. и был похоронен в Каире[136]136
  Священник Срболюб Милетич. Указ. соч.


[Закрыть].

18 октября 1923 г. возглавлявший Священным Синодом митрополит Кизикский Каллиник разослал окружное послание архиереям о предстоящих выборах Патриарха. Так как постоянный Смешанный комитет был уже распущен, и общие уставы утратили силу, в этих выборах уже не участвовали представители мирян. Кроме того, турецкий полицейский, надзиравший за деятельностью Патриархии в Фанаре, предъявил предписание помощника губернатора Стамбула Фареттина, согласно которому в выборах нового Патриарха могли участвовать только турецкие граждане, практикующие свою религию в Турции[137]137
  Нанакис А. Указ. соч. С. 39.


[Закрыть].

6 декабря того же года новым Константинопольским Патриархом был выбран духовный сын бывшего Патриарха Германа V митрополит Халкидонский Григорий (Зервудакис или Папаставрианос), в Патриаршестве Григорий VII. Он родился в 1850 г. на острове Сифнос, обучался в Халкинской богословской школе и в нескольких европейских университетах, с 1887 г. служил епископом Мир Ликийских и протосинкеллом Родосской архиепископии, затем занимал пост синкелла при Патриархе Германе V. В 1892 г. Владыка Григорий был рукоположен в сан митрополита Серрского, в 1909 г. переведен на кафедру митрополита Кизика, а в 1913 г. – митрополита Халкидона[138]138
  Григорий VII, Патриарх Константинопольский // Православная энциклопедия. Т. XII. М., 2006. С. 604–605.


[Закрыть].

Турецкое правительство первоначально этих выборов не признало, так как в Лозаннском мирном договоре в условиях об обмене мусульманского и православного населения говорилось, что репатриации не подлежат только греки Стамбула, островов Имброс, Тенедос и турки Северной Фракии, причем жителем Стамбула мог считаться лишь грек, поселившийся там до 1918 г. Владыка Григорий переехал в Константинополь в 1918 г. и, таким образом, подлежал репатриации. Турецкие власти заявили, что если Патриарх не уедет добровольно, то он будет выдворен из страны, в ответ на это греческое правительство подало апелляцию в Гаагский арбитражный суд.

7 декабря священник «Папа» Евтим, который не был допущен в зал заседаний, со своим протеже митрополитом Родополисским Кириллом и сторонниками в сопровождении 40 вооруженных турок ворвались в Фанар. Захватчики изгнали оттуда всех обитателей и заявили, что не покинут его, пока обвиненный ими в служении интересам Греции Григорий VII не отречется от престола и не будет выбран «законный» Патриарх. Через два дня из Анкары от турецких властей, связанных Лозаннским договором, все же пришел приказ освободить Фанар, и захватчиков выпроводили оттуда при помощи полиции. Таким образом, Патриаршая резиденция все же была возвращена Григорию VII[139]139
  Oriente Moderno. 15.01.1924. P. 30.


[Закрыть].

Одним из первых шагов нового Патриарха стало объявленное 19 февраля 1924 г. запрещение в священнослужении и лишение духовного сана «Папы» Евтима. Правда, тот не подчинился и в ответ в июле 1924 г. захватил церковь Панагии Кафатиани в Галате. 2 апреля 1926 г. он захватил еще одну стамбульскую церковь – храм Спасителя в Галате, но влияние раскольника уже было сильно подорвано[140]140
  Нанакис А. Указ. соч. С. 40.


[Закрыть].

27 февраля / 12 марта (по другим данным 23 февраля) 1924 г. новый Патриарх со своим Синодом официально ввел в Константинопольской Церкви новоюлианский календарь. Празднование Пасхи и связанных с ней праздников было временно, до созыва Вселенского Собора, оставлено по старой Пасхалии. По некоторым сведениям Григорий VII лично был против изменений, но был вынужден уступить давлению правительства Греции, от которого полностью зависел материально. Так, Патриарх однажды прямо сказал Священному Синоду, что «к сожалению, изменение в календаре было навязано греческим правительством»[141]141
  Мосс В. Указ. соч. С. 109–110.


[Закрыть]. В ответ на соответствующее послание Григория VII Московский Патриарх Тихон довел до сведения Константинопольского Патриарха, что хотя им и получена грамота о введении нового стиля с 10 марта, но в Русской Церкви ввести этот стиль оказалось невозможным ввиду решительного сопротивления народа[142]142
  Архиепископ Серафим (Соболев). О новом и старом стиле // Старый стиль лучше новых двух. Что такое календарная реформа. С. 112–113.


[Закрыть].

В том же месяце Патриарх Григорий VII перевел все греческие приходы в Австралии (подчинявшиеся ранее Элладской Церкви) под свою юрисдикцию и учредил митрополию Австралии и Новой Зеландии, которую до 1929 г. возглавлял митрополит Христофор (Книтис). Основной его заботой стала организация помощи греческим беженцам из Малой Азии в Грецию. Другим заметным деянием Григория VII было обнародование энциклики, посвященной урегулированию проблем части Македонии и Фракии, так называемых «новых территорий», присоединенных к Греции в 1912–1913 гг., и создании там новых временных епархий[143]143
  Григорий VII, Патриарх Константинопольский. С. 604–605.


[Закрыть].

Однако положение Патриарха в своей стране было очень шатким. В марте 1924 г. турецкое правительство, изгнав халифа и упразднив халифат, внесло в Национальное Собрание законопроект (к счастью непринятый) об изгнании из Турции высших христианских иерархов, предусматривавший ликвидацию Вселенского и Армяно-Григорианского Патриархатов. Все их недвижимое имущество предполагалось конфисковать в пользу государства. Одновременно правительство приказало под угрозой закрытия изъять из христианских школ кресты и иконы, 36 не подчинившихся указу школ действительно были закрыты. В печати Вселенского Патриарха прямо обвиняли в сотрудничестве с греческим правительством, некоторое время угроза его депортации была вполне реальной, хотя, в конце концов, возобладало мнение умеренных членов турецкого правительства, не желавших нарушать Лозаннское соглашение. 17 декабря 1923 г. (министр юстиции признал избрание Григория VII действительным)[144]144
  Церковные ведомости. 1924. № 9-10.


[Закрыть].

Проживавший в Белграде профессор С.В. Троицкий в своем труде «Что такое Живая Церковь?», ссылаясь на публикацию в «Церковных ведомостях», сообщал, что «Константинопольский Патриарх Григорий VII в послании от 27.XII.1923 г. № 5856 назвал “живцов” “незаконными захватчиками церковной власти в России”, а Патриарха Тихона – “единственным законным высшим главою церковной власти Российской Церкви”». О том же писал после Великой Отечественной войны сотрудник Московской Патриархии А. Буевский. Но приписываемых Святейшему Григорию слов Патриаршая грамота № 5856 от 27 декабря 1923 г. не содержала. Патриарх Григорий всего лишь писал в ней митрополиту Антонию (Храповицкому) в ответ на его поздравления: «Пусть Господь дарует скорое утешение и помощь и Святой сестре Русской Церкви, и Наисвятейшему Патриарху Тихону, чьи долгие испытания повергают нас в скорбь»[145]145
  Священник Александр Мазырин. Указ. соч.


[Закрыть].

В марте 1924 г. председателю обновленческого Синода митрополиту Евдокиму, так же, как и Патриарху Тихону, была передана копия циркулярного письма Вселенского Патриарха о введении нового стиля. Обновленцы восприняли этот жест внимания как акт их признания. И хотя прямо о признании обновленческого Синода Константинопольская Патриархия еще не заявляла, но постепенно, по политическим причинам, эволюционировала в этом направлении. СССР в середине 1920-х гг. имел большое влияние на

победивший в Турции режим Ататюрка, которому оказывали значительную военную помощь.